CC BY
122
Кнабе ГС. Семиотика культуры: Конспект учебного курса. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т , 2005. - 63 с.
Краткий учебный курс известного отечественного исследователя Г.С. Кнабе, опубликованный издательством РГГУ интересен во многих отношениях. Яркие наблюдения гуманитария слиты здесь с утверждением теоретических оснований семиотики культуры - методологии, во многом отличной от «традиционной» семиотики тартусюй школы. Лаконичность изложения позюляет четко эксплицировать метод, выявляя как сильные, так и проблемные стороны подхода, книга быстро вовлекает в диалог и в этом - безусловная заслуга автора.
Курс состоит из четырех разделов, и уже в первом («Исходные понятия семиотики культуры») утверждаются ключевые позиции направления.
Наблюдения за повседневностью - жизненный опыт каждого человека: это та «поверхность мира», в котором мы живем. Как возможно проникнуть «за» эту поверхность, «истолковать, осмыслить, прочесть» окружающее? Автор видит два магистральных пути познания, две установки сознания. Первый - постигать сущность «объективных процессов», породивших «реальность», на основе статистических, демографических, политико-аналитических и т.п. материалов. Второе -привнести в познание сферу восприятия, переживания мира современниками эпохи. Обе установки должны сосуществовать в гуманитарис-тиве, обогащая друг друга: именно так возможно объединить строгие логические приемы науки с постижением эмоциональной сферы мировосприятия.
Наследуя от тартуской школы понятие диалога, семиотика культуры постулирует путь понимания, состоящий из двух этапов: обретение «объективного знания» и его о смысление на основе переживаний, обусловленных субъективным опытом личности. Обнаружение противоречия между «объективностью» и лично стным восприятием и снятие этого противоречия - суть семиотиче сю го познания. Исходным моментом истолкования является здесь «некая материальная величина», юторой может быть и текст, и предмет, и факт природы. Лишь будучи воспринятой и став «частью» познающего субъекта, «материальная величина» входит в сферу культуры и превращается в «означающее». В свою очередь опыт, на основе которого происходит личностное восприятие предмета, называется «означаемое». Взаимодействие
означающих и означаемых превращает предмет в знак. Именно «переживанию знака» посвящен второй раздел курса.
Диалогичность - краеугольный камень семиотики культуры, но одновременно и основа ее проблемной области. Если факт культуры может быть познан только «в единстве его самостоятельного объективного бытия и его восприятия историческим человеком», то преодоление позитивизма осуществляется в попытке «реально приобщиться» к внутреннему переживанию человека прошлого. Эго возрождает известные противоречия традиционной герменевтики (Шлейермахер, Диль-тей) и исторической психологии: крайняя субъективность попыток «вживания» (на основе источников) во внутренний мир человека прошлого очевидна. Семиотика культуры обнажает эти противоречия, утверждая в качестве предмета исследования не текст с его структурными отношениями, подлежащими строгой реконструкции (тартуская школа), но жизнь, эмоционально-психологическую «подпо чву» произведения. Перед нами попытка проникнуть в область «полуосознанных эмоций» человека, которая осуществляется в его сознании до оформления в «идеологические», «общественно значимые» формы (читай: в прямые высказывания). Здесь очевидно родство семиотики культуры с «историей ментальностей», также развивающейся в рамках исторической психологии (в широком понимании). Постановка вопроса безусловно интересна, однако от «больного» вопроса, как возможно понять «внутренний мир» человека через отдельные сохранившиеся записи, не уйти.
Раскрытие приемов исследования происходит в третьем и четвертом разделах: «Знак и его свойства» и «Знак, текст и его деконструкция». Предмет изучения семиотики культуры - знак - возникает и функционирует в рамках отдельной социокультурной группы, связан с конкретной эпохой, но в то же время определен общественным и культурным опытом реципиента (зрителя, читателя) и меняется вместе с ним: в знаке слиты воедино объективная картина мира и ее субъективное переживание. Семиотика культуры принимает установки постмодернистской мысли (Барт, Кристева), разделяя «произведение» с присущим ему авторским смыслом как продукт определенной культуры и «текст» как продукт встречи «произведения» с новыми смыслами, беспрестанно обновляющими его семиотическое значение. «Произведение» возможно исследовать на основе «объективных знаний» об авторе и об эпохе. «Текст» - предмет деконструкции, он рождается в совокупности ассоциаций, не имеющих прямого отношения к произведе-
нию, однаю составляющих его неотъемлемую часть. Отсюда следует, что никакое произведение не исчерпывается содержанием, вложенным в него автором. Исследователь признает опасность «оторваться от исходного ядра повести, деюнструировать его до юнца», внести в него «фантазию и произвол». Так, трактовка Гамлета через фрейдистские постулаты противоречит «духу и смыслу» не только «произведения», но и «текста». И все же эта позиция остается не проясненной до конца: каю вы границы субъективности во сприятии и кто будет «судить» трактовки, обусловленные личностным опытом и современным культурным фондом как «соответствующие» или «не соответствующие» «духу » произведения, если сами авторские смыслы играют здесь подчиненную роль? Не отталкиваясь от имманентных источниювых смыслов, во сстановить «объективно сть» ушедшей эпохи таким образом, что представления «популярного фрейдизма» или иной объяснительной системы окажутся ее неотъемлемой частью, несложно. Фактически произвол «околонаучных» истолкований преодолевается здесь не на методологическом уровне, но на пути исследовательсюй «честности», подкрепленной глубокими знаниями об изучаемом вопросе.
Проблемы, встающие на пути по стилсния знака (содержащего психологические переживания предмета) в прошлом через «текст» характерны для современной гуманитаристики. Важно, что «раскрыть новые... стороны культурно-исторических процессов прошлого» возможно лишь «на основе познанного и пережитого опыта общественной и культурной реальности, нас окружающей». Подобная установка сближает исследовательскую позицию с позицией субъекта культуры, также воспринимающего мир на основе собственных ассоциаций. На этом пути проблемной может оказаться не только строгость утверждений, но и, в конечно м счете, реконструкция уникальности прошлого в его эволюции: возможно ли увидеть всю глубину иной культуры, если основой ее научного постижения остается ре ально сть, «нас окружающая»? Наблюдения над потоюм ассоциаций современного человека не так просто «перевернуть в прошлое», стремясь к обретению идентичного опыта в отношении автора, давно покинувшего этот мир. Необходимо ли по-прежнему видеть в прямых высказываниях субъекта культуры «идеологию», подавляющую «глубинные психологические процессы», открывающиеся исследователю на основе собственного жизненного опыта? «Практическая часть» самого курса свидетельствует, как кажется, о том, что авторский подход к изучению прошлого значительно глубже. Поднятые вопросы напрямую связаны с весьма спор-
ным разделением «объективности», постигаемой на основе демографических и иных изысканий, и «субъективности», во многом отождествленной с глубинными психологическими переживаниями. Эго заставляет задуматься о возможном потенциале снятия такого (позитивистского по духу) противопоставления в поль’у признания объективности смыслов, созданных самим субъектом изучаемой культуры. Приведенные размышления свидетельству юг о том, насколько актуальны для современной гуманитаристики вопросы, затронутые в книге.
Учебный курс Г. С. Кнабе - бо лыне чем утверждение методологических принципов: это также яркий опыт исследовательских наблюдений над различными аспектами современной культуры и произведений прошлого. Однако ценность работы не только в обращении к «проблемным» областям гуманитаристики и попытке найти интересные и обоснованные решение: книга заставляет думать даже самого «ленивого» читателя, спорить или соглашаться с автором, анализировать потенциал семиотики культуры и задаваться вопросом о способах гуманитарного познания. А это, несомненно, одно из желанных достижений любого научного труда.
Д.И. Антонов, А.Н. Никитин
