CC BY
47
УДК 94(47):323.272«1905/1907»
https://doi.org/10.24158>Tik.2017.6.17
Мосолкин Сергей Валерьевич
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Отечества и культуры Саратовского государственного технического университета имени Гагарина Ю.А.
Булатов Иван Александрович
кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Отечества и культуры Саратовского государственного технического университета имени Гагарина Ю.А.
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ТЕРРОРИЗМ И РАЗРУШЕНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ СИСТЕМЫ НРАВСТВЕННЫХ ЦЕННОСТЕЙ В ПЕРИОД РЕВОЛЮЦИИ 1905-1907 ГГ.
Аннотация:
Статья посвящена значимым, но до сих пор мало изученным в истории вопросам - становлению мировоззрения революционных террористов и разрушению нравственных устоев общества. Основываясь на положении о том, что нравственные ценности личности начинают формироваться в юном возрасте, авторы представили характеристику семей, в которых росли и воспитывались участники первой русской революции. Выявлено, что многие социалисты-революционеры имели благородное происхождение. Сделан вывод о том, что воспитание в совокупности с главными тенденциями времени оказывало большое воздействие на процессы формирования взглядов молодой личности. В заключение утверждается необходимость укреплять нравственные устои в государстве и прививать обществу в целом, и особенно молодежи, позитивные стереотипы, основанные на национальных и общечеловеческих жизнеутверждающих ценностях.
Ключевые слова:
традиционная система ценностей, нравственные устои, революционеры-террористы, социалисты-революционеры, семьи революционеров, революция 1905-1907 гг.
Mosolkin Sergey Valerievich
PhD in History, Assistant Professor, Russian History and Culture Department, Saratov State Technical University
Bulatov Ivan Aleksandrovich
PhD in History, Assistant Professor, Russian History and Culture Department, Saratov State Technical University
REVOLUTIONARY TERRORISM AND THE DESTRUCTION OF THE TRADITIONAL SYSTEM OF MORAL VALUES DURING THE FIRST RUSSIAN REVOLUTION OF 1905-1907
Summary:
The article is devoted to the important but underinves-tigated historical issues that are the formation of the revolutionary terrorists' worldview and the destruction of the moral principles of society. Based on the situation that the moral values of the personality begin to form at a young age, the authors describe the families where the members of the First Russian Revolution grew up and were brought up. The study reveals that many Socialist Revolutionaries were of noble origin. It is concluded that both education and the main trends of the time had a great impact on the processes of forming views of a young person. Finally, the authors affirm that it is necessary to strengthen the moral principles in the state and cultivate the positive stereotypes based on national and universal life-affirming values in society as a whole, especially among young people.
Keywords:
traditional system of values, moral principles, revolutionary terrorists, Socialist Revolutionaries, families of revolutionaries, the First Russian Revolution of 19051907.
Терроризм является не просто проблемой отдельных государств - он приобрел международный характер, поэтому изучение его природы становится особо актуальным. В последние годы возросло число терактов. История, как известно, имеет свойство повторяться. В отношении терроризма это трагическая история, поэтому необходимо усвоить ее уроки. Революционный террор унес миллионы жизней. Несмотря на его отличительные особенности, он имеет схожие черты с террором последующих времен. Чтобы понять, каким образом революционный террор стал нормой для целой группы людей, имевших особую психологию, которая не соответствовала общепризнанным, выработанным тысячелетиями постулатам и нарушала одну из важнейших заповедей, обратимся к истокам революционного терроризма в истории России.
Различным аспектам истории русского революционного терроризма посвящен широкий пласт исследовательской литературы. История отдельных политических организаций и партий, их идеологическая и программная эволюция, деятельность наиболее известных личностей раскрываются в трудах О.В. Будницкого [1], Р.А. Городницкого [2], К.В. Гусева [3], М.И. Леонова [4]. Различные аспекты феномена революционного терроризма в России рассматривали не только отечественные, но и зарубежные исследователи, среди них А. Гейфман [5], Н.М. Неймарк [6], Л.Г. Прайсман [7].
Изучая как терроризм в целом, так и российский революционный терроризм в частности, оценивая исторические события и факты с современных позиций, необходимо обратить внимание на то, что одним из способов борьбы с террором является формирование общественного мнения нетерпимости к нему.
В статье описан революционный терроризм партии социалистов-революционеров в годы первой русской революции. При изучении террористической деятельности эсеров важно учитывать именно ее психологическую составляющую. Морально-нравственные компоненты политического террора прежде уже исследовались историками, тогда как вопросы о формировании мировоззрения, воспитании будущих революционеров ранее не изучались. А ведь именно в юном возрасте закладываются основы нравственного воспитания. В каких семьях воспитывались революционеры и кто были их родители? Какое служебное положение они занимали? Какие у них были взгляды на существующие порядки и общество? Ответы на эти вопросы позволят рассмотреть уже известные события в истории под другим углом.
Борис Викторович Савинков - известная личность, один из руководителей партии эсеров, писатель, мемуарист. Его отец, Виктор Михайлович, был служащим в министерстве юстиции на западной окраине, за что получал хорошее жалование. Как вспоминала мать Б.В. Савинкова, Софья Александровна, «это был человек интеллигентный, чрезвычайно чуткий к справедливому и широкому толкованию законов, не видевший никакой разницы между евреем, русским и поляком, между интеллигентом и рабочим, между богачом и бедняком» [8, с. 25]. Казалось бы, такой человек должен был воспитать законопослушных детей. Но образованный и мыслящий человек не мог не видеть тех проблем, которые существовали в стране на пороге первой русской революции. Его жена писала, что, когда ее муж возвращался домой после службы, он «с негодованием рассказывал о неслыханном произволе полиции, против которой никакой управы не было» [9]. По ее словам, Виктор Михайлович называл такие факты, от которых «становилось стыдно, что сам русский» [10].
Таким образом, с детства будущий террорист слышал о произволе, который творился в стране. Дети росли, получали образование и сами находили ответы на вопросы.
Вернувшись домой после учебы, Б.В. Савинков со своим братом удивили своих родителей, которые положительно не узнавали возмужавших сыновей. Их мать вспоминала, что в ее детях проснулось самосознание, они начали интересоваться общественными вопросами. Она писала: «Слушая их живые, смелые речи, мы обменивались с мужем горделивыми взглядами» [11]. Слова детей были пронизаны жаждой добра и стремлением к правде и свету, поэтому родителям нечего было им возразить. Они не почувствовали, насколько опасны новые взгляды и связи детей, да и вряд ли смогли бы что-то изменить. Софья Александровна писала, что они были счастливы, веря, что из их детей выйдут хорошие, честные деятели, полезные граждане нашей родины [12]. Позже мать поняла их с отцом ошибку.
Братьев Савинковых арестовали за революционную деятельность. Арест произошел в присутствии родителей, в доме государственного служащего. Это само по себе являлось редчайшим случаем для того времени. Отец не сумел пережить это потрясение. Он умер в 1905 г. в психиатрической лечебнице. Мать Б.В. Савинкова вспоминала: «Мой несчастный муж не выдержал более: последние события доконали его» [13, с. 28]. На письменном столе мужа она нашла газету с выделенной телеграммой о сыне. Позже она написала: «Когда я увидела мужа, его мутные глаза, услыхала его торопливый шепот: "Жандармы! Обыск! Сыновей ищут, сыновей!", - я поняла, что все погибло! В каждом лице он видел шпиона, каждый звонок приводил его в ужас» [14, с. 32].
Можно только предполагать, повлияли ли либеральные взгляды отца, за которые он был уволен в отставку, на детей. Скорее всего, совокупность воспитания, наследственных особенностей и влияние смутного времени привели к тому, что все сыновья Савинковы глубоко приняли идеи революции. Старший брат Александр покончил с собой на каторге в Якутии. Виктор и Борис Савинковы за годы деятельности в партии эсеров приняли участие в организации ряда террористических актов. С годами Б.В. Савинков начал испытывать разочарование: «Забыться, то есть не думать, а если нельзя не думать, то хоть не чувствовать, что было» [15, с. 257].
Интересна судьба еще одного эсера-террориста, также выходца из семьи государственного служащего. Всеволод Владимирович Лебединцев родился в Одессе, где служил его отец. Семья Лебединцевых принадлежала к привилегированному дворянскому классу. Бабушка Всеволода Владимировича, Юлия Перозио, была итальянкой. Итальянские корни В.В. Лебединцева сказались на его внешности, а также, по воспоминаниям его современника Я. Зильберштейна, на его «страшном темпераменте южанина» [16, с. 147]. Его отец, Владимир Арсеньевич, являлся членом гражданского департамента одесской судебной палаты. Я. Зильберштейн отмечал, что отец В.В. Лебединцева мало занимался воспитанием сына, который рос и воспитывался под сильным влиянием своей матери, Надежды Александровны [17]. Сам В.В. Лебединцев признавал ее влияние на себя: «Я прекрасно сознаю, что своим здоровьем, образованием, наконец, - самое главное - воспитанием и развитием я обязан прежде всего тебе» [18].
Всеволоду Владимировичу были свойственны почти женская мягкость и романтическая экзальтация, которые, возможно, сформировались у него под влиянием женского общества, в котором он рос. Несмотря на непродолжительность жизни В.В. Лебединцева, она не была выстроена по прямой линии, скорее, напоминала ломаную, с ее подъемами и провалами. Юношеская жизнь обычно наполнена жизнерадостной верой в будущее, однако с раннего возраста В.В. Лебединцев проникся глубоким пессимизмом. Пессимизм как основная черта мировоззрения останется с ним на всю жизнь. Я. Зильберштейн писал: «Человеческая жизнь, с ее слабостями и эксцессами эгоизма, с ее ложью и грубой борьбой за существование, казалась ему "пошлой комедией", лишенной смысла и недостойной мыслящего свободного человека» [19, с. 155]. Однажды в Риме В.В. Лебединцев почувствовал бессмысленность своей жизни и попытался совершить самоубийство [20, с. 146]. В то же время пессимизм, возможно, толкал его на борьбу с целью изменения окружающего мира. В его характере уживались противоречивые начала: женственная мягкость и мужественная твердость. Последняя и побудила его позднее совершить покушение на жизнь министра юстиции Ивана Григорьевича Щегловитова.
Интересная и незаурядная личность, высокообразованный человек (знавший в совершенстве итальянский язык и преподававший его жене писателя Л.Н. Андреева) был казнен за совершение террористического акта. В.В. Лебединцев возглавлял «Летучий боевой отряд Северной области» с ноября 1907 г. [21, с. 70]. На процессе он проходил под именем Марио Кальвино. Настоящее свое имя В.В. Лебединцев не хотел сообщать. Чтобы установить его личность, были вызваны вице-директор обсерватории А. Соколов, хорошо знавший отца Лебединцева, а также председатель Государственного совета М.Г. Акимов. Они не смогли (или не захотели) опознать В.В. Лебединцева. Он так и был осужден под чужим именем. По мнению Я. Зильберштейна, твердый отказ В.В. Лебединцева раскрыть свою настоящую фамилию объяснялся мыслью о родных [22, с. 163]. Лишь после казни В.В. Лебединцева защитник по его просьбе написал отцу письмо, в котором и сообщил о случившемся.
Еще одна эсерка-террористка - Наталья Климова - также происходила из семьи государственного чиновника. В 1907 г. военно-полевой суд приговорил ее к смертной казни, которая позже была заменена бессрочной каторгой. Наталья Климова родилась в семье рязанского помещика. Ее отец, Сергей Семенович Климов, был присяжным поверенным, председателем отдела «Союза 17 октября» в Рязани, а также членом Госсовета. О своей политической позиции Сергей Семенович говорил так: «Я всегда в жизни был человеком корректных взглядов» [23, с. 226]. По его заверению, такие же взгляды он старался привить своим детям и оправдывался тем, что время было хаотическим и родительское влияние не имело никакого значения. Узнав о том, за что осуждена его дочь, он обратился с прошением: «Тяжко и позорно преступление, в котором она обвиняется. <...> Вы имеете дело с легкомысленной девушкой, увлеченной современной революционной эпохой» [24, с. 225]. Она обвинялась в таком самом «позорном» за всю историю эсеровского движения террористическом акте - покушении на Столыпина, в результате которого пострадало более 100 человек. Отец умер, не выдержав ожидания участи, которая грозила его дочери.
В дальнейшем она действительно перестала заниматься революционной деятельностью. Вот что она писала одному из ее соратников по партии из-за границы: «Ты говоришь: "Быть может один-два, три акта". Нет, теперь мне этого совсем не хочется» [25, с. 50]. Впоследствии она стала домохозяйкой и воспитывала двух девочек. Умерла в молодые годы от гриппа-«испанки» в Париже.
Владимир Мазурин родился в Москве в зажиточной интеллигентной семье. Мать, урожденная Муратова, происходила из богатой еврейской фамилии. Как отмечает И.И. Жук-Жуковский, «мягкая по натуре, ласковая, отзывчивая и добрая, она сумела и в детях своих вдохнуть любовь ко всему прекрасному» [26, с. 238]. Отец Владимира Мазурина был родом из семьи серпуховских купцов, когда-то богатых, но впоследствии разорившихся. Он работал старшим доверенным в торговой фирме Синьковых. «Умный, бескорыстный и честный, с философски спокойным характером, он считался передовым человеком и горячо симпатизировал революционному движению» [27]. В этом случае не удивительно, что из четырех его сыновей трое стали известными революционными деятелями. Хотя сам отец революционером не был и даже не занимался политикой.
За Владимиром Мазуриным, воспитанным «мягкой по натуре» матерью и «философски-спокойным» отцом, числился целый ряд террористических дел. 29 августа 1906 г. его ранили при задержании. Мазурину был назначен военно-полевой суд, что означало высшую меру наказания. «Рыдающая мать и потрясенный до болезни горем отец» приехали, чтобы добиться последнего свиданья [28, с. 239]. Сына казнили, а родители так и не смогли получить ответ на вопрос: «Почему их сын, добродушный, честный, благородный, был казнен? В чем их родительская вина?» [29, с. 251].
Необычное для террористки происхождение было у Екатерины Измайлович, которая являлась дочерью генерала. Она ушла из дома родителей для того, чтобы присоединиться к тем, кто вел революционную борьбу. Первый революционный опыт она получила в Петербурге, за что и
была там дважды арестована и, в конце концов, выслана домой в Mинск. Здесь в богатом доме своего отца, командовавшего в то время дивизией на войне, она устраивала рабочие собрания [30, с. 44-45]. Отец, выполняя долг перед Родиной, практически не занимался воспитанием детей.
17 декабря 190б г. Екатерину Измайлович арестовали за покушение на полицмейстера Норова. 27 января 1906 г. по решению боевой организации партии социалистов-революционеров она же стреляла в вице-адмирала Черноморского флота Григория Павловича Чухнина.
Приведенные примеры показывают, что дети, происходившие из благородных семей, имевшие родителями генералов, членов судебных палат, судей, становились террористами. Важно, что часто пример родителей уже не оказывал положительного влияния на формирование взглядов детей. Как справедливо отмечал отец эсерки Н. Климовой, «увлеченная угаром освободительного движения, молодежь наша не замечает, что она делается орудием гнусных революционеров» [31, с. 226]. Для таких молодых людей террор стал средством изменения существующих порядков и образом жизни. Будущие террористы, по мнению американского ученого Анны Гейфман, «не находили себе места в старой социальной структуре» [32, с. 18]. Идеологи русского революционного терроризма старались оправдать совершаемые революционерами убийства. При этом использовался ряд мотивов - от обвинения жертвы во всех «грехах» до создания «образа героя-революционера», который был готов жертвовать собой ради «общего блага». Но по справедливому замечанию Сьюзен Mоррисси, «кто имел право определять виновность? На какие жертвы можно пойти для достижения поставленной цели? Это были вопросы, на которые русские террористы должны были ответить» [33, p. 610]. Оправдания террору нет и не может быть.
Изложенное выше позволяет сделать заключение о том, что важно укреплять нравственные устои в государстве; прививать обществу в целом, и особенно молодежи, позитивные стереотипы, наполненные национальными и общечеловеческими жизнеутверждающими ценностями; осуществляя противодействие терроризму в современном обществе и учитывая исторический опыт, формировать нетерпимость к террору во всех формах его проявления.
Ссылки:
1. Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.). M., 2000.
2. Городницкий Р.А. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 1901-1911 гг. M., 1998.
3. Гусев К.В.: 1) Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. M., 197б ; 2) Рыцари террора. M., 1992.
4. Леонов M.M.: 1) Партия социалистов-революционеров в 190б-1907 гг. M., 1997 ; 2) Численность и состав партии эсеров в 1905-1907 гг. // Политические партии России в период революции 190б-1907 гг. Количественный анализ : сб. ст. M., 1987.
б. Гейфман А. Революционный террор в России, 1894-1917 / пер. с англ. Е. Дорман. M., 1997.
6. Naimark N.M. Terrorism and the Fall of Imperial Russia // Terrorism and Political Violence. 1990. Vol. 2, no. 2. Summer. P. 171-192. http://dx.doi.org/10.1080/09546559008427060.
7. Прайсман Л.Г. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. M., 2001.
8. Савинкова С.А. Годы скорби. (Воспоминания матери) // Былое. 1906. № 7. Июль.
9. Там же. С. 2б.
10. Там же.
11. Там же.
12. Там же.
13. Там же. С. 28.
14. Там же. С. 32.
15. Цит. по: Савченко В.А. Авантюристы гражданской войны. M., 2000.
16. Зильберштейн Я. В.В. Лебединцев // Каторга и ссылка. 1928. № 39.
17. Там же. С. 147.
18. Там же.
19. Там же. С. 1бб.
20. Там же. С. 146.
21. Боевые предприятия социалистов-революционеров в освещении охранки. M., 1918.
22. Зильберштейн Я. Указ. соч. С. 163.
23. Взрыв на Аптекарском острове. (Дело Климовой и Терентьевой о покушении на Столыпина) // Былое. 1917. № 5-6 (27-28). Ноябрь - декабрь.
24. Там же. С. 22б.
25. Жуковский-Жук И.И. В защиту Mортимера // Каторга и ссылка. 1929. № 50.
26. Жуковский-Жук И.И. Владимир Mазурин // Там же. 1924. № 2 (9).
27. Там же. С. 238.
28. Там же. С. 239.
29. Там же. С. 2б1.
30. Нестроев Г. Из дневника максималиста. Париж, 1910.
31. Взрыв на Аптекарском острове ... С. 226.
32. Гейфман А. Указ. соч. С. 18.
33. Morrissey S.K. The "Apparel of Innocence": Toward a Moral Economy of Terrorism in Late Imperial Russia // The Journal of Modern History. 2012. Vol. 84, no. 3. September. P. 607-642. http://dx.doi.org/10.1086/666051.
