CC BY
0
Научная статья УДК 811.112
Роль эмотивной лексики в автобиографическом устном нарративе лиц с ограниченными возможностями здоровья
К. А. Тумасян
Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия i_am_k_a_r_i_n_a@mail.ru
Аннотация. В статье представлены результаты исследования эмотивного компонента речи молодых людей
с ограниченными возможностями здоровья, ставших участниками интернет-проекта TRU DOKU (Германия, 2019-2024). В рамках исследования с опорой на положения лингвистики эмоций и метод контекстного анализа была классифицирована содержащаяся в материале эмотивная и ассоциативно-эмотивная лексика, а также выявлено их значение для структурирования автобиографического нарратива и конструирования образа молодого человека с ОВЗ.
Ключевые слова: эмоция, эмотив, автобиографический нарратив, концептуализация событий, лица с ограниченными возможностями здоровья
Для цитирования: Тумасян К. А. Роль эмотивной лексики в автобиографическом устном нарративе лиц с ограниченным возможностями здоровья // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2024. Вып. 7 (888). С. 138-145.
Original article
The Role of Emotive Lexis
in the Autobiographical Oral Narrative of the Disabled
Karina A. Tumasyan
Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia
i_am_k_a_r_i_n_a@mail.ru
Abstract. The article presents the results of a study of the emotive component of the speech of young people
with disabilities who became participants in the TRU DOKU project (Germany, 2019-2024). As a result of the study, based on the provisions of the linguistics of emotions and the method of contextual analysis, the emotive as well as associative-emotive lexemes presented in the material were classified, which led to defining its importance for structuring an autobiographical narrative and designing the image of a young man with disabilities.
Keywords: emotion, emotive, autobiographical narrative, conceptualization of events, disabled people
For citation: Tumasyan, K. A. (2024). The role of emotive lexis in the autobiographical oral narrative of the disabled.
Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 7(888), 138-145. (In Russ.)
ВВЕДЕНИЕ
Трансляция автобиографических устных нарра-тивов в социальных сетях является эффективным инструментом, который позволяет молодым людям с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) делиться своими жизненными историями и выражать свою индивидуальность. Однако при изучении таких нарративов важно обращать внимание не только на их содержательную сторону, но и на эмотивную составляющую - языковое выражение эмоций и чувств, которые сопровождают рассказы.
Результаты анализа являются частью исследования лингвистических аспектов самопрезентации молодежи с ограниченными возможностями здоровья. Актуальность выбранной темы исследования обусловлена необходимостью создания инклюзивного общества, где каждый может быть услышан и понят. В ходе данного исследования осуществляется реконструирование образа повествователя в рассказе о самом себе, в том числе с опорой на различные вербальные способы выражения эмоций, сопровождавших описываемые события, что позволяет лучше смоделировать его внутренний мир. Понимание того, как устроен внутренний мир лиц с ОВЗ, в свою очередь, помогает обеспечивать более широкую социальную инклюзию.
ИССЛЕДОВАНИЕ ЭМОТИВНОГО КОМПОНЕНТА РЕЧИ
Начиная с 1970-х годов, когда человеческий фактор оказался в центре внимания социально-гуманитарных наук, природа эмоций, их связь с другими ментальными явлениями, а также вербальное выражение эмоций закрепились среди проблем, представляющих наибольший интерес для исследователей. Позже круг изучаемых вопросов в лингвистике эмоций расширился до их роли в дискурсе и в коммуникации, в частности, воздействия вербализованных эмоций на реципиента.
Немецкий исследователь Томас Хюльсхофф описывает в своей работе эмоцию как сложное явление, которое имеет важное значение как на биологическом, так и на социальном уровне. Эмоция представляет собой физиологическо-психологическую реакцию на определенный внутренний или внешний стимул, такой как событие, идея, мысль или акт взаимодействия с другими индивидами [Нй^ЬюА, 2012]. В сознании этот стимул фиксируется, интерпретируется и в конечном счете оценивается. Эта оценка влияет на выбор адекватной реакции в процессе коммуникации.
Эмоции рассматриваются как элементы, присущие личности, ее внутреннему миру. В языковом
сознании эмоции представляются как что-то, что неподвластно контролю человека: эмоции овладевают человеком и, словно внешняя сила, побуждают к определенным действиям. Такое представление об эмоциях обусловливает то, как они исследуются наукой: в первую очередь психологией, затем -социологией и лингвистикой.
Отдельный интерес для исследователей представляет и коммуникативный аспект выражения эмоций. Именно в коммуникации чувства и эмоции конкретизируются, номинируются и, как результат, более полно осознаются субъектом. Выражение эмоций как процесс внутри коммуникации подчиняется правилам и имеет определенные закономерности. При рассмотрении эмоций с точки зрения их коммуникативного значения на первый план выходит то, как эмоции манифестируются, а не то, испытывается ли эта эмоция говорящим в действительности. В ряде коммуникативных ситуаций, например, в случае пространственной удаленности партнеров или ретроспективной манифестации эмоций наблюдается трансформация непроизвольного эмоционального реагирования в новую форму - контролируемую манифестацию эмоций. При этом происходит симуляция эмоции на основе когнитивной модели, усвоенной в процессе социализации [Анищенко, 2019].
Эмоции выполняют в первую очередь функцию оценки. Испытываемые эмоции являются основанием для формирования определенного отношения к предметам и явлениям окружающей действительности. Таким образом, эмоции определяют аксиологическое поведение человека, а оно в свою очередь влияет на конкретные поступки индивида. В этой связи Рейнхард Филер предлагает считать любое суждение, выражающие эмоцию, оценочным ^еЫег, 2008]. Кроме того, исследователями признается связь эмоций с мышлением и познанием [Pessoa, 2008].
Эмотивной лексике в науке о языке, как и самим эмоциям в психологии, долго не уделялось должного внимания. Ранее эмоциональная сторона знака противопоставлялась его языковой стороне, то есть выдвигалась идея о том, что знаки, служащие передаче эмоций, несут мало информации в языковом плане. Сейчас же в лингвистике эмоций существует положение о том, что определенные знаки, будучи «эмоционально заряженными», несут в себе больше информации, чем эмоционально нейтральные. При этом подчеркивается, что потенциал к выражению эмоций имеют все лексемы и этот потенциал раскрывается в дискурсе [Шахов-ский, 2008].
Единицы языка, выражающие эмоции, называются эмотивами. В рамках исследования мы
понимаем данный термин так, как он был определен в трудах В. И. Шаховского, а именно как «языковую единицу, в семантической структуре которой имеется эмоциональная доля в виде семантического признака, семы, благодаря чему эта единица адекватно употребляется всеми носителями языка для выражения эмоционального состояния говорящего» [Шаховский, 2012, с. 25]. Однако не все лексические единицы, использующиеся для выражения эмоций, являются эмотивами: лексика, лишь называющая эмоции (например, лексемы радость, печаль или отвращение), не является эмотивной, но ее можно обозначить как ассоциативно-эмотивную, так как она «не выражая эмоций, ассоциативно отсылает говорящего к сфере эмоций» [там же, с. 94].
Эмотивную лексику можно систематизировать по разным принципам. Ключевым является разделение всех эмотивов на аффективы и коннотативы. В первую группу входят единицы, выражающие эмоции говорящего «в наиболее чистом виде» (это могут быть междометия, бранная, вульгарная лексика, эмоциональные адресативы). Во вторую группу входят словообразовательные деривативы с аффиксами эмотивно-субъективной оценки, сленговая, жаргонная лексика, эмоционально-оценочные прилагательные и др. У этих единиц эмотивная семантика дополняет логико-предметный компонент значения.
АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЙ НАРРАТИВ: СПЕЦИФИКА И РЕАЛИЗАЦИЯ
Материалом данного исследования послужили 20 документальных фильмов средней продолжительностью 15 мин. Фильмы повествуют о молодых людях, страдающих физическими недугами и расстройствами когнитивного и ментального спектра. Видео выходят еженедельно на канале TRU DOKU, курируемом контент-сетью funk1. Видео предназначены для широкой публики, которая, как правило, имеет ограниченное представление об обсуждаемых недугах и / или находится под влиянием стереотипов о данных проблемах. В фильме герой сам рассказывает о том, как развивалось его заболевание, как оно меняло его привычный образ жизни, как он к нему приспособился или даже нашел способ победить недуг. В кадре отсутствуют интервьюер; события и комментарии героя к ним представлены единым автобиографическим нар-ративом. Какой бы ни был диагноз, многие видео заканчиваются на положительной ноте, вселяя зрителю уверенность в том, что даже с самыми страшными проблемами жизнь продолжается [Анищенко, Тумасян, 2022]. Этот фактор является
1TRU DOKU - funk. URL: https://www.funk.net/channel/tru-doku-12074
немаловажным при оценке значимости подобного контента, который уже несколько лет набирает популярность в немецкоязычном сегменте крупных социальных сетей [Wahl, 2018]. Согласно исследованиям, посвященным современной журналистике в Германии, материалы, освещающие проблемы от первого лица, демонстрирующие искренние эмоции участников, являются крайне востребованными среди молодой аудитории [Kapferer, 2020].
Составление истории собственной жизни представляет собой непростую задачу, поскольку подразумевает длительную рефлексию. Построение автобиографического нарратива ставит индивида перед дилеммой: уже совершенные действия ему хочется описать с учетом своих намерений, направленных на будущее; мотивы, побудившие к действиям, переосмысляются. По этой причине автобиографический нарратив сложно поддается верификации. Справедливо, однако, отметить, что для реконструкции самоидентичности рассказчиков исследователю не требуется уточнять, насколько правдив его рассказ. Важнее - как можно подробнее раскрыть, каким рассказчик хочет видеть свою жизнь.
Дж. Брунер выдвигает гипотезу о том, что каждый индивид со временем вырабатывает для себя определенный инвентарь способов концептуализации событий своей жизни и лексем, с помощью которых эти события описываются в коммуникации. Данные способы концептуализации и набор языковых средств встраиваются в самосознание индивида. Исследователь приходит к выводу: жизнь проживаемая неотделима от жизни пересказываемой [Bruner, 2004].
Другие исследователи также отмечают двойственную сущность нарратива, в том числе автобиографического, а именно то, что он является одновременно и «ретроспективным, и проспективным» [Schiffrin, 2006, с. 335]. Данное положение означает, что для того, чтобы история, в том числе персональная, была связной, она должна иметь отсылки как событиям прошлого, так и прогнозировать возможное развитие описываемых обстоятельств в будущем. Это замечание указывает на то, что для более точного воссоздания ментального образа, транслируемого в автобиографическим нарративе героя в связи с отдельным событием, необходимо учитывать более широкий контекст, в рамках которого о событии повествуется [Prior, 2011].
Дискурсивный подход к анализу автобиографического нарратива позволяет выявить, как участники проекта относятся к социальным условиям и культурному контексту, в котором они живут. Если перед исследователем стоит задача понять, как происходит конструирование идентичности рассказчика и как реализуется интерактивная функция
автобиографического повествования, первостепенным для анализа будет не то, о каких событиях повествует автор, а то, как данные события были концептуализированы в его сознании [Perrino, 2005]. Это означает, что исследователь должен пытаться проследить, какие языковые средства рассказчик считает наиболее эффективными для того, чтобы представить определенные события и явления в своей автобиографии.
РЕЗУЛЬТАТЫ АНАЛИЗА
Документальные фильмы для анализа были подобраны методом сплошной выборки. Целью анализа было определить, насколько широко лексика, вербализующая эмоциональные концепты, представлена в исследуемом материале, а также насколько велика доля собственно эмотивной лексики. Кроме того, исследование поставило перед собой задачу выявить закономерности употребления эмотивной лексики в соотнесении с различными структурными элементами нарратива. На первом этапе анализа в текстах героев фильмов, были идентифицированы лексемы, отсылающие к эмоциональному состоянию говорящего. Затем данные лексемы были распределены на три группы: ассоциативно-эмо-тивная лексика и собственно эмотивная лексика, включающая коннотативы и аффективы. На следующем этапе эмотивная и ассоциативно-эмотивная лексика анализировалась в соотношении с контекстом, исследовалась корреляция между использованной лексемой и микротемой в нарративе. Наконец, употребление эмотивов рассматривалось с точки зрения их места в структуре нарратива.
Рассмотрим распределение выявленных эмо-тивов по трем группам по признаку наличия или отсутствия в них эмоционального компонента. Ассо-циативно-эмотивная лексика в речи героев фильмов представлена следующими лексемами: Freude, Angst, Erleichterung, Trauer, Schock, а также производными прилагательными, глаголами и причастиями, например: war/ bin erleichtert, ich freu mich, bin froh, X macht mich traurig, wütend, nervös, bin / war stolz, X hat mich geschockt, war verzweifelt, bin glücklich, etwas bereuen и др. Приведем несколько примеров:
1) Das war schon am ersten Schultag so, dass ich nach Hause gekommen bin, ich bin zu meiner Mama gelaufen, und ich hab wirklich vor Freude geweint und meinte: „Mama, ich bin nicht doof" (радость - эмоция девушки-легастеника, когда она осознала, что может хорошо учиться).
2) Es war halt ... ja, weiß nicht, einfach Erleichterung so. Dass ich halt endlich weiß, was mit mir los
ist (облегчение - эмоция героини, страдающей дискалькулией, при получении диагноза).
3) Ich hab am Anfang schon über Lebenserwartung recherchiert. Und die Zahl, die draufstand, hat mich schon erst mal geschockt (шок - эмоция участницы, у которой диагностировали атаксию Фридрейха, когда она узнала среднюю продолжительность жизнь людей с таким диагнозом).
4) Früher war ich traurig drüber, wo ich das gesehen hab. Aber jetzt eigentlich nicht. Ich bin froh, dass ich die Zeit so genutzt hab (грусть и радость -эмоции той же героини, которые она в разное время испытывала в отношении своего окружения).
Герои фильмов также используют обозначение emotionale Last и производные от него belastet / belastend для обозначения комплекса негативных эмоций, которые они испытывают:
Der Umzug war für mich sehr wichtig. Weil es eine emotionale Last ist, die von mir abfiel (здесь незрячая героиня говорит об эмоциональной нагрузке, которую она испытывала, находясь в окружении, которое ее не принимало).
Примеры контекстов, в которых используются коннотативы, оказались более многочисленными. Два самых частых случая использования этого типа эмотивов - это прилагательные, реже существительные и глаголы, характеризующие происходящее и одновременно дающие оценку переживаемому, и усилительные наречия, которые добавляют экспрессии в рассказ о пережитых эмоциях, который сам по себе достаточно нейтрален. К первым относятся: прилагательные cool, doof, super, toll, dumm, blöd и др., глаголы fertigmachen, unterkriegen, veräppeln, существительные Penguin-Gang, Katastrophe, Blödsinn, ein Haufe Scheiße... Ко вторым - total, mega, extrem(st), unglaublich, unheimlich, krass, super, wahnsinnig, richtig, entsetzlich. Использование коннотативов объясняется также и тем, что все участники документальных фильмов являются представителями молодежи, для речи которых особенно характерна эмоциональность [Henne, 1986]. Факт сохранения редакторами данных элементов в речи участников проекта, как нам видится, призван расположить зрителя к героям фильмов: они говорят так же, как мы; они похожи на нас, им можно доверять. Рассмотрим контексты употребления коннотативов:
1) Mein Leben hat sich auf einmal total plötzlich verändert, als ich eine Dokumentation über
Autismus in Dänemark gesehen hab (так героиня описывает изменения в своей жизни при подтверждении диагноза аутизм).
2) Sie dachten halt teilweise, ich will sie veräppeln und ärgern, um Aufmerksamkeit zu bekommen. Ich hab schon teilweise wirklich geglaubt, dass ich einfach dumm bin. Und einfach zu dumm bin fürs Gymnasium (участница, страдающая дискалькулией, так описывает отношение ее одноклассников к ней и свое самоощущение, вызванное таким отношением).
3) Für mich war es extrem hart, nicht selbstständig meine Dinge zu tun (эмоции героя, пережившего кому, в период реабилитации).
4) Ich mach viel Blödsinn, ich versuch, einfach vieles auch mit Humor aufzunehmen (слова молодого человека, болеющего муковисцидозом, описывающие его отношение к жизни в момент повествования).
5) Ich hab dann Ende der achten Klasse beschlossen, mich nicht mehr fertigmachen zu lassen (высказывание девушки-колясочницы о ее решении не терпеть унизительное отношение к себе со стороны одноклассников).
Проанализированный материал содержит единичные примеры аффективов, представленных междометиями. Их малая доля связана с «неди-алогичностью нарратива как формы коммуникации. Употребление междометий и эмоционально-оценочных слов в эмотивной функции может рассматриваться как маркер, сигнализирующий о переходе в эмоциональный мир автора» [Ани-щенко 2023, с. 13]. Тем не менее при изложении событий герои иногда будто вновь погружаются в описываемые ситуации, повторно испытывая определенные эмоции, а междометия демонстрируют их в чистом виде:
1) Hab dann erst mal gemerkt: Wow, ich hab doch Stärken.
2) Und dann dachte ich mir so: Scheiße, jetzt ... jetzt ist vorbei. Jetzt kannst du gar nicht mehr laufen.
3) Und ich hab mich vor die Klasse gestellt und gesagt: Ey, jetzt reicht's. Ich merk's, ich bin nicht doof. Jetzt muss es aufhören.
Анализ контекстов, в которых используется каждый из типов эмотивной лексики, показывает,
что ассоциативно-эмотивные лексемы чаще встречаются тогда, когда участники проекта говорят непосредственно о взаимодействии со своим диагнозом (реакция на новость о диагнозе, улучшение или ухудшение состояния и т. п.). Коннотативы используются в речи участников для передачи отношения к своему окружению или для оценки своих действий в прошлом. Лексемы обеих категорий помогают зрителю сформировать портрет каждого из участников. Данные представления о конкретных индивидах в свою очередь влияют на образ молодых людей с ОВЗ в социуме.
При анализе выделенных лексем в их соотношении со структурой нарратива была выявлена важная роль ассоциативно-эмотивной лексики. В автобиографическом нарративе данные лексемы характеризуют эмоции и чувства, переживаемые рассказчиком на каждом из описываемых этапов его жизни. В композиции нарратива переход от одного чувства к другому маркирует разные этапы развития отношения героя к проблеме, с которой он столкнулся. Как правило, в начале участник рассказывает о своем детстве, что связано с положительными эмоциями. Первое столкновение с симптомами заболевания связывается с эмоциями страха, шока. Затем - с грустью, вызванной непринятием со стороны окружения. Получение диагноза вызывает либо шок, либо облегчение, так как зачастую участники отмечают, что диагноз вносит ясность в происходящее. Названия переживаемых эмоций дополняют перечень симптомов заболевания, которые упоминаются в каждом видео. Поскольку крайне малая часть зрителей сталкивалась с подобной проблемой, каждый из геров видит необходимым максимально точно передать сущность проблемы, в том числе и на уровне чувств, которые она вызывает. Проследить подобную динамику можно на примере документального фильма о молодом человеке, который оказался на три недели в коме из-за лопнувшей аневризмы. Отметим, что в приведенных высказываниях ассоциативная-эмотивная лексика может дополняться коннотативами, в особенности усилительными наречиями mega, total:
1) Das hörte aber nicht auf, es ging dann zwei, drei Stunden lang so. Irgendwann war ich total verzweifelt, wusste nicht, was ich machen soll. Und ...hab dann auch den Notruf gewählt (при длительном проявлении первых симптомов герой испытывает отчаяние).
2) Zum einen hat der Arzt sich halt gewundert, das ich halt immer wieder so im Sitzen so: eingeschlafen. Dann der Arzt wieder: „Herr Issel sprechen Sie mit mir." Dann wieder eingeschlafen,
das war total verwirrend (уже находясь в больнице, герой испытывает смятение, так как всё ещё не понимает, что с ним происходит, и не может получить объяснений от врача).
3) Ich war halt überall verkabelt, am ganzen Körper. Es war schrecklich (чувство ужаса сопровождает пребывание в больнице).
4) Das hatt ich jetzt immer, wenn ich das höre, grade von ihr ...dann hab ich das Gefühl, ich fühle in dem Moment erst die Trauer, die anscheinend in dem Moment im Raum gewesen sein muss (чувство грусти вызывают у героя рассказы его супруги о том, как они его навещали в период комы; интересно в этом и предыдущем фрагменте то, что герой физически не мог испытывать этих чувств в момент переживаемого, но позже восстановил полную картину происходящего, осознав ее в первую очередь через эмоции).
5) Meine Frau hat mir Kraft gegeben, weil sie bei mir war, und weil's ... glaub ich, in so 'ner Situation einfach gut ist zu wissen, dass man Menschen an seiner Seite hat. Also, das tat mir sehr gut (в этом отрывке речь идет о положительных чувствах, вызванных у героя благодаря поддержке со стороны жены).
6) Es fühlt sich total surreal an, wieder hier unterwegs zu sein (данное чувство сопряжено с эпизодом выписки из больницы, здесь герой всё еще не может поверить в то, то пережил, и описывает это чувство как сюрреалистичное).
7) Ja, ich freu mich mega, dass das endlich zu Ende ist (радость - эмоция, связанная с окончанием курса лечения).
Приведенный выше пример демонстрирует следующую цепочку названий эмоций: отчаяние -смятение - ужас - грусть - радость, что соответствует основным этапам представленной в этом документальном фильме истории. Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что лексика, объективирующая эмоциональные концепты, помогает структурировать автобиографический нарратив, дополняя другие средства когезии и когерентности.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В результате проведенного исследования мы можем сделать вывод, что речь героев документальных фильмов TRU DOKU, которая ввиду особенностей съемки частично подготовлена заранее, содержит большое количество эмотивных единиц, что соответствует стилю общения представителей данной социальной группы в реальной жизни. Данное обстоятельство усиливает доверие потенциального зрителя к представленным на канале TRU DOKU автобиографическим материалам.
В ходе анализа было установлено, что эмотивная лексика используется участниками документальных фильмов при объяснении их взаимодействия с собственным диагнозом, для оценки своего взаимодействия с окружением, а также оценки собственного поведения. Оценка всем этим аспектам жизни, даваемая участниками, формирует у зрителя образ молодых людей с ОВЗ. Эмотивный компонент в автобиографическом нарративе также выступает одним из структурирующих его элементов. Данную функцию выполняет в основном ассоциативно-эмотивная лексика, в меньшей степени - коннотативы. Названия эмоциональных состояний, в которых находится автор, вводят в нарратив новые логические этапы, которые соответствуют этапам в жизни повествователя и отражают динамику развития его отношения к поставленному диагнозу. Возвращаясь к идее взаимосвязи эмоций, коммуникации и познания, важно также отметить, что возможность представить свою историю широкому кругу зрителей позволяет участникам проекта TRU DOKU сформулировать и понять или, возможно, переосмыслить ход событий своей жизни и решения своих проблем.
В заключение подчеркнем, что понимание роли эмотивного компонента в автобиографическом устном нарративе молодых людей с ОВЗ позволяет раскрыть закономерности конструирования их самоидентичности. Это в свою очередь является важным шагом в направлении создания более инклюзивной и поддерживающей среды для этой группы. Исследования в этой области не только расширяют наше знание о коммуникации и выражении эмоций, но также способствуют формированию индивидуальных и коллективных идентичностей, а также улучшению качества жизни молодых людей с ОВЗ.
1. Hülshoff Th. Emotionen. Ernst Reinhardt Verlag, 2012.
2. Анищенко А. В. О влиянии информационной коммуникационной среды на процессы концептуализации эмоций // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2019. Вып. 11 (827). С. 9-19.
3. FiehLer R. Emotionale Kommunikation / Rhetorik und Stilistik / Rhetoric and Stylistics. Halbband 1. De Gruyter Mouton, 2008.
4. Pessoa L. On the relation between emotion and cognition // Nature Reviews. Neuroscience. 2008. Vol. 9. P. 148-158.
5. Шаховский В. И. Что такое лингвистика эмоций // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. 2008. Вып. 12. С. 22-30.
6. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка: монография. М.: ЛИБРОКОМ, 2012.
7. Анищенко А. В., Тумасян К. А. Вербализация ценностного концепта «ТОЛЕРАНТНОСТЬ» в речи немецкоязычной молодежи (на материале репортажей TRU DOKU) // Филологические науки в МГИМО. 2022. Вып. 8 (4). С. 8-20.
8. Wahl T. Funk: Darum ist das junge Netzwerk von ARD und ZDF ein großer Erfolg. Berliner Zeitung. 2018. URL: https://www.berliner-zeitung.de/zukunft-technologie/funk-darum-ist-das-junge-netzwerk-von-ard-und-zdf-ein-grosser-erfolg-li.17504?pid=true
9. Kapferer B. Journalismus auf Augenhöhe? Zwei Experteninterviews zum Verhältnis jugendlicher Mediennutzung und öffentlich-rechtlichem Rundfunk in digitalen Zeiten // Jugendliche Mediennutzung und die Zukunft des Oualitätsjournalismus. 2020. P. 37-52.
10. Bruner J. Life as Narrative // Social Research. 2004. Vol. 71. No. 3. P. 11-32.
11. Schiffrin D. In Other Words: Variation in Reference and Narrative. Cambridge, 2006.
12. Prior M. Self-presentation in L2 Interview Talk // Applied Linguistics. 2011. Vol. 32/1. P. 60-76.
13. Perrino S. M. Participant transposition in Senegalese oral narrative // Narrative Inquiry. 2005. Vol. 15/2. P. 345-375.
14. Henne H. Jugend und ihre Sprache. Darstellung, Materialien, Kritik. Berlin/New York: Walter de Gruyter, 1986.
15. Анищенко А. В. Россия глазами иностранца: эмотивные средства создания образа страны // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2023. Вып. 10 (878). С. 9-15.
REFERENCES
1. Hülshoff, Th. (2012). Emotionen. Ernst Reinhardt Verlag.
2. Anishchenko, A. V. (2019). On the influence of information and communication environment on the processes of conceptualization of emotions. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 11(827), 9-19. (In Russ.)
3. Fiehler, R. (2008). Emotionale Kommunikation / Rhetorik und Stilistik / Rhetoric and Stylistics, Halbband 1. De Gruyter Mouton.
4. Pessoa, L. (2008). On the relation between emotion and cognition. Nature Reviews. Neuroscience, 9, 148-158.
5. Shahovskij, V. I. (2008). What is linguistics of emotions. World of linguistics and communication: electronic scientific journal, 12, 22-30. (In Russ.)
6. Shahovskij, V. I. (2012) Kategorizaciya emocijv leksiko-semanticheskojsisteme yazyka: monografiya = Categorization of emotions in the lexico-semantic language system. Moscow: Knizhnyj dom «LIBROKOM». (In Russ.)
7. Anishchenko, A. V, Tumasyan, K. A (2022). Verbalization of the value concept 'TOLERANCE" in the speech of German-speaking youth (on the material of TRU DOKU reports). Linguistics & Polyglot Studies, 8(4), 8-20. (In Russ.)
8. Wahl, T (2018). Funk: Darum ist das junge Netzwerk von ARD und ZDF ein großer Erfolg. Berliner Zeitung. https:// www.berliner-zeitung.de/zukunft-technologie/funk-darum-ist-das-junge-netzwerk-von-ard-und-zdf-ein-grosser-erfolg-li.17504?pid=true.
9. Kapferer, B. (2020). Journalismus auf Augenhöhe? Zwei Experteninterviews zum Verhältnis jugendlicher Mediennutzung und öffentlich-rechtlichem Rundfunk in digitalen Zeiten. Jugendliche Mediennutzung und die Zukunft des Oualitätsjournalismus, 37-52.
10. Bruner, J. (2004). Life as Narrative. Social Research, 71(3), 11-32.
11. Schiffrin, D. (2006). In Other Words: Variation in Reference and Narrative. Cambridge.
12. Prior, M. (2011). Self-presentation in L2 Interview Talk. Applied Linguistics, 32/1, 60-76.
13. Perrino, S. M. (2005). Participant transposition in Senegalese oral narrative. Narrative Inquiry, 15/2, 345-375.
14. Henne, H. (1986). Jugend und ihre Sprache. Darstellung, Materialien, Kritik. Berlin/New York: Walter de Gruyter.
15. Anishchenko, A. V. (2023). Russia through the eyes of a foreigner: emotive means of creating the image of a country. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 10(878), 9-15 (In Russ.)
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Тумасян Карина Арамовна
преподаватель
кафедры лексикологии и стилистики немецкого языка факультета немецкого языка
Московского государственного лингвистического университета
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Tumasyan Karina Aramovna
Lecturer
at the Department of German Lexicology and StyListics German Language Faculty Moscow State Linguistic University
Статья поступила в редакцию одобрена после рецензирования принята к публикации
11.03.2024 29.04.2024 06.05.2024
The article was submitted approved after reviewing accepted for publication
