CC BY
86
31 Тюбяк : поселение бронзового века на Южном Урале / М. Ф. Обыденнов, В. С. Горбунов, Л. И. Муравкина, Г. Т. Обыденнова, Г. Н. Гарустович. - Уфа : Башк. гос. пед. ун-т, 2001. - 159 с.
32 Горбунов, В. С. Поселенческие памятники... - С. 80.
33 Акбулатов, И. М. Нугушское поселение... - С. 67. Рис. 1, 4.
34 Порохова, О. И. Срубно-алакульское Покровское поселение в Западном Оренбуржье / О. И. Порохова // Материалы по эпохе бронзы и раннего железа Южного Урала и Нижнего Поволжья. - Уфа, 1989. Рис. 1, 2, 4, 5, 6.
35 Зданович, Г. Б. Бронзовый век...; Оразбаев, А. М. Поселение Чаглинка (Шагала-лы) : некоторые формы и типы жилищ / А. М. Оразбаев // По следам древних культур Казахстана. - Алма-Ата, 1970. - С. 154-162.
36 Кузьмина, Е. Е. Откуда пришли индоарии... - С. 82.
37 Мерперт, Н. Я. Материалы по археологии Среднего Заволжья / Н. Я. Мерперт // МИА. - М., 1954. - № 42. - С. 28; Мерперт, Н. Я. Из древнейшей истории Среднего Поволжья / Н. Я. Мерперт // МИА. - М., 1958. - № 61. - С. 112-113, 115.
38 Матвеева, Г. И. Новые памятники срубной культуры в Башкирии / Г. И. Матвеева, И. Б. Васильев // Совет. археология. - 1972. - № 3. - С. 249-250.
39 Обыденнов, М. Ф. Северо-восточная периферия. - С. 56.
40 Черников, С. С. Восточный Казахстана в эпоху бронзы / С. С. Черников // МИА. -М., 1960. - № 88. - С. 53-54.
41 Морозов, Ю. А. История племен. - С. 82.
42
Морозов, Ю. А. История племен... - С. 81.
43 Кузьмина, Е. Е. Откуда пришли индоарии. - С. 82.
Л. Б. Гмыря
РОДСТВЕННЫЕ БРАКИ В СИСТЕМЕ ПОХОРОННО-ПОМИНАЛЬНЫХ ЦЕРЕМОНИЙ ГУННО-БУЛГАР ПРИКАСПИЙСКОГО ДАГЕСТАНА (682 год)
На основе исторических данных автор рассматривает особенности брачных обрядов в системе похоронно-поминальных церемоний гунно-булгар Прикаспийского Дагестана (VII в.). Особое внимание уделяется месту, значимости и функции родственных форм брака (отцовская, братская) в семантике больших (годовых) поминок.
Ключевые слова: родственные браки, похоронно-поминальные церемонии, гунно-булгары, Прикаспийский Дагестан, VII в.
Левиратные формы брака (братская, отцовская, родственная) применялись многими народами евразийских степей и других регионов эпох древности, средневековья, нового времени1. Левират отмечен у древних скифов, хунну, ухуаней, тугу-хуньцев, средневековых тюрков (тугю), чжурчженей, а также монголов и татар Золотой Орды2. В новое время бытование левирата зафиксировано у туркмен, каракалпаков, казахов, узбеков, киргизов, калмыков3. У некоторых народов Средней Азии и Дагестана этот обычай существовал и в XX в.4.
В литературе рассматривались различные вопросы, связанные с левиратными формами брака у евразийских кочевников (ареал, генезис, причины, функции и др.)5. Такие формы брака отнесены исследователями к специфическим проявлениям семейнобрачных отношений6, исходя из этого определялись и их функции7. Однако, как пока-
зывает анализ данных исторических источников, левиратные браки имеют особую функцию, будучи напрямую связанными с похоронно-поминальным обрядом. Ими завершался годовой цикл похоронно-поминальных церемоний по умершему8.
Сделать такой вывод позволяет сопоставление сведений о похороннопоминальной обрядности тюрков-тугю времени VI - первой половины VII в. и населения «страны гуннов»9 Прикаспийского Дагестана (80-е гг. VII в.). С. Г. Кляшторный выявил системные совпадения в характере религиозных верований и содержании мифов тюрко-монгольских племен Орхона, гунно-булгар Прикас-пия и праболгар Дуная10. Это заключение исследователя затрагивает и похороннопоминальную обрядность указанных этносов.
Сведения о похоронно-поминальном обряде населения «страны гуннов» приведены Мовсесом Каланкатуаци (VII в.) в «Истории страны алван»11. Информация этого автора ценна и важна для реконструкции цикла похоронно-поминальных обычаев, существовавших у гунно-булгар Прикаспия. Она точно датируется январем-апрелем 682 г. - периодом пребывания христианского посольства албанского епископа Исраила в «стране гуннов» и зафиксирована очевидцами проведения языческих обрядов.
Помещенное в источнике сообщение о скорбных церемониях не представляет собой цельное повествование, и к тому же оно предельно лаконично. Как и многие другие историки античности и раннего средневековья, Мовсес Каланкатуаци сообщил о наиболее поразивших его фактах из похоронно-поминальной практики языч-ников-гуннов. Его рассказ эмоционально окрашен и изобилует авторской интерпретацией. В очень сжатой форме автор отметил только наиболее необычные для чужестранца похоронные и поминальные традиции.
Переводы источника с древнеармянского языка разнятся в изданиях как в терминологии, так и в описании содержания ритуальной практики похоронно-поминального цикла: «... не имея вовсе царских помышлений, они предавались всем заблуждениям. Барабаны и звоны на разрезанных мечом и ножами трупах, кровавые рубцы на щеках и членах и битвы на мечах в нагом состоянии... Зрелище адское! Носясь при кладбищах муж с мужем и толпа с толпой боролись в нагом состоянии, и многочисленные группы, предаваясь разврату, пустив коней, скакали в разные стороны.
Кому плач и рыдание, кому игра по демонскому их обычаю. Они играли игры и составляли пляски, погруженные скверными делами в мрачную нечистоту и лишенные света творца...12 Так же преданные афротидиным желаниям согласно языческим нравам своим, они брали в супружество жену отца; у них два брата имели одну жену, и брали также разных жен»13; «Не имея вовсе здравого суждения, они предавались всяким заблуждениям. Трубили [в трубы] и били в барабаны над трупами ножом или палашом делали кровоточащие надрезы на своих щеках, на руках и ногах. То было адское зрелище, когда совершенно нагие мужчины - муж за мужем и отряд за отрядом - бились мечами на ристалище у могил. Многочисленные толпы людей состязались друг с другом, а после предавались разврату и скакали на лошадях то в ту, то в другую сторону. Кто плакал и рыдал, а кто забавлялся по дьявольскому обычаю своему. Они забавлялись, резвились, пускались в пляски и, предаваясь скверным поступкам, погружались в мрачную мерзость, ибо были лишены света Творца... И еще, преданные похотливым желаниям [букв. сладострастием, присущим Афродите], по диким языческим нравам своим жен отцов своих брали себе, или два брата брали одну жену, или [один] брал много разных жен»14; «Possessing completely anarchical minds they stumble into every sort of error, beating drums and whistling over corpses, inflicting bloody saber and dagger cuts on the cheek and limbs, and engaging na-
ked in sword fights-O hellish sight-at the graves, man against man and troop against troop, all stripped for battle. Numerous groups wrestled with each other and in the orgy performed swift gallops on horseback, wheeling this way and that. Some were occupied in weeping and wailing, others in a game of diabolical fury. They played their games and danced their dances with obscene acts, sunk in benighted filth and deprived of the sight of the light of the Creator. They made sacrifices to fire and water and to certain gods of the roads, and to the moon and to all creatures considered in their eyes to be in some way remarkable. They were also incontinent sexually and in accordance with their heathen, barbarous customs they married their father’s wife, shared one wife between two brothers, and married several women»15. [Обладая совершенно архаическими взглядами, они оступаются во всякие грехи тем, что бьют в барабаны и свистят над трупами, нанося саблей и кинжалом кровоточащие надрезы на щеках и конечностях и вступая в бои на мечах обнаженными. О, адское зрелище - у могил, муж против мужа и отряд против отряда бились все раздетые. Многочисленные группы боролись друг с другом и в оргии быстрым галопом верхом на коне скакали по дороге то в ту сторону, то в другую. Некоторые занимались оплакиванием и причитанием, другие - дьявольской неистовой игрой. Они играли в свои игры и танцевали свои танцы с неприличными действиями, погруженные во мрак мерзости и лишенные света Творца. Они были также невоздержанны сексуально, и в согласии с их языческими варварскими традициями, они женились на жене своего отца и разделяли одну жену между двумя братьями и женились на нескольких женщинах].
Сведения об особенностях брачной практики в «стране гуннов» исследователи традиционно относят к семейно-брачным обрядам, т. е. интерпретируют их как данные о формах брака в «стране гуннов», никак не связывая их с похороннопоминальным обрядом. Однако автор описал формы брака, практиковавшиеся в цикле похоронно-поминальных мероприятий, а именно, связанные с годовыми поминками, хотя прямо и не указал на эти обстоятельства.
В источнике названы три формы брака: 1) «брали в супружество жену отца» (варианты: «женились на жене своего отца»; «жен отцов своих брали себе»). Исходя из этой информации, исследователи указывали, что «в стране гуннов» практиковалось многоженство16; 2) «два брата имели одну жену» (варианты: «разделяли одну жену между двумя братьями»; «два брата брали одну жену»). Эта форма определяется в литературе как многомужество17; 3) «брали также разных жен» (варианты: «женились на нескольких женщинах»; «[один] брал много разных жен»). Исходя из характера издания, исследователи воспринимают эти данные, как свидетельствующие
о классическом браке или многоженстве18.
Сравнительный анализ данных Мовсеса Каланкатуаци показывает, что им обозначены, хотя и несколько искаженно, две разновидности левиратной формы брака и одна обычная. Их сочетание было характерно для завершающего цикла похороннопоминальных мероприятий (церемоний).
Точное содержание обычая левирата у гунно-булгар Прикаспия раскрывается через практически идентичную брачную практику хуннов и тюрков (тугю), описанную китайскими историками. В отличие от албанского автора, они четко очерчивают обстоятельства исполнения особых форм брака у кочевников. Сыма Цянь (145-87 гг. до н. э.), автор «Исторических записок» (Шы-Цзи), упоминал о нескольких разновременных фактах проявления традиции левирата в государстве хуннских шаньюев. Первый относится к периоду истории хуннов от древнейших времен до 209 г. до н. э.: «По смерти отца [хунну] женятся на мачехе; по смерти братьев женятся на невестках»19. Другой вариант перевода: «После смерти отца берут в жены мачех, после смерти старшего или
младшего брата женятся на их женах»20. Второй связан с шаньюем Модэ (209-174 гг. до н. э.), который пришел к власти не по праву наследника, автор указывает, что «Модэ убил отца, женился на мачехе, и силою наводит страх...»21. Еще одно свидетельство левирата у хуннов принадлежит евнуху китайского императора, перешедшему на службу к шаньюю Лаошан-Гиюй (174-161 гг. до н. э.), сыну Модэ: «По смерти отца и братьев
берут за себя жен их из опасности, чтоб не пресекся род; и по сему хотя есть кровосме-
22
шение у хуннов, но роды не прекращаются» .
Аналогичная практика отмечена китайским историком Фань Хуа (писал в 424 г.) у племен ухуань, обитавших восточнее хуннов. Их усиление относят к периоду 80-х гг. до н. э. - 206 г. н. э. В «Истории младшего Дома Хань» (Хоу-Хань-Шу) автор отмечал, что у этих племен «в обычай введено жениться на мачехах, брать жен после братьев; по смерти мужа они возвращаются в дом прежних мужей»23.
Тождественный обычай существовал и у тюрков-тугю (сведения VI - первой половины VII в.). Он описан в «Танской истории» (Тан-Шу), составленной Оу Янсю в 1069 г. на материалах династийных хроник Чжоу-Шу и Суй-Шу, составленных в 629 и 636 гг. По данным китайских источников, тюрки-тугю «По смерти отца, старших братьев и дядей по отце женятся на мачехах, невестках и тетках»24. Пассаж, содержащий эти сведения, помещен в разделе хроники, описывающей правление хана Восточного Дома тюрков-тугю Муюй-хана Кигинь (Яньду), правившего в 552-572 гг. В хронике «История династии Тхан» (Тхан-Шу) автора Эу Ян-Хю имеется упоминание о левиратных браках и у тюрков-тугю Западного Дома. Вдова Нили-хана вторично вышла замуж за его брата: «Мать его Сян-шы родом была из Срединного государства. Нили скончался вскоре по рождении Даманя [сын Нили-хана]; почему мать его опять вышла за младшего деверя Поши-дэлэ»25. Сообщение относится примерно к 600 г.
Главным обстоятельством исполнения традиции левирата у хуннов, ухуаней и тюрков-тугю китайские историки называют смерть главы семейства. У хуннов в случае смерти отца обычаем предусматривалось взятие в жены вдовы умершего ее пасынком, т. е. сыном главы семьи, но рожденного от другой женщины. Так же поступали ухуани и тюрки-тугю. Албанский автор о существовании этой же практики у гуннов Прикаспия сообщил в такой форме: «... брали в супружество жену отца...». Важное условие, при котором осуществлялся такой брак - смерть главы семейства -он опустил или намеренно не указал, вероятно, чтобы усилить варварский характер описываемого общества.
Другой вариант брачных отношений, именуемых левиратом, у кочевников Центральной Азии состоял в том, что по смерти одного из братьев на его вдове мог жениться другой (старший или младший). Как показывают данные источников, в них речь о многомужестве не идет. Мовсес Каланкатуаци аналогичную форму брака у гуннов Прикаспия описал как «... два брата имели одну жену...», не сообщив при этом, что такой брак был возможен в случае смерти одного из них.
У тюрков-тугю разрешалось также в случае смерти главы семейства жениться на вдове его племяннику (сыну брата умершего).
Особенность перечисленных левиратных форм брака подчеркивается сведениями Мовсеса Каланкатуаци о том, что гунно-булгары Прикаспия «... брали также разных жен», т. е. женитьба на вдове умершего отца или брата была необычным явлением, в то время как традиция предусматривала заключение обычных браков.
Важное значение для выяснения функций левиратных форм брака имеет определение их места в блоке похоронно-поминальных мероприятий. У Мовсеса Калака-туаци прямых данных об этом нет. Однако сведения китайских историков о похоронно-поминальной практике у тюрков позволяют установить не только последова-
тельность проведения похоронно-поминальных ритуалов, но в том числе и точные сроки заключения левиратных браков.
В похоронно-поминальном обряде тюрков-тугю, описанном в китайских дина-стийных хрониках - «Тело покойника полагают в палатке...»26 (информация относится ко времени от второй половины VI в. до первой половины VII в.), выделяется пять хронологических периодов, обуславливаемых содержанием проводимых в каждом из них ритуалов: 1) день смерти; 2) 50-й день (через 7 недель после смерти) - малые поминки, кремация; 3) 200-й день (через 5 месяцев после кремации) - похороны; 4) 207-й день (через 1 неделю после похорон) - установка и освящение мемориала; 5) 357-й день (через 5 месяцев после установки мемориала) - большие (годовые) поминки27.
Одинаковый набор ритуалов (жертвоприношение, скачки, самоистязание, плачи) исполнялся 9 раз - в день кончины, еще 7 раз после нее (каждую неделю) и в день похорон. На этом завершались мероприятия скорби.
После установки мемориала до дня годовых поминок у тюрков-тугю произво-
28
дилось только жертвоприношение - «. принесение овец и лошадей в жертву» . В китайской хронике Суй-Шу, в отличие от других китайских исторических сочинений, имеется указание на хронологическую веху, определяющую временной разрыв между установкой мемориала умершему и проведением заключительных поминок: «В течение пяти месяцев много убивают баранов и лошадей»29, т. е. обряд жертвоприношения повторялся еще в течение 5 месяцев и после этого наступал срок заключительных поминок. В китайских хрониках этот рубеж выделен особо: «В этот день и мужчины и женщины в нарядных платьях собираются на кладбище; если мужчине понравится девушка, то по возвращении в дом он посылает сватать ее, и родители редко отказывают. По смерти отца, старших братьев и дядей по отцу же-
30
нятся на мачехах, невестках и тетках» .
Большие поминки представляли собой серию ритуалов, завершавших церемонии по умершему. В китайских исторических хрониках описана вторая часть мероприятий больших поминок, которая состояла из заключения новых браков и замужества вдовы умершего.
Содержание больших поминок наиболее полно раскрывается по данным Мов-сеса Каланкатуаци. Первая часть мероприятий больших поминок в «стране гуннов» состояла из действий, которые можно обозначить термином «народные игрища». Они проходили вблизи кладбища - «при кладбищах» (варианты: «у могил»; на «ристалище у могил»), т. е. в специальном месте, предназначенном для этих целей. Данные албанского автора более точны, чем у китайских историков, утверждавших, что в день больших поминок тюрки-тугю собирались «на кладбище». «Народные игрища» в «стране гуннов» включали шесть последовательных видов ритуалов, лаконично описанных албанским автором: 1) битвы обнаженных мужчин на мечах, сражавшихся попарно и коллективно - «толпа с толпой». Автор характеризует эти бои как «неистовую резню» (варианты: «колдовские бои»; «бешеная резня»)31; 2) борьба также в обнаженном виде попарно и коллективно; 3) скачки, которые продолжали серию ритуалов, проводимых вблизи кладбища. Они не носили соревновательного характера. В переводах это представлено так: «. пустив коней, скакали в разные стороны» (варианты: «. скакали на лошадях то в ту, то в другую сторону»;
«. скакали по дороге то в ту сторону, то в другую»); 4) игры и пляски, которые заключали первую часть поминальных мероприятий: «Они играли игры и составляли пляски...» (варианты: «... занимались <...> дьявольской неистовой игрой. Они играли в свои игры и танцевали свои танцы с неприличными действиями.»; «Они забавлялись, резвились, пускались в пляски и предаваясь скверным поступкам,.»).
Игры и танцы в день больших поминок, видимо, носили эротический характер. Как отметил автор, танцы включали «неприличные действия» (варианты: «многочисленные толпы <...> предавались разврату»; «многочисленные группы, предаваясь разврату»). Определенный намек на эротический характер ритуалов, проводимых во время годовых поминок у тюрков, имеется и в китайских хрониках, где отмечается факт выбора невест во время проведения заключительных поминок. Видимо, в дни больших поминок разрешалась сексуальная свобода. Замечание китайских авторов, что «родители редко отказывают» сватам - может означать, что брак уже фактически состоялся.
Вторая часть мероприятий больших поминок у тюрков и гунно-булгар представляла собой ритуал заключения браков, который проходил по возвращении с места проведения игрищ. Как отмечалось, этот ритуал был составной частью последнего блока поминальных мероприятий и включал в «стране гуннов» Прикаспия заключение как браков новых пар («брали также разных жен»), так и брака с вдовой умершего (левиратные формы брака - женитьба на вдове отца или брата). Такие же формы левиратного брака были распространены и у хуннов (женились на мачехах и невестках). У тюрков вдобавок женились на вдове дяди по отцу.
Завершение годового цикла похоронно-поминальных мероприятий заключением браков имело в религиозных представлениях номадов символику цикличности жизненных процессов, т. е. смены одних явлений другими, противоположно направленными (жизнь - смерть - жизнь). Разыгрываемые на поминках народные «игрища» (скачки, бои с оружием, борьба), вероятно, символизировали противостояние сил бытия и небытия (жизнь - смерть). Заключение новых браков в семье и роду умершего по окончании похоронно-поминальных мероприятий может означать победу сил бытия в этом вселенском противостоянии (с рождением новых членов рода потеря возмещалась).
Функция левиратных браков в блоке больших (годовых) поминок вписывалась в функцию обычных браков, заключавшихся по окончании скорбных мероприятий. Их особенность состоит в том, что они восстанавливали статус родства вдовы с семьей умершего мужа, утраченный с его смертью.
Примечания
1 Относительно полная сводка распространения левирата составлена А. М. Хазано-вым. См.: Хазанов, А. М. Социальная история скифов / А. М. Хазанов. - М., 1975. -С. 79-82. Однако проявления таких форм брака у народов Кавказа А. М. Хазановым не отмечены.
2 Хазанов, А. М. Социальная история скифов. - С. 80-81. Примечание 26-31.
3 Библиографию см.: Там же. - С. 81.
4 Абрамзон, С. М. О пережитках ранних форм брака у киргизов (К вопросу о генезисе институтов левирата и сорората) / С. М. Абрамзон // История, археология и этнография Средней Азии. - М., 1968. - С. 289-290; Гаджиева, С. Ш. Брак и свадебные обряды кумыков в XIX - начале XX в. / С. Ш. Гаджиева // УЗ ИИЯЛ Даг. ФАН СССР. - 1959. - Т. 6. - С. 250; Ихилов, М. М. Семья и быт у табасаранцев в конце XIX - нач. XX в. / М. М. Ихилов // УЗ ИИЯЛ Даг. ФАН СССР. - 1961. - Т. 9. -С. 222; Курбанов, К. Э. Брак и свадебные обряды у цахуров в XIX - нач. XX в. / К. Э. Курбанов // Вопр. истории и этнографии Дагестана. - 1974. - Вып. V. - С. 133; Алимова, Б. М. Брак и свадебные обычаи кумыков в прошлом и настоящем (конец XIX-XX в.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук / Б. М. Алимова. - М., 1977. - С. 9.
5 Библиографию по этому вопросу см: Хазанов, А. М. Социальная... - С. 80-82.
6 Там же. - С. 79-80.
7 Там же. - С. 81-82; Кляшторный, С. Г. Степные империи Евразии /
С. Г. Кляшторный, Д. Г. Савинов. - СПб., 1994. - С. 64; Кляшторный, С. Г. Государства и народы Евразийских степей. Древность и средневековье / С. Г. Кляшторный, Т. И. Султанов. - СПб., 2000. - С. 148.
8 Гмыря, Л. Б. Поминальные обряды населения Прикаспийского Дагестана времени Великого переселения народов (IV-VIII вв.) / Л. Б. Гмыря // Кавказ и степной мир в древности и в средние века : материалы междунар. науч. конф. - Махачкала, 2000. -С.163-186.
9 О «стране гуннов» в Прикаспии см.: Артамонов, М. И. История хазар / М. И. Артамонов. - СПб., 2002. - С. 199-209; Гмыря, Л. Б. Страна гуннов у Каспийских ворот / Л. Б. Гмыря. - Махачкала, 1995. - 286 с.
10 Кляшторный, С. Г. Древнетюркская цивилизация : диахронические связи и синхронические аспекты / С. Г. Кляшторный // СТ. - 1986. - № 3. - С. 61.
11 См: История агван Мойсея Каганкатваци, писателя X века. / пер. с армянского К. Патканьян. - СПб., 1861. - Кн. II, гл. XL. - С. 193-194; Мовсес Каланкатуаци. История страны Алуанк / пер. с древнеармянского, предисл. и коммент. Ш. В. Смбатя-на. - Ереван, 1984. - Кн. II, гл. XL. - С. 124; The History of the caucasian АШашапБ by Movses Dasxuranci / transl. by C. J. F. Dowsett. - London, 1961. - B. II, ск 40. - P. 156.
12 Пропуск содержит сведения о культах луны, огня, воды, богов дорог.
13 История агван. - С. 193-194.
14 Мовсес Каланкатуаци. История ... - С. 124.
15 The History. - Р. 156.
16 Артамонов, М. И. История хазар. - С. 189; Кляшторный, С. Г. Гуннская держава на Востоке (III в. до н. э. - IV в. н. э.) / С. Г. Кляшторный // История древнего мира. Упадок древних обществ. - М., 1983. - С. 161; Новосельцев, А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа / А. П. Новосельцев. -М., 1990. - С. 146.
16 Артамонов, М. И. История хазар. - С. 189; Новосельцев, А. П. Хазарское государство. - С. 146.
18 Кляшторный, С. Г. Гуннская держава. - С. 161.
19 Бичурин, Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней
Азии в древние времена / Н. Я. Бичурин. - М. ; Л., 1950. - Т. 1. - С. 40.
20 Таскин, В. С. Материалы по истории сюнну / В. С. Таскин. - М., 1968. - Вып. 1. -
С. 35.
21 Бичурин, Н. Я. Собрание сведений о народах. - С. 52.
22 Там же. - С. 58.
23 Там же. - С. 143.
24 Там же. - С. 230.
25 Там же. - С. 269.
26 Там же. - С. 230.
26 Гмыря, Л. Б. Поминальные обряды. - С. 169-182.
28 Бичурин, Н. Я. Собрание сведений о народах... - С. 230.
29
См.: Войтов, В. Е. Древнетюркский пантеон и модель мироздания в культовопоминальных памятниках Монголии VI-VIII вв. / В. Е. Войтов. - М., 1996. - С. 83.
30 Бичурин, Н. Я. Собрание сведений о народах. - С. 230
31 История агван. - С. 199; Мовсес Каланкатуаци. История ... - С. 128; The History ... - Р. 160.
