CC BY
93
Критика и библиография
УДК 903.24, 903.25
РЕЦ. НА: БОГАЧЕВ А.В., ФРАНЦУЗОВ Д.А. КОСТЮМ ПРАБОЛГАР СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ: КОНЕЦ VII - НАЧАЛО Х В. (САМАРА: СГТУ, 2012. 350 C.)
© 2014 г. Н.А. Лифанов
В рецензии анализируются методические и источниковедческие аспекты отраженного в книге исследования костюма раннесредневекового скотоводческого населения Среднего Поволжья. Исследовательская проблема рассматривается авторами книги, А.В. Богачевым и Д.А. Французовым, на базе письменных, изобразительных и вещественных данных. Однако, информация привлеченных к анализу письменных источников в целом оказалась недостаточной для характеристики кочевнического костюма, а в частности ничего не сообщает об одежде раннесредневековых болгар Среднего Поволжья. Изобразительные источники более информативны, но авторы не воспользовались всей их совокупностью, проигнорировав многие важные материалы. Так же авторами книги был отброшен и значительный массив археологических данных, а анализ имевшихся в их распоряжении был сделан весьма поверхностно и небрежно. Рассматриваемое исследование во многом вторично, основано на более ранних работах А.В. Богачева, в нем повторяются его ошибки и заблуждения, уже получившие негативную оценку специалистами. Отнесение большинства рассмотренных в книге археологических памятников к праболгарам (болгарам) является субъективным и ничем не аргументировано. Автор рецензии приходит к выводу, что предпринятое А.В. Богачевым и Д.А. Французовым исследование было выполнено на невысоком методическом уровне, недостаточном, чтобы счесть рассматриваемую монографию качественной научной работой.
Ключевые слова: Среднее Поволжье, раннее средневековье, VII-X века, кочевники, ранние болгары, тюрки, костюм, украшения.
Вышедшая в свет уже более года назад монография А.В. Богачева и Д.А. Французова не получила еще объективной оценки в профессиональных кругах. Между тем тематика, к коей обратились ее авторы, всегда вызывала и, очевидно, далее будет вызывать интерес как среди археологов, так и широкой публики, ищущей наглядных «живых» картин прошлого,
воспроизведенных специалистами-профессионалами.
Костюмологическая проблематика в настоящее время разрабатывается целым рядом российских археологов, чьи работы были внимательно изучены авторами. Степень изученности демонстрируется ими во вводной части исследования, в которой публикации С.А. Яценко, А.В. Мастыковой и
З.В. Доде обильно цитируются целыми страницами.
Позиционируя свою работу как междисциплинарную (с. 46, 481), А.В. Богачев и Д.А. Французов в качестве ее источников используют как письменные (нарративные), так и изобразительные (визуальные) и вещественные (археологические) материалы, предлагая процедуру синтеза извлекаемых из них данных (с. 45-46, 49).
Массив используемых в монографии сведений средневековых авторов о костюме восточноевропейских народов закономерно разбит на блоки: «Европейские и кавказские источники» и «Исламские авторы». Основу первого составляют цитаты из Феофана Исповедника, императоров Маврикия и Константина VII Багрянородного (с. 53-54), остальные авторы упоминается лишь вскользь. Теме, заявленной в заглавии книги, т.е. костюму собственно болгар, соответствует только краткая и совершенно неинформативная цитата из «Стратегикона»2. Остальные две, столь же малозначительные, касаются
1 Здесь и далее ссылки на страницы и иллюстрации без указания авторства и года издания даются для рассматриваемой монографии.
2 Непонятно, почему А.В. Богачев и Д.А. Французов не проанализировали в качестве источников своей работы «Именник болгарских канов», напрямую свидетельствующий о таком «элементе костюма» болгар, как прическа (авторы воспринимают костюм в весьма расширенной трактовке - см. с. 6), и связываемый с ним пассаж из 11 главы «Истории страны Алуанк» Мовсеса Каланкатуаци о прическах подданных Джебу-хакана. Эти данные лишь упоминаются в составе цитаты из статьи С.А. Плетневой в историографическом разделе монографии (с. 40).
иных кочевников (аваров и печенегов).
Большая часть второго блока посвящена «Рисале» Ахмада ибн Фадла-на. Скрупулезные наблюдения этого автора охватывают в том числе и детали одежды встреченных им представителей различных народов юго-востока Европы, однако к волжским болгарам относится лишь одно его замечание, констатирующее ношение ими шапок (с. 59). Авторы монографии, очевидно стремясь восполнить этот пробел, привлекают цитаты из источников, характеризующих костюмы, быт и обычаи других этносов: огузов, печенегов, башкир, русов, и даже самих путешествующих арабов. Сведения остальных цитируемых в данном разделе исламских авторов (ал-Истахри, ал-Идриси, Ибн Русте, ал-Гардизи) информативны примерно в той же степени: ни цельного, ни даже отрывочного впечатления о костюме ни одного из описываемых ими народов не дает, к сожалению, никто.
Анализ письменных сообщений по заявленной теме объективно демонстрирует неутешительную картину. Тем не менее, А.В. Богачев и Д.А. Французов пытаются дезавуировать ее интересным умозаключением: если-де тот или иной элемент костюма не упомянут средневековыми путешественниками, то это, по мнению авторов, означает его широкую распространенность, обыденность в описываемой среде, недостойную внимания наблюдателя (с. 61-63, 158). В результате категоричный вывод: «костюм волжских болгар был фактически идентичен костюму гуз-зов, печенегов и башкир» (с. 63) - делается исключительно на основании
отсутствия каких-либо источниковых данных3.
Этот принцип применяется авторами монографии и в частном случае: описание эпизода в огузском кочевье (с. 56) позволяет им заявить о принципиальном отсутствии практики ношения огузскими женщинами штанов и нижнего белья (с. 62, 152). На наш взгляд, это единичное наблюдение должно быть серьезно подкреплено сведениями иных, например этнографических, источников по костюму тюркских народов (в книге прокламируется единство их костюмного комплекса) с учетом и климатических реалий, описанных ибн Фадланом.
Попытка систематизации источниковых данных (табл. 1, с. 62-63) не приводит к какому-либо положительному результату: «прослеживаемые» сходства и различия определяются лишь разрозненностью сведений. Так, «своеобразие» болгарского костюма «составляет» лишь упомянутая выше шапка, почему-то не отмеченная ибн Фадланом у других народов. Остальные его «элементы» - суть подарки, привезенные арабской миссией4.
В результате авторами констатируются только некоторые особенно-
3 Данный прием, при котором сходство и различия между явлениями устанавливаются не по наличию характерных признаков, а по отсутствию данных для фиксации либо не фиксации таковых, использован в книге не единожды. При помощи подобной логики «доказать» можно вообще что угодно.
4 Авторы явно не утрудили себя выяснением значений некоторых терминов: так, «савад» - почетное одеяние халиф-
ского двора, фактически дублирующее упоминаемый там же «почетный халат»,
а «материя пай-баф» - ткань, производившаяся в г.Нишапур (Абу Абдаллах ал-Мукаддаси, с. 323).
сти одеяния русов, отличающие их костюм от кочевнического. С другой стороны, подмечается, что одежда русов «в целом ряде элементов» повторяет одежду кочевников-тюрок и арабов (с. 62). Сходство, несомненно, имеется: для костюмов всех этих народов (как вообще для абсолютного большинства народов Евразии) свойствен такой «ряд элементов», как верхняя и нательная одежда, а также обувь.
Здесь следует также указать на некоторые встреченные в книге утверждения, якобы основанные на данных письменных источников, однако не имеющие соответствий среди них. Так, на с. 8 указывается на происхождение Кубрата как «потомка одного из знатных тюркютских родов»5. Дважды (с. 8, 15) приводится искаженный перечень кочевых народов из «Церковной истории» Захарии Ритора, неясно на каком основании включенных С.А. Плетневой в «гуннский союз и империю Аттилы». Это или крайне сомнительно (в отношении хазар и болгар), или прямо противоречит историческим фактам (в отношении авар).
Второй массив данных, привлекаемых А.В. Богачевым и Д.А. Фран-цузовым к характеристике костюма волжских «праболгар», - источники изобразительные - значительно объемнее как количественно, так и качественно. Все приведенные авторами монографии изображения уже введены в научный оборот и в той или иной мере проанализированы специалистами по древнему костюму. Это серьезно облегчило работу: дало возможность
5 Эта же фраза встречается и в иных сочинениях А.В. Богачева (Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, с. 12; 2013, с. 43).
свободно цитировать публикации Л.И. Альбаума, В.П. Даркевича, З.В. Доде, М.Г. Магомедова, Ю.А. Мотова, С.А. Яценко, не слишком отвлекаясь на самостоятельный анализ. Исключение составляет параграф 2.2.1, посвященный главным образом изображениям на пластинах из Шиловского могильника. Эти уникальные произведения искусства, метко поименованные Д.Г. Савиновым «энциклопедией тюркского мира» (Савинов, 2002), действительно с точки зрения специального анализа костюма рассматриваются впервые. Авторами монографии были внимательно разобраны мелкие детали резных изображений, уточнен ряд элементов одежды «шиловских лучников»6, что позволило сопоставлять их с иными источниками данного блока (с. 68-70). Результаты этого сопоставления оказываются более презентабельны, нежели в случае с данными нарративного происхождения. Во всяком случае, в отличие от последних, визуальные памятники дают относительно целостное представление о костюме изображенных на них людей.
Недоумение, однако, вызывает сам подбор источников. Наиболее информативными среди привлекаемых изображений оказались образы представителей элиты Западного и Восточного Тюркских каганатов: именно они изображены и на фресках Афра-сиаба, и на рельефах погребальных
6 Изображенным на пластинах из Ши-ловки воинам-копейщикам авторы безапелляционно в тюркской принадлежности отказывают, меж тем как их вооружение, доспехи и тактика боя абсолютно идентичны зафиксированным петроглифами Алтая (Горбунов, 1998, с. 112-114).
лож из Китая. Если авторы монографии ставили своей задачей анализ костюма тюркской этнокультурной общности, то почему не был задействован весь корпус изображений тюрок, включающий многочисленные петроглифы и статуи7? Какова роль в реконструкции костюма болгар образа всадника с постсасанидского блюда? Каков вообще смысл в сопоставлении его с остальными материалами, кроме констатации заимствованного у В.П. Даркевича вывода о «проникновении моды восточных кочевников в Иран» (с. 89)?
Информативность материалов с территории Хазарского каганата (пластины из Чир-Юрта и коцкий ковш), которые хоть в некоторой мере можно связать с болгарами, оказывается сравнительно невелика. В этой связи неясно, почему авторы пренебрегли другими многочисленными изображениями людей с памятников салтово-маяцкой культурной общности (Плетнева, 1962, рис. 6; Степи, 1981, рис. 50: 1; Нахапетян, 1994, рис. 5; Флерова, 1997, табл. Х: 6-7; 2001, рис. 10: 3; 16б; 18: 1; 24в; приложение: рис. 5; Аксенов, 2001, рис. 1). Не были привлечены к анализу и неоднократно опубликованные изображения с сосуда А2 из Надь-Сент-Миклошского клада: с одной стороны, принадлежность его к кругу древностей Хазарии вполне допустима (Флерова, 2001, с. 102-107), а с другой - место его находки не противоречит позиции авто-
7 Это, кстати, могло бы решить проблему якобы, по мнению авторов (с. 152), отсутствующих изображений женского тюркского костюма. Таковое представлено, например, на «кудыргинском валуне» (Гаврилова, 1965, с. 19-20).
ров по использованию аварских материалов.
Наконец, совершенно неприемлемо игнорирование авторами как произведений искусства Дунайской Болгарии эпохи Первого царства и византийских изображений болгар (Ваклинов, 1977, с. 98-103; Дончев, 1978, с. 204-209; Димитров, 1987, обр. 33; фото-вкладка рядом со с. 241; Флерова, 2001, рис. 14: 3; 26: 3; Станилов, 2005, с. 206, 231, 235; Рашев, 2008, с. 212-214, 226-227, табл. СХХХ1; LXXXV; СХХХУН; CXL), так и специальных исследований по болгарскому костюму этого периода (Хрисимов, Петров, 2012, там же литература по проблеме).
Привлечение в рассматриваемой монографии этнографических источников, видимо, стоит расценить как запоздалую реакцию на ремарку В.С. Флерова по поводу подзаголовка монографии Р.С. Багаутдинова, А.В. Богачева и С.Э. Зубова «У истоков истории татар Волго-Камья» (1998): в этой книге о татарах действительно нет ни слова (Флеров, 1999, с. 233). Спустя 15 лет А.В. Богачевым, вероятно, было решено продемонстрировать «связь времен». Однако результат выглядит, по меньшей мере, странно. С одной стороны, весь раздел 2.3 - не более чем краткий реферат двух глав книги Н.И. Воробьева, уместный, скорее, в студенческой курсовой работе. С другой - само сопоставление представленного в табл. 7 (с. 100) в крайне примитивизированном виде этнографического костюма казанских татар с обрывочными сведениями Ахмада ибн Фадлана весьма показательно. «Совпадения» обнаруживаются лишь на самом общем уровне, а «различия» обусловлены отсутствием сведений
о том или ином «элементе» у авторов книги. Татарский костюм содержит все «элементы», за исключением арабских «бурнуса», «материи пай-баф» и «савада». Очевидно, что если бы такое же сравнение данных ибн Фадлана проводилось с народными костюмами, например, башкир, казахов или ногаев, то показало бы идентичную картину.
Поверхностный обзор А.В. Богачевым и Д.А. Французовым охарактеризованных выше категорий исторических источников объясняется, по всей видимости, их вспомогательной позицией по сравнению с источниками «базовыми». В качестве таковых выступают для авторов археологические материалы.
Истории накопления этого базового материала посвящен раздел 1.2 монографии. В нем демонстрируется гигантский объем археологических данных8, которые могли бы послужить источниками рассматриваемого исследования. Впрочем, авторы подходят к ним весьма избирательно, полагая в основу так называемый «этно-историко-культурный контекст работы» (с. 45), долженствующий «явиться регулятором использования тех или иных методов и приемов анализа традиционного костюма» (с. 18). Именно «болгарский контекст»
8 Перечень исследований при этом от-
нюдь не полон, проигнорированы данные
о раскопках ряда сезонов на могильниках: Больше-Тарханский I (Халикова, 1972), Усть-Курдюм (Максимов, 1981), Игим-ский, Чишминский (Казаков, 1978), Ле-бяжинский (Сташенков, Турецкий, 1999), Бобровка I (Скарбовенко, 2001), Тургене-во, Автозавод (Казаков, Семыкин, 2003), Осиновка IV (Бражник, 2003), Шелехметь
II (Лифанов, 2005а), Малая Рязань I (Лифанов, Зубов, 2011).
(так в тексте. - Н.Л.) исследования требует исключения из источниково-го массива «отдельных комплексов» (с. 105). Тем самым из него выпадают памятники «венгерского» круга (Больше-Тиганский и Чишминский могильники, погребения у 116 км и у с. Немчанка). Не устраивают авторов монографии и могильники, оставленные смешанным «болгаро-при-камским» населением (Танкеевский, Тетюшский, Игимский, Хрящевское погребение). В результате массив потенциальных археологических источников работы сокращается примерно втрое. Впрочем, памятники «типа Больше-Тарханского могильника» авторам тоже «по целому ряду причин, главным образом источниковедческого свойства»9 не нравятся и «использовались... в меньшей степени» и «выборочно»10 (с. 36-37, 105), на деле ограничиваясь лишь материалами раскопок эпонимного некрополя В.Ф. Генингом в 1957 г. и 1960 г.
Помимо него «базовыми» для А.В. Богачева и Д.А. Французова остаются лишь могильники с территории Самарской Луки (Выползово I, Рож-
9 Причины эти они видят в низком качестве отчетности по раскопкам 19501960 гг. (с. 105). С этим утверждением можно согласиться лишь в отношении материалов Кайбельского могильника (Ста-шенков, 2003, с. 324-325); отчеты же В.Ф. Генинга и Е.А. Халиковой о раскопках I Больше-Тарханского могильника, хранящиеся в архиве ИА РАН, выполнены как минимум не хуже, чем отчеты самого А.В. Богачева. Данные «причины» не объясняют и игнорирование костюмных материалов из погребений Автозаводского могильника (Казаков, Семыкин, 2003), надлежащим образом раскопанных и опубликованных.
10 Критерии этого «выборочного»
подхода авторами не приведены.
дествено III, Новинки 1-111, Шелех-меть II, Осиновка III, Брусяны П-ГУ, Малая Рязань I—II, одиночный курган Брусяны II, одиночные погребения на гор. Лбище и у с. М. Рязань) и в относительной близости от нее (могильники Шиловский, Березовский, Урень II, Старомайнский I, погребение № 7 кургана 7 могильника Просвет I). По всей видимости, именно эти памятники авторы считают «оставленными собственно ранними тюркоязычными кочевниками-болгарами (еще не ме-тисированными прикамско-приураль-скими уграми)» (с. 36) и, соответственно, подходящей источниковой базой для исследования.
Однако детали этой якобы «чистой» материальной культуры «болгар» не дают основания для столь категоричного вывода. Так, признаки смешения с носителями приуральских культур признаются как для Больше-Тарханского I могильника (Казаков, 1992, с. 53), так и для «новинковско-го» населения Самарской Луки (с. 35; Богачев, Зубов, 2008, с. 353)11. Для погребения из могильника Просвет I авторы монографии не только не исключают «ранневенгерской» атрибуции, но даже предлагают закрепить за серьгами из этого комплекса термин «мадьярские», придавая ему «именно этническую нагрузку» (с. 133). Присутствует в «тюрко-болгарском» мас-
11 В этой связи следует указать на детали поясного набора с изображениями животных из Новинок II 13/2 (Матвеева, 1997, рис. 59: 2-3; Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, рис. 15: 3) с аналогиями в погребениях культур лесного Прикамья (Голдина, 1985, табл. XIII: 41-42; Голди-на, Водолаго, 1990, табл. XXVI: 31-32, XXXIV: б/н справа внизу), что как минимум указывает на направление контактов «новинковцев».
сиве и культурный компонент, связываемый со средневековыми аланами (Богачев, Зубов, 2008, с. 350).
Отрицать нетюркские компоненты в составе выделенного ими «тюрко-болгарского» массива А.В. Богачев и Д.А. Французов, очевидно, не могут. Соответственно, игнорирование ими «танкеевских» и «венгерских» памятников оказывается изначально несостоятельным: абсолютную изоляцию этносов и культурных общностей от своих соседей на территории Восточноевропейской равнины невозможно представить даже теоретически.
Аккумулированные за последнее столетие археологические данные с раннесредневековых памятников лесостепного Поволжья позволяют решать практически любые исследовательские задачи, связанные с выявлением межкультурных и межэтнических взаимодействий, в том числе и на материале деталей костюма. Авторы рассматриваемой монографии отбросили эту возможность вместе с большей частью потенциальной ис-точниковой базы.
Кроме того, этим простым субъективным решением из анализа оказались исключены все костюмные комплексы населения Волжской Болгарии второй половины К-Х вв. Если учесть, что подавляющее большинство рассматриваемых в монографии изобразительных источников не выходит своей верхней границей за рамки VIII в. (за исключением, пожалуй, только коцкого ковша), то для характеристики позднего этапа существования костюма волжских болгар языческого периода остается единственный памятник - «Рисале» Ахмада ибн Фадлана. Репрезентативность его сведений для данной темы исследования
рассматривалась выше. Под вопросом оказывается и принципиальная возможность их сопоставления с «чистыми болгарскими» археологическими материалами - ибн Фадлан общался с болгарами уже «танкеевского» периода. То же, и в куда большей степени, касается этнографических сведений о народном костюме казанских татар.
Значительный объем в рассматриваемой монографии занимает классификация элементов «археологического костюма» (раздел 3.1), проводимая в соответствии с традиционным «иерархическим» принципом членения материала12. Она мало изменилась по сравнению с книгой 1998 г. (Бага-утдинов, Богачев, Зубов, 1998, глава 2)13, будучи лишь дополнена данными Больше-Тарханского I могильника, не входившего в область исследования 15-летней давности, и некоторых памятников, опубликованных в 2000-х гг.
Обновленной выглядит только классификация височных подвесок (серег): в нее были добавлены одни объекты14 и исключены другие: серь-
12 Заметим, что на с. 46-48 рассматриваемой книги этот принцип авторами подвергался критике.
13 «Перекочевали» даже ошибки: неверные указания на иллюстрации (на с. 109 для «шарнирных пряжек «типа II» вместо «рис. 36, 5» указано «рис.35, 5»; на с. 113 ссылка на рис. 36, 37 дана на объект, не соответствующий «типу I отдела В» поясных накладок; на с. 115 перепутаны ссылки для браслетов «подтипа ЬБ» и «типа II») и слабости в грамматике («трапецевидные» пряжки на с. 110) (см. Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, с. 92, 96, 98).
14 К сожалению, это расширение клас-
сификационной схемы не сопровождает-
ся рисунками или ссылками на публикации: читателю придется самостоятельно
ги трех типов, представленных в погребении Новинки II 4/2, А.В. Богачев счел для «болгар» слишком архаичными и «удревнил» комплекс до VI в. (с. 105-106; более подробно см.: Богачев, 2011, с. 227)15.
Некоторым объектам места в классификации не нашлось: как и в монографии 1998 г., в нее не были включены пряжка и накладки железного поясного набора из Малой Рязани 10/1 (табл. LXV). Из заново привлекаемых к анализу комплексов туда не «вписались» пряжка из Шелехмети II 11/4 (табл. XaX: 16)16, накладки и наконечники ремней из Березовки I 2/1 (табл. I: 1, 5-8, 11-13) и пряжки из Больше-Тарханского I могильника
изыскивать, какие серьги соответствуют подтипам А и Е типа I (с. 114-115).
15 Это положение отнюдь не бесспорно: «калачиковидные» серьги встречаются в материалах Северного Кавказа VШ в. (Гавритухин, Малашев, 1998, с. 66-67). Кроме того, расположение и ориентировка данного захоронения, совпадающие с погребением № 1 того же кургана (Матвеева, 1997, с. 16, рис. 15), допускают незначительный хронологический разрыв между ними. В пользу датировки комплекса Новинки II 4/2 столетием свидетельствует ритуальное разрушение костяка погребенной женщины, идентичное распространенному в «новинковской» среде, но не отмеченное для кочевников более ранних эпох. Браслеты из данного захоронения также находят соответствие в «новинковских» материалах.
16 На с. 148 авторами она походя отнесена к «брусянским» поясным наборам. Сравнив ее морфологию (описание и более качественные изображения см.: Бражник, Кирсанов, Лифанов, 2000, с. 191, рис. 4: 23; Лифанов, 2001а, с. 166, рис. 1: 1) с характеристикой «брусян-ских» пряжек (с. 126-127; Богачев, 1992, с. 155-157), несложно убедиться в отсутствии какого-либо их соответствия.
(Генинг, Халиков, 1964, табл. XVII: 2-3). Все поясные накладки с последнего памятника без учета их морфологии (и в нарушение заявленного авторами на с. 106 «формально-типологического» принципа) суммарно объединены в один «тип XIII» (с. 112).
Классификация бус в монографии опирается на схему В.Б. Ковалевской. Однако, если в последней приведены линейные размеры рассматриваемых объектов, то что означают и как соотносятся между собой термины «небольшой», «средний», «большой», «крупный» и «сравнительно крупный» (с. 120-121) у А.В. Богачева?
Лишь крайне расширенной трактовкой костюма можно объяснить включение авторами в классификационную схему предметов, не имеющих никаких приспособлений для фиксации на теле: «коробочек-футляриков»17, зеркал и пинцетов. При этом, однако, в работе не упомянуты факты ношения изучаемым населением на поясе кошелей18, сумок19 и огнив (Генинг, Халиков, 1964, с. 44; Бражник, Кирсанов, Лифанов, 2000, с. 192).
Классификация материалов делалась, по заявлению авторов монографии, «достаточно дробной» для того, чтобы «в дальнейшем максималь-
17 Классификация данной категории объектов практически дословно, но без ссылки на авторство была позаимствована из текста, написанного С.Э. Зубовым (Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, с. 130).
18 Прекрасной сохранности кожаный кошель был обнаружен раскопками О.И. Бражник на Осиновском IV могильнике в 2002 г.
19 Деталью такой сумки является железная пластина из Шелехмети II 11/4 (табл. XCIX: 13; Комар, 2010а, с. 182).
но точно определить место и функцию того или иного элемента убора в системе костюмного комплекса» (с. 106). Насколько оправдано такое дробление, демонстрирует раздел 3.2.
Из 7 страниц подраздела, посвященного «убранству линии пояса», «месту и функции» поясных наборов уделены лишь два абзаца, в которых констатируется, во-первых, значение их как маркеров воинского отличия (с. 122-123) и, во-вторых, расположение их на поясе погребенных (с. 129)20. Остальной объем в нем занимают заимствованные по большей части из более ранних работ А.В. Богачева рассуждения о «геральдических», «аварских», «шиловских», «брусянских», «сибирских» и «салтовских» поясах21. Весьма специфичные воззрения А.В. Богачева на генезис и хронологию поясных гарнитур I тыс. н.э. уже становились объектом обсуждения специалистами (Гавритухин, 2000; Гавритухин, 2001б; Комар, 2010а, с. 169-171), здесь стоит обратить внимание лишь на частные моменты.
Так, на с. 126 гарнитуры из Брусян II 14/422 (табл. XIX: 1-2) и Брусян III
20 Ременные гарнитуры авторами не разграничиваются на поясные, портупейные и сбруйные (с. 106) даже при наличии достоверных сведений об их расположении в погребальном комплексе.
21 Связь этих дефиниций с выделенными в разделе 3.1 типами ременных пряжек, накладок и наконечников, также, как и в монографии 1998 г., можно угадать лишь по упоминаниям погребальных комплексов, в которых они встречены. Типологический состав той или иной группы поясов читателю предстоит определять самостоятельно.
22 В тексте, как и в монографии 1998
г. (Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998,
с. 162), ошибочно стоит 14/5.
1/123 (Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, табл. XVII: 4-5; XIX: 1-6, 8-10) отнесены к «брусянской» группе. На с. 128 они же рассматриваются уже как «салтовские», а на с. 130 и с. 133 к «раннесалтовским» относятся также серьги «шиловского» этапа, датируемого А.В. Богачевым второй половиной VII в. (Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, с. 155, 161). В результате возникает ситуация, при которой авторам стоило бы внятно изложить свое понимание ранних этапов сал-тово-маяцкой культурной общности, видимо, серьезно отличающееся от общепринятого.
«Нетривиальная» логика отличает и пассаж с датировкой «сибирского» пояса из Брусян II 34/224 началом VIII в. (с. 127; Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, с. 163). Бытование подобных поясов на территории Сибири было, очевидно, весьма длительным (Бараба..., 1988, с. 83). Однако, А.В. Богачевым для определения их хронологической позиции выбирается единственный объект (серьга из п.4 к.12 могильника Преображенка III) с
23 Понимание ситуации осложняется тем, что в комплексе из Брусян III наличествовали как минимум три комплекта деталей ремней, относимых к конской узде (Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, с. 128; Богачев, Зубов, 2003, с. 38). О каком из них идет речь?
24 Отнесение этого нарядного пояса к погребению «воина-дружинника» (с. 148) возможно только при игнорировании остального материала данного комплекса, состав которого не вызывает сомнений в принадлежности его к женской субкультуре: зеркало, бронзовые серьги бусы, на-прясло, пинцет) (Лифанов, 2001б, с. 193). В могиле близ с. Нечунаево (Степной Алтай) подобный пояс находился в погребении ребенка (Уманский, Неверов, 1982, с. 178-179).
максимально ранней датой. Между тем, судя по игнорируемым автором сибирским и салтовским аналогиям, пояс из Брусян относится, вероятнее всего, к концу VIII в. (Лифанов, 2005б, с. 27-30, 33, 36). Не противоречит этому и дата серег из данного комплекса (таб.XLII - 3; Распопова, 1980, с. 112-113).
Более всего претензий вызывает авторская интерпретация украшений из Брусян II 2/1 (табл. Х). А.В. Бо-гачев и Д.А. Французов видят лишь одно направление поиска соответствий этим поясным наконечникам и серьге - аварские захоронения Центральной Европы (с. 124, 130), делая из этого далеко идущие выводы. Некоторое расширение круга аналогий дает иную картину. Так, цветочный орнамент наконечников и пуговиц из Брусян II 2/1 находит соответствия не только в указанных материалах Карпатской котловины «II средне-аварского» периода, но и в Восточной Европе - в Вознесенском комплексе (Степи, 1981, рис. 4а: 31, 34, 36-37), п. 5 могильника Директорская Горка (Абрамова, 1982, рис. 2: 12-16, 36), к. 66а могильника Чир-Юрт (Магомедов, 1983, рис. 21: 2-3)25. Декор этих ременных украшений принадлежит к кругу византийских влияний, синхронных для кочевников обоих регионов (безотносительно дискуссии об абсолютных датах горизонтов Игар-Озора и Вознесенки; см.: Гавритухин, 2001а, с. 150; 2005, рис. 1: 170-183, 229-234а; Комар, 1999, с. 115-117; 2006, с. 94). То же касается и серьги: аналогии ей находятся не только сре-
25 Представлены предметы этого круга
и в «новинковском» к.2 Брусян IV (табл. ЬП: 6, 10), к аварам авторами не относимом.
ди аварских материалов, но и у дунайских болгар, в Поднепровье, Крыму, Северо-Восточном Причерноморье и Северном Кавказе (Крым, 2003, табл. 39: 9, 12, 13; 73: 16; Рашев, 2008, табл. LXXX; Албегова, Верещинский-Ба-байлов, 2010, с. 110-111), где они датируются концом VII - первой половиной VIII вв. Происхождение серег данного типа определяется как «средиземноморско-византийское» (Kazanski, 2013, p. 816, fig. 26: 1-2).
Прямое влияние авар на культуру средневолжского «новинковско-го» населения, по всей видимости, вообще следует исключить: оно не фиксируется даже для территориально близкого к ним региона Северного Причерноморья (Комар, 2006, с. 71). Очевидно, историю юного представителя аварской знати (с. 146), попавшего на Самарскую Луку в результате неких дипломатических контактов (с. 150), А.В. Богачеву стоит оставить для очередного своего авантюрно-фантастического романа.
Проблему наличия у скотоводов-«новинковцев» обувных ремней с соответствующими гарнитурами (с. 136) следует, очевидно, решать в тесной связи с появлением в этой среде стремян. Распространение их на территории Восточной Европы в последней четверти VII столетия сопровождалось постепенным исчезновением традиции ременного крепления обуви на ноге (Комар, 2010б, с. 108-109).
Лишь к самому раннему этапу существования «новинковского» населения на Самарской Луке (Лифа-нов, 2005б, с. 36, табл. 1) относится пряжка «агафоновского» облика из к. 2 Брусян IV (табл. LII: 5), которая, судя по размерам и более ранней ана-
логии (Иессен, 1965, с. 174, 179, рис. 31), могла бы быть интерпретирована как обувная. Однако этот этап уже характеризуется наличием восьмерко-образных стремян (Лифанов, 2005б, рис. 1). Остальные перечисленные авторами комплексы относятся к еще более позднему времени. Ни в одном из них пряжки или «предметы», которые могли бы атрибутироваться как детали обувных ремней, не встречены в паре. Все это вызывает сомнения в наличии у «новинковского» населения традиции ношения обуви с ременным бандажом и позволяет с большим доверием отнестись к их интерпретации в качестве средства «обезвреживания» покойного26.
В итоге же в тексте раздела 3.2 за пространными рассуждениями о том, где на теле погребенного человека находился (или мог находиться) тот или иной предмет, исчезает связь с заявленной на с. 106 целью проведения дробной классификации материала. Последняя, по сути, остается не востребованной. Выделенные в ходе ее типы объектов упоминаются лишь для серег (с. 130-133, 145-146, 148149), причем исключительно в хронологическом аспекте.
От степени информативности результатов классификационной процедуры напрямую зависит выделение А.В. Богачевым и Д.А. Французовым «археологических костюмов праболгар»: «аварского» и «тюркско-болгар-ского». Охарактеризованы оба крайне схематично и отличаются лишь деко-
26 На железной пряжке у левой стопы погребенного в п. 4 к. 11 Шелехмети II сохранился отпечаток грубой ткани (Бражник, Кирсанов, Лифанов, 2000, с. 192), вероятно, свидетельствующий о заворачивании погребенного в саван.
ративными элементами, коим а-ргюй приписываются свойства этнокультурных маркеров27. Костюм «рядового общинника» вообще не имеет каких-либо характерных признаков (с. 150-151). «Тюркско-болгарские» женский и детский «археологические костюмы» оказываются у авторов практически идентичны соответственно женскому и детскому «тюркскому костюму» (с. 152-153) в соответствии лишь с отмеченным выше «принципом» выявления сходства явлений на основании отсутствия источниковых данных.
Привлечение к анализу иных категорий источников ситуации не меняет. Несмотря на долгие рассуждения о «совстречаемости» «элементов костюма» в различных источниках (с. 154-160), описание облика «праболгарина»28 (с. 161), напротив, чрезвычайно лаконично. Образ последнего оказался практически идентичен «портретам» восточных тюрок, на базе которых и был, собственно, авторами «сконструирован». Археологические данные, будучи представлены при анализе лишь на категориальном уровне, не демонстрируют
27 Сомнительность жесткой этнической специфики (и, как следствие, сопоставления с нарративными данными) пояса и серег из Брусян II 2/1 была продемонстрирована выше. В еще большей степени это касается остальных рассматриваемых в монографии артефактов данных категорий. Их «болгарский контекст» не обосновывается авторами вообще. Точно так же бездоказательно по субъективно выбранному единичному признаку определяются имущественное и социальное положение погребенного: «пояс = богатый человек = дружинник» (с. 145).
28 Составляющее, по сути, итоговый вывод по всей монографии.
какой-либо специфики «средневолж-ского праболгарского костюма», а «выделенные» выше «археологические костюмы» в итоге никак не соотнесены с представленными на изобразительных памятниках (с. 163). Поставленная на с. 46 задача синтеза источниковых данных оказалась не выполненной.
Последний раздел монографии, посвященный «цене и ценности» элементов костюма «праболгар», тематически обособлен по отношению к основному ее тексту. Сопоставление же данных о ценах на скандинавских рынках конца эпохи викингов (т.е. XI в.) с данными Ахмада ибн Фадлана и распространение вывода о цене бусины на материалы погребений VIII - первой половины IX вв. не может вызвать ничего, кроме недоумения: экономическая и политическая ситуация в эти периоды была принципиально различной. Ответ на вопрос о том, можно ли соотносить между собой без надежных на то оснований обрывочные сведения, «разбросанные» на протяжении 300-летнего периода, остается на совести авторов.
В заключение стоит обратиться к более общей проблеме. Так, раннес-редневековое население Среднего Поволжья, костюмные комплексы которого являются объектом исследования в рассматриваемой работе, обобщенно именуется авторами «праболгары» (или, как вариант, просто «болгары»). Содержание этого термина в книге не раскрывается; авторы как само собой разумеющееся полагают его этническую природу (с. 8).
Оставив в стороне острую дискуссию об этнической принадлежности рассматриваемых в работе археологических материалов, заметим лишь, что их однозначно болгарская атрибу-272
ция на сегодняшний день прокламируется практически исключительно самим А.В. Богачевым, не будучи в той же мере разделяема специалистами по кочевническим древностям I тыс. н.э.
Более актуальным представляется иной вопрос: каковы основания для единой этнической интерпретации рассматриваемых в монографии памятников? Самим А.В. Богачевым еще в начале 1990-х гг. был поставлен вопрос о принадлежности их к различным археологическим культурам (Богачев, 1990). Более того, этим автором постоянно подчеркивается гетерогенность материальной (а судя по погребально-поминальной обрядности, и духовной) культуры их носителей (с. 144; Багаутдинов, Богачев, Зубов, 1998, с. 170-171; Богачев, 1998, с. 89-92; 2000, с. 206-207; Богачев, Зубов, 2008, с. 349-356). Конечно, он вправе предположить наличие у этих кочевников единого болгарского этнического самосознания, однако это требует от него дополнительной источниковедческой аргументации, которая пока отсутствует29.
Подводя итог рецензии, остается отметить, что рассматриваемая монография отнюдь не «закрыла» проблематику костюма раннесредневековых кочевников Средневолжской лесостепи, оставив будущим исследователям массу интереснейших задач и послужив своего рода «образцом» в отношении работы с источниками.
29 Вероятно, уместной в этой связи представляется сентенция Л.Т.Яблонского: «чем меньше археолог ориентируется в теории современной этнологии, тем чаще и увереннее он использует в своих реконструкциях всякого рода этническую номенклатуру, пусть и почерпнутую из древних письменных источников» (Яблонский, 2007, с. 39).
ЛИТЕРАТУРА
1. Абрамова М.П. Новые материалы раннесредневековых могильников Северного Кавказа // СА. - 1982. - № 2. - С. 135-155.
2. Аксенов В.С. Редкий тип бляшек-амулетов из Верхнесалтовского катакомб-ного могильника // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма): Материалы III Международной археологической конференции. - Т. 2. - Самара: СОИКМ им. П.В. Алабина, 2001. - С. 132-140.
3. Албегова З.Х., Верещинский-Бабайлов Л.И. Раннесредневековый могильник Мамисондон: результаты археологических исследований 2007-2008 гг. в зоне строительства водохранилища Зарамагских ГЭС. - М.: Ин-т Археологии РАН; ТАУС, 2010. - 492 с.
4. Багаутдинов Р.С., Богачев А.В., Зубов С.Э. Праболгары на Средней Волге. У истоков истории татар Волго-Камья. - Самара: СРФ «Полдень. XXII век», 1998. -286 с.
5. Бараба в тюркское время. - Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1988.
- 176 с.
6. Богачев А.В. Археологические культуры ранних болгар на Средней Волге // Вопросы этнической истории Волго-Донья и проблема буртасов: Тезисы к межобластной научной конференции, 23-27 января 1990 г. - Пенза, 1990. - С. 10-12.
7. Богачев А.В. Процедурно-методические аспекты археологического датирования (на материалах поясных наборов IV-VIII вв. Среднего Поволжья). - Самара, 1992. - 207 с.
8. Богачев А.В. Кочевники лесостепного Поволжья V-VIII вв. Учебное пособие к спецкурсу. - Самара: Изд-во СамГПУ, 1998. - 108 с.
9. Богачев А.В. Кочевники лесостепного Поволжья V-VIII веков н.э. // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Ранний железный век и средневековье. - М.: Наука, 2000. - С. 189-215.
10. Богачев А.В. Славяне, германцы, гунны, болгары на Средней Волге в середине I тыс. н.э. - Саарбрюккен: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2011. - 340 с.
11. Богачев А.В. Средневековье Самарского Поволжья // Средневековье. Великое переселение народов (по материалам археологических памятников Самарской области). - Самара, 2013. - С. 5-66.
12. Богачев А.В., Зубов С.Э. Конь в погребальной практике праболгар Среднего Поволжья // Краеведческие записки. - Вып. XI. - Самара: СОИКМ им. П.В. Алабина, 2000. - С. 33-45.
13. Богачев А.В., Зубов С.Э. К вопросу об этнокультурной компоненте прабол-гар Среднего Поволжья VII-VIII вв. // Актуальные проблемы археологии Урала и Поволжья. - Самара: Файн Дизайн, СОИКМ им. П.В. Алабина, 2008. - С. 350-362.
14. Бражник О.И. Погребальный обряд грунтовой части Осиновского IV могильника (по результатам исследования 2001 г.) // Археология Урала и Поволжья: итоги и перспективы участия молодых исследователей в решении фундаментальных проблем ранней истории народов региона: Материалы XXXV Урало-Поволжской археологической студенческой конференции, посвященной 450-летию вхождения марийского края в состав России. 5-8 февраля 2003 г. - Йошкар-Ола, 2003.
- С. 135-138.
15. Бражник О.И., Кирсанов Р.С., Лифанов Н.А. Исследование Шелехметско-го II курганно-грунтового могильника в 1999 г. // Краеведческие записки. - Вып. IX. - Самара: СОИКМ им. П.В. Алабина, 2000. - С. 188-198.
16. Ваклинов С. Формиране на старобългарската култура VI-XI век. - София: Наука и изкуство, 1977. - 463 с.
17. Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племен. - М.; Л.: Наука, 1965. - 145 с.
18. Гавритухин И.О. К дискуссии о хронологии раннесредневековых древностей Поволжья // Культуры степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма): Тезисы докладов III Международной археологической конференции 14-18 марта 2000 г. - Самара: СОИКМ им. П.В. Алабина, 2000. - С. 25-32.
19. Гавритухин И.О. Хронология «среднеаварского» периода // Степи Европы в эпоху средневековья. - Т. 2. - Донецк: Изд-во ДонНУ, 2001а. - С. 45-162.
20. Гавритухин И.О. Об «основаниях» и основном в дискуссии // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма): Материалы III Международной археологической конференции. - Т. 2. - Самара: СОИКМ им. П.В. Алабина, 2001б. - С. 259-265.
21. Гавритухин И.О. Хронология эпохи становления Хазарского каганата (элементы ременной гарнитуры) // Хазары. Евреи и славяне. - Т. 16. - М.; Иерусалим: Мосты культуры / Гешарим, 2005. - С. 378-426.
22. Гавритухин И.О., Малашев В.Ю. Перспективы изучения хронологии ран-несредневековых древностей Кисловодской котловины // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (вопросы хронологии): Материалы II Международной археологической конференции. - Самара: СОИКМ им. П.В. Алабина, 1998. - С. 28-86.
23. Генинг В.Ф., Халиков А.Х. Ранние болгары на Волге (Больше-Тарханский могильник). - М.: Наука, 1964. - 201 с.
24. Голдина Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. - Иркутск: Изд-во Иркутского университета, 1985. - 280 с.
25. Голдина Р.Д., Водолаго Н.В. Могильники неволинской культуры в Приура-лье. - Иркутск: Изд-во Иркутского университета, 1990. - 176 с.
26. Горбунов В.В. Тяжеловооруженная конница древних тюрок (по материалам наскальных рисунков Горного Алтая) // Снаряжение верхового коня на Алтае в раннем железном веке и средневековье. - Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1998. - С. 102-128.
27. Димитров Д. Прабългарите по Северното и Западното Черноморие. - Варна: Книгоиздателство «Георги Бакалов», 1987. - 303 с.
28. Дончев С. Восточные параллели Преславского и Мадарского всадников и сведения о европейских гуннах // У истоков творчества. - Новосибирск: Наука, 1978. - С. 203-212.
29. Иессен А.А. Раскопки большого кургана в урочище Уч-Тепе // МИА. - № 125. - М.; Л.: Наука, 1965. - С. 153-194.
30. Казаков Е.П. Памятники болгарского времени в восточных районах Татарии. - М: Наука, 1978. - 130 с.
31. Казаков Е.П. Культура ранней Волжской Болгарии. - М.: Наука, 1992. -335 с.
32. Казаков Е.П., Семыкин Ю.А. Исследование новых памятников раннебол-гарского времени в Ульяновском Поволжье // Из археологии Поволжья и Приура-лья. - Казань, 2003. - С. 118-142.
33. Комар А.В. Предсалтовские и раннесалтовский горизонты Восточной Европы (вопросы хронологии) // Vita Antiqua. - № 2. - Кив, 1999. - С. 111-136.
34. Комар А.В. К вопросу о дате и этнокультурной принадлежности шилов-ских курганов // Степи Европы в эпоху средневековья. - Т. 2. - Донецк: Изд-во ДонНУ, 2001. - С. 11-44.
35. Комар А.В. Перещепинский комплекс в контексте основных проблем истории и культуры кочевников Восточной Европы VII - нач. VIII в. // Степи Европы в эпоху средневековья. - Т. 5. - Донецк: Изд-во ДонНУ, 2006. - С. 7-244.
36. Комар А.В. К дискуссии о хронологии раннесредневековых кочевнических памятников Среднего Поволжья // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (вопросы межэтнических контактов и межкультурного взаимодействия). - Самара: ООО «Офорт», 2010а. - С. 169-206.
37. Комар А.В. Детали обуви восточноевропейских кочевников VI-VII вв. // Славяно-русское ювелирное дело и его истоки: Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Гали Федоровны Корзухиной (Санкт-Петербург, 10-16 апреля 2006 г.). - СПб.: Нестор-История, 20106. - С. 94-115.
38. Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. IV-XIII века. - М.: Наука, 2003. - 533 с.
39. Лифанов Н.А. Новые формы украшений новинковского населения // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма): Материалы III Международной археологической конференции. - Т. 2. - Самара: СОИКМ им. П.В. Алабина, 2001а. - С. 166-169.
40. Лифанов Н.А. Об этнокультурном составе новинковского населения // Самарский край в истории России: Материалы юбилейной научной конференции. -Самара: Файн Дизайн, 2001б. - С. 193-196.
41. Лифанов Н.А. Исследование селища Ош-Пандо-Нерь и Шелехметского II могильника в 2001-2002 гг. // Краеведческие записки. - Вып. XII. - Самара: СОИКМ им. П.В. Алабина, 2005а. - С. 67-80.
42. Лифанов Н.А. К вопросам периодизации и хронологии памятников новин-ковского типа // Степи Европы в эпоху средневековья: Сборник научных работ. - Т. 4. - Донецк: Изд-во ДонНУ, 2005б. - С. 25-40.
43. Лифанов Н.А., Зубов С.Э. Раскопки могильника Малая Рязань I в 20092010 гг. и некоторые вопросы изучения памятников новинковского типа на Самарской Луке // Салтово-маяцька археологична культура: 110 роив ввд початку вив-чення на Харшвщш. Збiрник наукових праць. - Харшв: Видавець Савчук О.О.; ОКЗ «Харшвский науково-методичний центр охорони культурно! спадщини», 2011. - С. 50-56.
44. МагомедовМ.Г. Образование Хазарского каганата. - М.: Наука, 1983. - 225
с.
45. Максимов Е.К. Находка раннеболгарских погребений близ Саратова // Из истории ранних булгар. - Казань, 1981. - С. 108-110.
46. Матвеева Г.И. Могильники ранних болгар на Самарской Луке. - Самара: Самарский университет, 1997. - 226 с.
47. Абу Абдаллах ал-Мукаддаси. Наилучшее распределение для познания стран. Available at: http://www.vostlit.info/Texts/rus15/Mukaddasi/frametext1.htm.
48. Нахапетян В.Е. Образ мира в изобразительном искусстве Хазарии // РА. -1994. - № 4. - С. 107-118.
49. Плетнева С.А. Подгоровский могильник // СА. - 1962. - № 3. - С. 241-251.
50. Рашев Р. Българската езическа култура VII-IX век. - София: Классика и Стил ООД, 2008. - 599 с.
51. Савинов Д.Г. «Энциклопедия» тюркского мира // Лев Николаевич Гумилев. Теория этногенеза и исторические судьбы Евразии. Материалы конференции. - Т. I. - СПб.: Европейский дом, 2002. - С. 203-217.
52. Скарбовенко В.А. Погребение кочевника салтовского времени в долине р.Самары // Самарский край в истории России: Материалы юбилейной научной конференции. - Самара: Файн Дизайн, 2001. - С. 197-199.
53. Станилов С. Художественият метал на Българското ханство на Дунав (7-9 век). - София: Классика и Стил ООД, 2005. - 365 с.
54. Сташенков Д.А. Раскопки Кайбельского средневекового могильника в 1953-1954 годах // Вопросы археологии Поволжья. - Вып. 3. - Самара: Изд-во СНЦ РАН, 2003. - С. 324-345.
55. Сташенков Д.А., ТурецкийМ.А. Погребение эпохи раннего средневековья у хутора Лебяжинка (к вопросу об этнокультурной ситуации в Самарском Поволжье в IX в.) // Вопросы археологии Поволжья. Сборник статей. - Вып.1. - Самара: Изд-во СамГПУ, 1999. - С. 289-301.
56. Степи Евразии в эпоху Средневековья. - М.: Наука, 1981. - 304 с.
57. Уманский А.П., Неверов С.В. Находки из погребений IX-X вв. в долине р. Алея на Алтае // СА. - 1982. - № 2. - С. 176-184.
58. ФлеровВ.С. Г.И. Матвеева. Могильники ранних болгар на Самарской Луке (рец.) // РА. - 1999. - № 3. - С. 228-233.
59. Флерова В.Е. Граффити Хазарии. - М.: Эдиториал УРСС, 1997. - 176 с.
60. Флерова В.Е. Образы и сюжеты мифологии Хазарии. - М.; Иерусалим: Мосты культуры; Гешарим, 2001. - 160 с.
61. Халикова Е.А. Отчет о частичных раскопках могильников булгарского времени в Татарской АССР и Ульяновской области в 1970 г. - Казань, 1972. / Архив ИА РАН.
62. Хрисимов Н., ПетровМ. Данни за мъжкото облекло от периода на Първото българско царство // Дриновски сборник. - Т. 5. - Харков; София, 2012. - С. 94-111.
63. Яблонский Л.Т. Осторожно: этногенетическое исследование в современной России // Средневековая археология евразийских степей: Материалы Учредительного съезда Международного конгресса. - Т. I. - Казань: Институт истории АН РТ, 2007. - С. 38-42.
64. KazanskiM. The middle Dnieper area in the seventh century: an archaeological survey // Constructing the seventh century. - Paris, 2013. - Р. 769-864.
Информация об авторе:
Лифанов Николай Александрович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, аучно-исследовательская археологическая лаборатория, Самарский государственный университет (г. Самара, Российская Федерация); [email protected]
REVIEW OF THE BOOK: BOGACHEV A.V., FRANTSUZOV D.A. COSTUME OF THE PROTO-BULGARIANS OF THE MIDDLE VOLGA REGION: THE END OF VII - THE BEGINNING OF THE X CENTURY (SAMARA, 2012, 350 P.)
N.A. Liphanov
The reviewer examines the methodical and source aspects of the study a costume of the early medieval nomadic population of the Middle Volga region, reflected in the book. The research issue is considered by the authors of the book, A.V. Bogachev and D.A. Frantsuzov, on the basis of written, pictorial and archaeological data. However, the information of narrative sources to be analyzed as a whole occures insufficient to describe costume of the nomads, and in particular does not say anything about the clothing of the early medieval Bulgarians of the Middle Volga. The pictorial sources are more informative, but the authors did not get their entirety, many important materials were ignored. Signficant body of the archaeological data was also ignored and the analysis of available ones was made very superficial and careless. The author of the review considers this research as rather secondary, based on earlier A.V.Bogachev's studies repeating his mistakes and errors that have already received a negative evaluation by specialists. The assignment of most archaeological monuments discussed in the book to the Proto-Bulgarians (Bulgarians) is subjective and has no arguments. The reviewer concludes that the study undertaken by A.V. Bogachev and D.A. Frantsuzov has been fulfilled on a low methodical level, insufficient to consider the monograph as a qualitative research.
Keywords: Middle Volga region, Early Middle Ages, VII-X centuries, the nomads, the Proto-Bulgarians, the Turks, costume, jewelry.
REFERENCES
1. Abramova M.P. Novye materialy rannesrednevekovykh mogil'nikov Severnogo Kavkaza [New materials of the early medieval burial grounds in the Northern Caucasus].
In: Sovetskaya arkheologiya [Soviet Archaeology], 1982, no. 2, pp. 135-155.
2. Aksenov V. S. Redkiy tip blyashek-amuletov iz Verkhnesaltovskogo katakombnogo mogil'nika [A rare type of plaque-amulets from the Verkhni Saltov catacomb burial ground]. In: Kul'tury evraziyskikh stepey vtoroy poloviny I tysyacheletiya n.e. (iz istorii kostyuma). Materialy III Mezhdunarodnoy arkheologicheskoy konferentsii [The cultures of the Eurasian steppes in the second half of I millennium AD (from the history of costumes): Proceedings of III International archeological conference]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 2001, vol. 2, pp. 132-140.
3. Albegova Z.Kh., Vereshchinskiy-Babaylov L.I. Rannesrednevekovyy mogil'nik Mamisondon: rezul'taty arkheologicheskikh issledovaniy 2007-2008 gg. v zone stroitel'stva vodokhranilishcha Zaramagskikh GES [Early medieval burial ground the Madisonzon: results of archaeological investigations 2007-2008 within zone of the reservoir Zaramag HPS]. Moscow: Institute of Archaeology Russian Academy of Sciences; TAUS Publ., 2010, 492 p.
4. Bagautdinov R.S., Bogachev A.V., Zubov S.E. Prabolgary na Sredney Volge. U istokov istorii tatar Volgo-Kam'ya [Proto-Bulgarians on the Middle Volga. At the origins of history of the Volga-Kama Tatars]. Samara, 1998, 286 p.
5. Baraba v tyurkskoe vremya [Baraba Turk time]. Novosibirsk: Nauka. Publ., 1988, 176 p.
6. Bogachev A.V. Arkheologicheskie kul'tury rannikh bolgar na Sredney Volge [Archaeological cultures of the early Bulgarians in the Middle Volga region]. In: Voprosy etnicheskoy istorii Volgo-Don'ya iproblema burtasov. Tezisy k mezhoblastnoy nauchnoy konferentsii, 23-27 yanvarya 1990 g. [Issues on ethnic history of the Volga-Don region and the Burtas problem: Abstracts of interregional scientific conference, 23-27 January 1990]. Penza, 1990, pp. 10-12.
7. Bogachev A.V. Protsedurno-metodicheskie aspekty arkheologicheskogo datirovaniya (na materialakh poyasnykh naborov IV-VIII vv. Srednego Povolzh'ya) [Procedural and methodological aspects of the archaeological Dating (according to belt sets of the IV-VIII centuries from the Middle Volga region)]. Samara, 1992, 207 p.
8. Bogachev A.V. Kochevniki lesostepnogo Povolzh'ya V-VIII vv. Uchebnoe posobie k spetskursu [The nomads of the forest-steppe Volga region in the V-VIII centuries. Educational manual for a special course]. Samara: State Pedagogical University Publ., 1998, 108 p.
9. Bogachev A.V. Kochevniki lesostepnogo Povolzh'ya V-VIII vekov n.e. [The nomads of the Volga region forest-steppes in the V-VIII centuries AD]. In: Istoriya Samarskogo Povolzh'ya s drevneyshikh vremen do nashikh dney. Ranniy zheleznyy vek i srednevekov'e [The history of the Samara Volga region from ancient times to our days. The Early Iron Age and the Middle Ages]. Moscow: Nauka Publ., 2000, pp. 189-215.
10. Bogachev A.V. Slavyane, germantsy, gunny, bolgary na Sredney Volge v seredine I tys. n.e. [The Slavs, Germans, Huns, Bulgarians on the Middle Volga in the middle of the I millennium AD]. Saarbrücken: LAP LAMBERT Academic Publ., 2011, 340 p.
11. Bogachev A.V. Srednevekov'e Samarskogo Povolzh'ya [The Middle Ages of the Samara Volga Region]. In: Srednevekov'e. Velikoe pereselenie narodov (po materialam arkheologicheskikh pamyatnikov Samarskoy oblasti) [The Middle Ages. The great migration ofpeoples (according to the archeological monuments of Samara region)]. Samara, 2013, pp. 5-66.
12. Bogachev A.V., Zubov S.E. Kon' v pogrebal'noy praktike prabolgar Srednego Povolzh'ya [Horse in the burial practice of the Proto-Bulgarians of the Middle Volga region]. In: Kraevedcheskie zapiski [Regional Studies Notes]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 2000, issue XI, pp. 33-45.
13. Bogachev A.V., Zubov S.E. K voprosu ob etnokul'turnoy komponente prabolgar Srednego Povolzh'ya VII-VIII vv. [Towards the issue on ethnic and cultural component of the Proto-Bulgarians of the Middle Volga region in the VII-VIII centuries]. In: Aktual'nye problemy arkheologii Urala i Povolzh'ya [Actual issues on Archaeology of the Ural-Volga region]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 2008, pp. 350-362.
14. Brazhnik O.I. Pogrebal'nyy obryad gruntovoy chasti Osinovskogo IV mogil'nika (po rezul'tatam issledovaniya 2001 g.) [Burial rite of ground part the Osinovka IV cemetery (according to the investigation 2001)]. In: Arkheologiya Urala i Povolzh'ya: itogi i perspektivy uchastiya molodykh issledovateley v reshenii fundamental'nykh problem ranney istorii narodov regiona. Materialy XXXV Uralo-Povolzhskoy arkheologicheskoy studencheskoy konferentsii, posvyashchennoy 450-letiyu vkhozhdeniya mariyskogo kraya v sostav Rossii. 5-8 fevralya 2003 g. [The Archaeology of the Ural-Volga region: results and prospects ofparticipation of young researchers in solving the fundamental problems of the early history of the peoples of the region. Proceedings of XXXV Ural-Volga archaeological student conference, dedicated to the 450th anniversary of joining the Mari region Russia. 5-8 February 2003]. Yoshkar-Ola, 2003, pp. 135-138.
15. Brazhnik O.I., Kirsanov R.S., Lifanov N.A. Issledovanie Shelekhmetskogo II kurganno-gruntovogo mogil'nika v 1999 g. [Investigation of Shelekhmet' II barrow-ground cemetery in 1999]. In: Kraevedcheskie zapiski [Regional Studies Notes]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 2000, issue IX, pp. 188-198.
16. Vaklinov S. Formirane na starob"lgarskata kultura VI-XI vek [Formation of the old Bulgarian culture in the VI-XI centuries]. Sophia: Nauka i iskusstvo Publ., 1977, 463 p.
17. Gavrilova A.A. Mogil'nik Kudyrge kak istochnik po istorii altayskikh plemen [The cemetery of Kudyrge as a source on history of the Altai tribes]. Moscow; Leningrad: Nauka Publ., 1965, 145 p.
18. Gavritukhin I.O. K diskussii o khronologii rannesrednevekovykh drevnostey Povolzh'ya [Concerning discussion on chronology of the early medieval antiquities of the Volga region]. In: Kul'tury stepey Evrazii vtoroypoloviny I tysyacheletiya n.e. (iz istorii kostyuma). Tezisy dokladov IIIMezhdunarodnoy arkheologicheskoy konferentsii 14-18 marta 2000 g. [Cultures of the Eurasian steppes in the second half of the I millennium AD (from the history of costumes). Abstracts of the III International archaeological conference, March 14-18, 2000]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 2000, pp. 25-32.
19. Gavritukhin I.O. Gavritukhin I.O. Khronologiya «sredneavarskogo» perioda [Chronology of the Middle Avar period]. In: Stepi Evropy v epokhu srednevekov'ya [The European Steppes in the Middle Ages]. Donetsk: DonNU Publ., 2001a, vol. 2, pp. 45-162.
20. Gavritukhin I.O. Ob «osnovaniyakh» i osnovnom v diskussii [Concerning the "basis" and the main thing in discussion]. In: Kul'tury evraziyskikh stepey vtoroy poloviny I tysyacheletiya n.e. (iz istorii kostyuma). Materialy III Mezhdunarodnoy arkheologicheskoy konferentsii [The Cultures of the Eurasian steppes in the second half of I Millennium AD (from the history of costumes): Proceedings of III International archeologicalconference]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 2001b, vol. 2, pp. 259-265.
21. Gavritukhin I.O. Khronologiya epokhi stanovleniya Khazarskogo kaganata (elementy remennoy garnitury) [Chronology of the Khazar Khaganate formation (elements of the belt sets)]. In: Khazary. Evrei i slavyane [The Khazars. The Jews and the Slavs]. Moscow; Jerusalem: Mosty kultury. Gesharim Publ., 2005, vol. 16, pp. 378-426.
22. Gavritukhin I.O., Malashev V.Yu. Perspektivy izucheniya khronologii rannesrednevekovykh drevnostey Kislovodskoy kotloviny [Prospects of studying the chronology of the early medieval antiquities in Kislovodsk basin]. In: Kul'tury evraziyskikh stepey vtoroy poloviny I tysyacheletiya n.e. (voprosy khronologii). Materialy II Mezhdunarodnoy arkheologicheskoy konferentsii [Cultures of the Eurasian steppes in the second half of I Millennium AD (Issues on chronology): Proceedings of the II International archaeological conference]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 1998, pp. 28-86.
23. Gening V.F., Khalikov A.Kh. Rannie bolgary na Volge (Bol'she-Tarkhanskiy mogil'nik) [The Early Bulgars on the Volga (the Bol'shie Tarkhani burial ground)]. Moscow: Nauka Publ., 1964, 201 p.
24. Goldina R.D. Lomovatovskaya kul'tura v Verkhnem Prikam'e [The Lomovatovo culture in the Upper Kama region]. Irkutsk: University Publ., 1985, 280 p.
25. Goldina R.D., Vodolago N.V. Mogil'niki nevolinskoy kul'tury v Priural'e [Cemeteries of the Nevolino culture in the Cis-Urals region]. Irkutsk: University Publ., 1990, 176 p.
26. Gorbunov V.V. Tyazhelovooruzhennaya konnitsa drevnikh tyurok (po materialam naskal'nykh risunkov Gornogo Altaya) [The armed cavalry of the ancient Turks (according to rock drawings of Highland Altai)]. In: Snaryazhenie verkhovogo konya na Altae v rannem zheleznom veke i srednevekov'e [Harness of a riding horse in Altai during the Early Iron Age and the Middle Ages]. Barnaul: Altai University Publ., 1998, pp. 102-128.
27. Dimitrov D. Prab"lgarite po Severnoto i Zapadnoto Chernomorie [The proto-Bulgarians on the Northern and Western Coast of Black Sea]. Varna: Georgi Bakalov Publ., 1987, 303 p.
28. Donchev S. Vostochnye paralleli Preslavskogo i Madarskogo vsadnikov i svedeniya o evropeyskikh gunnakh [The Eastern parallels of the Preslav and Madara horsemen and information concerning the European Huns]. In: Uistokov tvorchestva [At the origins of creativity]. Novosibirsk: Nauka Publ., 1978, pp. 203-212.
29. lessen A.A. Raskopki bol'shogo kurgana v urochishche Uch-Tepe [Excavation a big barrow in the gorge Uch-Tepe]. In: Materialy i issledovaniyapo arkheologii SSSR [The USSR Archaeology Proceedings and Reseraches]. Moscow; Leningrad: Nauka Publ., 1965, pp. 153-194.
30. Kazakov E.P. Pamyatniki bolgarskogo vremeni v vostochnykh rayonakh Tatarii [The monuments of Bulgarian time in the Eastern districts of Tatarstan]. Moscow: Nauka Publ., 1978, 130 p.
31. Kazakov E.P. Kul'tura ranney Volzhskoy Bolgarii [Culture of the Early Volga Bulgaria]. Moscow: Nauka Publ., 1992, 335 p.
32. Kazakov E.P., Semykin Yu.A. Issledovanie novykh pamyatnikov rannebolgarskogo vremeni v Ul'yanovskom Povolzh'e [Investigation of new monuments of the Early Bulgarian time in Ulyanovsk Volga region]. In: Iz arkheologii Povolzh'ya i Priural'ya [On Archaeology of the Volga-Ural region]. Kazan, 2003, pp. 118-142.
33. Komar A.V. Predsaltovskie i rannesaltovskiy gorizonty Vostochnoy Evropy (voprosy khronologii) [The Pre-Saltovo and Early Saltovo horizons in Eastern Europe (issues on chronology)]. In: Vita Antiqua. Kyiv, 1999, no. 2, pp. 111-136.
34. Komar A.V. K voprosu o date i etnokul'turnoy prinadlezhnosti shilovskikh kurganov [Towards the issue on the date and ethnic attribution of the Shilovka mounds].
In: Stepi Evropy v epokhu srednevekov'ya [The European Steppes in the Middle Ages]. Donetsk: DonNU Publ., 2001, vol. 2, pp. 11-44.
35. Komar A.V. Pereshchepinskiy kompleks v kontekste osnovnykh problem istorii i kul'tury kochevnikov Vostochnoy Evropy VII - nachala VIII v. [The complex of Malaya Pereshchepina in the context of main issues on history and culture of the nomads of Eastern Europe in the VII - early VIII centuries]. In: Stepi Evropy v epokhu srednevekov'ya [The European Steppes in the Middle Ages]. Donetsk: DonNU Publ., 2006, vol. 5, pp. 7-244.
36. Komar A.V. K diskussii o khronologii rannesrednevekovykh kochevnicheskikh pamyatnikov Srednego Povolzh'ya [Concerning discussion of the chronology the early medieval nomadic monuments of the Middle Volga region]. In: Kul'tury evraziyskikh stepey vtoroy poloviny I tysyacheletiya n.e. (voprosy mezhetnicheskikh kontaktov i mezhkul 'turnogo vzaimodeystviya) [Cultures of the Eurasian steppes in the second half of the I millennium AD (issues on inter-ethnic contacts and intercultural interaction)]. Samara: Ofort Publ., 2010a, pp. 169-206.
37. Komar A.V. Detali obuvi vostochnoevropeyskikh kochevnikov VI-VII vv. [The features of footwear of the Eastern European nomads in the VI-VII centuries].
In: Slavyano-russkoe yuvelirnoe delo i ego istoki. Materialy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii, posvyashchennoy 100-letiyu so dnya rozhdeniya Gali Fedorovny Korzukhinoy (Sankt-Peterburg, 10-16 aprelya 2006 g.). [The Slavic-Russian jewelry and its sources: Proceedings of the International scientific conference devoted to 100-anniversary since Galya Fedorovna Korzukhina'birthday (St. Petersburg, 10-16 April 2006)]. St. Petersburg: Nestor-Istoriya Publ., 20106, pp. 94-115.
38. Krym, Severo-Vostochnoe Prichernomor'e i Zakavkaz'e v epokhu srednevekov'ya. IV-XIII veka [Crimea, North-Eastern Black Sea Coast and the Trans-Caucasian region in the Middle Ages. IV-XIII centuries]. Moscow: Nauka Publ., 2003, 533 p.
39. Liphanov N.A. Novye formy ukrasheniy novinkovskogo naseleniya [New forms of jewelry of the Novinki population]. In: Kul'tury evraziyskikh stepey vtoroy poloviny I tysyacheletiya n.e. (iz istorii kostyuma). Materialy III Mezhdunarodnoy arkheologicheskoy konferentsii [Cultures of the Eurasian steppes in the second half of I millennium AD (from the history of costumes): Proceedings of III International archaeological conference]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 2001a, vol. 2, pp. 166-169.
40. Liphanov N.A. Ob etnokul'turnom sostave novinkovskogo naseleniya [Ethnocultural composition of the Novinki population]. In: Samarskiy kray v istorii Rossii. Materialy yubileynoy nauchnoy konferentsii [Samara region in history of Russia: Proceedings of the jubilee scientific conference]. Samara: Fine Design Publ., 20016, pp. 193-196.
41. Liphanov N.A. Issledovanie selishcha Osh-Pando-Ner' i Shelekhmetskogo II mogil'nika v 2001-2002 gg. [Investigations of the Osh-Pando-ner' settlement and the Shelekhmet' II cemetery in 2001-2002]. In: Kraevedcheskie zapiski [Regional Studies Notes]. Samara: Museum for Historical and Regional Studies named after P.V. Alabin Publ., 2005a, issue XII, pp. 67-80.
42. Liphanov N.A. K voprosam periodizatsii i khronologii pamyatnikov novinkovskogo tipa [Towards the issues on periodization and chronology of the Novniki type monuments]. In: Stepi Evropy v epokhu srednevekov'ya. Sbornik nauchnykh rabot [The European Steppes during the Middle Ages]. Donetsk, 20056, vol. 4, pp. 25-40.
43. Liphanov N.A., Zubov S.E. Raskopki mogil'nika Malaya Ryazan' I v 20092010 gg. i nekotorye voprosy izucheniya pamyatnikov novinkovskogo tipa na Samarskoy Luke [Excavations the Malaya Ryazan' I cemetery in 2009-2010 and some issues on study the Novinki type of monuments on the Samara Bend]. In: Saltovo-mayats'ka arkheologichna kul'tura: 110 rokiv vidpochatku vivchennya na Kharkivshchii. Zbirnik naukovikh prats' [The Saltovo-Mayaki arhaeological culture: 110 years from the start of the study in Kharkov region. Collection of scientific works]. Kharkiv: Savchuk Publ., 2011, pp. 50-56.
44. Magomedov M.G. Obrazovanie Khazarskogo kaganata [Formation of Khazar Khaganate]. Moscow: Nauka Publ., 1983, 225 p.
45. Maksimov E.K. Nakhodka rannebolgarskikh pogrebeniy bliz Saratova [Finding of the early Bulgarian burials near Saratov]. In: Iz istorii rannikh bulgar [On the history of the Early Bulgars]. Kazan, 1981, pp. 108-110.
46. Matveeva G.I. Mogil'niki rannikh bolgar na Samarskoy Luke [Burial grounds of the Early Bulgars on the Samara Bend]. Samara: University Publ., 1997, 226 p.
47. Abu Abdallakh al-Mukaddasi. Nailuchshee raspredelenie dlya poznaniya stran [The best distribution for cognition countries]. Available at: http://www.vostlit.info/ Texts/rus15/Mukaddasi/frametext1.htm.
48. Nakhapetyan V.E. Obraz mira v izobrazitel'nom iskusstve Khazarii [Image ofthe world in the fine art of Khazaria]. In: Rossiyskaya arkheologiya [Russian Archaeology], 1994, no. 4, pp. 107-118.
49. Pletneva S.A. Podgorovskiy mogil'nik [The Podgorovka burial ground]. In:
Sovetskaya arkheologiya [Soviet Archaeology], 1962, no. 3, pp. 241-251.
50. Rashev R. B"lgarskata ezicheska kultura VII-IX vek [Bulgarian pagan culture in the VII-IX centuries]. Sophia: Classic & Style Publ., 2008, 599 p.
51. Savinov D.G. «Entsiklopediya» tyurkskogo mira ["Encyclopaedia" of the Turkic world]. In: Lev Nikolaevich Gumilev. Teoriya etnogeneza i istoricheskie sud'by Evrazii. Materialy konferentsii [Lev Nikolaevich Gumilev. Theory of ethnogenesis and historical fate of Eurasia: Proceedings of Conference]. St. Petersburg: Evropeyskiy Dom Publ., 2002, vol. I, pp. 203-217.
52. Skarbovenko V.A. Pogrebenie kochevnika saltovskogo vremeni v doline r. Samary [Nomadic burial of the Saltovo time in the Samara river valley]. In: Samarskiy kray v istorii Rossii. Materialy yubileynoy nauchnoy konferentsii [Samara region in history of Russia: Proceedings of the jubilee scientific conference]. Samara: Fine Design Publ., 2001, pp. 197-199.
53. Stanilov S. Khudozhestveniyat metal na B"lgarskoto khanstvo na Dunav (7-9 vek) [Artistic metal of the Bulgarian khanate in Danube region (7-9 centuries)]. Sophia, 2005, 365 p.
54. Stashenkov D.A. Raskopki Kaybel'skogo srednevekovogo mogil'nika v 19531954 godakh [Excavations of the Kaybely medieval burial ground in 1953-1954]. In: Voprosy arkheologii Povolzh'ya [Issues on archaeology of the Volga region]. Samara: Scientific Center of Rusian Academy of Sciences Publ., 2003, issue 3, pp. 324-345.
55. Stashenkov D.A., Turetskiy M.A. Pogrebenie epokhi rannego srednevekov'ya u khutora Lebyazhinka (k voprosu ob etnokul'turnoy situatsii v Samarskom Povolzh'e v IX v.) [The Early Middle Ages burial at the farm of Lebyazhinka (towards the issue on ethnocultural situation in the Samara Volga region in the IX century)]. In: Voprosy arkheologii Povolzh'ya. Sbornik statey [The issues on archaeology of the Volga region]. Samara: State Pedagogical University Publ., 1999, issue 1, pp. 289-301.
56. Stepi Evrazii v epokhu Srednevekov'ya [The Eurasian Steppes during the Medieval era]. Moscow: Nauka Publ., 1981, 304 p.
57. Umanskiy A.P., Neverov S.V. Nakhodki iz pogrebeniy IX-X vv. v doline r. Aleya na Altae [Finds from the burials dated to IX-X centuries in the valley of the Alei river in Altai]. In: Sovetskaya arkheologiya [Soviet Archaeology], 1982, no. 2, pp. 176-184.
58. Flerov V.S. G.I. Matveeva. Mogil'niki rannikh bolgar na Samarskoy Luke [A review of the book: G.I. Matveeva. Burial grounds of the early Bulgars on the Samara Bend]. In: Rossiyskaya arkheologiya [Russian Archaeology], 1999, no. 3, pp. 228-233.
59. Flerova V.E. Graffiti Khazarii [Graffiti of Khazaria]. Moscow: Editorial URSS Publ., 1997, 176 p.
60. Flerova V.E. Obrazy i syuzhety mifologii Khazarii [The images and subjects of Khazarian mythology]. Moscow; Jerusalem: Mosty kultury. Gesharim Publ., 2001, 160 p.
61. Khalikova E.A. Otchet o chastichnykh raskopkakh mogil'nikov bulgarskogo vremeni v Tatarskoy ASSR i Ul'yanovskoy oblasti v 1970 g. Kazan, 1972 [Report on partial excavations of the Bulgarian time cemeteries in the Tatar ASSR and the Ulyanovsk region in 1970]. Archives of Institute of Archaeology Russian Academy of Scienses.
62. Khrisimov N., Petrov M. Danni za m"zhkoto obleklo ot perioda na P"rvoto b"lgarsko tsarstvo [Data concerning men's clothing at the time of the First Bulgarian kingdom]. In: Drinovski sbornik [Drinov collection]. Kharkov; Sophia, 2012, vol. 5, pp. 94-111.
63. Yablonskiy L.T. Ostorozhno: etnogeneticheskoe issledovanie v sovremennoy Rossii [Caution: the ethnogenic study in contemporary Russia]. In: Srednevekovaya arkheologiya evraziyskikh stepey. Materialy Uchreditel'nogo s"ezda Mezhdunarodnogo kongressa [Medieval archaeology of the Eurasian steppes: Proceedings of Constitutive meeting of the International Congress]. Kazan, 2007, vol. I, pp. 38-42.
64. Kazanski M. The middle Dnieper area in the seventh century: an archaeological survey. In: Constructing the seventh century. Paris, 2013, pp. 769-864.
Information about the author:
Liphanov Nikolay A., Ph.D. (History), senior research scientist, Research Archaeological Laboratory, Samara State University (Samara, Russian Federation); [email protected]
