CC BY
211
УДК 81'38; 801.6; 808 A
РИТОРИЧЕСКИЙ МЕТАДИСКУРС: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ
А.В.Голоднов
Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена, Санкт-Петербург, antongo@inbox.ru
Анализируются различные подходы к дискурсу, обосновывается необходимость введения в научный обиход понятия риторического метадискурса, дается определение риторического метадискурса и описываются его основные параметры. Ключевые слова: коммуникация, риторика, дискурс, типологические параметры текстов
The article deals with various discourse concepts. The term «rhetorical metadiscourse» is introduced into practice and defined. Relevant parameters of rhetorical metadiscourse are also described.
Keywords: communication, rhetoric, discourse, text typological parameters
Дискурс является одной из основополагающих категорий современного гуманитарного знания. Понятие дискурса используется в философии, социологии, истории, литературоведении и лингвистике, при этом однозначного определения дискурса не существует. Несмотря на это категория дискурса стала необходимой для научного осмысления сложных процессов социального взаимодействия индивидов и групп как в конкретный исторический период, так и в диахронии. Социальное взаимодействие осуществляется в коммуникации, а дискурс как раз является тем «полем», в котором речемыслительная (коммуникативная) деятельность перерастает в деятельность социальную. Введение в научный обиход двух новых терминов — метадискурс и риторический метадискурс
— необходимо, на наш взгляд, для более адекватного научного описания социальной и коммуникативной реальности.
Обоснование концепции метадискурса базируется на анализе существующих теорий дискурса, который позволяет установить объединяющие их аспекты:
а) онтологическую связь дискурса и деятельности (ментальной, речевой, социальной), из чего вытекает:
б) онтологическая связь понятия дискурса с понятием текста, что предопределяет:
в) онтологическую связь дискурса и специфического использования языка в социальнокоммуникативной ситуации.
Существенным для определения метадискурса является соотношение понятий текста и дискурса, а именно, дискурса и единичного текста, с одной стороны, и дискурса и совокупности текстов, с другой.
В соотношении с единичным текстом дискурс рассматривается как конкретное коммуникативное событие, осуществляемое в определенном когнитивно и типологически обусловленном коммуникативном пространстве и фиксируемое в форме текста. В этом случае «элементами» дискурса являются участники коммуникации, сам текст, код, на котором он создан, и экстралингвистическая ситуация, в которой происходит коммуникация, а любой текст может быть аналитически «выведен на дискурсивный уровень» при условии привлечения деталей экстралингвистического контекста его порождения и/или восприятия.
Принимая во внимание, что в определенном когнитивно и типологически обусловленном коммуникативном пространстве порождается и воспринимается по единому когнитивному сценарию множество текстов со сходными характеристиками, дискурс также может быть описан как совокупность реально или потенциально существующих текстов, обладающих некоторыми общими признаками. Данная концепция представляет собой результат «лингвистической адаптации» взглядов французского философа М.Фуко, в работах которого понятие дискурса используется для опера-ционализации анализа роли языка в социальной практике, в порождении, эволюции и сохранении знания.
Проблема при этом заключается в отсутствии в работах самого М.Фуко однозначного определения дискурса, что дает возможность вариативного толкования этого понятия даже в рамках, казалось бы, единой концепции. Э.Килиан рассматривает пять толкований дискурса у М.Фуко [1]. Продуктивным для лингвистики представляется в первую очередь понимание дискурса как структурированного множества рассеянных высказываний в совокупности с правилами и условиями, которым они подлежат (правилами формирования дискурса). М.Зексль называет высказывания «атомами» дискурса и определяет их как то, что было либо могло быть сказано в определенное время в определенном месте [2].
Эта трактовка дискурса у М. Фуко также неоднозначна, поскольку он соотносит дискурс как с определенной областью знания или коммуникативной ситуацией, так и с определенным предметом (темой): медицинский дискурс, научный дискурс, но дискурс о безумии. Терминологическое разграничение предпринимает сторонник концепции М. Фуко немецкий лингвист З.Егер, различая Diskursstraenge (множества высказываний) и Diskursebenen (уровни дискурса: социально-коммуникативные сферы, в которых высказывания существуют) [3]. Подобное разграничение мы находим также у социолога Н.Фэркло, который в качестве одного из измерений дискурса выделяет порядок дискурса, объединяющий различные дискурсы, используемые в каком-либо социальном институте или социальной области (например, порядок дискурса средств массовой информации) [4].
Обобщая вышеизложенное, выделим те элементы концепций, базирующихся на взглядах
М. Фуко, которые будут нам необходимы в дальнейшем для решения задачи определения и характеристики метадискурса:
— объединение текстов или высказываний в дискурс на основании определенных общих признаков («текст» и «высказывание» в данном случае не являются синонимами: текст может включать высказывания, относящие к разным дискурсам, т.е. текст представляет собой полидискурсное образование);
— формирование дискурса по определенным правилам; при этом правила формирования дискурса могут пониматься шире, чем у М. Фуко;
— включение в дискурс как реальных, так и потенциально возможных высказываний, если они не противоречат правилам формирования дискурса («то, что могло быть сказано»!);
— связь понятия дискурса с понятием практики (деятельностный аспект). Социальное взаимодействие невозможно вне дискурсивной практики, «которая включает производство и восприятие текстов»
[5].
Введение понятия метадискурса можно считать попыткой установления границ для некоторого множества текстов. Нельзя не принимать во внимание тот факт, что тексты, относящиеся к разным порядкам (Н.Фэркло) или уровням (З.Егер) дискурса могут быть объединены на основании общности определенных признаков, например, тематически. Именно совокупность тематически соотнесенных текстов в зарубежных школах дискурс-анализа, ориентирующихся на М.Фуко (критический дискурс-анализ, Маннгеймская школа и др.), получает наименование дискурса.
Наблюдения за коммуникативной реальностью показывают, что в разных коммуникативных сферах (порядках дискурса) функционируют тексты с общими коммуникативно-прагматическими, структурными и языковыми характеристиками. Абстрагируясь от конкретной ситуации общения, мы можем говорить о типах текста, о моделях порождения бесконечного множества текстов с одинаковыми признаками. Эти типы текста, общность которых обусловлена тем, что они исторически «выросли» из определенной социальной практики, образуют виртуальную сеть, которую мы называем метадискурсом. Метадискурс может рассматриваться в четырех аспектах:
1) метадискурс есть совокупность дискурсивных параметров, которые являются инвариантными для некоторых типов текста, функционирующих в различных коммуникативных сферах. В этом аспекте можно говорить о дискурсе-прототипе, когнитивном сценарии и т. п.;
2) метадискурс есть совокупность типов текстов, отвечающих заданным дискурсивным параметрам;
3) метадискурс есть ментально-коммуникативный процесс развертывания любой связной последовательности высказываний в соответствии с когнитивным сценарием (метадискурс как комплексный акт речемыслительной (дискурсивной) деятельности);
4) метадискурс есть совокупность реальных и потенциально возможных текстов, отвечающих за-
данным дискурсивным параметрам. Границы метадискурса открыты, т. е. он регулярно пополняется новыми высказываниями / текстами, соотносимыми с прототипом.
Следует подчеркнуть, что вышеназванные аспекты являются результатом характеристики ОДНОГО явления (метадискурса) с разных сторон и отражают его сложность и неоднородность.
Объектом нашего интереса является риторический метадискурс как тип метадискурса. Прежде чем дать определение риторическому метадискурсу, необходимо рассмотреть риторичность как особую дискурсивную характеристику.
Несмотря на то, что риторика как теория и практика существует уже более двух тысячелетий, ее задачи до сих пор трактуются неоднозначно. В теории литературы риторика противопоставляется поэтике как «искусство прозаической речи» [6] и определяется как дисциплина, изучающая способы построения художественно выразительного прозаического текста. Ограниченность такого понимания задач риторики становится очевидной при обращении к античным риторическим концепциям.
Античная риторика возникла как теория публичной речи, изучающая разнообразные формы преимущественно языкового воздействия на слушателя (аудиторию), или, по Аристотелю, пытающаяся «найти возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета» [7] в ситуации свободного выбора при принятии решения в отношении предмета убеждения.
Ключевым для современной деятельностно ориентированной риторики («неориторики») является понятие персуазивной коммуникации (лат. регеиМео, -БиазТ, -БиаБиш, -еге 1) убеждать, уверять, внушать; 2) побуждать, склонять, уговаривать [8]), которая представляет собой социально-коммуникативную практику, исторически сложившийся способ ментальноречевого взаимодействия индивидов или групп в определенной коммуникативной ситуации с целью побуждения реципиента/-ов к посткоммуникативной деятельности. С позиции дискурс-анализа, ориентированного на М.Фуко, можно говорить о персуазивной (или риторической) дискурсивной практике как об особой стратегии порождения высказывания в рамках определенного коммуникативного события.
Возвращаясь к узкому пониманию риторики как «искусства прозаической речи», мы считаем необходимым противопоставить (микро)риторичность как характеристику художественно выразительного текста (макро)риторичности как характеристике персуазивной коммуникации, как дискурсивной характеристике, общей для определенной совокупности текстов, возникающих в результате персуазивной (риторической) социально-коммуникативной практики. При этом нельзя не отметить диалектической связи (микро)риторичности и (макро)риторичности, ведь художественная выразительность убеждающего текста является одним из условий успешности персуа-зивной коммуникации. А для директивного текста или научной логической аргументации художественная выразительность нетипична.
Интерпретация риторики как персуазивной коммуникации приводит к возникновению оппозиционных подходов к (макро)риторичности, что связано с двойственностью понятия персуазивности, объединяющего убеждение и увещевание / уговаривание, т.е. рациональную аргументацию и эмоциональное воздействие. Ряд концепций (теория социального действия Ю.Хабермаса, теория риторической коммуникации Й.Коппершмидта) выдвигают в качестве основной категории персуазивной коммуникации убеждение, в то время как увещевание, уговаривание «разоблачаются» как манипулятивные и идеологизированные, а потому неприемлемые способы достижения цели. Основной целью персуазивной коммуникации при этом считается достижение консенсуса относительно целей последующей совместной деятельности коммуникативных партнеров.
Сторонники такого подхода исключают из предметной области деятельностно ориентированной риторики любые попытки повышения эффективности риторического воздействия, так как обращение к эмоциональной сфере реципиента приводит не к консенсусу, а к «эмоциональной интеграции», что может быть интерпретировано как проявление насилия в виде эмоционального навязывания мнения.
Рационалистические концепции персуазивно-сти справедливо критикуются за идеализм сторонниками дескриптивного (ориентированного на реальные коммуникативные ситуации) подхода к исследованию речевого воздействия (см., напр., [9]). Среди современных риторических концепций дескриптивного направления выделяется неориторика Х.Перельмана и Л.Ольбрехтс-Тытека [10]. Х.Перельман называет неориторику теорией аргументации, однако оперирует не истинностными, а ценностными суждениями, которые являются неформальными, правдоподобными, вероятностными и выступают в качестве аргументов. Таким образом, неориторика рассматривает рациональный и эмоциональный способ убеждения как равноправные и одинаково приемлемые в реальной персуазивной коммуникативной ситуации.
Обобщая результаты исследований представителей дескриптивной теории персуазивности, можно выделить следующие существенные параметры риторичности как характеристики персуазивной социально-коммуникативной практики, т. е. как дискурсивной характеристики:
— целью общения является регулирование посткоммуникативного поведения реципиента (побуждение его к действию в интересах адресанта) через изменение убеждений, мнений, оценок реципиента;
— для риторичности характерна дихотомия рационального убеждения и эмоционально-манипулятивного «обольщения» реципиента;
— адресант и реципиент находятся в отношениях реального либо симулируемого (прежде всего адресантом) равноправия;
— реципиент принимает самостоятельное решение о необходимости / желательности / возможности совершить определенное действие в интересах адресанта в ситуации свободного выбора.
— для риторического высказывания характерна аргументативная структура макропропозиции, минимальной единицей которой является аргументатив-ный шаг, который репрезентируется формулой:
Заключение (вывод)
| ^ Правило вывода
Аргумент (как рациональный, так и эмоциональный) [11];
— в риторическом высказывании практическое аргументирование подкрепляется манипулятивными и суггестивными приемами воздействия на реципиента.
Данные параметры риторичности (список их, разумеется, неполон) мы считаем основными характеристиками риторического метадискурса.
Итак, риторический метадискурс определяется нами в четырех аспектах (см. выше) как:
1) совокупность риторических (персуазивных) дискурсивных параметров, которые являются инвариантными для некоторых типов текста, функционирующих в различных коммуникативных сферах — порядках дискурса (в политической, юридической, рекламной, религиозной сфере, в средствах массовой информации);
2) совокупность типов текста, отвечающих риторическим (персуазивным) дискурсивным параметрам. Назовем такие типы текста риторическими (пер-суазивными). К персуазивным типам текста (с большей или меньшей интенсивностью реализации пер-суазивной интенции) традиционно относят рекламное объявление, объявление о вакансии, публичное политическое выступление, дебаты, листовку, проповедь, речи адвоката и прокурора перед судом и др.;
3) любой комплексный речевой акт (акт речемыслительной, или дискурсивной, деятельности), осуществляемый с целью добиться от реципиента принятия самостоятельного решения о необходимости, желательности либо возможности совершения / отказа от совершения определенного посткоммуника-тивного действия в интересах адресанта;
4) регулярно пополняемую совокупность реальных текстов, отвечающих риторическим (персуа-зивным) дискурсивным параметрам.
Между риторическим метадискурсом и порядками дискурса, которые мы также называем социо-функциональными дискурсами, существуют отношения частичной инклюзивности, что объясняется возможностью «сосуществования» в одной коммуникативной сфере типов текста с разными прагматическими целеустановками (например, протокол и предвыборная речь в политическом дискурсе).
Риторический метадискурс является особой типологической единицей, интегрирующей тексты различных типов, которые относятся к различным коммуникативным сферам, но объединяются общей персуазивной целеустановкой адресанта на побуждение реципиента к совершению выгодного адресанту коммуникативного действия в ситуации свободного выбора. Интегрирование текстов означает в данном случае принципиальную соотносимость типологических характеристик текста с набором риторических (персуазивных) дискурсивных параметров.
Исследование выполнено в рамках проекта, финансируемого ДААД и Министерством образования и науки РФ по программе «Immanuel Kant» (2009 г.).
1. Kilian E. Diskursanalyse // R.Schneider, Ch.Spittel (Hrsg.): Literaturwissenschaft in Theorie und Praxis. Eine anglistisch-amerikanistische Einfuehrung. Tuebingen: Gunter Narr Ver-lag, 2004. S.61-81.
2. Sexl M. Einfuehrung in die Literaturtheorie. Wien: WUV, 2004. S.260.
3. Jaeger S. Einen Koenigsweg gibt es nicht. Bemerkungen zur Durchfuehrung von Diskursanalysen // H.Bublitz,
A.D.Buehrmann, Ch.Hanke, A.Seier (Hrsg.): Das Wuchern der Diskurse: Perspektiven der Diskursanalyse Foucaults. Frankfurt
(Main); New York: Campus Verlag, 1999. S.136-147.
4. Филипс Л., Йоргенсен М.В. Дискурс-анализ. Теория и метод. Харьков: Гуманитарный центр «Монолог», 2004. С.109.
5. Там же. С.110.
6. Лотман Ю.М. Риторика // Лотман Ю.М. Избр. статьи: В 3 т. Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин: Александра, 1992. С.1бВ.
7. Аристотель. Риторика. М.: Лабиринт, 2000. С.В.
В. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М: Рус. яз.,
199В. С.577.
9. Krebs B.-N. Sprachhandlung und Sprachwirkung. Berlin: Erich Schmidt, 1993. 1бВ s.
10. Perelman Ch., Olbrechts-Tyteca L. A New Rhetoric: A Treatise on Argumentation. Notre Dame (Ind.): Univ. of Notre Dame Press, 2000. 5бб p.
11. Herbig A.F. «Sie argumentieren doch scheinlich!» Sprach- und sprechwissenschaftliche Aspekte einer Stilistik des Argumentierens. Frankfurt am M.: Peter Lang, 1992. S.77.
