CC BY
29
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2021. № 4
Александр Иванович Сперкач,
кандидат исторических наук, старший преподаватель департамента политологии Финансового университета при Правительстве Российской Федерации (Ленинградский просп., д. 49, 125993, Москва, Россия), e-mail: sperksperk@yandex.ru
РЕЦ.: СКРУТОН Р. ДУРАКИ, МОШЕННИКИ И ПОДЖИГАТЕЛИ: МЫСЛИТЕЛИ НОВЫХ ЛЕВЫХ / ПЕР. С АНГЛ. Н. ГЛАЗКОВА. М.: ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ ЭКОНОМИКИ, 2021
Данный текст посвящен публикации на русском языке монографии Роджера Скрутона, представляющей собой полемическое выступление против целого ряда известных мыслителей, культовых для левых интеллектуалов. Цель английского ученого — защитить от разрушительного воздействия их идей то общество, которое принято называть «капиталистическим». По большому счету, «капиталистическое» для Р. Скрутона является аналогом традиционных политических, культурных и социальных ценностей Западной цивилизации.
Английский ученый анализирует идеи широкого круга мыслителей, принадлежащих разным школам. В качестве образца, достаточно полно раскрывающего его подходы и методы, подробно рассматривается критика Эрика Хобсбаума и Эдварда Томпсона, заложивших основы движения новых левых в Великобритании.
Р. Скрутон не принадлежит к научным звездам первой величины, которые вступали в подобную полемику (таким, например, как Раймон Арон), однако его труд имеет определенное интеллектуальное значение, подкрепленное изрядной долей публицистического задора.
Ключевые слова: Р. Скрутон, Э. Хобсбаум, Э. Томпсон, новые левые, капитализм.
Aleksander Ivanovich Sperkach,
Kandidat of Historical Sciences, Senior Lecturer, Political Science Department, Financial University under the Government ofthe Russian Federation (Lenin-gradsky Prospect 49, 125993 Moscow, Russia), e-mail: sperksperk@yandex.ru
REVIEW: FOOLS, FRAUDS, AND FIREBRANDS: THINKERS OF THE NEW LEFT BY ROGER SCRUTON / TRANSL. N. GLAZKOVA. MOSCOW: HIGHER SCHOOL OF ECONOMICS PUBLISHING HOUSE, 2021
The review is devoted to the publication in Russian of the monograph by Roger Scruton (Sir Roger Vernon Scruton FBA FRSL), a polemical argumentation against severalfamous thinkers that became cult figures for contemporary intellectuals on the left of the political spectrum. The purpose of the English philosopher is to 'protect' the society that is commonly called "capitalist" from the destructive impact of their ideas. By and large, for Scruton the "capitalist" represents an analogue of Western civilisation, its traditional political, cultural, and social values.
In his book, the English philosopher analyses the ideas of a wide range of thinkers belonging to different schools of thought. The criticism of Eric Hobsbawm and Edward Thompson, two figures that laid the foundations for the movement of the 'new left' in Great Britain, represents a paradigmatic example of his approach and methods.
Although Scruton does not belong to the category of 'heavyweight' academicians used to take part in such polemics (as, for example, Raymond Aron), his work nonetheless preserves a certain intellectual value, supported by a fair amount of journalistic enthusiasm.
Key words: R. Scruton, E. Hobsbawm, E. Thompson, new left, capitalism.
В прошлом году земной мир покинул философ сэр Роджер Вернон Скрутон, член Британской академии, член-корреспондент французской Академии моральных и политических наук, автор нескольких десятков работ, многие из которых вполне могут быть охарактеризованы как незаурядные. Он практически не знаком русскоязычным читателям. До этой многочисленной и способной к живой интеллектуальной отдаче аудитории доходили считанные переводы указанного автора. Тем значимее работа, проделанная Издательским домом Высшей школы экономики, выпустившим на русском языке полный вариант полемичной монографии с хлестким, нарочито провокационным заголовком. Действительно, редкий труд, выходящий из-под пера автора такого уровня, начинается со слова «дураки». Р. Скрутон поставил его первым в заглавии, как будто у него не хватило сил сдержаться и отложить свою крайне неакадемическую по форме оценку идейных недругов хотя бы до первых строк самого текста. Возможно, в этой частности кроется доля того самого ресентимента, в котором Р. Скрутон обвиняет своих противников, их предшественников и последователей.
Прообразом данной монографии, посвященной критике ключевых фигур идейно-политического направления новых левых, явился труд1, вышедший в 1985 г. на основании статей, опубликованных в бастионе английской консервативной мысли "The Salisbury Review" — издании, главным редактором которого Р. Скрутон
1 Scruton R. Thinkers of the New Left. London: Longman, 1985.
являлся 18 лет. Подобная выходка против левых интеллектуалов, мировоззрения которых «повсеместно придерживались все приличные люди», стала для автора «началом конца... университетской карьеры». Атакам подверглись все его сочинения, касались они политики или нет, равно как и уважаемое издательство, осмелившееся на дерзкую публикацию2. Только в самом конце одиннадцатилетнего правления М. Тэтчер, которое само по себе автор характеризует как «эпоху террора» (С. 6), общественная атмосфера начала меняться в лучшую для него сторону.
В 2015 г. Р. Скрутон выпустил изрядно переработанный труд3. Нельзя назвать его беспристрастным, скорее наоборот, труд этот очень пристрастен. Но нужно отдать должное автору: он не только разоблачает, а порой и жестоко высмеивает героев своего исследования. Не жалея сильных позитивных эпитетов, он сообщает читателю, чем «дураки, мошенники и поджигатели», каждый по-своему, были хороши, талантливы и интеллектуально привлекательны.
Разбирая историю вопроса «что значит быть левым?», признавая недостатки такой дефиниции, Р. Скрутон поясняет, почему оказывается возможным под единой вывеской объединять и анархистов, и марксистов-догматиков, и нигилистов, и даже некоторых либералов.
По мысли автора, отчасти это происходит от их самоназвания. Данная часть объяснения, хотя и констатирующая некий факт, не может быть признана удачной: самоназвание, безусловно, не является серьезным аргументом в подобных вещах. Мало ли кто и как себя самоназывает? На ум сразу приходит целая вереница партийных аббревиатур, не имеющих никакого отношения к реальности, или, если переходить на личности, известная фантазия Ф. Ницше о своих предках, как представителях польской знати.
Более обоснованным, и то с оговорками, является объединение автором левых мыслителей по общему мировоззрению, которое «преследует западную цивилизацию, по крайней мере, со времен Просвещения» (С. 10). Данный идейный кластер подпитывался как сверхпопулярным в 1960-70-х гг. движением новых левых, так и представителями широкого спектра политических идей послевоенного периода, требующими наделить государство полномочиями по распределению материальных благ. Беда в том, что при таком подходе, взятом изолированно и без учета хронологии, в число ле-
2 Скрутон Р. Дураки, мошенники и поджигатели: Мыслители новых левых / Пер. с англ. Н. Глазкова. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2021. C. 6. Далее это издание цитируется в тексте в скобках.
3 Scruton R. Fools, Frauds, and Firebrands: Thinkers of the New Left. London: Bloomsbury, 2015.
вых мыслителей вполне можно при некотором желании включить и Платона.
Р. Скрутон постулирует связи новых левых с якобинцами времен Французской революции, тоже полагавшими, что блага в мире распределены несправедливо, и усматривавшими причину этой несправедливости не в человеческой природе, а в узурпации власти и прав господствующим классом (С. 12).
Ключевым в определении новых левых мыслителей по Р. Скру-тону следует считать то, что их идеи посвящены деконструкции институтов семьи, школы, права и национального государства. Собственно, тех институтов, посредством которых, по утверждению автора, до нас дошло культурное наследие западной цивилизации. Впрочем, саму по себе дихотомию «правое — левое» он не одобряет, считая ее однобоким пропагандистским клише (С. 408).
Кадровый состав новых левых был, в существенной своей части, рекрутирован из поколения 1960-х гг., страстно жаждущего «теорий, какими бы невразумительными они ни были, которые оправдали бы сопротивление существующему порядку» (С. 31). Целью новых левых является создание некоего нового порядка, который удовлетворит вековые жалобы всех угнетенных. Достигнуть его можно через «освобождение» и «социальную справедливость». Любопытен акцент, который делает Р. Скрутон, на том, что подобные установки имеют только отдаленную, опосредованную связь с идеями свободы и равенства времен Французской революции, так как подразумевают «избавление от "структур": институтов, обычаев и конвенций, слагающих "буржуазный" порядок и образующих общую систему норм и ценностей, лежащих в основе западного общества». Здесь можно отметить, что жирондисты и якобинцы были не так далеки в этом отношении от новых левых, как полагает Р. Скрутон: только порядок, нормы, ценности, в том числе религиозные, которые они уничтожали, объявлялись «феодальными», а не «буржуазными». Ценности эти в не меньшей степени лежали в основании западного общества. Тут, помимо прочего, необходимо обращать внимание не только на то, что пламенные революционеры XVIII в. успели осуществить на практике, но и на нереализованные идеи и политические потенции. «Зачистка истории» (С. 14), ненависть к «проклятому прошлому» в не меньшей степени характеризовала якобинцев и жирондистов, чем новых левых. Глубинная преемственность ценностей этих направлений общественной мысли как раз является прямой и очевидной. Другое дело, что якобинцы и жирондисты создавали национальное государство, а их современные левые преемники на новом историческом этапе национальные государства уничтожают, расчищая путь для переустройства мира глобалистам. Поэтому немудрено,
что «идеи такого плана сметают все на своем пути» (С. 14), в том числе в академической среде и СМИ, которые по определению особо чувствительны к мнению тех, кому они, собственно, принадлежат и кто обеспечивает их финансирование.
В конце концов общий настрой левых идеологов Р. Скрутон метафорически раскрывает через образ гетевского Мефистофеля: «Я дух, всегда привыкший отрицать. <.. .> Нет в мире вещи, стоящей пощады. Творенье не годится никуда» (С. 31).
Между тем крайне сложно найти в современном политическом мире то, что нравится самому Р. Скрутону, хотя все творение в целом он, безусловно, не отрицает. С явно негативной коннотацией он определяет Европейское экономическое сообщество как империю; современный Китай — как пример государства бандитского капитализма. Острое неприятие тэтчеризма сквозит в каждом слове, посвященном этому курсу. Китай периода «народной республики», Советский Союз, социалистический Вьетнам и в еще большей степени те представители левого истеблишмента, кто обелял, идейно поддерживал эти ушедшие в небытие (в некоторых случаях не по названиям, а по сути) образования, — на острие критики Р. Скру-тона. Банкиры, финансисты и спекулянты отнюдь не внушают ему симпатий. Наоборот, они называются главными виновниками финансового кризиса, сохраняющими при этом все свои бонусы (С. 11). Во многом согласен он с критиками общества потребления: «Я не отрицаю того, — пишет Р. Скрутон, — что люди сейчас больше погружены в удовольствия, вызывающие зависимость, чем когда бы то ни было прежде. Или что бизнес сейчас еще больше ориентирован на то, чтобы поддерживать разрушительные аппетиты. Или что китч и клише сильнее, чем когда-либо» и т.д. (С. 414). В борьбе с подобными дегенеративными явлениями автор допускает даже цензуру рекламы и медиа, регулирование распределения товарной продукции. Он готов «до некоторой степени субсидировать ту разновидность искусства, которая отказывается быть китчем». Принципиальны для Р. Скрутона два положения: 1) все подобные меры не должны быть направлены на отказ от капиталистической системы; 2) подлинное решение указанных проблем находится вне сферы политики, но в области духовного развития людей, которое одно позволит им противостоять «своей грешной природе». Без этого все административные усилия окажутся бесполезными. Действия же левых в данном вопросе Р. Скрутон определил как «пустые причитания и призывы к революции против первородного греха» (С. 415).
Критикуя учение К. Маркса как глубоко утопичное и ненаучное, Р. Скрутон констатирует неожиданный отход новых левых от неко-
торых ключевых положений марксизма: «Мы должны признать, — пишет он, — что марксистских очков на носу у левых больше нет. Почему они были сняты и кем, сказать сложно. по какой-то причине революционная парадигма, отстаиваемая новыми левыми, перестала быть важной для политиков из левого крыла» (С. 18). Впрочем, сам Р. Скрутон называет объективные причины этого явления: «Несколько глуповато бороться за дело рабочего класса, когда его последние представители вступают в ряды нетрудоспособных или самозанятых». Однако это не привело к окончательному отказу от идейного наследия К. Маркса: «Из неиссякаемого источника марксистского гуманизма мыслители извлекли новые аргументы в подтверждение моральной и духовной деградации человечества в условиях свободного обмена» (С. 11). Цели освобождения и социальной справедливости сохранились, но достигнуть их ныне пытаются посредством законодательных мер, через работу комитетов и правительственных комиссий, наделенных полномочиями искоренять источники дискриминации. Дело освобождения и социальной справедливости оказалось полностью бюрократизированным (С. 18).
Несколько архаичным представляется повышенное внимание Р. Скрутона к теме «новояза» советской эпохи. Общие черты явления и выводы, сделанные исследователем, приложимы к гораздо более злободневной теме политкорректности. При этом нельзя не согласиться, что и в том, и в другом случае филологические редукции и новации преследуют сугубо политические цели идейного господства. Они демонстрируют «бесполезность рациональной аргументации и опасность сопротивления», позволяют «тщательно избегать любого столкновения с реальностью или применения в дискуссии рациональных аргументов». Отнюдь не только коммунистический «новояз» (который давно можно было бы именовать «староязом»), но и активно навязываемый обществу язык политкорректности, выполняют важную задачу защиты «правильной», продвигаемой элитами идеологии «от коварных нападок со стороны реальных вещей» (С. 21). Однако автор лишь фрагментарно и косвенно касается этого актуального сюжета (С. 408).
Основная часть книги посвящена персональной критике Р. Скру-тоном большого числа известных мыслителей из самых различных областей научного знания. Критика эта подкрепляется многочисленными отступлениями по чрезвычайно широкому кругу вопросов, от теории множеств до концепции иджтихада в исламском праве. Невозможно в формате развернутой рецензии даже вкратце рассмотреть основные ее положения и разобрать отношение Р. Скрутона к каждому из оппонентов, поэтому имеет смысл проиллюстрировать его подходы и способы аргументации на конкретных примерах.
Следует оговориться, что автор может обмануть ожидания некоторых читателей. Не так уж редко содержание монографии абсолютно не соответствует ее заголовку. Особенно это заметно в главе, посвященной двум английским мыслителям, Эрику Хоб-сбауму и Эдварду Томпсону, чьи работы, по мнению Р. Скрутона, заложили фундамент движения новых левых в Великобритании (С. 34). Как ни трактуй возражения автора против взглядов, например, Э. Томпсона, последний совершенно не подпадает ни под одно оскорбительное определение заголовка. Скорее, Р. Скрутон создает в книге образ талантливого, морально честного исследователя: с видимым удовольствием отмечает, что этот историк, входивший в коммунистическую партию Великобритании (до 1956 г.), «горячо осуждал растущее шарлатанство новых левых» (С. 60); приветствует его как редкого представителя левого лагеря, «настроенного на рассуждения в рамках здравого смысла и интеллектуальной честности» (С. 61); не забывает отметить другие его таланты — «у него были прекрасный аналитический ум, заточенный под эмпирические факты, и способность мастерски увязывать их между собой» (С. 60). Упоминаются не только те положения работ Э. Томпсона, которые автор книги считает ошибочными, но и с которыми он соглашается. В частности, похвалы удостаивается критика им некоторых марксистских исследователей, которые, «доверяясь схематичной истории "Манифеста Коммунистической партии", утверждают, что экономика Франции до Великой французской буржуазной революции была "феодальной"» (С. 54-55). Даже многие рассуждения об английском рабочем классе в изложении Э. Томпсона со стороны Р. Скрутона «не вызывают никаких возражений» (С. 56). Не принимает Р. Скрутон утверждение историка, что пролетариату уготована историческая роль, предначертанная классиками марксизма, и некоторые другие его положения, за которыми стоят акценты и нарративы традиционной марксистской историографии. Так, с точки зрения Р. Скрутона, борьба рабочих за улучшение условий труда в Англии XIX в. отнюдь не являлась борьбой против частной собственности, за социализм (ровно те же вопросы волновали бы рабочих, принадлежи средства производства кому угодно, например, государству). Рабочие просто хотели для себя более выгодной сделки с предпринимателями. Постепенно они пришли к пониманию того, что смогут такую сделку заключить, только усилив свою переговорную позицию (С. 58). Затруднительно, по мнению Р. Скрутона, усматривать в этом процессе борьбу за новую формацию и антагонистическое противостояние непримиримых классов. Таким образом, его аргументация является вполне рациональной и, по большей части, достаточно развернутой. Отношение к заочному оппоненту вполне корректное.
Часть соответствующей главы книги является панегириком личным дарованиям Э. Хобсбаума, исторические труды которого «действительно увлекательны», а широта знаний, демонстрируемая этим ученым, сочетается с элегантным стилем. Его четырехтомная история становления современного мира «служит выдающимся примером синтеза знаний» и т.д. (С. 40). При этом моральные оценки этого идеолога новых левых со стороны Р. Скрутона гораздо более жесткие. Связано это с одобрением Э. Хобсбаумом всех внешнеполитических акций Советского Союза и нахождением его в Коммунистической партии Англии вплоть до развала последней в начале 1990-х гг. Ключевым интеллектуальным упреком этому талантливому человеку было то, что в угоду своим идейным установкам он попросту игнорировал все факты, не соответствовавшие им (С. 47).
Некорректно появление в главе сентенций, касающихся «идейного образа» советских агентов из числа «кембриджской пятерки», даже если мотивы их действий и мировоззренческие установки обрисованы автором достоверно. Ни к новым левым, ни к мыслителям Ким Филби, Гай Берджесс, Дональд Маклин и Энтони Блант не относились (как очевидно из контекста, автор выделяет именно эти персоны из «кембриджской пятерки», потому что они происходили из семей английской элиты). Да и прямую разведывательную деятельность в пользу Советского Союза, пожалуй, нельзя считать характерным признаком мыслителей новых левых. Между тем Р. Скрутон в книге, посвященной левым мыслителям, в главе, в название которой вынесены две конкретные фамилии таких мыслителей, реконструирует идейные мотивы действий прямых агентов СССР: воодушевленные навязчивым желанием отречься от своей страны и ее институтов, «они принадлежали к элите. создавшей религию из отрицания ценностей, прививаемых обществом, в котором они родились. Шпионы жаждали философии, которая оправдывала бы их разрушительную манию» (С. 35).
Разбор общей направленности исторических трудов Э. Хобсбаума и Э. Томпсона Р. Скрутон предварил развернутым представлением некоторых сторон учения К. Маркса, которые предопределяли те или иные особенности в подходах упомянутых историков. Примерам, обличающим английскую историческую действительность с точки зрения классовой борьбы, Р. Скрутон противопоставил иные трактовки и оценки происходящего, сообщая читателю факты, которые, по его словам, целенаправленно игнорировали историки марксистского толка. Так, в противовес сосредоточенности исторических работ Э. Хобсбаума на страданиях рабочих в Англии XIX в. он пишет: «В действительности это было время обществ
взаимопомощи и жилищно-строительных обществ, которые давали трудящимся возможность стать собственниками жилья и членами нового среднего класса. На средства меценатов из среднего класса учреждались институты механиков. Они позволяли тем, кто работал полный день, получать образование. Это было время библиотек для рабочих, шахтерских оркестров. Законы о фабриках последовательно искореняли худшие злоупотребления, созданные процессом развития промышленности. Но все эти достижения отвергались Э. Хобсбаумом, для которого они являлись не добрыми делами, а просто способами продления эксплуатации» (С. 47).
Сам автор определил свою работу как провокацию. Таковой она, безусловно, и является. Далеко не со всеми своими оппонентами Р. Скрутон столь обходителен, как с Э. Томпсоном и даже Э. Хоб-сбаумом. Но провокация эта в целом отнюдь не лишена интеллектуальных достоинств. Следует отметить и прекрасный легкий слог данного труда. Относительная слабость его в некоторых частях связана с тем, что с позиции 2021 г. автор порой спорит со вчерашним днем: появились более актуальные темы, трансформирующие направленность идеологических дискуссий в иную, возможно, более трагическую плоскость. Монография слишком долго шла к российскому читателю и добралась до него уже после смерти Р. Скрутона. Однако ценность ее, безусловно, не является чисто исторической, тем более что события последних лет неразрывно связаны с затрагиваемыми автором темами. Они являются их развитием и отчасти воплощением.
ЛИТЕРАТУРА
Scruton R. Fools, Frauds, and Firebrands: Thinkers of the New Left. London: Bloomsbury, 2015.
Scruton R. Thinkers of the New Left. London: Longman, 1985.
Скрутон Р. Дураки, мошенники и поджигатели: Мыслители новых левых / Пер. с англ. Н. Глазкова. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2021.
REFERENCES
Scruton, R. Duraki, moshenniki i podzhigateli: Mysliteli novykh levykh, transl. N. Glazkova. Moscow: Izd. dom Vysshei shkoly ekonomiki, 2021.
Scruton, R. Fools, Frauds, and Firebrands: Thinkers of the New Left. London: Bloomsbury, 2015.
Scruton, R. Thinkers of the New Left. London: Longman, 1985.
