Родовые гнёзда орловских писателен, разорённые неотевтонцами Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 94(470.319).084.8«1941»(093.2) ЩЕКОТИХИН Е.Е.

доктор исторических наук, профессор кафедры истории России, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: [email protected]

UDC 94(470.319).084.8«1941»(093.2)

SHCHEKOTIKHIN E.E.

Doctor of Historical Sciences, Professor of the Department of Russian History, Orel State University E-mail: [email protected]

РОДОВЫЕ ГНЁЗДА ОРЛОВСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ, РАЗОРЁННЫЕ НЕОТЕВТОНЦАМИ GENERIC NESTS OF OREL WRITERS, WHICH WERE RUINED BY NEO-TEUTONS

В статье рассматривается деятельность немецких войск, оккупировавших Центральную часть России в декабре 1941 года. Детально, на основе немецких архивных документов, раскрываются подробности уничтожения жителей и населенных пунктов Мценского района Орловской области, в т.ч. родовых мест великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева.

Ключевые слова: Орловский регион, оккупационный режим, «выжженная земля»,социальная катастрофа, демографические последствия.

The article examines the activities of the German troops who occupied the Central Russia in December 1941. Based on German archival documents, it discloses details of the destruction of residents and settlements of the Mtsensk district of the Orel region, including ancestral places of the great Russian writer Ivan Turgenev.

Keywords: Orel region, occupation regime, "scorched earth", social catastrophe, demographic consequences.

Часть 11[1]

1. Сражение в местах, где рождалось волшебство слова и звука

Так уж случилось, что с начала октября 1941 года ключевые в стратегическом отношении сражения прошли на территории, где находились родовые гнёзда величайших писателей и поэтов мира. Первое из них - танковое сражение в треугольнике Первый Воин, Ильково, Волково - произошло в местах, связанных с великими именами, где расположены усадьбы Новосильцева, Шеншина (А. Фета), Новикова. Хотелось бы напомнить и о музыкально-исторической ноте нашего края. Мелодия «Нимфы» сложилась у Калинникова, когда он гулял по длинным аллеям усадьбы Новосильцевых, расположенной в трех километрах к северу от Первого Воина. Думаю, начальные звуки Первой симфонии Калинникова зарождалась здесь же. Лирическая поэзия, музыкальность слога наших поэтов - это тот фонд, который стал капиталом для русского романса и русской песни. Стихотворения А.А. Фета послужили прекрасным материалом для романсов многих русских композиторов: Чайковского, Рахманинова... По свидетельству Салтыкова-Щедрина, романсы Фета «распевает чуть ли не вся Россия». Так, стихи великого русского романса«Сияла ночь. Луной был полон сад» были написаны Фетом под впечатлением пения Татьяны Андреевны Берс, сестры жены Л.Н. Толстого, в Черемошне (ныне Мценский район Орловской области) -имении друзей писателя Дьяковых [2], где спустя семь десятилетий развернулись ожесточённые бои.

В стихотворении Николая Рубцова «Журавли» есть замечательные строки: Меж болотных стволов красовался

рассвет огнеликий. Вот наступит октябрь - и покажутся вдруг журавли! В начале октября 1941 года не журавли появились здесь: по долине реки Оки летели не птицы, а чужеземные самолёты. «Они крестами небо закрестили». А ниже по расквашенной земле ползли танки с паучьими свастиками. Изрыгая огонь и сталь из своих стволов, они достигли «грудинной» части России. Немцы стремились к сердцу нашей Отчизны - Москве. И первой двигалась одна из элитных частей - 4-я танковая дивизия XXIV танкового корпуса 2й танковой армии Гудериана.

И вдруг движение авангарда армии Гудериана с южного направления к Москве застопорилось на несколько суток между Орлом и Мценском. В своих воспоминаниях он писал: «6 октября 4-я танковая дивизия южнее Мценска была атакована русскими танками. И ей пришлось пережить тяжёлый (!) момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить.» [3].

Мне остаётся добавить, о чём умолчал «хитрый лис» - о мастерстве русских танкистов 4-й танковой бригады полковника М.Е. Катукова, которые определили исход трёхдневного сражения у Первого Воина в свою пользу.

Генерал-полковнику Гейнцу Гудериану, который 7 октября находился в штабе группировки в г. Севске, сообщили, что под Мценском у русских появилась реальная сила, которая остановила у Первого Воина движение танков в направлении Москвы. Особенно неутешительными были сообщения о действиях русских танков, а главное - об их новой тактике. Гудериану пришлось срочно отправиться к месту сражения, чтобы на месте разобраться в обстановке и принять соответствующее решение. 8 октября он выле-

© Щекотихин Е.Е. © Shchekotikhin Е.Е.

тел из Севска в Орёл на «шторхе». По его воспоминаниям, дорога под крылом представляла собой «сугубо мрачную картину». Далее Гудериан на машине выехал на передовую, чтобы лично, в присутствии командира XXIV танкового корпуса барона фон Гейера и командира 4й танковой дивизии барона фон Лангерманна, ознакомиться с результатами боёв на высотах к северу от речушки Лисицы. Что же он там увидел? «Подбитые с обеих сторон танки ещё оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь».

Остановка и потеря танков лучшей 4-й танковой дивизии Вермахта [4] у Первого Воина удручающе подействовали не только на рядовых, но и на командиров. «Впервые со времени начала этой напряжённой кампании (операции «Тайфун». - Е. Щ.) у храброго командира танковой бригады полковника Эбербаха был усталый вид, причём чувствовалось, что это не физическая усталость, а душевное потрясение. Приводил в смущение тот факт, что последние бои так подействовали на наших лучших офицеров», - пишет Гудериан.

После боёв у Первого Воина танкисты Катукова сумели основательно подготовиться на следующем рубеже обороны - на высотах у деревни Ильково [5], где находилось родовое гнездо русского писателя Ивана Алексеевича Новикова. Мотострелки закопались в землю, затаились перелесках и садах. Были созданы ложные узлы обороны. На флангах возможного развёртывания танковых подразделений противника будущие гвардейцы-танкисты стали в засады для нанесения кинжальных ударов.

К вечеру 8 октября, возвратившись в Орёл, Гудериан провёл совещание с руководством XXIV танкового корпуса. Поставлена задача: 9 октября занять Мценск. Сражение началось в промозглое утро 9 октября. В этот день немецкие части воевали безуспешно. Манёвры противника ка-туковцы разгадывали и, соответственно принимая меры, ударами с опорных пунктов из засад вовремя и результативно отражали все атаки врага.

События этого дня развивались стремительно. Старший лейтенант Лавриненко вовремя обнаружил развернувшуюся роту гитлеровских автоматчиков с приданной ей батареей противотанковых орудий, и советские танкисты из пулемётов расстреляли автоматчиков. Тогда противник перенёс свои усилия на оборонительный узел лейтенанта Самохина. Катуков принимает решение ввести в бой резерв: три танка Т34 - старшего лейтенанта Александра Бурды, лейтенанта Петра Воробьёва и старшего сержанта Степана Фролова, и ударом во фланг отбросить наступавших немецких танкистов назад. Выскочив из засады, советские танкисты начали двигаться во фланг вражеской колонны, готовой развернуться по фронту. Атака была стремительной и неожиданной для противника. 11 вражеских машин запылали, остальные повернули назад.

После этой неудачи гитлеровцы решили обойти наши обороняющиеся части с правого фланга в районе Думчино. Но там в засаде стоял взвод лейтенанта Александра Кукарина. Приблизившись к селу, немцы напоролись на прямой кинжальный огонь тридцатьчетверок, притаившихся за сараями подворий. Вспыхнули два танка и несколько бронетранспортёров. Затем танкисты перенесли огонь на расчёты противотанковых пушек, пытающиеся их развернуть. Гитлеровцы стали спешиваться с машин, и в

это время от метких попаданий начали взрываться бензобаки. Пылающие немцы начали спасаться, кто как может. Меткий огонь из станковых пулемётов настигал их всюду. Вражеская атака и здесь захлебнулась.

Анализ боевых донесений со всех участков обороны позволил Катукову сделать вывод, что противник в этот день нанесёт удар на левом фланге - через Шеино на Мценск. Там в засаде находился танковый взвод старшего лейтенанта Дмитрия Лавриненко и рота танков БТ-7 лейтенанта Константина Самохина, часть которых была закопана в землю. Здесь же расположился танковый батальон капитана Анатолия Рафтопулло, который отвечал за этот узел обороны. Из представления к званию Героя Советского Союза: «Участник советско-финляндской войны, кавалер ордена Красного Знамени, капитан Рафтопулло в бою у деревни Ильково (в 40 км северо-восточнее г Орла) со своим батальоном нанёс противнику большой урон в живой силе и боевой технике. Действуя из засад, танкисты наносили огневые удары по вражеским колоннам и быстро отходили на новые рубежи. Было подбито 43 вражеских танка. Будучи раненным, остался в строю».

Капитан руководил боем, стоя у своего танка. Осколком разорвавшейся мины был ранен. В горячке боя не обратил на это внимание. Затем пуля пробила танкисту левое плечо. Комбат руководил боем, пока не лишился сознания - от большой потери крови. Его срочно отправили в фронтовой госпиталь.

Если, путешествуя на автомобиле, вы окажетесь на объездной трассе вокруг Мценска со стороны Орла, знайте, что именно здесь, на высоте в километре от северной окраины деревни Ильково, пролил свою кровь мастер танковых боёв высшей категории Герой Советского Союза Анатолий Рафтопулло. Это высокое звание ему было присвоено через три месяца - 11 января 1942 года. Об этом он узнал, ещё находясь после тяжелого ранения на лечении в военном госпитале.

2. Трагедия в тургеневских пенатах

Имя Ивана Сергеевича Тургенева знакомо всему просвещённому миру. В ночь с 24 на 25 октября 1941 года его родовое имение Спасское-Лутовиново было оставлено советскими войсками. Не многие знают, как это произошло.

На рубеже обороны Брянского фронта от с. Троицкого (крупного населённого пункта, расположенного у устья реки Снежедь, впадающей здесь в Зушу) до Большого Крицыно (находящегося у устья реки Чернь, также впадающей в Зушу) к 20 октября 1941 года остались 41-я кавалерийская и 6-я гв. стрелковая дивизии общей численностью 15 тысяч человек.

Сюда начали подтягиваться и сосредоточиваться части немецкой группировки, предназначенной для удара на Тулу и Москву. Она состояла из 4-й танковой дивизии и элитного 1-го пехотного полка «Великая Германия», сконцентрированных на Мценском плацдарме, а также подходившей в это время из-под Болхова 3-й танковой дивизии, которая занимала исходные позиции к северу от Тельчье -у нп Миново и Марс.

Немецкие разведывательно-ударные группы «прощупывали» оборону наших дивизий, а все виды разведки устанавливали силы и возможности наших частей, занимавших оборону, определяя два участка для прорыва.

Первый не вызывал сомнений - это Мценский плацдарм, хотя взять штурмом высоты, расположенные к северо-востоку от Мценска, было для немцев трудной задачей. Разведка установила, что высоты за Мценском очень хорошо укреплены и подготовлены к длительной обороне. За 15 дней октября наши сапёры их заминировали, были отрыты глубокие траншеи, хорошо оборудованы огневые точки и позиции для орудий полковой и корпусной артиллерии. Нужно было время, чтобы подготовиться к штурму. В случае успешного прорыва обороны левого фланга 6-й гв. сд, немецкая ударная группа полковника Эбербаха, продвигаясь по шоссе Мценск - Чернь, должна была выйти к Медвежке и правой стальной клешнёй захлопнуть в капкан советских пехотинцев. В этот же капкан попадала и 11-я тбр, её немногочисленные, истощённые боями силы с небольшим количеством танков.

Второй участок прорыва командование XXIV танкового корпуса определило на участке между нп Марс и Кузнецово. Здесь Зуша делает огромную петлю, уходящую своей вершиной к югу, где левый берег высок и покрыт лесами, а северный берег, где занимали оборону наши части, очень пологий. С высот левого берега реки, куда подошли части противника, наша оборона просматривалась на очень большую глубину. В этом месте немцы без особого труда захватили плацдарм и навели понтонные переправы. Кроме того, здесь есть места, где через реку можно было переправиться вброд. Только через два-три километра начинаются пологие подъёмы, ведущие к известным по тургеневским рассказам деревням - Шеламово, Кальна, Живой Ключ. Именно в этом направлении, через цепь холмов, плавно переходящих друг в друга, без глубоких оврагов и речушек, немецкие штабисты наметили путь движения армады, состоящей из трёх танковых, шести пехотных и одного мотоциклетного батальонов, большого количества артиллерии. Танки и мотопехота направлялись вдоль левого берега реки Снежедь к той точке, где сходятся железная и шоссейная дороги - у села Медвежка Тульской области. Таким образом, эта группа своей левой стальной клешнёй должна была захлопнуть в капкан оборонявшиеся части 6-й гв. сд. Из этого капкана вырваться нашим бойцам не было никакой возможности. А Прудищенский и Бастыевский леса, где можно было зверем притаиться, были далеко и заранее оцеплены мотоциклистами. Нет спасения - только плен. В журнале боевых действий запечатлена трагедия нескольких тысяч ни в чём не повинных русских воинов:

«22.10.41 г. Дивизия оборонялась на рубеже выс. 231,2 - выс. 228,0 - Хальзево. Противник в течение дня вёл артогонь по Бол. Борзёнки, Мал. Борзёнки, выс. 230,7, Звягино, Хальзево и пулемётный огонь в районе Марс, Глинская.

19.30. Под прикрытием артогня противник начал переправляться в районе Миново, Марс. Боевое охранение под давлением превосходящих сил противника стало отходить восточнее Марс, Миново.

22.00. Пр-к занял Марс силой до батальона, и Миново до 2-х рот. Для уничтожения противника в район Марс, Миново выслана 2 рота 540 сп.

Потери: убитыми - 2, ранеными - 10 человек.

23.10.41 г. Дивизия выполняет прежнюю задачу: 1 рота 240 сп заняла рубеж Зелёный Холм - Меркулово - выс. 246,1, составляла резерв командира дивизии.

7.30. Противник начал артподготовку, ведя огонь по переднему краю, особенно по правому флангу обороны в районе Бол. Борзёнки, Мал. Борзёнки, Бородёнки. Авиация противника до 20-25 самолётов непрерывно бомбила передний край и ОП артиллерии.

9.00. Противник силой до двух батальонов перешёл в наступление на Шеламово. Огнём артиллерии противник был отбит.

19.30. Подтянув до трёх полков мотопехоты, при поддержке 6070 танков, противник перешёл в наступление по всему фронту в направлении Бородёнки, Степурино, Холодково. Противник потеснил правый фланг 540 сп и в 21.00 занял Шеламово. На остальных участках атаки противника были отбиты. В районе Степурино подбито 8 танков. За день сбито 14 самолётов».

Роковой час 6-й гв. сд пробил.

«24.10.41 г. Противник силой до двух полков мотопехоты при поддержке 7080 танков в 14.00 прорвал оборону 540-го сп. Авиация 2530 самолётов непрерывно бомбила передний край и ОП артиллерии. Через Мал. Борзёнки противник вышел в тыл дивизии. 540-й сп начал отход. Танки противника через Меркулово-1, Меркулово-2 вышли на шоссе Мценск - Тула. Дивизия начала отход к востоку от шоссе. Штадив с 17.10 - Шумилино.

В течение 23-24.10.41 г дивизия удерживала оборонительную полосу и вела ожесточённые бои. К исходу 24.10 противник прорвал участок обороны 540 сп и вышел в район Старухино, Долматово во фланг и тыл 471 и 401 сп. Несмотря на это, части дивизии продолжали отражать атаки противника. 540 сп был отрезан противником от частей дивизии.

25.10.41 г. Дивизия с 2.00 совершает марш в направлении Новосёлки, Пименово.

26-31.10.41 г. Дивизия совершает марш по маршруту Пименово-2, Старые Горы, Ново-Никольское, Архангельское, Троицкое (Медведково).

Дивизия вошла в связь со штабом Юго-Западного направления и сосредоточилась в районе Кадное, Архангельское, где перешла к обороне в полосе фронта Кадное - Архангельское - Овечьи Воды и вошла в состав 3 й армии.

2.11.41 г. 540 сп вышел из окружения и присоединился к дивизии»[6].

«Наши потери: убито 575 человек, ранено 990 человек, пропали без вести - 7397 человек» [7].

Из всех сгинувших мы пока знаем только несколько фамилий командного состава гвардейцев-пехотинцев: командир дивизии генерал-майор К.И. Петров, начальник штаба дивизии майор А.В. Богоявленский, военный комиссар дивизии И.Б. Булатов. Командиры полков: 401-го -майор А.И. Набатов, 407-го - майор Н.В. Коркишко, 540-го - подполковник М.В. Шупов, 606-го артиллерийского -подполковник Н.И. Герасименко.

3. Немецкие оккупанты в «тургеневских охотничьих местах»

Из воспоминаний Безгина Николая Ивановича, записанных его внуком Евгением Безгиным, студентом 5-го курса философского факультета ОГУ имени И.С. Тургенева: «У нас в Шеламово была школа, которая располагалась в бывшем барском доме. 1 сентября мы начали учиться

в этой школе, но проучились недолго. В конце сентября - начале октября стали опять приходить войска к нашей деревне и заняли всю близлежащую территорию: километров десять в ширину и в глубину километра на два. Заняли Борзёнский овраг, Губарево, Денисово, Шеламово, Безгины. Все деревенские сады, шеламовский орешник, безгинский лес были заняты нашими солдатами. Начали рыть окопы, строить блиндажи. Располагалась какая-то крупная воинская часть, но техники никакой: люди, лошади и повозки. Каждую семью заставили рыть у себя на огороде окопчик или небольшой блиндаж.

В домах, которые были получше, разместились штабы, многие офицеры тоже расположились по квартирам. Обстановка на первый взгляд выглядела нормальной, но это было не так. По левому берегу реки Зуши - от г. Мценска до с. Тшлыково и дальше - стояли немецкие войска. Они выжидали удобный момент для наступления. И этот момент настал где-то в середине октября. Наши тоже зашевелились. Гражданскому населению было приказано укрываться, кто как сумеет.

Семей десять у нас в Безгинах укрылись в подвале, который был под одной половиной большого дома. Дом до революции принадлежал Безгину Ивану Ивановичу (по прозвищу Пучок). Сидим тихо-тихо. Сколько времени - неизвестно, только тусклый огонёк коптилки мерцает в темноте. Послышался шум в «рукаве» (вход в подвал. - Авт.), на порожках: это человек тридцать наших солдат забежали в подвал - место позволяло. Но солдаты всё лезут и лезут. Дверь оказалась приоткрытой, и было слышно, что творилось на улице. Сверлящий душу вой самолетов, свист падающих бомб, страшные взрывы. Всё это вызвало смятение, в подвале поднялся крик: дети орут, женщины причитают. Коптилка потухла, страшный хаос кругом, все ждут смерти.

Проходит некоторое время, и люди успокаиваются, но начинают ругать солдат за все свои страхи. В приоткрытую дверь, кроме взрывов, слышны и другие звуки. Это гул моторов, скрежет гусениц танков, чужая речь. Солдаты, которые были у нас в «рукаве», стали шептаться и замышлять что-то. Женщины в их шептании уловили что-то страшное. Оказывается, немцы видели, куда убегали русские солдаты, и подогнали к подвалу танк. Ствол его орудия был направлен прямо в наш «рукав». Но выстрела не последовало: нашим солдатам самим пришлось выйти и сдаться. Их разоружили, построили и куда-то увели. Нас же не тронули. Так немцы проявили гуманность к мирным жителям.

Выждав какое-то время, ребята стали вылезать из подвалов и шнырять по садам - искать, где что плохо лежит. Вокруг стояли танки с крестами. По всей видимости, это был передовой отряд немецких танков. Фрицы смотрели, но ребят не трогали»[8].

Из архивных документов Чернского районного историко-краеведческого музея им. Н.А. Вознесенского

Акт

1942 года 11 дня февраля месяца представителями РК ВКП(б) Чернского района Тульской области т. Галицким и временным председателем колхоза «Новый строй» Русинского с/с Чернского района т. Киселевым, счетоводом

колхоза т. Евсеевым, колхозником вышеуказанного колхоза т. Звелевым составлен акт на предмет причиненных убытков в результате временной оккупации данной территории немецко-фашистскими войсками.

При этом установлено.

По колхозу сожгли конный двор, амбар. Разграблено и уведено: лошадей - 4, овец - 6, ржи - 5 цнт, саней - 3, сбруи - 2 комплекта.

По хозяйствам колхозников. Сожжено 24 дома из общего количества 47. Надворных и хозяйственных построек - 27, овец 3 головы, кур - 86 шт., хлеба - 2 цнт и грубых кормов, соломы и сена - 206 цнт. Разграблено и уведено: коров - 1, овец - 6, кур - 110, пчелосемей - 2 улья, яиц -460 шт., масла - 3 кг, валенок и сапог - 5 пар, один костюм.

В результате пожара сгорело по домам все имущество (обувь, одежда и т.д.), в чем и составлен настоящий акт.

Комиссия: (подписи)

Акт

1942 года января 24 дня настоящий акт составлен комиссией в составе представителя от Чернского РК ВКП(б) Новикова Ф.А., председателя Русинского с/с Чернского района Тульской области Евсикова А.В. и председателя колхоза «Кальна» Русинского с/с Чернского района Зайцева Д.К. и колхозников колхоза «Кальна» Русинского с/с Чернского района Цуканова Т.П. и Цуканова И.П. на предмет причиненных грабежей германскими озверелыми бандитами в колхозе «Кальна» Русинского с/с Чернского района Тульской области.

Отобрано колхозного скота: 1 бык племенной, коров у колхозников 8 штук. Ограблена звероферма: 20 шт. серебристо-бурых лис взрослых и годных к забою. Отобрано у колхозников: свиней - 3 шт., овец - 6 шт., 90 шт. кур. Кроме того награблено яиц, масла, соли и керосина, у колхозников, из предметов принадлежностей постельных, столько, сколько находили.

Настоящий акт составлен в 3-х экземплярах.

Комиссия: (подписи)

Акт

1942 года 12 дня февраля месяца представители РК ВКП(б) Чернского района Тульской области Галицкий и Ефремов, председатель колхоза «Большие Борзенки» Русинского с/с Чернского района т. Борзенков и счетовод указанного колхоза составили настоящий акт на предмет причинения убытков в результате временной оккупации немецко-фашистскими войсками территории колхоза «Большие Борзенки» Русинского с/с Чернского района Тульской области.

При этом установлено.

По колхозу сожжено 2 риги, 9 амбаров, один скотный двор, один конный двор, 20 ульев пчелосемей, со всем имеющимся инвентарем кладовая, овса 80 копен. Зерно: яровая пшеница 24 цнт, ржи 8 цнт, овса 3 цнт, конопли 1 цнт, клевера 1,5 цнт, проса 0,5 цнт, гречи 4 цнт. Сбруи - 13 комплектов, молотильных машин - 2, сеялок - 1, бочек - 3 и сотовый опрыскиватель. Разграблено и уведено: коров - 2, лошадей - 6, саней - 3, сбруй - 4 комплекта.

По хозяйствам колхозников: сожжено 13 жилых домов из 19, хозяйственных построек 22. Отобрано: кур - 30 шт., хлеба - 50 цнт, сена - 70 цнт, соломы - 33 цнт. При пожаре

уничтожено много домашнего имущества: одежда, обувь, посуда и т.д. Уведено и разграблено: овец - 19, поросят - 1, кур - 60, яиц - 250, масла - 23 кг, а также 4 пары яловой обуви. В чем и составлен настоящий акт.

Комиссия: (подписи)

«Что творилось при отступлении врага с нашей земли, вспоминают М.И. Батыева, П.И. Шунин, Рожкова, М.Н. Родина: «На территории Чернского района закрепились и немцы, и финны. «Хвинны» - так называли их в воспоминаниях старожилы - рыжие, гордые и очень жестокие. Местных жителей они очень не любили».

«Немец в основном жёг по большаку, - рассказывает о днях оккупации Павел Шунин из Фёдоровского. - Такая, видно, у них была задача: вести политику выжженной земли. Разрушать, взрывать, сжигать».

«В Долматово, страшно вспомнить, осталось два дома, в Хмелинах тоже два. Моя свекровь здесь жила и ещё семь семей. В доме сгорела крыша, но фашисты на этом не успокоились. Если видели, что стены остались целы, то разбирали их, а кирпич на дорогу бросали, чтобы машины их в грязи не увязали», - дополняет воспоминания земляков Рожкова.

Рассказывает М.И. Батыева: «25 декабря, на Спиридония, в Троицкое-Бачурино пришёл карательный отряд. Немцы отступали, поэтому у нас долго не задержались. Сразу же ушли на Сальницы. Но потом появились другие и давай по дворам шарить: кур рубят, овец режут. Мы в чулане спрятались. А они всё какие-то ящики носили да провода протягивали. Мы в чулане тряслись от страха. Хорошо, что где-то через час пришли наши разведчики. А оккупанты подались куда-то по направлению к Тшлыково. Отступая, зажигали все деревянные дома, а тушить не позволяли - расстреливали».

4. Бой за Спасское-Лутовиново в январе 1942 года

С конца октября в Спасском-Лутовиново размещалась волостная управа оккупационных властей. Затем, в конце декабря, под напором войск Красной армии немецкие части стали спешно покидать здешние места, по пути уничтожая деревни и сёла. Имеются подробные воспоминания жителей окрестных деревень о том, какому изуверству они подвергались при отступлении немцев в конце декабря 1941 года.

Тотальной эвакуации подверглись граждане населённых пунктов Мценского и Болховского районов, расположенных по берегам р. Оки. Об этом рассказала Марина Яковлевна Тетерина: «29 декабря 1941 года примерно в 4 часа вечера всех выгнали из нашей деревни Верхнее Ущерево и погнали на Орёл. Нас было около 300 человек. Мы отстали и укрылись в стогу сена. А мороз в тот день был под 40 градусов. Для многих эта ночь стала последней. У моей сестры был новорождённый мальчик, замёрз сразу... Подошла ещё ночь. Жутко хотелось есть. Решились вернуться в деревню. Было всё равно: убьют или умрёшь от голода.»

В Хуторе Зароща Мценского района до оккупации было 30 дворов с населением 157 человек, в деревнях, расположенных на правом берегу реки Зуши: Нижняя Зароща-98 дворов с населением 507 человек, Верхняя Зароща - 68 дворов с населением 290 человек. После освобождения в

этих трёх населённых пунктах не сохранилось ни одного дома: все были сожжены или взорваны. В Хуторе Зароща осталось в живых 23, в Нижней Зароще - 143, в Верхней Зароще - 22 человека[9]. В графе «Примечание» указано, что отец или мать, брат или сестра расстреляны, угнаны в Германию, умерли, убиты, подорвались на мине, погибли при бомбардировке или артобстреле[10].

Следует заметить, что через Нижнюю и Верхнюю Зарощу и Висельную гору проходила дорога из Спасского-Лутовинова во Мценск.«Кто мне растолкует то отрадное чувство, которое всякий раз овладевает мною, когда я с высоты Висельной горы открываю Мценск? В этом зрелище нет ничего особенно пленительного - а мне весело. Это и есть чувство родины», - писал И. С. Тургенев И.П. Борисову 11 декабря 1861 года.

Музей-усадьба И.С. Тургенева и село Спасское-Лутовиново были освобождены 27 декабря 1941 года частями 356-й стрелковой дивизии 61й армии.

«В первые дни нового 1942 года, - пишет горьков-ский исследователь В.П. Киселёв, - полки нашей 137-й дивизии были передислоцированы в район села Спасское-Лутовиново. Мог ли думать Иван Сергеевич Тургенев, что поля, где он любил охотиться и обдумывать свои книги, станут могилами для многих тысяч русских людей, а его усадьба будет осквернена, и даже бюст обгажен потомками современников Бетховена, Шиллера и Гёте»[11].

Весь 1942-й и до августа 1943 года село Спасское-Лутовиново и музей-усадьба И.С. Тургенева находились в непосредственной близости от линии фронта, в зоне артобстрелов и бомбёжек.

В архивном документе - акте от 15 января 1942 года, подписанном политруком политотдела 3-й армии П.И. Рожковым, а также жителями села Спасское-Лутовиново Н.Г. Поляковым, М.Н. Фатеевым, А.И. Бизюкиным, говорится: «15 января 1942 года эсэсовская дивизия ворвалась в село Спасское, сожгла Петровское, на деревню немцы бросали бутытки с горючей смесью, на Поповке осталось пять домов, быта сожжена и усадьба И.С.Тургенева, уцелели лишь флигель и баня» [12].

Следует отметить, что никаких эсэсовских дивизий в составе 2-й танковой армии не было. Как стало известно из архивных документов, боевые действия разведывательно-диверсионного характера вели пехотинцы 71-го мотопехотного полка 29й моторизованной дивизии из состава XXXXVII танкового корпуса 2-й танковой армии генерал-полковника Гейнца Гудериана. Правда, в это время «хитрый лис» был отправлен в отставку за то, что вопрекистоп-приказу Гитлера в конце декабря 1941 года, опасаясь полного окружения, отвёл свои войска из-под Тулы к Мценску.

В начале января 1942 г. линия фронта стабилизировалась. В районе к северу от Мценска она проходила по реке Зуше через населённые пункты, расположенные на её левом берегу: Бутырки, Сомово 2-е, Глинское, Знаменка 1-я, 1-е Бабинково, Нечаево, Кузнецово 1-е, Красный Хутор, Рожанец, Миново.

Документы Центрального архива Министерства обороны РФ, в том числе и трофейные, раскрывают полную картину того, как была спланирована и проведена операция, изначальной целью которой было уничтожение некогда дворянского поместья Спасское-Лутовиново, где

прошли детство и юность великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева.

Предполагал ли Тургенев, обучаясь в Берлинском университете, а затем ставполпредом русской литературы за рубежом, в том числе и в Германии, что потомки горячо любимых им немецких творцов поэзии и прозы надругаются над его духовной и творческой святыней, и что все, буквально все места, упомянутые в его произведениях, особенно в «Записках охотника», будут сожжены, а многие из них не восстанут из пепла никогда. Конечно, нет. И в дурном сне не могла ему присниться трагедия, постигшая его родину.

Скрупулёзный исследователь боевых действий на Мценской земле, автор книги «Орловщина в войне» Станислав Сопов любезно предоставил мне первоисточники, в которых раскрывается авантюра, предпринятая немецкой разведгруппой с целью уничтожения родового гнезда всемирно известного писателя.

В соответствии с приказом командира 71-го пехотного полка 29-й моторизованной дивизии 9-я рота, усиленная двумя взводами второй роты 29-го сапёрного батальона, должна была перейти в наступление с локального участка фронта: Кузнецово 1-е - Кузнецово 2-е, имея конечную цель - Спасское-Лутовиново.

«Начало атаки было намечено на 7.00.

Первой целью наступления было Малое Губарево, второй - Спасское-Лутовиново.

Приказ предусматривал:

а) населённые пункты сровнять с землёй с тем, чтобы противник не смог расположиться здесь;

б) доставить пленных.

<...>

командир роты обер-лейтенант Венигер»[13].

В населённых пунктах (в скобках - количество домостроений), входящих в состав Спасско-Лутовиновского сельского совета Мценского района, таких как 2-е Бабинково (26), Знаменка 2-я (21), Шаламово (49), Малое Губарево (25), Катушищево (53), Передовик (16), Спасское-Лутовиново СС (76), и на местности вокруг них располагались подразделения409-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии 3-й армии Брянского фронта. Ввиду малочисленности полка его оборона представляла собой систему опорных узлов на высотах и у населённых пунктов (см. схему обороны 409-го сп) Схема

ß . / Ж

i* Т) — л-Л

С V/тшш

£г i1 / , >у/

Л

{

i.^t- :. .-Л ч

(Л— -

u

Схема обороны 409-го сп на 14 января 1942 года

(ЦАМО РФ. Ф. 1360. Оп. 1. Д. 8. Л. 134)

После разведки, в результате которой были установлены силы и средства обороны 409-го стрелкового полка, 15

января в 7.15 9-я рота 71-го мотопехотного полка перешла в наступление. Её сопровождали наблюдатели - корректировщики артбатарей противника.

«В связи с тем, что местность неблагоприятна и лес, расположенный 1 км северо-западнее Шаламово, занят противником, обер-лейтенант Венигер решил обойти высоту 235,2 с юга, примерно в 500 м. В это время группа противника оставила Мал. Губарево и выступила в южном направлении. В ходе непродолжительного ожесточённого боя деревня была занята нашей ротой. Двое русских солдат, продолжавших оказывать сопротивление, были взяты в плен.

Были взорваны два 75-мм орудия, находившиеся на позиции.

В 11.15 9-я рота 71-го пп выступила в направлении северо-западной части Спасское-Лутовиново и после получасового упорного огневого боя заняла деревню. Благодаря отлично проведённой артиллерийской подготовке рота заняла населённый пункт, не понеся никаких потерь. Во время атаки захватили в плен двух русских раненых солдат. В самом населённом пункте было насчитано несколько убитых русских солдат. Найденное ручное огнестрельное оружие и мины были уничтожены» [14].

Более подробно о взятии Спасского пишет в своем отчёте командир роты обер-лейтенант Венигер, командовавший операцией:

«< ...>взвод 9-й роты 71-го пп продвигался, насколько позволял снег, перекатами, под огнём противника, в направлении западной части деревни. После получасовой перестрелки нам удалось с криками «ура» ворваться в населённый пункт. Противник, силою до взвода с 20 санями, оставил восточную часть деревни и отошёл в северном направлении. Отходя от одного дома к другому и оказывая упорное сопротивление, противник пытался вначале отстоять населённый пункт. В плен удалось взять двух русских раненых солдат. Найденное ручное огнестрельное оружие и мины были уничтожены. На дороге лежало большое число убитых русских солдат. Остальным удалось спастись.

В южном и юго-восточном направлении деревня охранялась двумя пулемётами. Основная масса взвода 9-й роты пробилась через деревню и закрепилась на восточной окраине.

Взвод, приданный 29-му сапёрному батальону, получил задание разрушить все помещения, чтобы лишить противника возможности расквартирования. Однако окончательно разрушить деревню не удалось, так как не хватило подрывных средств.

Деревянные дома были сожжены, каменные взорваны. Размещение в деревне возможно лишь после восстановления каменных зданий, что, однако, займёт слишком много времени. Оставшиеся здесь печи и камины * были также подорваны»[15].

* Примечание. Имеются в виду русские печи

Обратим внимание на конечную целеустановку операции: «разрушить все помещения, лишив противника возможности расквартирования». С немецкой педантичностью солдаты выполнили задание: сожгли все дома, которые ранее не были уничтожены по случаю бегства на запад в конце декабря, даже «печи и камины были также подорваны».

В донесении штаба 409-го сп отмечается: «в 13.00 противник, обойдя опушку леса с севера, повёл наступление <на> Спасское-Лутовиново. <... > Противник неожиданной атакой достиг окраин села и поджёг 4 дома» [16].

Оперативная сводка 137-й сд за 15 января на 15.00 констатирует события того дня:

«<противник> в 9.30 атакой <в> направлении Шаламово до 200 чел. пехоты при поддержке сильного миномётного огня пытался атаковать 1/409 сп <1-й батальон 409го стрелкового полка>.Бой продолжался в течение 8 часов. Одновременно из района Шаламово силою до 300 чел. пехота в 10.30 повела наступление <в> направлении Спасское-Лутовиново, в 18.30 овладела Спасское-Лутовиново»[17].

Параллельно направлению главного удара взвод 10-й роты 71-го пехотного полка повёл наступление на крупный населённый пункт Катушищево, имевший 53 дома.

«Выступив в 6.45 из Знаменки 2-й, достиг лощины, что 600 м западнее западной окраины Катушищево. Вследствие сильного сопротивления противника и неблагоприятной местности (приходилось продвигаться по грудь в снегу) дальнейшее продвижение было исключено» [18].

Вслед за немецкой пехотой, которая пробивалась с боями через Малое Губарево в направлении Спасского-Лутовинова, на санях двигалось сапёрное подразделение, которое выполняло приказ: поджигать и взрывать дома и строения населённых пунктов. Малое Губарево в 25 дворов было разрушено и стёрто с лица земли взводом 2-й ротыг 29-го сапёрного батальона и после войны не восстановилось.

Далее это же подразделение «... разрушило Спасское-Лутовиново, насколько позволяли имеющиеся в наличии подрывные средства. Деревянные дома быыи сожжены.

Во время атаки оставшиеся силы <русских> на 20 санях поспешно оставили деревню и отошли в северовосточном направлении.

Выполнив задание, 2-я рота в 14.00 оставила Спасское-Лутовиново и в 16.00 вернулась на исходный рубеж по той же самой дороге»[19].

Зададимся вопросом: почему Спасское-Лутовиново не было уничтожено полностью, как это было предусмотрено изуверским приказом?

Об этом с сожалением сообщает обер-лейтенант Венигер: «<...> в бою, происходившем 15.1.42, сапёрам не хватило подрывных средств, чтобы окончательно разрушить Спасское-Лутовиново, которое оказалось более крупным населённым пунктом, чем это было указано на карте »[20].

Возможно (и скорее всего это так), полному уничтожению родового дворянского гнезда Тургенева помешали контр наступательные действия 137-й стрелковой дивизии. 15 января в 14.00 из штаба дивизии в полки поступил приказ:

«409 сп с двумя орудиями 1/17 АП <1-й артдивизион 17 артполка> и 2/17 АП <2-й артдивизион 17 артполка> совместными действиями с одним батальоном 624 сп контратакой <в> направлении Спасское-Лутовиново, Шаламово, 2-е Бабинково уничтожить противника в районе Спасское-Лутовиново, Шаламово, Мал. Губарево, овладеть рубежом Шаламово, Знаменка 2-я»[21].

Данный приказ был выполнен: «<...> в 17.00 взводом 3 б-на <409-го сп> село Спасское-Лутовиново полностью очищено от противника и восстановлено прежнее положение. В результате боя противник понёс убитыти и ранеными до 50 человек, которых, уходя, подобрал»[22].

В донесении в вышестоящие штабные инстанции данные результата контрнаступления намного отличаются от первоначальной сводки:

«Контратакой 3/409 сп при поддержке 1/17АП <в> направлении Спасское-Лутовиново к 23.00 полностью восстановлено <положение>, противник отошёл <на> зап. берег р. Зуша, потеряв убитыми и ранеными 150 солдат и офицеров»[23].

Следует знать, что в донесениях о потерях противной стороны цифры кратно увеличивались. Данные собственных потерь в отчётных документах, подаваемых наверх в конце каждого дня, декады, месяца, были близки к реальным, и в своих работах военные историки, в т.ч. и автор, оперируют именно такими сведениями.

В боях 15 января 1942 года потери 409-го сп 137-й сд составили: «убито 5 человек, ранено 9 человек» [24].

Потери 9-й роты 71-го пехотного полка 29-й моторизованной дивизии в этот день составили: «1 убитый, 1 раненый»[25].

В заключение стоит сказать, что, судя по документам, 9-й роте 29й мпд не удалось достичь восточной окраины Спасского-Лутовинова, и уничтожению подверглась только его западная окраина и центральная часть с домом писателя. Однако сказывалась близость фронта: частые обстрелы и бомбёжки причинили усадьбе катастрофические повреждения. Также следует отметить, что в имеющихся документах Вермахта нет никаких указаний на принадлежность её И.С. Тургеневу или необходимость сохранения усадьбы как культурной ценности.

В своей книге «На тёмной ели звонкая свирель» военный корреспондент Яков Хелемский пишет: «В феврале 1942 года военная дорога привела меня в только что освобождённое Спасское-Лутовиново. Я стоял в старом усадебном парке, и надо мной, словно облака, клубились округлые кроны заснеженных деревьев. Было неправдоподобно тихо и солнечно. И вдруг резкими очередями ударил зенитный пулемёт, где-то поблизости сработала «катюша». И парк, отороченный зимним пухом, превратился в то, чем он был в этот день, - расположением штаба дивизии, которой командовал полковник Нечаев. Отсюда до переднего края было рукой подать. Я обернулся. И передо мной возник белый, словно одна из снежных скульптур, бюст на высоком постаменте. Красивая голова старика. Крупные, но идеально правильные черты. Высокий лоб. Круглая борода, длинные волосы, расчёсанные на пробор. Всё было значительно в этой благородной лепке. Даже сейчас обезображенное лицо с отбитым носом сохраняло выражение спокойствия и мудрого достоинства. Так выглядят античные изваяния, изувеченные временем и всё равно прекрасные.

- Тут что получилось, товарищ командир, - услышал я голос рядом. - Пришли германцы, посмотрели. Ихний обер-лейтенант вдруг закричал тоненьким голосом: «Энгельс! Энгельс!» - и выпалил в Ивана Сергеевича из пистолета. Тогда солдаты стали шомполами, шомполами. Я им говорю: «Это не Энгельс, это русский писатель Тургенев, бывший владелец здешнего имения». Куда там!

Не слушают.

Человек, говоривший это, был высок и тощ, из-под его шапки выбивались взъерошенные волосы. Тонкий нос, большой рот, сероватые глаза. Был одет в облезлый треух и драный кожушок. Прямо один из прототипов героев «Записок охотника» Тургенева»[26].

После освобождения Спасского во флигеле усадьбы Тургенева располагался медсанбат. Отсюда и захоронения в парке 1942-1943 годов. «Три могилы находились возле лиственницы, напротив давно сгоревшего дома Тургенева, большая братская могила - около бывшей церкви, у стены которой были похоронены лейтенанты Васильев В.П. и Крамской М.Я., а также их солдаты и сержанты»[27].

В 1979 году встал вопрос о переносе братских захоронений и создании мемориала в честь воинов, погибших на спасской земле. На его мраморной плите были высечены 99 имён.

В книге А.Л. Мельникова «Огнём полковых батарей» приведены воспоминания начальника артиллерии 856-го полка 283-й стрелковой дивизии: «30 января 1942 года полк, совершив за ночь 50-километровый маршрут, к утру вышел на юго-западную окраину Спасского-Лутовинова.

Что же оккупанты сделали со всемирно известной усадьбой! Знаменитый тургеневский парк загадили, вековые деревья вырубили, здание школы, открытой ещё Тургеневым, разрушили, как и другие постройки. Бойцы медико-санитарной роты нашего полка очистили парк от мусора, вывезли убитых животных, ликвидировали котлованы, в которых фашисты укрывали машины»[28].

Один из участников боёв за Мценск, ветеран войны Н.П. Манько запомнил усадьбу И.С. Тургенева в 1942 году, когда там находился штаб полка: «Остались неразрушенными каретный сарай, но в нём ничего не было, два небольших деревянных строения, вероятно флигель и баня. В одном жил наш командир полка Акимов, в другом проводились совещания с участием командиров батальонов и рот. Наши блиндажи были выкопаны прямо в парке, на липовой аллее. В одном блиндаже был штаб полка, в другом жили разведчики, в третьем - связисты. Окопов, воронок от бомб и снарядов, пока мы находились по март 1943 года, в парке не было»[29].

Из воспоминаний Н.И. Безгина: «Когда Красная армия стала приближаться к нам из-под Черни, фашисты начали палить всё вокруг. Утром 26 декабря 1941 года стало видно, что наши соседние деревни горят. Все три деревни: Жерлово-Лукино, Жерлово-Григорьево, Жерлово-Петрово - полыхали. Если бы человек 20-30 конных с оружием да ещё пулемёт - всех немцев-поджигателей можно было перестрелять или же разогнать. Они были похожи на «дохлых» цыплят; не было у нас хорошего руководителя. А так наши деревни мы упустили. Очень жаль!

Но был такой случай. Поджигатели стали приближаться к нашей деревне. Когда начали поджигать, если не ошибаюсь, дом Коновалова, он пытался тушить огонь, тогда немецкий офицер выстрелил несколько раз и убил защитника. Шеламово *(Русинского с/с, Чернского района; 37 дворов.- Е. Щ.) сгорело дотла - остался один пепел. Люди всю ночь провели на улице. 26 декабря 1941 года мы приехали к бабушке. Кругом быгло пепелище, но её небольшой домик уцелел. Отец собрался и уехал в Шеламово: целый день возил на санях сначала всю семью (детей, жену, свою

мать), потом - сохранившееся имущество, ведь дом сгорел. Хорошо, мать догадалась кое-что спрятать в снег на огороде.

Летом в наших родных местах были сильные бои. Немцы упирались, хотели закрепиться на хорошо оборудованных позициях по Зуше и Оке. В ходе Орловской наступательной операции фашистские войска оставили Мценск, Орёл, Болхов и отошли дальше на запад.

Война от нас ушла на запад, было тихо и спокойно. Летом 1945 года мы вернулись в Шеламово и там занимались строительством дома. Наша родная деревня была почти голая - пустыня. Многие дома сгорели, другие были разрушены» [30].

* Не путать с Шаламово (49 дворов) Мценского района.

Тульские и орловские земли в декабре 1941 года освобождали соединения 61-й армии генерал-лейтенанта М.М. Попова. Тогда Маркиан Михайлович впервые познакомился с Орловщиной. Именно его войска в конце декабря освободили исторические литературные места- от берегов Красивой Мечи до берегов Жиздры, - места, где часто охотился Иван Сергеевич Тургенев. Его родовые гнёзда - сёла Тургенево и Спасское-Лутовиново - освободили части 356-й стрелковой дивизии, входившей в состав армии генерала Попова. Не сомневаюсь в том, что командарм посетил в те декабрьские дни Спасское-Лутовиново: не мог такой воспитанный и образованный человек проехать мимо святыни. Маршал Баграмян заметил: «Попов был известен в академии не только своими острыми выступлениями на семинарах и заседаниях военно-научного общества, но и как душа всех наших вечеров отдыха. Он отлично пел и играл на рояле. Со своей красавицей женой показывал нам не только бальные танцы, но и фокстрот, танго, только что появившиеся тогда в Москве. Хорошо знал английский. Читал наизусть Фета, Тютчева, Пушкина и Лермонтова».

В начале июня 1943 года, как пишет начальник его штаба Сандалов, Попов вместе с начальником Генерального штаба маршалом А.М. Василевским посетил Спасское ещё раз. Забегая вперед, скажу: войска 2-го Прибалтийского фронта под командованием Попова освобождали святыню нашей земли - Пушкинские Горы, где на кладбище Святогорского Успенского православного мужского монастыря похоронен Александр Сергеевич Пушкин.

В январе 1942 года фронт устоялся на линии, проходившей по долинам рек Зуша и Ока, где по правым берегам исстари пролегал Белёвский тракт. По нему когда-то неоднократно на дрожках спешил на охоту в Полесье Тургенев. Он не мог не обратить внимания, когда проезжал мимо, на три кургана, покрытые седым ковылём, полынью и ярко-малиновым сочным татарником. Вероятно, насыпанные ещё во времена монгольского ига, они возвышались напротив старинного русского селения Городище, расположенного у места слияния Зуши и Оки. Так вот, эти места стали ареной невероятных сражений огромных масс войскс небывалым кровопролитием противоборствующих сторон.

Первая попытка сдвинуть немецкие войска была предпринята в феврале 1942 года, затем в феврале 1943-го. И только в июле 1943 года немецкие оккупанты под напором Красной армии стали медленно пятиться на запад, к берегам Десны.

Из краткой боевой характеристики 287-й стрелковой

дивизии:«В результате боя 5.2.42 г. части дивизии овладели Миново сев., Марс и сосредоточились для дальнейших действий в районе Снежедь, юго-зап. скаты выс. 175,9, зап. скаты выс. 224,7.

В течение 5.2-6.2 и в ночь на 7.2.42 г. части дивизии вели тяжёлые бои с противником. Понеся большие потери, в ночь на 7.2.42 г. были отведены и сосредоточены в районе Полтево, Мал. Рябая, Бежин Луг, имея задачу быть готовым к действиям»[31].

Эти места намоленные и известны всему миру по «Запискам охотника» И.С. Тургенева. Как резали здесь наших бойцов из пулемётов, как кромсали их из миномётов и как горели наши деревни и сёла, представлено во многих моих изданиях[32]. И один, и с учениками, и с экскурсантами бывал здесь не раз. В результате изучения огромного массива архивных документов и воспоминаний мне открылась одна из сотен трагедийных страниц войны на нашей многострадальной, исстари русской и известной всему миру земле. Пути Тургенева, Толстого, Фета перекрещивались здесь не раз - в местах, расположенных вокруг Спасского и нашедших своё отражение в их творчестве.

«Из Губаревки мы (Людмила Николаевна Иванова и Екатерина Андреевна Тарасова-Овсянникова. - Е. Щ.) возвращались в Спасское вечером. Снова шли по тропинке сквозь знакомую уже берёзовую рощицу. Под впечатлением дня, усталые, каждый думал о своём. Мелькнула мысль: «А ведь вот так же однажды вечером шёл или ехал из Губаревки в Спасское Толстой. О чём тогда мог думать он? Что ощущал?»

«.Как я тебе написал письмо на станции, я поехал дальше, в дальние бедные две дер[евни], Губаревки, и там всё идет прекрасно. Назад ехал через лес турген[евского] Спасского вечерней зарёй, - писал 6 мая 1898 года Лев Николаевич Толстой своей жене Софье Андреевне, - свежая зелень в лесу и под ногами, звёзды в небе, запахи цветущей ракиты, вянущего берёзового листа, звуки соловья, гул жуков, кукушка и уединение, и приятное под тобой бодрое движение лошади, и физическое и душевное здоровье» [33].

Вспоминает Екатерина Андреевна Тарасова-Овсянникова:

- Война ещё была. Все ушли в лес с коровами, а у меня корова больная была, и я стояла у пруда с ей: мол, что будет. Но враг не тронул, а деревня вся горела. Это было, всю жисть помню, 24 декабря. И остался у нас один домик в Губаревке [34], и вся деревня ночевала в одном доме - у Голотиной Анны (а отчество, хоть убей, не помню), кто на лавках, кто на полу вповалку, под столом, на печке - вся деревня. А коровы на улице. 25го утром с улицы постучали. Перепугалися мы: думали, немцы, бабы голосить начали, а ето - наши. Ну, тут просто вой поднялся. Они спрашивають, когда немцы были, а мы ничего сказать не можем.» [35]

Деревня Кальна имеет давнюю историю. В начале ХГХ века она принадлежала вместе с крепостными крестьянами и землями предкам Л.Н. Толстого. Затем - И.И. Лутовинову, двоюродному деду И.С. Тургенева по материнской линии, а после кончины последнего стала владением матери писателя В.П. Тургеневой.

1 мая 1838 года мать писателя сообщала Ивану Сергеевичу из Спасского: «Я хочу завести на будущий год сахароводство <.>. Завод будет в Кальне.».

11 июля 1842 года она писала сыну: «Мы ездили в Кальну убирать сено.» [36]

Деревни Кальна и Голоплёки, как и Спасское-Лутовиново, после смерти матери стали принадлежать Ивану Сергеевичу Тургеневу.

В 1858 году, накануне отмены крепостного права, «.в Кальне было 22 крестьянских двора, в которых проживали 189 человек; из них - 90 мужчин и 93 женщины. В Голоплёках было всего 4 крестьянских двора, и в них проживали 17 мужчин и 16 женщин» [37].

В нескольких километрах к западу от Спасского на просторах предречных долин некогда располагалось огромное старинное село Шаламово. Сейчас это деревня в несколько дворов. А когда-то Иван Сергеевич Тургенев любил ездить сюда на дрожках из Спасского к своему соседу Степану Даниловичу Шаламову, жившему в своём родовом имении.

В рассказе «Бежин луг» Тургенев приводит разговор крестьянских мальчиков, в котором упомянуто Шаламово и идёт речь о подлинных событиях, вероятно, произошедших в этих краях, о чём писатель слышал от местных крестьян:

«- А скажи, пожалуй, Павлуша, что, у вас в Шаламове было видать предвиденье-то небесное? [38] - спрашивает Федя.

- Как солнца-то не стало видно? Как же.

- Чай, напугались и вы?

- Да не мы одни. Барин-то наш, хоша и толковал нам напредки, что, дескать, будет вам предвиденье, а как затемнело, сам, говорят, так перетрусился, что на-поди. А на дворовой избе баба стряпуха, так та, как только затемнело, слышь, взяла да ухватом все горшки перебила в печи: «Кому теперь есть, говорит, наступило светопреставление. Так шти и потекли» [39].

5. Село Тургенево после бегства немецких оккупантов

Повествование о послевоенной жизни Александры Александровны Емельяновской из села Тургенева, родового гнезда отца писателя Сергея Николаевича Тургенева, стоит того, чтобы привести его без сокращения. В нём - военная и послевоенная судьба многострадальной Орловщины, оккупированной немцами, сожжённой дотла, с народом, доведённым до томара (отчаяния). И ещё это один в один судьба моей семьи, когда моя мать Наталья Филипповна, оставшись на пепелище с шестью детьми, получила похоронку на своего мужа и нашего отца. И так же, как Емельяновская,«свирепствуя и мучась», вывела всех нас в люди.

«Муж Александры Емельяновской, уходя на фронт в сорок первом, оставил её в селе Тургеневе с пятью малолетними детьми на руках, а вернулся в конце войны израненный и тяжело контуженный.

Но война настигла воина и в родной деревне: он умер от открывшихся ран почти сразу после рождения сына.

И осталась молодая вдова в обнищавшей за годы войны разорённой деревне сама седьмая.

- Вот снесли мужа на погост. Иду обратно, земли под ногами, ничего не вижу с горя. А в голове стучит: «Всё, всё. Уж это всё. Теперь ни за что не выжить, перемрут дети.»

Сами понимаете: то победы ждали, надеялися, что мужья попридут, полегше станет. И вдруг полный провал:

ребёнок грудной, эти дети маленькие тоже, и впереди -только тьма кромешная да жизнь покалеченная и никакой ни на что хорошее надежды...

Вот пришли домой с кладбища. Я так-то вот за этот стол села, сложила руки вот так-то (тётя Шура вовсю длину вытянула и уронила на стол свои не по росту крупные руки) - и забылася будто. Как провалилася куда. Закрылися мои глазыньки, как каменная стала какая-то сразу.

Растерялася я тогда совсем. Первый раз в жизни слу-чилося со мной такое горе. Вот уже беда так беда, что делать-то?.. В колхозе-то только на работу гоняли с утра до ночи да палочки за трудодни ставили. Так они на бумаге и оставалися. И живи - как знаешь.

Ну вот. Сидела-сидела я так-то, а тут ребенок, грудничок мой, - как закатится криком!.. Я тут-то и проснулася будто. Глаза открыла - а все пятеро моих птенцов сидят напротив меня и потерянно, горестно так глядят, ничего не говорят. А меньшенький-то вроде как сперва зашёлся, а когда я глаза-то открыла, он сразу же и замолк.

Вот гляжу я на них - и думаю: растопырься я счас, как вот ета клуша, и сама погибну, а вместе со мной и все мои детушки. И будто кто силу в меня влил тут-то: решительность, смелость появилася такая, что будто я это уж и не я, а другая ктой-то.

Вот подымаю я глаза на них, на детей-то своих, и гляжу так смело. Они даже испугалися: «Мамка, чего, мол, это ты?..» А я ими говорю: «Ну вот что, ребята. Сироты мы все теперя уж настоящие. Обороняться от погибели будем сами, хором. Бог нам поможет. Мне он силы дал, а теперь я вам её передаю: с этого часа я старшая, и ни-ни, не перечь!.. Всякому от меня будет дадена теперь своя работа. Корова, куры, воды, дров, огород. В дому чтоб порядок.»

Они мне кивают согласно головками, вот эдак вот, а я гляжу на них: маленькие, тощие. И взмолилася я тогда: «Господи, помилуй моих детушек!..»

Вот и выжили. Все в люди вышли, все живут хорошо. Только, бывало, чуть что - я сразу: «По ком это плётка лыковая сегодня голосит?!» - и тяну руку к ремешку, он у меня всю дорогу на крюку висел им для острастки.

И училися хорошо все, жалоб от учителей никогда не было, стыдиться мне за них не приходилося никогда. Теперь разъехалися кто куда.» [40]

6. Спасское - место рождения антивоенного рассказа Гаршина

Спасское-Лутовиново - родовое гнездо величайшего из великих русских писателей. Именно здесь Иван Сергеевич напишет вещие слова: «Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без неё не может обойтись». Спасское и кругом на сотни вёрст окрест - творческая Мекка писателя, где он впитывал необыкновенную поэзию и мудрость народных сказаний, точность и выразительность исконно русской речи, «плоть и кровь живой души нации». Здесь были созданы шедевры из «Записок охотника», «Стихотворений в прозе». В Спасском Тургенев поставит последнюю точку в конце романа «Дворянское гнездо».

«Меня не только тянет, меня рвёт в Россию!» - однажды заметил Иван Сергеевич. Россия и Родина - однозначно

для писателя - Спасское-Лутовиново. Оно стало тем местом, куда тянуло не только его, но куда рвались русские писатели, поэты, артисты, художники, композиторы, чтобы отдохнуть, насладиться тишиной и покоем, поохотиться на птицу и зверя и просто поговорить, пообщаться, и. написать повесть, рассказ, набросать этюд на холсте, сочинить романс. Здесь побывали Л. Н. Толстой, Н. А. Некрасов, А.А. Фет, И.С. Аксаков, П.В. Киреевский, Д.В. Григорович, А. В. Дружинин, В. П. и С. П. Боткины, И. И. Панаев, П. В. Анненков, Я. П. Полонский, актриса М. Г. Савина, композитор С.И. Танеев и др.

Человек необыкновенной доброты и щедрости, Иван Сергеевич даже в своё отсутствие предоставлял свои скромные барские хоромы друзьям и сотоварищам по перу. Будучи за границей и уже страдая неизлечимой болезнью, писатель рекомендует В. М. Гаршину, ставшему в одночасье знаменитым благодаря сказке «Лягушка-путешественница», уединиться в Спасском, душевно отдохнуть и что-нибудь написать. Всеволод Михайлович внял доводам своего наставника, который всегда внимательно следил за его творчеством, и отправился в тургеневские пенаты. Позже он сообщит поэту Я.П. Полонскому, который только недавно покинул Спасское-Лутовиново: «Возвращался я из Москвы на Кукуевку; поезд пришёл туда в пятом часу утра; чуть светало. Я пешком дошёл до Спасского; когда подошёл домой, взошло солнце. Никогда не забуду я этой зари, снимавшейся росы и всего прочего.» [41]

Через два месяца Гаршин закончит автобиографическую повесть «Из воспоминаний рядового Иванова». Спустя четыре года после своего ранения на Русско-турецкой войне он «расскажет о подвиге русского солдата, вызвавшем у чуткого и наблюдательного юноши пламенное восхищение мужеством, храбростью, нравственной силой, горячей любовью к родине, верностью воинскому долгу» [42]. В конце самого что ни на есть, по моему мнению, антивоенного произведения он укажет: «Вс. Гаршин. Август - сентябрь 1882 года, с. Спасское-Лутовиново».

Всеволод Гаршин, поступив после окончания реального училища в Горный институт, был вынужден прервать учёбу. В 1877 году началась Русско-турецкая война, имевшая своей целью освобождение славянских народов от османского ига. Гаршин отправляется добровольцем в действующую армию. Из Кишинёва в составе Болховского полка пешим походным маршем он отправляется на Балканы и в боях под Аясларом получает тяжёлое ранение.

Находясь на лечении, по горячим следам и свежей памяти, Гаршин пишет первый рассказ «Четыре дня», замеченный писателями, в том числе Иваном Сергеевичем Тургеневым, взявшим под покровительство молодое дарование. После публикации рассказа в «Отечественных записках» Тургенев писал Гаршину из Франции: «Каждый стареющий писатель, искренне любящий своё дело, радуется, когда он открывает себе наследников: Вы из их числа» [43].

«Рассказы Гаршина о войне - это застывшие фрески, запечатлевшие лишь отдельные панорамы. Однако писатель сумел отразить в них почти всё, что несёт в себе война: и ярость штыковой атаки, и бестолковость генералов, и взаимное отчуждение офицеров и солдат, и вечно побеждающую народную правду» [44].

Лев Николаевич Толстой также обратил внимание на молодой талант, который, как и он сам ранее в «Севастопольских рассказах», показал антигуманную сущность войны. Приведу фрагмент рассказа Гаршина «Из воспоминаний рядового Иванова», раскрывающий героическую и вместе с тем трагическую судьбу человека на войне.

«Бой разгорался. Ружейный огонь учащался и перешёл в сплошной грозный вой. На правом фланге загремели пушки. Из кустов начали показываться идущие и ползущие окровавленные люди; сначала их было мало, но с каждой минутой становилось всё больше и больше. Наши помогали им спускаться в овраг, поили водой и укладывали в ожидании санитаров с носилками. Стрелок с раздробленной кистью руки, страшно охая и закатывая глаза, с посиневшим от потери крови и боли лицом, пришёл сам и сел у ручья. Ему затянули руку, уложили на шинель; кровь остановилась. Его била лихорадка; губы дрожали, он всхлипывал, нервно и судорожно рыдая.

- Братцы, братцы. земляки милые!..

- Много побили?

- Так и валятся.

- Ротный цел?

- Цел пока. Кабы не он, отбили бы. Возьмут. С ним возьмут,- слабым голосом говорил раненый.- Три раза водил, отбивали. В четвёртый повёл. В буераке сидят; патронов у них - так и сеют, так и сеют. Да нет! - вдруг злобно закричал раненый, привстав и махая больной рукой. - Шалишь! Шалишь, проклятый!..

И он, вращая исступлёнными глазами, выкрикнул страшное, грубое ругательство и повалился без чувств. На берегу оврага показался Лукин.

- Иван Платоныч! * - закричал он не своим голосом.- Ведите!

Дым, треск, стоны, бешеное «ура!». Запах крови и пороха. Закутанные дымом странные чужие люди с бледными лицами. Дикая, нечеловеческая свалка. Благодарение богу за то, что такие минуты помнятся только как в тумане.

Когда мы подоспели, Венцель в пятый раз вёл остаток своей роты на турок, засыпавших его свинцом. На этот раз стрелки ворвались в деревню. Немногие из защищавших её в этом месте турок успели убежать. Вторая стрелковая рота потеряла в два часа боя пятьдесят два человека из ста с небольшим. Наша рота, мало принимавшая участия в деле,- несколько человек.

Мы не остались на отбитой позиции, хотя турки были сбиты повсюду. Когда наш генерал увидел, что из деревни выходят на шоссе батальон за батальоном, двигаются массы кавалерии и тянутся длинные вереницы пушек, он ужаснулся. Очевидно, турки не знали наших сил, скрытых кустами: если бы им было известно, что всего только четырнадцать рот выбили их из глубоких дорог, рытвин и плетней, окружавших деревню, они вернулись бы и раздавили нас. Их быгло втрое больше.

Вечером мы были уже на старом месте. Иван Платоныч позвал меня пить чай.

- Венцеля видели? — спросил он.

- Нет ещё.

- Подите к нему в палатку, позовите к нам. Убивается человек. «Пятьдесят два! Пятьдесят два!» - только и слыш-

но. Подите к нему.

Тонкий огарок слабо освещал палатку Венцеля. Прижавшись в уголку палатки и опустив голову на какой-то ящик, он глухо рыдал»[45].

* Примечание к тексту: Иван Платоныч и Венцель -ротные офицеры полка.

Наш земляк - великий писатель Леонид Андреев как-то заметил: «Человечеству пуля в одно ухо влетает, а из другого вылетает», т.е. антисущное человеку явление не прекращается: одна война сменяется другой, и конца этой череды не видно.

С тех пор, как были написаны рассказы Всеволода Гаршина «Четыре дня», «Трус», «Из воспоминаний рядового Иванова», Россия оказалась втянутой в три кровавые бойни: Русско-японскую, Первую и Вторую мировую. Сражения Великой Отечественной долгое время - два года - проходили на территории глубинной России, в местах, породивших трёх титанов русской и мировой литературы -Толстого, Тургенева и Лескова.

Так случилось, что «водораздел» последней Великой войны прошёл по рекам Неручь, Зуша и Ока, стекающих с высот Среднерусской возвышенности. Русла этих рек, связанных между собой, после войны были названы народом «Долиной смерти». Начинается она у районного центра Залегощь, проходит через г. Новосиль, Мценск, с. Городище и заканчивается у Белёва (недалеко от с. Мишенское - родового имения Жуковского). В каждой деревне, в каждом селена обоих берегах рек-братские могилы. Сколько в них покоится воинов Красной армии, сказать трудно, а установить точно теперь невозможно. Счёт идет на тысячи и даже десятки тысяч. Ежегодно поисковые отряды десятками, а то и сотнями поднимают останки советских воинов и хоронят их в братских могилах близлежащих мемориалов.

Боевые действия в«Долине смерти» и в местах, прилегающих к ней, мною достаточно хорошо изучены по архивным материалам, воспоминаниям бойцов и командиров. Они представлены в моих научных монографиях «Орловская битва: два года - факты, статистика и анализ», «Моряки-тихоокеанцы в кровавых сражениях Орловской битвы» и др.

Просматривая оперативные документы и читая воспоминания участников боёв зимы 1943 года за село Городище, расположенное в центре «Долины смерти», приходишь к выводу: ничего не изменилось в мире, если иметь ввиду технологию войны, отправным моментом которой является убийство человека. Но перед тем, как и в произведениях Гаршина, его сначала нужно было измучить походами, а потом уже послать исполнять заведомо невыполнимый приказ. Только в последней кровавой мясорубке масштабы гибели людей были в разы больше, чем в прошлых войнах. В доказательство этой истины приведу несколько примеров, подтверждающих убийственные во всех отношениях картины войны, а также жуткую статистику потерь наших соединений, сражавшихся во второй половине февраля 1943 года на маленьком десятикилометровом участке фронта.

«Почти месяц продвигались мы к передовой *, - вспоминает связистка артдивизиона 116-й отдельной морской стрелковой бригады Людмила Дробязгина. - Иногда за ночь проходили 20, а то и 30 километров, отдыхали днём в лесах, балках, оврагах, изредка в оставшихся деревнях.

Помню, что во время однообразной ходьбы сознание отключалось, а потом опять возвращалось. По различным ориентирам я с удивлением отмечала, что совсем недавно мы были в одном месте, потом вдруг оказывались уже в другом. Позднее из разговоров с товарищами поняла, что мы спали на ходу из-за непомерной усталости. За счастье считалось, если падала русская лошадь, а не монгольская жилистая. Пристреливали. Долго, очень долго варившаяся на кострах конина спасала нас»[46].

* Пеший марш по заснеженным дорогам от Калуги до ст. Тёплое и с. Агничное Тульской области, затем через г Чернь и далее по тургеневским местам - через деревни и сёла по реке Снежедь в район села Троицкого, расположен-ногов устье этой реки.

Шишкин Н.Я., разведчик отдельной разведроты:

«За всем происходящим я наблюдал в бинокль, затаив дыхание. Лукавая тишина. Как будто нет войны, нет фронта, а всё происходящее похоже на тактическое занятие. Вдруг я почувствовал что-то неладное. От реки до передовой противника - не более четырёхсот шагов. Уже была пройдена половина, когда раздалось приглушённое «ура» и наши подбежали к проволочному заграждению в четыре кола - почти всегда непреодолимое препятствие. И вдруг вся вражеская оборона засверкала точками огней. Атакующие падали, вставали, снова падали, бежали, ища какого-нибудь прикрытия от шквала пуль, но их всюду настигала смерть, смерть и смерть. За перелеском наперебой заквакали наши ротные миномёты. Да где там... Выпустили по десятку мин, и больше стрелять нечем. Много ли могли подвезти боеприпасов на дохлых лошадёнках, да ещё по бездорожью? Между тем уцелевшие пытаются ползти обратно, но вражеская миномётная артиллерия поставила плотный заградительный огонь, тем самым отрезав пути отхода. В тот день в трёх стрелковых ротах нашего батальона осталось 3540 человек. До сих пор не могу понять цель и смысл проведения той роковой операции. Что это было? Разведка боем, проба сил? Нет, другое, не вписывающееся в рамки военного разума» [47].

Бергер И.Г., заместитель командира стрелковой роты:

«К раннему утру подошли к Оке. Переправились и залегли на левом берегу у Городище. Несколько раз поднимались мы в атаку на передний край немцев, где высокий берег был напичкан ДЗОТами. Каждый раз он встречал нас мощным перекрёстным огнём из пулемётов, вынуждая отойти и залечь. От берега, где мы залегли, до немецких блиндажей было метров 100120.Так длилось несколько часов. Мы лежали в снегу на берегу реки, как вкопанные. Пошевелиться было невозможно, ибо снайперы, размещённые на высотах и на колокольне церкви, вели уничтожающий огонь по всем, кто подавал малейший признак жизни. Ко всему часов в 12 прилетели немецкие самолёты и начали нас бомбить. Часа в два с правого фланга по переправе на тот берег прошли три танка и стали подниматься вверх. Мы поднялись и с криками «ура» бегом, хотя этого не получалось из-за глубокого снега, пошли в атаку. В рукопашной выбили немцев из траншей и блиндажей, захватили несколько пленных. В этих боях мы потеряли много солдат и офицеров. Из роты в 130 человек нас осталось человек 20. Из трёх рот пехотинцев-стрелков нельзя было сформировать одну полнокровную стрелковую роту»[48].

Иванов А.Г., красноармеец батальона автоматчиков:

«Пролежали весь день на снегу, ночью нас вывели с поля боя в район деревни Бантики (правильно: Бандики Арсеньевского района Тульской области. - Е. Щ.). Но в темноте до неё не дошли, в нескольких километрах повалились прямо в снег. Утром начали будить друг друга, так как ударил мороз и шинели встали на нас колом. Пришли в деревню, но таковой не существовало на земле. Она была под землёй, в погребах и ямах. В них и расположились. Стали завтракать, но пища застревала комом в горле, так как многих товарищей и друзей рядом не оказалось. И только когда принесли фронтовые сто граммов, а их досталось нам много больше, чем раньше, только тогда поели кашу, разбавленную слезами. Это были скорее поминки» [49].

Все эти воспоминания касаются первых двух дней боёв 116-й отдельной морской стрелковой бригады, которая вместе с 5-й и 283-й стрелковыми дивизиями вела наступление с целью прорыва обороны врага с дальнейшим продвижением в направлении Болхова и Хотынца.

Помните, как Венцель в рассказе Гаршина, один из его командиров, рыдал и сокрушался о потере 52 солдат в бою одного дня? А здесь при первом неудачном штурме урон трёх соединений за два дня составил 1485 убитыми и 3974 ранеными. Уму непостижимо: ежедневные потери составили почти 500 человек убитыми, 2000 -ранеными[50].

Через неделю боевые действия на этом участке фронта продолжились. И опять неудачно, если иметь в виду конечную цель: прорыв обороны врага на большую глубину с выходом в его глубокие тылы.

Шишкин Н.Я.:

«... Сотни артиллерийских и миномётных стволов накрыли смертоносным металлом теперь уже наши траншеи. Земля под нами вначале как-то приподнялась, вся задрожала, как в предсмертной конвульсии, и начала раскачиваться из стороны в сторону. Снаряды и мины рвались в траншее, на бруствере и за ним. Тщательно пристрелянная передовая была для немцев прекрасной мишенью.

Ураган длился, видимо, полчаса, но нам он показался вечностью. Присыпанный землёй, поднимаюсь, отряхиваюсь, осматриваюсь... и глаза лучше бы не смотрели. Из-под обломков мёрзлой земли то тут, то там торчат руки, ноги, пополам разорванные люди, клочья грязной одежды. Добротные когда-то блиндажи разрушены, их толстые брёвна вывернуты и поставлены на дыбы. Ещё не войдя в разум, слышу: «Братишка, пристрели». Резко поворачиваюсь в сторону и вижу: прислонившись к стене траншеи, сидит боец с оторванными ногами. Секунды стою в растерянности. Не могу сообразить, что делать. Затем быстро и неумело начинаю бинтовать его кроваво-грязные культяшки. Он отталкивает меня: «Брось, браток. Я уже не жилец. Лучше мои ноги поищи. Взглянуть бы на них в последний раз и амба. Пристрели меня, ну, пожалуйста. Я бы и сам, да нечем». И вдруг другой, спокойный и жёсткий голос: «По местам!»

Оставшиеся в живых увидели наступающего противника...» [51]

Только учтённые потери в непрерывном шестидневном штурме с. Городище (2126 февраля) лишь одной 116-й бригады составили 489 человек убитыми, 79 - про-

павшими без вести и 1850 - ранеными. «Учесть всех убитых и раненых пока не представляется возможным ввиду того, что непрерывно идёт бой с атаками и контратаками» [52], информировал штаб морской бригады вышестоящие инстанции.

Совершая поход по местам боёв краснофлотцев, мы с учениками остановились напиться у дома в деревне Белый Колодезь. Разговорились с хозяйкой, Пелагеей Карповной Сорокиной. Оказалось, она из Городища. Обрадовалась, что не забыты и не напрасны те жертвы, что их помнят, устанавливают имена.

«В войну из Городища нас всех немец угнал. Когда летом наши освободили деревню (освобождал её 1289-й морской стрелковый полк - всё, что осталось от морской бригады. - Е. Щ.), мы опять туда. Пришли, а вместо деревни - ровное место... Хоть бы один кирпич целый найти. А ведь быто около сотни дворов. Всё в воронках и траншеях немецких, блиндажи друг на друге. Наших там быгло побито видимо-невидимо. Своих немец следом убирал да хоронил. А наши оставались где попало: то в воронках, то в окопах. Ну, немножечко вроде подрасчистили. Стали обживаться в оставшихсяудобныгх немецких блиндажах.

Весной надо сеять, пахать, а там в поле плотняком скелеты лежат. Из района люди приехали. Погнали нас на расчистку. Взяли мы грабли и лопаты... Так подряд гребли косточки, будто сено. Хлеба-то потом рождались на этих полях в рост человека. Знамо, удобрялась земля людской плотью и кровью. А ружей сколько собрали! Целые стога. Их потом военные на машинах увозили. Ходили мы тогда, куда нам нужно было, по тропочкам, боясь подорваться. Ребятишек так дома и держали, да куда там! Многих не уберегли. Ох, натерпелись мы и голоду, и страху»[53].

То же самое нам рассказывали жители селений Будоговищи, Крутогорье, Кривцово, Сивково, Чегодаево, Ущерево, Шашкино, Миново, Марс, Зароща, расположенных по долинам Оки и Зуши, - тех, что остались, а ведь многие исчезли. К примеру, 7 из 12 селений Кривцовского сельсовета не возродились никогда.

Военное лихолетье и послевоенная нищета, которая до сих пор зримо прослеживается в тургеневских местах, вынудили народ сняться с насиженных мест и податься в другой - городской мир, к которому нужно было приспосабливаться, изменяя весь уклад веками устоявшейся жизни.

Может, потому и нет у нас сейчас писателей уровня Тургенева, что селения исчезли вместе с народом и их животворными источниками, которыми он подпитывался. Николай Семёнович Лесков заметил: «Лесные родники осиротели бы, если бы от них были отрешены гении, приставленные к ним народною фантазией». Какое глубокое провидение нашего земляка, если под его «лесными родниками» понимать жизнь и быт русского народа с его «великим, могучим, правдивым и свободным русским языком».

7. О геноциде русских

Изучая отчётные документы немецких полков, дивизий и армий в Военном архиве Германии, я обнаружил материалы, которые служат прямым свидетельством тотальной войны Вермахта на уничтожение славянского населения. И в нём повинно не только политическое руководство Третьего рейха, но и командование всех уровней, которое являлось инструментом политической воли

нацистской верхушки.

«Для нас, немцев, важно ослабить русский народ в такой степени, чтобы он не был в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе».

Для нас, русских, в этой войне генеральным был тезис-лозунг: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»

Сегодня некоторые политики и историки от политики сам факт проведения нацистами продуманного истребления народов СССР, и особенно русского, ставят под сомнение. Но третейский судья, американский представитель обвинения на Нюрнбергском процессе Телфорд Тейлор заявил: «Зверства, совершённые вооружёнными силами и другими организациями Третьего рейха на Востоке, были такими потрясающе чудовищными, что человеческий разум с трудом может их постичь. Эти зверства имели место в результате тщательно рассчитанных приказов, директив, изданных до или во время нападения на Советский Союз, и представляли собой последовательную логическую систему» [54].

Жестокость нацистского режима была такова, что, согласно подтверждённым статистическим данным ЦСУ Госплана СССР, каждый четвертый житель оккупированных территорий (или 25%) не дожил до Победы, каждый второй дом был уничтожен [55].

Всё это так или иначе привело также к резкому обострению социальных проблем оккупированных территорий огромного региона, если не сказать больше - к социально-экономической катастрофе, последствия которой сказываются до сих пор. Разве сестра автора Вера Егоровна, его брат Виктор Егорович, а также десятки, если не сотни тысяч «детей войны» жили бы сейчас в такой, можно сказать, нищете? А живут они в бедности потому, что нацисты навязали нам войну, на которой погибли наши отцы, немецкие оккупанты ограбили нас, сожгли наши дома.

Результаты тщательного исследования демографических и социальных последствий оккупационного режима не оставляют никаких сомнений в том, что нацистскими властями осуществлялась заранее спланированная система истребления населения СССР, в первую очередь - славянских народов. Такой процесс иначе как геноцидом [56] назвать нельзя.

Все факты налицо. И прежде всего, документы, содержащие статистические данные демографических и социальных потерь. Сотни тысяч примеров нацистских преступлений на нашей земле зафиксированы, подтверждены официальными документами и свидетельскими показаниями. Акты комиссий о злодеяниях немецко-фашистских оккупантов подтверждают, что нас убивали, расстреливали, вешали, закапывали в землю и сжигали живьём, загоняли женщин и детей на минные поля, травили немецкими овчарками, морили голодом, отбирали кровь у детей для немецких лётчиков. Это ли не акты геноцида?! Подумать только, население оккупированных территорий сократилось за годы войны с 92 до 61 млн. Программа уничтожения славянских народов была рассчитана на 20 лет. Думаю, германским нацистам хватило бы и 10 лет, чтобы русские, украинцы, белорусы и другие народы, оказавшиеся под немецким сапогом, растворились бы прахом на своей земле или превратились бы в пепел в крематориях Третьего рейха.

Тщательный анализ демографических последствий оккупационного режима (на примере Орловской области) позволяет сделать вывод, что нацисты виновны в национальной трагедии, отправным моментом которой стал регресс и обнищание народов славянских республик.

Исходя из данности неопровержимых фактов действий нацистов, мы вправе заявить всему миру, что во время Второй мировой войны мирное гражданское население славянских республик и более всего - конгломерирую-щая их русская нация подверглись геноциду.

Но... о холокосте евреев весь мир кричит, о геноциде армян весь мир громко говорит, о геноциде русских

- стыдливое молчание. Хотелось бы получить ответ, прежде всего от юристов, правозащитников: почему сохраняется такая гробовая тишина?

И в заключение. Автор не приемлет постулат «понять - значит простить». Нельзя простить злодейства нацистского режима, учинённые над великой нацией, имеющей выдающиеся примеры общечеловеческой культуры и представленной всему миру признанными цивилизованным сообществом светочами великого гуманизма, разума и просвещённости, такими как Толстой, Тургенев, Бунин, Фет, Тютчев, Апухтин и др.

Простить - это значит забыть. Не прощать, а напо-

минать постоянно, ежедневно - это долг, прежде всего, нас, историков. Ибо злодейство, преданное забвению, может повториться вновь.

Библиографический список

1. Часть I см.: Научный журнал «Ученые записки Орловского государственного университета». № 1 (78) 2018. С. 52-57.

2. ФетА.А. Сочинения в 2-х т. М.: Худож. лит., 1982. Т. 1 / Коммент. А.Е. Тархова. С. 510-511.

3. Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск: Русич, 1999. С. 315.

4. Из краткой исторической справки 4-й тд врага, составленной разведотделом Брянского фронта: «Год основания - 1938. В боях с 1939 года в составе танковой группы, а затем 2-й элитной танковой армии Гудериана на территории Польши и Франции, участвует в параде гитлеровских войск в Париже и Бресте. Прошла с боями города России: Брест, Пропойск (Славгород), Чернигов, Рославль, Конотоп, Глухов, Севск, Дмитровск-Орловский, Кромы, Орёл. Но национальному составу 75% немцев, 15% австрийцев, остальные французы, чехи и др.».

5. Ильково - родина русского писателя Ивана Алексеевича Новикова, посвятившего Александру Сергеевичу дилогию «Пушкин на юге» и «Пушкин в изгнании».

6. Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф. 1056. Оп. 1. Д. 1. Л. 39-40.

7. ЦАМО РФ. Ф. 1056. Оп. 1. Д. 2. Л. 3-4.

8. Сборник материалов межрегиональной научно-практической конференции «Гейнц Гудериан и крах концепции молниеносной войны на Орловской земле в октябре 1941 года» // Безгин Е. Немецкие оккупанты в «тургеневских охотничьих местах». Орёл: ОГУ им. И.С. Тургенева, 2017. С. 178-179.

9. См.: Государственный архив Орловской области (далее - ГАОО). Ф. Р-691. Оп. 1. Д. 94. Л. 37-39.

10. См.: ГАОО. Ф. Р-691. Оп. 1. Д. 94. Л. 1-130.

11. Киселёв В.П. Однополчане. Документальное повествование. Нижний Новгород, ФГУИПП «Нижполиграф», 2005. С. 144.

12. Фонд архива музея-заповедника Спасское-Лутовиново. Газета «Мценский край». Среда, 17 июня 2015 г. Спасское-Лутовиново и усадьба И.С. Тургенева в годы войны. Автор Лариса Кондрашова Ьйр://мценскийкрай.рфЛа^ех.рЬр/ йет/778-8ра88кое-1и1оушоуо-1-шаЛа-1-8-Ш^епеуа-у^с^у-ус1)пу.

13. ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12480. Д. 88. Л. 66. Ьйр:/^п.вегтапаоо8тги881а.огв.

14. ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12480. Д. 88. Л. 70. Ьйр^^п.вегтапаосзтг^а.огв.

15. ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12480. Д. 88. Л. 66. http://wwii.germandocsinrussia.org.

16. ЦАМО РФ. Ф. 1360. Оп. 1. Д. 8. Л. 145. Ьйр8://ратуа1пагоаа.тП.ги.

17. ЦАМО РФ. Ф. 1360. Оп. 1. Д. 12. Л. 49. Ьйр8://ратуа1пагоаа.тП.ги.

18. ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12480. Д. 88. Л. 71. http://wwii.germandocsinrussia.org.

19. ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12480. Д. 88. Л. 70. http://wwii.germandocsinrussia.org.

20. ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12480. Д. 88. Л. 71. http://wwii.germandocsinrussia.org.

21. ЦАМО РФ. Ф. 1360. Оп. 1. Д. 12. Л. 50.Ьйр8://ратуа1пагоаа.тП.ги.

22. ЦАМО РФ. Ф. 1360. Оп. 1. Д. 8. Л. 146. Ьйр8://ратуа1пагоаа.тП.ги.

23. ЦАМО РФ. Ф. 1360. Оп. 1. Д. 12. Л. 49. Ь«р8://ратуа1пагоаа.тП.ги.

24. ЦАМО РФ. Ф. 1360. Оп. 1. Д. 8. Л. 146. Ь«р8://ратуа1пагоаа.тП.ги.

25. 25. ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12480. Д. 88. Л. 71. http://wwii.germandocsinrussia.org.

26. Хелемский Я.А. На тёмной ели звонкая свирель. М.: Детская литература, 1971.

27. Отрывок из письма командира 774-го отдельного батальона связи 283-й стрелковой дивизии полковника Н.А. Воронова от 5 ноября 1982 г. Фонд архива музея-заповедника Спасское-Лутовиново.

28. МельниковА.Л. Огнём полковых батарей. Киев: Издательство политической литературы Украины, 1984.

29. Из письма ветерана 866-го полка 287-й Новоград-Волынской стрелковой дивизии Манько Н.П. (Документ 1977 г. из фонда архива музея-заповедника Спасское-Лутовиново.)

30. Сборник материалов межрегиональной научно-практической конференции «Гейнц Гудериан и крах концепции молниеносной войны на Орловской земле в октябре 1941 года» // Безгин Е. Немецкие оккупанты в «тургеневских охотничьих местах». Орёл: ОГУ им. И.С. Тургенева, 2017. С. 180-181.

31. ЦАМО РФ. Ф. 310. Оп. 4376. Д. 64. Л. 109.

32. «Жестокая память», «Моряки-тихоокеанцы в кровавых сражениях Орловской битвы», «Битва в Орловском Полесье» и др.

33. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений (юбил.) Т. 84. С. 314. Иванова Л.Н. Родине поклонитесь: По следам героев И.С. Тургенева. В 3-х частях. М.: Машиностроение, 1993. С. 62.

34. До войны деревня насчитывала 30 дворов.

35. Иванова Л.Н. Родине поклонитесь: По следам героев И.С. Тургенева. В 3-х частях. М.: Машиностроение, 1993. С. 65-66.

36. Иванова Л.Н. Родине поклонитесь: По следам героев И.С. Тургенева. В 3-х частях. М.: Машиностроение, 1993. С. 84.

37. Иванова Л.Н. Родине поклонитесь: По следам героев И.С. Тургенева. В 3-х частях. М.: Машиностроение, 1993. С. 86. Тульский облгосархив. Ф. 51. Оп. 26. Д. 403. Л. 7.

38. Так мужики называют у нас солнечное затмение. (Прим. И.С. Тургенева.)

39. Отрывок из рассказа «Бежин луг» приводится: Тургенев И.С. Записки охотника. М.: Художественная литература, 1966. С. 120.

40. ИвановаЛ.Н. Родине поклонитесь: По следам героев И.С. Тургенева. В 3-х частях. М.: Машиностроение, 1993. С. 151.

41. Из письма В.М. Гаршина Я.П. Полонскому. Л.: Academia, 1934. С. 248.

42. Иванова Л.Н. Родине поклонитесь: По следам героев И.С. Тургенева. В 3-х частях. М.: Машиностроение, 1993. С. 223.

43. Цит. по: Владимир Семёнов. Судьба Всеволода Гаршина // Гаршин В.М. Избранное. М.: Современник, 1982. С. 9.

44. Цит. по: Владимир Семёнов. Судьба Всеволода Гаршина // Гаршин В.М. Избранное. М.: Современник, 1982. С. 12.

45. Цит. по: Гаршин В.М. Избранное - М.: Современник, 1982. - С. 196-197.

46. ГАОО. Ф. 3989. Оп. 1. Д. 5.

47. Архив автора.

48. ГАОО. Ф. 3989. Оп. 1. Д. 3.

49. ГАОО. Ф. 3989. Оп. 1. Д. 8.

50. ЦАМО РФ. Ф. 202. Оп. 5. Д. 1214. Л. 12.

51. Архив автора.

52. ЦАМО РФ. Ф. 202. Оп. 5. Д. 1214. Л. 12.

53. Запись сделана автором, цит. по: Щекотихин Е.Е. Жестокая память. Орёл. «Вариант В», 2000. С. 108.

54. Нюрнбергский процесс: Сборник материалов. Т. 7. С. 662.

55. Сведения об экономических потерях даны: Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 1562. Оп. 3. Д. 803. Л. 27-79.

56. Геноцид - от греч. genos - род, племя и лат. caedo - убиваю, т.е. истребление отдельных групп населения, целых народов по политическим, расовым, национальным, этническим и религиозным мотивам.

References

1. Part I see: Scientific journal "Scientific Notes of Orel State University". No. 1 (78). 2018. Pp. 52-57.

2. FetA.A. Works in 2 volumes. Moscow: Khudozh. Lit., 1982. Vol. 1. Pp. 510-511.

3. Guderian G. Memories of a Soldier. Smolensk: Rusich, 1999. Pp. 315.

4. From the brief historical reference of the 4th enemytank division, compiled by the Intelligence Department of the Bryansk Front: "Founded in 1938. In battles since 1939, as part of the tank group, and then the 2nd elite tank army of Guderian in Poland and France, it participated in the parade of Hitler's troops in Paris and Brest. It went through the battles of the cities of Russia: Brest, Propoysk (Slavgorod), Chernigov, Roslavl, Konotop, Glukhov, Sevsk, Dmitrovsk-Orel, Kromy, Orel. The national composition is 75% of the Germans, 15% of the Austrians, the rest of the French, Czechs, etc.".

5. Ilkovo is the birthplace of the Russian writer Ivan Alexeyevich Novikov, who dedicated to Alexander Sergeevich the "Pushkin in the South" and "Pushkin in Exile".

6. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 1056. R. 1. C. 1. L. 39-40.

7. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 1056. R. 1. C. 2. L. 3-4.

8. Collection of materials of the inter-regional scientific and practical conference "Heinz Guderian and the collapse of the concept of lightning war on Orel land in October 1941" / Bezgin E. German occupiers in "Turgenev hunting places." Orel: OSU named after I.S. Turgenev, 2017. Pp. 178-179.

9. See: The State Archives of the Oryol Region (hereinafter referred to as the SAOR). F. R-691. Inv. 1. C. 94. L. 37-39.

10. See: SAOR. F. R-691. Inv. 1. C. 94. L. 1-130.

11. Kiselev V.P. Brothers. Documentary narrative. - Nizhny Novgorod, FGUIPP «Nizhpoligraf», 2005. - P. 144.

12. The fund of the archive of the Spasskoe-Lutovinovo museum-reserve. The newspaper "Mtsensk region." Wednesday, June 17, 2015 Spasskoe-Lutovinovo and the manor of I.S. Turgenev during the war. Author Larisa Kondrashova http: //мценскийкрай.рф/iаndex.php/ item/778-spasskoe-lutovinovo-i-usadba-i-s-turgeneva-v-gody-vojny.

13. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 500. R. 12480. C. 88. L. 66. http://wwii.germandocsinrussia.org.

14. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 500. R. 12480. C. 88. L. 70. http://wwii.germandocsinrussia.org.

15. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 500. R. 12480. C. 88. L. 66. http://wwii.germandocsinrussia.org.

16. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 1360. R. 1. C. 8. L. 145.https://pamyatnaroda.mil.ru.

17. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 1360. R. 1. C. 12. L. 49.https://pamyatnaroda.mil.ru.

18. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 500. R. 12480. C. 88. L. 71. http://wwii.germandocsinrussia.org.

19. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 500. R. 12480. C. 88. L. 70. http://wwii.germandocsinrussia.org.

20. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 500. R. 12480. C. 88. L. 71. http://wwii.germandocsinrussia.org.

21. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 1360. R. 1. C. 12. L. 50.https://pamyatnaroda.mil.ru.

22. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 1360. R. 1. C. 8. L. 146.https://pamyatnaroda.mil.ru.

23. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 1360. R. 1. C. 12. L. 49.https://pamyatnaroda.mil.ru.

24. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 1360. R. 1. C. 8. L. 146.https://pamyatnaroda.mil.ru.

25. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 500. R. 12480. C. 88. L. 71. http://wwii.germandocsinrussia.org.

26. Helemsky Ya.A. On the dark spruce bell ring. - Moscow: Children's Literature, 1971.

27. Excerpt from the letter of the commander of the 774th separate battalion of communications of the 283rd Infantry Division, Colonel N.A. Voronov, November 5, 1982. The archive of the Spasskoe-Lutovinovo Museum-Reserve.

28. MelnikovA.L. The fire of regimental batteries. -Kiev: Publisher of the Political Literature of Ukraine, 1984.

29. From the letter of the veteran of the 866th regiment of the 287th Novograd-Volynsk Infantry Division, Manko N.P. (Document of 1977 from the fund of the archive of the Spasskoe-Lutovinovo Museum-Reserve.)

30. Collection of materials of the Interregional scientific and practical conference "Heinz Guderian and the collapse of the concept of lightning war on Orel land in October 1941" / Bezgin E. German occupiers in the "Turgenev hunting places." Orel: OSU named after I.S. Turgenev, 2017. Pp. 180-181.

31. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 310. R. 4376. C. 64. L. 109.

32. "Cruel memory", «Sailors-Pacificers in the bloody battles of the Battle of Orel," "The Battle in Orel Polesye," and others.

33. Tolstoy L.N. Complete works (jubilee) Vol. 84. Pp. 314. Ivanova L.N. Bow to Homeland: Following the heroes of I.S. Turgenev. In 3 parts. Moscow: Mechanical Engineering, 1993. Pp. 62.

34. Before the war, the village had 30 households.

35. Ivanova L.N. Bow to Homeland: Following the heroes of I.S. Turgenev. In 3 parts. Moscow: Mechanical Engineering, 1993. Pp. 65-66.

36. Ivanova L.N. Bow to Homeland: Following the heroes of I.S. Turgenev. In 3 parts. Moscow: Mechanical Engineering, 1993. Pp. 84.

37. Ivanova L.N. Bow to Homeland: Following the heroes of I.S. Turgenev. In 3 parts. Moscow: Mechanical Engineering, 1993. Pp. 86. Tula

Region Archive. F. 51. Inv. 26. C. 403. L. 7.

38. So our peasants call a solar eclipse. (Note by I.S. Turgenev.)

39. An excerpt from the story "Bezhin Meadow" is given: Turgenev I.S.TheHunting Sketches. Moscow: Hudozhestvennaya literatura, 1966. Pp. 120.

40. IvanovaL.N. Homeland bow: Following the heroes of I.S. Turgenev. In 3 parts. Moscow: Mechanical Engineering, 1993. Pp. 151.

41. From V.M. Garshin' letter to Ya.P. Polonsky. L.: Akademia, 1934. Pp. 248.

42. Ivanova L.N. Bow to Homeland: Following the heroes of I.S. Turgenev. In 3 parts. Moscow: Mechanical Engineering, 1993. Pp. 223.

43. Cited according to: Vladimir Semyonov. The fate of Vsevolod Garshin // Garshin V.M.Selected. Moscow: Sovremennik, 1982. Pp. 9.

44. Cited according to: Vladimir Semyonov. The fate of Vsevolod Garshin // Garshin V.M.Selected. Moscow: Sovremennik, 1982. Pp. 12.

45. Cited according to: Garshin V.M. Selected. Moscow: Sovremennik, 1982. Pp. 196-197.

46. SAOR. F. 3989. Inv.1. C. 5.

47. Author's archive.

48. SAOR. F. 3989. Inv.1. C. 3.

49. SAOR. F. 3989. Inv.1. C. 8.

50. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 202. R. 5. C. 1214. L. 12.

51. Author's archive.

52. RF Central Archive of the Ministry of Defense. F. 202. R. 5. C. 1214. L. 12.

53. The record was made by the author, cited according to: Schekotikhin E.E. A cruel memory. Orel. "Variant B", 2000. P. 108.

54. The Nuremberg Trials: A Collection of Materials. Vol. 7. Pp. 662.

55. Information on economic losses is given: the Russian State Archive of Economics (RSAE). F. 1562. Inv. 3. C. 803. L. 27-79.

56. Genocide - from the Greek. genos - genus, tribe and lat. caedo - I kill, i.e. extermination of certain groups of the population, whole peoples for political, racial, national, ethnic and religious reasons.