CC BY
147
2. «Римский статут Международного уголовного суда» (Принят в г. Риме 17.07.1998 Дипломатической конференцией полномочных представителей под эгидой ООН по учреждению Международного уголовного суда) // СПС «Консультант+».
3. «Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него» (Заключена 09.12.1948) // Ведомости ВС СССР. - 22 июня 1954. -N 12. - Ст. 244.
4. «Устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси» // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. - М., 1955. - Вып. XI. - С. 165-172.
РЕЦИДИВ КРАЖ ПО УГОЛОВНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИИ 18-20 ВЕКОВ
© Меликов Э.М.*
Российская академия правосудия, Октябрьский районный суд, г. Новосибирск
В статье освещена история уголовно правового регулирования рецидива преступлений на примере рецидива краж по уголовному законодательству России 18-20 веков. Проанализированы виды, размеры и основания наказаний при совершении повторных имущественных преступлениях на примере положений Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, Устава благочиния императрицы Екатерины II 1782 года, Уголовного уложения 1903 года, Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 года, Уголовного кодекса 1922 и 1926 года. Приведены точки зрения различных ученых.
Ключевые слова уголовное право, рецидив преступлений.
К тому правовому положению, которое рецидив преступлений занимает в современном уголовном законодательстве, он пришел не сразу.
В отечественном уголовном законодательстве термины «рецидив», «рецидивист» не использовались до ХХ века. Совершение преступлений вновь в уголовно-правовых нормативных актах, вплоть до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, называлось повторением, причем при признании повторения учитывались только однородные и тождественные, преимущественно, имущественные преступления.
Анализируя Российское уголовное законодательство, касающееся повторного совершения преступлений одним и тем же лицом, Н.С. Таганцев
* Помощник судьи Октябрьского районного суда г. Новосибирска, аспирант Российской академии правосудия.
особо выделял Устав благочиния императрицы Екатерины II 1782 года, отмечая: «В нашем праве более определенные постановления о повторении, повлиявшие и на систему действующего права, являются в Уставе благочиния императрицы Екатерины II 1782 г., но специально по отношению лишь к некоторым имущественным преступлениям.
Необходимым условием повторения Устав признавал отбытие наказания за первое, а усиление наказания состояло преимущественно в его удвоении» [6, с. 422].
Формирование института рецидива преступлений продолжалось и в более позднем уголовном законодательстве России, анализируя которое, Н.С. Та-ганцев отмечал: «Проект 1813 г. перенес учет о повторении в Общую часть, говоря (п. 4 параграфа 89), что вина преступника увеличивается, чем развратнее было прежнее его поведение, чем чаще он уже был под судом, был обличаем в других преступлениях и за оные наказан, а затем (параграф 90) к числу особенных причин увеличения наказания проект относил: ежели преступник вторично или в третий раз и более учинил то же самое преступление» [6, с. 422].
Таким образом, рецидивом преступлений признавалось совершение преступления вновь после отбытия наказания за ранее совершенное, при этом оценка повторно совершенного преступления законодателем говорит сама за себя - максимально строгое наказание. Особое внимание законодателя уделялось специальному рецидиву - совершению вновь однородных или тождественных преступлений.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года содержит определение преступления и проступка (ст. 4): «Преступлением или проступком признается как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано» [10, с. 324]. В указанном нормативно-правовом акте регламентируется и уголовная ответственность при наличии рецидива преступлений, однако, само понятие рецидива не определяется.
С учетом повышенной общественной опасности рецидива преступлений, законодатель, в статье 113, в перечне «О наказании по мере большей или меньшей умышленности преступлений», указывал что: «Учинивший какое-либо преступление, хотя и без обдуманного заранее намерения или умысла, но в третий раз, наказывается столь же строго, как учинивший оное в первый раз с обдуманным заранее намерением или умыслом» [10, с. 326].
Из данной нормы следует, что законодатель XIX века в качестве отягчающего обстоятельства расценивает также повторение преступлений, не представляющих большую общественную опасность, то есть неосторожных, совершенных «без обдуманного заранее намерения или умысла». Тем не менее, особо отмечает, что совершение неосторожного преступления в третий раз уже представляет опасность для общества и должно повлечь за
собой наказание, аналогичное тому, которое следует за совершение такого же деяния впервые, но умышленно.
В статьях 137-138 Уложения прямо содержится указание на то, что за повторно совершенное преступление, даже если на то нет указания в специальной норме, наказание назначается максимальное.
Кривошеин П.К., анализируя положения этого нормативно-правового акта в отношении повторности преступлений, указывает следующие признаки повторности «два и более юридически тождественных, однородных или разнородных преступления, наличие (рецидив) или отсутствие (простое повторение) судимости за ранее совершенное преступление. Причем, рецидивистами признавались лица, судимость с которых была снята актом амнистии «общего милостивого манифеста» или в силу помилования «по особому монаршему снисхождению» [4, с. 57]. Рецидив преступлений исключался, если истекали сроки давности.
Однако Уложение 1845 года уже не выделяет повторное совершение краж и не устанавливает за него особую уголовную ответственность.
Анализируя содержание памятников российского уголовного права, Г.О. Глухова отмечает, что и по Уложению 1845 года и по Уголовному уложению 1903 года рецидивом (повторением) считалось совершение нового преступления лицом, отбывшим наказание за прежнее преступление. Однако разница заключалась в том, что по Уложению 1845 года сроки между преступлениями еще не устанавливались, понятия «погашение судимости» уголовное законодательство того времени не знало. Между совершением нового преступления и отбытием наказания за предыдущее могло пройти 10, 20 лет.
Уголовное уложение 1903 года устанавливает временной промежуток между отбытием наказания за предыдущее преступление и совершением нового, причем этот промежуток невелик - 1 год, 3 года, 5 лет. При этом автор замечает: «В представлении министра того времени указывалось «Чем больше промежуток времени между первым и повторным преступлениями, тем менее оснований предполагать в виновных упорство злой воли и привычку к злодеянию, которыми вызывается усиление уголовной ответственности за рецидив» [3, с. 8].
Принципиально новым в отношении рецидива краж в Уголовном Уложении 1903 года, как отмечает А.М. Тузлуков, было: «закрепление в законодательстве ответственности за рецидив данного деяния, который понимался законодателем того времени в широком смысле. Так, статья 586 определяла его как «воровство, учиненное по отбытии двух раз наказания за воровство, разбой, вымогательство из сих преступных деяний». Эту норму можно рассматривать как общий рецидив, в то время как частями 1 и 2 ст. 587 предусматривалось наказание за опасный и особо опасный рецидив. Первый из них состоял в совершении воровства по отбытии не менее трех раз наказания за названные преступления, второй - в совершении воровства после от-
бытия наказания в виде заключения в исправительном доме за одно из этих преступлений» [7, с. 530].
Таганцев Н.С. же подчеркивал, что создание тех или иных правовых норм, в том числе уголовно-правовых, обусловлены эпохой их появления. «Устойчивость правовых норм проверяется по преимуществу условиями их исторического развития. Право создается народной жизнью, живет и видоизменяется вместе с ней; поэтому понятно, что прочными могут оказаться только те положения закона, в которых выразились эти исторически сложившиеся народные воззрения: закон, не имеющий корней в исторических условиях народной жизни, всегда грозит сделаться эфемерным, сделаться мертвой буквой» [5, с. 324].
Анализ источников Российского уголовного права свидетельствует о том, что рецидив преступлений сохранял на протяжении веков не только большое правовое значение, существенно влияя на назначение наказания, но и, тем самым, имел существенное социальное значение. Более строгое наказание за повторение преступной деятельности имело значение как общей, так и частной превенции.
При издании первых советских источников уголовного права законодатель не только не отрицал наличия в стране профессиональной преступности, а предусматривал особую уголовную ответственность для профессиональных преступников и рецидивистов, отождествляя их. Так, «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 года» в качестве отягчающего обстоятельства предусматривали «совершено ли деяние профессиональным преступником (рецидивистом) или первичным» [8, с. 528]. Однако уже в УК 1922 года разграничиваются понятия рецидивиста и профессионального преступника, и в перечне обстоятельств, влияющих на «меру наказания» учитывалось, наравне с иными смягчающими и отягчающими обстоятельствами и «совершено ли преступление профессиональным преступником или рецидивистом, или оно совершено в первый раз» [11, с. 182].
Первые источники уголовного права советского государства, к которым относится Уголовный кодекс 1922 года, по-прежнему не определяли рецидив преступлений, не содержали понятия множественности преступлений, однако в качестве квалифицирующих признаков отдельных составов преступлений называли некоторые виды множественности. УК РСФСР 1922 года придерживается позиции законодателя досоветского периода по отношению к существенно более строгому наказанию за рецидив краж.
Например, квалифицирующим признаком кражи (п. «б» ч.1 ст. 180 УК РСФСР), признавалось «... или когда она совершена лицом, занимающимся кражами как профессией». При этом, как отмечал М.Н. Гернет, для отнесения вора к профессиональному преступнику, не требовалось, чтобы он ранее был судим за совершение тождественных преступлений. «Для отнесения преступника к числу профессиональных воров не требуется предварительного его осуждения за кражу. Достаточно, чтобы судебный приговор,
хотя бы и первый по отношению к данному лицу, установил на основании фактов судебного разбирательства, что это лицо занимается кражами как профессией (единственной или подсобною)» [1, с. 6].
За совершение краж профессиональным вором предусматривалось наказание в виде лишения свободы сроком до 2 лет, в то время как неквалифицированная кража подлежала наказанию в виде принудительных работ на срок до шести месяцев или лишения свободы на шесть месяцев [1, с. 6].
Только в статье 183, предусматривающей уголовную ответственность за грабеж, есть упоминание о рецидивисте. В части 2 этой статьи указано «То же преступление, совершенное рецидивистом или группой лиц (шайкой) [10, с. 134-136]. Комментируя эту статью уголовного кодекса, М.Н. Гернет дает определение понятия рецидивиста, в связи с тем, что в теории уголовного права того времени такого определения не было. «Рецидивистом надо считать в данном случае то лицо, которое, будучи ранее осуждено по ст. 183 и понеся за это преступление наказание полностью или хотя бы и частью (вследствие условного освобождения или помилования), вновь совершает преступление, предусмотренное этой же статьею» [2, с. 17]. А в статье 184 УК РСФСР 1922 года, предусматривающей уголовную ответственность за разбой, указывалось, что разбой наказывается лишением свободы на срок не ниже 3 лет со строгой изоляцией, а «при рецидиве - высшей мерой наказания» [2, с. 17].
Таким образом, законодатель выделил не просто повторное совершение преступления лицом, совершавшим преступления ранее, а рецидив тождественных и однородных преступлений, в том числе краж, грабежей, разбоев; рецидив, связанный с профессиональной преступной деятельностью.
Уголовный кодекс РСФСР 1926 года упоминаний о профессиональном преступнике и рецидивисте уже не содержит. Совершение преступлений вновь учитывается лишь в качестве обстоятельства, отягчающего вину и наказание. «Закон имеет в виду как повторность, т.е. совершение преступления во второй раз, так и неоднократность (то есть совершение преступления не менее чем в третий раз). Но повторность и неоднократность не могут признаваться отягчающими обстоятельствами, если с подсудимого снята судимость за предыдущее преступление или если с момента совершения предшествующего преступления ... прошли давностные сроки» [9, с. 131-132].
Таким образом, рецидив краж, вне зависимости от его легального определения, выделялся законодателем и в первых писаных источниках русского права и в более поздних нормативно-правовых актах досоветского периода. Однако уголовное законодательство раннего советского периода рецидив краж как особый вид рецидива преступлений уже не обособляло, не предусматривало особо строгое наказание за него, а учитывало совершение краж вновь как «неоднократно» так и «повторно», не всегда связывая совершенную кражу с имеющейся судимостью, но рассматривая повторение как отягчающее обстоятельство. Тем не менее, уголовно-правовое значение соверше-
ния кражи лицом, имеющим судимость за ранее совершенную кражу, было однозначно - влияние на назначение наказания в сторону ужесточения.
Список литературы:
1. Гернет М.Н. Имущественные преступления. - М.: Издательство Право и жизнь, 1925. - 460 с.
2. Гернет М.Н. Имущественные преступления. - М.: Издательство Право и жизнь, 1925. - 460 с.
3. Глухова Г.О. Назначение наказаний при рецидиве преступлений и совокупности приговоров. - М.: ИПК РК Ген. прокуратуры РФ, 2005. - 36 с.
4. Кривошеин П.К. Повторность в советском уголовном праве (теоретические и практические проблемы). - К.: Выща школа, 1990. - 159 с.
5. Малахов В.П. Правовая мысль: Антология / Авт.-сост. В.П. Малахов. -М.: Академический проект; Екатеринбург: деловая книга, 2003. - 1016 с.
6. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 2. - Тула: Автограф, 2001. - 688 с.
7. Тузлуков А.М. Кража как форма хищения: монография. - Рязань: Академия права и управления Федеральной службы исполнения наказаний, 2007. - 176 с.
8. Уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Д. Меньшагина. - М.: Юридическое издательство министерства юстиции СССР, 1948. - 575 с.
9. Уголовное право / Под ред. И.Т. Голякова. - М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1943. - 284 с.
10. Чистякова О.И. Отечественное законодательство Х1-ХХ веков: Пособие для семинаров. - М.: Юристъ, 2004. - 462 с.
11. Швеков Г.В. Первый советский уголовный кодекс. - М.: Издательство Высшая школа, 1970. - 206 с.
О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ, СВЯЗАННЫХ С ПРИМЕНЕНИЕМ ОТВЕТСТВЕННОСТИ К ВЛАДЕЛЬЦАМ ИСТОЧНИКОВ ПОВЫШЕННОЙ ОПАСНОСТИ
© Паршенко В.Н.*, Холкина Ю.А.*
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток
В данной статье проанализированы некоторые аспекты ответственности владельца источника повышенной опасности, вины владельца,
* Студент.
* Студент.
