CC BY
82
2. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
2.1. РОЛЬ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ РФ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ: АНАЛИЗ КОЛИЧЕСТВЕННЫХ
ДАННЫХ1
Волынский Андрей Игоревич, младший научный сотрудник Место работы: Институт экономики РАН
ava3003@hotmail.com
Рубинштейн Александр Александрович, канд. экон. наук, старший научный сотрудник Место работы: Институт экономики РАН
simplicio 1@yandex.ru
Круглова Мария Семеновна, младший научный сотрудник Место работы: Институт экономики РАН
mashakruglova999@gmail.com
Аннотация
Задача: Основная задача предлагаемого исследования - определение роли Государственной Думы в законодательном процессе РФ и возможных пределах ее трансформации в новейшей истории России. Необходимость подобного исследования связана, во-первых, с необходимостью подтверждения или опровержения популярной среди исследователей точки зрения о кризисе отечественного парламентаризма и слабости российских парламентских институтов [Петухов; Макаренко, Колесников], а во-вторых с необходимостью подтверждения или опровержения выводов о персоналистской сущности современного российского политического режима [Remington].
Модель: Проведенное исследование основано на анализе данных за период 1994-2015 гг., представленных в базе данных LAWSTREAM.RU. Данная база законов РФ создана в Институте экономики РАН в 1998 г. и регулярно пополняется новыми данными. На ее основе составлены таблицы и графики по соответствующим выбранным семи показателям, отражающим роль Государственной Думы в российском законодательном процессе: данные по проценту новых законов, ранжированные по инициатору внесения, а также данные по скорости прохождения законопроектов, также ранжированные по инициаторам внесения.
Выводы: Проведенное исследование показало, что роль Государственной Думы в законодательном процессе в качестве субъекта законодательной инициативы, относительно мала по сравнению с ролью органов исполнительной власти, прежде всего президента. Сложившийся механизм законодательного процесса в России, как выявлено на основании количественного анализа динамических данных за период (1994-2015 гг.), является весьма устойчивым. Однако, в то же самое время, доминирование института президентской власти в законодательном процессе на дает оснований, на наш взгляд, делать вывод о персоналистском типе сложившегося политического режима.
Возможность последующего использования результатов научной работы: Сделанные выводы могут быть полезны при проведении дальнейших исследований, цель которых - углубление знаний об особенностях сложившегося в России политического порядка. Также выявленные тренды образуют основу для дальнейшего мониторинга законодательных процессов в последующие годы. Полученные результаты также могут быть использованы при проведении сравнительных межстрановых исследований.
Оригинальность: Оригинальность проведенного исследования определяется прежде всего особенностями уникального используемого эмпирического материала: материалов базы данных проекта LAWSTREAM.RU, период наблюдений которой охватывает период с 1994 по 2015 годы. Обширность привлеченного материала позволяет делать выводы о наличии устойчивых трендов в развитии системы законодательного процесса в России и роли отдельных политических институтов этом процессе.
Ключевые слова: законодательный процесс, Государственная Дума, парламент, институты власти, политические режимы, гибридные режимы.
THE STATE DUMA ROLE IN THE NATIONAL LEGISLATIVE PROCESS: THE ANALYSIS OF QUANTITATIVE DATA
Volynskiy Andrew I., junior researcher
Place of employment: the Institute of Economics RAS
ava3003@hotmail.com
Rubinstein Alexander A., PhD, senior researcher Place of employment: the Institute of Economics RAS
simplicio 1@yandex.ru
Kruglova Maria S., junior researcher
Place of employment: the Institute of Economics RAS
mashakruglova999@gmail.com
Abstract
Task: The main objective of the proposed study is definition of the Russian Federation State Duma role in the legislative process and to the extent its possible transformation in Russia's recent history. The need for such a study is related, firstly, to the need to confirm or refute the popular among the researchers point of view on the domestic parliamentary and the weakness of Russian parliamentary institutions [Petukhov; Makarenko, Kolesnikov], and secondly on the need to confirm or refute the findings of the personalistic nature of contemporary Russian political regime [Remington].
Model: The study is based on analysis of data for the period 1994-2015, Represented in the LAWSTREAM.RU database. This Russian legislation base has been created at the Institute of Economics of Russian Academy of Sciences in 1998 and is regularly updated with new data. On the basis of the database were made tables and graphs by selected seven indicators reflecting the role of the State Duma of the Russian legislative process: data on the percentage of new laws, ranked by introducing the initiator, as well as data on the speed of bills passage, as ranked by the initiators of the application.
Conclusions: The study showed that the State Duma role in the legislative process as a subject of legislative initiative, is relatively small compared to the role of executive authorities, especially the president. The existing mechanism of the legislative process in Russia, as identified on the basis of a quantitative analysis of dynamic data for the period (1994-2015 gg.), is very stable. However, at the same time, the dominance of the presidential power institute in the legislative process does not give reasons, in our view, to make a conclusion about the personalistic type of the political regime.
The scientific work results future use possibility: The findings may be useful for further research, which purpose is the knowledge deepening of the features of the existing political order in Russia. Also such identified trends form make the basis for further monitoring of the legislative process in the coming years. The results can also be used in comparative studies between countries.
Originality: The originality of the research is determined primarily by the use of unique empirical data: a database of LAWSTREAM.RU whose period of observation covers the period from 1994 to 2015. The vastness of the involved material allows drawing conclusions about the presence of stable trends in the development of the legislative process in Russia and the role of individual political institutions in that process.
Keywords: the legislative process, the State Duma, parliament, government institutions, political regimes, hybrid regimes.
1. ПОСТАНОВКА ВОПРОСА И ОПИСАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: НАСТОЛЬКО ЛИ СЛАБА ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА КАК О НЕЙ ГОВОРЯТ?
Ежегодно пополняемая база данных проекта LAW-STREAM.RU формируется на основе двух общедоступных источников: официального сайта Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации и онлайн-версии справочной системы Консультант плюс. В настоящий момент она охватывает период с 1994 по 2015 годы и содержит в себе данные об активности различных институтов власти в рамках российской законодательной среды за указанный период: как общие количественные показатели для всех субъектов центральной власти, так и более детальные для Государственной Думы.
Участниками проекта LAWSTREAM.RU написано множество статей, основанных на собранных материалах. В рамках прошлогоднего исследования [Волынский, Круг-лова] было установлено соответствие динамики количественных показателей законодательной активности для всех ветвей власти как в целом, так и в отдельности, президентским электоральным циклам: переходный год в рамках президентского цикла, ознаменовывающий конец старого и начало нового президентского срока, характеризуется падением количественного показателя законодательной активности для всех ветвей власти, тогда как во все последующие годы вплоть до следующего года смены электорального цикла график законодательной
1 Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ (проект № 1402-00422)
активности российской власти демонстрирует рост. Подобная тенденция с разной степенью очевидности прослеживалась на всем периоде наблюдений. Однако 2015 год стал заметным исключением. Не являясь годом смены президентского электорального цикла, 2015 год демонстрирует снижение численных показателей для всех законодательных акторов в сравнении с 2014 годом на 21,69% (см. табл. 1), причем в целом ряде случаев конечный результат оказался даже ниже показателей 2013 года. Насколько эти данные свидетельствуют о произошедшем сломе выявленной тенденции и переходе к иным принципам функционирования, можно будет говорить, опираясь на данные последующих лет.
В данной же статье мы намерены сосредоточиться на анализе имеющихся в базе данных проекта LAWSTREAM.RU детальных показателей, характеризующих процесс принятия законодательных решений, проходящих через Государственную Думу.
Такая постановка вопроса определяется двумя факторами. Во-первых, выборы в Государственную Думу 18 сентября 2016 года так или иначе предопределяют интерес к нижней палате российского парламента. Во-вторых, как представляется, достаточно популярной среди политических аналитиков точкой зрения является мнение о том, что роль Государственной Думы как самостоятельного политического института законодательной власти низка. Так, например, в статье «Выборы 2016: рутина или перемены?» вышедшей на сайте Московского центра Карнеги, авторы пишут: «...Конституция 1993 года намеренно создала парламент институционально слабым, чтобы доминировав-
шая в нем оппозиция не смогла заблокировать политические и экономические реформы времен Бориса Ельцина. Таковым он остается и при Путине, только из оппозиции Дума превратилась в послушного исполнителя воли президентской власти» [Макаренко, Колесников^ чуть выше в той же статье авторы еще более жестко формулируют свою позицию, называя Государственную Думу «слабым законодательным органом».
Тезис о кризисе парламентаризма повторяется и во многих других работах. Руководитель Центра комплексных социальных исследований Института социологии РАН Владимир Петухов в одной из своих статей утверждает: «Безусловно, кризис российского парламентаризма во многом носит «рукотворный» характер и является следствием процессов, начавшихся еще в 90-х гг., когда «формально провозглашенный принцип разделения властей был, по сути, подменен гегемонией исполнительной власти. Парламент фактически оказался лишенным реальных рычагов власти и контрольных функций. Политические партии не получили официальных каналов влияния ни на состав правительства, ни на процесс принятия решений» [Петухов, с. 22].
Постулируя слабость Государственной Думы как независимого органа законодательной власти в России, авторы, вместе с тем, отмечают, что фундамент этого явления был заложен еще на ранних этапах формирования современной российской государственности.
Доминирование исполнительной власти в лице правительства и министерств и очевидный примат президентской власти на законодательном поле определяются не столько, на наш взгляд, институциональной слабостью парламента, сколько архитектурными особенностями отечественной партийной системы. В приведенной выше цитате Владимир Петухов пишет о фактическом лишении партий возможности влиять на формирование кабинета министров. Известный же политолог Екатерина Шульман, описывая российскую партийную систему, отмечает ее «во многом витринный характер» [Шульман (2015а), с. 175]. При этом важную роль в конструкции российской партийной системы играет «Единая Россия». Размышляя о причинах все возрастающего числа законодательных проектов, проходящих через Государственную Думу, Шульман отмечает, что объясняется это легкостью, с которой можно «проводить законопроекты через Думу, в которой «Единая Россия» обладает большинством и может принять любое решение, не согласуясь ни с какой другой фракцией» [Макутина, Рустамова, Стародубцева]. Известный американский исследователь российского парламентаризма Томас Ремингтон так описывает роль «Единой России» в политическом и, как следствие, законодательном процессе: «Партия не столько реализует определенную программу посредством принятия законодательных актов, сколько служит механизмом, работающим на властное и ресурсное обеспечение политической элиты в обмен на полную поддержку цели Путина - концентрации власти в руках президента» [Remington, p. 959]. Со схожих позиций выступают и российские исследователи, отмечающие, что «Единая Россия» «функционально представляет собой механизм обеспечения электоральной и законодательной поддержки исполнительной власти. Отсюда вытекают ее подчиненность административному аппарату власти» [Голосов] и зачастую описывающие ее через понятие «партии власти» -«...феномена, который заключается в беспартийном президенте, частично беспартийном парламенте и
деполитизированном правительстве, которое ограниченно подотчетно парламенту»» [Макаренко, с. 50].
Дискуссии о роли Государственной Думы в российской партийной системе неизбежно приводят нас к вопросу типологического описания российского политического режима, определяемого многими как режим персоналистского типа [Макаренко, Колесников], формирование которого произошло в начале 2000-ых годов, когда «консолидация общества проходила не на базе ценностного консенсуса, а исключительно вокруг личности президента, которого поддержали в тот период разнородные в ценностном отношении слои населения. При этом ни одна политическая сила (ни левые, ни правые, ни правящая элита в целом) не предложили обществу внятную идеологическую конструкцию.» [Шестопал, с. 42].
Однако на наш взгляд наиболее справедлива идея определения российского политического режима как гибридного, активно выдвигаемая уже процитированной нами выше Екатериной Шульман [Шульман (2015б)].
Под гибридными режимами понимается сочетание в одном политическом конструкте элементов как авторитаризма, так и демократии, что типологически помещает страны с подобными режимами между консолидированными демократиями Западной Европы и США и авторитарными режимами, подобными Северной Корее и Саудовской Аравии [Guliyev, p.3]. Гибридные режимы, сочетающие элементы демократии и авторитаризма, имеют множество названий, наиболее распространенные из которых: «электоральный авторитаризм» [Schedler] и «конкурентный авторитаризм» [Levitsky, Way]. Шульман отмечает, что идея о типологизации политических режимов как гибридных возникла из понимания процессов, шедших наряду с «третьей волной демократизации» [Хантингтон], когда в рамках транзита от недемократических к демократическим режимам в ряде стран возникали демократические институты, но в не абсолютно демократичной форме. Тогда же появилось понятие «некачественных демократий» и понимание того, что демократические институты в таких режимах - суть витрина, рассчитанная на прежде всего западного потребителя и лишенная реального содержания. Теория же гибридных режимов помогла политической науке понять, что демократические институты в полуавторитарных обществах обладают гораздо более широким функциональным значением, чем просто политическая декорация [Шульман (2015б), с. 20]. Так, например, показательна работа Джозефа Райта, в которой он, опираясь на исследования эмпирических материалов доказал, что наличие парламента в странах с авторитарного типа режимами повышает эффективность государственного управления и способствует ускорению экономического роста [Wright J.].
Таким образом, цель своего исследования мы видим в том, чтобы, опираясь на количественные данные, описать действительную роль, занимаемую Государственной Думой в российском законодательном процессе и ее предположительную трансформацию на протяжении последних 20 лет новейшей российской истории.
Всего в базе данных проекта LAWSTREAM.RU содержится 32 категории, по которым собираются и анализируются данные, начиная с 1994 года. В рамках предлагаемого исследования мы намерены сосредоточиться на следующих категориях:
- доля новых федеральных законов в общем числе принятых законов и поправок (по инициаторам внесения, %, 1994 -2015, по дате внесения);
- доля новых федеральных законов в общем числе приня-
тых законов и поправок (по инициаторам внесения, %, 1994 -2015, по дате окончательного принятия);
- средний срок от принятия Государственной Думой до окончательного подписания законопроекта (по инициаторам, по году принятия в ГД, дней);
- средний срок прохождения закона (от внесения в ГД до принятия СФ, по году внесения в ГД, дней);
- средний срок прохождения закона (от внесения в ГД до принятия в ГД, по году принятия ГД, дней);
- средний срок прохождения закона (от внесения до окончательного подписания, по году внесения в ГД, дней);
- средний срок прохождения закона (от внесения до окончательного подписания, по году принятия в ГД, дней).
Кроме того, мы намерены сократить поле исследования за счет исключения из итоговых графиков кривые для показателей региональных законодательных органов и судов, сосредоточившись исключительно на анализе данных по президентским законодательным инициативам, правительственным и депутатским.
2. АНАЛИЗ КОЛИЧЕСТВЕННЫХ ДАННЫХ
Уже процитированная нами выше статья, размещенная на сайте РБК озаглавлена следующим образом: «Принтер правительства: кто заставил Думу принять рекордное число законов» [Макутина, Рустамова, Стародубцева]. В самом деле, в общественном сознании закрепилась мысль о том, что в условиях российских политических реалий Государственная Дума - не что иное как «принтер», инструмент для принятия законов, вносимых исполнительной властью, то есть - правительством. И как мы показали выше, часть научного сообщества разделяет такую точку зрения. Однако же насколько справедливо подобное мнение с точки зрения анализа количественных данных, характеризующих темпы законодательного процесса и прохождения законодательных инициатив через Государственную Думу?
Составленные нами на основе представленной в базе данных проекта LAWSTREAM.Ru информации график 1 и 2 (доля новых федеральных законов в общем числе принятых законов и поправок по дате внесения и дате окончательного принятия соответственно) показывают, что доля новых законов, внесенных депутатами Государственной Думы на протяжении всего периода наблюдений стабильно ниже аналогичных показателей для президента и правительства и ниже среднегодовых показателей (рассчитанных в том числе и с учетом показателей законодательных инициатив для судов и региональных законодательных органов). При этом характерно, что отставание депутатских законодательных инициатив от инициатив других ветвей власти наметилось уже в первые годы действия принятой в 1993 году Конституции РФ. На графике 1 видно, что уже к 1997 году кривая показателя для новых законов, внесенных депутатами ушла ниже отметки в 40%, а к 2000 году опустилась ниже отметки в 20%, оставаясь в пределах этой зоны вплоть до 2015 года. В тоже само время показатель активности для правительственных законодательных инициатив в период с 1997 года по 2010 год находился в зоне между отметками в 60% и 40% и только начиная с 2010 года график ушел в зону между 40% и 20%, вплотную приблизившись к отметке в 20% в 2013 году, после чего резко отскочил к верхнему пределу отметки в 40%. На графике 1 отчетливо видно, что доминирующим значением по числу законодательных инициатив обладает президентская власть. При условии более резких чем у правительственной и депутатской амплитуд законодательной активности, график президентской активности держится в зоне 80%-60%. Ниже отметки в 60% график пре-
зидентской активности уходил лишь дважды: в 2008 году график приблизился к отметке в 40%, поравнявшись с графиком правительственной активности2 и в период с 2011 по 2013 годы3. При этом в отдельные годы график президентской законодательной активности уходил выше отметки в 80% (периоды с 1994 по 1998 годы и с 2005 по 2008 годы). График 2 показывает в целом схожую картину.
Анализ графика 3 (средний срок от принятия Государственной Думой до подписания (по году принятия в ГД)) и графика 4 (средний срок прохождения от внесения в ГД до принятия в Совете Федерации (по году внесения в ГД)) показывает, что по этим категориям показателей данные сравнялись в 1998 году в первом случае и в 1997 году во втором. При этом видна положительная динамика снижения количества дней, необходимых для прохождения законопроекта, тренд на которую проявился в период с 1996 по 1998 годы. Аналогичный результат нам демонстрирует и анализ графика 5 (средний срок прохождения закона от внесения до окончательного подписания (по году внесения в ГД).
Отличную от описанной выше картину мы видим при анализе графика 6 (средний срок прохождения закона от внесения в ГД до принятия в ГД (по году принятия в ГД). Мы видим, что динамика для всех показателей весьма различна, а тренд на понижение сроков прохождения не очевиден. Наибольшие колебания видны на графике сроков прохождения законопроектов, инициатором которых выступал президент. И если в период с 1995 года по 1998 годы показатели для президентских законов были минимальными, то в 2001 году показатель стал максимальным среди других аналогичных. Однако, начиная уже с 2003 года, показатель для сроков прохождения президентских законов через Государственную Думу снова стал минимальным. Что же касается графиков сроков прохождения депутатских и правительственных законопроектов, то их динамики в отдельные периоды были схожи, однако в целом срок прохождения законопроектов, внесенных депутатами, выше, чем тех, чьим инициатором выступило правительство. Иной ситуация была лишь в 2005 году. В целом же, начиная с 2005 года средний срок прохождения депутатских законопроектов выше в том числе и среднего показателя. Однако, начиная с 2014 года, мы можем наблюдать движения графиков для правительственных и депутатских законопроектов навстречу друг другу: срок для правительственных растет, а для депутатских падает. И, наконец, в 2015 году мы видим, что показатели сравнялись. Однако же о дальнейшей динамике судить пока трудно ввиду отсутствия соответствующих данных. Аналогичные результаты дает нам и анализ графика 7 (средний срок прохождения от внесения до окончательного подписания (по принятию в ГД).
3. ВЫВОДЫ
Проведенный нами анализ ряда количественных данных, представленных в базе данных проекта LAWSTREAm.RU показал, что, прежде всего, в динамике законодательного процесса в России заметна доминирующая роль президента. При этом важным для нас выводом является то, что доминирование президентского института власти наметилось еще на заре
2 2008 год является первым годом президентства Д.А. Медведева.
3 Напомним, что 2012 год - первый год третьего срока президентства В.В. Путина.
становления современных россииских государственных институтов. Таким образом, можно говорить о том, что доминирование президента в законодательном процессе отнюдь не связано с политическими персоналиями, а является скорее имплицитным свойством современной российской государственности. Это обстоятельство ставит под сомнение вывод, делаемый рядом исследователей, о персоналистской сущности современного политического режима, сложившегося в последние годы.
Интересным для нас результатом стало и то, что средний срок прохождения президентских законодательных инициатив был ниже среднего показателя в том числе и в годы президентства Б.Н. Ельцина, когда деятельность парламента носила более оппозиционный по отношению к действующей исполнительной и
президентской власти характер.
Все выше сказанное позволяет нам говорить о том, что динамика развития законодательного процесса в России и механизмы, на нее влияющие, сложны. Однако же сам механизм функционирования законодательного процесса в России представляется весьма устоявшимся. В самом деле, роль Государственной Думы в этом процессе, если судить по проценту принятых новых законопроектов, внесенных депутатами Думы и среднему сроку реализации депутатских законодательных инициатив, не столь значительна, а доминирование института президентской власти очевидно. И подобное соотношение сил представляется стабильным для всего периода наблюдений.
Принятие основных видов правовых документов, 1994-2014
Приложение
Таблица 1.
Федеральные (федеральные конституционные) законы Указы президента Акты правительства Решения и постановления министерств и ведомств Всего за год Сумма актов, указов и решений Средний процент роста за президентский срок Средний % роста за год
1994 92 136 678 286 1192 1100
1995 253 152 652 340 1397 1144 17,19
1996 191 230 648 388 1457 1266 11,24% 4,29
1997 187 159 730 525 1601 1414 9,88
1998 226 150 986 620 1982 1756 23,79
1999 271 114 953 783 2121 1850 7,01
2000 182 120 947 894 2143 1961 7,35% 1,03
2001 222 95 909 1055 2281 2059 6,43
2002 226 83 1137 1153 2599 2373 19,94
2003 191 74 1178 1364 2807 2616 8
2004 226 101 830 1083 2240 2014 13,06% -26,29
2005 236 97 866 1586 2785 2549 24,33
2006 295 77 922 2065 3359 3064 20,61
2007 341 145 1115 2682 4283 3942 27,5
2008 332 173 1072 2430 4007 3675 12,7% -6,44
2009 403 137 963 4495 5998 5595 49,68
2010 450 145 1098 4607 6300 5850 5,03
2011 431 198 1111 4721 6461 6030 2,55
2012 334 241 1192 4754 6521 6187 2,7% 0,92
2013 453 179 1438 5579 7649 7196 17,29
2014 536 188 1706 6314 8744 8208 14,31
2015 478 166 1648 4555 6847 6369 -21,69
Итого 6556 3160 22779 52279 84774 119944
График 1
1994- 199Б 199& 1997 1553 1999 2000 2001 2002 2003 2004 200Б 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 201Б -Президент ......Правительство - +Депутаты — — Вфеднем по гид1,'
График 2
Средний срок от принятия Государственной Думой до окончательного подписания законопроекта (по инициаторам, по году принятия в ГД,
дней)
л\ Л
J \ х/ '
¡■■■у \ I
1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2DD3 2004 2005 2{Ю5 2007 200В 2009 2D1D 2011 2012 2013 2014 2015 — — —Б Президент ......Правительствр - .Депутаты
График 3
Средний срок прохождения закона (от внесения в ГД до принятия СФ, по году внесения в ГД, дней)
2000 1800 1600 1400 1200 1000 800 600 400 200
1ЭЭ4 1995 1996 1997 1993 1999 2000 2001 20Q2 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015
В — ■ Президент Правительство Депутаты
среднем
График 4
Средний срок прохождения закона (от внесения до окончательного подписания, по году внесения в ГД, дней)
1594 1995 1990 1997 1993 1999 2000 2DD1 2002 2003 2004 2D05 2006 2007 200S 2009 2010 2011 2D12 2013 2014 2015 — — В Президент П ......рзвительпво - .Депутаты
График 5
Средний срок прохождения закона (от внесения в ГДдо принятия в ГД, по году принятия ГД, дней)
600
— »»В Президент ......Правительство - .Депутаты
среднем
График 6
Средний срок прохождения от внесенния до окончательного подписания (по
принятию в ГД)
600
---Бсреднмл - -Преэедеит ......Правительство Депутаты
График 7
Список литературы:
1. Волынский А.И., Круглова М.С., Циклы законодательного процесса в России: политологический анализ. // Социально-политические науки, №1, с. 11-19.
2. Голосов Г. «Всеохватные» партии: устаревший термин и современные реалии. О «партии власти» Интернет-портал «Русский журнал», 2008 URL: http://russ.ru/Mirovaya-povestka/Vseohvatnye-partii-ustarevshij-termin-i-sovremennye-realii (дата обращения:
12.10.2015)
3. Макаренко Б., Колесников А., Выборы-2016: рутина или перемены? // Рабочие материалы. Московский центр Карнеги. URL: http://carnegie.ru/2016/07/15/ru-64074/j305 (дата обращения:
12.09.2016)
4. Макаренко Б. И. Постсоветская партия власти: «Единая Россия» в сравнительном контексте. // Полис. Политические исследования. 2011. № 1. С. 42-65
5. Макутина М., Рустамова Ф., Стародубцева М. Принтер правительства: кто заставил Думу принять рекордное число законов // онлайн-портал агентства РБК. URL: http://www.rbc.ru/politics/24/07/2016/578f789c9a7947c1f15cf09e (дата обращения: 12.09.2016)
6. Петухов В.В. Выборы в Государственную Думу России на фоне институционального кризиса. // Власть. 2016. № 7. С. 22-27.
7. Шестопал Е. Б. Элиты и общество как политические акторы постсоветской России // Социологические исследования. 2016. № 5. С. 35-43
8. Шульман Е.М. Фракции, комитеты, аппарат: Участие парламентских партий в законотворческом процессе // Журнал «Политическая наука». 2015. № 1. C. 172-185
9. Шульман Е.М. Практическая политология: пособие по контакту с реальностью. М.: Издательские решения, 2015. 75 с.
10. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века /Пер. с англ. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003
11. Guliyev F. Measuring Hybrid Regimes: An Alternative Measurement Method and Classification of Post-Soviet Regimes // Working paper in: Social science research network. PDF-files. URL: http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2349169 (дата обращения: 12.09.2016)
12. Levitsky, S. & Way, L.A. The Rise of Competitive Authoritarianism. Journal of Democracy, 2002. №13, 2, pp. 51-65.
13. Remington T. Patronage and the party of power: President-Parliament relations under Vladimir Putin // Europe-Asia studies. - L., 2008. - P. 959-987.
14. Schedler, A. (ed.) Electoral Authoritarianism: The Dynamics of Unfree Competition. Boulder: Lynne Rienner Publishers, 2006
15. Wright J. Do Authoritarian Institutions Constrain? How Legislatures Affect Economic Growth and Investment // American Journal of Political Science Volume 52, Issue 2 April 2008. Pp: 322-343
ОТЗЫВ
на рукопись статьи «Роль Государственной Думы РФ в отечественном законодательном процессе: анализ количественных данных» (авторы Волынский Андрей Игоревич (м.н.с. ИЭ РАН), Круглова Мария Семеновна (м.н.с. ИЭ РАН), Рубинштейн Александр Александрович (с.н.с. ИЭ РАН) Авторы статьи являются участниками многолетнего проекта по мониторингу российского законодательства, проводимого в секторе эволюции
социально-экономических систем Института экономики РАН с 1998 г. Он заключается в постоянном пополнении созданной участниками проекта базы данных российских законов LAWSTREAM.RU, а также ее постоянном анализе. Задачей авторов статьи в проекте является не только ежегодное дополнение базы новыми данными и проведение предварительных расчетов, включая формирование исходных аналитических таблиц, но и углубленный анализ уникальных накапливаемых данных.
Ежегодно авторы проекта публикуют результаты своей аналитической работы в научных журналах. Так, Рубинштейн А.А. был соавтором публикаций в журнале «Вопросы экономики» (2010, 2014). Волынский А.И. и Круглова М.С. опубликовали основанную на результатах анализа материалов из базы данных LAWSTREAM.RU начале 2016 г. в журнале «Социально-политические науки».
В очередном исследовании, основанном на включение в анализ данных за 2015 год, решается новая исследовательская задача. Авторы предприняли попытку исследования трансформации роли Государственной Думы в качестве актора, действующего в рамках российского законодательного процесса. Как отмечают сами авторы, исторически сложилось мнение о том, что роль парламента в российском законодательном процессе довольно слаба, и это позволяет отдельным исследователям говорить о «кризисе парламентаризма». Авторы представленной статьи, опираясь на анализ количественных данных, сумели отчасти подтвердить данный вывод. Однако проведенное исследование позволяет говорить о том, что подобное положение дел - не временная ситуация, которую можно кардинально изменить. В статье приводятся данные о том, что отмеченная роль законодательного органа - устойчивое для российской политической системы явление: на фоне значимо доминирующей роли института президентства (верховной власти) в российском законодательном процессе роль парламента представляется скорее дополнительной и не столь значимой.
Сделанные и обоснованные авторами статьи выводы вносят существенный вклад в процесс типологического описания сложившегося в России политического порядка. При этом авторы статьи опровергают высказываемый многими исследователями тезис о том, что политическую среду в России можно охарактеризовать как ярко выраженный режим персоналистского типа, высказывая вместо этого предположение об обоснованности определения режима как гибридного.
Волынский, Круглова и Рубинштейн провели как глубокую теоретическую работу, так и содержательный анализ исследуемых феноменов. Представленный обзор демонстрирует знание современных теоретических подходов, авторами также выполнены необходимые расчеты. Полученные ими результаты являются новыми и оригинальными, они базируются на надежном статистическом анализе и дополняют современные знания о некоторых закономерностях политических процессов в России.
Статья рекомендуется для публикации в открытой печати и ранее не публиковалась.
Зав. сектором эволюции социально-экономических систем Института экономики РАН, д-р соц. наук
С.Г. Кирдина
