CC BY
82
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2017. № 4
Козлова Н.В.
(доктор ист. наук, профессор кафедры истории России до начала XIX в.
исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
РОД КНЯЗЕЙ ШАХОВСКИХ В СВАДЕБНЫХ АКТАХ
И ДУХОВНЫХ ЗАВЕЩАНИЯХ ПЕТРОВСКОГО ВРЕМЕНИ
На основе комплекса крепостных записей свадебных документов и духовных завещаний первой четверти XVIII в. рассмотрен ряд вопросов, решаемых в рамках семьи двумя поколениями представителей четырех ветвей старшей линии княжеского рода Шаховских. В результате удается увидеть важные детали внутрисемейных и межродовых отношений у представителей одной княжеской фамилии петровского времени. Тем самым заостряется внимание исследователей на крепостных записях как исключительно важном для истории семьи источнике и раскрывается характер содержащихся в них биографических сведений.
Ключевые слова: род Шаховских, семья, брак, приданое, наследство, завещание, свадебные документы.
The article is based on the complex of the fixing records (krepostnye zapisi) of the marriage documents and the testaments drawn up during the first quarter of the 18th cent. These documents concern the family relations of the two generations of princes Shakhovskie, who belonged to the four branches of the elder line of this kin. As a result of the study the author managed to find out the important details of the intrafamily and intergeneric relations of the representatives of one princely kin.
Key words: Shakhovskie kin, family, marriage, dowry, inheritance, testament, marriage documents.
* * *
В России от периода Средневековья и Раннего Нового времени источники личного характера и отечественные фамильные архивы немногочисленны и сохранились плохо. Это обстоятельство, казалось бы, является почти непреодолимым препятствием при изучении истории семьи. Однако все же у историков имеется возможность получить тексты разнообразных частноправовых документов из семейных архивов, не дошедших до нашего времени. Сделать это позволяет обширный комплекс коллекций записных книг крепостных контор. Их возникновение связано с введенной Петром I обязательной регистрацией частноправовых сделок в крепостных учреждениях. В итоге среди документов, отложившихся в фондах этих учреждений, имеются как копии актов, представлявшихся в них для освидетельствования, так и их записи в регистрационных жур-
* Козлова Наталия Вадимовна, тел.: (495) 939-54-40 e-mail: kozlova.n.v.i@gmail.com
налах. Значительный пласт среди них составляют духовные, сго-ворные, рядные о семейных разделах и вступлении в наследство.
Значение крепостных записей частноправовых документов, в том числе семейного и наследственного права, хорошо известно. Они широко задействованы в исторических исследованиях. Между тем эти материалы до сих пор характеризовались и использовались, главным образом, для изучения различных проявлений социальной жизни в целом, без обращения к биографии и жизненному пути участвовавших в этих процессах людей. К примеру, на основе заемных записей изучалась роль кредита в торговой деятельности купечества, а жилые записи позволяли представить масштаб и характер наемного труда, специфику его использования в различных областях применения1. Духовные и другие семейно-правовые документы рассматривались при анализе внутрисемейных имущественных отношений, института наследства2, а также с точки зрения отражения в них частной жизни: опеки и воспитания детей, заботы о душевном спасении, сакрального смысла даваемых на пороге смерти распоряжений3, межличностных отношений между
1 См.: Голикова Н.Б. Ростовщичество в России начала XVIII в. и его некоторые особенности // Проблемы генезиса капитализма. М., 1970; Она же. Кредит и его роль в деятельности русского купечества в начале XVIII в. // Русский город. Вып. 2. М., 1979.
2 См.: Козлова Н.В. Имущественные права и положение женщины в купеческой семье Москвы XVIII в. // Столичные и периферийные города Руси и России в Средние века и раннее Новое время (XI — XVIII вв.). Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей науч. конф. (Муром, 17—20 мая 2000 г.). М., 2003; Она же. Хозяйственная активность и предпринимательская деятельность купеческих жен и вдов Москвы в XVIII в. // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI—XVIII вв. Сб. материалов Международной науч. конф. (Санкт-Петербург, 17—20 сентября 2001 г.). СПб., 2001; Kaiser H. Daniel. Gender, Property, and Testamentary Behavior: Eighteenth-Century Moscow Wills // Harvard Ukrainian Studies 28, nos. 1-4. 2006.
3 См.: Кошелева О.Е. Благословляю чада свои: забота о детях (по древнерусским духовным грамотам) // Вестник Ун-та Российской Академии образования. 1997. № 2 (3); Она же. «Отходя от света сего...» Частная жизнь московской элиты XVII века через призму завещания // Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. М., 2000; Козлова Н.В. «Душу свою грешную строить и поминать.». Забота о душевном спасении и благотворительность по духовным купцов и разночинцев Москвы XVIII в. // Города Европейской России конца XV — первой половины XIX в. Материалы Международной науч.-практ. конф. 25—28 апреля 2002 г. Тверь; Кашин; Калязин; Она же. «На чьей опеке должны быть воспитаны. ». Опека и попечительство в среде московских купцов в XVIII в. // От древней Руси к России нового времени. Сб. статей к 70-летию А.Л. Хорошкевич. М., 2003; Она же. «Пишу сию мою духовную.» Сакральный смысл частноправового акта XVIII в. // Русь, Россия, Средневековье и Новое время. Вторые чтения памяти академика РАН Л.В. Милова. Материалы к международной науч. конф.. Москва, 17—19 ноября 2011 г. М., 2011.
супругами, родителями и детьми, близкими и дальними родственниками4.
До недавнего времени отсутствовали масштабные публикации этих ценных и массовых по своему характеру материалов. Данное обстоятельство крайне сужало возможности их использования как источника новых биографических сведений о конкретных людях и отдельных семьях. Издание в 2002 г. почти 400 семейно-правовых актов купцов и разночинцев Москвы XVIII в. несколько изменило ситуацию5. Однако социальная и профессиональная неустойчивость купеческой среды затрудняет их использование для изучения внутрисемейных и межродовых отношений у представителей одной купеческой фамилии. Можно надеяться, что новейшая публикация впервые выявленного в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) обширного комплекса (888) крепостных записей свадебных актов и духовных завещаний московских дворян первой четверти XVIII в. даст в руки исследователей надежный источник для изучения различных сторон жизни Петровской эпохи и ее людей6.
В публикацию вошли документы, составленные дворянами разного статуса, чина и имущественного положения. Среди них немало записей духовных, сговорных и рядных, написанных представителями многих известных княжеских фамилий: Черкасских, Щербатовых, Репниных, Гагариных, Львовых, Борятинских, Голицыных, Шаховских, Лобановых-Ростовских, Мещерских, Долгоруковых, Прозоровских и других. Иные роды представлены не единичными, а 10 и более документами. В их числе князья Шаховские. К ним относятся 17 записей (духовных — 3, сговорных — 8, рядных — 6). На примере наиболее многочисленного и разнооб-
4 См.: Прокофьева А.Ю. Эмоционально-духовная сфера межличностных отношений в российской городской семье XVIII в.: некоторые аспекты источниковедения // Вестник Моск. ун-та. Серия История. 2011. № 2.
5 Городская семья XVIII века. Семейно-правовые акты купцов и разночинцев Москвы / Сост., вводная статья и комм. Н.В.Козловой. М., 2002. Анализу этой публикации посвящена рецензия Д. Кайзера (Kaiser H.D. Review on Nataliia Vadimovna Kozlova, ed., Gorodskaia sem'ia XVIII veka: Semeinopravovye akty kuptsov i raznochintsev Moskvy [The 18th Century Urban Family: Legal Documents of Moscow Merchant and Professional Families].608 pp. Moscow, 2002. // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. Vol. 5. Num. 4 (Fall 2004): 779-790).
6 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени / Сост., очерки и комм. Н.В. Козловой и А.Ю. Прокофьевой. М., 2015. Некоторые возможные исследовательские направления по истории семьи и социальной истории в целом обозначены в очерках Вводного раздела книги и в рецензии на нее. См.: Кошелева О.Е. Зыбкий образ минувшего бытия, или работа с частноправовыми актами // Вивлюеика: E-Journal of Eighteenth-Century Russian Studies, Vol. 4 (2016): 191-198 (http://vivliofika.library.duke.edu/issue/view/2271/showToc).
разного по составу комплекса документов, относящихся к одной княжеской фамилии петровского времени, автор стремится обозначить содержащиеся в них сведения биографического характера и показать возможности свадебных актов и духовных завещаний для изучения внутрисемейных, матримониальных и других аспектов межродовых отношений титулованного дворянства. Тем самым еще раз будет заострено внимание исследователей на этом исключительно важном для истории семьи источнике.
Родоначальником князей Шаховских, происходивших от колена ярославских Рюриковичей, был Константин Глебович по прозванию Шах. В 1482 г. он служил воеводой в Нижнем Новгороде и был отцом двух сыновей, Андрея и Юрия. Потомство Юрия Константиновича впоследствии прекратилось, а внуки Андрея Константиновича, то есть 4 сына (Андрей, Федор, Иван, Василий) князя Александра Андреевича Шаховского (Шемяки), дали начало нескольким родословным линиям многочисленных ветвей фамилии князей Шаховских7. Не имея большого значения в XV в. и не приобретя его и в следующем столетии, Шаховские мало пострадали от опричнины Ивана Грозного. В бурных событиях Смуты начала XVII в. представителей рода можно было видеть и среди тех, кто поддерживал самозванцев, и тех, кто воевал с «тушинцами», и тех, кто погиб, не признав «царевича Дмитрия». Подпись князя Мирона Михайловича Шаховского, внука князя Василия Александровича, стоит под соборным деянием по поводу избрание на царство Михаила Федоровича Романова.
В XVII в. Шаховские не поднимались очень высоко, и только некоторые из них достигали думных чинов. Представители рода были стольниками, дворянами московскими, назначались городовыми и полковыми воеводами, а также судьями и товарищами судей в приказы. Они участвовали в приеме послов, выполняли ответственные поручения по сбору чрезвычайных и запросных денег, по разбору государевых ратных людей и верстаниии их поместным и денежным окладом. Иные начинали службу при дворе в комнатных стольниках царей Ивана и Петра Алексеевичей, царицы Прасковьи Федоровны: им назначалось стоять рындою при представлении иностранных послов, «смотреть в столы» во время торжественных царских обедов, ездить с царской семьей по монастырям и подмосковным селам.
7 У князя А.А. Шаховского (Шемяки) было еще два сына, но самый младший Александр Александрович не имел потомства, а предшествующий ему (пятый) Григорий имел только одного сына Ивана, также не оставившего сыновей. См.: ДолгоруковП.В. Российская родословная книга. Ч. 1. СПб., 1854. С. 168—169.
Используемые в статье документы первой четверти XVIII в. относятся к двум поколениям представителей четырех ветвей старшей линии княжеского рода Шаховских, идущей от Андрея Александровича (XX колено). Речь идет о потомках четырех из шести его сыновей, а именно Данилы, Ивана, Петра и Дмитрия Андреевичей. Восходя к одному предку, все они (потомки), относились к XXV и XXVI коленам рода и по отношению друг к другу являлись пяти-юродными братьями, или столь же удаленными дядьями и племянниками.
Судьба определила им жить на рубеже эпох. Родившись во второй половине XVII столетия, они служили в армейских и гвардейских полках, участвовали в кампаниях Северной войны 1700—1721 гг, а, в случае отставки от военной службы, получали назначение в центральные и местные учреждения. Высоких чинов в первой четверти XVIII в. князья Шаховские, как правило, не имели: стольник, майор, солдат лейб-гвардии Преображенского или Семеновского полков. Лишь единицы сумели достичь генеральского чина. Правда, в дальнейшем представители XXVI и XXVII колен рода князей Шаховских, родившиеся уже в начале XVIII в., занимали видные посты на государственной службе. Среди них были президенты коллегий, сенаторы, генерал-прокурор.
Масштабные перемены, происходившие в государстве и обществе в петровское время, проявлялись на всех уровнях, в том числе в частной и семейной жизни. Отголоски этих перемен можно услышать и в текстах, написанных при вступлении в брак или в связи с раздумьями на пороге смерти при составлении духовных завещаний.
В начале XVIII в. произошло более четкое размежевание воззрений на брак как таинство церкви и взгляда на него как на гражданскую сделку. Указом 3 апреля 1702 г. Петр I запретил писать крепостные рядные и сговорные записи, содержащие разные условия и подробности вступления в брак: срок, место свадьбы, вид и размер «заряда», т.е. неустойки8. Составление и подписание сторонами этих документов прежде являлись важной частью обручения. Отныне обручение стало сугубо церковным, а не имущественно-правовым актом. Оно проводилось за 6 недель до венчания. Свадебные же документы о фиксации собственно сговора и росписи приданого следовало, как и все прочие частные акты, оформлять в крепостных учреждениях. За ними закрепилось прежнее название «сговорных» записей, росписей, реже рядных. Из их текстов исчезло упоминание о сроке свадьбы и размере неустойки. В случае
8 Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собр. I. СПб., 1830. Т. IV. № 1907.
необходимости составлялись особые сделочные записи, конкретизировавшие отдельные условия передачи приданого и распоряжения им, или обозначавшие условия личностного характера. Они оформлялись от имени того, кто брал на себя дополнительные обязательства, и давались тому, в пользу кого эти обязательства выполнялись.
Именно такую рядную запись в январе 1703 г. генерал-аудитор князь Андрей Федорович Шаховской (? — не позднее 1720)9 вместе со своим старшим сыном Никитой Андреевичем (1704—1747)10 составили с вдовой стольника Бориса Протопопова Авдотьей Леон-тьевой11. Из записи следует, что некоторое время назад была достигнута договоренность о женитьбе князя Никиты на дочери Авдотьи Леонтьевой девице Мавре. За невестой мать давала приданое. Вероятно, это был обычный набор предметов домашнего обихода, одежды, посуды, украшений. Как правило, в крепостных записях вместо росписи приданого присутствуют несколько видов стереотипных фраз, типа: «да приданого платья и низанья», или «да приданого алмазных вещей и платья», или «платья с убранством, посуды серебряной, медной и оловянной» всего по цене на такую-то сумму. Классический перечень дворянского приданого включал в себя драгоценные украшения, предметы женского гардероба, постель, посуду и деньги. Важной частью приданого в дворянской среде являлись земельные и дворовые владения, крестьяне. После запрета Указом о единонаследии 1714 г. включать в состав приданого недвижимость, дворяне, формально не нарушая это требование, взяли за правило выделять своим дочерям деньги на покупку вотчины. В данном случае необходимости в этом не было, так как рядная запись составлялась до утверждения ограничительных норм Указа 1714 г., а потому за невестой князя Шаховского давалась вотчина в Переславле-Залесском уезде сельцо и деревня с крестьянами, «деловыми людьми» и «со всеми угодьи». Правда, будущая теща князя вдова Авдотья Леонтьевна сохраняла за собой право по-прежнему владеть той вотчиной до конца жизни, либо до нового замужества или пострижения. Такая практика передачи
9 Шаховской Андрей Федорович, князь, представитель XXV колена князей Шаховских, ветви князя Данилы Андреевича, сын окольничего и воеводы князя Федора Ивановича, генерал-аудитор.
10 Шаховской Никита Андреевич, князь, представитель XXVI колена князей Шаховских, ветви князя Данилы Андреевича, сын князя Андрея Федоровича, майор (? —1725), участник кампаний Северной войны, исполнял обязанности воеводы Соликамской провинции (1720—1722), полковник.
11 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени. № 445.
зятю приданных вотчин с сохранением за тещей или тестем, обычно находившихся во вдовстве, права взимания доходов с деревень, а то и с условием ее/его проживания в имении, была обычной. Гарантией выполнения условий сделки определялась крупная неустойка в 500 руб. Указание на неустойку не противоречило указу 1702 г., так как теперь неустойка касалась не самой женитьбы, а оговоренного права тещи на получение при жизни доходов с вотчин, отданных в качестве приданого.
Свадебная рядная князей Шаховских оформлялась в начальный период тяжелой и длительной Северной войны (1700—1721). В результате ее Россия вышла к берегам Балтики и превратилась в великую морскую державу. Однако на этом пути были не только лавры побед, но и гибель, ранения, увечья многих десятков и сотен тысяч солдат и офицеров и, как следствие, появление такого же числа вдов, сирот и матерей, потерявших своих мужей и сыновей. Не обошла эта тяжелая доля и Шаховских. Спустя лишь месяц, как А.Ф. Шаховской женил сына Никиту Андреевича, в семье другой ветви князей Шаховских была составлена рядная по поводу произошедших в ней скорбных событий. 5 февраля 1703 г. княгиня Прасковья Ефимовна Шаховская оформила с деверем стольником князем Иваном Григорьевым сыном Шаховским (XXV колено ветви Дмитрия Андреевича) рядную о ее вдовьей доле из поместья мужа12. Из рядной выясняются подробности гибели мужа Прасковьи, стольника князя Алексея Григорьевича Шаховского. Он был убит в 1702 г. «на службе великого государя на приступ под Слюсен-бургом»13. Их брак был бездетным, и «на прожиток» вдова согласно закону из наследства мужа получала четвертую долю, а три четверти наследовал брат.
О семье же Андрея Федоровича Шаховского известно немного. Он был женат дважды, но имя его первой жены генеалогические росписи не сохранили. От первого брака князь имел двух сыновей — Никиту и Ивана, а от второй жены Стефаниды Емельяновны — дочь Марью, бывшую замужем за подпоручиком морского флота Михаилом Сергеевичем Милославским. Имена второй супруги князя Шаховского, его дочери и зятя также остались бы не известны, если бы не крепостная запись, сохранившая текст договорного письма между его старшим сыном Никитой Андреевичем Шахов-
12 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени. № 837.
13 Шлиссельбург — древнерусский Орешек, основанный новгородцами в 1323 г., захвачен шведами в 1613 г. и переименован в Нотебург, отвоеван в 1702 г. Петром I, давшим городу название Шлиссельбург (Шлюсенбург), что означает «ключ-город».
ским и дочерью Марьей14. Уже давно обращено внимание на то, что имена представительниц любого дворянского рода, переходящих посредством браков в другие фамилии, чаще всего не сохраняются в своих родословиях и не всегда упоминаются в новых семействах в качестве матерей продолжателей рода15. Генеалогические схемы и родословные росписи наполнены мужскими именами. В них лишь изредка встречаются имена представительниц дворянских фамилий. Крепостные записи свадебных и других семейных документов, выводя из тени забвения имена дворянских жен и дочерей, дают возможность полнее представить состав той или иной семьи.
Благодаря этой записи устанавливается и предполагаемый год смерти А.Ф. Шаховского — не позднее даты составления договора (1720 г.), в котором Марья упоминает отца умершим. В письме речь идет о давнем иске А.Ф. Шаховского к стольнику Никите Борисову сыну Пушкину о прожиточном поместье жены Андрея Федоровича княгини Стефаниды Емельяновой. Это поместье составляло ее приданое и досталось ей после умершего отца «в прожиток». В чем суть конфликта Шаховского с Пушкиным, из записи договорного письма не ясно. Известно лишь, что Андрею Федоровичу при жизни не удалось завершить дело по иску, и оно вместе с унаследованным приданым матери перешло к дочери Марье.
Правда, этому предшествовала полюбовная договоренность между братом и сестрой. Вероятно, в условиях действия норм Указа о единонаследии 1714 г. первоначально вся недвижимость не только от отца и матери, но и мачехи отошла к Никите Андреевичу. Только в принятых в 1725 г. специальных «Пунктах» супругам разрешалось завещать разным детям свои недвижимые имения, на которые законодательно были закреплены их наследственные права16. Видимо, дело о приданом поместье матери Марьи не было безнадежным, коль скоро, она согласилась нести все хлопоты и издержки по его продолжению, а при благополучном завершении заплатить требуемые пошлины.
Состав семьи и имущественное состояние князя Никиты Андреевича Шаховского раскрывают две его духовные, написанные в 1725 г. с интервалом в три недели, 25 октября и 17 ноября. В обеих духовных17 женой князя названа княгиня Прасковья Петровна, а, следовательно, Мавра Борисовна дочь Протопопова, о женитьбе на
14 Там же. № 865.
15 ПетровП.Н. История родов русского дворянства. Т. 1. СПб., 1886. С. 142.
16 ПСЗ. Т. VII. № 4722. Пункт 2. Доклад 6. Резолюции 1-3.
17 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени. № 325, 326.
которой говорилось в ранее упоминаемой рядной 1703 г., была первой женой князя Н.А. Шаховского. Брак с ней был бездетным, а во втором браке у супругов родились сын Иван и дочери Евдокия и Прасковья.
В завещаниях Никита Андреевич определяет своими душеприказчиками духовного отца, священника церкви Иоанна Предтечи, «что на Ленивом торжку», и жену Прасковью Петровну. Он поручает им устроение его души («душу свою строить и поминать») и погребение тела в московском Георгиевском монастыре на Дмитровке, «близ гробов родителей ево», а также назначает наследников движимого и недвижимого имения. Все поместья и вотчины в Московском уезде и «в разных городех», а также московский и санкт-петербургский дворы, за вычетом четвертой доли, выделенной жене княгине Прасковьи Петровне, определялись им в наследство единственному сыну Ивану. В случае его смерти вся недвижимость переходила к младшей незамужней дочери княжне Прасковье. Она же наследовала и все движимое имение, за вычетом 500 рублей, предназначенных старшей дочери Евдокии. Определяя каждому из детей его долю наследства и при этом, точно обозначая ее характер (недвижимость, движимость, денежная сумма), отец не только руководствовался нормами Указа 1714 г., но и стремился тем самым предупредить возможные имущественные споры между детьми после его смерти. Не лишним было и предупреждение, данное старшей дочери княжне Евдокии, о том, что ей «до движимаго и недвижимаго имения ни до чего дела нет».
Однако и по составлении завещания покой в душе князя Н.А. Шаховского, видимо, не наступил, что и побудило его внести в текст добавления и уточнения. Первые касались благословения жены и детей «Божиим милосердием» с указанием на конкретные иконописные образы, через которые это благословение передавалось. Причем сыну предназначалась самая ценная семейная реликвия: образ Казанской Богородицы «в окладе золотом с низаньем жем-чюжным», переданный когда-то как благословение князю Никите Андреевичу еще его дедом окольничим князем Федором Ивановичем Шаховским. А старшая дочь княжна Евдокия получала икону, которой Никиту Андреевича благословил его отец князь Андрей Федорович Шаховской. В такой преемственности между поколениями родительского благословения заключался большой смысл. Благословение воспринималось как передача благодатной силы «Божьего милосердия», и должно было оберегать получавших его детей.
Примечательны также и уточнения имущественного характера, внесенные в текст второго завещания. Они касались прав младшей дочери Прасковьи. Как и в первом завещании, в случае смерти
брата Ивана она наследовала полученное им от отца недвижимое имение. Причем относительно Ивана пояснялось, «холостого или женатого бездетна», то есть в любом случае при отсутствии прямых потомков. Дополнительной гарантией предупреждения дальнейших споров между дочерями являлось внесенное во второе завещание уточнение о том, что княжна Евдокия уже «награждена из движимого имения», и то награждение под «записку» передано на сохранение ее родной бабке Авдотье Леонтьевне, жене Федора Леонтьевича Вельяминова-Зернова. Перспектива же получения младшей дочерью Прасковьей недвижимого наследства объяснялась тем, что «ныне», то есть по завещанию, отец дал ей из движимого имения «малое число на пропитание до возрасту».
Как видно, Никита Андреевич считал, что имущество его старшей дочери будет более надежно сохранено в руках Авдотьи Леонтьевны и ее мужа, чем у его собственной жены, еще молодой женщины. Такие указания, вносимые отцами в тексты духовных, о сбережении приданого, выделяемого дочерям, были не редкостью. Они вытекали из опасения растраты приданого незамужних дочерей в случае повторного брака вдов. У супругов Вельяминовых-Зерновых было четыре дочери, но в отличие от дочерей Н.А. Шаховского все они уже были замужем, награждены приданым, в том числе дворовыми людьми и крестьянами «з женами, и з детми, и з братьми, и с племянники, и со внучаты». Остававшиеся у Федора Леонтьевича вотчины по завещанию, составленному в 1723 г., он передал своей младшей дочери Ирине, бывшей замужем за капитаном Михайлом Евсевьевым сыном Симовым18. При этом он оговорил для себя право до конца жизни владеть теми вотчинами19. В числе его душеприказчиков упомянут двоюродный брат Петр Иванович Вельяминов-Зернов и жена Авдотья Леонтьевна, та самая «бабка» княжны Евдокии Никитичны Шаховской. Как видно, имущественное положение семьи опекунов было вполне надежным.
Никита Андреевич Шаховской заранее побеспокоился об устройстве своих земных дел. Правда, после составления завещаний ему предстояла еще долгая жизнь: он скончался в 1747 г. Однако такая забота была не лишней, так как с майором пехотного полка, како-
18 Там же. № 473.
19 Там же. № 284. Первое завещание тогда еще стряпчий Ф.Л. Вельяминов-Зернов написал в 1703 г., направляясь в действующую армию, когда перспектива погибнуть была вполне реальна для каждого служилого человека. А потому на случай, если «ево на службе убьют или умрет», он заранее составил завещание, определив в нем душеприказчиков, и за отсутствием сыновей поровну разделил имевшиеся у него вотчины в наследство между четырьмя дочерьми. Там же. № 20.
вым он был в год написания духовной, даже по окончании войны могло случиться всякое.
В ином состоянии в марте 1722 г. свою духовную писал князь Семен Матвеевич Шаховской, сын князя Матвея Васильевича, дворянина московского при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче. В момент написания духовной ему было около 60 лет, а, значит, он родился в 1662/1663 г. Начав службу «в жильцах», Семен Матвеевич в дальнейшем более 30 лет служил в армии «в стряпчих, и в стольниках», а с 1718 г. был определен сначала к делам в Юстиц-коллегию, а затем судьей в Ростов. Последним местом его службы стала Камер- и Штатс-контор-коллегия20. Являясь представителем XXV колена ветви князя Петра Андреевича, князь С.М. Шаховской приходился пятиюродным братом князю Андрею Федоровичу и пятиюродным дядей князю Никите Андреевичу.
Духовную («изусную») в преддверии близкой смерти («отходя сего света» и «для скорости смертнаго часа») со слов завещателя по его велению писал отставной солдат лейб-гвардии Преображенского полка. Определяя наследницей недвижимого имения младшую дочь Прасковью, князь Семен Матвеевич Шаховской назначил ее, а также ее мужа, майора и того же полка лейтенанта И.М. Кузов-лева своими душеприказчиками, поручив им заботу об устроении и поминании своей души. Старшая дочь Федосья, в январе 1714 г. выданная им замуж за капитана Ингерманландского пехотного полка Ф.В. Тяпкина, из числа наследников исключалась, поскольку, по словам отца, вышла замуж «с награждением и с прида-ным»21. О размере приданого можно судить по записи сговорной, сохранившейся в крепостной книге 1714 г. Помимо «платья и ни-занья» на 300 руб. и дворовой «девки к ларцу», Федосья получила две небольшие деревни с 11-ю крестьянскими дворами и две пустоши общей мерою в 15 четвертей «в поле, а в дву по тому ж», с частично сохраняемой пашней22. После выдачи старшей дочери замуж у С.М. Шаховского в Ростовском, Костромском и в Белозерском уездах оставалось еще 18 дворов. Об этом он сообщил в своей «сказке» 1721 г. Не имея возможности в соответствии с Указом о единонаследии (23 марта 1714 г.) включить в состав приданого младшей дочери Прасковьи недвижимость, Семен Матвеевич сде-
20 Автор благодарна А.В. Захарову за предоставление текста «сказки» С.М. Шаховского, составленной в 1721 г. во время смотра дворян в Канцелярии стольника С.А. Колычева. См.: РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Д. 7. Л. 141-142.
21 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени. № 241.
22 Там же. № 510.
лал ее единственной наследницей остававшихся у него земель и крестьянских дворов.
В крепостных записях семейно-правовых документов, помимо лиц, от имени которых составлялись акты, и наследников, содержатся имена духовников, душеприказчиков и свидетелей, скреплявших своими подписями документы. Их анализ свидетельствует о том, что ближайшая среда общения и связей князей Шаховских была традиционной. Она складывалась внутри семьи и рода, отношений свойства и дополнялась служебными, деловыми и личными связями23. Когда обстоятельства позволяли, среди лиц, приглашенных в качестве свидетелей при составлении сговорных и духовных, присутствовали кровные родственники и свояки. К примеру, рядную отца и сына князей А.Ф. и Н.А. Шаховских 1703 г. о приданной вотчине в числе четырех стольников и жильца свидетельствовал их пятиюродный родственник князь Семен Матвеевич Шаховской. Еще чаще в качестве свидетелей приглашали сослуживцев по военной или гражданской службе, задействуя систему патронатно-клиентских и дружеских отношений. Так, сговорную вдовы лейб-гвардии Преображенского полка князя Ивана Тимофеева сына Шаховского (XXV колено ветви князя Ивана Андреевича) в замужество за майора Лефортовского полка Василия Михайлова сына Лихарева подписали в качестве свидетелей не только родственник жениха капитан Алексей Кириллович Лихарев, но и 19 офицеров в ранге от подпоручика до полковника24.
Брачные связи, скреплявшие отношения свойства, в дворянской среде, а тем более в ее аристократической части выстраивались взвешено и продуманно. Брачные ориентиры, существовавшие в среде родовитого дворянства, требовали от ее представителей следование им. Не составляли исключения и князья Шаховские, вступавшие в брак с княжнами из знатных родов Волконских, Щербатовых, Прозоровских, Коркодиновых и других.
Свойство между ними не только соответствовало старинному понятию родовой чести, но и с материальной стороны было выгодным, так как сулило приращение земельных владений и крестьянских «душ». Например, в 1713 г. приданое жены князя Алексея Ивановича Шаховского (XXVI колено рода ветви князя Ивана
23 Подробнее см.: Козлова Н.В. Персонализированная среда обитания российского горожанина XVIII в.: источники и методика реконструкции // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. Третьи чтения памяти академика РАН Л.В. Милова. Материалы к международной науч. конф. Москва, 21-23 ноября 2013 г. М., 2013. С. 166-172.
24 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени. № 818.
Андреевича) княжны Ирины Семеновны Волконской (1696-1726) исчислялось в 3 тыс. руб., «да поместья и вотчины»25.
На сестрах Коркодиновых, княжне Фотине Федоровне и вдове князя Ивана Дмитриевича Юсупова княгине Татьяне Федоровне, урожденной княжне Коркодиновой, были женаты представители XXV колена двух ветвей князей Шаховских — брат ранее упоминаемого Андрея Федоровича Афанасий Федорович, стольник царицы Прасковьи Федоровны (ветвь князя Данилы Андреевича) и князь Иван Перфильевич (1636—1716) (ветвь князя Ивана Андреевича). Род князей Коркодиновых происходил от князей Смоленских, один из потомков которых в начале XVI в. выехал из Литвы служить в Москву. Во второй половине XVII в. на службе в стольниках, окольничих и даже боярстве известны четыре сына князя Михаила Ивановича Коркодинова, в монашестве Мисаила. Но только у одного из них, воеводы князя Алексея Михайловича был сын Петр, умерший в царствование Петра I и ставший последним в фамилии26. Младший из братьев стольник князь Федор Михайлович имел трех дочерей (Фотину, Татьяну и Дарью). Брачные связи Фотины и Татьяны Федоровых соединили княжеские роды Кор-кодиновых и Шаховских.
Круг брачных партнеров у князей и княжон Шаховских был разнообразным и включал представителей не только княжеских родов, но и рядового дворянства. Любопытные наблюдения на этот счет позволяют сделать сговорные записи. Так, супругой князя И.П. Шаховского стала падчерица И.О. Яковлева, а князь Н.А. Шаховской женился на дочери стольника М.Б. Протопоповой, предки которой, судя по фамилии, могли происходить из духовного сословия. Женихом княжны М.А. Шаховской стал сын С.И. Мило-славского (1656—1710) и А.Д.Строгановой (1663/1667—1693/1696) морского флота подпоручик Михаил Сергеевич Милославский. Две дочери С.М.Шаховского были выданы замуж за армейского капитана Ф.В. Тяпкина (Федосья) и за лейтенанта гвардейского Преображенского полка И.М. Кузовлева (Прасковья)27.
14 января 1714 г. капитан князь Иван Перфильевич (1636—1716) (ветвь князя Ивана Андреевича) сговорил свою дочь княжну Марью (1695—172428, по другим данным 1698—1727) замуж за морского флота поручика Ипата Калиновича Муханова (1677—1729). Князь
25 Там же. № 498.
26 Петров П.Н. Указ. Соч. Т. 1. С. 113.
27 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени. № 241, 385-387, 510.
28 Муханов Д.Н., Приходько Н.В. Дворянский род Мухановых. URL: http://www. mukhanov.ru/ryazhsk.htm
не поскупился и за единственной дочерью дал приданое на общую сумму в 1 тыс. руб., а также многочисленные деревни в разных волостях Вологодского уезда, в том числе и те, что входили в приданое ее матери29. Жених княжны не отличался родовитостью: его прадед и дед в конце XVI — первой половине XVII в. были «детьми боярскими городовыми», а отец Калина Алферьевич, погибший во время Крымского похода 1689 г., и многочисленные дядья в 1670— 1680-х гг. служили в Рейтарском полку. Казалось бы, мелкопоместный захудалый дворянин, в 12 лет оставшийся сиротой, не мог и мечтать когда-нибудь породниться с аристократической фамилией. Однако наступала эпоха, в которой личные дарования, энергия, активность, помноженные на удачу, делали возможным то, что прежде было не осуществимо.
Еще в детстве став известным царевичу Петру Алексеевичу, Ипат Муханов принимал участие в военных потехах юного царя, был одним из его денщиков, а в 1697 г. вместе с другими волонтерами отправлен в Голландию для обучения морскому делу. Проявив незаурядные дарования к морским наукам, в дальнейшем в качестве морского офицера Муханов участвовал во многих морских сражениях Северной войны, был в плену у шведов (в 1705—1707 гг.). Петр I ценил талантливого офицера и благоволил ему. По возвращении из плена Ипат Калинович был произведен в подпоручики, а через два года в поручики. В 1712 г. царь назначил его шафером на свою свадьбу с Екатериной Алексеевной. В итоге к 1714 г., когда состоялась женитьба Муханова на княжне М.А. Шаховской, он уже превратился в блестящего морского офицера, входил в ближайший круг царя и имел прекрасное будущее. Не исключено, что этому браку поспособствовал и сам Петр I, симпатизировавший недавно овдовевшему офицеру30. К этому времени за счет пожалований и полученного после первой жены ее прожиточного поместья приросли и его земельные владения. Перспективы дальнейшей военной карьеры не обманули. И.К. Муханов продолжал, командуя кораблями, участвовать в морских сражениях, выполнять ответственные поручения Петра I и пользоваться неизменным его расположением. В 1716 г. царь крестил его сына. В 1726 г. Ипат Калинович по болезни вышел в отставку в чине контр-адмирала.
29 Дворяне Москвы: свадебные акты и духовные завещания петровского времени. № 502.
30 Первая жена И.К. Муханова, Ирина Васильевна, урожденная Нестерова, была вдовой стольника Никиты Алексеевича Полянского, убитого в сражении в 1708 г. Детей в этом браке не было. См.: Ипат Калинович Муханов // Википедия [12.09.2014-05.01.2016]. URL: Шрз^/тдаИреШа.огя^Ш/Муханов.
Рассмотрев на примере представителей рода князей Шаховских матримониальные связи в аристократической среде, нельзя не заметить, что в петровское время и в этой, казалось бы, наиболее консервативной сфере, происходили перемены. Они отражали социальные процессы этого времени: возникновение нового механизма формирования окружения монарха и подготовки государственных деятелей нового типа, рождение новой знати с иной иерархией ценностей. Эти перемены, влияя на положение и вес той или иной фамилии, наступали не вдруг, а постепенно, осмысливались на разном уровне, в том числе и в рамках семьи, и закреплялись в брачных союзах. И если, например, князь Борис Иванович Куракин в начале XVIII в. считал не достойным для своей фамилии родниться с Апраксиными, то спустя 10—15 лет уже первейшие титулованные фамилии находили невест среди представителей этого рода31. Конечно, князья Шаховские уступали по знатности и по характеру службы князьям Куракиным, происходившим от литовских князей Гедиминовичей и неизменно в допетровское время удостаивавшихся боярства. Но тем быстрее они могли уловить вектор происходивших перемен, и тем легче им было отразить его в собственных межродовых матримониальных практиках.
Комплексное использование крепостных записей свадебных актов и духовных завещаний князей Шаховских показало большую ценность этих исторических материалов с точки зрения содержащихся в них биографических сведений и данных по истории семьи. Они позволяют установить или уточнить даты тех или иных событий личной жизни деятелей XVIII в. Удается узнать состав семьи, имена ближних и дальних родственников, друзей и приятелей, сослуживцев и духовников; проследить брачные связи конкретных фамилий, выяснить ряд важных вопросов семейно-имущественного характера, в том числе размер и состав приданого, складывание родовых земельных владений и порядок их наследования. Наконец, порой удается почувствовать тональность межличностных отношений, существовавших в той или иной семье.
Значение частноправовых актов и фиксировавших их крепостных записей усиливается благодаря тому, что они, регистрируя факт той или иной сделки или, как в духовных, волеизъявления, не только содержат конкретные сведения, относящиеся к отдельному персонажу или конкретной семье, но и позволяют с близкого расстояния увидеть социальные явления и процессы, характерные для изучаемой эпохи. Особенно ценно, что те или иные исторические собы-
31 Козлова Н.В. «И то учинила невестка.»: один семейный конфликт петровского времени сквозь призму тендера // Вестник Моск. ун-та. Серия 8. История. 2013. № 4.
тия предстают запечатленные в судьбе конкретных людей, сквозь призму биографии которых раскрываются новые грани тогдашней жизни.
Список литературы
1. Голикова Н.Б. Ростовщичество в России начала XVIII в. и его некоторые особенности // Проблемы генезиса капитализма. М., 1970.
2. Козлова Н.В. «Душу свою грешную строить и поминать...». Забота о душевном спасении и благотворительность по духовным купцов и разночинцев Москвы XVIII в. // Города Европейской России конца XV — первой половины XIX в. Материалы Международной науч.-практ. конф. 25—28 апреля 2002 г. Тверь; Кашин; Калязин.
3. Козлова Н.В. «И то учинила невестка.»: один семейный конфликт петровского времени сквозь призму гендера // Вестник Моск. ун-та. Серия 8. История. 2013. № 4.
4. Козлова Н.В. Имущественные права и положение женщины в купеческой семье Москвы XVIII в. // Столичные и периферийные города Руси и России в Средние века и раннее Новое время (XI — XVIII вв.). Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей науч. конф. (Муром, 17-20 мая 2000 г.). М., 2003.
5. Козлова Н.В. «На чьей опеке должны быть воспитаны.». Опека и попечительство в среде московских купцов в XVIII в. // От древней Руси к России нового времени. Сб. статей к 70-летию А.Л. Хорошкевич. М., 2003.
6. Козлова Н.В. Хозяйственная активность и предпринимательская деятельность купеческих жен и вдов Москвы в XVIII в. // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI - XVIII вв. Сб. материалов Международной науч. конф. (Санкт-Петербург, 17-20 сентября 2001 г.). СПб., 2001.
7. Кошелева О.Е. «Благословляю чада свои»: забота о детях (по древнерусским духовным грамотам) // Вестник Ун-та Российской Академии образования. 1997. № 2 (3).
8. Кошелева О.Е. Зыбкий образ минувшего бытия, или работа с частноправовыми актами // Вивлю ика: E-Journal of Eighteenth-Century Russian Studies, Vol. 4 (2016). URL: http://vivliofika.library.duke.edu/issue/view/2271/ showToc
9. Кошелева О.Е. «Отходя от света сего.» Частная жизнь московской элиты XVII века через призму завещания // Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. М., 2000.
10. Муханов Д.Н., Приходько Н.В. Дворянский род Мухановых. URL: http://www.mukhanov.ru/ryazhsk.htm
11. ПетровП.Н. История родов русского дворянства. Т. 1. СПб., 1886.
12. Прокофьева А.Ю. Эмоционально-духовная сфера межличностных отношений в российской городской семье XVIII в.: некоторые аспекты источниковедения // Вестник Моск. ун-та. Серия 8. История. 2011. № 2.
13. Kaiser H. Daniel. Gender, Property, and Testamentary Behavior: Eighteenth-Century Moscow Wills // Harvard Ukrainian Studies 28, nos. 1-4. 2006.
Поступила в редакцию 5 апреля 2017 г.
