CC BY
60вается «не стоящим вниманиям» («Женщина, не стоящая внимания»). Вместо ожидаемой пессимистичной рефлексии героев после совершения убийства или «кровавых» сцен, «Флорентийская трагедия» завершается возданием хвалы силе и красоте.
Список использованной литературы
1. Голсуорси Дж. Сага о Форсайтах. Собственник [Электронный ресурс] / Дж. Голсуорси // Моя электронная библиотека. - Режим доступа : http://my-lib.net/?id=983493239 - Заголовок с экрана.
2. Мэзонъ С. Предисловiе къ русскому изданш / С. Мэзонъ // Уайльдъ О. Флорентинская трагедiя / пер. съ рукописи М. Лишардопуло и А. Кур-синскаго. - М. : «Скортонъ», 1907. - С. 9-12.
3. Уайльд О. Застольные беседы / пер. с англ. Е. Осеневой / под ред. Т. Райта. - М. : «Азбука-Аттикус», 2011. - 336 с.
4. Уайльдъ О. Флорентинская трагедiя / пер. съ рукописи М. Лишардопуло и А. Курсинскаго. - М. : «Скортонъ», 1907. - 63 с.
5. Флорентийская трагедия [Электронный ресурс] // Клуб «Пергам»: Литература глазами читателей. - Режим доступа : http://www.pergam-club.ru/ book/export/html/3602 - Заголовок с экрана.
6. Ellmann R. Oscar Wilde / R. Ellmann. - London : Penguin Books Ltd., 1988. - 632 p.
7. The Collected Works of Oscar Wilde. The Plays, the Poems, the Stories and the Essays Including De Profundis. - Hertfordshire : Wordsworth Editions Ltd, 1997. - 1098 р.
8. Thomson D. England in the 19th Century (1815-1914) / D. Thomson. -Middlesex : Penguin Books Ltd, 1950. - P. 169-237.
УДК 82.091:[821.161.1:050(73)(Довлатов С.)]
Ю.П. Прядко (Бердянск),
преподаватель кафедры иностранных языков Бердянского государственного педагогического университета
Рецепция творчества С. Довлатова в американской периодической печати 80-х годов ХХ века
Творчество С. Довлатова до недавнего времени в силу известных идеологических причин оставалось малоизученным «пластом» русской литературы и в то же время особенно привлекательным для читателей, критиков и литературоведов. Советский читатель смог познакомиться с произведениями С. Довлатова лишь через десять лет после его эмиграции в США (в 1978 году), тогда же стали появляться и рецензии на опубликованные в Советском Союзе тексты прозаика. Но именно в американской печати появились первые критические отзывы о творчестве С. Довлатова.
© Прядко Ю. П.
Анализ литературно-критических материалов показал, что вопрос рецепции личности и творчества С. Довлатова в американском литературоведении вообще, и в американской периодической печати в частности, практически не изучен. Назовем только статью Е. Киселевой «Нет пророка в своем отечестве», посвященную анализу восприятия творчества С. Довлатова американской литературной критикой 80-х годов. Поэтому выбор темы статьи считаем актуальным.
Цель нашей статьи - проанализировать критические отзывы на произведения С. Довлатова в американской печати 80-х годов ХХ века и определить основные направления исследования творчества писателя, заданные американскими литературоведами и критиками в названный период.
Знакомство с творчеством С. Довлатова началось для американских читателей с появлением в 1979 году в издательстве «Ardis» повести «Невидимая книга» в английском переводе К. О'Конор и Д. Бергин (показательно, что прошел только год после того, как русский писатель эмигрировал в Америку). Однако популярность среди американских читателей и критиков С. Довлатову принесла повесть «Компромисс» в переводе Э. Фридман, опубликованная в 1983 году в одном из крупнейших американских издательств «Knopf». За «Компромиссом» последовали «Заповедник» в издательстве» The Sanctuary» (перевод Э. Фридман), и «Марш одиноких» в издательстве «New England Publishing» (перевод Р. Сонин). С этого момента творчество русского писателя стало предметом не только рецензий и статей, но и глубоких литературоведческих исследований.
Повесть «Компромисс», по утверждению Д. Фине, получила более двенадцати положительных рецензий в таких известных периодических изданиях, как «Нью-Йоркер», «Харперс» и др. Так, например, У Гудман в статье «Книги «Таймс»», опубликованной 30 августа 1983 года, раскрывает темы, поднимаемые С. Довлатовым в своем произведении: контраст между реальной советской жизнью и тем, как ее хочет представить правительство, пьянство в жизни советского человека, судьба «маленького человека» в Стране Советов. Особое внимание критик обращает на юмор -«.. .не черный..., а серый - цвета скверной водки» [2, с. 582].
Неоспоримым достоинством этой рецензии является то, что У. Гуд-ман подчеркивает значимость категории времени, играющей главную роль в историях из «Компромисса». Однако необходимо отметить, что критик «с некой предвзятостью (в духе Холодной войны) относится ко всему «советскому», демонстрируя какую-то крайность в представлении о судьбе советских людей» [3, с. 133], которые обязательно или кончают дни в ГУЛАГе, или спиваются.
К. Розенберг в статье «О компромиссе и коррупции», опубликованной в «The Nation» в ноябре 1983 года, анализирует «Компромисс» С. Довлатова, определяя его как автобиографический роман. Центральной проблемой повести, по мнению критика, является проблема морального выбора, определившая целый ряд тем, которым посвящены «компромиссы»: «.антисемитизм, принудительная русификация, стукачи, исправительно-трудовые лагеря.» [6, с. 579]. Кажущиеся, на первый взгляд, избитыми, благодаря художественному мастерству С. Довлатова они, по мнению рецензента, звучат в повести по-новому.
Интересным, на наш взгляд, но весьма спорным, является утверждение К. Розенберга о том, что юмор С. Довлатова сближает его прозу, скорее с чешской литературной традицией, нежели русской: «.мягкий черный юмор Довлатова гораздо большим обязан творчеству Кундеры или Скворецкого, чем Солженицына» [6, с. 579]. Критик характеризует систему образов произведения, их роль в раскрытии главной идеи произведения. Отмечая, что почти все довлатовские персонажи сочетают в себе черты, как «жертвы, так и негодяя», тем не менее, считает исследователь, большинство из них - это достойные люди, живущие под сильным давлением тоталитарной системы. Главный герой, по мнению К. Розенберга, -это «своего рода советский Хамфри Богарт» (американский актер) [6, с. 580], суровый и в то же время ранимый, добрый, иногда циничный, избегающий резких суждений человек.
Анализу «Компромисса» посвящена и статья Ф. Уильямса, опубликованная в «Times Literary Supplement» 16 декабря 1983 года. Прежде всего критик определяет главное, по его мнению, аксиоматическое утверждение, положенное в основу книги, - компромисс занимает место правды в жизни советских людей. Показательно, что Ф. Уильямс одним из первых указывает на основную тему довлатовской прозы - тему абсурдности советской жизни: «Довлатов зорко подмечает присущий советской жизни абсурд - ляпы, огрехи и феноменальную глупость бюрократии.» [9, с. 576]. Стиль повествования русского писателя Ф. Уильямс определяет как юмористический, насыщенный самоиронией стиль, характерный для русской эмигрантской литературы (например, Ю. Алешковский, Вик. Ерофеев).
Разделяя точку зрения критика на довлатовскую манеру письма, не согласимся с его утверждением о том, что советский человек отягощен «комплексом неполноценности, пьянством и неудачной половой жизнью» [9, с. 576], что тема пьянства играет важную роль в романе С. Довлатова: «водка льется на всех страницах, иногда - в самом буквальном смысле.» [9, с. 575]. Ф. Уильямс демонстрирует ничто иное, как стереотипное представление о советском человеке и Советском Союзе.
Таким образом, мы можем сказать, что выход в свет повести С. Довлатова «Компромисс» и нескольких рассказов в журнале «Нью-Йоркер» («The Jubilee Boy», «Somebody's Death», «Straight Ahead», «My First Cousin») стал точкой отсчета литературоведческих исследований прозы С. Довлатова в Америке.
В 1983 году в американской критике появляются первые статьи, посвященные выходу в свет повести «Зона. Записки надзирателя», которая была напечатана в 1982 году на языке оригинала в издательстве «Эрмитаж», а в1985 году - переведена Э. Фридман на английский язык и издана американским издательством «Knopf». Среди рецензентов - Д. Фине, А. Карик-кер, К. Кларк, Ф. Старн, У Граймз и др. Так, Д. Фине в рецензии, напечатанной в журнале «The Slavic and East European Journal» в 1983 году, называет «Зону» одним из лучших произведений С. Довлатова среди уже опубликованных им на Западе.
Исследователь, рассматривая вопрос жанровой дефиниции «Зоны», указывает на то, что определить жанр сложно, так как в произведении
соединены литературный вымысел и реальные автобиографические факты. В итоге, критик определяет его как автобиографический роман, поскольку во многом он основывается на личном опыте C. Довлатова, служившего во внутренних войсках СССР в Республике Коми. Кроме того, автор рецензии обращает внимание на композиционное построение произведения и подчеркивает значимость категории времени в развертывании сюжета: «.. .In the latter Dovlatov chats, philosophizes, and comments on the material ... that he is sending piecemeal to the publisher - thus continually reminding the reader of the gap between then and now - about twenty years» [14, с. 272] («.В своих письмах Довлатов ведет разговоры, философствует, комментирует материалы., которые он по частям посылает издателю. Таким способом он постоянно напоминает читателю о промежутке между «тогда» и «сейчас», который составляет около двадцати лет»).
Д. Фине характеризует систему образов повести, выделяя главного героя - Бориса Алиханова: «.автор подчеркивает - в несколько романтическом духе - экзистенциальное отчуждение, проецирует его на персонажа, с которым отождествляет себя» [12, с. 570-571]. Автор и рассказчик (Борис Алиханов) к концу произведения становятся практически неотделимы друг от друга.
Не остался без внимания исследователя и вопрос об особенностях дов-латовского юмора. Критик определяет его как неотъемлемый элемент характеристики героя: «Открытие или изобретение юмора в поистине адских условиях - особая заслуга Довлатова как писателя, причем относится это не только к данному роману, но и ко всему его творчеству» [12, с. 572]. Высоко оценивает Д. Фине и лаконичность стиля русского прозаика, простоту его повествования. Делая вывод, Д. Фине пишет: «While there is no precise resolutions here, neither does Dovlatov give us grounds for losing our faith in humanity» [14, с. 273] (Пока здесь (в повести) нет четких определенных выводов, даже Довлатов не дает нам оснований потерять веру в человека).
Анализу «Зоны» посвятила свой критический очерк К. Кларк - известная американская исследовательница в области русской литературы. Автор статьи «С. Довлатов. Зона. Записки надзирателя», опубликованной в «The New York Times Book Review» в октябре 1985 года, прежде всего, сетует на чрезмерное внимание западной прессы к советским концлагерям и диссидентам. В этом контексте «Зона», по мнению К. Кларк, написана «не о «нас», заключенных и жертвах, а о «них», охранниках» [4, с. 201], таким образом, исследователь определяет главную тему произведения.
Что касается композиционных особенностей повести, то К. Кларк считает, что принцип чередования С. Довлатовым автобиографических писем к издателю с художественным повествованием является экспериментальным. Кроме того, обрамление основного сюжета «Зоны» хоть и сближает ее с литературной традицией «найденной рукописи», однако, по ее мнению, является здесь неуместным: «вся книга написана о том, что цельности достичь невозможно» [4, с. 201].
Вслед за К. Кларк, Ф. Старн в статье «Мрачный юмор советской тюрьмы. (С. Довлатов. Зона)», напечатанной в «San Francisco Chronicle» в октябре 1985 года, обращается, прежде всего, к сюжетной линии повести, ее
композиционным особенностям, указывает на автобиографическое начало произведения. Кроме того, критик анализирует образную систему повести, выделяя два положительных - Борис Алиханов и капитан Егоров, остальные «обитатели зоны», как отмечает Ф. Старн, обрисованы в гротескной манере, с «изрядной издевкой» [8, с. 202].
В критическом очерке «Роман о преступлении и наказании сибирским морозом. (С. Довлатов. Зона. Записки надзирателя)» («The Christian Science Monitor», январь 1986), У Граймз утверждает, что основной идеей произведения является утверждение С. Довлатова о том, что, где бы человек не оказался, он всегда должен оставаться, прежде всего, человеком: «Задача писателя найти человеческое в нечеловеческом стечении обстоятельств» [1, с. 203]. Как и другие рецензенты, пишущие о «Зоне», У Граймз, считает, что идея сочетать письма к издателю с отрывками основного текста является несколько непродуманной.
А. Кариккер в своем критическом очерке, опубликованном в «World Literature Today» летом в 1983 году, рассматривает вопросы сюжета и композиции работы, особенностей довлатовского стиля и языка, указывая на использование прозаиком таких лексических средств, как афоризмы, акронимы, жаргонизмы. Кроме того, А. Кариккер характеризует образ автора-рассказчика. Критик четко определяет главную тему произведения: «»The Zone» is not concerned with the prisoners' struggle for survival, but with the vagaries of existence in the compound» [17, с. 655]. (Зона не посвящена борьбе заключенных за выживание, она раскрывает превратности существования людей в закрытой зоне).
Следует отметить, что все критики без исключения (Д. Фине, К. Кларк, Ф. Старн, У Граймз, А. Кариккер), говоря о «лагерной» теме, которую рас-скрывает в «Зоне» С. Довлатов, проводят параллель с творчеством выдающихся представителей жанра «каторжной» прозы (Протопопа Аввакума, Ф. Достоевского, А. Чехова, И. Бабеля, А. Солженицына, В. Шаламова) Однако исследователи обращают внимание на существенное отличие в освещении этой темы у «классиков» жанра и С. Довлатова. Как отмечает Ф. Старн, С. Довлатов не подражает уже сложившейся традиции, а пишет по-своему: «с искрящимся юмором и живостью, позволяющим без труда довести до читателя некоторые нравственные истины» [8, с. 202].
Сравнивая произведения А. Солженицына, писавшего в жанре «каторжной» литературы, и «Зону» С. Довлатова, исследователи указывают на единую человеческую природу заключенного и охранника, однако в повести последнего герои - закоренелые уголовные преступники, а не узники совести как, например, у А. Солженицына. И если А. Солженицын верит, что для тюремщиков и заключенных возможно искупление, то С. Довлатов исходит из мысли, что каждый человек - потенциальный преступник. Для А. Солженицина лагерь - это ад, для С. Довлатова ад - сами люди.
Кроме того, по мнению исследователей, у С. Довлатова в «Зоне» представлена точка зрения надзирателя, а не заключенного. Именно поэтому, утверждает У. Граймз, появилась столь «захватывающая книга, в чем-то экспериментальная по форме» [1, с. 203]. Американские рецензенты указывают также на поразительное сходство между заключенными и охран-
никами, лагерной жизнью и свободой: эта грань у С. Довлатова, по их мнению, столь зыбка, что зэки и надзиратели всегда могут поменяться местами, и разницы не будет никакой (жизнь советских людей в условиях тоталитарного режима ничем не отличается от жизни в заключении).
Важно отметить, что и Ф. Старн, и Д. Фине, и К. Кларк, как и другие их коллеги, пишущие о «Зоне», не смогли избавиться от сложившегося на Западе стереотипа по отношению к Советскому Союзу и советскому человеку, и в духе идеологического противостояния представляют «Зону» как модель советского государства, где уголовники - это вполне лояльные советские граждане. Американские критики не смогли полностью оценить ни скрытого подтекста повести, ни глубины юмора С. Довлатова, ни замаскированной под ним печали.
Итак, мы можем сказать, что повесть С. Довлатова «Зона. Записки надзирателя» стала объектом внимания многих критиков. Рецензенты в целом оценили произведение положительно, но сложившиеся стереотипы восприятия Советского Союза на Западе повлияли на точность и объективность оценки.
В 1985 году была опубликована на русском языке повесть «Ремесло» в издательстве «Ann Arbor: Ardis». В рецензии Дж. Мозур в журнале «World Literature Today» особый акцент сделан на автобиографизме повести и особенностях его композиции. Автор рецензии указывает на одну из главных проблем, поднимаемых С. Довлатовым, - проблему эмиграции и связанную с ней проблему судьбы писателя-эмигранта. По этому поводу критик пишет: «The novel reflects Dovlatov's attempts to come to terms with himself and the phenomenon of emigration. His detached point of view does not completely conceal from the reader the regrets, frustrations, and sorrow in his life» [19, с. 326] (Повесть отражает попытку Довлатова прийти к согласию с самим собой и эмиграцией. Некоторые суждения прозаика совершенно не скрывают от читателя его печали, сожаления и разочарования в жизни).
Оценил критик и лаконичность прозы русского прозаика, и его утонченный юмор. Отмечая роль анекдота в построении сюжета произведения, рецензент уверен, что книга должна быть переведена на английский язык, чтобы американский читатель имел возможность познакомиться в полном объеме с очередной блестящей работой русского прозаика.
Вслед за «Ремеслом», в 1986 году в издательском доме «Russica» была напечатана на русском языке повесть С. Довлатова «Иностранка» (английский вариант, опубликованный издательством «Grove Weidenfeld» в переводе А. Бьюис, появился только через пять лет, в 1991 году). Выход этой книги вызвал положительные рецензии, так как «Иностранка» была первым произведением русского прозаика, написанным на американском материале. В периодической печати читатели нашли отклики таких авторов, как С. Лэрд, А. Кариккер, К. Минц и др.
Рецензия С. Лэрда была опубликована в «The Times Literary Supplement» в феврале 1988 года. Исследователь считает, что идейно-тематической основой произведения является мысль С. Довлатова о том, что большинство событий в жизни человека являются следствием случайности, а не проду-
манных действий: «Все афоризмы писателя иллюстрируют одну и ту же мысль: жизнь штука нелогичная, никому не воздается по справедливости, а хорош ты или плох, богат или беден, зависит в основном от удачи и обстоятельств» [5, с. 204]. Система образов повести, их роль, по мнению критика, служат подтверждением этой идеи.
Рецензент указывает на стилевые особенности произведения, сформировавшиеся под влиянием работы журналистом. Выделяет С. Лэрд и некоторые художественные приемы, которые использовал прозаик, например, «перечень нелепостей» [5, с. 204], повторы отдельных предложений. Анализируя композицию произведения, С. Лэрд указывает на тот факт, что отсутствие такого приема, как внедрение авторских комментариев, сказалось положительно на всей работе: «.в «Иностранке» и в последнем сборнике рассказов Довлатову удалось избежать «этой позы», отведя себе второстепенное место бесстрастного репортера. Писатель выбрал наиболее подходящую форму изложения - повесть» [5, с. 204].
А. Кариккер в очерке, напечатанном в «World Literature Today» в феврале 1989 года уделяет внимание композиции повести и ее сюжетным линиям. Кроме того, исследователь определяет тематическую основу произведения, его проблематику. Одна из главных тем «Иностранки» - это тема драматической судьбы русских эмигрантов и связанные с ней проблемы свободы выбора, адаптации эмигрантов в новых условиях, преодоления языкового барьера.
Раскрывая систему образов «Иностранки», А. Кариккер отводит огромную роль юмору и считает, что герои C. Довлатова «are as eccentric as they are amusing» [18, с. 124] (также эксцентричны, как и забавны). Каждому образу, по мнению исследователя, подходит «...a fixed epithet» (определенный эпитет), например, «...Lemkus the organizer, Lerner the Lucky, Baranov the portrait painter turned cab driver, and Rubinchik, the proprietor of a photography shop...» [18, с. 124] (...Лемкус - организатор, Лернер - счастливчик, Баранов - портретист, переквалифицировавшийся на водителя такси, Рубинчик - владелец фотомагазина.). Что касается главной героини романа - Маруси Татарович, то А. Кариккер отмечает, что ее образ -это обобщенный образ, вобравший в себя черты молодых людей из привилегированного общества, живущих без цели в жизни, не обремененных угрызениями совести. Отъезд за границу Маруси, по мнению рецензента, является закономерным: он был для нее единственной возможностью начать все сначала.
Кроме того, А. Кариккер обращает внимание на самобытность авторского художественного письма, богатство языка, стилевые особенности русского прозаика. Так, исследователь указывает на использование С. Довлатовым большого количество языковых заимствований, таких, как чипсы, дайперсы, ка-сервис, ланченет, сабвей и др. Критик отмечает, что «the estrangement engendered by these words recalls the confusion created by the bombardment of sights, smells, and noises unfamiliar to immigrants» [18, с. 124] (Порожденное этими словами отчуждение, раскрывает перед нами смущение автора-рассказчика, вызванное «бомбардировкой» незнакомыми эмигрантам знаками, запахами и шумами). Интересным является и тот факт, что исследователь проводит параллель между описанием
образов у С. Довлатова и Н. Гоголя, приводя в качестве примера изображение С. Довлатовым Марусиных родственников Лоры и Фимы.
Итак, повесть С. Довлатова «Иностранка» была оценена критиками как легкое, юмористическое произведение, раскрывающее жизнь советских граждан, эмигрировавших в Америку и поселившихся в нью-йоркском Квинсе. По мнению рецензентов, мастерское создание системы комических образов и сюжетной линии отразилось на изображении русского района Нью-Йорка в целом.
В 1989 году в издательстве «Weidenfeld & Nicolson» (перевод А. Фридман) вышла повесть С. Довлатова «Наши». Сразу после публикации повести в американской печати появляется ряд откликов на произведение. Так, С. Рута в своей статье «Россия без слез», опубликованной в «The New York Times Book Review» в апреле 1989 года, обращается к вопросу о роли тоталитарного государства, во многом предопределяющего судьбу человека в СССР. Указывает автор и на «.обстоятельства и ситуации, толкающие целую страну к алкоголизму» [7, с. 595]. Что касается проблематики повести, то, по мнению С. Рута, главная проблема не в том, «верить или не верить, а в том, как приспособиться к правде, которую знают все» [7, с. 596]. Кроме того, исследователь называет С. Довлатова блестящим сатириком, художественный стиль которого характеризуется предельным лаконизмом и легкостью, а работа журналистом в Советском Союзе научила его искусству намека и подтекста.
Д. Уолтон в своей статье «Семейные анекдоты красноречиво передают ощущение современной России», опубликованной 23 июля 1989 года в «St. Petersburg, Fl., Times», проводит мысль о господстве в довлатовсюй прозе жанра анекдота, отмечает лаконизм и сдержанность стиля С. Довлатова, напоминающего «... манеру письма знаменитых русских юмористов» [10, с. 592], акцентирует внимание на автобиографизме произведений писателя. Особый интерес вызывает тот факт, что автор рецензии находит типологические сходства между повестью «Наши» и книгой воспоминаний Э. Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой», считая общими такие характеристики, как лаконичность стиля, особенности сюжетной линии, яркость описаний.
Г. Фили в статье «Мазл тов, Довлатов: русский эмигрант и его семья», опубликованной в «Washington Post» (июль 1989), развивает мысль Д. Уолтона, обращая внимание на анекдотизм ситуаций, изображенных в повести, его автобиографический характер, особую манеру письма С. Довлатова: «.саркастичную, лишенную изысков, но обладающую . редкой психологической силой» [11, с. 584]. Что касается композиции повести, то автор указывает на ее нелинейное построение, со множеством авторских отступлений, что ни в коей мере не портит повесть в целом. Г. Фили называет С. Довлатова одним из лучших сатириков, чьи работы были опубликованы на Западе.
У Хирчберг в критическом очерке, опубликованном в «World Literature Today» летом 1984 года, выстраивает систему образов повести, не обходя стороной вопрос об особенностях непревзойденного довлатовского юмора. На наш взгляд интересным является тот факт, что W. Хирчберг находит связь повести «Наши» с гоголевской традицией в изображении художествен-
ных образов и раскрытии их роли в произведении: «No wonder the last sentence reads: «Eto to, k chemu prishla moia sem'ia i nasha rodina». One feels in the company of a Gogolian imagination and sensitivity» [16, с. 436] (Не удивительно, что в последнем предложении говориться: «Это то, к чему пришла моя семья и наша родина». В этой фразе чувствуется и гоголевское воображение, и гоголевское восприятие мира).
Итак, повесть С. Довлатова «Наши» в оценке американских рецензентов - это своеобразная серия портретов семьи С. Довлатова и его родины. По мнению исследователей, в книге отсутствует «злая ирония, негодование и негативное отношение к людям» [11, с. 587]. Значимым для нас является то, что американские исследователи, анализируя повесть, находят связь как с русской литературной традицией (Н. Гоголь), так и американской (Э. Хемингуэй).
Таким образом, имя С. Довлатова, одного из представителей третьей волны литературы русского зарубежья, стало известно западным читателям благодаря рецензиям и критическим очеркам, определяющим прозаика как самобытного, оригинального художника конца ХХ века, чье творчество представляет интерес не только для массового читателя, но для исследователей. Кроме того, исследуемые нами работы касались широкого круга тем, поднимаемых С. Довлатовым в своей прозе, и надолго задали основные векторы изучения творчества С. Довлатова в американском литературоведении и критике.
Проведенное исследование, безусловно, не исчерпывает проблемы. Анализ критических отзывов на произведения С. Довлатова в американской печати конца ХХ - начала XXI века может быть предметом дальнейших научных поисков.
Список использованной литературы
1. Граймз У Роман о преступлении и наказании сибирским морозом. (С. Довлатов. Зона. Записки надзирателя) / У Граймз // Журнал «Звезда» -1994. - № 3. - С. 201-202.
2. Гудман У Книги «Таймс» [Текст] / У Гудман // Довлатов С. Последняя книга : рассказы, статьи. - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 582-584.
3. Киселева Е. А. «Нет пророка в своем отечестве» (Особенности рецепции творчества С. Д. Довлатова американской литературной критикой 80-х годов) / Е. А. Киселева // Наукш записки Харшвського национального педагогичного утверситету iм. Г. С. Сковороди / [ред. кол. : Л. Г. Фрiзман (ввдп. редактор), О. А. Андрущенко та ш.]. - Х. : ППВ «Нове слово», 2009. - Вип. 3 (59). - Ч. I. - С. 132-138. - (Сер. Лтературознавство).
4. Кларк К. Души ГУЛАГ'а. (С. Довлатов. Зона. Записки надзирателя) / К. Кларк // «Звезда». - 1994. - № 3. - С. 201-202.
5. Лэрд С. Ненавязчивые истины. (С. Довлатов. Иностранка. Представление и другие рассказы) / С. Лэрд // «Звезда». - 1994. - N° 3. - С. 204-205.
6. Розенберг К. О компромиссе и коррупции [Текст] / К. Розенберг // Довлатов С. Последняя книга : рассказы, статьи. - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 578-582.
7. Рута С. Россия без слез [Текст] / С. Рута // Довлатов С. Последняя книга : рассказы, статьи. - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 595-597.
8. Старн Ф. Мрачный юмор советской тюрьмы / Ф. Старн // «Звезда». - 1994. - №> 3. - С. 202-203.
9. Уильяме Ф. Одна, но пагубная страсть [Текст] / Ф. Уильяме // Дов-латов С. Последняя книга : рассказы, статьи. - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 575-578.
10. Уолтон Д. Семейные анекдоты красноречиво передают ощущение современной России [Текст] / Д. Уолтон // Довлатов С. Последняя книга : рассказы, статьи. - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 591-594.
11. Фили Г. Мазл тов, Довлатов : русский эмигрант и его семья [Текст] / Г. Фили // Довлатов С. Последняя книга : рассказы, статьи. - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 584-587.
12. Фине М. Дональд Зона. Записки надзирателя [Текст] / Дональд М. Фине // Довлатов С. Последняя книга : рассказы, статьи. - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 568-575.
13. Хоффман Е. Рассказы из России, с вежливой сдержанностью [Текст] / Е. Хоффман // Довлатов С. Последняя книга : рассказы, статьи. - СПб. : Азбука-классика, 2001. - С. 587-591.
14. Fiene Donald M. Review : [untitled] / Donald M. Fiene // The Slavic and East European Journal. - 1983. - Vol. 27. - №> 2. - p. 272-273.
15. Fiene Donald M. Review : [untitled] / Donald M. Fiene // The Slavic and East European Journal. - 1984. - Vol. 28. - №> 4. - p. 552-553.
16. Hirschberg W. R. Review : [untitled] / W. R. Hirschberg // World Literature Today. - 1984. - Vol. 58. - №№ 3. - Р. 436.
17. Karriker Alexandra Heidi Review : [untitled] / Alexandra Heidi Karriker // World Literature Today. - 1983. - Vol. 57. - №> 4. - Р. 654-655.
18. Karriker Alexandra Heidi Review : [untitled] / Alexandra Heidi Karriker // World Literature Today. - 1989. - Vol. 63. - №> 1. - Р. 124.
19. Mozur Joseph Review: [untitled] / J. Mozur // World Literature Today. -1986. - Vol. 60. - №> 2. - Р. 326.
УДК 821.111-311.6'06
Ю.С. Скороходько (Симферополь),
кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы ТНУ им. В.И. Вернадского
Мотивы карнавальности, маскарадности и театральности в английском неовикторианском романе. К постановке проблемы
Одной из особенностей современной английской литературы является ее маскарадный и театральный характер. В этой связи исследование
© Скороходько Ю. С.
