CC BY
28DOI 10.26105/PBSSPU.2021.2020.4.002 УДК 82.09.14-343 ББК 83.3(0)321-40
Е.В. Болнова
РЕЦЕПЦИЯ МИФА ОБ ОРФЕЕ И ЭВРИДИКЕ В ТВОРЧЕСТВЕ Р. БРАУНИНГА И Ф. ЛЕЙТОНА: В ПРОДОЛЖЕНИЕ ДИСКУССИИ
Статья представляет собой продолжение дискуссии о рецепции мифа об Орфее и Эвридике в культуре. В первой части дается краткий обзор работ А.А. Асояна по данной теме, делается вывод о значимости его исследований, их универсальности и уникальном характере. Вторая часть статьи представляет собой анализ нескольких произведений искусства, связанных с рецепцией мифа об Орфее и Эвридике, но не привлекаемых А.А. Асояном в качестве материала. Речь идет о стихотворении Р. Браунинга «Эвридика Орфею» и двух картинах Ф. Лейтона на тот же античный сюжет. Произведения рассматриваются во взаимосвязи, как единый художественный объект, что обусловлено в том числе и намерением создателей. Кроме того, анализируется связь стихотворения Р. Браунинга и картины Ф. Лейтона с оперой К.В. Глюка «Орфей и Эвридика». Делается вывод о принципиальном внутреннем несогласии Р. Браунинга и Ф. Лейтона с изменениями, внесенными в финал музыкального произведения. Обосновывается вывод о значимости данных произведений при разговоре о семиотике мифа об Орфее и Эвридике в культуре XIX века и более поздних периодов.
Ключевые слова: миф об Орфее и Эвридике, Р. Браунинг, Ф. Лейтон, А.А. Асоян.
E.V. Bolnova
RECEPTION OF THE MYTH OF ORPHEUS AND EURYDICE IN THE WORKS OF R. BROWNING AND F. LEIGHTON: CONTINUING THE DISCUSSION
The article is a continuation of the discussion about the reception of the myth of Orpheus and Eurydice in culture. The first part provides a brief overview of A.A. Asoyan's work on this topic, and concludes that his research is important, universal, and unique. The second part of the article is an analysis of several works of art related to the reception of the myth of Orpheus and Eurydice, but not attracted by A.A. Asoyan as material. We are talking about R. Browning's poem «Eurydice to Orpheus» and two paintings by F. Leighton on the same ancient subject. Works are considered in the relationship as a single artistic object, which is also due to the intention of the creators. In addition, the connection of R. Browning's poem and F. Leighton's painting with K. V. Gluck's opera «Orpheus and Eurydice» is analyzed. The conclusion is made about the fundamental internal disagreement between R. Browning and F. Leighton with changes made to the final piece of music. The conclusion about the significance of these works when talking about the semiotics of the myth of Orpheus and Eurydice in the culture of the XIX century and later periods is substantiated.
Key words: the myth of Orpheus and Eurydice, R. Browning, F. Leighton, A.A. Asoyan.
Введение
Проблема рецепции мифа об Орфее и Эвридике занимала А.А. Асо-яна на протяжении нескольких лет. Об этом, в частности, свидетельствует написанная автором статья, посвященная семиотике орфического мифа в поэзии И. Анненского, О. Мандельштама и А. Ахматовой [1]. А.А. Асоян вдумчиво анализирует рецепцию античного материала не только в стихотворениях, напрямую связанных с сюжетом о спуске Орфея в Аид за Эвридикой, но и в художественной системе произведений с возможным вариативным прочтением. Ученый рассматривает мотивные и образные связи стихотворений как тех поэтов, чьи имена указаны в заглавии, так и других представителей Серебряного века русской литературы. А.А. Асоян не останавливается на выводах, к которым приходит в процессе работы над статьей, и спустя несколько лет пишет монографию со схожим названием: «Семиотика мифа об Орфее и Эвридике» [2]. Ее и по сей день можно назвать одним из самых интересных и значительных исследований по данной теме. А.А. Асоян определяет жанр монографии как культурологическое эссе, при котором анализируемые тексты приводятся не в хронологическом порядке (от более ранних к более поздним), а согласно внутренней логике ассоциативных связей. Значение данной монографии подробно охарактеризовано во введении к нашей кандидатской диссертации «Рецепция мифа об Орфее и Эвридике в литературе Серебряного века» (2017 г.) [3], оппонентом на защите которой выступал А.А. Асоян. Не повторяя полностью сказанного, остановимся лишь на наиболее значимых моментах. Ученый в начале исследования акцентирует внимание читателей на архаичных пластах мифа об Орфее и Эвридике, связанных со спуском героя в Аид, указывает на различные варианты происхождения героя мифов. А.А. Асоян в своем труде отходит от исследования синхронического и диахронического аспектов, он стремится к свободному осмыслению художественных текстов, начиная с античных авторов (творчество значительной части которых широкой читательской аудитории практически неизвестно), заканчивая писателями, поэтами, мыслителями и художниками XX века, в творчестве которых А.А. Асоян выделяет иногда едва заметные знаки и приметы орфического дискурса. Одним из важнейших достоинств монографии А.А. Асояна является широта привлекаемого материала, ученый осмысляет практически все значимые тексты, в которых так или иначе осмысляется сюжет мифа об Орфее и Эвридике. Необходимо отметить и то, что А.А. Асоян не стремится дать единственно возможный вариант прочтения художественного произведения, не настаивает на собственной авторской концепции, а предлагает множественность трактовок. «Автор анализирует пути изменения античного наследия, однако демонстрирует и универсальность антологической парадигмы, ее валентность: проходя через столетия миф об Орфее способен трансформироваться в соответствии с духом времени, вбирая в себя многочисленные «приращения смысла», продиктованные философскими, эстетическими и историческими метаморфозами. Таким образом, Асоян создает, безусловно, крайне плотный текст, в котором в сконцентрированном виде представлены различные варианты рецепции мифа об Орфее и Эвридике в литературе XX века» [3, с. 15].
Цель
В данной статье анализируется семиотика мифа об Орфее и Эвридике в двух произведениях искусства, которые не были привлечены в качестве материала исследования ни в статье, ни в монографии А.А. Асояна, но тем не менее заслуживают самого пристального изучения. В этом заключается несомненная новизна исследования. Целью является доказательство значимости данных произведений искусства для всестороннего изучения темы рецепции мифа об Орфее и Эвридике в культуре, дополнение и уточнение существующей модели функционирования обозначенного мифологического сюжета в культуре. Актуальность исследования обусловлена важностью разработки универсальной «грамматики» рецепции мифологических мотивов, сюжетов, образов в искусстве.
Материалы и методы
Речь идет о стихотворении Роберта Браунинга «Эвридика Орфею», написанном в 1864 году, и о картине английского художника Фредерика Лейтона «Орфей и Эвридика» (1864 г.), которая послужила толчком для написания стихотворения, на что указывает сам Браунинг. Методологические установки, связанные с анализом конкретных произведений искусства, соотносятся с культурно-историческим, структурно-типологическим, компаративистским, мифопоэтическим и комплексным подходами.
Результаты и обсуждение результатов
В творчестве Фредерика Лейтона мифология занимает значительное место. Один из выдающихся представителей академической живописи Викторианской эпохи, он во многих своих работах использует сюжеты античной мифологии, однако с картиной «Орфей и Эвридика», находящейся сейчас в доме-музее Лейтона в Лондоне, все несколько сложнее. Художника на создание полотна вдохновляет не только антологический материал, но и одноименная опера Глюка. На картине изображен Орфей, который изо всех сил пытается удержаться от взгляда на недоумевающую и льнущую к нему Эвридику. Герой замер в напряженной и мучительной позе, выразительная складка между бровей указывает, насколько сложно герою дается исполнение клятвы не смотреть на возлюбленную, данной Аиду перед тем, как героям позволили покинуть царство мертвых. Есть сведения о более ранней несохранившейся картине Лейтона, написанной также на сюжет о спуске Орфея в Аид за Эвридикой. Она имела достаточно длинное название - «Триумф музыки: Орфей силой искусства спасает свою жену из Аида» («The Triumph of Music:Orpheus, by the Power of Art, Redeems his Wife from Hades») (1855-56) - и была представлена на выставке Академии в 1856 году. Опираясь на сохранившиеся описания, в том числе описание Браунинга, можно составить общее представление о том, что из себя представляло данное полотно. На нем был изображен Орфей, который, играя на музыкальном инструменте у трона Аида, стремился растрогать владыку подземного мира. Картину критиковали за некоторые детали, показавшиеся современникам неуместными. Например, за анахроничное изображение скрипки в руках Орфея. Несмотря на это, в целом сюжет картины был достаточно традиционным. Тем интереснее повторное обращение Лейтона к данному античному мифу в 1864 году.
Лейтона связывали тесные дружеские отношения с Браунингом, что отразилось в их творчестве. Оба они были знакомы с Полиной Виар-до, многократно исполнявшей партию Эвридики в опере Глюка «Орфей
и Эвридика». Данное музыкальное произведение оказало огромное влияние на последующее восприятие мифа об Орфее и Эвридике. Эвридика в опере обретает свой голос, она упрекает Орфея за то, что он не хочет на нее смотреть, сомневается в силе его чувств. Именно знакомство с оперой Глюка заставляет Лейтона переосмыслить роль Эвридики: это уже не безмолвная и покорная героиня, она способна на активное проявление чувств, эмоций. Именно поэтому на картине 1864 года ее поза выражает порыв, стремление преодолеть преграду, вставшую между героями. Эвридика прижимается к Орфею, обвивает рукой его шею и стремится заглянуть в лицо. При этом в деталях Лейтон остается верен античному материалу. Так, Орфей изображен увенчанным лавровым венком, за спиной у него видна лира. Несмотря на то, что лицо героя искажено мукой, очевидно, что перед нами привлекательный молодой человек (внешняя привлекательность Орфея важна, поскольку именно она отчасти и приводит его к трагической гибели; по одной из распространенных версий, мифического героя растерзали влюбленные вакханки, которым он не ответил взаимностью). Одежда и прическа Эвридики соответствуют общему представлению о внешнем виде греческих женщин эпохи античности.
Таким образом, можно говорить о том, что картина 1864 года, внешне больше соответствующая античному материалу, который лег в основу сюжета, внутренне значительно сложнее и многозначнее, чем более ранняя картина, которую художник пытался осовременить за счет внешних деталей.
Кэтрин Максвелл в статье, посвященной взаимоотношениям Лейтона и Браунинга [7], указывает, что картина 1864 года может быть рассмотрена как знак проявления сочувствия Браунингу, жена которого, поэтесса Элизабет Барретт Браунинг, умерла в 1861 году. Лейтон выполнил рисунок, по которому было создано надгробие. Также ученый указывает, что в одном из писем Элизабет Барретт Браунинг называла мужа своим Орфеем. Таким образом, картина Лейтона и стихотворение Браунинга могут быть рассмотрены как сложное художественное единство, в котором стихотворный текст и полотно взаимообогащают друг друга.
По мнению Е.И. Клименко, автора единственной русскоязычной монографии, посвященной творчеству Роберта Браунинга, ему «поэзия помогает понять живопись, дополняя вымыслом наше представление о художнике и передавая словом его стремления и смысл его картин. Это возможно потому, что высшие и конечные цели всех искусств одни и те же: они утверждают среди людей понятия высокой гуманности» [5, с. 99].
Стихотворение Роберта Браунинга «Эвридика Орфею» («Eurydice to Orpheus») или, по другим вариантам «Орфей и Эвридика» («Orpheus and Eurydice»), часто включают в сборник 1864 года «Действующие лица». Сборник «Действующие лица» является знаковым в творческой эволюции Р. Браунинга. Он был издан в Лондоне после девятилетнего молчания поэта. В сборнике можно проследить, как автор постепенно отходит от романтического канона изображения исключительных характеров, типичного для более ранних его стихотворений. Об этом пишет, в частности, В. Захаров в предисловии к изданной на русском языке книге Браунинга: «Если в первый период творчества, протекавший под сильным влиянием романтизма, Браунинга занимали трагические и ге-
роические сюжеты, то во втором - итальянском - периоде исключительные характеры и страсти заметно отошли на второй план. Теперь главное внимание он уделяет психологическим мотивам, управляющим поступками героев» [4, с. 7]. Данные слова исследователя, сказанные применительно к сборнику 1885 г. «Мужчины и женщины», вполне могут быть отнесены и к текстам, написанным несколькими годами позже.
Однако в шестом томе полного собрания сочинений Роберта Браунинга, изданном в 1996 году Бейлорским университетом совместно с Университетом Огайо, текст стихотворения «Эвридика Орфею» помещен отдельно от сборника «Действующие лица» [8]. Составители поясняют свое решение, опираясь на историю создания текста. Поводом для его написания, как уже говорилось, послужила выставка картины «Орфей и Эвридика» Фредерика Лейтона, который был близким другом Браунинга. Неподписанная рукопись поэмы была выставлена на продажу галереей Андерсона в 1920 году, а подписанная рукопись, датированная 5 апреля 1864 года, была предложена на аукционе Солсбери в 1955 году. Местонахождение этих рукописей в данный момент неизвестно. Текст фигурирует как «прозаическое произведение», подписанное «Роберт Браунинг, фрагмент», в каталоге выставки Королевской академии 1864 года на той странице, где была изображена картина. Выставка открылась 3 апреля 1864 года, что дало возможность установить точную дату первой публикации. К моменту написания вышеупомянутой рукописи корректура «Действующих лиц» была почти закончена, и Браунинг, по-видимому, не предпринял никаких усилий, чтобы добавить стихотворение «Эвридика Орфею» в готовящийся к изданию сборник. Но произведение, действительно, появилось в книге «Избранное» 1865 года, и оно было официально добавлено к собранию сочинений Браунинга как часть сборника «Действующие лица» в 1868 году. Остается добавить, что на раме картины Лейтона можно прочесть стихотворение Браунинга.
В стихотворении Браунинга Эвридика впервые обретает самостоятельный голос, так как текст представляет собой монолог героини. Эври-дика обращается к возлюбленному с просьбой хотя бы об одном взгляде, который подтвердит, что их любовь столь же сильна, как и прежде:
But give them me, the mouth, the eyes, the brow!
Let them once more absorb me! One look now
Will lap me round for ever, not to pass
Out of its light, though darkness lie beyond:
Hold me but safe again within the bond
Of one immortal look! All woe that was,
Forgotten, and all terror that may be,
Defied, - no past is mine, no future: look at me! [8, с. 169].
Сюжет мифа об Орфее и Эвридике в поэтическом мире Браунинга осмысляется через призму биографии. Образ Эвридики связан с часто встречающимся в стихотворениях данного периода образом покойной жены поэта. В Эвридике, по словам одного из исследователей, автор стремится запечатлеть «остраненное, экзальтированное восприятие мира» [4, с. 8], типичное для Элизабет Баррет-Браунинг. Для Викторианской эпохи характерны двойные стандарты в отношении любви между мужчиной и женщиной. Это проявляется в стремлении отказаться, отгоро-
диться от романтической, страстной, экзальтированной чувственности, найти точку опоры в семье, которая может стать гарантом социальной стабильности. Браунинг, однако, не стремится в своих стихотворениях создать образ идеальной женщины Викторианской эпохи. В частности, в стихотворении «Эвридика Орфею» героиня воплощает собой эротическую чувственность, она полностью подчинена захватившей ее страсти.
По мнению Браунинга, любовь - трансцендентный союз двух людей, который должен объединять духовное и чувственное начала. Путь к этому лежит через преодоление эгоизма и индивидуализма.
Обращаясь к стихотворению Браунинга, необходимо отметить, что любовь героев уже достигла того пика, к которому она стремится. Обозначить и зафиксировать данное состояние можно только с помощью «бессмертного взгляда» («immortal look»), о котором Эвридика просит Орфея. Совершенная любовь сильнее смерти, но она не имеет протяженности во времени, длительности, это лишь момент, который отрицает и прошлое, и будущее: «...no past is mine, no future: look at me!»
Эвридика в стихотворении Браунинга наделена той женской мудростью, которой доступны трансцендентальные откровения, именно поэтому она просит Орфея оглянуться и посмотреть на нее, зафиксировать конечную точку их любви, зафиксировать конец их совместной истории. Орфей подчиняется Эвридике не без внутреннего сопротивления, ему хочется удержать подругу, удержать ускользающее земное счастье.
Можно также говорить о том, что Эвридика в загробном мире приобщается к знаниям, недоступным живым. Она понимает, что возврат к прошлому невозможен, более того, такой возврат был бы губителен для них обоих. Величайшая трагедия обернулась бы драмой. Данный аспект представляется крайне значимым, ведь финал оперы Глюка отступает от сюжета античного мифа: не вынеся упреков Эвридики, Орфей оборачивается и снова теряет возлюбленную. Он готов лишить себя жизни, однако появившийся рядом Амур еще раз воскрешает Эвридику, на этот раз без всяких запретов и условий, и отводит героев в царство Любви. Можно предположить, что Лейтон и Браунинг внутренне не были согласны с представленным механическим счастливым финалом, поэтому их творения отрицают подобную развязку.
Выводы
На картине Лейтона «Орфей и Эвридика» запечатлено мгновение как имплицитная вечность, таким образом снимается оппозиция, которая в стихотворении Браунинга представлена на лексическом уровне: «One look now // Will lap me round forever». «Сейчас» и «вечно» перестают быть антонимами, сила искусства, как и сила истинной трансцендентной любви позволяет миг обратить в вечность. В том числе и в этом заключается значимость мифа об Орфее и Эвридике, по мнению одного из величайших художников и одного из величайших поэтов Викторианской эпохи: история, произошедшая однажды, становится вечным воплощением истинной любви. Проведенное исследование помогает уточнить и дополнить модель функционирования мифа об Орфее и Эвридике в культуре XIX и последующих веков, что в свою очередь приближает к созданию универсальной «грамматики» функционирования обозначенного мифологического сюжета в искусстве.
Литература
1. Асоян А.А. К семиотике орфического мифа в русской поэзии (И. Анненский, О. Мандельштам, А. Ахматова) // Русская литература в XX веке: имена, проблемы, культурный диалог: [сб. ст.]. Вып. 4: Судьба культуры и образы культуры в поэзии XX века / Под ред. Т.Л. Рыбальченко. Томск: ТГУ, 2002. С. 16-24.
2. Асоян А.А. Семиотика мифа об Орфее и Эвридике. СПб.: Алтейя, 2015. 136 с.
3. Болнова Е.В. Рецепция мифа об Орфее и Эвридике в литературе Серебряного века: Дис. ... канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2017. 283 с.
4. Браунинг Р. Стихотворения / Пер. с англ. Сост. вступ. статьи, примеч. В. Захарова. Л.: Художественная литература, 1981. 184 с.
5. Клименко Е.И. Творчество Роберта Браунинга. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1967. 234 с.
6. Browning R. The Poems of Browning: Vol. 4: 1862-1871. London: Routledge, 2014. 612 p.
7. Maxwell C. Robert Browning and Frederic Leighton: «Che faro senza Euridice?» // The review of English studies. Vol. XLIV. № 175. 1993. S. 362-372.
8. The complete works of Robert Browning. Vol. VI. Baylor University Waco, Texas; Ohio University Press Athens, Ohio, 1996. 500 s.
References
1. Asoyan A.A. K semiotike orficheskogo mifa v russkoj poezii (I. Annenskij, O. Mandel'shtam, A. Ahmatova) [On the semiotics of the Orphic myth in Russian poetry (I. Annensky, O. Man-delstam, A. Akhmatova)] // Russkaya literatura v XX veke: imena, problemy, kul'turnyj dialog: [sb. st]. Vyp. 4: Sud'ba kul'tury i obrazy kul'tury v poezii XX veka / Pod red. T.L. Rybal'chenko. Tomsk: TGU, 2002. S. 16-24. (In Russian).
2. Asoyan A.A. Semiotika mifa ob Orfee i Evridike [Semiotics of the myth of Orpheus and Eurydice]. Spb.: Altejya, 2015. 136 s. (In Russian).
3. Bolnova E.V. Recepciya mifa ob Orfee i Evridike v literature Serebryanogo veka [Reception of the myth of Orpheus and Eurydice in Silver age literature]: Dis. ... kand. filol. nauk. Nizhnij Novgorod, 2017. 283 s. (In Russian).
4. Brauning R. Stihotvoreniya [Poems] / Per. s angl. Sost. vstup. stat'i, primech. V. Zaharova. L.: Hudozhestvennaya literatura, 1981. 184 s. (In Russian).
5. Klimenko E.I. Tvorchestvo Roberta Brauninga [The Work of Robert Browning]. L.: Izd-vo Leningradskogo un-ta, 1967. 234 s. (In Russian).
6. Browning R. The Poems of Browning: Vol. 4: 1862-1871. London: Routledge, 2014. 612 p. (In English).
7. Maxwell C. Robert Browning and Frederic Leighton: «Che fard senza Euridice?» // The review of English studies. Vol. XLIV. № 175. 1993. S. 362-372. (In English).
8. The complete works of Robert Browning. Volume VI. Baylor University Waco, Texas; Ohio University Press Athens, Ohio, 1996. 500 s. (In English).
