CC BY
150
УДК 94(47.24) «1872/1914»:631.615
А. Б. Агафонова
Роль болотных ресурсов в сельском хозяйстве Новгородской губернии и проблемы их освоения в последней трети XIX - начале XX вв.*
В статье рассматриваются проблемы экономического развития Новгородской губернии, вызванные обилием заболоченных земель. Автором проведен анализ основных направлений хозяйственного освоения болотных ресурсов и факторов, ограничивавших их эффективное использование.
The article is devoted to the problems of economic development of the Novgorod region that was caused an abundance of wetlands. The author analyzes the main directions of economic exploitation of wetland resources and factors that was constraint to their effective use.
Ключевые слова: болота, земство, история мелиорации, история эксплуатации ресурсов болот, сельское хозяйство.
Key words: bogs, the district council, the history of land reclamation, the history of resource exploitation wetlands, agriculture.
Традиционно болота, как и природные ресурсы в целом, входили в сферу интересов представителей естественных наук, которые исследовали их генезис, динамику развития и связь с другими экосистемами [26; 27; 29]. Вопросы эксплуатации природных ресурсов изучались в контексте истории какой-либо отрасли науки [2; 19; 35; 36], в то время как в исторической традиции влияние природных условий на социальную среду либо не учитывалось [21, с. 53], либо рассматривалось с позиций, близких к географическому детерминизму [13, с. 57; 16, с. 16]. Лишь в последние несколько десятилетий в зарубежной и отечественной историографии стали появляться работы, так или иначе затрагивающие проблемы взаимовлияния социума и окружающей природной среды [10; 15; 20; 21; 38]. В данной статье предпринимается попытка охарактеризовать роль болотных ресурсов в хозяйстве Новгородской губернии и выявить основные проблемы, связанные с их использованием.
Пореформенное развитие Новгородской губернии в экономическом и социальном аспектах было тесно связано как с природноресурсным потенциалом региона, так и со способностью населения эффективно использовать этот потенциал. Несмотря на суровый
© Агафонова А. Б., 2013
* Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 13-31-01242.
климат, высокую влажность воздуха и скудость почв, основным занятием населения являлось земледелие, а земельные ресурсы представляли особую ценность. Однако преобладание экстенсивных форм хозяйствования в совокупности с обилием заболоченных земель, наступавших год от года не только на леса, где болота уже к началу XX века занимали пятую часть [14, с. 2], но и на луга, а также пахотные земли, являлись причинами низкой доходности сельского хозяйства. В некоторых местностях было практически невозможно изменить ситуацию за счет лишь интенсификации земледелия без предварительного проведения мелиоративных работ. Посредством же осушения могла быть решена проблема нехватки луговых пространств за счет включения в хозяйственный оборот так называемых «неудобных земель», находившихся, главным образом, под болотами [28, с. 105-106].
В исследуемый период в связи с недостаточной топографической изученностью региона, размерам заболоченных пространств давались различные оценки. По данным профессора ботаники Санкт-Петербургского университета Х.Я. Гоби, площадь крупных болот шести уездов - Новгородского, Старорусского, Крестецкого, Валдайского, Демянского, Боровичского - составляла 751180 дес., или 16,5 % их совокупной площади. С учетом множества мелких болот, а также болотистых лугов и выгонов заболоченные земли занимали не менее 1/4 всего пространства. Предполагалось, что площадь болотистых местностей пяти северных уездов еще больше [8. Л. 2]. По данным Северной экспедиции, проводившей в 18751879 гг. изыскания в Новгородской губернии под началом И.К. Августиновича, болотами было занято около 2 млн дес., или 1/5 часть поверхности губернии [8. Л. 2]. В статистических материалах Новгородской губернии за 1891 г. указывалось, что «почти 1/7 часть губернии, около 14000 кв. вер., покрыта болотами, по большей части непроходимыми» [30, с. 3]. Инструктор по культуре болот Новгородской губернии, кандидат естественных наук барон Г.В. Розен приводил следующие данные: «под моховыми и луговыми болотами занято примерно 1223305 дес., или 11,27 % общей площади (10849388,9 дес.), под сильно заболоченными местами 1319000 дес., или 12,15 % общей площади, а всего занято под болотами 2542300 дес., или 23,43 % общей площади губернии» [4. Л. 5 об.]. По оценкам старшего инструктора Департамента земледелия по сельскохозяйственной части К.С. Захарова болотами было занято не менее 11,2 % всей площади Новгородской губернии [14, с. 1].
К числу наиболее обширных относились болота Спасо-Оскуйское, простиравшееся на 548 кв. вер. в юго-западной части Тихвинского и в северо-восточной части Крестецкого уездов, и Не-
вий мох, занимавшее 231 кв. вер. на территории Крестецкого, Демянского и Старорусского уездов [28, с. 105-106; 17, с. 4-5]. Кроме того, в юго-западной части Старорусского уезда находились обширные Порусские мхи [22, с. 11], на территории Новгородского и частично Крестецкого уездов располагались мхи Тушинские, Каменский, Даниловский, Кадельский, Соколий и Черновский. Просторные болота покрывали Тихвинский уезд, откуда через Колпин-ские мхи и Белозерский уезд, где болота занимали не менее 2/3 всей площади [37, с. 37-38], они переходили в земли Кирилловского, Череповецкого, Устюженского и частично Боровичского уездов. Восточная часть Демянского и Крестецкого, почти весь Валдайский и большая часть Боровичского уезда представляла сухое пространство [28, с. 105-106].
Основная масса болот губернии имела древнее происхождение, однако и в исследуемый период продолжались процессы заболачивания суходолов и водоемов, являвшиеся, в том числе, результатом антропогенного воздействия. В частности, в Старорусском уезде в конце XIX в. имелись обширные заболоченные пространства, появившиеся на месте выгоревшего леса [8. Л. 2 об.]. Засорение истоков рек и ручьев также являлось причиной образования болот. Так, в результате частых заколов, устраиваемых рыбаками на реке По-лымети в районе д. Ермошкино Демянского уезда, она «засорилась, образовался перерыв реки, и вода из верховья Полымети и ее притоков затопила площадь около 100 кв. верст, причем погибло 7000 дес. лугов у крестьян и частных владельцев» [8. Л. 3].
Помимо образования новых болот, в пореформенный период происходило постепенное разрастание болотных пространств. Причем в условиях равнинного рельефа рост торфяников, сопровождавшийся поднятием уровня грунтовых вод, мог достигать порядка десяти метров в течение года [26, с. 7], чем причинял вред как лесным массивам, так и сельскохозяйственным угодьям. Г.В. Розен следующим примером иллюстрировал такие процессы: «в селении Речки Демянского уезда благодаря быстрому разрастанию торфяников казенного лесничества, окружающих эту деревню, в какие-нибудь 35-40 лет площадь удобной земли сократится, по меньшей мере, на 10-15 дес. и это при наличности 189 дес. удобной надельной земли» [4. Л. 5 об.].
В иных местностях болота оказывали более губительное воздействие на сельское хозяйство. В частности, крестьяне Устюжен-ского уезда в связи с практически полным отсутствием сенокосов и сильной заболоченностью земель были не в состоянии содержать достаточное количество скота для удобрения имевшихся пахотных площадей. Несмотря на обильные посевы, всходы хлебов были таковы, что их количества едва хватало на полгода. Выходом из сло-
жившейся ситуации, по мнению местного землевладельца А.П. Полянского, могло служить лишь проведение мелиоративных работ и развитие травосеяния на осушенной земле [32, с. 500]. Не были редкостью и коллективные ходатайства об осушении болот, направляемые в Министерство земледелия и государственных имуществ, в которых крестьяне жаловались на ущерб, наносимый близлежащими болотами, земледелию и населению от ухудшения санитарно-гигиенических условий. В то же время просителями отмечалось, что осушение почв может принести ощутимую пользу, поскольку остановит заболачивание культурных земель, а сами болота обратятся в луга [9. Л. 3-4 об.]. Стоит отметить, что неблагоприятное влияние болот на развитие животноводства, а также санитарно-гигиенические условия неоднократно отмечалось как на уездном, так и на губернском уровнях [8. Л. 3-3 об.; 18, с. 38; 32, с. 202, 550].
Обширные болота Новгородской губернии препятствовали организации транспортного сообщения: в летний период расстояние между населенными пунктами, разделенными болотом, порой увеличивалось в четыре и более раза [28, с. 106]. Жители Тихвинского уезда летом для перевозки снятого хлеба в скирды и овины по заболоченным землям вместо телег использовали сани [5. Л. 40 об.]. Северо-восточные волости Кирилловского уезда были отрезаны от остальных селений таким образом, что сообщение с ними оказывалось возможным лишь в течение двух зимних месяцев [8. Л. 3]. А о деревне Столупино, которую вследствие изолированности от суши никогда не посещал ни медицинский, ни ветеринарный персонал, кирилловские жители знали куда меньше, чем о Трансваале и Абиссинии [18, с. 38]. Схожие картины можно было наблюдать в Старорусском и Белозерском уездах [8. Л. 3].
Ущерб, наносимый хозяйству, был отмечен на государственном уровне. В 1872 г. комиссия Министерства государственных имуществ под руководством П.А. Валуева признала, что «осушка болот составляет меру, необходимую в губ. С.-Петербургской, Псковской, Новгородской, Тверской, Ярославской, Минской и Волынской, где стоячие воды, занимая огромные пространства, вредно действуют на климат, портят леса, затрудняют земледелие и препятствуют развитию скотоводства» [цит. по 33, с. 553-554]. В сознании населения болота наряду с оврагами и песками повсеместно относились к категории «врагов сельского хозяйства» [32, с. 115], судьба которых зависела от местных условий. Если в Вологодской губернии, величина болот которой была немногим меньше размеров заболоченных новгородских территорий [25. Л. 10], в начале XX в. не считали целесообразным проводить мелиоративные работы в связи с наличием громадных площадей малоиспользуемых земель [31, с. 8], то в
Новгородской губернии в условиях недостатка лугов и выгонов признавали «необходимым принятие энергичных мер к осушению болот» [32, с. 114]. При этом в силу дороговизны мелиоративных работ, практически все население губернии как на уровне крестьянских обществ, так и на уровне земств полагалось на содействие Правительства [8. Л. 1, 3 об.; 32, с. 202, 206, 273, 276-277, 331, 552].
Начало развитию мелиоративных практик, способствовавших улучшению условий землепользования, было положено уже в середине XIX в. В 1854-1856 гг. академиком Н.И. Железновым была построена первая в губернии система закрытого дренажа в имении Нароново [19, с. 66]. В 1870-1872 гг. при содействии Новгородского Губернского земского собрания были проведены первые в губернии опыты по осушению болот бурением, которые оказались неудачными [7. Л. 1 об.-2]. В 1873 г. в результате ходатайств земств Правительством была организована Северная экспедиция [23. Л. 37], персонал которой с 1875 по 1879 г. проводил в Новгородской губернии работы по расчистке рек, строительству каналов, дорог, производил культуртехнические работы, осуществлял подготовку неудобных земель к освоению.
В связи с высокой стоимостью дренажных работ осушение земель производилось путем проведения открытых каналов для спуска избыточных вод [19, с. 67]. За четыре года работы экспедицией было исследовано в разных уездах 49 отдельных болот, общей площадью 33,915 тыс. дес. [1, с. XVI]. Наиболее значительные объемы работ с достаточно хорошим хозяйственным эффектом, по мнению В.К. Константинова, Северная экспедиция выполнила в Ко-товицко-Пидебской даче, проложив 280 км каналов на площади 15,3 тыс. га [36, с. 14]. Всего же до 1892 г. в губернии было осушено 27 болот общей площадью 28426 дес. [3, с. 222], что составило порядка 1,4 % всех заболоченных земель. Стоит отметить, что мелиоративные работы проводились не без участия губернского и уездных земств, которые путем выдачи ссуд оказывали посильное финансовое содействие населению в данном вопросе [8. Л. 1].
Качественные изменения в результате проведения мелиоративных работ заключались в повышении стоимости десятины заболоченных земель в 7-10 раз, а также в увеличении доходности таких наделов. Так, ранее бесплодные болота Нарышкина в Новгородской губернии после осушки стали давать до 10000 пудов сена [5. Л. 41-41 об.].
В связи с тем, что ни земства, ни Северная экспедиция не имели детального проработанного плана проводимых изысканий [36, с. 13], вовлекая в мелиорацию значительные площади олиготроф-ных болот без достаточного на то обоснования, в исследуемый период возник ряд трудностей с освоением заболоченных земель. В
частности, вопрос о недостаточной изученности болотных площадей поднимался в начале XX в. в Тихвинском уезде [32, с. 421-422], а в 1912 г. младший специалист по культуре болот и луговодству Новгородской губернии Д.А. Джовани указывал на необходимость составления карт топографического распределения отдельных типов угодий [12, с. 100]. Кроме того, вовлечение в хозяйственный оборот осушенных земель требовало дополнительных затрат на их дальнейшую обработку и удобрение, поскольку процессы сукцессии в естественных условиях происходили достаточно медленно, а избыточное осушение болот давало повод для упреков, что «до осушки хоть кой-какая трава росла, а после осушки и та вывелась» [23. Л. 44].
Направление хозяйственного использования болотных ресурсов зависело от типа заболоченных земель. На территории Новгородской губернии преобладали сфагновые (обычно олиготрофные) и травяные (эвтрофные) болота, различавшиеся как растительным покровом, так и содержанием в почве необходимых растениям питательных веществ. Почвы первых содержали в труднодоступной для растений форме 93,29 % органических веществ (в т. ч. 1,3 % азота) и 6,71 % - минеральных (в т.ч. калия - 0,05 %, извести - 0,23 %, оксидов железа - 0,60 %, серной кислоты - 0,20 % и фосфорной кислоты - 0,08 %), что затрудняло вовлечение этих земель в сельскохозяйственный оборот без предварительного известкования. Травяные (луговые) болота были более богаты питательными веществами и содержали 84,18 % органических соединений (в т. ч. 3,35 % азота) и 15,82 % - минеральных (в т.ч. калия - 0,06 %, извести - 4,06 %, оксидов железа - 4,68 %, серной кислоты - 0,87 % и фосфорной кислоты - 0,29 %), что делало эти почвы вполне пригодными для обращения в луга посредством травосеяния [6. Л. 41].
Зачастую улучшение почвенного и растительного покровов предоставлялось времени и естественным силам природы, либо носило экстенсивный характер [5. Л. 39 об.]. Нередко в целях дальнейшего использования осушенное болото выжигали. При этом питательные вещества переходили в более доступную для растений форму, но хорошая урожайность в таких землях наблюдалась непродолжительное время, а уровень грунтовых вод понижался, что создавало риск повторного затопления территории. Улучшение качества почв луговых болот достигалось в том числе посредством боронования и компостирования, но более значительных результатов позволяла добиться распашка земель с последующим внесением искусственных минеральных удобрений. Лучшими травами для посева на луговых болотах считались: тимофеевка, овсяница луговая, лисохвост луговой, ежа, мятлик обыкновенный, различные виды клеверов, а их количество зависело от местных условий [6. Л. 41 об. - 42]-
Использование сфагновых болот под культуру растений было сопряжено с трудностями их осушения, обильного известкования и внесения значительных объемов органического удобрения, а потому получило малое распространение. Однако тщательно осушенный торф данных болот мог найти применение в качестве удобрения, вносимого в почву с периодичностью 8-10 лет в количестве от 3000 до 12000 пудов на десятину [6, Л. 42 об.-43].
В условиях нехватки древесного топлива торф сфагновых болот вполне мог его заменить. По данным торфмейстера Череповецкого уезда В.Г. Рачинского, одна десятина хорошего болота давала до 2200 куб. саж. топлива, а одна куб. саж. хорошего торфа заменяла более сажени хороших сосновых дров [25. Л. 11 об.]. Но, несмотря на это, широкого распространения торфяное топливо не получило: в конце XIX в. оно имело лишь местное значение, а добыча велась нерегулярно [34, с. 521]. Так, в начале XX в. крестьяне Череповецкого уезда, который был на 2/3 совершенно обезлесен, предпочитали ездить за 15-20 верст за дровами вместо разработки на топливо близлежащих болот [25. Л. 18 об., 20-20 об.]. Население Старорусского уезда, имея богатые залежи торфа при дефиците древесного топлива, также приобретало последнее за 30-40 верст на стороне по причине отсутствия технических знаний по разработке торфяников [37, с. 39].
Проблема недостатка у населения как теоретических, так и практических знаний, соответствовавших требованиям времени, в области рационального использования природных ресурсов являлась одной из важнейших, от своевременности и полноты решения которой зависело экономическое благополучие региона. В приложении к топливному вопросу решение проблемы обществом виделось в приглашении в уезды специалистов по торфодобыванию, которые наглядным примером и практическими советами обучили бы крестьян правильной организации этого дела, предотвратив хищническую эксплуатацию торфяников [23. Л. 45; 25. Л. 22 об.-23; 37, с. 39].
Агроном Устюженского уезда М.И. Шмелев полагал, что проблема эффективного использования ресурсов болот коренится в «низкой культурности населения» [32, с. 494] и изменить ситуацию к лучшему можно путем распространения знаний по культуре болот и лугов. Комплексное повышение культурного уровня сельского населения осуществлялось путем организации чтений, лекций для крестьян, учреждения агрономической службы в уездах, но наиболее эффективным являлась наглядная демонстрация повышения урожайности при использовании современных технологий обработки почв. С этой целью земствами распространялись семена трав для травосеяния на осушенных болотах, организовывались показательные участки, опытные поля и станции, на которых результаты ис-
следований отечественных и зарубежных ученых адаптировали к природным условиям конкретной местности. Широкомасштабное устройство показательных участков по улучшению лугов на болотных и минеральных почвах началось с 1909 г. [12, с. 98]. В том же году в Новгородскую губернию был приглашен инструктор по культуре болот и луговодству, а к 1913 г. число специалистов в данной сфере достигло 22 человек [11, с. 2]. В Новгороде устраивались курсы болотоведения, в некоторых уездах - сельскохозяйственные курсы для крестьян, где читались лекции о луговодстве, осушке и дальнейшей обработке болот, разработке «бросовых» земель. В 1913 г. мастерами по культуре болот и лугов в 125 населенных пунктах губернии было проведено 134 беседы о культуре болот, а в Новгороде открыт болотно-луговой музей [11, с. 4, 46-47]. Кроме того, год от года наблюдался рост интереса со стороны сельских хозяев к культуре болот и лугов [11, с. 1].
Таким образом, население богатой болотными ресурсами Новгородской губернии в исследуемый период оказалось перед лицом проблемы вытеснения культурных земель болотами, препятствовавшими организации транспортного сообщения, наносившими ущерб животноводству и сельскому хозяйству, служившими источниками многочисленных эпидемий и эпизоотий. В общественном сознании болота воспринимались в значительной степени как «враги сельского хозяйства», у которых необходимо «отвоевывать» землю под собственные нужды [32, с. 552]. Подобным отношением объяснялось такое широкое распространение мелиоративных практик, при котором земствам нередко приходилось отказывать в выдаче ссуд на проведение данных работ в связи с недостатком финансовых средств [23. Л. 38]. В то же время вовлечение в хозяйственный оборот неиспользуемых ранее ресурсов, характерное в целом для российской модернизации второй половины XIX - начала XX в., в деле освоения болот сдерживалось рядом факторов. Наиболее значимыми среди них являлись: высокая стоимость проводимых работ, преобладание ручного труда, нехватка специалистов, низкий уровень теоретических знаний и практических навыков в деле осушения земель у населения, недостаточная изученность губернии в топографическом отношении, отсутствие детального плана проведения мелиоративных работ. В целом пореформенное время явилось периодом экспериментов и поисков наиболее оптимальных способов обращения заболоченных земель в сельскохозяйственные, о чем можно судить по тому, какое важное место отводилось опытам с кормовыми травами, расширению сети опорных пунктов и опытных станций. Успешное решение проблемы заболачивания и переход к эффективному использованию болотных ресурсов требо-
136
вали постоянного расширения масштабов просветительской и экспериментальной деятельности, оказания финансовой помощи населению и, соответственно, значительных временных затрат. Однако начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война заставила во многом снизить темпы освоения болотных ресурсов: выдача ссуд и отпуск семян для проведения опытов на опорных пунктах были приостановлены, а значительная часть технического персонала мобилизована на фронт [24. Л. 9, 40, 45]. Преодолеть сложившийся кризис и возобновить в полном объеме начатую работу удалось только с установлением Советской власти. В исследуемый же период общество лишь осознало значимость проблемы заболачивания для экономического развития региона и наметило основные направления решения, но устранить ее в полной мере не удалось в силу влияния сдерживающих факторов и начавшихся в Европе военных действий.
Список литературы
1. Августинович И.К. Отчет по исследованию и осушению болот в Новгородской губернии за 4 года (с 1875 по 1879) начальника экспедиции, вицеинспектора корпуса лесничих, действ. статс. советника И. Августиновича. -СПб., 1879.
2. Арнольд Ф.К. Русский лес: в 3 т. Т. 1. - СПб., 1893.
3. Веселовский Б.Б. История земства за сорок лет: в 4 т. Т. 2. - СПб.,
1909.
4. Государственный архив Новгородской области (ГАНО). Ф. 98. Оп. 3. Д. 1651 (докл. Новгор. Губернскому земскому собранию очередной сес. 1909 г. инструктора по культуре болот, канд. естеств. наук Барона Г.В. Розена). Новгород, 1912.
5. ГАНО. Ф. 98. Оп. 3. Д. 2359 (об использовании болот) // Вестн. Новгор. земства. - 1906. - № 21.
6. ГАНО. Ф. 98. Оп. 3. Д. 2361 (об использовании болот) // Вестн. Новгор. земства. - 1906. - № 22.
7. ГАНО. Ф. 98. Оп. 3. Д. 2387 (докл. Новгор. Губернской земской управы губернскому собранию 1875 г. об осушении болот).
8. ГАНО. Ф. 98. Оп. 3. Д. 2412 (докл. Новгор. Губернскому земскому собранию очередной сессии 1900 г. об участии губернского земства в осушении болот).
9. ГАНО. Ф. 605. Оп. 1. Д. 1 (Дело по Новгородской губернии 1894 и 1895 гг. Переписка с Отделом земельных улучшений, Министерством земледелия и государственных имуществ о проведении осушительных работ в Новгор. губернии).
10. Гололобов Е.И. Человек и природа на Обь-Иртышском Севере (19171930): исторические корни современных экологических проблем. - Ханты-Мансийск, 2009.
11. Джовани Д.А. Отчет специалиста по культуре болот и луговодству Д.А. Джовани // Сб. постановлений Земских собраний Новгородской губернии за 1913 г.: в 2-х т. Т. 2. - Новгород, 1914.
12. Джовани Д.А. План мероприятий по культуре кормовых растений и культуре болот в Новгородской губернии // Отчет Новгор. Губернскому земскому собранию очередной сессии 1912 г. мл. спец-та по культуре болот и луговодству Д.А. Джовани. - Новгород, 1912.
13. Дурновцев В.И. На путях к экологической истории России (историограф. наблюдения) // Историческая география: пространство человека vs человек в пространстве: материалы XXIII междунар. науч. конф. Москва, 27-29 янв. 2011 г. - М., 2011.
14. Захаров К.С. О рациональном луговодстве: отчет старшего инструктора Департамента земледелия по сельскохозяйственной части К.С. Захарова за 1911 год // Сб. постановлений Земских собраний Новгор. губернии за 1911 г.: в 2-х т. Т. 2. - Новгород, 1912.
15. Калимуллин А.М. Историческое исследование региональных экологических проблем. - М., 2006.
16. Ключевский В.О. Русская история: полный курс лекций: в 3 т. Т. 1. -М., 2002.
17. Краткое географическое обозрение губернии // Памятная книжка Новгор. губернии на 1893 год. - Новгород, 1893.
18. Левитт А. Местная хроника // Вестн. Новгор. земства. - 1900. - № 4.
19. Маслов Б.С. Вопросы истории мелиорации торфяных болот и развитие науки // Вестн. ТГПУ. - 2008. - Вып. 4.
20. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. - М., 2001.
21. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX в.): Генезис личности, демократ. семьи, гражд. о-ва и правового государства: в 2 т. Т. 1. - СПб., 2000.
22. О Валдайской возвышенности // Памятная книжка Новгородской губернии на 1880 год. - Новгород, 1880.
23. Отдел фондов Череповецкого музейного объединения (ЧерМО). Ф. 17. (Аболин Я.А. Материалы к истории агрономической деятельности в Череповецком уезде за первые 25 лет. 1898-1903 годы).
24. Отдел фондов ЧерМО. (Памятный реестр на записку прихода и расхода бланок ассигновок на 1911 год).
25. Отдел фондов ЧерМО. (Текущие дела 913-914 год).
26. Пьявченко Н.И., Нестеренко И.М., Чесноков В.А. Мелиорация и природа Севера. - Петрозаводск, 1980.
27. Пьявченко Н.И. Торфяные болота, их природное и хозяйственное значение. - М., 1985.
28. Статистические сведения о Новгородской губернии // Памятная книжка Новгор. губернии на 1871 год. - Новгород, 1871.
29. Танфильев Г.И. Географические работы. - М., 1953.
30. Территория губернии, ее топографические условия, население // Приложение к памятной книжке Новгор. губернии на 1891 год. - Новгород, 1891.
31. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Т. VII. Вологодская губерния. - СПб., 1903.
32. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Т. XXV. Новгородская губерния. - СПб., 1903.
33. Усов В., Оппоков Е. Осушение // Полн. энцикл. рус. сельского хозяйства и соприкасающихся с ним наук: в 12 т. Т. 6. - СПб., 1902.
34. Фабрично-заводская промышленность и торговля России. 2-е изд., испр. и доп. - СПб., 1896.
35. Цветков М.А. Изменение лесистости Европейской России с конца XVII столетия по 1914 год. - М.: Изд. Академии наук СССР, 1957.
36. Чиндяев А.С. Гидротехнические мелиорации лесных земель: история и перспективы развития лесоосушительной мелиорации. - Екатеринбург, 2010.
37. Шапошников Г. Нужды сельского хозяйства Новгородской губернии и меры их удовлетворения по отзывам земских собраний // Вестн. Новгор. земства. - 1900. - № 2.
38. Smout T.C. Exploring Environmental History: Selected Essays. -Edinburgh, 2009.
