CC BY-NC-ND
41
Т.С. Ильина
РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ
Богатырев П.Г. Народная культура славян/
Сост. Е.С. Новик, Б.С. Долгин; Под ред. Е.С. Новик. М.: ОГИ, 2007. 368 с. (Нация и культура: Научное наследие: Семиотика)
Имя П.Г. Богатырева известно каждому фольклористу. Его труды, посвященные народному театру, культуре славян давно стали классическими. Научные интересы знаменитого филолога были чрезвычайно широки. Он занимался русской литературой и ее связями с другими литературами, поэтикой и семиотикой фольклора, изучал народное изобразительное искусство, эпические песни, народный театр. Исследователь в 1920-1930 гг. жил в Чехословакии, и не все его труды изданы в России. В последнее время можно наблюдать повышение интереса к его работам.
В последние годы появилось несколько книг и статей, посвященных П.Г. Богатыреву. В 2002 г. вышла книга «Петр Григорьевич Богатырев. Воспоминания. Документы. Статьи» (СПб., 2002), куда вошли мемуары его коллег и учеников, исследования, освещающие различные стороны его деятельности, а также труды современных ученых, опирающиеся на его методы исследования.
Был также издан сборник «Функционально-структурное изучение фольклора (Малоизвестные и неопубликованные работы)» (М., 2006). В него вошли труды П.Г. Богатырева, обнаруженные в архивах Москвы. В 2003 г. вышла статья С.П. Сорокиной, посвященная пражскому периоду жизни Богатырева1.
В 2007 г. в издательстве ОГИ в серии «Нация и культура» появилось еще одно издание, «Народная культура славян», где под одной обложкой собраны труды П.Г. Богатырева, преимущественно 1920-1930-х гг. О высоком уровне подготовки данного тома говорит то, что это совместный труд специалистов по разным отраслям гуманитарного знания.
Часть работ, вошедших в «Народную культуру славян», была перепечатана из «Вопросов теории народного искусства» (М., 1971)
© Ильина Т.С., 2009
(монографии «Магические действия, обряды и верования Закарпатья», 1929; «Функции национального костюма в Моравской Словакии», 1937, и статьи «Рождественская елка в Восточной Словакии. К вопросу о структурном изучении трансформации функций этнографических данных», 1933; «Активно-коллективные, пассивно-коллективные, продуктивные и непродуктивные этнографические факты», 1939). Однако их переиздание совершенно нелишне, поскольку «Вопросы теории народного искусства» давно уже стали библиографической редкостью.
Особую ценность данному изданию придает то, что некоторые работы, вошедшие в сборник, были напечатаны в зарубежных изданиях и еще не перепечатывались. Например, монография «"По-лазник" у южных славян, мадьяров, словаков, поляков и украинцев. Опыт сравнительного изучения славянских обрядов», впервые была издана в Кракове в 1934 г. Ее перевод был выполнен специально для этого издания.
Издание снабжено подробной вступительной статьей А.К. Бай-бурина. В приложении имеется статья А.М. Решетова «Письма П.Г. Богатырева Д.К. Зеленину», а также работа Ю.М. Лотмана «Памяти Петра Григорьевича Богатырева». В конце издания дана библиография работ П.Г. Богатырева, изначально составленная чешским фольклористом, доктором Богуславом Бенешем, существенно дополненная Б.С. Долгиным.
Том «Народная культура славян» составлен очень удачно. В него вошли работы, отражающие научные поиски П.Г. Богатырева в области методологии изучения этнографии и фольклора славян с начала 1920-х по 1960-е гг. Труды, связанные с театром и другими интересами П.Г. Богатырева, не были включены в этот сборник. Составители отмечают, что в ранних работах Богатырев «сформулировал на редкость четкую, ясную и последовательную концепцию... Затем, в исследованиях о фольклоре и обычаях славянских народов, он доказал плодотворность этой концепции, собрав и проанализировав поистине огромный и уникальный материал» (с. 4). Внутри книги работы расположены в хронологическом порядке.
Первая из представленных в сборнике работ, «Магические действия, обряды и верования Закарпатья», основана на материале, полученном в ходе многократных поездок П.Г. Богатырева в Подкар-патскую Русь в 1920-е гг. В этой монографии П.Г. Богатырев формулирует принципы синхронного метода, предназначенного для сбора и обработки фольклорно-этнографических материалов.
Исследователь оценивал синхронный метод в ретроспективе развития этнографии и фольклористики, противопоставляя его
классическим фольклорно-этнографическим теориям. Его не устраивали методы ученых мифологической и антропологической школ, нацеленные на гипотетическое реконструирование первичных форм и изначальной семантики обрядов. Он призывал перейти к «экспериментальному анализу фактов, которые мы можем наблюдать ежедневно, к множеству интереснейших проблем, касающихся современного состояния народных верований, обрядов, магических действий и пр.» (с. 29). При этом Богатырев не игнорировал диахроническое изучение фактов, однако считал: для того, «чтобы выработать более точные методы, найти законы и принципы, по которым обряд изменяется, необходимо начинать с синхронного метода» (с. 130). Таким образом, синхронный анализ мыслится П.Г. Богатыревым как отправная точка в исследованиях.
П.Г. Богатырев стремится понять, какие структуры лежат в основе текста, как связан текст с одноразовым исполнением, коллективная норма с индивидуальным творчеством. Он поднимает ряд вопросов: какова степень участия коллектива и индивидуального исполнителя в этих изменениях? Какова связь между объяснениями обряда и текста, которые дают жители, с изменениями, которые происходят с обрядом и текстом?
Исследователь приходит к выводу, что внутри коллектива вариативность объяснений того или иного обряда может быть велика, однако количество вариантов объяснений ограничено, поскольку зависит от многих причин: «от космологических представлений, от среды, где функционируют обряды, и в какой-то степени от разных религий» (с. 31). Тот или иной человек может выбрать объяснение из общего фонда, однако оно все равно будет соответствовать традиции. Выбор объяснения в значительной степени зависит от образа мышления исполнителя. Вместе с тем, обряд может и никак не истолковываться. П.Г. Богатыреву удалось выяснить, что мотивированность/немотивированность и тип изменений, происходящих в обряде, находятся во взаимозависимости. В целом, согласно Богатыреву, собирательская и исследовательская методика должна быть направлена на вычленение в фольклорном тексте коллективных и индивидуальных черт и попытку найти механизм, порождающий фольклорное произведение.
Изменения в толковании обряда могут быть связаны с переменами в самом обряде: «иногда незначительное изменение обряда или дополнение к нему влечет за собой совершенно новое объяснение» (с. 28). Таким образом, одно из объяснений изменения в обрядах - это изменение самой жизни.
Основная часть исследования состоит из глав: «Народный календарь», «Рождение и крещение», «Свадьба», «Похороны», «Чу-
десные явления и сверхъестественные существа». Эта монография еще во многом описательная. В ней П.Г. Богатырев суммирует многообразный материал и объяснения, которые ему удалось получить.
Если в «Магических верованиях...» Богатырев обобщает материалы по многим обрядам и верованиям, то в следующей работе он концентрируется на одном обряде - «полазник». Он стремится: «дать синхронистическое описание как самого обряда, так и его осознания современными крестьянами, а также определить генетическую связь этого обряда у южных славян с таковым у славян восточных (украинцев) и западных (словаков и поляков), а также у мадьяр» (с. 137).
Если в прошлой работе П.Г. Богатырев сформулировал принципы своего метода, то здесь он его развивает и углубляет. Он дает не только обобщенные данные об обряде и картину осмысления обряда современными ему словацкими, польскими и украинскими крестьянами. Он также располагает эти данные в географическом порядке, что в дальнейшем позволит проследить траекторию распространения обряда.
Наиболее интересна часть исследования, в которой приводится осмысление обряда крестьянами. Богатырев пишет, что в зависимости от того, какие объяснения даются носителями традиции, можно различать гадание и магические действия, связанные с по-лазником. Так, в некоторых местах по его приходу гадают, будет ли следующий год счастливым. На других территориях люди стремятся спровоцировать приход нужного полазника, чтобы обеспечить себе удачный год.
Однако не все магические действия поддаются объяснению. К примеру, существует поверье, что люди иной национальности (евреи или цыгане) являются хорошими полазниками, они приносят счастье. Хотя крестьяне пытаются это как-то осмыслить, эта примета не может быть целиком объяснена по законам магии, то есть мотивирована. Таким образом, момент немотивированной веры очень важен (с. 198).
Применение методов этнологической географии в исследовании П.Г. Богатырева дало интересные результаты. Расположение данных в географическом порядке позволило исследователю высказать соображения насчет того, как исторически развивался этот обряд и в какой связи он находится у южных славян с тем же обрядом у западных славян и мадьяров. Богатырев обращает внимание на то, что зона распространения языковых особенностей совпадает с зоной распространения обряда. В дальнейшем эти идеи будут очень продуктивны. В частности, идея о связи зон распрост-
ранения этнографических фактов с диалектами создаст предпосылки для использования метода картографирования.
В третьей монографии, «Функции национального костюма в Моравской Словакии», П.Г. Богатырев переходит от синхронного, во многом описательного, типа исследования к функциональному. В этой работе принципы функционализма сформулированы им наиболее четко. Следует заметить, что в работах исследователя синхронный и функциональный анализы сближаются, один продолжает другой, конкретизируя методики исследования. В своем понимании функциональности П.Г. Богатырев опирался не на работы антропологов, Б.К. Малиновского, А.Р. Радклифф-Брауна, а на труды и достижения лингвистов Пражского лингвистического кружка, а также Ф. де Соссюра. Для ученого важно было изучить разнообразные соотношения функций, переход одной функции в другую.
П.Г. Богатырев одним из первых привлекает внимание к исследованию народного костюма. В работе «Функции национального костюма.» он проводит разграничение между одеждой и костюмом и изучает женский, мужской и детский, свадебный, погребальный, костюм для костела, костюм рекрута, и другие виды национального костюма. Его цель «изучить не только каждую отдельную функцию народного костюма в ее отвлеченном виде, но и структуру функций, которой обладает отдельный костюм» (с. 216). Исследователю удалось дать подробное описание разных типов обрядового, праздничного, мужского, женского, детского костюмов. Он показывает, что костюм не является статичным объектом, он изменчив, подвижен, включен в динамику традиции. Изменение костюма связано с тем, что меняется сама жизнь.
В национальном костюме, как правило, одна или несколько функций доминируют, другие играют подчиненную роль. Так происходит, если будничный костюм становится праздничным, и из праздничного превращается в обрядовый. В этом случае ослабевают одни функции костюма и возрастают другие. Например, некоторым элементам женского костюма приписывается магическая сила. Так, чепец, который женщина получает во время свадьбы, должен был обеспечить плодовитость и счастье брака. Женщины, не носившие его, могли быть причиной бедствий.
П.Г. Богатырев, изучая функции фактов народной культуры, обращается к теории знака, которая активно разрабатывалась в 1930-е гг. Для него в «знаке» важен функциональный аспект. Костюм обладает структурой функций, причем наряду с функциями, которые относятся к нему как к вещи (например, практическая функция), существует целый ряд функций, которые относятся к
различным сферам. Эта структура функций и делает костюм одновременно и вещью, и знаком.
В конце работы Богатырев доходит до высокой степени обобщения. Он приходит к выводу, что функции костюма и структура его функций в определенной местности будут различными в случае праздничного костюма, а также в случае будничного костюма. Вся структура предопределяет содержание и интенсивность отдельных функций. «Таким образом, структура функций (а вместе с ней и функция структуры функций), с одной стороны, и отдельные функции одежды - с другой, взаимно обусловливают друг друга» (с. 271).
Книга также содержит статьи как по общетеоретическим вопросам, такие как «К вопросу об этнологической географии» (1929), «Активно-коллективные, пассивно-коллективные, продуктивные и непродуктивные этнографические факты» (1939), так и по вопросам, связанным с отдельными явлениями социальной и культурной жизни. Например, «Рождественская елка в Восточной Словакии...» (1933), «Проблемы изучения материальной и духовной культуры населения Карпат» (1964), «Семантика и функция сельского этикета» (1974).
С точки зрения развития структурно-функционального метода большой интерес представляет работа «Рождественская елка в Восточной Словакии». В этой работе П.Г. Богатырев развивает свой функциональный метод, он имеет возможность наблюдать систему обрядовых функций в динамике. П.Г. Богатырев изучает обряды, связанные с рождественской елкой, которые на момент обследования появились в деревнях Восточной Словакии не так давно. В сельскую среду ель пришла из городской культуры, где она имела, главным образом, эстетическую функцию. В деревне ель приобрела религиозно-магические функции. Таким образом, один и тот же предмет может иметь несколько функций. Пример рождественской ели показывает, «как опасно реконструировать значение какого-либо обычая, если не знать той среды, в которой он жил» (с. 292). П.Г. Богатырев полагал, что для правильной реконструкции смысла обряда нужно собрать материал, в котором несколько функций одного этнографического факта были бы представлены наилучшим образом.
Раздел «Приложения» имеет большую ценность. Он содержат переписку П.Г. Богатырева с Д.К. Зелениным, которая ранее была опубликована в сборнике «Кунсткамера. Этнографические тетради» (СПб., 1993). Известно, что на исследовательские методы П.Г. Богатырева оказали немалое влияние методы его старшего коллеги. Переписка позволит взглянуть не только на их научное сотрудничество, но и на личные взаимоотношения.
В статье Ю.М. Лотмана «Памяти Петра Григорьевича Богатырева», впервые изданной в «Трудах по знаковым системам» в 1975 г., рассказывается о семиотических исследованиях П.Г. Богатырева.
Библиография научных работ П.Г. Богатырева существенно отличается от библиографии, опубликованной в «Вопросах теории народного искусства». Она была дополнена изданиями после 1970 г., к тому же был добавлен раздел «Архивные материалы и письма П.Г. Богатырева», представляющий большую научную ценность. В литературу за 1931 г. была включена статья, предположительно принадлежащая П.Г. Богатыреву (с. 348).
К сожалению, рецензируемый сборник несвободен от досадных опечаток. В частности, в ссылках дважды неверно указаны страницы цитируемого издания «Вопросы теории народного творчества». В сборнике 1971 г. монография «Магические действия...» была опубликована на стр. 169-296, а «Функции национального костюма.» на стр. 299-366. В «Народной культуре славян» указаны страницы 169-295, 299-386 соответственно.
Имеются неточности и в библиографической части. В частности, одна работа 1936 г. («Е. Сабов [некролог]») помещена в списке работ за 1935 г. (с. 349). В названии работы «Die Folklore als eine besondere Form des Schaffens» (с. 358) пропущено последнее слово, к тому же нет указания на то, что она написана в соавторстве с Р.О. Якобсоном. Однако указанные недочеты ни в коей мере не умаляют ценности рецензируемого издания.
В заключение хочется выразить надежду, что и другие труды замечательного филолога, связанные с его интересами в области литературоведения, народного лубка, былин и посвященные театру, вскоре будут переизданы.
Примечания
Сорокина С.П. Из истории чешско-русских культурных связей: П.Г. Богатырев в Праге // Вестник славянских культур. Научный и литературно-художественный альманах. М., 2003. № 7. С. 67-71.
