Рецензия на книгу Д. В. Жмурова «Кибервиктимология»* Текст научной статьи по специальности «Право»

V

ОТЗЫВЫ И РЕЦЕНЗИИ

ЮУ

Рецензия УДК 343 .988

DOI: 10.47475/2411-0590-2023-10-4-538-559

Рецензия на книгу Д. В. Жмурова «Кибервиктимология»*

Павел Александрович Кабанов

Казанский инновационный университет имени В. Г. Тимирясова (ИЭУП), Казань, Россия [email protected]

https://orcid.org/0000-0002-2964-004X

Аннотация. В работе дается экспертная оценка монографического исследования сибирского криминолога Жмурова Дмитрия Витальевича, подготовленного на тему «Кибервиктимология», изданного авторитетным московским издательством «Юрлитинформ» в начале 2023 года. Рецензентом описываются основные достоинства монографического исследования, а также высказываются критические суждения по некоторым вопросам, отраженным на её страницах . Рецензентом подчеркивается актуальность проведенного исследования, его абсолютная научная новизна и чрезвычайная практическая значимость . В качестве положительных аспектов отмечается разработка автором уникальной концепции — частной виктимологической теории под наименованием «кибервиктимология», представляющей собой комплексное исследование кибержертв, их кибервиктимности, особенностей их кибервиктимизации, а также системы виктимологической профилактики криминальной виктимности в информационном пространстве . В качестве критических замечаний в адрес автора исследования высказаны: не вполне удачная структура работы и недостаточное использование официальной ведомственной виктимологической статистики МВД России .

Ключевые слова: криминология, виктимология, жертва, кибержертва, виктимность, кибервиктимизация, кибервиктимология, виктимологическая профилактика

Для цитирования: Кабанов П . А . Рецензия на книгу Д . В . Жмурова «Кибервиктимология» // Виктимология . 2023. Т. 10, № 4 . С . 538-559. DOI: 10.47475/2411-0590-2023-10-4-538-559

* Жмуров Д. В . Кибервиктимология : монография . Москва : Юрлитинформ, 2023. 296 с .

© П .А .Кабанов

Review

Review of the book D. V. Zhmurov "Cybervictimology"

Pavel A. Kabanov

Kazan Innovative University named V. G. Timiryazov (IEML), Kazan, Russia [email protected]

(g https://orcid.org/0000-0002-2964-004X

Abstract. The paper gives an expert assessment of the monographic study of the Siberian criminologist Dmitry Vitalievich Zhmurov, prepared on the topic: "Cybervictimology", published by the authoritative Moscow publishing house "Yurlitinform" in early 2023. The reviewer describes the main merits of the monographic study, as well as critical judgments on some issues reflected on its pages . The reviewer emphasizes the relevance of the research, its absolute scientific novelty and extreme practical significance . The author's development of a unique concept — a private victimological theory called "cybervictimology", which is a comprehensive study of cybervictims, their cybervictimization, peculiarities of their cybervictimization, as well as the system of victimological prevention of criminal victimization in the information space, is noted as positive aspects . The author's criticisms of the study include the following: the structure of the work is not quite successful and the insufficient use of official departmental victimization statistics of the Ministry of Internal Affairs of Russia .

Keywords: criminology, victimology, victim, cybervictim, victimhood, cybervictimization, cybervictimology, victimization prevention

For citation: Kabanov PA . Review of the book D . V. Zhmurov "Cybervictimology" . Viktimologiya [Victimology] . 2023;10(4):538-559. DOI: 10.47475/2411-0590-2023-10-4-538-559 (In Russ .)

Введение

Бурное развитие общественных отношений, вызванное появлением новых технологий, всегда несет риски использования их во вред значительной части общества, включая и криминальные риски . Появление медных денег на заре развития общества, безусловная польза для экономической деятельности, повлекло за собой появление и распространение фальшивомонетничества . Также и создание информационных технологий, их развитие и формирование киберпространства повлекло за собой риски причинения вреда при их использовании . Криминальные риски всегда сопутствуют развитию общественных отношений, как бы подчеркивая необходимость взвешенной оценки последствий разработки новых технологий, включая цифровизацию экономики и иных сторон общественной жизни . В связи с повсеместной информатизацией современной жизни возникли риски совершения информационных преступлений

с использованием новых технологий в отношении не только их пользователей, но и лиц, не имеющих к ним никакого отношения . В результате возникла объективная потребность в создании системы информационной безопасности, способной минимизировать или нейтрализовать негативные последствия противоправного поведения в информационных системах. Вопросы кибербезопасности стали актуальными не только для основных пользователей информационных технологий (физических и юридических лиц), но и для государств и международного сообщества в целом . Как адекватная реакция общества на это, стали формироваться стратегии противодействия этому феномену, включающие в себя их правовое и научное обеспечение . В связи с очевидными потребностями стали появляться и развиваться новые направления не только технических наук, но и гуманитарных, связанных с обеспечением снижения рисков использования информационных технологий

(киберпсихология, киберсоциология, ки-берпедагогика, киберкриминология и др .) . На этом фоне вполне закономерно возник вопрос о необходимости разработки нового междисциплинарного направления — кибервиктимологии, сконцентрированного на создании механизмов эффективной защиты потенциальных и реальных жертв киберделиктов, и в первую очередь, жертв киберпреступности .

Современная мировая кибервиктимология (Cyber Victimology) разрабатывается специалистами различных отраслей знания . Однако её отраслевая принадлежность связана с криминологией, а точнее с таким её направлением, как киберкриминология (Cyber Criminology) [1] . Эта позиция, сформулированная известным индийским криминологом Каруппаннаном Джайшанкаром [2, с . 3-19] в начале наступившего XXI века, не встречает возражений у современных специалистов по ее статусу. Более того, эта виктимологическая теория активно развивается за счет проведения новых крупных научных криминолого-виктимологических исследований [3] . Внутри кибервиктимологии начинают формироваться отдельные самостоятельные направления, раздвигающие предметные границы этой частной виктимологической теории за счет разработки мер, направленных на снижение криминальной виктимности от различных видов (групп) киберпреступности (киберкраж, кибермошенничества, кибервымогатель-ства, киберфейков и др .) ц/или в отношении отдельных категорий жертв киберпре-ступности (несовершеннолетних, женщин, лиц пожилого возраста и др )

Мировые тенденции развития кибер-виктимологии позитивно отразились и на российском поле этого направления криминологических знаний . Первые отечественные исследования жертв компьютерной преступности, появившиеся на рубеже XX-XXI веков [4; 5], заложили теоретические основы современной отечественной кибервиктимологии, не прибегая к использованию приставки «cyber», полагая, что это направление может в последующем стать частной виктимологической теорией. При этом исследования отдельных вопросов кибервиктимологии чаще всего

проводились [6] и проводятся в настоящее время в рамках комплексных криминологических исследований [7] . Следует отметить, что специальные исследования отдельных виктимологических аспектов киберпреступности проводятся специалистами нечасто, они носят разрозненный и фрагментарный характер . Крупных монографических исследований, направленных на разработку виктимологического направления противодействия киберпреступности, явно не хватает . Поэтому выход в свет в московском издательстве «Юрлитинформ» монографического исследования «Кибервиктимология» молодого талантливого сибирского криминолога Дмитрия Витальевича Жмурова заслуживает изучения, одобрения и поддержки [8] .

Процесс и результаты экспертной оценки

монографического исследования

Обращаясь к анализу произведения, необходимо отметить, что представленная для рецензирования монография является многолетним инициативным исследовательским проектом Д .В .Жмурова и закономерным итогом его научного творчества . Промежуточные результаты рецензируемого монографического исследования предварительно обсуждались на научных мероприятиях различного уровня [9, c . 88-93; 10, c . 282-288; 11, c . 605-609; 12, c. 23-26; 13, c . 173-176; 14, c . 123-127], а также публиковались в научных рецензируемых периодических изданиях [15, c . 268-276; 16, c . 49-59; 17, c . 463-472; 18, c. 45-56; 19, c. 109-121; 20, c. 113-122; 21, c . 45-50;22, c . 26-32;23, c . 250-257;24; 25, c . 19; 26, c . 53-59; 27; 28, c . 138-146; 29, c . 35-43; 30, c. 5-13; 31, c . 52-59; 32, c . 23-24; 33, c . 135-142; 34, c . 85-98; 35, c 39-48; 36, c 52-59], и вызывали повышенный научный интерес у отечественных специалистов, в том числе и у рецензента

Проведенный нами анализ рецензируемого произведения позволяет выделить его очевидные достоинства и спорные положения, требующие дополнительной аргументации или дополнительных исследований автора. На наш взгляд, наиболее ценным является абсолютная научная

новизна представленного монографического исследования, в котором закладываются теоретические основы нового научного направления криминологической викти-мологии—российской кибервиктимологии . По сути, автором предложена собственная уникальная концепция кибервиктимоло-гии как частной виктимологической теории и одноименной учебной дисциплины Оценивая структуру произведения, следует отметить, что она несколько отличается от традиционных работ по криминологической виктимологии . Работа включает в себя введение, четыре главы, заключение и библиографический список. Такое построение работы традиционно, но обращает на себя внимание то обстоятельство, что автор неравномерно разместил полученные результаты исследования . Например, в наиболее значимой для всего исследования четвертой главе «Стратегии виктимологической профилактики киберпреступности» всего два параграфа, тогда как во второй их десять, в третьей шесть, а в первой четыре . Кратное предпочтение наиболее исследованных другими авторами вопросов над более значимыми, но менее исследованными, объяснимо . Во-первых, по наиболее исследованным вопросам достаточно вторичных и даже третичных данных, подлежащих критической оценке и их интерпретации. Во-вторых, исследование мер виктимоло-гического воздействия на снижение криминальной виктимности в киберпространстве и обществе требует обращения к практике противодействия киберугрозам и особенностям правового регулирования этого . В-третьих, при низкой степени разработанности системы виктимологического воздействия на киберпреступность в России, требуется оценить и адекватно интерпретировать зарубежный опыт применительно к российской практике правового регулирования и правоприменения . Заканчивая рассмотрение вопросов структурных «перекосов» произведения, мы обратимся к содержанию текста монографического исследования.

Введение к любому научному произведению — это лицо автора и самого проведенного исследования, поэтому к нему устанавливаются отдельные правила

К таким техническим правилам обычно относят: цель исследования; задачи исследования; методология и методы исследования; эмпирическая база исследования; территориальные и хронологические рамки исследования; степень разработанности темы исследования отечественными и зарубежными специалистами . Проведенный нами анализ этого раздела монографии показал, следующее . Во-первых, автор достаточно полно описал степень актуальности темы исследования Во-вторых, автор четко, емко и понятно сформулировал цель исследования — разработка концептуальных основ кибервиктимологии—науки о жертвах правонарушений, совершаемых при помощи компьютерных технологий [8, с . 4] . Для достижения указанной цели автором сформулированы следующие задачи, на решение которых направлена эта наука: оценить масштабы и цену ки-бепреступности; дополнить «концепцию жертвы» новыми знаниями; создать инструменты прогнозирования виктимного поведения в мировой сети; разработать комплексную систему виктимологиче-ской профилактики цифровой преступности [8, с . 4] . В-третьих, автором проведен краткий обзор отечественных и зарубежных источников по теме исследования, и выделены наиболее значимые из них. В-четвертых, по непонятным причинам автор не упомянул во введении методологию и методы исследования, эмпирическую базу исследования, территориальные и хронологические границы исследования и апробацию результатов исследования . Вне рамок введения оказалось описание личного вклада автора в исследование вопросов кибервиктимологии, который на наш взгляд очевиден и подтверждается опубликованными работами автора, его участием в публичных научных мероприятиях. Однако нормы профессиональной этики требуют во введении отражение вклада соавторов по совместным публикациям результатов исследования (Р. Н . Ключ-ко, А . И . Коробеева, А .А . Протасевича) либо выражения им благодарности за оказанное методическое, организационное и иное содействие в проведении исследования и/или обнародовании его результатов . Однако эти

технические недостатки не влияют в целом на результаты проведенного исследования .

Первая глава исследования, именуемая «Концептуальное пространство кибервиктимологии», состоит из четырех параграфов Первый параграф «Предпосылки формирования кибервиктимологии как социо-лого-правовой области знания» посвящен диалектике развития кибервиктимологии, без обращения к наиболее значимым произведениям зарубежных и отечественных авторов по вопросам исследования жертв киберпреступности в рамках криминологии либо её научного направления кибер-криминологии . При этом автор приводит справедливые криминологические доводы (объективные обстоятельства) в поддержку формирования и развития кибервик-тимологии: виртуализация преступности [8, с . 8]; снижение результативности криминального насилия [8, с . 9]; повышение конспирации отдельных форм преступной деятельности [8, с . 11] и рост популярности преступлений без жертв [8, с . 12] . Автор справедливо указывает на тенденции и причины криминальной активности в ки-берпространстве: рост киберпреступности; сверхдоходность этого вида криминальной деятельности и низкую эффективность государства по противодействию киберпре-ступности, в результате чего приходит к выводу, что для изменения такой ситуации необходима комплексная оценка ки-берпреступности, включая и виктимологи-ческую сторону данного вопроса [8, с . 13] .

Обращаясь к состоянию виктимологии, автор пишет, что происходят некоторые эволюционные сдвиги в современной вик-тимологической науке:

— отмечаются существенные изменения в укладе взаимодействия сторон криминального акта «хищник-жертва»;

— наблюдается размывание некоторых ключевых понятий виктимологии, в том числе:

— жертва правонарушения;

— криминальная виктимность жертвы, которая может проявляться без какого-либо взаимодействия с преступником;

— происходит снижение действия вики-тимогенных факторов как личностных, так и ситуационных;

— появляются нетипичные случаи возникновения виктимологических сообществ потенциальных жертв «эпимени-ческие ульи» или «консорциумы жертв» [8, с . 14-17] .

Безусловно, современная криминологическая виктимология трансформируется под воздействием новых научных разработок, она изменяется с учетом внедрения в общество новых технологий, появлением новых высокодоходных преступных деяний и возможностей государства и общества противодействовать им

Из изложенного автор делает вывод, что формирование кибервиктимологии и сопутствующего ему одноименного учебного курса для высших учебных заведений вполне закономерно [8, с . 18] .

Второй параграф первой главы «Кибервиктимология как научная дисциплина и междисциплинарная область исследований» посвящен оценке места кибервикти-мологии в системе наук . В результате автор пришел к выводу, что кибервиктимология— междисциплинарная область исследований . При этом автор сформулировал её определение следующим образом: «под кибер-виктимологией понимается отрасль научного знания, исследующая виктимность (виктимизацию) пользователей в виртуальном пространстве объединенных компьютерных сетей» [8, с . 19] . При этом автор считает, что в предметную область кибервиктимологии входят, как минимум, пять направлений, а именно:

— теория кибервиктимности;

— модель знаний о кибержертве;

— особенности кибервиктимизации;

— коррекция кибервиктимизации;

— работа с виктимизированными индивидами

Более того, автор выделяет отраслевые направления исследований в области ки-бервиктимологии, именуя их термином «ориентация»: социологическое; психологическое; техническое и психиатрическое Такой подход к классификации направлений исследования киберделиктов не вызывает возражений, поскольку активно развиваются киберпсихология [37, c . 85-101; 38], киберсоциология [39], киберпсихиа-трия 40], киберпедагогика [41] и множество

других направлений, связанных с обеспечением кибербезопасности .

По киберпсихологии уже существуют собственные научные периодические издания: «Киберпсихологический журнал психосоциальных исследований кибер-пространства» (Cyberpsychology Journal of Psychosocial Research on Cyberspace), «Ки-берпсихология, поведение и социальные сети» (Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking), «Киберпсихология и поведение: влияние Интернета, мультимедиа и виртуальной реальности на поведение и общество» (Cyberpsychology & behavior: the impact of the Internet, multimedia and virtual reality on behavior and society) в которых публикуются результаты научных исследований . Ещё больше научных рецензируемых периодических изданий посвящено вопросам обеспечения кибербезопасности, вот только некоторые наиболее известные из них: «Румынский журнал кибербезопасности» (Romanian Cyber Security Journal); «Журнал кибербезопасности» (Journal of Cyber Security); «Журнал информационных технологий и кибербезопасности» (Journal of Information Technology and Cyber Security); «Журнал кибербезопасности в компьютерных системах» (Journal of Cyber Security in Computer System); «Журнал технологий кибербезопасности» (Journal of Cyber Security Technology); «Международный журнал кибербезопасности и цифровой криминалистики» (International Journal of Cyber-Security and Digital Forensics); «Журнал кибербезопасности и мобильности» (Journal of Cyber Security and Mobility), в том числе российский журнал «Вопросы кибербезопасности»

В этом же параграфе автор описывает предметное поле кибервиктимологии, включая в него следующие пять обязательных структурных элементов: кибервиктим-ность, кибержертва, кибервиктимизация, контроль над проявлениями кибервиктим-ности, разработка стратегий минимизации и компенсации для случаев реализованной виктимности [8, с. 21-23] . Автором сформулированы прикладная и теоретическая цели кибервиктимологии, её основные задачи, подчеркивается её междисциплинарный характер и связь с другими научными

отраслями знания, а также система кибер-виктимологии, структура общей и особенной части . При этом следует отметить, что представления автора о предмете кибервиктимологии, изложенные в этом параграфе, не полностью совпадают с предметной областью общей части в тексте работы . Автор дополнительно включил в общую часть такие разделы, как: состояние и динамика виктимизации интернет-населения, факторы и оценка последствий кибервиктими-зации, а также особенности и типологию кибержертв [8, с . 28] .

В третьем параграфе этой же главы «Кибервиктимология как учебная дисциплина» автор представил методические разработки по внедрению в учебный процесс дисциплины «Кибервиктимология» для подготовки киберкриминалистов, ки-бервиктимологов и прочих специалистов [8, с . 28] . Удивительно, но автор не упомянул в этом перечне киберкриминоло-гов — специалистов по противодействию киберпреступности и киберугрозам . Необходимость подготовки киберкримино-логов обусловлена тем, что в отдельных государствах с развитой цифровой инфраструктурой уже готовят специалистов криминологов в области кибербезопасности со степенью магистр криминологии Например, в University of Surrey (Великобритания) готовят магистров криминологии по направлению «киберпреступность и ки-бербезопасность», в учебный план которых входит изучение следующих курсов: криминологические теории; управление информационной безопасностью; киберпреступность и кибербезопасность; информационная безопасность для бизнеса и государства и некоторые другие . Более того, в США Колледж криминологии и уголовного правосудия Университета штата Флорида (Florida State University College of Criminology and Criminal Justice) активно реализует подготовку магистров криминологов по направлению «кибербезопас-ность» . Близкая по содержанию учебная программа реализуется по подготовке магистров криминологии по направлению «криминология, риски и защита» в Университете Камбрии (University Of Cumbria) (Великобритания) . Учебным планом по этой

программе предусмотрено изучение таких дисциплин, как: криминологические рамки; защита, риск и уязвимость; глобальные аспекты преступности; цифровая викти-мизация; безопасность и управление рисками; политика и практика реабилитации и некоторые другие . Однако чаще всего зарубежные образовательные организации готовят специалистов в области кибербез-опасности со степенью магистр кибербез-опасности (Университет Рексхэма Глиндура, Великобритания; Средиземноморский колледж, Греция; Таллиннский технический университет, Эстония), магистр компьютерных наук по направлению подготовки «кибербезопасность» (Университет Этве-ша Лоранда, Венгрия; Технологический университет Хошимина, Вьетнам), магистр компьютерных наук по направлению подготовки «компьютерная безопасность» (Школа инженерии и компьютерных наук EPITA, Франция) и другие с одноименными названиями В общей сложности таких программ насчитывается более 220 в различных государствах мира . Все это подчеркивает важность предлагаемого автором учебного курса не только для подготовки специалистов в области социально-юридических наук, но и для иных направлений подготовки (социальных работников, психологов, психиатров, инженеров, менеджеров и т д )

Заключительный параграф первой главы «Кибервиктимология: методы и метрика» посвящен методическим вопросам: проведение социологического опроса по разработанному автором опроснику интернет-жертв, состоящему из 38 вопросов, в результате обработки которого была предложена «Шкала виктимизации Д. Жмурова» [8, с . 43-48] . При этом автор акцентирует внимание на наличие аналогичных опросников, используемых за рубежом Поддерживая новаторский подход автора к исследованию кибервиктимности с использованием именной шкалы викти-мизации необходимо обратить его внимание на наличие иных методов познания состояния и динамики кибервиктимно-сти с помощью статистических методов, отражающих реализованную криминальную виктимность, не только физических,

но и юридических лиц . По сути, автор в результате проведенного опроса ограничился лишь виктимизацией отдельных категорий физических лиц — интернет-пользователей — оставив вне всякого внимания вик-тимность иных категорий кибержертв (юридических лиц, физических лиц, не использующих информационные технологии) .

Вторая глава монографического исследования, названная автором «Общая часть кибервиктимологии», посвящена рассмотрению базовых научных категорий кибервиктимологии и их содержанию . Первый параграф этой главы выглядит необычным для современной криминологической науки «Кибервиктимность: новый топос цифровой виктимологии», по нескольким основаниям . Во-первых, слово «топус» (место, пространство — греч . ) не используется в современной российской криминологической виктимологии, а его значение является спорным даже для специалистов в области филологии [42, c . 41-46; 43, c . 34-38; 44, c . 98-113] . Поэтому автор должен был в начале текста раскрыть причины его использования в наименовании параграфа. Во-вторых, почему-то автор в наименовании параграфа использовал термин «цифровая виктимология», а не «кибервикти-мология», и при этом не пояснил в тексте работы, в чем заключается необходимость такой подмены

В начале параграфа автор обратился анализу содержания термина «кибервик-тимность», высказанному отечественными специалистами, в результате чего пришел к собственному пониманию кибервик-тимности как способности индивида быть жертвой компьютерных правонарушений в силу субъективной и объективной уязвимости При этом термин «индивид» автор предлагает принимать шире общепринятого понимания как единичного представителя человеческого рода, полагая, что таковым является биологический, социальный, технический организм с присущей ему степенью автономизации [8, с 52] Однако в последующем автор, описывая жертв киберпреступности, справедливо отмечает, что таковыми могут стать лица, не обладающие доступом к информационным технологиям [8, с . 131]. Вполне естественно

возникает вопрос: а какая именно уязвимость этой категории лиц способствует их виктимизации? Безусловно, автор справедливо отмечает, что современная криминальная виктимность отличается от предыдущих эпох тем, что она реализуется в новых качественных условиях среды обитания— интернет-среде [8, с . 55] .

Второй параграф второй главы «Ки-бервиктимизация . Интегративый подход и научно-исследовательская матрица» посвящен исследованию кибервиктимизации, под которой автор понимает процесс или конечный результат становления жертвы правонарушения в сфере объединенных компьютерных сетей Для наглядности ки-бервиктимизации автор предлагает её модель в форме пятиугольника, состоящего из пяти свойств или звеньев: профилирования, обусловленности, распространенности, прогнозируемости и эпидемичности [8, с . 56-70] .

Третий параграф оцениваемой главы «Факторы кибервиктимизации» раскрывает содержание и понятие факторов ки-бервиктимизации, под которыми автор понимает «существенные обстоятельства (причины и условия) превращения личности в жертву кибернетических деликтов» [8, с . 73].Такой подход следует считать узким, а точнее антропологическим, и не соответствующим логике изложения предшествующего материала, в котором автор утверждал, что кибержертвами могут быть не только физические лица, но и иные категории жертв, включая коллективные социальные субъекты, технически сложные и самоорганизующиеся системы, вычислительные машины и пр . [8, с . 55] . Здесь же автор осуществил группировку факторов, способствующих кибервиктимизации, назвав эти группы «триггерами» (внешними стимулами—в общепринятом понимании — примечание рецензента—П.К.), которые не используются в отечественной криминологии и виктимологии. Автор справедливо выделил следующие четыре группы факторов: поведенческие, психологические, социальные и технические, которые относительно полно описал [8, с . 73-82] .

В четвертом параграфе второй главы «Оценка последствий кибервиктимизации»,

автор представляет доктринальную дефиницию «последствия кибервиктимизации» и раскрывает её содержание как результат противоправного воздействия на субъект виртуальной коммуникации [8, с . 84] . Здесь же им раскрывается содержание понятия «вред от кибервиктимизации» как нежелательные или неблагоприятные последствия, наступающие для пострадавшего субъекта вследствие реализованного в его отношении деликта [8, с . 85] . Далее по тексту автор подробно, со знанием дела, рассматривает модели и виды последствий кибервиктимизации на основе литературных источников

Пятый параграф «Паттеры (модели) ки-бервиктимизации» содержит в себе определение патеров виктимизации как стандартных моделей взаимодействия субъектов цифровой среды, в ходе которых один из них становится пострадавшим от правонарушения, а также перечень моделей такого поведения [8, с . 82-100] .

В шестом параграфе «Количественная оценка кибервиктимизации в Российской Федерации (национальный обзор 2022 г.)» автор обращается к вопросам анализа количественных показателей жертв киберпре-ступности, при этом ссылаясь на данные проведенного им социологического опроса Поддерживая такой подход к познанию жертв киберпреступности в целом, необходимо отметить, что он вызывает и ряд вопросов . Во-первых, почему автор, исследуя количественные показатели, не обратился к данным официальной ведомственной статистики МВД России, в которой хотя и частично, но отражены количественные показатели реализованной виктимности физических и юридических лиц от отдельных видов преступлений Во-вторых, виктимо-логический опрос жертв киберпреступности из числа только интернет-пользователей значительно снижает полноту исследования данного вопроса, исключая из него отдельные категории жертв, например, юридические лица. Однако сами результаты опроса обогащают общее представление о состоянии кибервиктимизации в Российской Федерации, её структуре, демографических показателях жертв интернет-пользователей [8, с . 101-130] .

Седьмой параграф «Кибержертва: дискуссионные вопросы определения» по содержанию и смыслу является основным для всей монографии, поскольку предполагает теоретическую разработку базовой доктринальной авторской категории кибервиктимологии—кибержертва . В результате анализа доктринальных позиций различных авторов, их аргументов и сомнений, автор дает собственное общее, более широкое определение кибержертве как субъекту, потерпевшему от любых правонарушений, осуществленных в цифровой среде [8, с . 138] . Несколько позже, автор предлагает собственную доктринальную дефиницию кибержертвы следующего содержания: «под кибержертвой предлагается понимать организацию, группу, человека и иного субъекта, пострадавших от правонарушений, реализованных преимущественно в цифровой среде» [8, с . 138] . Понимая неопределенность термина «иной субъект, пострадавший от правонарушений», автор раскрывает его содержа-ние—это актор виртуального пространства, которому причинен материальный, технический, организационный и иной ущерб [8, с . 139] . К иным субъектам он относит:

— компьютеры, серверы и сетевое оборудование;

— веб-ресурсы;

— банкоматы и pos-терминалы;

— мобильные устройства;

— IOT (или более точно — IoT — это устройства, функционирующие самостоятельно в сети Интернет, Интернет вещей— примечание рецензента—П.К.) [8, с . 139] .

В этом же параграфе автор предлагает классификацию жертв:

— жертвы первого порядка (цифровые), то есть те из них, которые подверглись вик-тимизации исключительно в виртуальной среде;

— жертвы второго порядка (комбинированные), в случаях реального и виртуального взаимодействия;

— жертвы третьего порядка (невиртуальные), пострадавшие от действий в виртуальной среде, которые могут в ней и не присутствовать [8, с . 140] .

Безусловно, такая классификация нужна, но почему она приведена в конце этого

параграфа, если следующий восьмой параграф именуется «Классификация кибер-жертв»?

В указанном выше восьмом параграфе автор, используя традиционные основания для криминологической классификации жертв преступлений, выделяет и рассматривает различные категории жертв виртуальной среды, физических и юридических лиц, а в последующем осуществляет группировку по другим основаниям, отражая её для наглядности в качестве рисунка [8, с . 156] . Такой подход автора в вопросах виктимологической таксономии заслуживает одобрения и поддержки, хотя и вызывает некоторые вопросы

В девятом параграфе второй главы «Отличительные характеристики и мотивы кибержертв» автор выделяет некоторые признаки кибержертв: виктимная амбивалентность, деперсонифицированность, экстерриториальность, персональные качества, смешанный характер виктимности . Выделение этих признаков сопровождается качественными комментариями поведения жертв, хотя использование заимствованного из иностранной литературы термина «цифровая распущенность жертвы» как фактора виктимизации жертвы вызывает некоторую настороженность . Комментируя этот термин, автор указывает, что цифровая распущенность—это мнимое ощущение свободы без каких-либо социальных ограничений [8, с . 159] . Полагаем, что это словосочетание можно заменить более точным и емким—«мнимая цифровая свобода» .

Рассматривая мотивы виктимного поведения жертв киберпреступлений, автор выделяет следующие группы: экономические, аффилиации, сексуальные, политические, развлечения, достижения, просо-циальные, избегания, самоутверждения и эмоциональные [8, с . 160-161] . Эти мотивы он кратко описывает без глубокого анализа их содержания На наш взгляд, мотивация криминальной виктимности жертв киберпреступности заслуживает большего внимания, поскольку имеет существенное значение в механизме взаимодействия «преступник-жертва»

В десятом параграфе «Гендерные особенности кибержертв» автор раскрывает

половые различия кибержертв на основании социологического опроса постоянных пользователей Интернета с разделением их по видам правонарушений в кибер-пространстве, видам причиненного вреда от киберделиктов, делая вывод, что мужчины более виктимны в цифровой среде своими поступками [8, с . 161-167] .

Третья глава монографического исследования «Особенная часть кибервиктимологии» посвящена анализу отдельных категорий жертв киберпреступности Первый параграф «Жертвы сетевых фейков» посвящен исследованию вопросов содержания фейка как одной из форм манипулирования информацией в различных сферах жизнедеятельности, типологии производителей и распространителей киберфейков, а также характеристике их жертв . Анализ этого параграфа показал, что большая часть параграфа описывает содержание и виды фейков, особенности преступного поведения производителей и распространителей фейков [8, с . 168-184], а собственно жертвам сетевых фейков уделено менее страницы Поэтому в выводах по данному параграфу автор дает общие рассуждения о значении фейков как новой форме упаковки лжи с её постоянным содержанием и ничего не говорит о жертвах сетевых фейков . Этот параграф по его содержанию можно считать девиантологическим, а не виктимолгическим, поскольку автор не дал собственного доктринального понятия «жертва сетевых фейков», не провел классификацию жертв киберфейков, не дал их общую виктимологическую либо социально-демографическую характеристику. Безусловно, этот параграф подлежит более полной переработке когда автор продолжит исследование данного феномена. При этом автору следует подумать над использованием одноименного термина, используемого в киберкриминологии и иных науках, «киберфейк» и исследовать жертв «киберфейкинга» [45, с . 364-369] как негативного социального явления

Второй параграф данной главы «Жертвы интернет-вымогательств» посвящена исследованию кибервымогательства, подчеркивается значительный рост этого вида киберпреступности в Российской

Федерации с 1621 преступлений в 2016 году до 2425 в 2020 году. Автором предлагается собственное определение интернет-вымогательству как предъявляемое в виртуальной среде требование о передаче активов, совершения каких-либо действий под угрозой причинения ущерба [8, с . 186] . На основе вторичных данных автор описывает основные характеристики жертв кибервы-могательства [8, с . 188] . Несколько позже он осуществляет качественную криминологическую группировку жертв цифрового вымогательства по различным основаниям [8, с . 178-195]. Здесь также следует отметить, что автор в наименовании работы указывает, что объектом исследования выступают жертвы интернет-вымогательства, однако в тексте этот термин подменен без объяснения причин на другой — «цифровое вымогательство» . Следует отметить, что в этом параграфе автор использует терминологию, которая не созвучна исследуемому им направлению — кибервиктимологии, изучающей жертв киберпреступности, в том числе такой её разновидности, как кибервымогательство (Cyber Extortion) . На наш взгляд, термин «кибервымогательство» выглядит предпочтительней, поскольку он используется более 25 лет зарубежными авторами [46, c . 25-28; 47; 48, c . 143-154; 49, c . 3-28] и уже начал использоваться отечественными исследователями [50, c . 294-296; 51, c . 941-947] . Он подчеркивает единство лингвистического подхода в кибервикти-мологии путем использования общей для них приставки—кибер .

Третий параграф «Жертвы тайных хищений в цифровой среде» посвящен анализу понятия цифровой кражи, под которой автор понимает тайное отчуждение цифровых идентификаторов, активов или утилитарных цифровых прав путем ввода, удаления, блокирования и модификации компьютерной информации [8, с . 197]. Автор отождествляет термины «цифровая кража», «киберкража» и «тайное хищение в цифровой среде» При этом автор справедливо убежден, что в широком смысле киберкража по своему содержанию значительно шире термина «кража», предусмотренного нормами Уголовного кодекса

России . На наш взгляд, в контексте ки-бервиктимологии предпочтительнее использовать термин «киберкража», который используется зарубежными специалистами [52, с . 2106-2132] и редко отечественными исследователями . На основе проведенного социологического опроса автор пришел к выводу, что чаще всего в виртуальной среде совершаются: кражи конфиденциальных данных (31 %); кражи бонусных баллов в программах лояльности (24 %); кражи денег, электронных валют, ценных бумаг (15 %); кража трафика, оплаченного пострадавшим (12 %) . По мнению автора, в качестве предмета цифровой кражи может выступать и энергия Это действительно так. Ряд зарубежных авторов рассматривает хищение электроэнергии в качестве предмета киберпреступлений, в том числе и киберкражи [53, c . 3428-3437; 54, c . 59 558-59 574] . В зависимости от совершенных киберкраж автор осуществил классификацию жертв на следующие виды: жертв хищения платежных средств; жертв хищения информации; жертв хищения ресурсов . При этом автор дополнительно выделяет среди этой категории жертв самостоятельные подвиды: жертвы кражи цифровой личности, жертвы кражи ак-каунта, жертвы хищения интернет-трафика, жертвы хищения электроэнергии, жертвы хищения вычислительных мощностей [8, с . 200-208] . Безусловно, такой подход раскрывает многообразие жертв киберкраж, значимость потерь для жертв от этого вида киберпреступности Однако, как и в предыдущих параграфах данной главы, автор не выделяет состояние и динамику криминальной виктимности жертв киберкраж, виктимологические факторы, влияющие на эти показатели, а также меры предупредительного воздействия на криминальную виктимность различных категорий жертв, включая виктимологиче-скую профилактику и виктимологическую реабилитацию Такой подход возможен, если автор обратится к данным официальной виктимологической статистики МВД России .

Четвертый параграф «Жертвы кибер-мошенничества» посвящен исследованию жертв кибермошенничества—одному

из самых разработанных в мировой [55; 56, c . 764; 57] и отечественной криминологической виктимологии [58, c 546-552; 59, c . 673-677] . При этом автор, не предлагая собственной доктринальной дефиниции «жертва кибермошенничества», дает глубокую, относительно полную авторскую классификацию жертв кибермошенниче-ства в зависимости от сферы причинения вреда жертве, а также в зависимости от способов совершения кибермошенни-чества [8, с . 211-218]. Данный параграф монографии был бы оценен значительно выше, если бы автор дал не только собственное доктринальное определение «жертва кибермошенничества», но и отразил динамику и состояние криминальной виктимности кибермошенничества, используя статистические данные, описал виктимологические факторы кибермошенничества, в том числе его психологические характеристики, и основы виктимологического воздействия на ки-бермошенничество и его отдельные виды Попытки такого подхода к исследованию противодействия кибермошенничеству уже начинаются использоваться отечественными специалистами [60, c 50-52; 61, c . 328-333; 62, c . 324-332], в том числе и рецензентом [63, с . 17-28] .

В параграфе пять «Жертвы кибербул-линга» исследуется феномен жертвы ки-бербуллинга, их разновидности, факторы виктимизации и негативные социальные последствия этой формы девиантного поведения в киберсреде Автором дается собственное определение жертвы ки-бербуллинга — «индивид, пострадавший от агрессивных действий в телекоммуникационном пространстве» [8, с 224] Научную ценность для кибервиктимологии представляет классификация жертв ки-бербуллинга по различным основаниям на группы и подгруппы Важной составляющей этого параграфа является выявление различных факторов виктимизации жертв кибербуллинга и его негативных социальных последствий на основе анализа вторичной информации — результатов исследований зарубежных и отечественных специалистов [8, с . 226-235]. Недоумение вызывают только выводы автора

по итогам изложенного материала в этом параграфе — они носят исключительно кибердевиантологический и/или кибер-криминологический, а не кибервикти-мологический характер [8, с . 236] . Такой подход свидетельствует о незавершенности этой части исследования и требует доработки

Последний шестой параграф «Жертвы кибервойны и кибертерроризма» исследуемой главы монографии . Автор справедливо указывает, что в России практически нет фундаментальных исследований по вик-тимологии кибервойны и виктимоло-гии кибертерроризма . Действительно, кроме небольшой работы автора рецензируемого произведения по жертвам кибервойны [64, с . 851-856], иных научных произведений по данной проблематике в русскоязычном сегменте научной литературы открытого доступа не имеется, да и за рубежом таких работ единицы [65; 66, c . 249-282; 67, c . 284-291], хотя вопросы жертв войны и терроризма находятся в центре внимания зарубежных специалистов [68, с . 169-195] . Объединив обе категории жертв в одном понятии «массовые виктимизирующие действия» автор осуществил их группировку на избирательных и не избирательных жертв, а в последующем представил собственную типологию: жертвы дезорганизации (дезактивации); жертвы деанонимации; жертвы декласси-фикации (рассекречивания); жертвы деморализации и жертвы мотивирования [8, с . 240-248] . Такой подход не вызывает каких-либо возражений

Заключительная четвертая глава монографии «Стратегии виктимологической профилактики киберпреступности», состоящая из двух параграфов, представляет собой систему взглядов автора на де-виктимизацию виртуального пространства . Первый параграф этой главы именуется «Меры общей виктимологической профилактики киберпреступности», а второй— «Меры индивидуальной виктимологической профилактики киберпреступности» . Описывая меры общей виктимологической профилактики киберпреступности, автор утверждает, что конечной целью указанных мер является достижение относительно

приемлемого уровня виктимологической безопасности в виртуальном пространстве . При этом виктимологическая безопасность определяется автором как состояние защищенности лиц (наиболее уязвимых категорий) от всевозможных угроз в веб-континууме, в том числе криминального характера Автор подчеркивает, что достижение указанной цели обеспечивается государством, его многочисленными субъектами посредством снижения виктимности участников виртуальной коммуникации, а также ослабления негативного влияния виктимогенных факторов путем внедрения и применения мер, выработанных кибер-виктимологией

Далее в параграфе автор рассмотрел уровни общей виктимологической профилактики: легальный (формирование виктимологического законодательства), академический (активизация виктимоло-гических исследований), институциональный (администрирование и организация процесса виктимологической превенции в цифровой среде), технический (внедрение перспективных разработок, направленных на девиктимизацию субъектов информационно-технологического мира), идеологический (выработка системы идей и взглядов, в которых осознается важность виктимологической профилактики, места и роли жертвы в контроле над преступностью) [8, с. 251-260] .

Во втором параграфе заключительной главы автор описывает меры индивидуальной виктимологической профилактики ки-берпреступности При этом под индивидуальной виктимологической профилактикой киберпреступности он понимает деятельность по недопущению кибервиктимизации среди отдельных групп населения и частных лиц По его представлениям, она сводится к адаптации, аксикреации, девиктимизации отдельных категорий субъектов, а главная её задача сводится к усилению личной безопасности потенциальных жертв, повышению степени их защищенности и выработке основ социального иммунитета (антикриминальных защитных реакций)

Проведенный нами анализ заключительной главы позволяет высказать критические суждения по поводу ей содержания .

На наш взгляд, в этой главе не хватает качественной разработки теоретических основ виктимологического направления воздействия на киберпреступность в качестве основного первого параграфа . Отсутствует разработка базовых категорий: объект виктимологической профилактики киберпреступности, субъект виктимологи-ческой профилактики киберпреступности, средства виктимологической профилактики киберпреступности (виктимологи-ческое образование, виктимологическое просвещение, виктимологическое планирование, виктимологический мониторинг, виктимологическая пропаганда, виктимо-логическая реклама) Возможно, в этой же главе следовало отдельно рассмотреть вопросы виктимологической реабилитации жертв киберпреступности — восстановление их нарушенных прав, включая вопросы правового регулирования обеспечения кибербезопасности в Российской Федерации и её субъектах

В заключении автор обращается к читателю с тезисами о необходимости дальнейшего развития кибервиктимологии как неизбежного спутника киберпреступно-сти, однако сам не предлагает основных направлений дальнейших исследований

Анализ рецензируемого произведения позволяет сделать однозначный вывод о том, что представленная работа является законченным научным произведением, обладающим внутренним единством, абсолютной научной новизной, несомненной теоретической значимостью и огромным потенциалом развития В то же время статус рецензента требует от него выявления спорных положений, требующих дополнительной аргументации от автора Такие положения рецензентом в анализируемой монографии обнаружены . Во-первых, это структура работы Во второй главе «Общая часть кибервиктимологии» автор по неизвестной причине отказался от традиционной структуры работ по виктимологии, когда на первом месте предмета исследования выходит жертва, её понятие и содержание, а уже позже её отдельные свойства (способности)—кибервиктимность, процесс кибервиктимизации, виктимологические факторы, содействующие этому процессу,

их последствия . С учетом объема второй главы, её без излишних проблем можно было бы разделить на три равноценные Первую главу можно было бы именовать «Кибержертва: понятие, содержание, группировка», куда следовало бы включить параграфы с 7 по 10 Вторую главу назвать «Кибервиктимизация: понятие, состояние, динамика», включив в неё параграфы 1 и 6 Третью главу именовать «Кибервиктимиза-ция: понятие, содержание, модели, факторы и последствия», куда вошли бы параграфы 2, 3, 4 и 5 Безусловно, в систему общей части должны входить вопросы виктимологиче-ского направления противодействия кибер-преступности в качестве самостоятельной главы . Во-вторых, в третьей главе необходимо наименование первых трех параграфов привести в соответствии с исследуемой областью, включив приставку «кибер» Более того, следует дополнить содержание всех параграфов этой главы необходимой информацией, характеризующей частные направления познания с обязательными элементами: понятие, содержание, виды, состояние, динамика, виктимологические факторы и меры профилактики В-третьих, судя по содержанию первой главы, в ней расположены теоретические основы ки-бервиктимологии, однако её наименование звучит несколько иначе и совершенно не объяснено автором в самой главе В-четвертых, автор по неизвестной причине игнорирует статистические методы исследования, имея возможность привлечения данных официальной виктимологической статистики МВД России для оценки состояния реализованной криминальной виктимности в информационной среде . В-пятых, важнейшими результатами любого крупного научного исследования, а рецензируемая работа относится именно к таковым, являются предложения по дальнейшему его развитию в обозримом будущем В рецензируемой работе четко сформулированных перспективных направлений автором не предлагается, ни в конце первой главы, в виде отдельного параграфа, ни в заключении в качестве отдельного вывода по результатам проведенного исследования. Хотя такие направления, судя по имеющимся разрозненным публикациям на различных

языках, уже начинают формироваться в мировой кибервиктимологии Теоретические очертания предметных границ одних направлений достаточно четко просматриваются: ювенальная кибервиктимология, кибервиктимология экономической преступности, кибервиктимология мошенничества, корпоративная кибервиктимология . А другие направления лишь приобретают смутные черты: виктимология кибервойны, виктимология кибертерроризма, виктимо-логия кибердиффамации и некоторые другие . В-шестых, автором допущены технические описки и неточности, которые при большей осмотрительности можно было избежать . Например, автор, обратившись к произведению одного из основателей виктимологии Г. Гентинга, дословно цитирует его произведение «Замечания о взаимосвязи преступника и жертвы», указывает год выхода в свет этого произведения (1941), но не ссылается на первоисточник в подстрочнике [8, с . 13] . Если бы он соблюдал правила заимствования из литературных произведений со ссылкой на автора, то обнаружил бы, что произведение «Remarks on the Interaction of Perpetrator and Victim», находящееся в открытом доступе в информацинно-коммуникативной сети Интернет, было опубликовано в 1940 году в журнале «Journal of Criminal Law and Criminology» [69, с . 303-309] . В восьмом параграфе второй главы, названной автором «Классификация кибержертв», автор приводит не только классификацию ки-бержертв, но и их типологию, не видя при этом разницы между этими двумя самостоятельными методами общенаучного метода группировки, а также использует эти термины и производные от них (виды, типы, подтипы) как равнозначные . Даже замена наименования параграфа на новое, например, «Виктимологическая группировка кибержертв», не устранит этих противоречий, автору потребуется раскрыть содержание научных методов виктимологической классификации кибержертв и виктимо-логической типологизации кибержертв

и использовать эти категории в работе более осторожно и уместно

Вывод по результатам оценки

рецензируемого произведения

Проведенная нами независимая экспертная оценка рецензируемого произведения позволяет сформулировать следующие выводы . Во-первых, рецензируемое произведение «Жмуров Д. В . Кивервикти-мология : монография Москва : Юрлитин-форм, 2023.296 с . » является оригинальным законченным научным произведением, основанном на результатах собственного эмпирического исследования Оно представляет высокую научную ценность и практическую значимость . Эта книга направлена на формирование и развитие новой частной виктимологической теории—кибервиктимологии . Во-вторых, высказанные нами замечания и суждения носят частный либо дискуссионный характер, что не влияет на общую положительную оценку работы . Они вызваны научной новизной произведения, широтой рассматриваемых в нем вопросов, отсутствием качественного научного редактирования текста рукописи, избыточной лояльностью официальных рецензентов, личными пристрастиями автора рецензии и направлены на дальнейшее развитие кибервик-тимологических исследований в России В-третьих, рецензируемая работа может быть уже в ближайшее время востребована в образовательном процессе учреждений высшего образования по нескольким направлениям подготовки — «Юриспруденция», «Психология», «Педагогика» и «Информационная безопасность»—в первую очередь на уровне магистерской подготовки . В-четвертых, хочется выразить автору произведения личную признательность за инициативную разработку важнейшего направления научных знаний и учебно-методических материалов, которые могут способствовать внедрению в учебный процесс курса «Кибервиктимология» и обогатить его

Список источников

1 . Cyber Criminology. Exploring Internet Crimes and Criminal Behavior / Edited By K . Jaishankar. New York : Routledge, 2011 . 461 р . DOI: https://doi . org/10 ,1201/b10718

2 . Jaishankar K . Cyber Victimology: A New Sub-discipline of the 21st Century Victimology. In: Joseph J . , Jergenson S . (eds .) An International Perspective on Contemporary Developments in Victimology: A Festschrift in Honor of Marc Groenhuijsen . Springer. 2020. P. 3-19 .

3 . Cyber Victimology: Decoding Cyber-Crime Victimisation / By D . Halder. New York: Routledge, 2021. 120 р . DOI: https://doi. org/10.4324/9781315155685

4 . Бессонов В . А . Виктимологические аспекты предупреждения преступлений в сфере компьютерной информации : дис . ... канд . юрид . наук . Нижний Новгород, 2000. 258 с .

5 . Зыков Д .А . Виктимологические аспекты предупреждения компьютерного мошенничества : дис . ... канд . юрид . наук . Владимир, 2002 . 211 с .

6 . Лопатина Т . М . Криминологические и уголовно-правовые основы противодействия компьютерной преступности : дис . ... д-ра юрид . наук . Москва, 2006. 418 с .

7 . Евдокимов К .Н . Противодействие компьютерной преступности: теория, законодательство, практика : дис . д-ра юрид наук Москва, 2021 557 с

8 . Жмуров Д . В . Кивервиктимология : монография . Москва : Юрлитинформ, 2023 . 296 с .

9. Жмуров Д . В . Модели реализации виктимности в цифровой среде // Защита жертв преступлений в современном обществе (PVCMS 2023) : материалы VI Международной научно-практической интернет-конференции (Челябинск, 21-22 февраля 2023 г.) / отв . ред . А . В . Майоров . Челябинск : Эскуэла, 2023. С . 88-93. URL: https://victimolog. ru/index.php/PVCMS/article/view/532

10 . Жмуров Д . В . Кибермошенничество: виктимологический аспект // Личность, общество и государство в правовом измерении : материалы национальной научно-практической конференции (Иркутск, 22 марта 2021 года) . Иркутск : Байкальский государственный университет,

2021 С 282-288

11 . Жмуров Д . В . Последствия кибербуллинга: краткий метаанализ // Социальная безопасность в евразийском пространстве : материалы II Международной научной конференции (Москва — Тюмень, 16 декабря 2022 года) / под ред . И . А . Грошевой . Москва : Институт деловой карьеры, 2023 С 605-609

12 . Жмуров Д .В . Образовательный потенциал кибервиктимологии в новых условиях // Подготовка кадров для силовых структур: современные направления и образовательные технологии : материалы двадцать восьмой Всероссийской научно-методической конференции (Иркутск, 1-2 марта 2023 года) . Иркутск : Восточно-Сибирский институт МВД РФ, 2023. С . 23-26 .

13 . Жмуров Д . В . Исследование потерпевших в Интернете как один из элементов превенции киберпреступности // Научное обеспечение раскрытия, расследования и предупреждения преступлений : материалы Всероссийской научно-практической конференции к юбилею доктора юридических наук, профессора, заслуженного юриста Российской Федерации Александра Алексеевича Протасевича (Иркутск, 15 декабря 2022 года) . Иркутск : Байкальский государственный университет, 2023 С 173-176

14 Жмуров Д В Понятие кибервиктимности // Актуальные проблемы политики противодействия преступности (к юбилею доктора юридических наук, профессора Репецкой Анны Леонидовны) : материалы Всероссийской научно-практической конференции (Иркутск, 27 сентября

2022 года) . Иркутск : Байкальский государственный университет, 2023. С . 123-127.

15 . Жмуров Д . В . Факторы кибервиктимизации // Академический юридический журнал . 2021 . Т. 22, № 3 (85) . С . 268-276. DOI: https://doi . org/10. 17150/1819-0928. 2021.22(3) . 268-276

16. Жмуров Д . В . , Коробеев А . И . , Протасевич А . А . Кибервиктимология . Первое национальное исследование // Российский следователь . 2022 . № 11 . С . 49-59. DOI: https://doi . org/10 18572/1812-3783-2022-11-49-59

17 . Жмуров Д . В . Кибержертва: особенности классификации // Всероссийский криминологический журнал . 2022.№ 4 .С .463-472 .DOI: https://doi . org/10.17150/2500-4255.2022 .16(4) .463-472

18 . Жмуров Д . В . Кибержертва: решение проблемы терминологической неопределенности // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России . 2021. № 2 (97) . С . 45-56. DOI: https://doi . org/10.24412/2312-3184-2021-2-46-56

19. Жмуров Д . В . Кибервиктимизация . Исследовательская матрица // Пролог: журнал о праве . 2021. № 3 (31) . С . 109-121 . DOI: https://doi .org/10.21639/2313-6715 .2021.3 .11

20 . Жмуров Д . В . Кибервиктимность как новая категория виктимологии постмодерна // Азиатско-тихоокеанский регион: экономика, политика, право . 2021 . Т. 23, № 2 . С . 113-122 . DOI: https://doi. org/10.24866/1813-3274/2021-2/113-122

21 . Жмуров Д . В . Жертвы кибербуллинга: состояние проблемы // Российский следователь . 2023. № 1 . С . 45-50. DOI: https://doi .org/10.18572/1812-3783-2023-1-45-50

22 . Жмуров Д . В . Кибервиктимология . Грядущая неизбежность // Академический юридический журнал . 2021 . Т. 22, № 1 (83) . С . 26-32 . DOI: https://doi .org/10.17150/1819-0928.2021.22(1) .26-32

23 . Коробеев А . И ., Жмуров Д . В . Кибервиктимология фейка: первичное досье // Вестник Томского государственного университета . 2021 . № 471 . С . 250-257. DOI: https://doi . org/10.17223/15617793/471/29

24 . Жмуров Д . В . Кибервиктимология как новая учебная дисциплина: методическая разработка // Baikal Research Journal . 2021 . Т. 12 . № 3 . С . 25 . DOI: https://doi .org/10.17150/2411-6262 .2021.12(3).25

25 . Жмуров Д . В ., Ключко Р. Н . Кибервиктимология как новая реальность технотронного общества (гендерное исследование) // Baikal Research Journal . 2020. Т. 11, № 1 . С . 19. DOI: https:// doi.org/10.17150/2411-6262 .2020.11(1) .18

26 . Жмуров Д . В . Паттерны (модели) кибервиктимизации // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации . 2022 . № 6 (92) . С . 53-59.

27 . Жмуров Д . В . Кибервиктимология . Методы и метрика // Baikal Research Journal . 2022. Т. 13, № 1 . С . 29. DOI: https://doi.org/10.17150/2411-6262 .2022.13(1) .29

28 . Жмуров Д . В . Техногенные предпосылки кибервиктимизации // Виктимология . 2023 . Т. 10 . № 2 . С . 138-146. DOI: https://doi.org/10.47475/2411-0590-2023-10203

29 . Жмуров Д . В . Цифровая кража: понятие, содержание, жертвы и их классификация // Всероссийский криминологический журнал . 2023 . Т. 17, № 1 . С . 35-43. DOI: https://doi .org/10 .17150/ 2500-1442 .2023 .17(1) .35-43

30 . Жмуров Д . В . Кибервиктимизация: оценка последствий // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения . 2023. № 1 (39) . С . 5-13 . DOI: https://doi .org/10.17150/2411-6122 2023 1 5-13

31 . Жмуров Д . В . Индивидуальная виктимологическая профилактика киберпреступности // Сибирский юридический вестник. 2023. № 1 (100) . С . 52-59. DOI: https://doi .org/10.26516/2071-8136 2023 1 52

32 . Жмуров Д . В . Кибервиктимология как наука // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями . 2023. № 23-2 . С . 23-24.

33 . Жмуров Д .В . Общая виктимологическая профилактика киберпреступности // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России . 2022. № 4 (60) . С . 135-142 . DOI: https://doi.org/10.36511/2078-5356-2022-4-135-142

34 . Жмуров Д . В . Кибервиктимология вымогательств в цифровом пространстве // Азиатско-тихоокеанский регион: экономика, политика, право. 2022. Т. 24, № 2 . С . 85-98. DOI: https://doi . org/10 24866/1813-3274/2022-2/85-98

35 . Жмуров Д . В . Ассистирующая жертва как виктимологический феномен // Виктимология . 2023. Т. 10, № 1 . С . 39-48. DOI: https://doi.org/10.47475/2411-0590-2023-10104

36 . Жмуров Д . В . Индивидуальная виктимологическая профилактика киберпреступности // Сибирский юридический вестник. 2023. № 1 (100) . С . 52-59. DOI: https://doi . org/10.26516/2071-8136.2023. 1.52

37. Burke J . Positive cyberpsychology: A conceptual framework of an emerging field . Positive Psychology: An International Perspective . 2021. Р. 85-101 .

38 . Fortuna P. Positive cyberpsychology as a field of study of the well-being of people interacting with and via technology // Front . Psychol . 2023. Vol . 14 . Art . 1053482. DOI: https://doi . org/10.3389/ fpsyg 2023 1053482

39. Sigmund K. , Nowak M . Cyber-sociology // Nature . 1998 . Vol. 392. P. 457. DOI: https://doi . org/10 1038/33069

40 . Cyberpsychiatry. Publisher / Ed. Sudhir Bhave . Jaypee Brothers Medical Publishers (P) Ltd . 2021 247 р

41 . Luke C . Cyberpedagogy. In: Weiss, J . , Nolan, J . , Hunsinger, J . , Trifonas, P. (eds) The International Handbook of Virtual Learning Environments . Springer, Dordrecht . 2006. P. 269-277. DOI: https://doi . org/10,1007/978-1-4020-3803-7_10

42 . Степанов А . Д . Понятие «топос» — проблема границ // Мир русского слова . 2018 . № 2 .

43 . Мурейко Л . В . «Пустое пространство»: к понятию «топос» // Научное мнение . 2016 . № 12 .

44 . Алексеев А . В . Ускользающий «топос»: к вопросу о содержании понятия и пределах его применяемости // Метод . 2019 . № 9. С . 98-113 .

45 . Grieve R . , Elliott J . Cyberfaking: I Can, So I Will? Intentions to Fake in Online Psychological Testing // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. 2013 . Vol . 16, no . 5 . Р. 364-369. DOI: https://doi . org/10.1089/cyber.2012.0271

46 . Boyce B . Cyber extortion — The corporate response // Computers & Security. 1997. Vol .16, no 1 . P. 25-28 . DOI: https://doi. org/10 . 1016/S0167-4048(97)85784-7

47 . Sulkowski A . J . , Cyber-Extortion: Duties and Liabilities Related to the Elephant in the Server Room (January 8, 2007) . Available at SSRN: https://ssrn. com/abstract=955962 or DOI: http://dx .doi . org/10 .2139/ssrn .955962

48 . Mabunda S . Cyber Extortion, Ransomware and the South African Cybercrimes and Cybersecurity Bill // Statute Law Review. 2019. Vol. 40, no . 2 . P. 143-154. DOI: https://doi. org/10,1093/slr/hmx028

49. Vasiu I . , Vasiu L . Cyber Extortion and Threats: Analysis of the United States Case Law // Masaryk University Journal of Law and Technology. 2020. Vol . 14, no . 1 . P. 3-28 . DOI: https://doi . org/10 .5817/MUJLT2020-1-1

50 . Чурсина А . Д . Кибервымогательство и угрозы в социальных сетях // Вестник Московского университета МВД России . 2022 . № 5 . С . 294-296. DOI: https://doi . org/10.24412/2073-0454-2022-5-294-296

51 . Стяжкина С .А . Вопросы квалификации кибервымогательства // Вестник Удмуртского университета . Серия Экономика и право . 2022 . Т. 32, № 5 . С . 941-947. DOI: https://doi . org/10 35634/2412-9593-2022-32-5-941-947

52 . Etaki A . G . , Seidzadeh S . M . , Bashi M . M . Risk factors for being a victim of Cyber Theft and Cyber Fraud crimes // Journal of University Studies for inclusive Research. 2021. Vol . 2, no . 12 . Р. 2106-2132 .

53 . Ismail M ., Shaaban M . F., Naidu M ., Serpedin E . Deep Learning Detection of Electricity Theft Cyber-Attacks in Renewable Distributed Generation // IEEE Transactions on Smart Grid . 2020. Vol . 11, no. 4 . P. 3428-3437. DOI: https://doi . org/10 . 1109/TSG .2020.2973681

54 . El-Toukhy A . T. , Badr M . M . , Mahmoud M . , Srivastava G . , Fouda M . M . , Alsabaan M . Electricity Theft Detection Using Deep Reinforcement Learning in Smart Power Grids // IEEE Access . 2023 . Vol . 11 . P. 59558-59574. DOI: https://doi. org/10 ,1109/ACCESS .2023 .3284681

С 41-46

С . 34-38.

55 . Button M . , Cross C . Cyber Frauds, Scams and their Victims (1st ed .) . London: Routledge, 2017 . 252 p . DOI: https://doi.org/10.4324/9781315679877

56 . Strom P. Grandparents and Parents: An Essential Partnership for Longevity Societies // Innovation in Aging 2021. Vol . 5, no . 1 . P. 764. DOI: https://doi .org/10,1093/geroni/igab046.2830

57. Saad M .E ., Abdullah S .N .H . Sh., Murah M .Z. Cyber Romance Scam Victimization Analysis using Routine Activity Theory Versus Apriori Algorithm // International Journal of Advanced Computer Science and Applications(ijacsa) . 2018 . Vol. 9, no . 12 . P. 479-485 . DOI: https://dx.doi. org/10.14569/ IJACSA .2018.091267

58 . Стяжкина С . А . Виктимологическая профилактика кибермошенничества // Вестник Удмуртского университета . Серия Экономика и право . 2022 . Т. 32, № 3 .С . 546-552 . DOI: https:// doi. org/10.35634/2412-9593-2022-32-3-546-552

59 . Ульшина И . В . К вопросу о понятии кибержертвы мошенничества, совершенного с использованием сети Интернет // Теория права и межгосударственных отношений. 2021. Т. 1, № 8 (20) . С . 673-677.

60 . Городкова Н . В ., Бовть О . Б . Психодиагностическое исследование портрета жертв кибермошенничества // Интернаука . 2021 . № 39-1 (215) . С . 50-52 .

61 . Сулейменова Р.Д ., Кышко М .Е., Руденко В .В . Новый вид кибермошенничества — фи-шинг: рекомендации по избежанию // Наукосфера . 2023 . № 5-1 . С . 328-333 .

62 . Мальцева С . М ., Строганов Д . А ., Кокорин А . Р. , Куликова А . А . К вопросу о методах защиты от финансового кибермошенничества // Азимут научных исследований: экономика и управление . 2020. Т. 9, № 2 (31) . С . 332-334. DOI: https://doi .org/10.26140/anie-2020-0902-0078

63 . Кабанов П .А . Жертвы кибермошенничества как один из объектов современной ки-бервиктимологии: краткий статистический анализ показателей криминальной виктимности 2021-2022 гг.// Виктимология . 2023. Т. 10, № 1 . С . 17-28 . DOI: https://doi .org/10.47475/2411-0590-2023-10102

64 . Жмуров Д . В . Жертвы кибервойны (на примере специальной военной операции России) // Актуальные направления развития отраслей права в условиях новой реальности : материалы Всероссийской научно-практической конференции (Москва, 2 декабря 2022 года) / под ред . А . В . Семенова, Т. В . Слюсаренко, В . Г. Голышева . Москва : Московский университет им . С . Ю . Витте, 2023 С 851-856

65 . Ahmad M . Cyber War: The Hidden Side of the Russian-ukrainian Crisis // SocArXiv. 2022 . February 24 . DOI: https://doi .org/10.31235/osf. io/2agd3

66 . Brenner S . W., Clarke L . L . Civilians in Cyberwarfare: Casualties // Science & Technology Law Review. 2017. Vol. 13, no . 3 . Р. 249-282. URL: https://scholar. smu.edu/scitech/vol13/iss3/2

67 . Gross M . L ., Canetti D ., Vashdi D . R . The psychological effects of cyber terrorism // Bull At Sci . 2016 . Vol . 72, no. 5 . Р. 284-291 . DOI: https://doi .org/10.1080/00963402 .2016.1216502

68 . Mathur M ., Mehta G . C ., Rawat V. S . Victims of War and Terrorism. In: Gopalan R . T. (eds) Victimology. Springer, Cham. 2022 . Р. 169-195 . DOI: https://doi.org/10. 1007/978-3-031-12930-8_8

69. Hentig H . V. Remarks on the Interaction of Perpetrator and Victim // Journal of Criminal Law and Criminology. 1940. Vol. 31, no . 3 . P. 303-309. DOI: https://doi .org/10.2307/1137415

1 . Jaishankar K . (ed . by) . Cyber Criminology. Exploring Internet Crimes and Criminal Behavior. New York: Routledge; 2011. 461 p. DOI: https://doi.org/10 ,1201/b10718

2 . Jaishankar K . Cyber Victimology: A New Sub-discipline of the 21st Century Victimology. In: Joseph J, Jergenson S . (eds .), An International Perspective on Contemporary Developments in Victimology: A Festschrift in Honor of Marc Groenhuijsen. Springer; 2020:3-19.

References

3 Halder D . (ed . by) . Cyber Victimology: DecodingCyber-Crime Victimization. New York: Routledge; 2021. 120 р . DOI: https://doi. org/10.4324/9781315155685

4 . Bessonov VA . Victimological aspects of prevention of crimes in the sphere of computer information : [dissertation] . Nizhny Novgorod; 2000. 258 p . (In Russ .)

5 . Zykov DA. Victimological aspects of prevention of computer fraud : [dissertation]. Vladimir; 2002 . 211 p (In Russ )

6 Lopatina TM Criminological and criminal-legal bases of counteraction to computer crime : [dissertation] . Moscow; 2006. 418 p . (In Russ .)

7 . Evdokimov KN . Counteraction to computer crime: theory, legislation, practice : [dissertation]. Moscow, 2021 557 p (In Russ )

8 . Zhmurov DV. Kivervictimology : [monograph]. Moscow; 2023. 296 p . (In Russ .)

9. Zhmurov DV. Models of victimhood realization in the digital environment . Zashchita zhertv prestuplenij v sovremennom obshchestve (PVCMS 2023) [Protection of crime victims in modern society (PVCMS 2023)] : proceedings of the VI International Scientific and Practical Internet Conference (Chelyabinsk, February 21-22, 2023) / ed . by A . V. Mayorov. Chelyabinsk; 2023:88-93. (In Russ .) URL: https://victimolog. ru/index .php/PVCMS/article/view/532

10 . Zhmurov DV. Cyber fraud: victimological aspect . Lichnost, obshchestvo igosudarstvo vpravovom izmerenii [Person, society and state in the legal dimension] : materials of the national scientific-practical conference (Irkutsk, March 22, 2021) . Irkutsk; 2021:282-288. (In Russ .)

11 . Zhmurov DV. Consequences of cyberbullying: a brief metaanalysis . Socialnaya bezopasnost v evrazijskom prostranstve [Social security in the Eurasian space] . Proceedings of the II International Scientific Conference (Moscow-Tyumen, December 16, 2022) / Ed . by I . A . Grosheva . Moscow-Tyumen; 2023:605-609. (In Russ .)

12 . Zhmurov DV. Educational potential of cybervictimology in new conditions . Подготовка кадров для силовых структур: современные направления и образовательные технологии [Personnel training for law enforcement agencies: modern directions and educational technologies] : proceedings of the twenty-eighth All-Russian scientific and methodological conference (Irkutsk, March 01-02, 2023) . Irkutsk; 2023:23-26. (In Russ .)

13 Zhmurov DV Investigation of victims on the Internet as one of the elements of cybercrime prevention . Nauchnoe obespechenie raskrytiya, rassledovaniya i preduprezhdeniya prestuplenij [Scientific support of crime detection, investigation and prevention] : materials of the All-Russian scientific-practical conference to the anniversary of Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation Alexander A . Protasevich (Irkutsk, December 15, 2022) . Irkutsk; 2023:173-176. (In Russ .)

14 . Zhmurov DV. The concept of cyber victimhood . Aktualnye problemy politiki protivodejstviya prestupnosti (k yubileyu doktora yuridicheskih nauk, professora Repeckoj Anny Leonidovny) [Actual problems of policy to counteract crime (to the anniversary of Doctor of Law, Professor Anna L Repets-kaya)] : materials of the All-Russian scientific-practical conference (Irkutsk, September 27, 2022) . Irkutsk;2023:123-127. (In Russ .)

15 . Zhmurov DV. Factors of cybervictimization . Akademicheskij yuridicheskij zhurnal [Academic Law Journal] . 2021;22(3):268-276. (In Russ .) DOI: https://doi. org/10.17150/1819-0928. 2021. 22(3) .268-276

16 . Zhmurov DV, Korobeev AI, Protasevich AA . Cybervictimology. The first national study. Rossijskij sledovatel [Russian investigator], 2022;(11):49-59. (In Russ .) DOI: https://doi. org/10. 18572/1812-37832022-11-49-59

17. Zhmurov DV. Cyber victimization: features of classification . Vserossijskij kriminologicheskijzhur-nal=Russian criminological journal. 2022;16(4):463-472 . (In Russ .) DOI: https://doi. org/10.17150/2500-4255 .2022 .16(4) .463-472

18 . Zhmurov DV. Cyber victimization: solving the problem of terminological uncertainty. Vestnik Vostochno-Sibirskogo instituta MVDRossii [Bulletin of the East-Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia] . 2021;(2):45-56. (In Russ .) DOI: https://doi . org/10.24412/2312-3184-2021-2-46-56

19. Zhmurov DV. Cybervictimization . Research matrix . Prolog: zhurnal o prave=Prologue: Journal of Law. 2021;(3):109-121. (In Russ .) DOI: https://doi. org/10.21639/2313-6715 .2021 .3.11

20 . Zhmurov DV. Cybervictimization as a new category of victimology postmodern. Aziatsko-tihookeanskij region: ekonomika, politika, pravo [Asia-Pacific region: economy, politics, law]. 2021;23(2):113-122. (In Russ .) DOI: https://doi .org/10.24866/1813-3274/2021-2/113-122

21 . Zhmurov DV. Victims of cyberbullying: the state of the problem . Rossijskij sledovatel [Russian investigator] . 2023;(1):45-50. (In Russ .) DOI: https://doi.org/10. 18572/1812-3783-2023-1-45-50

22 . Zhmurov DV. Cybervictimology. The coming inevitability. Akademicheskij yuridicheskij zhurnal [Academic Law Journal], 2021;22(1):26-32 . (In Russ .) DOI: https://doi .org/10 . 17150/1819-0928.2021.22(1). 26-32

23 . Korobeev AI; Zhmurov DV. Fake cybervictimology: primary dossier. Vestnik Tomskogo go-sudarstvennogo universiteta [Bulletin of Tomsk State University], 2021;(471):250-257. (In Russ .) DOI: https://doi.org/10.17223/15617793/471/29

24 . Zhmurov DV. Cybervictimology as a new academic discipline: methodological development . Baikal Research Journal. 2021;12(3):25 .(In Russ .) DOI: https://doi . org/10.17150/2411-6262.2021 .12(3) .25

25 . Zhmurov DV, Klyuchko RN . Cybervictimology as a new reality of technotronic society (gender study) . Baikal Research Journal. 2020;11(1):19. (In Russ .) DOI: https://doi.org/10.17150/2411-6262 .2020.11(1) .18

26 . Zhmurov DV. Patterns (models) of cybervictimization . Vestnik Universiteta prokuratury Rossijskoj Federacii [Bulletin of the University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation]. 2022;(6):53-59. (In Russ .)

27 . Zhmurov DV. Cybervictimology. Methods and metrics . Baikal Research Journal. 2022;13(1):29 . (In Russ .) DOI: https://doi.org/10.17150/2411-6262 .2022 .13(1) .29

28 . Zhmurov DV. Technogenic prerequisites of cybervictimization. Viktimologiya [Victimology]. 2023;10(2):138-146. (In Russ .) DOI: https://doi.org/10.47475/2411-0590-2023-10203

29. Zhmurov DV. Digital theft: concept, content, victims and their classification. Vserossijskij kriminologicheskij zhurnal = Russian criminological journal. 2023;17(1):35-43 . (In Russ .) DOI: https://doi . org/10. 17150/2500-1442 .2023.17(1) .35-43

30 . Zhmurov DV. Cybervictimization: assessment of consequences . Sibirskie ugolovno-processual'nye i kriminalisticheskie chteniya [Siberian criminal-procedural and criminalistic readings] . 2023;(1):5-13 . (In Russ .) DOI: https://doi.org/10.17150/2411-6122.2023. 1.5-13

31 . Zhmurov DV. Individual victimization prevention of cybercrime . Sibirskij yuridicheskij vestnik [Siberian legal bulletin], 2023;(1):52-59. (In Russ .) DOI: https://doi .org/10.26516/2071-8136.2023 .1.52

32 . Zhmurov DV. Cybervictimology as a science . Aktualnye problemy bor'by s prestupleniyami i inymi pravonarusheniyami [Actual problems of combating crimes and other offenses] . 2023;(23-2):23-24. (In Russ .)

33 . Zhmurov DV General victimization prevention of cybercrime . Yuridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVDRossii [Legal Science and Practice: Bulletin of Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia] . 2022;(4):135-142 . (In Russ .) DOI: https://doi . org/10.36511/2078-5356-2022-4-135-142

34 . Zhmurov DV Cybervictimology of extortion in digital space. Aziatsko-tihookeanskij region: ekonomika, politika, pravo [Asia-Pacific region: economy, politics, law] . 2022;24(2):85-98. (In Russ .) DOI: https://doi. org/10.24866/1813-3274/2022-2/85-98

35 . Zhmurov DV Assisting victim as a victimologic phenomenon . Viktimologiya [Victimology]. 2023;10(1);39-48. (In Russ .) DOI: https://doi .org/10.47475/2411-0590-2023-10104

36 . Zhmurov DV Individual victimization prevention of cybercrime . Sibirskij yuridicheskij vestnik [Siberian legal bulletin], 2023;(1):52-59. (In Russ .) DOI: https://doi .org/10.26516/2071-8136.2023.1.52

37. Burke J . Positive cyberpsychology: A conceptual framework of an emerging field. Positive Psychology: An International Perspective; 2021:85-101.

38 . Fortuna P. Positive cyberpsychology as a field of study of the well-being of people interacting with and via technology. Front. Psychol. 2023;14:1053482. DOI: https://doi . org/10. 3389/ fpsyg. 2023 .1053482

39. Sigmund K, Nowak M . Cyber-sociology. Nature. 1998;392:457. DOI: https://doi .org/10.1038/33069

40 . Bhave S . (Ed .) . Cyberpsychiatry. Publisher. Jaypee Brothers Medical Publishers (P) Ltd . 2021 . 247 p .

41 . Luke C . Cyberpedagogy. In: Weiss, J ., Nolan, J . , Hunsinger, J ., Trifonas, P. (eds) The International Handbook of Virtual Learning Environments. Springer, Dordrecht . 2006:269-277. DOI: https://doi . org/10,1007/978-1-4020-3803-7_10

42 . Stepanov AD . The concept of "topos" — the problem of boundaries [The World of Russian Word] . 2018;(2):41-46. (In Russ .)

43 . Mureiko LV. "Empty space": to the concept of "topos". Nauchnoe mnenie [Scientific Opinion]. 2016;(12):34-38. (In Russ .)

44 . Alekseev AV. The elusive "topos": to the question of the content of the concept and the limits of its applicability. Metod [Method], 2019;(9):98-113 . (In Russ .)

45 . Grieve R, Elliott J . Cyberfaking: I Can, So I Will? Intentions to Fake in Online Psychological Testing. Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. 2013;16(5):364-369. DOI: https://doi. org/10,1089/cyber.2012 .0271

46 . Boyce B . Cyber extortion — The corporate response . Computers & Security. 1997;16(1):25-28 . DOI: https://doi . org/10 . 1016/S0167-4048(97)85784-7

47. Sulkowski AJ . Cyber-Extortion: Duties and Liabilities Related to the Elephant in the Server Room (January 8, 2007) . Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=955962 or DOI: http://dx. doi . org/10 .2139/ssrn .955962

48 . Mabunda S . Cyber Extortion, Ransomware and the South African Cybercrimes and Cyberse-curity Bill . Statute Law Review. 2019;40(2):143-154. DOI: https://doi . org/10,1093/slr/hmx028

49 . Vasiu I, Vasiu L . Cyber Extortion and Threats: Analysis of the United States Case Law. Masaryk University Journal of Law and Technology. 2020;14(1):3-28 . DOI: https://doi . org/10 .5817/MUJLT2020-1-1

50 . Chursina AD . Cyber extortion and threats in social networks . Vestnik Moskovskogo univer-siteta MVD Rossii [Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia]. 2022;(5):294-296. (In Russ .) DOI: https://doi . org/10.24412/2073-0454-2022-5-294-296

51 . Styazhkina SA . Issues of qualification of cyber extortion. Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriya Ekonomika ipravo [Bulletin of Udmurt University. Series Economics and Law] . 2022;32(5):941-947. (In Russ .) DOI: https://doi. org/10.35634/2412-9593-2022-32-5-941-947

52 . Etaki AG, Seidzadeh SM, Bashi MM . Risk factors for being a victim of Cyber Theft and Cyber Fraud crimes . Journal of University Studies for inclusive Research. 2021;2(12):2106-2132 .

53 . Ismail M, Shaaban MF, Naidu M, Serpedin E . Deep Learning Detection of Electricity Theft Cy-ber-Attacks in Renewable Distributed Generation . IEEE Transactions on Smart Grid. 2020;11(4):3428-3437. DOI: https://doi . org/10 . 1109/TSG .2020. 2973681

54 . El-Toukhy AT, Badr MM, Mahmoud M, Srivastava G, Fouda MM, Alsabaan M . Electricity Theft Detection Using Deep Reinforcement Learning in Smart Power Grids . IEEE Access . 2023;11:59558-59574. DOI: https://doi . org/10 . 1109/ACCESS .2023. 3284681

55 . Button M, Cross C. Cyber Frauds, Scams and their Victims (1st ed.) . London: Routledge, 2017. 252 p . DOI: https://doi. org/10.4324/9781315679877

56 Strom P Grandparents and Parents: An Essential Partnership for Longevity Societies Innovation in Aging. 2021;5(1):764. DOI: https://doi . org/10,1093/geroni/igab046.2830

57 . Saad ME, Abdullah SNHSh, Murah MZ . Cyber Romance Scam Victimization Analysis using Routine Activity Theory Versus Apriori Algorithm . International Journal of Advanced Computer Science andApplications(ijacsa). 2018;9(12):479-485 . DOI: https://dx. doi. org/10.14569/IJACSA .2018.091267

58 . Styazhkina SA . Victimological prevention of cyber fraud . Vestnik Udmurtskogo universiteta. SeriyaEkonomika ipravo [Bulletin of Udmurt University. Series Economics and Law]. 2022;32(3):546-552 . (In Russ .) DOI: https://doi.org/10.35634/2412-9593-2022-32-3-546-552

59 . Ulshina IV. To the question of the concept of cyber victimization of fraud committed with the use of the Internet . Teoriya prava i mezhgosudarstvennyh otnoshenij [Theory of law and interstate relations], 2021;1(8):673-677. (In Russ .)

60 . Gorodkova NV, Bovt OB . Psychodiagnostic study of the portrait of cyber fraud victims . Inter-nauka = Internauka. 2021;(39-1):50-52 . (In Russ .)

61 . Suleimenova RD, Kyshko ME, Rudenko VV. A new type of cyber fraud — phishing: recommendations for avoidance . Naukosfera [Naukosphere]. 2023;(5-1):328-333 . (In Russ .)

62 . Maltseva SM, Stroganov DA, Kokorin AR, Kulikova AA . To the question of methods of protection from financial cyber fraud . Azimut nauchnyh issledovanij: ekonomika i upravlenie [Azimut Scientific Research: Economics and Management] . 2020;9(2):332-334. (In Russ .) DOI: https://doi .org/10.26140/ anie-2020-0902-0078

63 . Kabanov PA . Victims of cyber fraud as one of the objects of modern cyber victimology: a brief statistical analysis of criminal victimization indicators 2021-2022. Viktimologiya [Victimology] . 2023;10(1):17-28 . (In Russ .) DOI: https://doi .org/10.47475/2411-0590-2023-10102

64 . Zhmurov DV. Victims of cyber warfare (on the example of special military operation of Russia) . Aktualnye napravleniya razvitiya otraslej prava v usloviyah novoj realnosti [Actual directions of development of branches of law in the conditions of new reality]. Proceedings of the All-Russian scientific-practical conference (Moscow, December 2, 2022) / Ed . by A . V. Semenov, T. V. Slyusarenko, V. G. Golyshev. Moscow; 2023:851-856. (In Russ .)

65 . Ahmad M . Cyber War: The Hidden Side of the Russian-ukrainian Crisis . SocArXiv. 2022. February 24 . DOI: https://doi.org/10.31235/osf.io/2agd3

66 . Brenner SW, Clarke LL . Civilians in Cyberwarfare: Casualties . Science & Technology Law Review. 2017;13(3):249-282. URL: https://scholar. smu.edu/scitech/vol13/iss3/2

67. Gross ML, Canetti D, Vashdi DR . The psychological effects of cyber terrorism . Bull At Sci. 2016;72(5):284-291. DOI: https://doi .org/10.1080/00963402 .2016.1216502

68 . Mathur M, Mehta GC, Rawat VS . Victims of War and Terrorism . In: Gopalan R .T. (eds) Victimology. Springer, Cham. 2022:169-195 . DOI: https://doi.org/10,1007/978-3-031-12930-8_8

69. Hentig HV. Remarks on the Interaction of Perpetrator and Victim . Journal of Criminal Law and Criminology. 1940;31(3):303-309. DOI: https://doi .org/10.2307/1137415

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ

Кабанов Павел Александрович

Доктор юридических наук, доцент; профессор кафедры криминологии, Нижегородская академия МВД России; профессор кафедры уголовного права и процесса, Казанский инновационный университет им . В . Г. Тимирясова (ИЭУП) .

420111, Казань, ул . Московская, д . 42 .

kabanovp@mail . ги

https://orcid. oгg/0000-0002-2964-004X

INFORMATION ABOUT THE AUTHOR

Pavel А. Kabanov

Doctor of Legal Science, Associate Professor; Professor of the Department of Criminology, Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia; Professor of Department of Criminal Law and Procedure the University of Kazan innovation process them. V. G . Timiryasova (IEML) .

42 Moskovskaya str. , Kazan 420111, Russia .

kabanovp@mail . ru

https://orcid . org/0000-0002-2964-004X

Дата поступления статьи / Received: 18.07.2023 .

Дата принятия статьи к публикации / Accepted: 30.11.2023.