CC BY
49РЕЦЕНЗИИ
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: БУРАЕВ А.И. ДРЕВНИЕ ТЮРКИ МОНГОЛИИ (РЕКОНСТРУКЦИЯ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО СОСТАВА ПО ДАННЫМ СКУЛЬПТУРНЫХ ИЗОБРАЖЕНИЙ) / ОТВ. РЕД. П.Б. КОНОВАЛОВ. УЛАН-УДЭ: ИЗД-ВО БНЦ СО РАН, 2016. 207 С.
В.В. Тишин
Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН г. Улан-Удэ, Республика Бурятия, Россия Нку-511@таИ ги
Резюме. Статья представляет собой рецензию на книгу А.И. Бураева «Древние тюрки Монголии (реконструкция антропологического состава по данным скульптурных изображений)» (Улан-Удэ, 2016). Основное внимание обращено на попытки автора выявить этническую принадлежность прототипов скульптурных изображений на основе антропологического облика. По мнению автора рецензии, такая методика не является корректной в отношении кочевнических народов в целом ввиду специфики этнических процессов, характерных для кочевнических обществ.
Ключевые слова: древние тюрки, этническая история, физическая антропология, кочевники
Рассматриваемая книга принадлежит крупному специалисту по физической антропологии А.И. Бураеву. Специализация автора во многом обусловила и задачи книги - кроме «ознакомления широких научных кругов с уникальными изображениями средневековых кочевников Центральной Азии тюркского времени», это, прежде всего, рассмотрение антропоморфных 28 скульптурных изображений, обнаруженных при раскопках кургана Шороон Дов (Шороон Бумбагар-Г) из Заамар сомона Центрального аймака МНР в качестве антропологического источника.
Раскопанный в 2009 г. курган Шороон Дов (Шороон Бумбагар-Г), как и раскопанный в 2011 г. курган Майхан-Уул (Шороон Бумбагар-11), являются уникальными памятниками в условиях полного отсутствия погребальных комплексов знати эпохи существования на пространствах Центральной Азии таких политических образований, как Тюркские каганаты (2-я половина VI -первая половина VIII вв.) [14]. Значение комплекса Шороон Дов значительно
возрастает в связи с фактом наличия в его составе эпитафийного теста на двух гранитных плитах на китайском языке [17], позволившим не только четко датировать, но и атрибутировать этот комплекс.
Не являясь специалистом по физической антропологии, автор настоящей работы не считает себя в праве обсуждать вопросы соответствующего характера. Вместе с тем, нам кажется очень важным обратить внимание на саму проблему места биологических, - в частности, именно физико-антропологических, - исследований для изучения этногенетических процессов в евразийских степях.
Наше внимание с этой точки зрения привлекли отдельные встречающиеся в книге формулировки, которые позволяют думать, что ее автор пытается использовать физико-антропологические характеристики для этнической атрибуции их носителей: «метисированный тип со значительным европеоидным влиянием, что согласуется с современными представлениями о происхождении тюркских народов» (с. 19), «возможность расово-этниче-ской идентификации прототипов» (с. 52), «определить их этническую принадлежность» (с. 54), «в целом изображения монголоидны, но детальная этническая интерпретация затруднительна» (с. 202). Это подвигает вернуться к вопросу о правомерности использования таких методов вообще.
Книга А.И. Бураева носит название «Древние тюрки Монголии» и, несмотря на то, что эпитафия посвящена лицу по имени Пу-гу И-ту происходившему соответственно из племенной группировки пу-гу (< *boqu; ср. пу-гу < *boqut [31, p. 2, note 2(7); 32, p. 27], хот.-сак. Ьакй [19, p. 17]), которая, в свою очередь, входила в состав племенной группировки те-лэ ШШ (< *t'iet-lak, ср.: тэ-лэ [Tè-lè] < *d'ak-lak < *tagrag 'cerceau, grande roue légère' [32, p. 25-26, 51, note 6]; в эпитафии: те-цинь ШЙ)1, это совершенно правильно.
В эпитафии Пу-гу И-ту говорится, что мемориант происходил
из «людей из Цзинь-шань» (цзинь-шань жэнь ^ША, букв. 'Золотые горы'), принадлежа к 'особому племени из те-цинь (те-цинь чжи бе-бу ШЙ^В1^). Топоним Цзинь-шань является достаточно распространенным в китайских источниках относительно к территории Центральной Азии, но обычно так именовался Алтай или реже хр. Богдо (на севере Турфанской котловины) [101, с. 39, 173, комм. 251; 11, с. 39, 166, комм. 244]. Упомянутый в эпитафии округ Цзинь-вэй-чжоу наместником (ду-ду которого был мемориант, известен из китайских хроник и назван так по наименованию
1 Сам факт написания те-цинь ШШ (< *tegin) вместо казалось бы привычного
те-лэ Ш®, является очевидной опиской, хотя чаще встречается обратная замена [35, Bd. I, S. 8, Bd. II, S. 496-497, Anm. 48].
соответствующих гор Цзинь-вэй-шань [11, с. 25, 26, 138-139,
комм. 50]. Теперь может быть четко определена территория кочевания племенной группировки пу-гу [4, с. 65]. Не имеем ли мы в эпитафии пропуск иероглифа: Цзинь-[вэй-]шань Мемориант никак не мог происходить из гор Алтая, как указывается в переводе, которому следует А.И. Бураев (с. 10, 21). Впрочем, автор пользовался выполненным по его просьбе Е.В. Сундуевой переводом с монгольского (с. 12, 21).
В помещенной в танских историях биографии Пу-гу Хуай-энь ^ЫЭ'ЙЖ (ум. в 765 г.) сам мемориант именуется выходцем из племени (бу пу-гу ^Ь ^ [из] те-лэ ШШ (те-лэ пу-гу бу ШШ^Ь^^) и великим вождем «девяти фамилий» те-лэ ШШ (те-лэ цзю син да шоу-лин ШШ^Й^^М) [35, Bd. I, 8. 212, Bd. II, 8. 592, Лиш. 831]. При всей заманчивости вопрос об отношении последних к ^оди2 оуи2 памятников древнетюркской рунической письменности не может быть решен однозначно. Поэтому, что понимать под наименованием те-лэ ШШ - какую-то племенную конфедерацию или просто обобщающее название определенного круга племен, - прояснить пока невозможно, как собственно невозможно определить количество объединенных под эти названием племен и употребление в отношении как всей этой группы, так и каждого из отдельных племен числа девять. Однако, вероятнее всего речь идет об эволюции содержания термина те-лэ ШШ на протяжении VII в., при этом объединение цзю син те-лэ АЙШШ, по-видимому, имеет искусственный характер [15]1.
Мы не ставим задачу углубляться в обсуждение содержания эпитафии и касаться смежной проблематики, поскольку это не имеет прямого отношения к предмету самой рецензируемой книги. Для нас кажется важным остановиться именно на вопросах этнической истории кочевнических народов.
Дискуссию в этом отношении может вызвать лишь неоднозначное понимание дефиниции тюрки. Как известно, в зависимости от конкретного контекста термин имеет три основных значения: (1) политическая категория, относящаяся к самоназванию племенной группировки на территории Алтая в VI-X вв., использовавшаяся также как общее название для всех народов, входивших в возглавленное этой группировкой политическое объединение, а позже применявшееся к отдельным племенным группам различных кочевнических народов евразийских степей как в собственно степной традиции, связывающей данные племенные группы с существовавшим некогда политическим объединением, так и иноземными авторами, применявшими это
1 Цитируемая статья является ранней работой автора рецензии и в значительной степени устарела из-за ряда неточностей и неполноты приведенных данных, однако, в общем виде она достаточно неплохо суммирует основные вопросы. Сейчас, несомненно, должна быть подготовлена новая, более обстоятельная работа.
слово в качестве обобщающего названия или штампа [30, р. 40-42; 29, р. 115-116]; (2) лингвистическая категория, использующаяся для обозначения группы родственных языков; (3) этническая категория, употребляющаяся при обозначении самоназвания тюркоязычного населения Турецкой республики (в русском языке здесь искажение: турок) [2], а также самоназвания этнографической группы тюркоязычного населения, проживающей на территории Узбекистана и южного Таджикистана (турк) [9].
Несмотря на распад политического образования, во главе с группировкой тюрк, именуемой в исследовательской литературе «Великий Тюркский каганат» на так называемые Восточно-тюркский и Западно-тюркский каганаты уже к началу VII в., не только в период их существования, в середине VI - середине VIII вв., но и далее - достоверно вплоть до X в. - археология четко фиксирует распространение на территориях, входивших в сферу политического влияния каганатов - Монголии, Алтае, Туве, Минусинской котловине, - общих черт материальной культуры и погребальной обрядности, а тот факт, что население этих территорий принадлежало к общему языковому кругу, характеризовалось единством системы письменности, духовной культуры и форм ее воплощения, общностью социально-политических институтов. Все это позволило в свое время А.Д. Грачу охарактеризовать эпоху существования ряда этих локальных общностей как древнетюркское время [5], при четком понимании различий между собственно общностями, осознававшим себя принадлежащим к конкретным племенным группировкам - собственно тюрк, уйгур и т.д.
Как исследователями давно уже отмечалось, мало того, что никаких универсальных краниометрических показателей, коррелирующих с этнической принадлежностью даже в рамках одной расы не существует [7, с. 19-20], а «культурное и языковое единство отнюдь не предполагает обязательно единства расово-антропологического» [7, с. 20]. По отношению к кочевническим обществам ввиду их мобильности и текучести качественных этносоциальных характеристик вообще бессмысленно говорить об этнической, -в привычном понимании этой дефиниции, - принадлежности и, тем более, выделять какие-либо устойчивые физические признаки. Как, например, было показано в статье С.И. Вайнштейна и М.В. Крюкова, археологические, изобразительные и иконографические источники свидетельствуют в целом о смешанном антропологическом типе населения территорий, входивших в состав Тюркского каганата, на соответствующем хронологическом этапе - преобладание монголоидного или европеоидного облика отмечалось в отдельных районах, с преобладанием, конечно, первого, но какой-либо общей тенденции наметить невозможно [3, с. 177-178].
Попытки выделять признаки физической антропологии как критерии определения этничности возвращают нас к уровню науки XIX в., когда еще недостаточно устоялся категориальный аппарат, разграничивающий сферы
этнографии, антропологии, лингвистики, и не была развита методика исследования кочевнических обществ. Соответственно это объективно порождало попытки поиска критериев классификации кочевнических народов, в том числе и на основе расовых признаков [26, р. 81-82; 37, 8. 30; 6, с. IV]. Впрочем, даже когда этот метод был подвергнут критике [8, с. 39, 43; 21, р. 20; 20, р. 106-107], подобные попытки установить корреляцию между этничностью и расовым обликом можно было встретить в тенденциозных работах, например, турецких националистических историков [38, 8. 7, 48-49; 33, 8. 46-47; 28, 8. 105-106].
Очевидно, что привязка определенного расового типа к какому-либо этнониму с научной точки зрения совершенно некорректна, поскольку предполагает сведение под один знаменатель двух параллельных и независимых друг от друга исторических явлений - антропогенеза и эволюции этнонима. И столь же очевидно, что к изучению кочевнических народов следует подходить с иных позиций. Постоянные миграции и процессы метисации сделали антропологическую карту Центральной Азии очень разнообразной. В отношении кочевнических обществ не может быть методологически оправданно применение таких терминов как этнос, народность и, тем более, нация в понимании, основанном на традиционных критериях, т.к. сам подвижный образ жизни исключает возможность сохранения постоянной территории и целостности той или иной общности. Важной и наиболее устойчивой характеристикой является язык, т.к. изменения в языке требуют наиболее длительного хронологического периода. Однако важно, что, например, главенство тюркоязычного племени в объединении, включавшем и нетюрко-язычные племена, могло способствовать усвоению ими какого-либо тюркского диалекта, но и не исключало не только равноправного употребления различных локальных диалектов, но и также усвоения главенствующей верхушкой другого языка (например, согдийского) [27, р. 2]. Распространение элементов материальной культуры также не свидетельствует о расселении одного условного «этноса», а может быть объяснено как заимствование подчиненными группами населения стиля доминирующей группы [1].
Здесь важно понимать именно специфику механизмов социальной организации кочевников, выявленную еще Г. Вамбери и В.В. Радловым, которые, наблюдая соответственно за узбеками и казахами, независимо друг от друга отметили аул - кочевую группу от одной до нескольких родственных или не родственных семей - в качестве основной социальной единицы кочевников евразийских степей, объединения, перегруппировки, перекочевки которых определяют всю динамику формирования крупных политических единиц в степи [40, 8. 181-185; 13, с. 68-75; 12, с. 337-340; 39, 8. 513-517]. Передвижения, объединения, распады, перегруппировки различных по численности кочевых групп были обычными и постоянными явлениями, обусловленными экологическими, хозяйственными или политическими факторами.
Наиболее сильные в хозяйственном (а, значит, - и военном) отношении группы объединяли вокруг себя другие, на которые в качестве своеобразного политонима распространялось название первых, при этом внутри образовавшего объединения они, как правило, сохраняли свои прежние названия и внутреннюю структуру [25, 10-19. о.; 24, 8. 162-167]. Поскольку это были группы различных форматов, внутри они также могли быть сегментированы, и, следовательно, состав самого объединения всегда был текучим и в количественном, и в качественном отношении за счет включения новых сегментов или выхода из состава (откочевки) каких-то групп. При этом вышедшие из состава группы могли принимать в качестве основного как свое прежнее наименование, так и брать в качестве самоназвания имя группы более высокого таксономического уровня, в том числе исходный политоним. Это объясняет появление в разных географических регионах и даже в составе новых объединений группировок с одинаковыми названиями. Доминирующая группа могла утратить свое положение и после племенной борьбы это же объединение могла возглавить другая группа, с другим названием, что влияло на смену названия всего объединения [36, 28-44. о.]. Это иногда создает у исследователей ложное впечатление исчезновения самого народа, а потом его внезапного появления, хотя следует различать историю кочевого коллектива и историю имени [23, 27-28. о.; 22, р. 43; 18, с. 118, 125-126]. Отдельную проблему представляет выявление модели социальной организации, функционирующей в конкретной исторической ситуации, - иерархии и соотношения между собой отдельных таксонов, составляющих в совокупности то или иное политическое объединение [16, с. 217-219; 34, р. 119-122].
Поэтому наиболее верным кажется рассматривать в качестве своеобразных этнодифференцирующих маркеров три признака в совокупности: (1) самоназвание конкретной кочевнической группы; (2) язык (диалект); (3) погребальный обряд.
Формирование кочевнических политических объединений происходит исключительно в рамках единства хозяйственного уклада: хозяйственно более слабая или побежденная общность, представленная кочевой группой или объединением таких групп, входит в состав победившей общности, сохраняя свою внутреннюю организацию. Процессы метисации и языковой ассимиляции не имеют закономерностей и уникальны для каждого исторического региона.
Таким образом, этническую историю кочевнических народов следует рассматривать исключительно в контексте социальной истории, с пониманием того, что все этнические процессы у кочевников характеризуются прямой зависимостью от особенностей процессов социальных.
Едва ли уже может поставлен под сомнение и потому не должен быть подвержен обсуждению тот факт, что механизмы жизнедеятельности кочевнических обществ имеют значительные отличия от обществ оседло-
земледельческих, потому отличающиеся закономерности связанных с кочевниками исторических - этно-, социо- и культурогенетических - процессов требуют особой методики. Рассмотрение этих процессов, отталкивающееся от имеющихся представлений об оседло-земледельческих обществах и сложившихся на этой основе схем, может привести к неверному пониманию их сущности. По этой же причине нет никаких оснований придавать физико-антропологическим характеристикам какое-либо значение при решении проблем этнической истории народов степного пояса Евразии.
Из всего сказанного следует заключение, что сама цель, поставленная перед собой автором книги, не может иметь научного обоснования, что лишает научной ценности всех мнимых результатов.
Список литературы
1. Азбелев П.П. К интерпретации заимствования ремесленных традиций в среде центральноазиатских кочевников (I тыс. н.э.) // Древнее производство, ремесло и торговля по археологическим данным: тезисы докладов IV конференции молодых ученых ИА АН СССР. М., 1988. С. 75-76.
2. Благова Г.Ф. Вариантные заимствования турок ~ тюрк и их лексическое обособление в русском языке (К становлению обобщающего имени тюркоязычных народов) // Тюркологический сборник. 1972. Памяти П.М. Мелиоранского / Ред. кол. А.Н. Кононов (отв. ред.), С.Г. Кляшторный, Ю.А. Петросян, С.С. Цельникер. М., 1973. С. 93-140.
3. Вайнштейн С.И., КрюковМ.В. Об облике древних тюрков // Тюркологический сборник. К шестидесятилетию А.Н. Кононова / Ред. кол.: С.Г. Кляшторный (отв. ред.), Ю.А. Петросян, С.С. Цельникер. М.: Наука, 1966. С. 177-187.
4. Васютин С.А. Киданьское городище Хэрмэн Дэнж и Тогу-Балык кошо-цайдамских надписей: к вопросу о происхождении и этнокультурной принадлежности города начала УШ в. на р. Толе // Вестник БНЦ СО РАН. 2011. № 4. С. 63-71.
5. Грач А.Д. Хронологические и этнокультурные границы древнетюрк-ского времени // Тюркологический сборник. К шестидесятилетию А.Н. Кононова / Ред. кол.: С.Г. Кляшторный (отв. ред.), Ю.А. Петросян, С.С. Цельникер. М.: Наука, 1966. С. 188-193.
6. Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т. II. Исторический очерк этих стран в связи с историей Средней Азии. Л.: Гос. рус. Геогр. Об-во, 1926.
7. Ельницкий Л.Б. Скифия евразийских степей. Историко-археологиче-ский очерк. Новосибирск: Наука, 1977.
8. Иностранцев К.А. Хунну и гунны (разбор теорий о происхождении народа Хунну китайских летописей, о происхождении европейских гуннов и
о взаимных отношениях этих двух народов). 2-е дополн. изд. Л., 1926 (Труды туркологического семинария. Т. I).
9. Кармышева Б.Х. Этнографическая группа «тюрк» в составе узбеков (Историко-этнографические данные) // Советская этнография. 1960. № 1. С.3-22.
10. Малявкин А.Г. Историческая география Центральной Азии (материалы и исследования). Новосибирск: Наука, 1981.
11. Малявкин А.Г. Танские хроники о государствах Центральной Азии: тексты и исследования. Новосибирск : Наука, 1989.
12. Радлов В.В. Из Сибири: страницы дневника / Пер. с нем. К.Д. Циви-ной, Б.Е. Чистовой; примеч. и послесл. С.И. Вайнштейна; топонимич. Редакция, схемы маршрутов экспедиций и аннотир. указатель географич. названий Г.И. Донидзе; указатель этнич. названий Е.П. Батьякова. М.: Наука, 1989.
13. Радлов В.В. К вопросу об уйгурах. Из предисловия к изданию Кудатку-Билика. Приложение к LXXII-му тому Записок Императорской Академии Наук № 2. СПб., 1893.
14. Серегин Н.Н. «Элитные» погребальные комплексы тюркского времени в Монголии: итоги и перспективы исследований // Теория и практика археологических исследований. 2017. № 2(18). С. 60-74.
15. Тишин В.В. К проблеме соотношения племенных названий уйгур и токуз огуз и их отношения к «девяти племенам» китайских источников // 44-я научная конференция «Общество и государство в Китае». Т. XLIV. Ч. 1. М.: ИВ РАН, 2014 (Ученые записки отдела Китая. Вып. 14). С. 131-140.
16. ХазановА.М. Кочевники и внешний мир. Изд. 3-е, доп. Алматы: Дайк-Пресс, 2002.
17. Эрдэнэболд Л., Цэрэндорж Ц. Исследование гробниц с захоронениями вельмож аймака «Пугу» // Актуальные вопросы археологии и этнологии Центральной Азии: Мат-лы междунар. науч. конф. Улан-Удэ, 7-8 апреля 2015 г. / Отв. ред. Б.В. Базаров. Иркутск: Оттиск, 2015. C. 455-462.
18. Юдин В.П. Могулы // Юдин В.П. Центральная Азия в XIV-XVIII веках глазами востоковеда. Алматы: Дайк-Пресс, 2001. С. 96-136.
19. Bailey H.W. The Staël-Holstein Miscellany // Asia Major (New Series). 1951. Vol. 2. Pt 1. P. 1-45.
20. Bazin L. Les calendriers turcs anciens et medievaux. Lille: Service de reproduction des thèses, Université de Lille, 1974 (Université de Lille III).
21. [Boodberg P.A.] Selected Works of Peter A. Boodberg / Compl. by A.P. Cohen. Berkeley; Los Angeles; London: University of California Press, 1979.
22. Czeglédy K. From East to West: the Age of Nomadic Migrations in Eurasia // Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1983. T. III. P. 25-125.
23. Czeglédy K.Nomâd népek vândorlâsa Napkelettöl Napnyugatig. Budapest: Akadémiai Kiado, 1969 (Körösi Csoma kiskönyvtär 8).
24. Deér J. istep Kültürü // Ankara Üniversitesi Dil ve Tarih-Cografya, Fakültesi Dergisi. 1954. Cilt 12. Sayi 1-2. S. 159-176.
25. Deér J. Pogâny magyarsâg, keresztény magyarsâg. Budapest: Kirâlyi Magyar Egyetemi Nyomda, 1938.
26. Desmoulins A. Histoire naturelle des races humaines du nord-est de l'Europe, de l'Asie boréale et orientale, et de l'Afrique australe, d'après, des recherches spéciales d'antiquités, de physiologie, d'anatomie et de zoologie, appliquée à la recherche des origines des anciens peuples, à la science étymologique, à la critique de l'histoire, etc. Paris: Méquignon-Marvis, 1826.
27. ErdalM. A Grammar of Old Turkic. Leiden; Boston : Brill, 2004 (Handbook of Oriental Studies, Section 8 Uralic & Central Asia. Vol. 3).
28. Esin E. islâmiyetten Önceki Türk Kültür Tarihi ve islâma Giriç (Türk Kültür. El-Kitabi, II, Cild I/b'den Ayri Basim). istanbul : Edebiyat Fakültesi Matbaasi, 1978.
29. Golden P.B. An Introduction to the History of the Turkic Peoples : Ethnogenesis and State-Formation in Medieval and Early Modern Eurasia and the Middle East. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1992 (Turkologica. Bd. 9).
30. Golden P.B. Imperial Ideology and the Sources of Political Unity amongst the Pre-Cinggisid Nomads of Western Eurasia // Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1982. T. II. P. 37-76.
31. Hamilton J.R. Les ouïghours â l'époque des cinq dynasties d'après les documents chinois. Paris: Presses Universitaires de France, 1955 (Bibliothèque de l'Institut des Hautes Etudes Chinoises, vol. X).
32. Hamilton J.Toquz-Oyuz et On-Uyyur // Journal Asiatique. 1962. T. CCL. Pt. 1. P. 23-63.
33. Kafesoglu, i. Türk Milli Kültürü. 4. bk. Istanbul: Ötüken Neçriyat, 1997 (Ötüken Neçriyat; Yayin Nu : 376. Kültür serisi; 128).
34. Khazanov, A.M. Nomads and the Outside World / Transl. by J. Crookenden; with a foreword by E. Gellner. 2-nd ed. Madison: University of Wisconsin Press, 1994. xlix, 382 p.
35. Liu, Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten zur Geschichte der OstTürken (T'u-küe) / Liu Mau-tsai. I. Buch. Texte; II. Buch. Anmerkungen, Anhänge, Index. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1958 (Göttinger asiatische Forschungen: Monographienreihe zur Geschichte, Sprache u. Literatur d. Völker Süd-, Ost- u. Zentralasiens. Band 10).
36. Németh, Gy. A honfoglalo Magyarsâg kialakulâsa / Kôzzéteszi B. Arpâd. Mâsodik, bövitett és âtdolgozott kiadâs. Budapest: Akadémiai Kiado, 1991.
37. Neumann, C.F. Die Völker des südlichen Russlands in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Eine von dem Königlichen Institut von Frankreich Gekrönte Preisschrift. Zweite Auflage. Leipzig: Druck und Verlag von B.G. Teubner, 1855.
38. Ögel В. Islämiyetten Önce Türk Kültür Tarihi (Orta Asya Kaynak ve Buluntularina Göre). 2. bk. Ankara: Turk Tarih Kurumu Basimevi, 1984.
39. Radloff W. Aus Sibirien. Lose Blätter aus meinem Tagebuche. Zweite Ausgabe. 1 Bd. Mit farbigem Titelbilde und 15 Illustrationen. Leipzig: T.O. Weigel Nachfolger, 1893.
40. Vambery H. Das Türkenvolk in seinen Ethnologischen und Ethnographischen Beziehungen. Leipzig: F.A. Brockhaus, 1885.
Сведения об авторе: Тишин Владимир Владимирович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Отдела истории и культуры Центральной Азии ИМБТ СО РАН. Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, e-mail: [email protected]
Дата поступления материала 04.06.2018.
Принят к публикации 26.07.2018.
BOOK REVIEWS. BURAEV A.I. ANCIENT TURKS OF MONGOLIA (RECONSTRUCTION OF ANTHROPOLOGICAL COMPOSITION ACCORDING TO SCULPTURAL FIGURES), ED. P.B. KONOVALOV, ULAN-UDE, BURYATIA SCIENTIFIC CENTER OF THE SIBERIAN BRANCH OF THE RAS PRESS, 2016, 207 P.
Vladimir Tishin
Institute of Mongolology, Buddhology and Tibetology of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences Ulan-Ude, Republic of Buryatia, Russian Federation tihij-511 @mail.ru
Abstract. The article is a review of the book "Ancient Turks of Mongolia (Reconstruction of Anthropological Composition According to Sculptural Figures)" (Ulan-Ude, 2016) by of A.I. Buraev. The main attention is drawn to the attempts of author of the book basing on a data of a physical anthropology to reveal the ethnicity of prototypes of sculptural figures. According to the author of the review, this method is not correct using in relation to nomadic peoples as a whole because of the specifics of the ethnic processes of nomadic societies.
Key words: ancient Türks, ethnic history, physical anthropology, nomads
References
1. Azbelev P.P. K interpretacii zaimstvovaniya remeslennyh tradicij v srede central'noaziatskih kochevnikov (I tys. n.eh.) // Drevnee proizvodstvo, remeslo i torgovlya po arheologicheskim dannym: tezisy dokladov IV konferencii molodyh uchenyh IA AN SSSR. M., 1988. S. 75-76. (In Russian)
2. Blagova G.F. Variantnye zaimstvovaniya turok ~ tyurk i ih leksicheskoe obosoblenie v russkom yazyke (K stanovleniyu obobshchayushchego imeni tyurkoyazychnyh narodov) // Tyurkologicheskij sbornik. 1972. Pamyati P.M. Melioranskogo / Red. kol.: A.N. Kononov (otv. red.), S.G. Klyashtornyj, YU.A. Petrosyan, S.S. Cel'niker. M., 1973. S. 93-140. (In Russian)
3. Vajnshtejn S.I., Kryukov M.V. Ob oblike drevnih tyurkov // Tyurkologicheskij sbornik. K shestidesyatiletiyu A.N. Kononova / Red. kol.: S.G. Klyashtornyj (otv. red.), YU.A. Petrosyan, S.S. Cel'niker. M.: Nauka, 1966. S. 177-187. (In Russian)
4. Vasyutin S.A. Kidan'skoe gorodishche Hehrmehn Dehnzh i Togu-Balyk kosho-cajdamskih nadpisej: k voprosu o proiskhozhdenii i ehtnokul'turnoj prinadlezhnosti goroda nachala VIII v. na r. Tole // Vestnik BNC SO RAN. 2011. № 4. S. 63-71. (In Russian)
5. Grach A.D. Hronologicheskie i ehtnokul'turnye granicy drevnetyurkskogo vremeni // Tyurkologicheskij sbornik. K shestidesyatiletiyu A.N. Kononova / Red. kol. : S.G. Klyashtornyj (otv. red.), YU.A. Petrosyan, S.S. Cel'niker. M.: Nauka, 1966. S. 188-193. (In Russian)
6. Grumm-Grzhimajlo G.E. Zapadnaya Mongoliya i Uryanhajskij kraj. T. II. Istoricheskij ocherk ehtih stran v svyazi s istoriej Srednej Azii. L.: Gos. rus. Geogr. Ob-vo, 1926. (In Russian)
7. El'nickij L.B. Skifiya evrazijskih stepej. Istoriko-arheologicheskij ocherk. Novosibirsk: Nauka, 1977. (In Russian)
8. Inostrancev K.A. Hunnu i gunny (razbor teorij o proiskhozhdenii naroda Hunnu kitajskih letopisej, o proiskhozhdenii evropejskih gunnov i o vzaimnyh otnosheniyah ehtih dvuh narodov). 2-e dopoln. izd. L., 1926 (Trudy turkologicheskogo seminariya. T. I). (In Russian)
9. Karmysheva B.H. EHtnograficheskaya gruppa «tyurk» v sostave uzbekov (Istoriko-ehtnograficheskie dannye) // Sovetskaya ehtnografiya. 1960. № 1. S. 3-22. (In Russian)
10. Malyavkin A.G. Istoricheskaya geografiya Central'noj Azii (materialy i issledovaniya). Novosibirsk: Nauka, 1981. (In Russian)
11. Malyavkin A.G. Tanskie hroniki o gosudarstvah Central'noj Azii: teksty i issledovaniya. Novosibirsk : Nauka, 1989. (In Russian)
12. Radlov V.V. Iz Sibiri: stranicy dnevnika / Per. s nem. K.D. Civinoj, B.E. CHistovoj; primech. i poslesl. S.I. Vajnshtejna; toponimich. redakciya, skhemy marshrutov ehkspedicij i annotir. ukazatel' geografich. nazvanij G.I.
Donidze; ukazatel' ehtnich. nazvanij E.P. Bat'yakova. M.: Nauka, 1989. (In Russian)
13. Radlov V.V. K voprosu ob ujgurah. Iz predisloviya k izdaniyu Kudatku-Bilika. Prilozhenie k LXXII-mu tomu Zapisok Imperatorskoj Akademii Nauk № 2. SPb., 1893. (In Russian)
14. Seregin N.N. «EHlitnye» pogrebal'nye kompleksy tyurkskogo vremeni v Mongolii: itogi i perspektivy issledovanij // Teoriya i praktika arheologicheskih issledovanij. 2017. № 2(18). S. 60-74. (In Russian)
15. Tishin V.V. K probleme sootnosheniya plemennyh nazvanij ujgur i tokuz oguz i ih otnosheniya k «devyati plemenam» kitajskih istochnikov // 44-ya nauchnaya konferenciya «Obshchestvo i gosudarstvo v Kitae». T. XLIV. CH. 1. M.: IV RAN, 2014 (Uchenye zapiski otdela Kitaya. Vyp. 14). S. 131-140. (In Russian)
16. Hazanov A.M. Kochevniki i vneshnij mir. Izd. 3-e, dop. Almaty: Dajk-Press, 2002. (In Russian)
17. Ehrdehnehbold L., Cehrehndorzh C. Issledovanie grobnic s zahoroneniyami vel'mozh ajmaka «Pugu» // Aktual'nye voprosy arheologii i ehtnologii Central'noj Azii: Mat-ly mezhdunar. nauch. konf. Ulan-Udeh, 7-8 aprelya 2015 g. / Otv. red. B.V. Bazarov. Irkutsk: Ottisk, 2015. C. 455-462. (In Russian)
18. Yudin V.P. Moguly // Yudin V.P. Central'naya Aziya v XIV-XVIII vekah glazami vostokoveda. Almaty: Dajk-Press, 2001. S. 96-136. (In Russian)
19. Bailey H.W. The Staël-Holstein Miscellany // Asia Major (New Series). 1951. Vol. 2. Pt 1. P. 1-45.
20. Bazin L. Les calendriers turcs anciens et medievaux. Lille: Service de reproduction des thèses, Université de Lille, 1974 (Université de Lille III).
21. [Boodberg P.A.] Selected Works of Peter A. Boodberg / Compl. by A.P. Cohen. Berkeley; Los Angeles; London: University of California Press, 1979.
22. Czeglédy K. From East to West: the Age of Nomadic Migrations in Eurasia // Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1983. T. III. P. 25-125.
23. Czeglédy K. Nomâd népek vândorlâsa Napkelettol Napnyugatig. Budapest: Akadémiai Kiado, 1969 (Korosi Csoma kiskonyvtâr 8).
24. Deér J. istep Kulturu // Ankara Universitesi Dil ve Tarih-Cografya, Fakultesi Dergisi. 1954. Cilt 12. Sayi 1-2. S. 159-176.
25. Deér J. Pogâny magyarsâg, keresztény magyarsâg. Budapest: Kirâlyi Magyar Egyetemi Nyomda, 1938.
26. Desmoulins A. Histoire naturelle des races humaines du nord-est de l'Europe, de l'Asie boréale et orientale, et de l'Afrique australe, d'après, des recherches spéciales d'antiquités, de physiologie, d'anatomie et de zoologie, appliquée à la recherche des origines des anciens peuples, à la science étymologique, à la critique de l'histoire, etc. Paris: Méquignon-Marvis, 1826.
27. Erdal M. A Grammar of Old Turkic. Leiden; Boston: Brill, 2004 (Handbook of Oriental Studies, Section 8 Uralic & Central Asia. Vol. 3).
28. Esin E. islâmiyetten Önceki Türk Kültür Tarihi ve islâma Giriç (Türk Kültür. El-Kitabi, II, Cild I/b'den Ayri Basim). istanbul: Edebiyat Fakültesi Matbaasi, 1978.
29. Golden P.B. An Introduction to the History of the Turkic Peoples : Ethnogenesis and State-Formation in Medieval and Early Modern Eurasia and the Middle East. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1992 (Turkologica. Bd. 9).
30. Golden P.B. Imperial Ideology and the Sources of Political Unity amongst the Pre-Cinggisid Nomads of Western Eurasia // Archivum Eurasiae Medii Aevi. 1982. T. II. P. 37-76.
31. Hamilton J.R. Les ouïghours â l'époque des cinq dynasties d'après les documents chinois. Paris: Presses Universitaires de France, 1955 (Bibliothèque de l'Institut des Hautes Etudes Chinoises, vol. X).
32. Hamilton J. Toquz-Oyuz et On-Uyyur // Journal Asiatique. 1962. T. CCL. Pt. 1. P. 23-63.
33. Kafesoglu, i. Türk Milli Kültürü. 4. bk. Istanbul: Ötüken Neçriyat, 1997 (Ötüken Neçriyat; Yayin Nu: 376. Kültür serisi; 128).
34. Khazanov, A.M. Nomads and the Outside World / Transl. by J. Crookenden; with a foreword by E. Gellner. 2-nd ed. Madison: University of Wisconsin Press, 1994. xlix, 382 p.
35. Liu, Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten zur Geschichte der Ost-Türken (T'u-küe) / Liu Mau-tsai. I. Buch. Texte; II. Buch. Anmerkungen, Anhänge, Index. Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1958 (Göttinger asiatische Forschungen : Monographienreihe zur Geschichte, Sprache u. Literatur d. Völker Süd-, Ost- u. Zentralasiens. Band 10).
36. Németh, Gy. A honfoglalo Magyarsâg kialakulâsa / ^zzéteszi B. Arpâd. Mâsodik, bövitett és âtdolgozott kiadâs. Budapest: Akadémiai Kiado, 1991.
37. Neumann, C.F. Die Völker des südlichen Russlands in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Eine von dem Königlichen Institut von Frankreich Gekrönte Preisschrift. Zweite Auflage. Leipzig: Druck und Verlag von B.G. Teubner, 1855.
38. Ögel V. islâmiyetten Önce Türk Kültür Tarihi (Orta Asya Kaynak ve Buluntularina Göre). 2. bk. Ankara: Turk Tarih Kurumu Basimevi, 1984.
39. Radloff W. Aus Sibirien. Lose Blätter aus meinem Tagebuche. Zweite Ausgabe. 1 Bd. Mit farbigem Titelbilde und 15 Illustrationen. Leipzig: T.O. Weigel Nachfolger, 1893.
40. Vâmbéry H. Das Türkenvolk in seinen Ethnologischen und Ethnographischen Beziehungen. Leipzig: F.A. Brockhaus, 1885.
About the author: Vladimir Tishin, Cand. Sci. (History), Senior Research Fellow of Department of History and Culture of Central Asia Institute's of Mongolology, Buddhology and Tibetology of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, Ulan-Ude, Republic of Buryatia, Russian Federation, e-mail: [email protected]
Received June 04, 2018. Accepted for publication July 26, 2018.
