CC BY
4
Pe^ Ha: Philology and Textual Criticism. Proceedings of the Second International Colloquium of the Dominique Barthelemy Institute held at Fribourg on 10— 11 October, 2013 / I. Himbaza, J. Joosten, eds. Tübingen: Mohr Siebeck, 2020 (Forschungen zum Alten Testament. 2. Reihe; Bd. 118). VIII, 155 p.
Rev. of: Philology and Textual Criticism. Proceedings of the Second International Colloquium of the Dominique Barthélemy Institute held at Fribourg on 10— 11 October, 2013 / I. Himbaza, J. Joosten, eds. Tübingen: Mohr Siebeck, 2020 (Forschungen zum Alten Testament. 2. Reihe; Bd. 118). VIII, 155 p.
При университете г. Фрибурга (Швейцария) уже 12 лет существует институт исследований библейской текстологии, названный в честь одного из крупнейших ученых в этой области доминиканца Доминика Бартелеми (1921—2002). В рецензируемом издании представлены материалы уже второй конференции, организованной данным институтом. Сама конференция прошла еще в 2013 г., но по каким-то причинам сборник был издан только год назад. Всего в него вошло восемь статей.
Может возникнуть вопрос: справедливо ли текстология является частью би-блеистики как богословской дисциплины, или же она остается там лишь по формальному признаку и должна быть только частью библеистики как историко-филологической науки? Предваряя вполне определенный ответ, который дается в обсуждаемом сборнике, хотелось бы указать на то, что с момента зарождения библеистики как науки филологические и, в частности, текстологические аспекты библейских текстов и языков всегда изучались студентами богословских факультетов. И причиной этому было не только то, что тогда семитология, гебраистика и прочие смежные дисциплины еще не сформировались как отдельные направления подготовки. В действительности, всякому теологу, добросовестно изучающему текст Священного Писания, быстро становится очевидно, что ему нередко приходится иметь дело с текстологическими сложностями, и эти сложности во многих случаях влияют на смысл текста. Если представить себе библеиста-теолога, вообще не владеющего данной методологией, то он в этом отношении будет беспомощен и легко сможет допустить ошибку, влияющую на его дальнейшие богословские исследования. Кроме того, если речь идет о дискуссионных местах, которые становятся предметом спора представителей разных конфессий и научных подходов, например сторонников традиционного подхода к Библии и последователей современных историко-критических методов, то, погружаясь в изучение историографии, православный библеист, особенно начинающий, может недостаточно критически подойти к мнениям авторитетных исследователей,
с которыми иногда можно и нужно спорить, что также негативно отразится на результате его исследований. Это может касаться любого аспекта библеистики: богословия, истории, археологии, литературной критики и, конечно, текстологии. Поэтому, на наш взгляд, популяризация текстологии в среде православных библеистов весьма важна, чему, как мы надеемся, сможет отчасти послужить и данная рецензия.
Сборник открывается статьей Ричарда Вейса (Лексингтонская протестантская семинария, США) о готовящемся уже много лет пятом критическом издании еврейской Библии Biblia Hebraica Quinta, которое должно заменить нынешнее четвертое издание (Biblia Hebraica Stuttgartensia), и о пересечении в нем проблем филологии и текстологии. Используя в качестве примеров некоторые сложные случаи в библейском тексте, автор приходит к следующим выводам. Важность филологии для текстологии состоит в первую очередь в том, что она помогает отделить действительные текстологические проблемы от чисто языковых. С другой стороны, и текстология может помочь филологии, например установив датировку той или иной грамматической формы. Вейс касается также важной темы эмендаций, т. е. предложений по исправлению и реконструкции сложных и поврежденных мест текста. В Biblia Hebraica Quinta таких эмендаций довольно мало, по сравнению с прошлым изданием, так как редакторы решили предоставить самим читателям судить о правильной форме слов. Филология, по мнению Вейса, редко может дать существенные данные для эмендаций.
Текстология самаритянского Пятикнижия до сих пор остается, к сожалению, не очень хорошо исследованной (на русском языке вообще информация крайне скудная), в отличие от масоретского текста. Исправить эту ситуацию помогает статья Абрахама Таля (Иерусалимский университет). Автор показывает, что самаритянское Пятикнижие существовало в различных текстуальных вариантах, в которых было гораздо больше разнообразия, чем в масоретских рукописях. В дальнейшем не была выбрана ни одна конкретная рукописная традиция, таким образом, аналогов масоретского текста у самаритян никогда не было.
Статья Яна Йоостена (Оксфордский университет) посвящена роли постбиблейского иврита для оценки текстологических разночтений. Автор жалуется на то, что ввиду большого объема библейских и гебраистических исследований конкретные исследователи ограничены только своей специализацией, что часто мешает им видеть цельную объективную картину. В частности, исследователи, занимающиеся собственно текстом еврейской Библии, не очень хорошо ориентируются в постбиблейских текстах. Йоостен приводит такой яркий пример. Рассмотрим стих 1 Цар 2. 29. В данном отрывке Господь упрекает первосвященника Илия за недостойное поведение его сыновей. Там присутствует сложная форма íhbry'km, происходящая от редкого корня br' («быть жирным»), омонимичного известному корню со значением «творить» (Быт 1. 1 и др.). В Синодальном переводе ей соответствует выражение «утучняя себя». В то же время в Сеп-туагинте в этом месте стоит слово ¿VEuAoyEroGai. В церковнославянском тексте ему соответствует «еже благословляти». Очевидно, что в Vorlage, т. е. оригинальном тексте, с которого был сделан этот перевод, присутствовала форма от корня brk «благословлять». Причина такого разночтения долгое время была непонятна.
Philology and Textual Criticism. Proceedings of the Second International Colloquium...
Еще одна сложность заключается в том, что в форме Ihbry'km присутствует суффикс 2-го лица мн. числа, т. е. как будто Илий сам участвовал в грехах сыновей, тогда как в остальном его упрекают только в потворстве им. Йоостен отмечает, что, кажется, до него никто не сравнивал этот стих с фразой из кумранского документа 1QS 6.4—6 (устав общины), где говорится о том, как происходит благословение трапезы священником. Нас в ней интересует слово Ihbrk («чтобы благословить»). По виду это форма infinitivus constructus породы hiphil, но автор текста, по мнению Йоостена, имел в виду породу niphal, т. е. значение должно быть «чтобы благословиться». Речь идет о том, что священник не благословляет пищу протягиванием руки (ранее в том же тексте говорилось, что до этого он читает молитву), но берет от нее часть, чтобы стать причастным уже благословленной пище. Если аналогично понять форму в Vorlage греческой версии книги Царств, то следует также предположить, что вместо последнего слова масоретского текста данного стиха l'my «для Моего народа» там, скорее всего, было lpny «передо Мной», что надо понимать не в пространственном, а во временном смысле. Так становится понятно, что Господь упрекает сыновей Илия в том, что они брали себе части жертв до того, как от них надо было отделить части для Него. Именно в этом и состоит их преступление. Такая версия представляется нам весьма интересной и вполне вероятной.
В следующей статье Виктор Голинец (Гейдельбергский университет) обсуждает проблемы библейского текста, которые филология решить не может. Он приходит к выводу, что известные нам разночтения (на примере существительных с местоименными суффиксами 3-го лица -w и -yw, а также существительных и причастий, оканчивающихся на -h, в форме status constructus) отражают скорее грамматические воззрения тех или иных переписчиков и по ним трудно судить об изначальной форме текста. Часто бывает так, что обычный читатель, не являющийся ни библеистом, ни гебраистом и т. п., вынужден рассуждать, как именно интерпретировать ту или иную грамматическую форму. И в этом смысле каждый читатель еврейского текста Библии становится толкователем. Нам этот вывод автора кажется достаточно важным и интересным, и его в каком-то смысле, можно приложить и к богословскому пониманию текста: как известно, на многие места Библии (не имеющие принципиального догматического и подобного значения) существуют разные толкования, и каждый читатель хотя бы подсознательно должен выбрать то, которое ему ближе в тот или иной раз.
Статья Андреса Пикера Отеро (университет Комплутенсе, Мадрид) посвящена значению формы infinitivus absolutus в еврейской Библии. Обычно у данной формы бывают следующие значения: отглагольное существительное, усилительное значение (аналогичная по смыслу конструкция в других языках называется accusativus objecti interni), функции деепричастия, повелительного наклонения и, наконец, личной формы глагола. Следует отметить, что эти же функции характерны для аналогичных форм в других семитских и афро-азиатских языках. На примере некоторых отрывков из книг Царств автор показывает, что на самом деле трудно понять, действительно ли форма infinitivus absolutus стала менее популярна в позднем библейском иврите, как обычно считается, и что в данном случае, как и во многих других, лингвистическая датировка мало что дает.
Адриан Шенкер (университет Фрибурга) посвятил свою статью значению корней §1т и Ъгт в некоторых библейских отрывках. Вначале речь идет о стихе Быт 33. 18, где не совсем понятно, является ли слово топонимом («Салем») или прилагательным («цельный», в Синодальном переводе и переводе РБО это слово переведено как «благополучно»). Второй вариант принят в переводе Сим-маха, Сирогекзаплах, Таргумах и у средневековых еврейских экзегетов. Напротив, в Септуагинте, Вульгате и Пешитте выбрали первый вариант. Автор считает, что здесь с синтаксической точки зрения более очевиден второй вариант, так как он зависит от глагола «пришел»: «Иаков... пришел в Салем города Сихема». Кроме того, в значении, выбранном в Синодальном переводе («благополучный, неповрежденный»), это слово больше нигде не встречается. В Быт 34. 21 оно стоит в другом значении: «мирный». Другая сложность касается стиха Ис 11. 15, где Ъгт («делить») в Септуагинте переведено как «иссушать» (что было бы переводом евр. ЪгЬ). Есть версия, что был омонимичный корень Ъгт, также значивший «иссушать» (существующий в арабском языке), но автор считает, что, скорее всего, масоретский текст здесь был поврежден и Септуагинта предлагает исконное прочтение. Еще один интересный случай есть в 3 Цар 20. 42 и Ис 34. 5 со словом Ъгту — «мое заклятие (проклятие)». В Септуагинте в первом случае оно переведено прилагательным «гибельный», а во втором — существительным йлюХ^ас; «потеря». По мнению Шенкера, в первом случае в Септуагинте, опять же, сохранилось более оригинальное чтение.
Ноам Мизрахи (университет Тель-Авива) в своей статье обращает внимание на стих Исх 12. 9, где говорится о приготовлении пасхального агнца1. Ввиду того что в Синодальном переводе проблема незаметна и она, насколько мы знаем, не затрагивалась в отечественных исследованиях, позволим себе рассмотреть ее подробнее. Автор сравнивает масоретский текст этого стиха с текстом из кум-ранского документа 4Q11. Между ними есть два различия: слову п' («сырой») в масоретском тексте соответствует странная кумранская форма пж, а в словосочетании мЬМ тЬИ («вареное, приготовленное») в кумранской версии вставлен лишний союз вав: мЬИ wтЬИ. Причем сама рукопись 4Q11 написана весьма тщательно и красиво, так что вряд ли эти разночтения происходят от небрежности писца. Автор считает, что эти отличия обусловлены сознательным решением переписчика, на которого повлияли параллельные места Втор 16. 7, где содержится противоположное предписание (если понимать глагол ЬМ именно в одном значении «варить», хотя на самом деле он может означать любые способы приготовления): «свари и съешь», и 2 Парал 35. 13: «испекли пасхального агнца на огне» (в данном случае речь идет о безусловно поздней книге, на этом этапе развития языка было ясно, что данный глагол может значить не только «варить»). Миз-рахи полагает, что сочетание мЬИ тЬИ имеет эмфатический характер и данную фразу следует перевести примерно так: «Не ешьте его ни сырым, ни даже вареным, но только запеченным на огне». Эту версию поддерживают таргум Онкело-са и Пешитта: нельзя есть, «даже если он тщательно сварен в воде». Интересно, что в палестинском таргуме Неофити данная конструкция мЬМ тЬИ изменена на
1 Синодальный перевод: «Не ешьте от него недопеченного или сваренного в воде, но ешьте испеченное на огне, голову с ногами и внутренностями».
Philology and Textual Criticism. Proceedings of the Second International Colloquium...
два разных слова с тем же значением: slyq mbsl. Однако в другом палестинском таргуме из каирской генизы можно увидеть другой смысл: «Не ешьте ничего от него запеченного (жареного), ни обваренного, ни вареного в воде». Таким образом, здесь «сырой» меняется на «жареный», что кажется весьма странным. На самом деле эти таргумические варианты отражают споры иудеев межзаветной эпохи о двух или трех видах недозволенного приготовления агнца, т. е. либо сырой или сваренный, либо сырой, обваренный (недоваренный) и полностью вареный. Итак, как же можно интерпретировать кумранскую версию? По одной версии, лишний вав здесь может иметь уточняющее значение: «нельзя есть сырое, то есть вареное в воде», но Мизрахи считает ее маловероятной с грамматической точки зрения. По его мнению, этот вав как раз отражает влияние той традиции, которая говорила о трех видах. Мы можем только добавить, что в ходе данного увлекательного исследования автор, к сожалению, ничего не сказал об интерпретации формы nw в кумранском тексте.
Последняя статья сборника написана Инносентом Химбазой (университет Фрибурга) и посвящена некоторым текстологическим проблемам книг Исаии и Левит. Первая проблема касается последнего слова в Ис 14. 42: в масоретском тексте присутствует слово mdhbh («угнетение, гнев, беда»), а в знаменитой кум-ранской рукописи 1QIsaa — mrhbh («дерзость, наглость»). При этом греческие переводы дают необычные эквиваленты: èmonouôaoxliç — «надсмотрщик» или, по мнению редактора Геттингенского издания Септуагинты И. Циглера, «сборщик налогов» (это слово является hapax legomena в Септуагинте, поэтому перевод не так очевиден) (Септуагинта), фороХо^а — «сбор дани» (Феодотион и Симмах), Ài^ôç — «голод» (Акила). В другом кумранском документе 4QInstruction этот стих цитируется несколько раз, и всякий раз данное слово выглядит по-разному: mdhbh (совпадает с масоретским), mmdhbkh, mdhbbykh (оба слова означают «сбор налогов» или «сборщик налогов»). Очевидно, что греческий перевод восходит к аналогичной версии. Далее, в Вульгате стоит tributum («дань»), в Пешитте — mhptn' («ревностный»). Из средневековых экзегетов Раши понимал слово mdhbh как «тяжкая ноша» или «мера». Ибн Эзра и Кимхи производили его от арамейского корня dhb («золото»). Другая проблема касается разночтения в Ис 59. 19 «враг придет как река»: в масоретском тексте слово sr («враг») соответствует слову swr («скала») в 1QIsaa. В Септуагинте и других греческих версиях стоит ôpy| («гнев»), в таргуме Онкелоса — m'yqyn («угнетатели»), в Пешитте — 'lwn («угнетатель»), в Вульгате аналог отсутствует, так что подлежащим становится просто «он» (видимо, потому что это слово было понято как прилагательное, относящееся к другому слову — «река»). А. Рофе предлагал произвести эмендацию кум-ранского варианта на syr «посланник», а nhr «река» понимать как производное от арамейского корня «свет», т. е. перевод фразы получается такой: «посланник придет как свет». Химбаза далее исследует два отрывка из книги Левит: Лев 25. 31 и 6. 20. Здесь речь идет только о грамматических различиях, не влияющих на смысл, поэтому для нас они менее интересны.
К сожалению, в рамках рецензии невозможно со всей яркостью продемонстрировать сложность исследуемых текстологических проблем и попытки их ре-
2 Синодальный перевод: «Как не стало мучителя, пресеклось грабительство!»
шения. Однако приведенные примеры, на наш взгляд, могут показать, как много интересных и важных вопросов скрывается в не очень «проблематичных», как кажется по современным переводам, местах Священного Писания, а также то, что в большинстве случаев их решения влияют на смысл текста, т. е. затрагивают и богословский аспект. Поэтому изучение текстологических проблем может быть важно для всех библеистов. Авторы данного сборника являются образцовыми современными учеными. Можно только пожалеть, что иногда они недостаточно четко проговаривают некоторые очевидные для них вещи или промежуточные выводы, так как, конечно, рассчитывали, что их статьи будут читать такие же профессионалы, поэтому периодически их мысль понять нелегко. Тем не менее эта книга вполне может быть использована в качестве ориентира для будущих библеистов, в том числе студентов, достаточно хорошо изучивших библейский иврит и не боящихся погружения в сложные проблемы.
Хангиреев Илья Александрович,
начальник научно-административного отдела
Богословского факультета ПСТГУ
Российская Федерация, 127051,
г. Москва, Лихов пер., 6/1
khangireev@gmail.com
ORCID: 0000-0001-9590-9046
Ilya Khangireev, Head of Scientific and Administrative Department of the Faculty of Theology, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities 6/1 Likhov per., Moscow, 127051, Russian Federation khangireev@gmail.com ORCID: 0000-0001-9590-9046
Проповедь свт. Иоанна Златоуста
В РАКУРСЕ СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ
Рец. на: Revisioning John Chrysostom: New Approaches, New Perspectives / Edited by Chris L. de Wet and Wendy Mayer. Boston, 2019. - 840 p.
St. John Chrysostom's Preaching in the Perspective of Contemporary Social Problems
Rev. of: Revisioning John Chrysostom: New Approaches, New Perspectives / Edited by Chris L. de Wet and Wendy Mayer. Boston, 2019. - 840 p.
Святителю Иоанну Златоусту всегда принадлежало важное место в патроло-гических и экзегетических исследованиях. Привлечение святоотеческого наследия для рассмотрения актуальных вопросов современности зачастую оказывается не менее плодотворным. В несколько иной плоскости лежат попытки «осовременить» святых отцов, искусственно навязав им актуальную повестку. Тут их наследие оказывается некой «подпоркой» малозначительным темам,
146
