CC BY
18
Рец. на: Козлова Ю. А. Путешествие Петра I в Западную Европу, 1716— 1717 годы. М.: Ломоносов, 2020. 192 с. (История. География. Этнография)
Rev. of: Козлова Ю. А. Путешествие Петра I в Западную Европу, 1716—1717 годы. М.: Ломоносов, 2020. 192 с. (История. География. Этнография)
О путешествиях Петра I в Западную Европу существует богатая и разнообразная историография. В то же время традиционно основное внимание историков сконцентрировано на «Великом Посольстве» 1697—1698 гг., в тени которого остается не менее важная поездка русского государя на Запад в 1716—1717 гг. с целью поиска новых союзников в Северной войне. Хотя в последнее время появляются отдельные исследования по этой проблеме, они в основном ограничиваются освещением ее конкретных аспектов или эпизодов.
В своей монографии Ю. А. Козлова впервые в отечественной историографии, основываясь на широком источниковом материале, предприняла попытку комплексного анализа Второго путешествия Петра I на Запад как исторического феномена.
Рецензируемую книгу выгодно отличает подробный анализ предшествующей историографии. Ю. А. Козлова отмечает, что историками, начиная с XVIII в., изучены многие отдельные аспекты царского «вояжа». Обзор русской историографии начинается упоминанием о И. И. Голикове (с. 6). Но, возможно, на его вкладе в изучение петровской эпохи стоило бы остановиться подробнее, тем более что автор монографии достаточно часто ссылается на него в дальнейшем. Ю. А. Козлова высоко оценивает глубину разработки проблемы российскими историками XIX — начала XX в. (В. И. Герье, М. М. Ковалевским, Г. В. Форсте-ном, А. П. Языковым и др.), отмечая введение ими в научный оборот большого числа источников из отечественных и зарубежных архивов. Вместе с тем она подчеркивает, что они изучали главным образом дипломатические и политические аспекты Второго путешествия Петра I и, отчасти, научные связи. Исследовательница отмечает, что «многие сюжеты путешествия разбираются» С. М. Соловьевым, но само оно не рассматривается как цельное явление. А. Г. Брикнер, по ее мнению, «также основное внимание уделяет внешней политике» и, кроме того, принижает значение второго посольства, не выделяя его из так называемых «малых путешествий» Петра Великого. А. Боди впервые обратился к вопросу о лечении русского царя на курортах Германии и Южных Нидерландов. Экономические аспекты вояжа 1716—1717 гг. подробно рассмотрены Е. П. Карнович. Убедительным выглядит тезис о том, что подход большинства историков XIX в. ко второму путешествию Петра I является в основном описательным (с. 6—10).
Советская историография, как справедливо отмечает автор книги, изначально «относилась к Петровской эпохе скептически, но постепенно тема Петра I становится в ней одной из центральных» (с. 10). Среди работ этого периода автор монографии выделяет труды В. Е. Возгрина, основная заслуга которого заключается во введении в научный оборот огромного количества новых документов из российских и датских архивов (с. 10—11). Не вполне обоснованным выглядит пропуск в историографическом обзоре фундаментальной работы С. А. Фейги-ной об Аландском конгрессе, в которой обстоятельно проанализирована международная обстановка накануне конгресса, в том числе значительное внимание уделено парижскому визиту Петра I, русско-французским переговорам, касающимся посредничества Версаля в подготовке мирного договора между Петербургом и Стокгольмом, и Амстердамскому договору1.
Новый этап в изучении событий 1716—1717 гг. Ю. А. Козлова связывает с постсоветской, в том числе современной российской историографией. По ее мнению, наибольший вклад в разработку проблемы внесли А. В. Беспалова, Г. В. Кретинин, С. А. Мезин, Н. Н. Молчанов, П. П. Черкасов, Г. А. Шатохина-Мордвинцева и др. Автор монографии обоснованно выделяет главную особенность этого этапа в изучении поставленной проблемы — возросший интерес к культурным контактам и перенесение культурных моделей Запада на русскую почву (с. 11—15).
Подробно анализируя западную историографию, Ю. А. Козлова наибольшее внимание уделяет исследованиям нидерландских ученых (Э. Вагемансу, Я. В. Велувенкампу, Д. Кнопперсу, А. Л. Рейману, Я. Стелхему, В. Схелтьенсу, П. Хофтейзеру). В целом, как вытекает из рассуждений Ю. А. Козловой, зарубежная историография формировалась в значительной степени по национальному признаку. Если голландские историки в основном писали о путешествии Петра Великого в Нидерланды, то французы (в частности, К. Ожеро) — во Францию. Немецкий исследователь В. Медигер рассматривал дипломатические отношения России с германскими княжествами и странами Северной Европы, а англичане М. Андерсон и Дж. Блэк изучали роль Лондона в отношениях Петербурга и Версаля. Датский историк Х. Баггер на основании материалов Копенгагенского архива исследовал сношения русского правительства с Данией. Исключение, как следует из рецензируемой монографии, составляют британец С. Байрон, писавший о попытках создания русско-французского альянса против Швеции и Великобритании, и румынский историк К. Коробан, исследовавший значение якобитского фактора во внешней политики Швеции (с. 15-20).
Как указывалось выше, важным достоинством рецензируемой книги является широкая источниковая база, представленная ценными архивными и опубликованными документами. В первую очередь исследовательница обращается к документам, хранящимся в фондах Российского государственного архива древних актов. Она скрупулезно изучила источники, касающиеся отношений петровского правительства с Ганновером, Нидерландами, Данией, Пруссией,
1 Фейгина С. А. Аландский конгресс: внешняя политика России в конце Северной войны. М., 1959.
Францией. Важные сведения о вербовке различных специалистов для службы в России Ю. А. Козлова обнаружила в обширном фонде № 9 («Кабинет Петра I»). Из опубликованных документов были использованы тексты международных договоров, царские указы, главным образом касающиеся внешней политики, материалы делопроизводства, дневники и мемуары, периодическая печать. Любопытные сведения извлечены из источников личного происхождения, среди которых следует отметить, прежде всего, воспоминания герцога де Сен-Симона и нидерландского купца Я. К. Номена (с. 20-28).
Первая глава рецензируемой монографии посвящена анализу предпосылок, целей и организации второго путешествия Петра I в Европу. Ю. А. Козлова является одним из немногих на настоящий момент отечественных исследователей, пытающихся найти связи между Войной за испанское наследство и Великой Северной войной. Она доказывает, что Карл XII даже после крупных поражений от русских войск своей прежде непобедимой армии длительное время надеялся взять реванш, так как чувствовал крепкую поддержку западноевропейских держав. Последние, истощенные длительной войной, надеялись привлечь Швецию, обладавшую мощными сухопутными и морскими силами, на свою сторону. В частности, автор книги отмечает, что «мощнейшая северная держава... могла дать той или иной коалиции значительный перевес» (с. 30). По мнению Ю. А. Козловой, для России в этой ситуации главная проблема заключалась в том, что Швецию поддерживали извне, и закончить войну на Севере можно было, лишь оторвав от Карла XII его союзников (с. 30).
На основании широкого круга источников Ю. А. Козлова рассматривает успешную дипломатическую деятельность Швеции на протяжении длительного периода Северной войны, препятствующую России найти гарантов сохранения завоеванных территорий в Прибалтике. Автор книги также указывает на противоречивую позицию Дании, которая стремилась выиграть войну, практически в ней не участвуя, силой русского оружия (с. 31). В монографии обращается внимание на важный промах петровской дипломатии, которая в надежде на вступление Великобритании в Северный союз поддержала короля Георга I Ганновера в вопросе о присоединении к его курфюршеству Вердена и Бремена. Однако официальный Лондон так и не стал союзником России, а датский король Фредерик IV, также претендовавший на эти земли, счел этот шаг недружественным (с. 32-33). В то же время выглядит малоубедительным тезис, что причиной неурядиц в русско-датских отношениях являлась обида Фредерика IV на Петра I (с. 33). Возможно, в данном случае значение объективных факторов европейской дипломатии были сильнее субъективных.
Ю. А. Козлова подчеркивает, что наибольшие трудности русская дипломатия испытывала в отношении Великобритании. Последняя вела противоречивую политику, «посылая сигналы, свидетельствующие о желании сближения как Швеции, так и России» (с. 32). В книге отмечается важный момент, связанный с надеждами Петра I на вступление в Северный союз Великобритании. Представляется, что данный сюжет заслуживает более тщательного изучения, тем более что автор рассматриваемой книги указывает на интересы Лондона в борьбе за торговлю на Балтийском море (с. 32-34).
Основываясь на широком круге источников, Ю. А. Козлова исследует ход Брауншвейгского конгресса — важного дипломатического форума Европы периода Северной войны. Ю. А. Козлова справедливо отмечает, что Петр I возлагал на него большие надежды, которые, впрочем, не оправдались. Представляет несомненный интерес полемика автора монографии с другим специалистом по истории русской дипломатии этого периода — исследовательницей из Санкт-Петербурга А. А. Стерликовой. Если последняя склонна придавать большое значение Брауншвейгскому конгрессу в истории международных отношений в Европе, то Ю. А. Козлова придерживается «более скромной оценки его значения». Она считает, что воюющие стороны не могли договориться из-за позиции германского императора, который не желал отстаивать интересы России, а Петр I не мог ими поступиться (с. 36).
В монографии удачно показан переход петровской дипломатии от ориентации на союз с Великобританией на переговоры о посредничестве с Францией. Важнейшим поворотным пунктом Ю. А. Козлова считает неудавшийся совместный десант России, Голландии, Дании и Великобритании в 1716 г. Причем она отмечает, что сама идея принадлежала датскому королю Фредерику IV и была им высказана еще в 1710 г. (с. 36-37). Особое внимание в книге уделяется внешнеполитическому положению Франции после поражения в Войне за испанское наследство и предпосылкам ее сближения с Россией. Тем не менее, по мнению Ю. А. Козловой, Петр I, решивший оторвать Версаль от Стокгольма, «поставил перед собой трудновыполнимую задачу разрушить союз, который складывался не одно столетие» (с. 37). Автор книги подчеркивает роль субъективного фактора в русско-французских переговорах 1716-1717 гг. — личность Петра I, «особое обаяние, энергия и напор» которого «могли склонить чашу весов в пользу России» (с. 38).
Переходя к анализу целей и задач русской дипломатии в путешествии русского царя за границу, автор монографии отмечает, что они были в первую очередь дипломатическими: обсудить со шведским послом в Нидерландах вопрос о мире и привлечь к союзу с Россией Францию. В книге убедительно доказывается, что оба направления в тот момент требовали личного участия Петра I (с. 38). Отмечается и факт наличия военных задач у русской миссии рассматриваемого периода, важнейшая из которых заключалась в осуществлении десанта союзников в Сконе. По мысли русского царя, он должен был положить конец войне. Однако из-за разного рода проволочек, а главное — нежелания европейских стран усиления России на Балтике, реализация этого решения продвигалась чрезвычайно медленно. Петр I пытался решить вопрос путем личных переговоров с датским королем Фредериком IV (с. 39).
В основной части рецензируемой книги отдельный блок посвящен экономическим вопросам. Среди них выделяется, прежде всего, необходимость для русского правительства урегулировать с властями Нидерландов торговые отношения. Суть проблемы заключалась в том, что голландским купцам было выгоднее использовать с коммерческими целями Архангельск, где у них были «налаженные торговые связи и соответствующая инфраструктура». Между тем русское правительство разработало совокупность принудительных мер по обеспечению
всей внешней торговли с Республикой Соединенных провинций через Санкт-Петербург. Как отмечает автор, последнее вызывало недовольство торгового сообщества в Нидерландах и его регулярные жалобы своему правительству (с. 40).
Особое внимание в книге уделяется культурным аспектам второго путешествия Петра I. По словам автора, «во втором десятилетии XVIII века полным ходом развивался получивший мощный импульс еще со времен Великого посольства процесс европеизации русской культуры», Санкт-Петербург — новая столица — «должен был стать не только главными торговыми воротами страны, но и центром науки и культуры». Кроме того, в книге подчеркивается необходимость в найме большого количества специалистов, обладавших знанием и мастерством «в целом ряде областей, важных для развития производства, науки и культуры» в России (с. 40).
Представляется чрезвычайно важным вывод о том, что по масштабу целей и задач путешествие Петра I в 1716-1717 гг. вполне можно сравнить с «Великим посольством» 1697-1698 гг. (с. 41).
Изучая маршрут второго вояжа русского царя в Европу, исследовательница обращает внимание на тот факт, что в нем не было случайных мест и городов, и он был заранее тщательно продуман. Кроме того, он существенно отличался от маршрута «Великого посольства», что диктовалось новой международной обстановкой. Если в первом случае движение по различным пунктам Западной и Центральной Европы было продиктовано стремлением найти союзников в борьбе с Турцией, то в 1717 г. важнейшей целью была Франция, союз с которой, как надеялось русское правительство, положит конец изнурительной Северной войне (с. 41).
Касаясь состава посольства 1716-1717 гг., исследовательница отмечает, что в нем была представлена, прежде всего, блестящая плеяда русских дипломатов начала XVIII в. (П. П. Шафиров, П. И. Ягужинский, П. А. Толстой, Б. И. Куракин и др.), что определялось главной целью миссии — заручиться поддержкой Франции в возможных переговорах со Швецией. Ю. А. Козлова доказывает, что «второе путешествие — это целенаправленная, продуманная акция, к которой вполне профессионально готовились государственные чиновники» (с. 47-48). Более того, по ее мнению, критерий принадлежности членов посольства к реформаторской деятельности на родине был определяющим при формировании русским царем штата миссии. По словам автора, даже персонал, осуществлявший сугубо технические функции (врачи, денщики, секретари, слуги и т. д.), был тщательно подобран. Это утверждение подкрепляется, например, тем фактом, что Петр I из окружавших его при русском дворе лекарей взял с собой шотландца Р. К. Эрскина, который был якобитом и имел обширные связи среди эмигрантов-соотечественников в разных странах Европы, прежде всего во Франции. В связи с этим представляется неслучайной встреча русского царя с вдовой изгнанного британского монарха Якова II — королевой Марией Моденской2.
Интересным является предположение Ю. А. Козловой, что Петр I к этому времени уже принял решение передать российскую корону не царевичу Алек-
2 Мезин С. А. Пётр I во Франции. СПб., 2015. С. 73, 124-125.
173
сею, а своей жене — Екатерине Алексеевне. Именно поэтому он, видимо, и взял беременную супругу в столь сложное и утомительное путешествие (с. 48).
Во второй главе автор подробно исследует переговоры, которые велись в ходе заграничного путешествия. Прежде всего в книге рассмотрена дипломатическая деятельность русского посольства в землях Священной Римской империи. Отмечается обоюдный интерес договаривающихся сторон в переговорном процессе. Северогерманские княжества стремились к разделу шведской Померании, которая сравнительно недавно (по итогам Вестфальского мира) вошла в состав владений Стокгольма. Со своей стороны, правящие круги России понимали, что сокрушить шведскую империю без лишения ее территорий в Германии невозможно (с. 50-51). В то же время при наличии общих интересов у России были свои специфические задачи во взаимоотношениях с различными княжествами и городами Империи. В Мекленбурге Петра I интересовали в первую очередь экономические связи. В частности, в переговорах шла речь о постройке Висмар-Демицкого канала, который бы превратил Россию в главного посредника в торговле между Азией и Центральной Европой. Большой интерес царь проявил к Гамбургу, одному из крупнейших портов Западной Европы. Петр I специально остановился на некоторое время в городе, чтобы осмотреть его инфраструктуру (с. 52-53).
Обращаясь к предыстории русско-прусских отношений, автор рецензируемой монографии вступает в полемику со своими предшественниками о роли первого договора Петербурга и Берлина, заключенного в 1713 г. Начиная с С. М. Соловьева, сложилась традиция, согласно которой роль этого союза считалась весьма незначительной. Ю. А. Козлова, напротив, достаточно убедительно доказывает, что сам факт предоставления прусским королем русским войскам возможности прохода через подчиненную ему территорию чрезвычайно важен. Вторым существенным фактором, по ее мнению, явилась возможность давления русского двора на Швецию, используя включение Пруссии в Северный союз (с. 57). Более того, автор книги приходит к выводу, что к 1716 г. «Пруссия стала самым надежным российским союзником в Северной войне» (с. 60). Этот тезис подтверждается документами Походной канцелярии вице-канцлера П. П. Шафирова3.
Во втором параграфе второй главы, посвященном визиту в Данию, содержится общая информация о ходе переговоров, значение которых, по мнению Ю. А. Козловой, было невелико. В честь Петра I давалось такое количество званых обедов и других мероприятий, что стало очевидно, что их единственная цель — отвлечь внимание русского монарха от действительных проблем, которые датское правительство не было склонно с ним обсуждать (с. 65). Автор рецензируемого исследования доказывает, что срыв датчанами десанта в Сконе в 1716 г. явился главной причиной, по которой Петр I спешно покинул Копенгаген и отправился в Нидерланды (с. 71).
Третья глава посвящена поездке Петра I в Нидерланды и Францию. Дискуссионным представляется утверждение автора, что Вильгельм Оранский про-
3 Походная канцелярия вице-канцлера Петра Павловича Шафирова: Новые источники по истории России эпохи Петра Великого / изд. подгот. Т. А. Базарова, Ю. Б. Фомина. Ч. 3. СПб., 2011. С. 54-55.
водил внешнюю политику «в интересах Англии, а уже потом Голландии» (с. 72). Осведомленные современники отмечали, что новый британский монарх тратил огромные финансовые, сырьевые и людские ресурсы своих английских, шотландских и ирландских владений на удовлетворение интересов голландских купцов и промышленников4.
В вопросе о торговле Нидерландов с Россией Ю. А. Козлова полемизирует с западной историографией, в частности нидерландским историком В. Схел-тьенсом, доказывая, что уже в начале XVIII в. торговля в основном велась через Балтику, а не через Архангельск. Автор обращает внимание на тот факт, что хотя Санкт-Петербург утвердился в качестве главного русского порта, купцы из Республики Объединенных провинций предпочитали вести свои коммерческие дела через Ревель и Выборг (с. 75). Особое внимание в монографии уделяется противоречивым тенденциям в вопросе об отношении к России в самой Республике Соединенных провинций. Если Амстердам был заинтересован в расширении торговли с Россией, то «Гаага, средоточие политической жизни страны, поддерживала в Северной войне Швецию» (с. 76-77). В книге приводится любопытный факт: «на протяжении всей [Северной] войны Россия получала из Амстердама оружие» (с. 78). В этой связи Ю. А. Козлова обращает внимание на то, что Петр I, прибыв в Нидерланды, сначала посетил Амстердам и только после — Гаагу (с. 82).
Переходя к поездке русского царя в Париж, автор монографии ставит под вопрос распространенное в историографии представление о том, что она была во многом предпринята спонтанно из-за неудачных переговоров с французскими дипломатами при посредничестве пруссаков, которые велись в Нидерландах и Фландрии5. Ю. А. Козлова обоснованно полагает, что весь предшествовавший визиту в Париж дипломатический диалог (в первую очередь с Пруссией) подготовил объективную почву для сближения двух стран (с. 94-95).
В книге уточняется позиция в вопросе о сношениях с Россией влиятельного кардинала Гийома Дюбуа. Исследовательница доказывает, что последний был против политического союза с Петербургом, но прекрасно осознавал важность торговли с нарождающейся на востоке Европы державой, поставлявшей стратегически важное сырье для французской промышленности и торговли (с. 92).
Завершает рассматриваемую главу второй визит Петра I в Нидерланды и заключение Амстердамского договора. Возможно, здесь стоило несколько подробнее остановиться на участии в шведско-якобитской интриге царского лейб-медика Эрскина.
Четвертая глава монографии, посвященная культурным контактам России и Европы, завязавшимся в ходе царского вояжа 1716-1717 гг., является особенно ценной, так как этот вопрос до сих пор являлся одним из наименее изученных. В книге впервые собраны свидетельства обо всех контактах русского царя с духовными лицами. В частности, помимо общеизвестного факта посещения
4 Подробнее см.: Goldie M., Jackson C. Williamite Tyranny and the Whig Jacobites // Redefining William III / ed. by E. Myers and D. Onnekink. Burlington, 2007. P. 177-199.
5 Мезин С. А. Указ. соч. С. 56-57.
Петром I Сорбонны, Ю. А. Козлова сообщает о его беседе в Нидерландах «с Вест-Заандамским пастором Доминисом Геральдусом фан Альстом» (с. 116).
В последующих разделах высказывается любопытная мысль о том, что русский царь принял решение отправить научную экспедицию В. Беринга под влиянием бесед с Г. В. Лейбницем (с. 122). В этой же главе исследовано посещение Петром I Парижской Академии наук и спорный вопрос о якобы имевшем место случае, когда русский самодержец исправил на глобусе очертания Каспийского моря, проявив недюжинные познания в географии (с. 124-126). Не менее тщательно освещен вопрос о создании и комплектовании Кунсткамеры, идея создания которой, по мнению Ю. А. Козловой, также пришла Петру I в ходе путешествия 1716-1717 гг. (с. 126-128). Значительный интерес представляет тезис о том, что если в ходе «Великого посольства» царя больше интересовали научно-практические достижения стран Европы, то в 1716-1717 гг. «он пытался перенести на русскую почву передовые культурные идеи» (с. 136). В первую очередь речь шла об устройстве и украшении новой российской столицы. В монографии подробно описано становление садово-паркового искусства в России, основанного сначала на нидерландских, а затем французских образцах (с. 143-147).
В последнем параграфе исследовательница останавливается на бытовой стороне пребывания Петра I, ограничиваясь сообщениями о его посещении трех наиболее крупных стран — Дании, Нидерландов и Франции. К настоящему времени данная тема весьма подробно изучена, однако отдельные факты и примеры, приводимые Ю. А. Козловой, не лишены интереса.
Таким образом, автору рецензируемой работы удалось найти свою нишу в массивном комплексе научной литературы, выйти на новый уровень обобщения материала и уточнить многие нюансы формирования внешнеполитического курса России в петровскую эпоху. Новизна исследования заключается в комплексном подходе к изучению путешествия Петра I в Европу в 1716-1717 гг. во всем многообразии экономических, политических, дипломатических, культурных и религиозных аспектов и нюансов этой темы. В книге затронуто немало научных проблем, которые могут стать достойными отдельных самостоятельных исследований в будущем.
Станков Кирилл Николаевич, канд. ист. наук,
ст. науч. сотрудник Центра истории
русского феодализма
Института российской истории РАН
stankov11@yandex.ru
https://orcid.org/0000-0002-5056-225X
Kirill Stankov, Candidate of Sciences in History, Senior Researcher, Centre for the History of Russian Feudalism, Institute of the Russian History of the Russian Academy of Sciences Moscow, Russia stankov11@yandex.ru https://orcid.org/0000-0002-5056-225X
