CC BY
42
DO1 10.23683/2500-3224-2019-4-266-274
Рецензия на работу: Нейджел С. Мария-Терезия. Судьба дочери Марии Антуанетты. Лондон: Блумсбери, 2009. 418 с.
А.А. Егоров
Аннотация. В рецензии рассматривается монография современной английской исследовательницы Сьюзан Нейджел, которая предприняла попытку представить жизнь и судьбу Марии-Терезии Французской, старшей дочери короля Людовика ХVI и королевы Марии Антуанетты. На основе неопубликованных документов, почерпнутых из фондов Архива иностранных дел Франции (Париж), Национального архива Франции (Париж), отдела рукописей Национальной библиотеки Франции, (фонд Бурбонов) (Париж), архивов Вены автор постаралась реконструировать биографию Марии-Терезии Французской на фоне ключевых событий французской и - в более широком смысле - европейской истории, к которым относятся прежде всего Французская революция конца ХVIII в. и эпоха Консульства и Империи во Франции. По утверждению автора книги, история Марии-Терезии Французской - это история удивительной женщины, вся жизнь которой была окружена тайной. Выросшая в Версале, окруженная толпами придворных, она еще ребенком прошла через испытания Революции, заключение в Тампле, изгнание, эпоху Реставрации, новое изгнание, в конце концов превратившись в настоящий символ «старого порядка», «Новую Антигону» и святую.
Работа Сьюзан Нейджел стала первой большой биографией Марии-Терезии, в которой предпринята попытка пересмотреть устоявшиеся с начала ХХ в. оценки жизни и деятельности одной из самых загадочных женщин Франции XIX в. В год 230-летия Французской революции многие биографии переживших ее людей до сих пор неизвестны российскому читателю. Рецензия на биографическое исследование Сьюзан Нейджел приоткроет завесу тайны жизни тампльской сироты.
Ключевые слова: рецензия, Сьюзан Нейджел, биография, Франция, Марии-Терезия Французская, тампльская сирота, XVIII век.
Егоров Александр Александрович, доктор исторических наук, профессор кафедры зарубежной истории и международных отношений, Институт истории и международных отношений, Южный федеральный университет, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 105/42, aaegorov@sfedu.ru.
Review on:
Nagel S. Marie-Therese.
The fate of Marie Antoinette's Daughter.
London: Bloomsbury, 2009. 418 p.
A.A. Egorov
Abstract. The review examines the monograph of modern English researcher Susan Nagel, who made an interesting attempt to imagine life and fate of the eldest daughter of the King Lois XVI and the queen Marie Antoinette Marie-Therese of France. Based on unpublished documents drawn from funds of the Archive des Affaires Etranger (Paris), Archive Nationale de la France (Paris), manuscript department of the Biblioteque Nationale (Paris) (Bourbon's fund) and from archival funds of Vienna the author tried to reconstruct the biography of Marie-Therese of France during the key events in French, and in a broader sense, European history - The French Revolution in the late XVIII century and the era of the Consulate and the First Empire in France. According to the author of the book, the story of Marie-Therese of France is the story of amazing women, whose whole life was surrounded by mystery. Growing up in Versaille, surrounded by crowds of courtiers, she as a child went through the trials of Revolution, imprisonment in Temple, exile, the era of Restaurants, a new exile, finally turning into a real symbol of the "ancient regime", "New Antigone", and the Saint.
Susan Nagel's research was the first large biography of Marie Therese, where an author tried to reconsider the assessments of the life, established in the beginning of the 20th century, of one of the most mysterious women in 19th century France. Even after the 230th anniversary of the French Revolution, many biographies of the people who survived the events are still unknown among Russian readers. Susan Nagel's biographical research will unveil the mystery of the Temple's orphan.
Keywords: review, Susan Nagel, biography, France, Marie Therese of France, an orphan of the Temple, 18th century.
Egorov Alexander A., Doctor of Science (History), Professor, Department of World History and International Relations, Institute of History and International Relations, Southern Federal University, 105/42, Bolshaya Sadovaya St., Rostov-on-Don, 344006, Russia, aaegorov@sfedu.ru.
В работах, посвященных Французской революции конца ХУШ в. заметное место занимают биографии людей, ставших ее героями или ее жертвами, а зачастую и теми и другими одновременно. Мария-Терезия Французская, героиня книги С. Нейджел, скорее всего, к ним не принадлежит. Ее с большим на то основанием можно назвать жертвой обстоятельств. «История Марии-Терезии полна парадоксов, - пишет С. Нейджел в предисловии книги. - Французы считали себя самой утонченной нацией в Европе, хранителями самого цивилизованного общества, а их двор был самым изысканным в мире; и все же именно они были ввергнуты в самую варварскую и кровавую революцию, ставшую настоящим Молохом для детей французского царствующего дома» (с. XXIX).
Вышедшая в 2009 г. биография Марии-Терезии, известной как последняя дофина Франции, стала знаковым событием. Прошло уже 10 лет, но эта книга не померкла на фоне других биографических исследований. Работа Сьюзан Нейджел стала первой большой биографией одной из самых загадочных женщин Франции -единственного ребенка Марии-Антуанетты, пережившего революцию.
Именно данная работа, несмотря на то что первые биографии Марии-Терезии появляются уже в начале ХХ в. [1, 2, 3], фактически подтолкнула исследователей к более детальному и глубокому анализу судьбы «тампльской сироты» [4, 5, 6]. Жизнь Марии-Терезии интересна автору сама по себе, хотя история конкретного человека зачастую и раскрывается на фоне истории Франции. Избранный автором жанр персональной истории прекрасно подошел для изучения судьбы своего рода второстепенного персонажа истории, «человека второго плана».
Книга С. Нейджел состоит из двух частей. Первая часть - «Грешница» - включает в себя 11 глав, вторая - «Святая» - остальные 15. К несомненным достоинствам монографии С. Нейджел относится то, что наряду с обширным корпусом опубликованных источников и литературы автор ввела в научный оборот ряд неопубликованных материалов, хранящихся в фондах Архива иностранных дел Франции, Национального архива Франции, отделе рукописей Национальной библиотеки Франции, архивных хранилищах Вены.
Первые четыре главы первой части носят вводный характер. Сюжеты, затронутые в них, не новы и не оригинальны. Много внимания автор уделяет характеристике австрийских родственников Марии-Терезии, описанию Версальского церемониала, личности Марии Антуанетты и ее супруга, воспитания маленькой принцессы. Но, приведя стандартный набор фактов, исследовательница все же в ряде случаев пытается «сказать новое слово» о, казалось бы, давно известных вещах. Например, во второй главе «Дитя Франции» С. Нейджел упоминает о том, что Людовик ХУ1 оказывал знаки внимания близкой подруге своей жены, герцогине Ж. де Полиньяк. Ее младший сын Жюль Огюст, немедленно делает «вывод» автор книги, был внебрачным сыном короля. В подтверждение своих слов С. Нейджел ссылается на строчку воспоминаний графа Прованского
(будущего короля Людовика XVIII), написавшего, что «рождение этого мальчика (Жюля Огюста - А.Е.) отмечалось так, как будто это был принц нашей крови». В качестве других, правда косвенных, «доказательств» (хотя и «свидетельство» графа Прованского вполне к ним принадлежит) автор упоминает то, что младший Полиньяк в 1822 г. получил от Папы титул принца, а в 1838 г. - от короля Баварии - «почести, которые никто из старших детей (герцогини де Полиньяк -А.Е.) не получал» (с. 15, с. 16). Слабость подобной «аргументации» настолько очевидна, что не нуждается в дальнейших комментариях.
В главах, где речь идет о Французской революции, большой интерес представляет тема взаимоотношений старшей и младшей ветвей дома Бурбонов (т.е. собственно Бурбонов и Орлеанов), которая, кстати, проходит красной нитью через весь текст книги Сьюзан Нейджел. Автор подчеркивает ту роковую роль, которую в судьбе Людовика XVI и его семьи сыграл Филипп Орлеанский - кузен короля, принявший в годы Революции прозвище Филипп Эгалите. Ссылаясь на мемуары мадам де Латур дю Пен, С. Нейджел пишет о том, что «Орлеаны стояли за мятежами, которые привели к Революции» (с. 28). По версии С. Нейджел вообще выходит, что не было практически ни одного события в первые годы Революции, к которому герцог Орлеанский не приложил бы руку. Она, в частности, пишет, что знаменитый «поход женщин» на Версаль (5-6 октября 1789 г.) был следствием того, что Филипп Эгалите тайно скупил невероятное количество зерна «с намерением вызвать дефицит» хлеба в столице (с. 69). По словам автора, «организуя» поход женщин на Версаль, кузен короля замышлял убийство его супруги. Более того, когда толпа женщин на рассвете 6 октября ворвалась в Версальский дворец, Филипп Эгалите якобы даже руководил ею лично (с. 76). При этом единственным подтверждением преступного поведения королевского кузена для автора книги является строчка из донесения российского посла Симолина - канцлеру (на самом деле - вице-канцлеру - А.Е.) И. Остерману о том, что «герцог Орлеанский вне всякого сомнения изобличен в организации заговора 5 и 6 октября... » (с. 131). Однако, признавая сам факт приезда Филиппа Эгалите в Версаль 6 октября 1789 г., его новейший биограф Том Амброз в то же время замечает, что прибыл он туда уже после того, как народ покинул дворец и, самое главное, «не принимал никакого участия в случившемся». С. Нейджел находит «орлеанский след» и в так-называемых «сентябрьских убийствах» (2-5 сентября 1792 г.), самой знаменитой жертвой которых стала близкая подруга Марии Антуанетты принцесса де Ламбаль. «Это убийство было совершено по приказу герцога Орлеанского, - замечает биограф Марии-Терезии, - для того чтобы поиздеваться над королевой и обогатить свою собственную жену» (дело в том, что принцесса де Ламбаль, поясняет С. Нейджел, была вдовой единственного сына сказочно богатого герцога де Пентьевра и должна была разделить его состояние с женой герцога Орлеанского, приходившейся ему дочерью). Поскольку в этом объяснении присутствует вполне рациональный мотив, оно выглядит более-менее правдоподобно. Однако в целом, приписывая Филиппу Эгалите все мыслимые и
немыслимые грехи, С. Нейджел, думается, несколько демонизировала его образ, сделав герцога Орлеанского своеобразным «злым гением» династии Бурбонов.
Рассуждая о важнейших событиях первых лет Революции, С. Нейджел представляет неожиданную и весьма слабо аргументированную версию о причастности генерала Лафайета к бегству Людовика ХУ1 с семьей из Парижа в июне 1791 г., закончившегося арестом короля в Варенне. По ее мнению, «бегство в Варенн» было ничем иным, как «ловушкой», специально подстроенной королю Лафайетом. «Отпустив», а затем вернув «беглого короля» в Париж, Лафайет тем самым попытался поддержать «блеск» своего имени, несколько померкший после событий 5-6 октября 1789 г. В подтверждение своих слов С. Нейджел ссылается на воспоминания пажа при дворе Людовика ХУ1, графа Феликса де Эзикье, писавшего том, что Лафайет был прекрасно осведомлен о готовящемся бегстве. Еще одним доказательством причастности Лафайета к «Вареннскому делу», считает она, были слова, сказанные одним офицером в Клермоне Людовику ХУ! и сохранившиеся в воспоминаниях самой Марии-Терезии: «Король был предан». Однако приведенные биографом Марии-Терезии «доказательства» причастности Лафайета к вареннскому бегству не выдерживают серьезной критики. Автор биографии Лафайета П.П. Черкасов, подробно проанализировавший «обвинительные выступления его (Лафайета - А.Е.) тогдашних противников из якобинского лагеря и позднейшие свидетельства симпатизировавших генералу людей», пришел к однозначному выводу о том, что «неучастие Лафайета в заговоре роялистов можно считать вполне доказанным». А экзотическая версия С. Нейджел о «ловушке», якобы подстроенной королю Лафайетом, вообще сродни «выстрелу в ногу», так как именно бегство Людовика в Варенн нанесло огромный ущерб репутации генерала, подвергнув его жесточайшей критике и слева, и справа.
Во второй части своей книги С. Нейджел описывает жизнь своей героини, начиная с приезда Марии-Терезии к австрийским родственникам в Вену в декабре 1795 г. и заканчивая ее смертью в изгнании в той же самой Австрии почти 56 лет спустя, в октябре 1851 г. В первых главах второй части автор кропотливо воссоздает процесс взросления дочери королевы Марии Антуанетты. Превратившись в молодую женщину, Мария-Терезия, по словам ее биографа, «посвятила... жизнь памяти своих родителей и подготовке торжества дела Бурбонов». «Для большинства эмигрантов, - замечает С. Нейджел, - Мария-Терезия была символом надежды на будущее и воплощением славного прошлого Франции» (с. 197, с. 188). Судьба Марии-Терезии на протяжении почти 20 лет была неразрывно связана с ее участием в борьбе против сначала революционной, а затем и наполеоновской Франции. Этому были подчинены все ее поступки, в том числе даже ее личная жизнь. «Она (Мария-Терезия - А.Е.) должна была выйти замуж за герцога Ангулемского, потому что в глубине сердца надеялась, что монархия Бурбонов вернется во Францию, и она знала, что ее брак с герцогом Ангулемским укажет миллионам на то, что она верит в эту мечту» (с. 190). Находясь в Вене, по словам С. Нейджел, молодая принцесса Ангулемская действовала в качестве
неофициального посла правительства Бурбонов в изгнании в Священной Римской империи и с этой ролью вполне успешно справлялась. Покинув Вену, она повсюду следует за кочующим двором своего дяди: из Австрии - в Литву, из Литвы - в Польшу, из Польши - в Англию. Впечатленный преданностью своей племянницы Людовик XVIII называет ее «Новой Антигоной». По словам ее биографа, Мария-Терезия «была очень полезна Людовику», прежде всего «как адвокат реставрации Бурбонов... для того, чтобы подтвердить права своего дяди как единственного законного наследника престола» (с. 220). Вопрос о легитимности прав Людовика XVIII на корону Франции неразрывно связан с трагической судьбой его племянника Луи Шарля (Людовика XVII) - младшего брата Марии-Терезии, согласно официальной версии умершего в заключении, в Тампле, 8 июня 1795 г. Тема мученической смерти и «чудесного спасения» короля-мальчика (на момент смерти ему едва исполнилось 10 лет) является второй (после «орлеанской») сквозной темой книги С. Нейджел. Биограф Марии-Терезии упоминает ряд лже-Луи Шарлей, претендовавших на «родство» с герцогиней Ангулемской, - как в годы эмиграции, так и в последующий за ними период Реставрации, наступивший после крушения Первой империи во Франции. По словам исследовательницы, «было по меньшей мере сорок человек, которые из года в год заявляли о том, что являются ее (Марии-Терезии - А.Е.) давно пропавшим братом Луи Шарлем» (с. 345). Каждое новое «воскрешение» любимого брата очень болезненно воспринималось Марией-Терезией. Однако несмотря на это она не встретилась ни с одним из «братьев», проявив тем самым полную лояльность в отношении своего дяди. Суть сложившихся между племянницей и дядей взаимоотношений С. Нейджел выразила следующим образом: «Они были, - пишет она, - отцом и дочерью, политическими союзниками, равно как и заговорщиками» (с. 230). На протяжении многих лет Мария-Терезия была «старательным сообщником» (с. 247) Людовика XVIII в. в его борьбе за власть, «полностью сформировавшимся стратегом» и «опасным оппонентом» для всех врагов легитимной монархии.
С восстановлением Бурбонов на троне в 1814 г. статус Марии-Терезии не изменился. Ее, теперь правда уже вполне официально, стали именовать «Новой Антигоной», «самой мужественной и самой достойной из дочерей». «Поэты и музыканты слагали баллады в ее честь» (с. 251). Король, в свою очередь, прилюдно называл племянницу «сердцем двора» (с. 257). Объясняя причину столь трепетного отношения монарха к герцогине Ангулемской, С. Нейджел пишет: «Людовик нуждался в Марии-Терезии равным образом и как в символе нового режима, и как в союзнике» (с. 256). Согласно Xартии 1814 г., «дарованной» Людовиком XVIII французам, страна начала приобретать черты «парламентской монархии». Однако Мария-Терезия не могла это принять, твердо веря в то, «что король должен править согласно божественному праву» (с. 249).
События «Ста дней» застали герцогиню Ангулемскую во время поездки по западной Франции, в Бордо. Годом ранее именно Бордо был первым городом, приветствовавшим возвращение Бурбонов во Францию. Мария-Терезия изо всех
сил пытается организовать отпор «Преступнику» (так вслед за другими родственниками она с 1804 г., после казни герцога Энгиенского, называла Наполеона»). Она посещала казармы, говорила солдатам об их долге перед Францией, устраивала смотры. Однако все ее усилия рассыпались в прах после прибытия в город генерала Бернара Клозеля, посланного Наполеоном. Войска бордосского гарнизона отказались принять участие в гражданской войне. «Новая Антигона», издав патетическую прокламацию, обращенную к бордосцам, была вынуждена покинуть город, отправившись во второе в своей жизни изгнание в Англию. Именно тогда, Наполеон сказал о Марии-Терезии, что: «Она - единственный мужчина в (ее) семье». Биограф Марии-Терезии отмечает, что, возвратившись на родину после «Ста дней» в конце июля 1815 г., герцогиня Ангулемская проявляет куда большую непреклонность и нежелание прощать бонапартистов, чем прежде. Определяя ее политическую позицию, С. Нейджел пишет, что Мария-Терезия и ее тесть, граф Карл д'Артуа, были «глубокополитизированными ультра-роялистами, стремившимися вернуться к тому старому политическому режиму, при котором существовало бы как можно меньше свободы печати, побольше власти у церкви и полнейшая независимость для короля» (с. 280). Теперь в глазах своих подданных она уже не «Новая Антигона», а «Madame Rancune» (т.е. Мадам Злоба) (с. 306).
Усиление реакционного курса в связи со вступлением на престол графа д'Артуа (в 1824 г.) начинает, однако, в конце концов тревожить даже саму Марию-Терезию. Например, назначение королем главой кабинета (в августе 1829 г.) такой одиозной личности, как принц Жюль Огюст де Полиньяк, она относит к тем мерам, которые называет «неумными и чересчур крайними» (с. 313). Печально знаменитые шесть июльских ордонансов 1830 г. (т.н. «ордонансы Полиньяка») были подписаны Карлом X в то время, когда его невестка находилась на водах, в Виши. Перед своим отъездом туда Мария-Терезия якобы взяла со старого короля слово не предпринимать в ее отсутствие сколько-нибудь важных действий. Тот согласился, но стоило ей уехать, нарушил свое слово. Грянула Июльская революция, и монархия Бурбонов рухнула навсегда.
Заключительные четыре главы биографии Марии-Терезии уже абсолютно не связаны со сколько-нибудь большими и важными темами. Описывая годы изгнания (уже третьего по счету) Марии-Терезии Французской, сначала в Англии, затем в Шотландии, и, наконец, последние годы ее жизни в Словакии, автор уделяет внимание прежде всего взаимоотношениям внутри королевского семейства: рассказывает о нежной заботе герцогини Ангулемской о своих племянниках -принцессе Луизе и принце Генрихе Бордосском (графе Шамборе), о распорядке ее дня, о ее переездах, встречах с разными людьми, как с известными, вроде Шатобриана, так и неведомыми широкой публике, и т.п. Все это, конечно, дает дополнительные штрихи к портрету дочери Марии Антуанетты, ничего не меняя в принципе. Первенец в семье одного из могущественнейших монархов Европы, узница Тампля, герцогиня Ангулемская, «Новая Антигона», «Мадам Злоба», госпожа
Дофина, королева Франции и вечная изгнанница... Проследив долгий и извилистый жизненный путь Марии-Терезии, С. Нейджел сумела представить запоминающейся портрет эпохи через биографию своей героини.
Не везде, не всегда и не во всем Сьюзан Нейджел права. Ее книга не свободна и от случайных, но тем более досадных оговорок и неточностей. Нельзя, например, согласиться с утверждением автора о том, что Генеральные штаты 1789 г. большей частью состояли из аристократов (с. 115). На самом деле из 1177 членов Собрания «604 представляли третье сословие, 295 - духовенство, 278 - дворянство» (С.Ф. Блуменау). Таким образом, «привилегированные» составляли менее половины депутатского корпуса. Повествуя о «белом терроре» 1815 г., генерала Лабедуайера С. Нейджел почему-то именует маршалом, а главного наполеоновского «почтмейстера» графа де Лавалетта - герцогом де ла Валеттом (с. 273). Упоминая о смерти Наполеона на о. Св. Елены, она пишет: «раньше, этим летом, Наполеон Бонапарт, «узурпатор», умер» (с. 293). В тоже время общеизвестно, что Наполеон умер 5 мая 1821 г.
И все же, несмотря на эти мелкие огрехи, следует признать, что С. Нейджел написала достаточно обстоятельную и любопытную книгу, которая будет интересна всякому, кто неравнодушен к истории Франции конца XVIII-первой половины XIX в. и к проблеме роли личности в истории.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Becquet H. Marie-Thérèse de France L'orpheline du Temple, Paris, Perrin, 2012. 400 p. Cartron M.B. Madame Royale l'énigme résolue, Versailles, Via Romana, 2014. 200 p. Lenotre G. La Fille de Louis XVI Marie-Thérèse-Charlotte de France duchesse d'Angoulême Le Temple - Léchange - Lexil, Paris, Librairie académique Perrin et Cie, 1907. 309 p.
Muratori-Philip A. Madame Royale, Paris, Fayard, 2016. 332 p.
Turquan J. Madame duchesse d'Angoulême (1778-1851), Paris, Émile-Paul, 1909.
436 p.
Turquan J. Madame Royale, the last dauphine, Marie-Thérèse-Charlotte de France, duchesse d'Angoulême. Paris, Brentano, 1910. 344 p.
REFERENCES
Becquet H. Marie-Thérèse de France Lorpheline du Temple, Paris, Perrin, 2012. 400 p. (in French)
Cartron M.B. Madame Royale l'énigme résolue, Versailles, Via Romana, 2014. 200 p. (in French)
Lenotre G. La Fille de Louis XVI Marie-Thérèse-Charlotte de France duchesse d'An-goulême Le Temple - Léchange - Lexil, Paris, Librairie académique Perrin et Cie, 1907. 309 p. (in French).
Muratori-Philip A. Madame Royale, Paris, Fayard, 2016. 332 p. (in French).
Turquan J. Madame duchesse d'Angoulême (1778-1851), Paris, Émile-Paul, 1909. 436 p. (in French).
Turquan J. Madame Royale, the last dauphine, Marie-Thérèse-Charlotte de France, duchesse d'Angoulême. Paris, Brentano, 1910. 344 p. (in French).
