CC BY
6
Вестник Томского государственного университета. Филология. 2021. № 73
РЕЦЕНЗИИ, КРИТИКА, БИБЛИОГРАФИЯ
УДК 821.161.1
БО!: 10.17223/19986645/73/18
СРПСКА АКАДЕМЮА НАУКА И УМЕТНОСПИ ИНСТИТУТ ЗА СРПСКИ ЛЕЗИК САНУ
СРПСКИ ДШАЛЕКТОЛОШКИ ЗБОРНИК
ЬХУ1/1
Рецензия на книгу: МладеновиЙ Р. Говор северношарпланинске жупе СириниЙ. - Београд : Срп-ска академща наука и уметности, 2019. - 1047 с., карте. (На сербском языке).
Младенович Р. Говор микрорегиона Сиринич в северной части горного массива Шар. - Белград : Сербская академия наук и искусств, 2019. - 1047 с., карты.
РАДИВОШ МЛАДЕНОВИй
ГОВОР СЕВЕРНОШАРПЛАНИНСКЕ ЖУПЕ СИРИНИИ
Др Неделко Богданова/), др Мирослав НиктиЬ, дрДраголуб ПешровиА. др См/бодан РемеишН
Монография посвящена исследованию сербского местного говора труднодоступного микрорегиона Сиринич в Автономной области Косово и Метохия Республики Сербия. На основе полевого материала, отражающего все уровни языковой структуры, подробно изучены и описаны акцентология, фонетика и морфология уходящего в прошлое традиционного говора право-б е о град славного сербского населения. Пограничное
положение говора Сиринича на крайнем юго-западе сербского диапектного континуума в контакте с говорами северной Северной Македонии и с албанским адстратом привело к уникальному сочетанию черт, известных и соседним славянским идиомам, с собственно локальными инновациями. Впервые в сербской диалектологии внутренняя вариативность фонетических и морфологических единиц в одном отдельно взятом сербском говоре исчерпывающе описана в рамках традиционного сравнительно-исторического подхода.
Книга адресована специалистам по славянскому и балканскому языкознанию, сербской филологии и диалектологии, контактному языкознанию, славянской и балканской этнолингвистике, вариационной лингвистике, общему и теоретическому языкознанию.
Ключевые слова: славянские языки, южнославянские языки, сербский язык, сербские диалекты Косово и Метохии, говор Сиринича
Очередная фундаментальная монография о сербских говорах Косово и Метохии профессора Радивое Младеновича из Университета г. Крагуевац в Сербии оправдала все ожидания специалистов как своим объемом
(1047 страниц или 72 авторских листа), так и качеством (ей совершенно заслуженно была присуждена премия им. Павла Ивича и Милки Ивич за 2020 г., уже вторая в научной карьере автора). Ведущий исследователь крайнего юго-запада сербского диалектного языка (см., например, [1-3]) опубликовал результаты своего многолетнего исследования базового традиционного говора (нем. Оги^ши^аг!;) микрорегиона Сиринич. Цель настоящей рецензии - привлечь внимание отечественных и зарубежных специалистов к богатому уникальному материалу монографии, посвященной языку фактически островного говора православного сербского населения Косово и Метохии, и максимально быстро и полно ввести его в широкий научный оборот.
Географически достаточно изолированная горная краина Сиринич (серб. жупа СириниЙ) расположена в верхнем течении р. Лепенац в северной части горного массива Шар (серб. Шар-Планина), обособленной от остальной территории Автономной области Косово и Метохия Республики Сербия и включающей в свой состав также еще и жупы Гора (ныне полностью исла-мизированную), Ополе (ныне исламизированную и албанизированную) и Средска (ныне практически полностью исламизированную). Физико-географические условия вокруг Сиринича делают возможным сообщение лишь с южной частью Косово на востоке краины, с котловиной Скопье на юге, с жупой Средска и Метохией - на западе; эти обстоятельства находят закономерное отражение в системе говора, относящегося к призренско-южноморавскому диалекту призренско-тимокской диалектной группы сербского языка [4] - части торлакского диалектного комплекса (об актуальных терминологических проблемах см. [5]). Говор Сиринича - самое восточное звено в ряду глубоко индивидуальных южнославянских идиомов северной Шар-Планины, в который входят также говор Горы и говор жупы Средска. На формирование всех этих говоров оказали воздействие миграции населения, различные балканские, в том числе романский, субстраты и адстраты, в том числе албанский. В монографии описан базовый традиционный местный говор сербов (православных), еще остаточно бытующий в 12 селах кра-ины. Восточная часть Сиринича (села Коштанево, Ижанце, Брод и Фирая албанизированы и исламизированы), в ряде сел в центре жупы (Сушиче, Горня Битина, Доня Битина, Вича, Драйковце) сербы проживают вместе с албанцами, тогда как на юго-западе албанского населения нет (Готовуша, Беревце, Штрпце, Брезовица, Врбештица, Яжинце, Севце). Насколько известно рецензенту, сербы в Сириниче албанским языком не владеют. Необходимо иметь в виду, что краина Сиринич, богатая ресурсами (прежде всего пастбищами и водой), всегда была привлекательным местом поселения; известно о миграциях сюда славян из северной Северной Македонии, Метохии, Косово, юго-восточной Черногории и Северной Албании. Как и большинство единиц южнославянского диалектного континуума, говор Сирини-ча представляет собой уникальную комбинацию особенностей, встречающихся и в соседних, контактирующих с ним говорах сербского и македонского языков, а также индивидуальных инноваций.
За «Введением», содержащим всю релевантную информацию о территории исследования, населении региона и его истории, методах работы и источниках материала, следуют разделы «Ударение», «Фонетика», «Морфология», «Лингвогеографическое положение и диалектная индивидуальность говора Сиринича» и «Диалектные тексты». Завершает издание французское резюме.
Представим, вслед за автором, основные признаки говора (в соответствии с русской славистической традицией, примеры не снабжены переводом).
В акцентологическом отношении он нетипичен для сербского диалектного континуума, поскольку ударение в нем ритмическое, а в именах существительных и глаголах оно стабилизировано на пенультиме.
Инвентарь гласных фонем, напротив, типично сербский призренско-тимокский /i, e, a, o, u, э/; здесь /и/ помимо прочего восходит к прасл. *q (dub, put, zub; metnule, padnuja), а /э/ представляет собой системный единый рефлекс прасл. редуцированных и встречается единично на месте гласных полного образования (например, в назальном окружении: znam, oddvno). Гласные среднего ряда /е/, /о/ под ударением часто реализуются как открытые, в том числе в дифтонгических сочетаниях с первым компонентом [i], [и], но /е/ перед /j/ звучит как закрытое или даже как [i] (prije). Дифтонгические сочетания [ой], [ей], [ш] образуются вследствие перехода конечнослогового /1/ и поствокалического /v/ в /й/ ^osou, koto^ seйski; da se кагой, da шой, ce nosM; Dragosoй, oйde, ойса, Бейее, ziu), что удаляет говор от соседних сербских и сближает с северномакедонскими. Вследствие утрат согласных возникло значительное количество специфических сочетаний гласных. Слогообразующее /г/ стабильно, а под ударением факультативно реализуется как долгое, что автор интерпретирует как следствие контакта с неславянскими балканскими языками, видимо, с албанским (есть примеры долгого [гг] и в неслогообразующей функции (borr)). Слогообразующее /1/ отражается как /1и/ после дентальных (dluboko, slunce, sluze), но как /и/ в остальных позициях (vuk, buwa), сближая, по мнению автора, говор с идиомами Скопской Черногории.
Консонантная система - балканского типа, с шестью аффрикатами, фрикативный компонент которых может быть выражен сильнее (доминирующий вариант) или слабее. Фонема /dz/ встречается в ограниченном круге известных примеров вроде фver, фid, фvezda, pen^ija, фvono. Фонема /h/ утрачена, реализации /v/ и /j/ вариативны и зависят от темпа речи и фонетического окружения. Частотны примеры факультативной антиципации палатальности (brajca, mejda). Латеральные сонанты противопоставлены как палатальный и велярный, но в селах со смешанным сербским и албанским населением эта оппозиция нейтрализуется перед гласными переднего ряда. Конечнослоговое /1/ отражается как [й] (sterna, seйsko; petoй, deboй; mogoй, tresou), но в л-причастии м.р. ед.ч. - как [(j)a] (videja, donija, imaa). Консонантные сочетания, как и в соседних говорах, в ряде случев сохраняют архаичный вид (sliva, stap, ostar), тогда как в ряде случа-
ев изменяются факультативными выпадениями и вставками (sreca, zrela : streca, zdrela; sestra, zdravo : sesra, zravo).
Развитие морфологической системы говора Сиринича происходило так же, как и в сербских говорах Косово и Метохии. Младенович выделяет четыре типа склонения имен существительных (м.р. на -0, -o, -e, -i; ср.р.; м и ж.р. на -a; существительное mati; при этом синтетические и аналитические формы вступают в отношения вариативности (ot korena ~ ot kromit). В ед.ч. сохранено больше падежных форм (например, в первом деклинаци-онном типе - номинатив, датив, аккузатив / casus obliquus generalis, вокатив, локатив; с ограничениями - генитив, инструментал) нежели во мн.ч. (номинатив, аккузатив / casus obliquus generalis, датив, вокатив); синтетические формы лучше сохранились в деклинационном типе на -a (например, полностью живой категорией является генитив ед. ч.), тогда как аналитизмом сильнее всего охвачены существительные ср. р. Сохранению синтетических форм способствует падежный синкретизм (od zene, kazi zene, po zene; kazi bratu, prati po bratu); при предлогах po, prema, pri особенно стабилен локатив ед. ч.
Притяжательность выражается дативом (Sin moejzi sestre) и, реже, конструкцией od + génitif (Sin od moje sestre). Как и в других косовскомето-хийских говорах, у существительных м. р. на -0 во мн. ч. противопоставлены формы номинатива и casus obliquus generalis ((dosle muzi : da vidim muze), что выделяет этот регион в призренско-тимокском континууме. Высокая вариативность флексий отмечена в дативе мн.ч. (muzima ~ muzam; govedami ~ govedima ~ govedam ~ govedama).
В местоименной системе также отмечено сосуществование вариантов, что указывает на участие иных говоров в формировании сириничской системы. Так, например, клитических форм личного местоимения 3 л. ж.р. в дативе ед.ч. (vidi gu : dadi gu ~ gi ~ je). Рефлексы местоимений *kbto и *kyi контаминировались в форме koj; аналогичные процессы привели к неразличению неопределенных и отрицательных местоимений (например, nekoj ~ nikoj ~ neki ~ niki). Флексия -i обобщена у количественных и качественных местоименных прилагательных в м.р. (kakvi, ovakvi; kolikvi, ovolikvi).
У прилагательных родовые противопоставления сохранены и во мн. ч. (stari ljudi, stare zene, stara sela), но в ср.р. изредка встречаются и такие варианты флексии, как -e et -i, что свидетельствует о начале процесса нейтрализации этой оппозиции. Как и в субстантивном словоизменении, формы генитива, датива и локатива ед.ч. в склонении на -a синкретичны и вариативны (uzi od moje sestre ~ uzi od moejzi sestre; kazi moejzi sestre ~ kazi moje sestre; padalo po moje sestre ~ padalo po moejzi sestre). В дативе мн.ч. адъективного склонения обобщена флексия -ema (starema ljudima, zenami, govedam). Компаратив прилагательных (а также существительных, глаголов, предлогов и даже - единично - отрицательного местоимения в форме po nista (с. 569)) образуется по аналитической модели с частицей po. Для всех родов обобщены формы датива числительного 'два; оба' (dvema, obema, obadvema).
Особенности глагольной системы сближают говор Сиринича с идиомами юга Метохии (например, новые соотношения основы презенса и аориста в kupujem, darujem vs kupuvala, daruvala). В 3 л. мн.ч. презенса отмечена форма nosu, а также дополнение флексией -u тематических показателей (bere-u, nosi-u), т.е. фактически усиление грамматической редундантности посредством умножения изофункциональных граммем. В формах аориста существенно частотнее флексии с компонентом -о нежели -e (uzo, poco; uzosmo, pocosmo, uzoste; vido, zamrzo, uvrto; se domislosmo, izgoroste). Имперфект сохранен, но редок. В формах 3 л. аориста и импрефекта наблюдается взаимная контаминация и сосуществование дублетов (oni dodose (чаще) ~ oni dodou (реже) vs oni imau (чаще) ~ oni imase (реже)). Формы футура образуются по модели ce + презенс (ce vidim, ce vidis, ce vidi; ce vidimo, ce vidite, ce vidu); при эмфазе редко встречаются спрягаемые формы вспомогательного глагола и союзная частица da (al cemo da rabotamo, al cemo da sedimo (с. 672)). В формах перфекта вспомогательный глагол отсутствует в 3 л. ед. и мн.ч. (ср. ja sam dosla, ti si dosla; mi smo dosle, vi ste dosle, но ona dosla; one dosle). В формах причастия на -л в ед.ч. различаются три рода, тогда как во мн.ч. это противопоставление нейтрализовано (с ед.ч. imaa, imala, imalo; мн.ч. imale для всех родов), как в македонских говорах.
По-разному обобщились наречия с формантом *-gda (sag ~ sage, но kad); отмечены формы zime, lete; nocu ~ nocom; kolko. В системе предлогов отмечены изофункциональные варианты iz ~ od, kud ~ kod, kraj ~ krej ~ kri. Придаточные определительные предложения вводятся sto или koji.
В объемной завершающей главе на с. 831-852 делаются важные и очень точные обобщения о лингвогеографическом положении среди соседних идиомов и о диалектной индивидуальности говора Сиринича.
Говор демонстрирует механизмы постепенного (и неравномерного в разных участках структуры) проникновения балканизирующих инноваций в систему. Материал прекрасно иллюстрирует действие фонетических законов и отклонения от них, процессы влияний и контаминаций, аналогического выравнивания, обобщения под давлением системы, формирования дублетов и мн.др. Очень сильной стороной монографии Младеновича является то, что опубликованные многочисленные материалы позволяют в будущем делать точные и надежные количественные обобщения о частотности форм и преобладании конкретных вариантов. При этом, возможно, впервые в сербской диалектологии внутренняя вариативность фонетических и морфологических единиц в одном отдельно взятом сербском говоре описана автором рецензируемой монографии в рамках сравнительно-исторического подхода исчерпывающе. Несомненно, важной методологической новацией исследования Младено-вича является то, что в разделах книги, посвященных морфологии, полно рассматривается и ономастический материал, прежде всего личные имена и топонимы. Наконец, завершает монографию одна из крупнейших в сербской и южнославянской диалектологии почти 200-страничная (очевидно содержащая более 100 000 словоупотреблений) коллекция образцово транскрибированных текстов на базовом говоре.
Несмотря на традиционно-грамматическую, господствующую уже второе столетие в сербской диалектологии организацию богатейшего языкового материала лишь в трех - акцентологическом, фонетическом и морфологическом - разделах (с приложением текстов), нет никакого сомнения в том, что заинтересованный и квалифицированный специалист-лексиколог, морфонолог, синтаксист, этнолингвист и др. без затруднений обнаружит интересующие его факты. При этом не всегда можно предсказать, какие именно сокровища откроются внимательному читателю на страницах этого замечательного труда. Так, нетрудно было предположить, что в материалах встретится немало примеров инициального положения клитик (gi gu uzela mleko) или местоименных редупликаций объекта (stoker smo ga kitil'e; mu kahe^ gostu, sin mu bija njemu). Но вполне неожиданной находкой оказалась фиксация ряда лексем с корнем *glum-, важных для интерпретации неясных мест славянской Псалтыри [б], которые часто трактуют как «неудачу перевода». Речь идет о глаголе глумиться в тех стихах (например, 76,7), где требуется значение 'размышлять, беседовать'. Лексемы говора Сиринича glum 'омут, запруда' и glumne se 'броситься в омут' (с. 191) позволяют без натяжек реконструировать значение 'погрузиться (в глубины сердца)' и для древнецерковнославянского глагола.
Тексты из каждого обследованного населенного пункта записаны от надежных в языковом и культурологическом отношении информантов и без преувеличения представляют полную картину этнолингвистических особенностей Сиринича (с особым вниманием к обрядам перехода, традиционному народному календарю и мифологии). Очень хорошей новостью является и та, что Радивое Младеновичем готовится издание словаря говора Сиринича, а в Белграде активизировались работы по созданию столь необходимого Сербского диалектологического атласа.
Книга, вне всякого сомнения, войдет своим материалом в золотой фонд славянской и сербской диалектологии, ареально-типологического балканского языкознания и этнолингвистики. Однако хочется надеяться, что специалисты по общему и теоретическому языкознанию, ныне также обратившемуся к языковой вариативности и диалектным данным, также не обойдут это издание своим вниманием.
А. Н. Соболев
Литература
1. Mladenovic, Radivoje. Govor sarplaninske zupe Gora. Beograd : SANU, 2001.
2. Mladenovic, Radivoje. Zamenice u govorima jugozapadnog dela Kosova i Metohije. Beograd : Institut za srpski jezik SANU, 2010.
3. Mladenovic, Radivoje. Govor judnokosovskog sela Gatnje. Beograd : Institut za srpski jezik SANU, 2013.
4. Ivic, Pavle. Celokupna dela. X/2. Rasprave, studije, clanci. 2. O dijalektologiji. Priredio Slobodan Remetió. Sremski Karlovci, Novi Sad Izdavacka knjizarnica Zorana Stojanovica, 2018.
5. Sobolev, Andrey N. O definicijama lingvonima torlacki u juznoslavenskoj dijalektologiji// Bratulic, Josip; Cupkovic, Gordana; Galic, Josip (Ur.). Dijalekti, jezicna
povijest i tradicija. Zbornik u cast Josipu Liscu. Zadar - Zagreb - Zadar: Sveuciliste u Zadru - Matica hrvatska - Ogranak Matice hrvatske u Zadru, 2020. S. 637-646.
6. Соболев А.Н. Новгородская псалтырь XI в. и ее антиграф // Вопросы языкознания. 2003. № 3. С. 113-142.
Book Review: Mladenovic, R. (2019) Govor Severnosarplaninske Zupe Sirinic [The Subdialect of the Micro-Region Sirinic in the North Shar Mountains]. Beograd: Srpska Akademija Nauka i Umetnosti
Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologiya - Tomsk State University
Journal of Philology. 2021. 73. 334-340. DOI: 10.17223/19986645/73/18
Andrey N. Sobolev, Institute for Linguistic Research of the Russian Academy of Sciences
(Saint Petersburg, Russian Federation). E-mail: sobolev@staff.uni-marburg.de
Keywords: Slavic, South Slavic, Serbian, Serbian dialects of Kosovo and Metohija,
subdialect of Sirinic.
The book examines the Serbian local subdialect of the hard-to-reach micro-region Sirinic in the Autonomous Province of Kosovo and Metohija of the Republic of Serbia. Based on the field material that reflects all levels of the linguistic structure, the book thoroughly studies and describes the accentology, phonetics, and morphology of the traditional subdialect of the Orthodox Serbian population that is receding into the past. The marginal position of the Sirinic subdialect in the extreme south-west of the Serbian dialect continuum in contact with the subdialects of northern North Macedonia and with the Albanian adstratum led to a unique combination of features known to neighboring Slavic dialects with local innovations. For the first time in Serbian dialectology, the internal variability of phonetic and morphological units in one single Serbian subdialect is exhaustively described within the framework of the traditional comparative historical approach. The book is addressed to experts in Slavic and Balkan linguistics, Serbian philology and dialectology, contact linguistics, Slavic and Balkan ethno-linguistics, variational linguistics, general and theoretical linguistics.
References
1. Mladenovic, R. (2001) Govor sarplaninske zupe Gora. Beograd: SANU.
2. Mladenovic, R. (2010) Zamenice u govorima jugozapadnog dela Kosova i Metohije. Beograd: Institut za srpski jezik SANU.
3. Mladenovic, R. (2013) Govor judnokosovskog sela Gatnje. Beograd: Institut za srpski jezik SANU.
4. Ivic, P. (2018) Celokupna dela. X/2. Rasprave, studije, clanci. 2. O dijalektologiji. Priredio Slobodan Remetic. Sremski Karlovci, Novi Sad: Izdavacka knjizarnica Zorana Stoja-novica.
5. Sobolev, A.N. (2020) O definicijama lingvonima torlacki u juznoslavenskoj di-jalektologiji. In: Bratulic, J., Cupkovic, G., & Galic, J. (Ur.). Dijalekti, jezicna povijest i tradicija. Zbornik u cast Josipu Liscu. Zadar - Zagreb - Zadar: Sveuciliste u Zadru - Matica hrvatska - Ogranak Matice hrvatske u Zadru. pp. 637-646.
6. Sobolev, A.N. (2003) Novgorodskaya psaltyr' XI v. i ee antigraf [Novgorod Psalter of the 11th century and its antigraph]. Voprosyyazykoznaniya. 3. pp. 113-142.
