CC BY
11
Рец. на кн.: Die Sextussprüche und ihre Verwandten / W. Eisele, Y. Arzhanov, M. Durst, Th. Pitour, Hrsg. Tübingen: Mohr-Siebeck, 2015 (SAPERE; XXVI). XIV, 489 S.
Review on: Die Sextussprüche und ihre Verwandten / W. Eisele, Y. Arzhanov,
M. Durst, Th. Pitour, Hrsg. Mohr-Siebeck, 2015
Рецензируемая книга является 26-м томом серии «SAPERE», выпускаемой тю-бингенским издательством Мор-Зибек (Mohr-Siebeck). Слово «SAPERE» представляет собой аббревиатуру латинского наименования «Scripta Antiquitatis Posterioris ad Ethicam REligionemque pertinentia», то есть «Писания поздней античности, касающиеся этики и религии». В то же время это слово по-латыни означает «быть разумным» и «ощущать вкус». По замыслу редакторов, серия призвана привлечь внимание к греческим и латинским текстам I—IV вв., остающимся в тени памятников более ранних эпох, и при этом ее выпуски должны не только интеллектуально обогащать читателей, но и развивать их «вкус» к чтению позднеантичных авторов. Издания серии «SAPERE» всегда сосредоточены на презентации конкретных текстов, снабжая их переводом и сопровождающими исследованиями.
В данном томе предметом рассмотрения оказываются «Изречения Секста»1 и те памятники, с которыми этот сборник сентенций обнаруживает многочисленные пересечения. Специфика этого памятника состоит в том, что, имея, с одной стороны, хождение в христианских кругах, — первые цитаты из него содержатся у Оригена, — он, с другой стороны, оказывается в высшей степени близким, вплоть до дословных совпадений, некоторым языческим сочинениям аналогичного жанра. При этом внимательное чтение «Изречений» позволяет увидеть в их тексте следующие характерные особенности. В памятнике нет ни одного упоминания о Христе, и в тех местах, где перед нами явные новозаветные аллюзии, словоупотребление и стиль приспособлены к классическим греческим литературным стандартам. Одновременно с этим сентенции, имеющие языческие параллели, подвергаются своеобразному редактированию посредством введения в текст слов, имеющих христианский колорит. Так, стандартной для «Изречений» является замена слова «мудрец» (оюфбс;) христианизирующим «верный» (тотбс;). Таким образом, перед нами своеобразное сочетание «эллинизации христианства» и «христианизации эллинизма». Это и делает исследование «Изречений Секста» интересным и позволяющим выйти на уровень серьезных богословских и церковно-исторических обобщений. Отсутствие упоминаний о Христе дало в свое время формальные основания блж. Иерониму Стридон-скому усомниться в христианском происхождении «Изречений» и в ходе своей резкой полемики с Руфином Аквилейским поставить ему на вид, помимо про-
1 Русский перевод с вступлением, комментариями и приложениями выполнен автором этих строк: Изречения Секста / А. С. Небольсин, пер., вступ. ст., коммент. М.: ПСТГУ, 2007.
чего, также и то, что, переведя этот памятник на латинский язык2 как творение папы-мученика Сикста II3, он вводит христиан в соблазн. Вопросы относительно «статуса» «Изречений», меры в них христианского содержания и их места в древнецерковной традиции с тех пор так или иначе оказываются в центре любого разговора об этом творении.
Памятник дошел до нас помимо греческого оригинала в латинском и сирийском переводах, значительная часть коптского перевода была найдена в Наг-Хаммади, сохранились также армянские, грузинские и эфиопские фрагменты.
Над рецензируемым изданием работал коллектив из четырех исследователей. Большая часть работы выполнена профессором Вестфальского Вильгельмс-университета в Мюнстере Вильфридом Айзеле. Его сотрудниками были профессор Высшей богословской школы в Куре (Швейцария) Михаэль Дурст, а также Томас Питур и российский исследователь Юрий Аржанов. Открывается том вступлением (с. 3—53), озаглавленным «Папа или язычник? К характеристике "Изречений Секста" и их автора»4. Здесь В. Айзеле обозревает вопросы авторства «Изречений», их предполагаемых читателей, источников, а также основных идей и используемых традиций (языческих и христианских). Он делает однозначный и совершенно справедливый вывод, что автором сборника мог быть только христианин, при этом принадлежность памятника Сиксту II признается им возможной, хотя и недоказуемой. В любом случае, автор должен характеризоваться как редактор-компилятор, работавший с рядом источников и традиций разного происхождения, которые он подверг взаимной адаптации. Подраздел вступления, посвященный жанру изречений у «Секста», Евагрия Понтийского и в раннем монашестве (с. 42—52), написан Михаэлем Дурстом. За вступлением следует корпус текстов5 в оригинале и немецком переводе Вильфрида Айзеле, а также принадлежащие перу этого же исследователя комментарии6 к публикуемым памятникам (с. 57—188 и с. 189—279 соответственно). Комментарии отличаются значительной историко-филологической и богословской содержательностью и в полной мере раскрывают всё своеобразие «Изречений Секста» как своего рода пограничного между различными традициями текста.
Далее в издании помещен ряд исследовательских статей. Первая из них написана Вильфридом Айзеле и касается композиции и истории текста рассматриваемого корпуса («Секст и родственные ему тексты»7, с. 283—306). Второй очерк написан Т. Питуром и посвящен выяснению того, что связывает «Изречения» с пифагорейской традицией — по крайней мере в том виде, в каком она существовала, или так, как она воспринималась во время составления памятника («Секст
2 Перевод выполнен ок. 400 г.
3 Руфин в предисловии к своему переводу указывает на то, что таково известное ему предание.
4 «Papst oder Heide? Zum Charakter der Sextussprueche und ihres Verfassers».
5 «Изречения Секста», родственные им языческие изречения Клитарха и «пифагорейцев», а также изречения Евагрия, содержащие в ряде мест переклички с названными сборниками.
6 Прокомментированы не все изречения, а только те, которые представляют наибольший исследовательский интерес.
7 «Sextus und seine Verwandten. Eine Kompositions- und Textgeschichte anhand der Editionen».
и пифагорейцы его времени»8, с. 307—323). Необходимость рассмотрения этой проблемы обусловлена тем, что в своей вышеотмеченной полемике с Руфином блж. Иероним указывал, что на самом деле «Изречения» принадлежат перу некоего «Секста пифагорейца», и вне зависимости от того, насколько точной фактической информацией располагал Иероним, очевидно, что он не мог утверждать чего-то заведомо неправдоподобного с точки зрения его потенциальных читателей. Т. Питур в своем кратком этюде приходит к выводу о несомненном наличии в «Изречениях Секста» (нео)пифагорейских мотивов, которые, однако же, подвергнуты основательной христианизации.
Две следующие статьи вновь написаны В. Айзеле. В первой из них он исследует, каким образом исходный языческий материал сентенций Клитарха христианизируется в «Изречениях Секста», причем в центре внимания оказывается выдвижение на первый план понятия веры («Мудрец становится верным»9, с. 325— 345). Во второй предметом внимания становится учение «Изречений» о браке и воздержании в контексте использования в памятнике мотивов из 1 Кор 7 («Павел на распутье между воздержанием и браком. К вопросу о рецепции 1 Кор 7 у Секста и в новозаветных домашних кодексах»10, с. 347—376). Этот раздел написан с позиций непризнания посланий к Колоссянам и Ефесянам подлинными творениями ап. Павла11, и соответственно их учение уже представлено как «рецепция» идей ап. Павла, тем самым оказываясь в одном ряду с «Изречениями Секста». Так или иначе, здесь справедливо отмечается в целом гораздо более ярко выраженная аскетическая направленность «Изречений» по сравнению с любым пластом наследия ап. Павла и в то же время определенная его деэсхатологизация.
В следующем очерке («Секст на Востоке»12, с. 377—398) Ю. Аржанов обозревает сирийскую традицию «Изречений», гораздо более полную, нежели другие дошедшие до нас переводные версии памятника. Следует отметить, что роль Ю. Аржанова в рецензируемом сборнике выходит за рамки простого авторства данного раздела. В комментариях к «Изречениям пифагорейцев», также сохранившимся в сирийском переводе, В. Айзеле неоднократно отмечает ценнейшие текстологические консультации Аржанова. Завершает издание этюд М. Дурста о восприятии «Изречений Секста» Евагрием («Воздействие "Изречений Секста"» в монашестве: Евагрий Понтийский»13, с. 399—449). Большую ценность здесь представляют синоптические таблицы, наглядно представляющие использование «Изречений Секста» и сентенций из родственного им круга памятников в «Изречениях» Евагрия, а также использование последних в более поздних византийских сборниках.
8 «Sextus und die Pythagoreer seiner Zeit».
9 «Der Weise wird zum Glaeubigen. Die Christianisierung der Kleitarchossprueche durch Sextus».
10 «Paulus am Scheideweg von Enthaltsamkeit und Ehe. Zur Rezeption von 1Kor 7 bei Sextus und in den neutestamentlichen Haustafeln».
11 Позиция очень характерная для современной библейской науки, являющаяся для многих ее представителей своего рода догматом.
12 «Sextus im Orient. Die syrische Überlieferung der Sextussprüche».
13 «Nachwirken der Sextussprüche im Mönchtum: Evagrius Ponticus».
В целом данное издание оставляет прекрасное впечатление, высокий исследовательский уровень его содержания не подлежит никакому сомнению. У рецензента есть лишь два замечания, никоим образом не влияющие на общую оценку. Во-первых, не совсем очевидно, почему из переводов «Изречений Секста» предметом специального рассмотрения оказывается лишь сирийский. Как минимум латинская версия заслуживала бы, на наш взгляд, столь же пристального внимания — как в силу своего исторического значения в качестве основного свидетеля текста на протяжении веков14, так и в силу значительного объема рукописного материала, до сих пор остающегося не в полной мере исследованным. Да и коптский перевод, несмотря на свой фрагментарный характер, достаточно значителен по объему, а его обретение в составе гностической библиотеки позволяет поставить в связи с ним очень серьезные историко-богословские вопросы. Во-вторых, представляется, что в круг рассматриваемых в связи с «Изречениями Секста» текстов можно было бы включить и трактат Порфирия «К Маркелле»15, в котором содержится множество перекличек с ними.
В любом случае, отрадно видеть, что «Изречения Секста» не остаются без исследовательского внимания, и посвященные им научные труды появляются с известной степенью периодичности. Пусть сам памятник и не имеет большого самодовлеющего значения, оставаясь в тени масштабного наследия древнехристианских апологетов, Климента Александрийского и Оригена, но как раз его небольшой объем вкупе с наличием ряда «параллельных» текстов позволяет в связи с ним и на его материале предельно точно и конкретно ставить вопросы и вести исследовательский процесс. Можно надеяться, что за рецензируемым изданием в обозримом будущем последуют и другие труды в данной области.
14 Содержащие оригинальный греческий текст «Изречений» рукописи были открыты лишь в конце XIX в.
15 Как это сделано в подготовленном нами русском издании. С другой стороны, нами были оставлены без внимания изречения Евагрия, подробно рассматриваемые в рецензируемом издании.
Небольсин Антал Гергей (Антон Сергеевич), д-р богословия
ПСТГУ
Российская Федерация, 127051 г. Москва, Лихов пер., д. 6 gyula@mail.ru
Nyebolszin Antal Gergely, Doctor of Theology, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities, 6/1 Likhov pereulok, Moscow 127051, Russian Federation gyula@mail.ru
