CC BY
10
менного мира и представлений о нем религиозного человека весьма широки и творчески разнообразны.
Рец. на: Leithart P. J. Revelation 1—11. London; Oxford; New-York; New Delhi;
Sydney: Bloomsbury T&T Clark, 2018. X + 502 p.;
Leithart P. J. Revelation 12—22. London; Oxford; New-York; New Delhi; Sydney:
Bloomsbury T&T Clark, 2018. X + 501 p.
Rev. of: Leithart P. J. Revelation 1—11. London; Oxford; New-York; New Delhi;
Sydney: Bloomsbury T&T Clark, 2018. X + 502 p.;
Leithart P. J. Revelation 12—22. London; Oxford; New-York; New Delhi; Sydney:
Bloomsbury T&T Clark, 2018. X + 501 p.
Издательство Bloomsbury T&T Clark запустило новую серию библейских комментариев под названием International Theological Commentary (Международный богословский комментарий). На сегодняшний день в ее рамках свет увидели тома, посвященные книгам пророков Михея и Иоиля, Пастырским посланиям ап. Павла и Откровению Иоанна Богослова. Замысел издателей в данном случае состоит в том, чтобы наряду с научными комментариями традиционного типа, в которых превалирует историко-филологическая составляющая, предложить такие прочтения библейских книг, которые бы в полной мере выявляли их специфику как религиозных текстов. Это стремление заявлено в общем предисловии к серии, где издатели прямо говорят о «канонической, вероучительной и контекстуальной (имеется в виду контекст всегдашней — прежде всего современной — читательской аудитории. — А. Н.) заинтересованности»1 входящих в ее состав трудов2. Такая богословская ангажированность проекта заставляет вспомнить близкую к нему в некоторых отношениях немецкую серию HistorischTheologische Auslegung, выходящую в издательствах Brockhaus и Brunnen, тоже содержащую важное программное издательское предисловие3.
1 Canonical, creedal and contextual commitment (p. vii).
2 При этом, согласно тому же предисловию, не предполагается, что эти труды должны представлять четко выраженные конфессиональные позиции (p. vi).
3 В русском переводе издан входящий в эту серию комментарий Г. Майера на Послание Иакова (М.: ББИ, 2012). См. нашу рец.: Вестник ПСТГУ. Сер. I: Богословие. Философия. Ре-
Фурманова Алима Якубовна, аспирант кафедры
философии и религиоведения ПСТГУ Российская Федерация, 127051, г. Москва Лихов пер., 6 / 1 furmanova_2011@mail.ru ОИСГО: 0000-0000-1027-0397
Alima Furmanova, Undegraduate Student Department of Philosophy and Religious Studies St. Tikhon's Orthodox University for Humanities 6/1 Likhov pereulok, 127051 Moscow, Russian Federation furmanova_2011@mail. ru ORCID: 0000-0000-1027-0397
В качестве автора комментария, посвященного Откровению Иоанна Богослова, редакторами серии был приглашен американский пресвитерианский богослов Питер Лайтхарт, являющийся в настоящее время президентом института Theopolis4, базирующегося в Бирмингеме (штат Алабама). Лайтхарт — плодовитый писатель и активный лектор, интересы которого распространяются помимо классических богословских сфер также на светскую литературу (писал о Данте, Шекспире, Дж. Остен) и актуальные проблемы современности. Внимание православного читателя могут привлечь книги Лайтхарта о равноапостольном императоре Константине с красноречивым названием «В защиту Константина»5, св. Афанасии Великом6 и Ф. М. Достоевском7. Ряд его трудов посвящен библейским книгам — 3-4 Царств, 1-2 Паралипоменон, Четвероевангелию, Посланиям ап. Иоанна. И вот теперь изъясняющий Апокалипсис двухтомный Opus magnum, над которым автор, по собственному признанию (p. viii), работал семь лет.
Сочетание чисто американского евангелического бэкграунда с широким кругозором и вниманием к церковной традиции, характеризующее автора, наложило совершенно неповторимый отпечаток на его труд, и можно с ходу признаться, что итоговое впечатление от комментария Лайтхарта оказалось весьма сильным. Однако сам процесс чтения для рецензента получился тяжелым. Текст книги столь отличается стилистически и содержательно от стандартных академических библейских комментариев, что на адаптацию к нему ушло очень много времени, и только по прочтении первого тома удалось настроиться на авторскую волну.
Прежде всего нужно отметить те черты комментария Лайтхарта, которые, очевидно, характеризуют не столько его личный авторский стиль, сколько редакционный замысел, лежащий в основе серии. Уже на самых первых страницах Введения (p. 1-53) мы сталкиваемся со ссылками на столь далекие от новозаветной книги и традиции ее научного исследования реалии, что у человека, привычного к чтению стандартных современных академических трудов по библеистике, возникает вопрос, не ошибся ли он с выбором книги? Тут упомянуты и Рудольф Валентино, и Кормак Маккарти, и Френсис Фукуяма, и политические и исторические реалии обеих Америк, Китая и Уганды... Ясно, что круг «контекстов» в книге будет предельно широк. Дальнейшее продвижение по тексту вполне соответствует первому впечатлению. Даже если не выходить за рамки того, что обычно именуется богословием, здесь можно встретиться с такими редко упоминаемыми в связи с Апокалипсисом авторами, как, например, Фома Аквинский или Карл Барт. Далее, если перейти непосредственно к комментированию Лайтхартом новозаветного текста, нельзя не отметить, что он с точки зрения академических стандартов очень быстро переходит от историко-филологической составляющей экзегезы к более широко понятой богословской «герменевтике», от уровня «бук-
лигиоведение. 2012. Вып. 2 (40). С. 152-156. См. также нашу рецензию на увидевший свет в этой серии комментарий на Откровение Иоанна: Там же. 2013. Вып. 2 (46). С. 117-121.
4 Этот институт, насколько можно судить, совмещает в себе учебные, научно-исследовательские и просветительские функции. Его сайт: https://theopolisinstitute.com
5 Leithart P. J. Defending Constantine: The Twilight of an Empire and the Dawn of Christendom. Downers Grove: IVP Academic, 2010.
6 Idem. Athanasius. Grand Rapids: Baker Academic, 2011.
7 Idem. Fyodor Dostoevsky. Nashville: Thomas Nelson, 2011.
вы» к уровню «духа». Хотелось бы, конечно, чтобы автор чуть больше поработал со словесной тканью, с первичной реальностью текста, но, по-видимому, тут господствует убеждение, что «Царство Божие не в слове, а в силе» (1 Кор 4. 20), и, очевидно, концепция «богословского комментария», реализуемая в данной серии, именно такой стиль прочтения священного текста и предполагает.
Что касается тех особенностей комментария, которые, как можно догадываться, отражают уже непосредственно специфику авторского видения вещей, то тут можно указать для начала на то, что при традиционном, в целом, построении (исагогическое введение, затем последовательное экзегетическое рассмотрение текста с делением его на более или менее крупные смысловые единицы) каждый раздел комментария заканчивается небольшим стихотворением, написанным либо самим Лайтхартом, либо кем-то другим8, и принадлежащей перу автора труда небольшой молитвой. Далее, в той части своего труда, где он уделяет внимание тому, что можно, хотя бы и с натяжкой, назвать филологией, Лайтхарт демонстрирует необычайную склонность к обнаружению в тексте Апокалипсиса мелких и крупных хиазмов. Хиастические схемы пронизывают весь комментарий, и, как это, увы, часто бывает у любителей хиазма, многие из этих схем оказываются содержащими вовсе не очевидные сопоставления и сближения и, соответственно, весьма и весьма спорными. Но это всё частности, и общее впечатление от комментария основывается не на них.
Гораздо более важным является общий взгляд американского богослова на Апокалипсис. Лайтхарт безоговорочно признаёт Откровение Иоанна подлинным и полноценным пророчеством. Однако относится это пророчество, в его восприятии, в первую очередь не к концу мира в целом (end of the world), а к концу одного из этапов его истории (end of a world), а именно к падению Иерусалима и разрушению Храма в 70 г., завершающему тот период истории человечества и народа Божьего, который был ознаменован чередой сменяющих друг друга мировых держав, пророчески представленных в видениях Даниила (гл. 2 и 7)9. По мысли Лайтхарта, именно в связи с событиями 70 г. этому «зверскому» периоду в истории человечества пришел конец и на смену ему пришло возглавляемое Сыном Человеческим Царство святых. На естественным образом возникающий в связи с этим вопрос о Римской империи, которая в 70 г. отнюдь не прекратила своего существования в качестве мировой языческой державы, Лайтхарт отвечает пояснением, что она, так сказать, понизилась в статусе, превратившись в «обычное государство». Интересно, что это понижение статуса связано с крахом поверженного именно Римом иудейства, альянс с которым составлял некое дьявольское острие, направленное против общины спасаемых. Таким образом, в результате иудейской войны одна из составляющих расколовшегося сатанинского альянса терпит крах, другая — формально победившая — отходит на второй план, а подлинным триумфатором оказывается третья, по человеческому рассуждению, самая незначительная сила, в руки которой теперь полностью
8 Введение, например, заканчивается отрывком из знаменитого стихотворения Уильяма Блейка «Иерусалим» (p. 53).
9 По Лайтхарту, именно к этому комплексу событий относятся вообще все новозаветные указания на близость конца.
переходит историческая и духовная инициатива. Константин Великий и его последователи лишь расставляют точки над i, завершая тот процесс, который, по Лайтхарту, начался в 70 г. и на который пророчески указывает Апокалипсис. Такое видение вещей накладывает отпечаток практически на все аспекты истолкования Апокалипсиса. Лайтхарт принимает раннюю датировку книги10, и все ее повествование в его восприятии оказывается тесно связанным с тем периодом апостольского века, который отражен в Деяниях апостолов — на переклички между этими двумя книгами автор комментария нередко указывает. Образ великой блудницы Вавилона однозначно относится к Иерусалиму, а сидение блудницы на багряном звере (Откр 17) понимается в смысле союза иудейства с Римской империей, направленного против Распятого и Его последователей. Образ второго зверя — зверя «из земли» (Откр 13), называемого в Апокалипсисе впоследствии лжепророком, — также относится к союзным с Римом иудейским элитам11. Один из самых интересных экзегетических ходов Лайтхарта — понимание им связи между гл. 19 и 20. Он безоговорочно настаивает на хронологической последовательности их содержания, являясь при этом сторонником того понимания «тысячелетия» гл. 20, которое на латинском Западе утвердилось со времен Тихония и Августина, а на византийском Востоке получило свое классическое выражение в толковании Андрея Кесарийского и приобрело, таким образом, статус общецерковно-нормативного. Но как тогда быть с образом торжествующего Всадника гл. 19? Лайтхарт оригинально выходит из этой затруднительной ситуации — он предлагает видеть в появлении Всадника не традиционно понимаемое Второе пришествие Христа, а Его незримый телесными очами, но благодатно-всесильный триумфальный приход в мир в сопровождении сонма святых после падения великой блудницы для последующего торжественного шествия по истории человечества. Этот приход знаменует собой не конец, а начало миллениума. Интерпретация Нового Иерусалима гл. 21-22 также должна быть отмечена. Лайтхарт, прежде всего, резко подчеркивает границу между ст. 8 и 9 гл. 21. Откр 21. 1-8 и Откр 21. 9-22. 5 представляют собой два разных описания Града, относящиеся не просто к разным аспектам, а к разным этапам его существования, причем хронология здесь оказывается нарушенной. Первый отрывок представляет реальность будущего века, а вот второй являет не что иное, как странствующую, земную, историческую Церковь. Первое описание предваряет второе в качестве цели и идеала. Здесь поражает перекличка с о. Сергием Булгаковым, при том что его имя в комментарии не упоминается.
Завершив экзегетическое рассмотрение текста Апокалипсиса, Лайтхарт в конце комментария помещает два раздела, имеющих резюмирующий характер: во-первых, разбитое на 26 пунктов обобщение содержания новозаветной книги и, во-вторых, краткий набор богословских наблюдений (theological observations).
10 Незадолго до начала нероновских гонений (р. 40).
11 Интерпретация образа второго зверя является частью небесспорной, но последовательно выстроенной Лайтхартом системы. Все те упоминания в Апокалипсисе «земли», при которых она не сопоставляется с «небом», он понимает как указания на землю Израилеву. Характерные для Апокалипсиса выражения «живущие на земле» и «цари земные» оказываются, таким образом, также связанными именно с иудейством.
В качестве небезынтересных частностей можно отметить еще такие особенности авторского стиля, как создание неологизмов12 и придание значения числу слов, составляющих ту или иную фразу, — в последнем случае совершенно неожиданно в тексте усматриваются основанные на числовой символике духовные смыслы. Значительная часть комментария написана в публицистической и эс-сеистической манере.
В целом книга Лайтхарта выглядит очень мощно в нескольких отношениях. Это тщательно продуманный вплоть до мельчайших деталей, чрезвычайно цельный труд — чувствуется, что за ним стоят долгие годы и десятилетия напряженных размышлений. К тому же это труд убежденнейшего христианина, для которого написание книги об Апокалипсисе не просто литературный опыт, но полноценное свидетельство веры. Для европейского — и, в частности, русского — читателя при этом дополнительный интерес книге Лайтхарта может придавать ее ярко выраженный американский колорит, проявляющийся не только в подчеркнутом внимании к явлениям заокеанской истории и культуры, но и в характерном увязывании эсхатологии с определенным «сценарием», четко выстроенной последовательностью событий. В этом отношении Лайтхарт близок даже ко многим таким своим соотечественникам-евангеликам (evangelicals), с которыми он коренным образом расходится в деталях экзегезы. Православный читатель не может не отметить постоянное обращение автора к патристической традиции. О ряде мест комментария можно сказать, что они написаны с большим вдохновением. А та степень искренней неполиткорректности, прямо-таки библейской паррисии (nappnoia), с которой автор касается некоторых трудных и щепетильных тем, порою просто изумляет. В общем, автор раскрывается перед нами как человек большого ума, живой веры и значительного литературного дарования.
И все-таки по прочтении книги остается ощущение столкновения с чем-то причудливым. Предложить богословское, написанное с позиций веры изъяснение библейской книги — благородный замысел, но сам жанр современного библейского комментария столь тесно связан с определенными историко-филологическими стандартами, что их игнорирование по каким бы то ни было соображениям при одновременном желании остаться в рамках этого жанра — а, как ни крути, книга Лайтхарта по внешним параметрам остается в этих рамках — неизбежно накладывает на соответствующий труд печать некой не в самом возвышенном смысле слова понятой «неотмирности»13. Возникает вопрос относительно самой концепции «богословского комментария», представленной серией издательства Bloomsbury T&T Clark. Оценок другим вышедшим в ее рамках трудам мы не можем давать, но применительно к Лайтхарту напрашивается мысль, что его идеи и стилистика выглядели бы гораздо более выигрышно, буду-
12 Например, в книге встречается слово locorpion, являющееся сплавом слов locust (саранча) и scorpion (скорпион) и обозначающее те существа, которые появляются в Апокалипсисе в сцене пятой трубы (гл. 9).
13 Справедливости ради следует отметить, что Лайтхарт в полной мере отдает себе отчет в том, что к его труду могут быть предъявлены претензии. Во введении (p. 51) он прямо говорит о том, что у его комментария «легион» недостатков (limits), и честно отмечает, в каких именно отношениях он уступает тем или иным посвященным Апокалипсису известным трудам. Но общий замысел книги, очевидно, дорог автору.
Armanios F., Ergene B. Halal food: a history
чи представлены в ином облике — в виде сборника эссе, например, или свободно построенной монографии.
Рец. на: Armanios F., Ergene B. Halal food: a history. New York: Oxford University Press, 2018. 400 p.
Rev. of: Armanios F., Ergene B. Halal food: a history. New York: Oxford University Press, 2018. 400 p.
Основная масса работ, посвященных рассмотрению нормативов питания в исламе, носит религиозно-просветительский характер, раскрывает правила и их применения в повседневной жизни рядового мусульманина; строго научные издания малочисленны. Изданная в 2018 г., книга Фэбе Арманиоса и Богача Эргене «Halal food: a history» обобщает темы, связанные с халяльной пищей: кораническую традицию, мнения разных юридических школ, современные производственные и экономические аспекты, практику исполнения халяльных предписаний. Данное исследование описывает не только правила мусульманской системы питания, но и причины их появления, связанные с типографией, географией, существующими средствами производства, влиянием других религиозных систем. Раскрывается продолжающееся изменение пищевых законов в сторону как ужесточения, так и смягчения. Отмечено влияние пищевого нормирования на формирование идентичности внутри мусульманской общины (p. 3-4).
Книга состоит из предисловия, десяти глав и заключения. В начале книги представлен глоссарий, в конце приведена таблица сравнения основных пищевых запретов иудаизма, христианства и ислама. Первые четыре главы отражают историю развития нормирования пищи в исламе до модерна: обсуждаются ритуалы, халяльное и харамное мясо, правила забоя животных и отношение к опьяняющим веществам. С пятой по десятую главу описывается современный процесс развития халяльного питания, выявляется активная роль в этом глобализации и миграции мусульманского населения в западные страны. Библиография включает в себя несколько сотен источников от сборников хадисов до современных блогов о халяльной пище.
Первая глава анализирует основные пищевые предписания в исламе, выведенные из Корана и Хадисов устных, но впоследствии записанных высказываний пророка. Кроме опоры на Писание и Предание мусульманские юристы
Небольсин Антал Гергей, д-р богословия,
профессор кафедры библеистики Богословского факультета ПСТГУ 127051 Москва, Лихов пер., 6 / 1 gyula@mail.ru
Antal Gergely Nyebolszin, Doctor of Theology Professor of Theological Faculty St. Tikhon's Orthodox Universityfor Humanities 6/1 Likhov pereulok, 127051, Moscow, Russian Federation gyula@mail.ru
ORCID: 0000-0002-0037-8674
ORCID: 0000-0002-0037-8674
