CC BY
35
животворящего знание. Такое знание обретает еще одну, высшую функцию -стать программой саморазвития, самосо-зидания жизни. Для решения этой задачи необходим весь опыт мировой культуры, экологически переосмысленной в качестве стратегии личностного саморазвития и экосинтез культур и наук с животворящим знанием.
Ключевой проблемой экологии человека всегда была проблема его самоорганизации, понимаемая как развитие всего заложенного в нем потенциального, в связи с чем и возник новый термин — эко-софия как персональный кодекс ценностей и взгляд на мир, определяющий личностное поведение. Поэтому экосо-фия представляет собой центр управления жизнью человека. Экософия - это парадигма не просто возврата к природу, а к природотворчеству в самом широком смысле этого слова: творению новой биоприроды, творению, которое не разрушало бы биосферную природу и органически вписывалось в последнюю.
Если в XX веке на Западе крутой ви-
ток индустриально-городской цивилизации с непомерно развивающимся самосознанием породили новую философскую систему — экзистенциализм, философию существования, то рождающееся инфор-мационно-ноосферное общество, создает экософию, философию выживания биосферы и биосферного человека, философию культуры биожизни. В связи с эти новая культурная парадигма, включающая множество новых неисследованных и малоисследованных проблем, получает свое развитие от антропоцентристской культуры к биоцентрической.
Подводя итоги, необходимо отметить, что современное общество достигло в настоящий момент значительных цивилизационных высот. Оно развивается в направлении технизации, информатизации, интеллектуализации, накопления богатств и ноосферизации, но не может не учитывать возникшую глобальную культурно-экософскую парадигму, которая уже сегодня в значительной степени определяет будущее человечества.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Демиденко Э.С. Экотехнологический апокалипсис, или «конец света» природного человека. Брянск, 1993.
2. Кутырёв В.А. Познать нельзя помиловать!//Человек. 1993. №1. С.23-70.
3. Лапика З.Г., Чжоу Хун, Шулик К.И. Экологическое вопитание — творческая индивидуальность будущего. М., 2002.
4. Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. М.: Молодая гвардия, 1990.
5. Субетто А.И. Ноосферизм - движение, идеология, или новая научно-мировозренческая система. СПб. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2006.
6. Субетго А.И. Ноосферная научная школа в Росии: итоги и перспективы. СПб.: Астерион, 2012.
7. Урсул А.Д. Путь в ноосферу: Концепция выживания и устойчивого развития человечества. М., 1993.
8. Лимен К.И. Живое знание: эколого-ф^ософскм проблема. М., 2003.
УДК 159.22.63 ББК 87.3
РОЛЬ ФИЛОСОФИИ В ГЕРОНТОЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ СОЦИЕТАЛЫЮЙ ПЕДАГОГИКИ
Н.В. Меднис
Санкт-Петербургский государственный университет
сервиса и экономики (СПбГУСЭ) Калининградский филиал 236022, г. Калининград, ул. генерала Озерова, д. 19
В настоящее время геронтологиче- ский аспект становится все более значи-
мым в сфере образования и сервиса. Число потребителей услуг, в том числе и образовательных, в возрастной категории 40+ постоянно растет. Это связано с улучшением качества жизни, осознанием преимуществ «здорового образа жизни», развитием медицинских технологий.
При сравнительном анализе интересов современных поколений России с интересами их ровесниками двадцатилетней давности лет можно отметить, что социе-тальная общность, выделенная Т.Парсонсом, все более развивается, и престиж владения материальными ценностями постепенно исчезает. Общность духовных интересов, совместное дей-ствование - становится основой сообщества современных индивидов [1].
Э. Фромм отмечает необходимость общественного мышления в противовес нарциссизму как приоритет здорового общества: «Человек вырван из первоначального единства с природой, свойственного животному существованию. При этом, будучи наделен разумом и воображением, он осознает свое одиночество и изолированность, свое бессилие и невежество, случайность своего рождения и смерти. Он не вынес бы ни минуты такого существования, если бы не мог найти новых связей со своими собратьями взамен прежних, регулировавшихся инстинктами. Даже при полном удовлетворении физиологических потребностей человек воспринимал бы свое состояние одиночества и отделенности как тюрьму, из которой он должен вырваться, чтобы сохранить душевное здоровье. И в самом деле, индивид, потерпевший полную неудачу в попытках приобщиться хоть к чему-нибудь, т. е. как бы пребывающий в заключении, даже не находясь за решеткой, — психически нездоров. Необходимость единения с другими живыми существами, приобщенности к ним является настоятельной потребностью, от удовлетворения которой зависит психическое здоровье человека. Эта потребность кроется за всеми явлениями, составляющими целую гамму человеческих страстей и близких отношений, которые называют любовью в самом широком смысле сло-
ва» [4, с.29]
Но в большинстве случаев пока еще современный индивид находится в своеобразной вилке псевдоуспеха - «молодость - богатство». Пока молод - торопись разбогатеть, разбогател - покупай «молодость». Человек совершенно не готов смириться с природной цепочкой детство - юность - молодость - зрелость - старость. Последние два звена для него необходимо удалить. Невзирая на доводы рассудка, что ум и интеллект — тоже показатель возраста и выглядеть в 50 лет на 35 аналогично тому, что в 20 выглядеть на 5, то есть быть умственно недоразвитым, он усиленно молодится, дабы удержать внешнее подобие сексуальности. Люди стремятся казаться счастливыми, выглядеть здоровыми. «Люди не захотели больше веровать, потому что они уверили себя, будто вера есть противоразум-ное, научно несостоятельное и "реакционное” состояние души. Люди отреклись от сердца, потому что им стало казаться, что сердце мешает инстинкту, что оно есть разновидность "глупости” и сентиментальности, что оно подрывает человеческую деловитость и ставит человека в смешное положение; а "умный” человек больше всего боится показаться смешным; он желает "делать дела” и утверждаться в земной жизни. <...>Голодное самочувствие, тщеславие и честолюбие соединяются здесь с робостью перед "общественным мнением”» [1,С.6].
Рассматривая современное общество с точки зрения социетальной педагогики, то есть выделяя для исследования структуры, которые, будучи ее элементом, не только выполняют определенную функцию, но и придают этой системе в процессе взаимоотношений с другими ее структурами новое (системное) качество, несводимое к качествам ее элементов, следует обратить внимание и на возрастное деление, и особенно на то, которое пока еще практически не исследовано: работающие люди предпенсионного и пенсионного возраста.
Начало XXI тысячелетия принесло человечеству новую проблему стреми-
тельно стареющего общества. Продолжительность жизни в развитых странах значительно увеличивается. В Германии пожилых людей 14,95% населения, во Франции - 14,5, в США - 12,6, в Японии -12,55, а в России - более 20% [7, с.53].
Эти цифры увеличиваются с каждым годом. Население так называемого «третьего возраста», то есть уже имеющие внуков, очень часто занимает рабочие места наравне не только с детьми, но и с детьми детей. Информационное общество, предполагающее занятость в сфере информации более 50% населения, дает возможность полностью устранить мышечную физическую нагрузку на рабочем месте, что приводит к практически идеальному здоровью при достижении пенсионного возраста (разумеется, при наличии того, что называется «здоровый образ жизни»). Интеллектуальная деятельность и информационная доступность, возможность переобучения в немолодом возрасте практически уравнивают социальные возможности всех трех поколений. Более того, часто старшее поколение находится в более выгодном материальном положении в силу обеспеченности жильем и источниками дохода и часто с интересом продолжает трудовую деятельность. Но достаточно редко можно встретить человека в этом возрасте, который считал бы себя полностью счастливым.
«Наша хозяйственная деятельность едва ли обнадеживает в большей мере. Мы живем в такой экономической системе, где слишком высокий урожай зачастую оказывается экономическим бедствием, - и мы ограничиваем продуктивность сельского хозяйства в целях "стабилизации рынка”, хотя миллионы людей остро нуждаются в тех самых продуктах, производство которых мы ограничиваем» [2, с.8]. «Золотой миллиард» европейцев уже работает не из-за необходимости выживать, а из-за поддержания привычного социально-
экономического положения. Достаточно частый случай, когда «третье поколение» ни в чем не желает уступать «второму», и количество зарабатываемых денег име-
ет значение не в плане удовлетворения материальных запросов, а некоей «ста-тусности» и нежелания выглядеть «старым».
«Существующий сегодня страх перед старостью и смертью является составным элементом неонарциссизма: безразличие к будущим поколениям усиливает страх смерти, в то время как ухудшение условий жизни лиц преклонного возраста и постоянная потребность человека в том, чтобы его ценили, восхищались его красотой и обаянием, делают невыносимой мысль о старости. Из этого следует, что процесс персонализации, систематически выводя за рамки трансцендентальность всяческих явлений, обусловливает существование без цели и смысла, а также без головокружительного воздействия самообольщения. Индивид, запертый в своем "гетто” предназначений, отныне оказывается лицом к лицу с перспективой смерти, не имея никакой
"трансцендентальной” поддержки (политической, моральной или религиозной)» [4, с.94].
Само определение «старый» на сегодня едва ли не самый оскорбительное в нашем обществе, более того, невежливо даже для «второго поколения» назвать визави его истинный возраст, даже если ему не больше 30-ти. Хорошим тоном в случае «третьего возраста» будет уменьшить его лет на десять, а еще лучше на двадцать, если известно, что человек уже пользуется услугами пластической хирургии. Не будет преувеличением назвать одним из самых массовых психозов нашего времени курс на омоложение, заменившее понятие «оздоровление». Наличие возрастных морщин на лице становится социальным сигналом, что у человека нехватка материальных средств для их удаления. Это результат искусственно заданной социальной ущербности, порожденный коммерцией на рынке пластической хирургии и косметологии.
«Спиноза очень четко сформулировал проблему социально заданной ущербности. Он писал: "... когда скупой ни о чем не думает, кроме наживы и денег, честолюбец - ни о чем, кроме славы,
и т.д., то мы не признаем их безумными, так как они обыкновенно тягостны для нас и считаются достойными ненависти. На самом же деле скупость, честолюбие, разврат и т.д. составляют виды сумасшествия, хотя и не причисляются к болезням”. Эти слова были написаны несколько столетий тому назад; они и до сих пор верны, хотя в настоящее время различные виды ущербности наперед заданы обществом в такой степени, что обычно уже не вызывают раздражения или презрения» [2, с.22].
Осложненные клише молодости и сексуальности семейные отношения в большинстве случаев прекращаются, и нередко после сорока лет мужчины стремятся «обновить» семьи с более молодой женщиной, чтобы почувствовать себя более социально уверенными.
«... Под влиянием неофеминизма значительно ухудшились отношения между мужчиной и женщиной, поскольку и тот, и другая оставили за бортом умиротворяющие правила галантности. Женщина, с ее сексуальными требованиями и невероятной способностью к многократному оргазму<...> становится в глазах мужчины угрожающим, пугающим и вызывающим страдания партнером: "Призрак полового бессилия преследует воображение современного мужчины”. Согласно последним докладам, эта мужская импотенция будет усиливаться из-за страха перед женщиной и ее свободной от всяких ограничений сексуальностью. <.. .>Одновременно феминизм вызывает в женщине ненависть к мужчине, приучает ее к мысли, что он ее враг, источник угнетения и разочарований, при этом предъявляя мужчине гораздо больше требований, чем тот способен удовлетворить. В результате взаимные ненависть и упреки превратились в sexual warfare (сексуальную войну), характерную для нашего времени» [4, с. 106]. Здесь очевиден животный атавизм, когда способность к размножению давала возможность стать альфа-самцом или альфа-самкой. Из понимания человеческой природы исключено, что человек, в отличие от животных, осознает конеч-
ность своей жизни и ее закономерную этапностъ как благодать. Человек, интуитивно, по- животному боится смерти, ассоциируя ее со старостью. «И все же с утвердительным ответом спешить не стоит: старость и смерть качественно разнятся меж собой, они, как это понятно, совсем не суть одно и то же. Старость -этап жизни, бытия человека. Смерть -уход из жизни, погружение в небытие. <...>И если мы убегаем от старости, то не обкрадываем ли самих себя в собственной жизни? Не оказываемся ли в таком случае этакими неполноценными людьми, не ощутившими всей полноты жизни? Ведь природой человеку предназначена старость как его естественное состояние, которого он должен достичь..» [5,с.7].
Как же можно прекратить этот массовый психоз молодящихся старцев? Мировые религии, веками убеждающие человечество в возможности духовного бессмертия, в настоящее время никоим образом не влияют на общественное сознание в реальном восприятии старения. Понятие «духовности» у современного человека ассоциируется чаще с некоей культурностью - походами в театр, чтением книг. Те, кто разочаровался в этой бесполезной гонке за статусностью, но не привык к духовной работе, становятся жертвами различных сект, где им поднимают самооценку. Светское осмысление религии - одна из проблем современного мировосприятия, в силу того что традиционные религии подаются достаточно сложным для осознания современного индивида языком. В частности, понятие «духовная брань», которое в стенах православной церкви означает битву за духовность, за ее стенами понимается несколько иначе, буквально (по опросу студентов), как бранный сленг духовенства. Популяризированным же языком информацию чаще предлагают различные секты, построенные по принципу сетевого маркетинга.
Вероятно, единственным выходом может быть введение философского курса в общеобразовательные программы, когда еще с начальных классов человеку
будут объясняться не только нормы морали, но и представление об основных ценностях жизни, рассчитанной на очень длительный срок. Сейчас, рассматривая ценности, предлагаемые современному школьнику, нельзя не упомянуть написанные более полувека назад слова великого русского философа И. Ильина: «Современный человек, чувствуя, что ему грозит бедность с ее лишениями, и, ослепляясь мнимой мощью капитала, старается как можно больше нажить и как можно меньше утрудить себя. Он гонится за "прибылью”, он желает получать и иметь много, но не желает давать со своей стороны. Он хочет жить долго и наслаждаться много».[3, с.17] Если современного студента спросить о смысле его жизни, то ответ будет, как правило: получить образование - сделать карьеру, чтобы обеспечить будущую семью, вырастить детей и дать им образование. То есть обычную норму жизни он воспринимает как высшую цель человеческой жизни - не более чем воспроизведение себя в потомках, что в общем-то ничем не отличает его от животного. Осознание себя несколько иным, нежели братья наши меньшие, предлагает русская религиозная философия: «Христианство открывает нам совершенно новые горизонты бытия; оно дополняет видимый земной мир - который мы склонны отождествлять с бытием, с реальностью вообще - указанием на некий невидимый "иной” мир. С точки зрения так называемого здравого смысла это кажется чем-то вроде помешательства, искусственным погружением человеческого духа в призрачную область снов и фанта-зий»[2,с.158].
И Ильин предлагает выход: «Но есть закон, в силу которого грядущая даль открывается только тому, кто смотрит из глубины. Поэтому нам необходимо подлинное углубление духа; мы должны, прежде всего, сосредоточиться и уйти в живую глубину нашего собственного существа, в "субстанцию” нашей человечности, или, как сказал бы Аристотель, в "энтелехию” нашего духа, в ту священную сферу, благодатностъ и божествен-
ность которой возвестил нам Сын Божий, Иисус Христос. Повсюду, во всем мире должен начаться постепенно духовный пересмотр наших душевных актов и наших предметных содержаний: в отдельных людях, и в малых кружках, в религиозных общинах, в философских обществах и в целых культурных движениях; люди будут сосредоточиваться на последних, священных истоках своей жизни; они будут созерцать жизнь своего сердца и судить о нем, — каковым оно должно быть, и каким оно оказалось в действительности, и чего ему недостает...» [3, с.169]. То есть важна восстановительная роль философии, создание определенной структуры духовных интересов, подкрепленных не только верой, но и философски осмысленной.
В настоящее время уже существуют так называемые народные университеты, предлагающие дополнительное образование лицам пенсионного возраста, но большей частью это курсы лекций, связанные с геронтологическими проблемами, основами права, работы на компьютере, то есть имеющие сугубо практическое значение. Но в настоящее время существует еще и огромная потребность лиц этого возраста в философском знании, которое они могут в силу своего опыта транслировать детям и внукам.
Опять же возвращаясь к мнению Ильина: «Современный человек должен увидеть и убедиться, что его судьба зависит от того, что он сам излучает в мир и притом во всех сферах жизни. Он должен удостовериться в том, что дело идет о его душевном очищении, об оживлении и творческом изживании его сердца. Потому что заглохшее и омертвевшее сердце бессильно и слепо; и когда он обращается к жизни, то оно не может вложить в нее ничего хорошего. Человеческая культура может быть обновлена только живым, излучающим сердцем, ибо только в нем зарождаются новые творческие идеи, только ему дается очевидность»[3, с.220].
Проблема современного поколения «третьего возраста» в том, что оно пытается соперничать с предыдущими (своими детьми и внуками) в гонке приобрете-
ния материальных благ как гарантии уважения, хотя от старшего поколения требуется сейчас совсем иное - модель духовной жизни, позволяющей реализовать то, что недостижимо при помощи экономической сферы — транснациональные ценности: любовь, вера, осознание своей духовной сущности.
Создание «возрастных» философских университетов поможет решить и проблему религиозной конкуренции, подвести ближе к воцарению предсказанной Карлом Поппером философской веры, основанной на знании истории религии и ее философском осмыслении.
Современному человеку, несмотря на технический прогресс, до сих пор в большинстве случаев свойственно религиозное мировоззрение либо античного человека — страх перед высшими силами, либо Ренессанса - технические средства уравнивают с Богом. Он воспринимает мир как систему менеджмента, где он руководитель определенного звена, и живет с подсознательным страхом кары свыше за плохие поступки, несмотря на то что прошли уже сотни и тысячи лет и пришло понятие богочеловека. «Можно сказать, что христианство впервые полностью раскрыло смысл богоподобия и бо-госродства человека, постигло всю значительность этой идеи и вытекающие из нее следствия.<...> Это решающее открытие, в конце концов, прямо содержится в центральном догмате христианской веры в Бога как "отца”. "Отец” есть не только любящее существо, на покровительство которого мы можем положиться, "Отец” есть именно отец — существо, от которого мы произошли, которому мы сродни, к "дому” которого мы принадлежим и "царство” которого нам уготовано от века» [6, с. 195]. Проблема донесения до человека христианских догм осложнена тем, что в настоящее время авторитет
церкви катастрофически падает. Люди не доверяют священникам, видя откровенную коммерциализацию «святого» и нередко недостойное поведение служителей. В большинстве школ родители отказались от изучения какой-либо отдельной религии, выбрав общий курс ознакомления с различными религиями. И, тем не менее, в вере нуждаются не меньше, чем ранее. Это потребность в духовной жизни используется различными сектами. В последнее время на рынок «духовных услуг» выходят так называемые «ведические» центры, спекулирующие на якобы древних ведических знаниях, имеющие, как правило, рекламную заставку в виде обучения йоге и здоровому образу жизни. Возможно, популяризация и использование в социетальной педагогике «третьего возраста» философского наследия заполнит эту духовную пустоту. И в данном контексте необходимо пересмотреть уже достаточно формальное отношение к преподаванию философии на негуманитарных специальностях вузов, нацеленное скорее на историю философии, нежели на формирование мировоззренческой системы. Узкая специализация + акцент на финансовый результат, исключающие философию из «утилитарных» или «полезных» категорий, заранее формируют очень обедненное представление о смысле и целях человеческого существования, что через некоторое время ведет к потере базовых мотиваций. Общий уровень образования в формировании мировоззренческих взглядов, опора на единую систему ценностей, возможность совместного обучения и перспектива развития индивидуальных возможностей в настоящее время являются основой социума, поэтому можно предположить полезность и востребованность подобного социального проекта.
ЛИТЕРАТУРА
1. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический Проект, 2000.
2. Фромм Э. Здоровое общество / Пер с англ. Т.Башкетовой. М.: ACT, 2006.
3. Ильин И. Путь к очевидности. М.: ACT, 2007.
4. Липовецки Ж. Эра пустоты. Эссе о современном индивидуализме. СПб. Владимир Даль, 2001.
5. Рыбакова Н.А. Феномен старости. Москва-Псков, 2000.
6. Франк С. С нами Бог. М.: ACT, 2007.
7. Comparative Anomie Research: Hidden Barriers - Hidden Potential for Social Development / P. Atteslander, B. Granshow, J. Western (eds.) / Swiss Academy for Development. Aldershot; Brookfield, USA; Singapore; Sydney: Ashgate, 1999.
УДК 378 ББК 2400
АКТУАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА: СЕТЕВОЙ РЕЖИМ
Е.Э.Дробышева
Санкт-Петербургский государственный университет
сервиса и экономики (СПбГУСЭ) 191015, Санкт-Петербург, ул. Кавалергардская, 7, лит. А
Подготовка студентов в современном университете предполагает формирование у них широкого кругозора, а также выработку критического, аналитического мышления. Выпускник вуза должен отчетливо представлять себе основные черты социокультурного пространства, в котором ему предстоит жить и работать. В этом смысле тема, предлагаемая к обсуждению в данной статье, на взгляд автора, соответствует параметрам актуальности, теоретической и практической значимости, а контент и выводы, соответственно, могут быть включены в программные материалы учебных дисциплин социогумани-тарного цикла.
Сегодня все социальные науки - так или иначе - осмысливают феномен сетевого общества. Новый режим существования социума интересен для исследования в различных ракурсах -психологическом, социологическом, культурологическом. В рамках статьи данная проблема будет рассматриваться с позиций аксиологии.
Анализируя ценностно-нормативную парадигму любой эпохи, можно проследить архетипически важные ее основания: соотношения личностно-
го/коллективного, своего/чужого, а также роль, которую играют в данном обществе сакральные и властные элементы. В рамках аксиологического подхода раскрываются механизмы функционирования социальных структур памяти, соотношение традиций и новаций, ген-
дерные и поколенческие аспекты бытия конкретного социокультурного образования, особенности языковых практик.
Архитектонически культура представляет собой взаимодействие нескольких горизонтов — структурноморфологического, функционально-
динамического и смыслообразующего. Универсальным базовым основанием культурной архитектоники выступают ценности - именно они обозначают место субъекта в данном пространстве и маркируют точки напряжения в топосе смыкания трех горизонтов. Каждому историческому типу культуры соответствует определенная конфигурация ее составляющих, способы самоопределения и репрезентации личности, художественные и гносеологические практики, рефлективные и коммуникативные методы.
Сетевая культура, разворачивающаяся на наших глазах в виде совершенно определенного исторического конструкта, также может быть проанализирована в аксиологическом дискурсе. Ее архитектоническая устойчивость по-прежнему обеспечивается синергийно-сгью структурного, динамического и смыслового горизонтов, однако происходит переформатирование способов их взаимодействия и, как следствие, смещение ценностных акцентов. Сетевой режим функционирования культуры как системы принципиально меняет ее облик, включая коммуникативную структуру, способы репрезентации идей,
