CC BY
25УДК 94(47)
А. В. Барынкин
Рецензия на монографию:
Lazari de A, Riabow O, Zakowska M. Europa i Niedzwiedz. Warszawa, 2013
Анджей де Лазари, Олег Рябов и Магдалена Жаковска, авторы книги «Европа и Медведь», поставили перед собой довольно претенциозную цель. Она заключается в том, чтобы изучить «семиотику образа российского медведя в России и европейских культурах». Также авторы стремились, как они утверждают, проследить «влияние медвежьей метафоры на восприятие России в мире, а также как она используется в легитимизации / делегитимизации российской власти» (с. 12). По-2 лучившееся исследование представляется довольно убедительным,
сама монография иллюстрирована не одним десятком иллюстратив-^ ных материалов, в числе которых: карты, карикатуры, пропагандист-
« ские плакаты, открытки и т.д.
я
X Актуальность темы продиктована современностью: не будет открытием тот s факт, что российский медведь сегодня фигурирует в медийном пространстве, <и неся на своих косматых плечах тяжелое бремя традиционных для восприятия ^ России стереотипов: дикость, агрессивность, непредсказуемость, варварство § и, как это ни парадоксально, лень. Достаточно самого поверхностного знакомства хотя бы с современной польской политической публицистикой для того, | чтобы зафиксировать: в условиях аномальных конфликтных отношений с Запа-& дом на страницах прессы и обложках книг всплывают самые архаичные формы ^ стереотипного восприятия России. Читателя (зрителя) должно убеждать то, что, Й как и сотни лет назад, страна-агрессор на востоке не меняет своего облика и всё
так же остается непредсказуемой и свирепой. Сами авторы приводят довольно яркий пример родом из XXI в. Немецкий контингент, участвовавший в программе НАТО под названием «Балтийское воздушное патрулирование», получил в 2011 г. нашивки с изображением трех прибалтийских республик, на которых обратил грозный взор растопыривший когти медведь с востока (с. 11).
Исследователи полагают, что образ России-медведя определял и определяет границы «цивилизованного мира». Будя страх, помогал обосновать определенную внешнюю политику в отношении СССР и России. «Хищный медведь лучше убедит среднестатистического жителя Запада в необходимости расширения НАТО, нежели самые совершенные политологические трактаты» (с. 11). Более того, благодаря тиражированию подобного рода образов в информационном пространстве формируется западная идентичность, проводится незримая черта, отделяющая цивилизованный мир от дикости (с. 18-19).
Еще в III в. Ипполит Римский наделял животными символами известные ему географические реалии. Тогда медведю отводилась роль символа персов (с. 25). Прежде чем самый «традиционный» образ России станет таковым, ему придется пройти долгий путь через германские княжества (на гербе Бранден-бурга красуется медведь), Речь Посполитую, Великобританию и даже Турцию. Медведь окажется и на гербе Мадрида.
Авторы досконально разобрали феномен становления стереотипа России (Московии) как страны, по населенным пунктам которой блуждают косматые звери. Стереотип сложился лишь в XVI-XVII вв. Этому послужили две работы — «Записки о Московии» (1549) Сигизмунда фон Герберштейна и «Описание путешествия в Московию» (1647) Адама Олеария. Интересно, что в венском издании книги Герберштейна (1557) автор неожиданно убрал упоминания об исключительном характере обстоятельств (крайне холодная зима 1526 г.), из-за которых медведи периодически покидали леса и появлялись в населенных пунктах. Но образ закрепился в литературе и вслед за этим и в массовом восприятии страны на востоке от Европы. Позже к этому приложат руку поль- ^ ские хронисты в результате войны Батория против Шуйского (с. 49-50). Вме- з сте с тем самих жителей «страны царей» крещеными медведями первым назвал ^ Готфрид Лейбниц (с. 58). ^
В итоге после Северной и Семилетней войны Россия уже прочно ассоции- с ровалась с образом медведя. В том же XVIII в. появятся и первые карикатуры Д с изображением России в таком качестве. 13
На протяжении последующих трех столетий в «бестиарии» стран Европы '§ медведь займет самые прочные позиции. Вряд ли найдется хотя бы один при- я мер того, когда в западном информационном пространстве не последовало бы ¡g реакции с использованием «медвежьей» символики на политические процессы, в которые тем или иным образом была вовлечена Россия. И не всегда эта
CD
реакция была критической. Медведь-союзник смотрится вполне выгодно и по- °г ложительно на фоне своей более традиционной ипостаси. Вместе с тем Россия
290
Рецензия на монографию
единственная часто изображалась в животном образе на фоне вполне «человеческих» стран (с. 118), таких как Великобритания, Германия, Франция, Турция и Япония. Из чего вновь можно сделать вывод о вычленении России из числа цивилизованных стран, знакомых с нормами морали и права.
Особое место уделили авторы стихотворению Редьярда Киплинга «Мировая с медведем» (с. 123). В аллегорической форме британец убеждал почитателей своего таланта в следующем: «Не заключайте мировой с Медведем, что ходит, как мы».
Не останутся в стороне от своих западных коллег и подданные Романовых. Пожалуй, одним из наиболее красочных примеров может служить сборник детских стихотворений под названием «Мартышка и медведь. Восточная сказка» (с. 167). В этом издании медведь поучал мартышек-японцев на фоне того, как последних пытались подтолкнуть к нарушению мира английские бульдоги.
«Медвежий» образ окажется настолько фундаментальным и стойким, что даже в межвоенный период он будет использоваться по отношению к Советскому Союзу, при этом претерпев некоторые изменения. Медведь тогда обретет некоторые «сионистские» черты: поросячьи глаза, торчащую в разные стороны бороду, горбатый нос (с. 183). Такой медведь должен был стать образом большевистской России. При этом не вполне понятным остается авторский стиль: исследователи без кавычек используют термин zydokomuna («жидокомму-на»), а польское название ZSRS (Zwi^zek Sowieckich Republik Socjalistycznych) не является официальным наименованием Советского Союза в польском языке. Термин «sowiecki» носит скорее негативный характер, а в официальных правовых актах и солидной части историографии используется нейтральное — «radziecki» (от слова «rada» — «совет», см. Zwi^zek Radziecki Republik Socjalistycznych).
Сохранится также и более традиционное изображение дикого медведя, 2 но уже с советской атрибутикой. Таким примером служит изображение, на котором смертельные удары дикому зверю наносят Юзеф Пилсудский и Юзеф ™ Галлер (с. 193).
tí Во время Второй мировой войны образ менялся: от дикой обезьяны и свиЛ
ньи (с. 215) до браво шагающего по трупам гитлеровцев медведя с надписью ^ на груди: «RUSSIAN COURAGE». Так, по мнению авторов, преобразовалась s русофобская фраза Киплинга «Медведь, который ходит как человек» (с. 219).
« тт
у Не сойдет медведь со страниц периодических изданий как во время холод-
s ной войны, так и после ее окончания. Медведь будет делить мир, угрожать Аф-
£ ганистану, олицетворять Л. И. Брежнева, а также лидеров современной Рос-
s сии. Показательна, по мнению авторов, цитата из «Индепендент» относительно
§ конфликта с Грузией: «Медведь предстал в своем настоящем обличье» (с. 272). ^ Своего рода заключением является раздел книги под названием «Почему & мир всё еще боится медведя». Авторы полагают, что проблема коренится в том,
£ что в современной нам России в отличие от Запада не сложилось верховенства С
закона (с. 299). Следовательно, вряд ли стоит удивляться тому, что сегодня Россия представлена в частности в образе недемократической страны, которую ведет на поводке В. В. Путин (с. 300).
Опираясь на данный вывод, можно предположить, что сложившиеся стереотипы о России выполняли и будут в обозримом будущем выполнять свои главные роли, среди которых первое место будет отводиться формированию европейской идентичности. Где, как не в современном Европейском Союзе на фоне выхода Великобритании из его состава, а также других центробежных тенденций, будет столь востребован рассмотренный символ? Худшие образы России как страны-медведя, изобретенные европейцами в XVIII в., живы. А, следовательно, внутренняя и внешняя политика России не нуждается в объяснении и даже изучении. Вычеркивая последнюю из числа цивилизованных стран, достаточно лишь культивировать трехсотлетние образы. Ведь, как полагают авторы, «однажды созданный стереотип, как правило, постоянен, неизменчив, устойчив к влиянию времени и слеп к переменам, которые могли бы его изменить» (с. 17).
А. В. Барынкин. Рецензия на монографию:
Lazari de A., Riabow O., Zakowska M. Europa i Niedzwiedz. Warszawa, 2013 Artem V. Barynkin. Review of the monograph:
Lazari de A., Riabow O., Zakowska M. Europa i Niedzwiedz. Warszawa, 2013
Барынкин, Артем Владимирович — к.и. н, старший преподаватель кафедры европейских исследований, Факультет международных отношений, Санкт-Петербургский государственный университет.
Barynkin, Artem V. — PhD in History of International relations and Foreign Policy, Senior Lecturer of Department of European Studies, School of International Relations, Saint Petersburg State University. E-mail: avbarinkin@yandex.ru
d
о
X öß
3
-О
Л
я 'S
со
