CC BY
733
ИСТОРИОГАФИЯ
В. А. Дмитриев
РИМСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ПЕРИОДА ПОЗДНЕЙ ИМПЕРИИ: ОСНОВНЫЕ ЖАНРЫ И ПРЕДСТАВИТЕЛИ
начение античной историографии для
дальнейшего развития европейской
исторической науки трудно переоценить. Это был первый опыт исторического познания, предпринятый в ходе развития европейской цивилизации, — и с первых же шагов опыт этот оказался очень удачным. Сначала греческие, а затем и римские мыслители обратили свой взор в сторону прошлого своих народов и стран и смогли осмыслить это прошлое с новых для своего времени позиций, свободных от предшествующих — мифологических — представлений об истории человечества.
Нельзя сказать, что вся античная историография представляет собой некое абсолютно единое и однородное явление. Историческое знание в Древнем Риме во многом отличалось от того, что существовало в Древней Греции. Но в то же время очевидным является тот факт, что римская система исторических знаний вобрала в себя многое из того, что уже было сделано греческими писателями-историками в предшествующий период. В данном отношении показательно то, что первые работы римских историков создавались на греческом языке, да и многие авторы римской эпохи либо получали греческое образование, либо сами являлись греками (в качестве примеров можно привести такие имена, как Полибий, Аппиан, Аммиан Марцеллин).
Если говорить непосредственно о римской историографии периода поздней Империи, то ее невозможно рассматривать вне связи с античной историографией в целом. Позднеримская историография [1] стала хотя и не высшим, но все же завершающим этапом в развитии античной системы исторических знаний, а потому вобрала в себя многое из того, что было создано историками предшествующих эпох. Для правильного понимания и осмысления творческого наследия римских историков периода домината необходимо иметь представление хотя бы о наиболее важных характерных чертах античного историко-литературного творчества в целом. Именно их рассмотрению и хотелось бы уделить первоочередное внимание.
Особенности античной историографии
Прежде всего, необходимо отметить, что сам подход к истории человечества у античных авторов был очень своеобразен. Большинство из них считало историю "наставницей жизни", а потому отношение к отбору событий для своих сочинений и их трактовка имели одну важную особенность: исторические данные, несоответствующие моральным принципам, пропагандируемым автором, и основной мысли произведения зачастую просто игнорировались; тот же материал, который соответствовал авторской идее, использовался подчас без серьезного критического осмысления и проверки. Все это иначе можно назвать морализаторской установкой античных авторов, поскольку с помощью своих произведений они стремились к усовершенствованию морального облика своих читателей или слушателей.
Для того, чтобы содействовать нравственному воспитанию читателей, античные историки должны были сделать свои сочинения привлекательными и интересными. С этой целью в работы на исторические темы зачастую вводились детали скорее художественного, нежели исторического характера: речи политических и военных деятелей, составленные самим автором, различные детали, драматизирующие описываемые события, разного рода суеверия и предсказания с приданием им характера факторов, определяющих исторический процесс или поступки людей, и т.п. В целом к историческому произведению в античную эпоху относились не как к научному исследованию, а скорее как к одному из
направлений литературно-художественного творчества [2]. Неслучайно поэтому, что работы античных авторов являются предметом интереса не только историков, но и филологов.
Свойственна была античной историографии и такая характерная черта, как уделение основного внимания местной истории — истории своего города, полиса, страны. Хотя античная историческая литература дает нам ряд замечательных примеров работ, посвященных региональной и даже всемирной истории (например, "История" Полибия), в целом для нее характерен интерес прежде всего к локальной истории.
Важным достижением античной историографии явилась разработка теории общественного прогресса. Наиболее глубоко эта концепция, по мнению специалистов [3], изложена Аристотелем в его учении о движении и изменении. На основе проработки этих категорий Аристотель смог создать своеобразную теорию общественного прогресса от семьи через общину к государству, господствовавшую в европейской науке вплоть до второй половины XIX в., когда вышла в свет работа Л. Моргана "Древнее общество" (1877 г.).
Другое важное методологическое достижение Аристотеля — учение о формах государственного устройства и закономерностях перехода от одной из них к другой.
Но, несмотря на то, что мысль о развитии общества достаточно рано прозвучала в античной историографии, вопрос об источниках исторического развития оставался открытым для всех античных авторов (как, в прочем, и для историков практически всех времен и народов), что порождало массу взглядов и предположений на сей счет. Хотя все античные историки признавали вмешательство в исторический процесс и влияние на него богов и других сверхъестественных сил, в остальном их взгляды на проблему движущих сил общественного развития отличались крайним разнообразием. Источниками развития человеческого общества чаще всего считались такие факторы, как воля и поступки отдельных личностей (Плутарх, Светоний), особенности государственного строя (Ксенофонт, Полибий), традиции и нравы предков (Катон Цензор, другие римские историки), географические условия и их особенности (Страбон), и др. Не была чужда античной историографии и идея о связи исторического развития с изменениями в сфере материального производства (Лукреций). Однако при всех своих разногласиях все античные авторы
склонялись к признанию судьбы, рока, случая главной конечной причиной всех происходящих в обществе процессов, которой подчиняются даже боги.
Еще одним важным результатом развития исторических знаний в эпоху античности стала идея о необходимости правдивого, объективного освещения исторических событий и, в связи с этим, о критике источников как обязательном условии точного и беспристрастного изложения тех или иных событий. Родоначальником этой линии в античной историографии принято считать Фукидида, впервые предложившего и использовавшего на практике критический метод изучения источников и стремившегося к полноте и правдивости в освещении событий прошлого [4]. Фукидида и его последователей объединяют в научное [5], или прагматическое [6] направление античной историографии; сторонников же моралистического, художественного подхода к освещению исторических фактов обычно относят к риторическому [7], или исократическому [8] , направлению.
Таким образом, античная историография заложила целый ряд важных основ для развития всей последующей европейской исторической науки. Античными писателями-историками были впервые сформулированы и введены в научный оборот такие фундаментальные идеи, как теория социального прогресса, представление об источниках общественного развития, тезис о необходимости критического отношения к историческим источникам, и ряд других не менее важных положений.
Все, сказанное выше, в полной мере относится как к греческой, так и к римской историографии, хотя следует признать, что римлянам в какой-то степени было легче заниматься историческими изысканиями, ибо к моменту возникновения исторического жанра в древнеримской литературе (III в. до н.э.) греческими авторами уже была создана серьезная теоретическая база историколитературного творчества, были определены его основные направления и жанры. Неслучайно сами римские историки в лице Саллюстия отмечали тот факт, что в римской историографии нет произведений, равных по своему уровню и значению работам греческих авторов [9]. Лишь в I в. н.э. римлянин Квинтиллиан с гордостью заявит о том, что теперь римская историография сравнялась с греческой, и назовет в этой связи имена Саллюстия и Тита Ливия [10].
Таким образом, лишь в императорскую эпоху в Риме появляется
историография, стоящая по крайней мере на одном уровне с историографией греческой. Действительно, деятельность большинства крупнейших римских историков — Тита Ливия, Корнелия Тацита, Светония Транквилла, Аммиана Марцеллина — приходится на период Империи. И это не простая случайность. Как раз на I — II вв. н.э., т.е. на время ранней Империи, приходится пик могущества римского государства. Именно в эти годы наблюдается расцвет в различных областях жизни Древнего Рима, получивший применительно к II в. н.э. наименование "золотого века Антонинов".
Но уже в конце этого периода, а в полную силу в III — IV вв., в римской культуре начинают преобладать признаки упадка и деградации. Это явление неразрывно связано с общим кризисом всей античной цивилизации, всех сфер общественной жизни — от экономики до духовной культуры. В этот период растет изолированность разных частей Империи, появляется и заявляет о себе в полный голос христианская церковь. Это происходит на фоне все более и более активных и постоянно усиливающихся вторжений варваров, отражать которые Рим был не в состоянии. Неудивительно, что в такой ситуации, когда рушились все традиционные ценности и устои римского общества и государства, развивается кризис и в области духовной жизни, а также мировоззрения в целом.
Не обошел этот кризис стороной и римскую историографию. Здесь он выразился в первую очередь в том, что происходит примитивизация историко-литературного творчества, отсутствуют новые подходы к освещению исторических событий, авторы переходят к удовлетворению достаточно низких запросов читательской публики периода домината, а Рим утрачивает статус общепризнанного культурного и научного центра Империи. Единственной фигурой, выделяющейся на этом, в общем-то, однообразно сером фоне, является личность Аммиана Марцеллина, последнего римского историка, которого с полным правом можно назвать "последним римлянином" в области историографии. За исключением Аммиана римская историческая литература не может похвастать крупными писателями-историками. Авторы этой эпохи чаще всего пассивно следовали по пути, намеченному предшественниками, либо создавали свои произведения на потребу широкой публике, не ставя перед собой цели создать что-то принципиально новое, продвинув тем самым вперед римскую историографию и культуру в целом.
Таким образом, римская, а, следовательно, и вся античная историография завершается в конце IV в. н.э. Ей на смену приходит историография христианская с совершенно иными установками, ценностями, подходами.
Перейдем к более пристальному рассмотрению последнего периода в развитии исторической мысли античности.
Биографический жанр в период поздней империи
Одним из наиболее популярных жанров в области исторической литературы в позднеримскую эпоху стал жанр биографии, чему в немалой степени содействовала популярность светониевских "Жизнеописаний". Примером сочинений, относящихся к биографическому направлению в римской историографии, является литературный памятник, известный под названием "Scriptores Historiae Au.gu.stae" — "Писатели истории Августов".
Это произведение представляет собой сборник биографий примерно тридцати римских императоров, составленных разными авторами и обобщенных неизвестным редактором. Биографии располагаются в хронологическом порядке и охватывают время правления императоров, начиная с Адриана и заканчивая Каром и его сыновьями, т.е. период с 117 по 284 гг. Утраченными оказались биографии императоров, правивших в 244 — 253 гг., т.е. от Филиппа Араба до Эмилиана включительно.
"Писатели истории Августов" являются крайним проявлением биографо-моралистичского жанра в римской историографии, высшим достижением которого в предшествующую эпоху были "Жизнеописания двенадцати Цезарей" Гая Светония Транквилла. Это означает, что в "Писателях..." главное место отводится изложению занимательных курьезов, забавных историй анекдотов без соблюдения строгой хронологической последовательности в рамках биографии одного императора. У авторов отсутствует интерес к социальным, экономическим, религиозным вопросам; их внимание полностью сосредоточено на личностях императоров и свойствах их характера (как правило, отрицательных). В этих биографиях практически отсутствует представление об императорах как о крупных политических деятелях, вершащих судьбы Империи.
Задача авторов "Писателей " заключалась, как это видно из
содержания, в создании увлекательного рассказа о жизни императоров и их окружения. Этим обусловлено обильное использование пикантных и ошеломляющих читателя подробностей, при чем порой дело доходит до откровенной клеветы. Для придания видимости правдивого изображения действительности авторы биографий приводят и цитируют большое количество документов, чьих-либо свидетельств; если подходящих аргументов в их распоряжении нет, то они не останавливаются перед прямым вымыслом.
Что касается авторства, то оно установлено на основе содержания самих биографий и рукописной традиции [11]. Часть биографий была написана во времена Диоклетиана такими писателями, как Элий Спартиан, Юлий Капитолин, Вулкаций Галликан и Требеллий Поллион. Некоторое время спустя, между 305 и 330 гг. написали биографии, вошедшие в данный сборник, Элий Лампридий и Флавий Вописк.
Биографии, как уже было сказано выше, расположены по хронологическому принципу. Очевидно, что образцом для авторов "Писателей истории Августов" являлись биографии двенадцати Цезарей Светония (по крайней мере, в отношении логики построения). Изложение биографического материала ведется в основном по той же схеме, которой придерживался и автор "Жизнеописаний двенадцати Цезарей", а именно: детство и юность; приход к власти и жизнь в период нахождения на троне; характеристика личностных качеств, поступков и т.п.; смерть, посмертные почести (если таковые были) и суждение о
рассматриваемой личности. Видимо, все авторы "Писателей......."
вращались в высших придворных кругах. Например, об одном из них — Флавии Вописке — известно из его же слов, что он был близок с префектом города Рима [12], а Вулкаций Галликан прямо называется в биографии Авидия Кассия "знатным" [13].
Можно с уверенностью сказать, что творчество авторов биографий носило просенатскую направленность. Об этом говорит тот факт, что деятельность императоров чаще всего оценивается, исходя из их отношения к сенату. По мнению биографов, заслуживает всяческих похвал тот император, который идет на встречу сенаторам и удовлетворяет их политические и другие интересы [14].
Как явствует из слов авторов "Писателей.", их заказчиками
были сами императоры. Так, для Диоклетиана писали свои биографии Юлий Капитолин и Вулкаций Галликан, для Константина
— Лампридий и тот же Капитолин [15]. В итоге за время правления Диоклетиана и Константина было создано значительное количество биографий императоров, написанных разными авторами. Из них и был составлен около 330 г. [16] тот сборник, куда вошли биографии, написанные шестью выше упомянутыми писателями. Критерии отбора биографий для этого сборника на сегодняшний день остаются неясными.
Источниками для авторов "Писателей..." являлись как документальные данные, письма, речи, сенатские послания и т.д., так и устные предания. Большую ценность представляет то, что в данном литературно-историческом памятнике есть много ссылок на авторов либо совсем нам неизвестных, либо известных в очень незначительной степени.
Для более ранних биографий главным источником являлась, по-видимому, работа Мария Максима, недошедшая до нас. По крайней мере, его имя чаще всех остальных упоминается при ссылках на первоисточники — по подсчетам специалистов, двадцать восемь раз [17]. В то же время существует точка зрения, согласно которой в основе биографий более ранних императоров лежит произведение неизвестного выдающегося историка либо в виде сборника биографий, либо в виде анналов [18].
Биографии в "Писателях истории Августов" обычно классифицируются в зависимости от того, кому они посвящены. В первую группу включают биографии, посвященные частным лицам и написанные Требеллием Поллионом и Флавием Вописком. Другая часть биографий посвящена императорам. Внутри этой второй группы можно выделить две подгруппы: биографии с посвящением Диоклетиану и биографии с посвящением Константину. Третью группу биографий составляют биографии без посвящения.
В целом исследователями отмечается низкий уровень биографий как литературных произведений [19]. Ценность биографий как исторического источника также не достаточно высока из-за отмеченной выше недостоверности приводимых сведений. Тем не менее "Писатели истории Августов" могут вызвать серьезный интерес в том отношении, что в них воссоздана яркая картина быта и нравов того времени. Особенно интересны детали, касающиеся придворной жизни, а для специалистов-филологов — и допускаемые авторами простонародные и редко
встречающиеся в литературной речи выражения, что позволяет точнее представить разговорный латинский язык III — IV вв.
Интересно, что "Писатели истории Августов" были особенно популярны в средние века: до нас дошли две рукописи IX в., на которых и основывается текст "Писателей..." в современных изданиях.
К IV в. относится и творчество последнего более или менее значительного представителя биографического жанра в римской историографии — Секста Аврелия Виктора. О его жизни известно очень немного, да и то в основном из его же произведения. Он родился в деревне, на севере Африки, близ Карфагена, в семье мелких землевладельцев, имел необразованного отца. Благодаря занятиям научной деятельностью, Аврелий Виктор добился высокого положения в обществе [20]. При Юлиане Отступнике Виктор был назначен консуляром Паннонии Второй и за свои выдающиеся заслуги удостоился особых почестей: в Риме была установлена его бронзовая статуя [21]. Будучи в 388 — 389 гг. префектом города Рима, Виктор познакомился с Аммианом Марцеллином, благодаря чему его имя и попало в сочинение Аммиана.
Аврелию Виктору долгое время приписывалось авторство четырех сочинений: "De Caesaribus" ("О Цезарях"), "Опдо gentis Romae" ("Происхождение римского народа"), "De viris Ш^МЬ^ urbis Romae" ("О знаменитых людях города Рима") и "Ерйотае de Caesaribus" ("Извлечения из книги о Цезарях").
В настоящее время принято считать, что Виктору действительно принадлежит только первая из указанных четырех книг — "О Цезарях". Остальные же произведения, скорее всего, являются плодом творчества других писателей, т.к. между сочинением "О Цезарях", точно принадлежащим Виктору, и тремя другими выявлено слишком много различий и содержательного, и стилистического характера [22].
Произведение "О Цезарях", созданное около 360 г., содержит биографии римских императоров от Октавиана Августа (31 г. до н.э. — 14 г. н.э.) до Констанция II (337 — 361 гг. н.э.), т.е. охватывает период почти в четыре столетия. При этом можно заметить, что, хотя данное сочинение и достаточно невелико по объему, оно не есть простое и бессвязное извлечение из каких-либо крупных работ писателей предшествующей эпохи, чего можно было бы ожидать на первый взгляд. Историки римской литературы отмечают, что автор смог создать целостное повествование с
оригинальным стилем, в котором нашли отражение собственные взгляды писателя на освещаемые события [23].
Значительное место Аврелий Виктор отводит внешним деталям, анекдотам, моральным оценкам героев, что в целом характерно для биографического жанра в античной исторической литературе. Особенно бросается в глаза то уважение и внимание, которые автор оказывает императору Септимию Северу, являющемуся земляком Виктора [24].
Можно отметить также и религиозную терпимость и даже индифферентность автора — он нигде (даже в биографиях Диоклетиана и Константина) не упоминает о религиозных проблемах и конфликтах в Империи. Подобная же черта будет характерна и для Аммиана Марцеллина. Вероятно, в этом нашло свое отражение мировосприятие, характерное для людей периода кризиса и крушения античного мира.
В числе недостатков, присущих произведению Аврелия Виктора, следует назвать некоторые хронологические и фактологические ошибки и неточности, содержащиеся в его сочинении.
Из трех сочинений, приписывавшихся Сексту Аврелию Виктору, можно выделить "Извлечение из книги о Цезарях". Полное название этого сочинения выглядит так: "Книжка о жизни и нравах императоров, извлечение из книг Секста Аврелия Виктора, от Цезаря Августа до Феодосия". Но на самом деле лишь первые одиннадцать глав можно считать действительно извлечением из "Цезарей" Виктора. Остальные главы являются вполне самостоятельным произведением, представляющим собой извлечения из различных сочинений предшествующего или того же периода. В отличие от "Извлечений из книги о Цезарях", здесь отсутствует связное изложение — биографии императоров представляют собой отдельные и независимые друг от друга части; нет и моралистических сентенций, свойственных сочинению Аврелия Виктора.
Таким образом, в период домината жанр биографий императоров получает довольно широкое распространение и пользуется популярностью в читательской среде. Тем не менее, общий уровень позднеримских биографий был достаточно низок и явно уступал уровню, заданному Светонием в "Жизнеописаниях двенадцати Цезарей", созданных за два с половиной столетия до этого.
Бревиарии и эпитомы IV в.
В IV в. наиболее популярной формой исторических сочинений в Риме постепенно становятся бревиарии (сжатые изложения сочинений большого объема) и эпитомы (краткие извлечения из работ прежних историков). Подобные сочинения полностью соответствовали духовной атмосфере и запросам эпохи домината. В период кризиса III в. в Риме появляется новый правящий слой, недостаточно образованный, а потому несведущий в области литературы и истории, но испытывающий настоятельную потребность в информации о прошлом Рима, его славных традициях. Сочинения в форме бревиариев и эпитом их вполне устраивали.
В этом отношении прежде всего необходимо отметить деятельность Евтропия — автора "Бревиария от основания Города [т.е. Рима. — ЯД.]" ("Breviarium аЬ иЬе condita") в десяти книгах, из которых четыре последние посвящены эпохе Империи. Бревиарий Евтропия охватывает события тысячелетней истории Рима — от его основания до начала правления императоров Валента (364 — 378 гг. н.э.) Валентиниана I (364 — 375 гг. н.э.). При этом сам Евтропий зачастую пользовался не подлинниками сочинений римских историков, а их краткими переложениями.
Евтропий описывает главным образом события внешней и внутренней политики: войны, сражения, походы и т.п. Какая-либо сквозная идея в работе Евтропия отсутствует. При освещении римской истории республиканского периода Евтропий лаконичен, а комментарии к событиям скудны. С приближением повествования к завершающей точке изложение становится все более живым, а комментарии автора — более подробными и обстоятельными.
Бревиарий Евтропия содержит ряд фактических ошибок, которых он мог бы вполне избежать, т.к., будучи секретарем императора Валента, располагал архивными материалами.
Хотя произведение Евтропия не принадлежит к биографическому жанру, все же автор, подчиняясь, скорее всего, влиянию Светония, сосредоточивает основное внимание на фигурах отдельных императоров.
Интересно объяснение Евтропия относительно того, почему он остановился в своем изложении на событиях 364 г. и не пошел дальше: о современной ему эпохе, т.е. о правлении Валентиниана
I и Валента, "надо писать более высоким слогом", а потому её описание автор "откладывает до большей тщательности повествования" [25]. Видимо, Евтропий реально оценивал свои литературные таланты и возможности.
В целом можно сказать, что сочинение Евтропия, несмотря на все свои недостатки, было необычайно популярно и среди современников, и среди читателей последующих исторических эпох. Достаточно сказать, что "Бревиарий от основания Города" был трижды переведен на греческий язык — этого не знало ни одно произведение древнеримской литературы [26]!
Популярность работы Евтропия частично обусловлена и тем, что она на протяжении столетий оставалась общепризнанным учебником по римской истории [27].
К жанру бревиариев относится и краткий свод римской истории, составленный также секретарем императора Валента Секстом Руфом Фестом, под названием "Бревиарий деяний римского народа" ("Breviarium reram gestarum populi Romani"). Он является еще более сжатым, чем бревиарий Евтропия.
Фест использует иной подход, нежели Евтропий: он дает краткий обзор истории расширения сферы римского владычества в его географическом аспекте. Особое место занимают в работе Феста события в Азии, где шли войны римлян с парфянами и персами. Как и Евтропий, Фест боготворит Валента: "Какими великими устами должно оглашать твои славные подвиги, непобедимый государь? Несмотря на то, что я отягчен годами и не силен в красноречии, я приготовлюсь к этому" [28].
В целом сочинение Феста стоит ниже по своим художественным качествам и исторической значимости даже по сравнению с бревиарием Евтропия. С.И. Соболевский называет сочинение Феста "ничтожным" [29].
Из авторов эпитом можно выделить Юлия Обсеквента, создавшего "Книгу чудесных явлений" ("Liber prodigiorum") — извлечение из "Истории Рима" Тита Ливия, представляющее собой сжатое и сухое перечисление различных предзнаменований в римской истории. В уцелевшей части "Книги чудесных явлений" описываются события между 190 и 12 гг. до н.э. Главная задача Обсеквента — показать обилие счастливых предзнаменований, сопровождавших историю Рима и рост его могущества и славы, что говорит о языческом мировоззрении автора, а также о его надежде на возврат к старинным, отеческим традициям.
Время жизни Обсеквента точно определить невозможно, но ясно, что он жил до правления императора Гонория, т.е. до 395 г.
В целом же, хотя форма бревиариев и эпитом была весьма популярна в эпоху домината, ее господствующее положение говорит о снижении уровня литературно-исторического творчества в данный период времени, ибо ничего нового авторы подобных произведений создать не могли, да, видимо, и не стремились к этому.
Аммиан Марцеллин - последний представитель римской историографии
Личность и творчество Аммиана Марцеллина заслуживают особого внимания уже потому, что этот писатель смог возродить в римской историографии те традиции и идеи, которые, казалось, были забыты историками Рима в течение более чем двух столетий. Только Аммиан смог возвратиться к хронологическому принципу изложения истории, преодолев и отвергнув возобладавшие после смерти Тацита тенденции в римской исторической литературе, выражавшиеся в преобладании биографий, компендиев, бревиариев и эпитом. Во многом именно поэтому Аммиана считают продолжателем труда Тацита в частности и лучших традиций римской историографии в целом.
Сведения о биографии Аммиана Марцеллина современные исследователи получают из его собственного сочинения, а также из писем известного греческого ритора Либания, с которым Аммиан был одно время близко знаком.
Родился Аммиан около 330 г. в знатной греческой семье в Антиохии Сирийской [30]. Свой "путь почестей" он начал в 353 г., когда, избрав военную карьеру, поступил на службу в качестве протектора-доместика, т.е. члена личной гвардии императора. Под командованием магистра конницы Урсицина Аммиан побывал в Италии, Галлии и Месопотамии, где участвовал в боевых действиях и, в частности, в обороне крепости Амиды, красочно и увлекательно им описанной [31].
После гибели Юлиана в 363 г. Аммиан оставил военную службу и возвратился в родную Антиохию. Около 380 г. будущий историк перебирается в Рим, где и живет до конца жизни. Известно о его поездках в Египет, по Фракии и Пелопоннесу. Служа в армии,
а затем — живя в Риме, Аммиан изучил латинский язык, что дало ему возможность написать свое сочинение на латыни и сделать его тем самым доступным широкой читательской аудитории.
Сочинение Аммиана Марцеллина называется ‘^етт Gestarum Libri XXXI' — "Деяния в 31 книге", или просто "Деяния". Иногда (в частности, в русском переводе) эта работа называется "История". Из тридцати одной книги сохранилось лишь восемнадцать последних
— с XIV по XXXI, в которых излагаются сведения о событиях с 353 по 378 гг.; сам автор пишет, что свой труд он начал с правления Нервы (т.е. с 96 г. н.э.), а доведено сочинение до гибели Валента (378 г.). Таким образом, наиболее обстоятельно и подробно Аммиан изложил историю современной ему эпохи (в последних восемнадцати книгах охвачен период в двадцать пять лет, в то время как в тринадцати несохранившихся — двести сорок семь лет). Возможно, это связано с общей для римских историков традицией излагать историю недавнего времени или современности более подробно, а также с тем, что история императоров от Нервы до Гелиогабала (т.е. с 96 по 222 гг.) была подробно освещена в несохранившемся до нашего времени сочинении Мария Максима, которое современники Аммиана читали с большим интересом, а потому он, быть может, не счел нужным еще раз заострить на этом внимание.
Сохранившаяся часть "Деяний" содержит, таким образом, описание событий, начиная с казни Констанцием II племянника Константина Великого Галла (книга XIV). Затем Аммиан последовательно излагает историю правления императоров Констанция (337 — 361 гг.), Юлиана (361 — 363 гг.) и Иовиана (363
— 364 гг.) (книги XV — XXV), Валентиниана I, Валента и Грациана (367 — 383 гг.) (книги XXVI — XXXI), иногда отклоняясь от основной линии повествования.
Для Аммиана свойственно стремление к соблюдению объективности в освещении исторических событий. Так, он утверждает, что "историк, сознательно умалчивающий о событиях, совершает не меньший обман, чем тот, кто сочиняет никогда не бывшее" [32]. В другом месте Аммиан пишет: "Я обещал в труде своем дать истину и нигде, как думаю, сознательно не отступил от этого обещания умолчанием или ложью" [33]. Эдикты Констанция
II Аммиан оценивает критически, отмечая, что в них император превозносит себя "до небес" и вообще опускается до прямой лжи [34]. Характерен для Аммиана и отказ от изложения мелких, второстепенных деталей, т.к., по его мнению, "мелочи такого рода
не согласуются с принципами исторического изложения, которое обыкновенно остается на уровне важнейших событий и не вдается в детали" [35]. К этой же мысли автор не раз возвращается и в дальнейшем [36].
Об источниках, использованных Аммианом Марцеллином, отчасти говорит он сам: "Я изложил последовательно как то, что довелось мне видеть, как современнику, так и то, что можно было выведать у непосредственных свидетелей при тщательном опросе" [37].
Кроме того, много сведений было почерпнуто Аммианом из разного рода документов, донесений, официальных сообщений, указов императоров и т.п., а также работ ряда античных авторов — Страбона, Валерия Максима, Авла Геллия, Клавдия Птолемея, и др. [38].
К чести Аммиана весь собранный им материал был обработан и использован достаточно беспристрастно. Даже в характеристике своего главного героя — императора Юлиана — Аммиан добросовестно перечисляет ряд свойственных ему недостатков, посвящая этому списку довольно много строк [39]. Критикует он Юлиана не только за отрицательные черты его характера, но и за ряд политических действий, ошибочных с точки зрения автора. Так, например, Аммиан порицает Юлиана за антихристианские мероприятия во внутренней политике [40].
В связи с этим необходимо сказать несколько слов о религиозных взглядах Аммиана. Судя по всему, он был язычником, хотя открыто об этом нигде в тексте не говорится. В то же время ему свойственна религиозная терпимость, отразившаяся в приведенной выше характеристике Юлиана. Аммиан верит в предсказания, чудеса, волшебство, что вообще было свойственно людям эпохи перехода от античности к средневековью [41], и уделяет рассказам о них достаточно много места [42]. В целом из всех сил, властвующих над людьми, главной, по Аммиану, является судьба, или удача, — и здесь Аммиан не был одинок в силу своей принадлежности к античной историографии. В то же время он признает и воздействие на человеческие поступки какого-то безличного небесного божества, обладающего "вечной благостью" [43]. Можно предположить, что в этом в определенной степени проявилось христианское влияние на мировоззрение Аммиана, что также было вполне закономерно в эпоху гибели античного мира и становления средневековой христианской цивилизации [44].
По своим социально-политическим убеждениям Аммиан Марцеллин был ярко выраженным сторонником сильной
императорской власти. Хотя он был греком по рождению, его не привлекают демократические и вообще республиканские традиции своих предков — он убежденный патриот Римской империи. И это вполне естественно — в этот период времени о возврате к республике уже никто даже не мог помышлять [45]. Императорская власть, по мнению Аммиана, требует от своего обладателя достаточно редких человеческих качеств: заботы о людях, умеренности, самообладания, милосердия, благоразумия [46].
Отношение Аммиана к народным низам враждебно, что не мешает ему критиковать и римскую аристократию — политически беспомощную, бесполезную для общества, погрязшую в пороках.
Как патриот Империи, Аммиан прославляет ее могущество
— и прошлое, и настоящее — и славу римского оружия; для него является вполне приемлемым поголовное истребление врагов Рима, которые в глазах историка предстают шайками разбойников.
"Деяния" содержат большое количество не только чисто исторического материала, но и большое количество сведений из других областей знания, относящихся к географии, физике, биологии, философии, религии, этнографии и т.д. [47].
Необходимо отметить, что Аммиан отводит важное место не только описанию внешней политики Рима (что свойственно и другим римским историкам), но и событиям внутренней жизни Римского государства, давая при этом развернутую характеристику различным слоям римского общества и оценивая ситуацию в различных сферах римской жизни. Особое место Аммиан отводит рассмотрению проблемы нравственной деградации Рима, моральному упадку и разложению позднеримского общества [48]. По словам А.Г. Бокщанина, "ни один из античных авторов так ярко не показывает картину полного распада системы римского общества, как Аммиан, и этим его труд особенно ценен" [49].
Что касается манеры изложения у Аммиана, то она, по мнению специалистов-филологов, достаточно витиевата. Текст изобилует многочисленными метафорами, вычурными выражениями; общий тон сочинения — напыщенный, выдержанный в духе так называемого азианского красноречия [50]. Сам Аммиан достаточно самокритичен в отношении своего литературного стиля, ибо своим продолжателям (если бы таковые нашлись) он советует "дать своей речи более высокий полет" [51]. Видимо, сыграло свою роль греческое происхождение Аммиана, ибо он не совсем верно чувствует латинский язык, а потому подчас неверно строит фразы,
дословно заимствует целые обороты у древних авторов, применяет необычные эпиклезы в отношении упоминаемых богов [52] и т.д. В итоге у Аммиана возникает смешанный язык, который не соотносится ни с каким жанром и ни с какой эпохой [53]. Все это делает чтение в оригинале и перевод "Деяний" очень трудным для современного исследователя.
Подобные "литературные излишества" можно объяснить отчасти тем, что первоначально Аммиан читал написанное вслух перед аудиторией, что обусловливало необходимость приукрашивать излагаемый материал разного рода риторическими ухищрениями.
Сильное влияние на стиль Аммиана оказали и произведения Цицерона, которого он часто цитирует и которому подражает. Можно отметить также хорошую осведомленность Аммиана в области творчества Вергилия и других римских авторов. От Тацита же, продолжателем дела которого многие считают Аммиана, он унаследовал пессимистическое отношение к будущему Рима и морализм, а также драматизацию исторического повествования [54].
Вряд ли Аммиана можно однозначно и безоговорочно отнести к какому-то одному направлению в античной историографии. Для него характерны как высокая художественность изложения и риторизм исократического направления, так и объективность, беспристрастность в трактовке событий, свойственные прагматической, научной историографии. И это еще раз показывает, что Аммиан действительно является последним античным историком — и не только хронологически, но также по характеру своего мировоззрения, вобравшего в себя черты самых разных школ и направлений в античной историографии.
В заключение можно отметить еще одну характерную деталь: первый римский историк — Квинт Фабий Пиктор — будучи римлянином, писал свой труд по-гречески; последний же представитель римской историографии — грек Аммиан Марцеллин
— создает произведение на латинском языке. Так замкнулся круг времен ...
Таким образом, Аммиан Марцеллин завершает собой плеяду не только римских, но и античных историков в целом. В это время в недрах античной цивилизации уже возникает христианская историография, которая, как отмечает С.Л. Утченко, была не только чужда, но и глубоко враждебна историографии предшествующего времени [55].
+++
Римская историография прошла в своем развитии длительный путь. По времени он оказался даже более продолжительным по сравнению с историографией Древней Греции, ибо занял почти семь столетий — с III в. до н.э. по конец IV в. н.э.
Историческая литература Древнего Рима в перспективе сыграла немаловажную роль в становлении и развитии истории как области научных знаний.
При всех противоречиях между средневековой и античной цивилизациями многие произведения древнеримских писателей-историков продолжали пользоваться успехом и привлекать внимание читателей и в средние века, не говоря уже о последующих эпохах. Тем самым они в немалой степени способствовали преемственности в развитии научных знаний, во многом сохранив для мыслителей Нового времени образ мышления и методы исторического познания, существовавшие в античности.
Историческая литература эпохи поздней Империи не смогла в полном объеме использовать весь потенциал, созданный и накопленный историками предшествующего времени. Многие жанры и формы историко-литературного творчества были попросту забыты; другие же сохранились, но были наполнены содержанием крайне низкого качества и в научном, и в художественном отношении. Именно поэтому имена многих позднеримских историков представляют интерес почти исключительно лишь для узкого круга исследователей, специально занимающихся данной проблемой.
Только Аммиан Марцеллин, единственный и последний представитель историографии периода домината, смог возродить в своем творчестве лучшие традиции римской исторической литературы, которые, казалось, умерли с уходом с исторической арены Корнелия Тацита.
Аммиан нашел в себе силы не поддаться общей деградации и не пойти на поводу литературной и политической конъюнктуры своего времени. Благодаря этому ему удалось создать действительно важное и значительное произведение, ставшее последним крупным достижением римской художественной историографии.
Бесспорно, Аммиану в силу целого ряда причин как субъективного, так и объективного характера не удалось подняться до уровня своих великих предшественников — Тита Ливия и Тацита. Тем не менее значение его творчества достаточно велико, особенно
если учесть, что Аммиан Марцеллин оказался последним крупным древнеримским историком — не по времени, а по духу своего творчества.
В целом же период домината характеризовался упадком античной римской историографии, что было вполне закономерно в эпоху гибели великого, но отжившего свой век мира античности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Необходимо уточнить содержание понятия "позднеримская историография". В хронологическом плане оно не совпадает со временем существования поздней Римской империи, ибо после смерти в конце IV (или в начале V) в. Аммиана Марцеллина историография стала носить почти исключительно церковнохристианский характер, а писателями-историками являлись, как правило, христианские священнослужители. Несмотря на то, что формально Западная Римская империя и античный мир существовали до 476 г., древнеримская историография закончила свою историю несколько раньше. Таким образом, позднеримская историография — это период в истории римской исторической литературы с конца III по конец IV вв. н.э., для которого свойственны именно античные, а не христианские средневековые, подходы и установки.
2. См. об этом подробнее: Дуров В.С. Художественная историография Древнего Рима. СПб., 1993. С. 4; Тронский И.М. Корнелий Тацит. // Тацит К. Сочинения в 2-х томах. Л., 1969. Т. 2. С. 223.
3. Историография античной истории. / Под ред. В.И. Кузищина. М., 1980. С. 14.
4. См.: Фукидид. История. I. 22. 2 — 4.
5. Утченко С.Л. Римская историография и римские историки. // Историки Рима. М.., 1970. С. 19.
6. Дуров В.С. Художественная историография... С. 10.
7. Сергеев В.С. История Древней Греции. М., 1963. С. 3.
8. Дуров В.С. Художественная историография... С. 13; С.Л. Утченко называет это направление художественным, или художественнодидактическим (Утченко С.Л. Римская историография и римские историки. // Историки Рима. С. 21).
9. Саллюстий. Заговор Катилины. VIII. 2 — 5.
10. См.: Дуров В.С. Художественная историография... С. 4.
11. В науке есть и другое мнение на сей счет (см.: История Римской литературы. / Под ред. С.И. Соболевского, М.Е. Грабарь-Пассека, Ф.А. Петровского. Т. 2. М., 1962. С.. 414. Прим. 4).
12. Флавий Вописк. Божественный Аврелиан. I. 1.
13. Вулкаций Галликан. Авидий Кассий.
14. Флавий Вописк. Проб. XI. 1-9; Требеллий Поллион. Божественный Клавдий. XVIII. 1-4; Юлий Капитолин. Трое Гордианов. XVII. 1-9 и др.
15. История римской литературы. Т. 2. С. 423.
16. На сегодняшний день назвать точную дату составления "Писателей истории Августов" не представляется возможным из-за возникших в среде ученых-источниковедов разногласий по поводу датировки этого произведения. Подробнее о дискуссии по вопросу о датировке "Писателей истории Августов" см.: Бокщанин А.Г. Источниковедение истории Древнего Рима. М.., 1981. С. 108.
17. История римской литературы. Т.2. С. 424.
18. Бокщанин А.Г. Источниковедение истории Древнего Рима. С. 109.
19. Дуров В.С. Художественная историография... С. 118; История римской литературы. Т. 2. С. 426.
20. Аврелий Виктор. О Цезарях. 20. 5.
21. Аммиан Марцеллин. История. XXI. 10. 6.
22. Подробнее об этом см.: Бокщанин А.Г. Источниковедение истории Древнего Рима. С. 110; История римской литературы, Т. 2. С. 427; Машкин Н.А. История Древнего Рима. М., 1947. С. 24.
23. История римской литературы. Т. 2. С. 428.
24. Аврелий Виктор. О Цезарях. 20. 5.
25. Евтропий. Краткая история от основания Города. X. 18.
26. Дуров В.С. Художественная историография... С. 119.
27. Машкин Н.А. История Древнего Рима. С. 24.
28. Цит. по: История римской литературы. Т. 2. С. 430.
29. История римской литературы. Т. 2. С. 430.
30. Аммиан Марцеллин. История. XIX. 8. 6; XXXI. 9. 14; XXXI. 16.9.
31. Там же. XIX. 2 - 8.
32. Там же. XXIX. 1. 15.
33. Там же. XXXI. 16.9.
34. Там же. XVI. 12. 70.
35. Там же. XVI. 1.
36. Там же. XXVIII. 1. 15; XXXI. 5. 10.
37. Там же. XV. 1. 1.
38. Дуров В.С. Художественная историография... С. 123.
39. Аммиан Марцеллин. История. XXV. 4. 16 — 21.
40. Там же. XXII. 10. 7; XXV. 4. 20.
41. Кнабе Г.С., Протопопова И.А. Культура античности. // История мировой культуры. Наследие Запада. М., 1998. С. 199.
42. См.: Аммиан Марцеллин. История. XIX. 12. 19; XXI. 1. 6 — 14; XXI.
2. 1 — 2; XXII. 12. 6 — 8; 14. 7 — 8.
43. Там же. XXV. 7. 5.
44. Кнабе Г.С., Протопопова И.А. Культура античности. С. 199.
45. Утченко С.Л. Римская историография и римские историки. // Историки Рима. С. 31.
46. Аммиан Марцеллин. История. XXX. 2. 18.
47. Подробнее об этом см.: История римской литературы. Т. 2. С. 432.
48. Аммиан Марцеллин. История. XXVIII. 4. 6 — 34; XXXI. 4. 9 — 11; 6. 5; 16. 1.
49. Бокщанин А.Г. Источниковедение истории Древнего Рима. С. 113.
50. История римской литературы. Т.2. С. 436; Утченко С.Л. Римская историография и римские историки. // Историки Рима. С. 31.
51. Аммиан Марцеллин. История. XXXI. 16. 9.
52. Ермолова И.Е. Об эпиклезе таврского божества у Аммиана Марцеллина. // Вестник древней истории. 1998. № 2. С. 129.
53. История римской литературы. Т. 2. С. 436.
54. Дуров В.С. Художественная историография... С. 126.
55. Утченко С.Л. Римская историография и римские историки. // Историки Рима. С. 32. Все же необходимо отметить, что при всей враждебности историографии Древнего Рима и историографии средневековой Европы, между ними существуют определенная преемственность и ряд общих черт.
