CC BY
46
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 4 (359). Право. Вып. 41. С. 106-109.
УДК 343 ББК 67.308
РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ АНАЛИЗ КВАЛИФИЦИРУЮЩИХ ПРИЗНАКОВ
Д. Ж. Буликеева
ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет», Челябинск, Россия
Проводится анализ письменных источников уголовного права. Изучается законодательное закрепление квалифицирующих признаков. Сопоставляются содержание понятий квалифицирующих признаков, рассматривается их развитие во временном пространстве. Выявляются особенности квалифицирующих признаков в каждом периоде уголовного законодательства России.
Ключевые слова: квалифицирующие признаки, письменные памятники уголовного права, дифференциация уголовной ответственности, юридическая техника закрепления квалифицирующих признаков, тенденции развития.
Использование квалифицирующих признаков как инструмента дифференциации уголовной ответственности в теории уголовного права — явление достаточно позднее. Однако это не означает, что данные признаки и вовсе не применялись законодателем. Уже в XI в. мы можем встретить квалифицирующие признаки при изучении Русской Правды — первого письменного памятника уголовного права. Так, в ст. 1 краткой редакции используются квалифицирующие признаки, характеризующие объект преступления, а точнее, потерпевшего: «Если убитый — русин, или гридин, или купец, или ябедник, или мечник, или же изгой, или Словении, то 40 гривен уплатить за него». Подобная дифференциация наказания происходит и в ст. 21-27, где в качестве квалифицирующих признаков используется социальное положение потерпевших.
В пункте же третьем присутствуют квалифицирующие признаки, характеризующие объективную сторону состава преступления: «Если кто кого-либо ударит палкой, жердью, ладонью, чашей, рогом или тылом оружия, платить 12 гривен». Кроме того, в данном документе имеется квалифицирующий признак «группа лиц»: «Если украдут овцу, или козу, или свинью, а 10 воров одну овцу украли, пусть каждый уплатит по 60 резан продажи».
Таким образом, квалифицирующие признаки использовались законодателем задолго до их юридического закрепления, а также теоретического изучения. Однако незнание данного института не помешало их активному применению. Скорее всего, это было сделано интуитивно, с целью дифференциации уголовной ответственно-
сти, осознанное же применение данных признаков возникло намного позже.
В целом все чаще и чаще прослеживается тенденция к применению квалифицирующих признаков.
В пространной редакции Русской Правды, датируемой второй половиной XV в., используются все те же квалифицирующие признаки, характеризующие социальный статус потерпевшего (ст. 1, 9-14). Именно квалифицирующие признаки, относящиеся к объекту и объективной стороне состава преступления, наиболее употребимы. Квалифицирующие признаки, характеризующие субъективную сторону состава преступления, почти не встречаются. Лишь в ст. 80 можно отметить данный признак: «А кто пакощами конь порежеть или скотину, продаже 12 гривень, а пагубу господину урокъ платити». Как утверждает М. Н. Тихомиров, слово «пакощами» обозначает «с умыслом, преднамеренно», то есть «преднамеренность и характер действий раскрывают их социальную подоплеку — протест против усиливавшегося феодального гнета».
Т. А. Лесниевски-Костарева считает, что развитие законодательной техники привело к выделению признаков, заметно увеличивающих ответственность (по современной терминологии — особо квалифицирующих). По ее мнению, впервые это произошло с признаком «повторность», закрепленным в ст. 5 Двинской Уставной грамоты 1397 г., где совершение преступления в первый раз влекло штраф в размере стоимости похищенного, во второй — продажу в рабство, а в третий — повешение. Виды повторности стабильно выступали квалифицирующими и особо
квалифицирующими обстоятельствами в законодательных актах XV-XVI вв.: в Уставе Ярослава о земских делах (ст. 5), Псковской Судной грамоте (ст. 8), Судебнике 1497 г. (ст. 11).
Последний памятник в этом перечне отличается также тем, что в нем имеются квалифицирующие признаки, характеризующие субъект преступления («А попа и дьякона, и монаха, и монахиню, и [церковного] сторожа, и вдову, которые питаются от церкви божьей, тех судит святитель или его судья» (ст. 59); «[если] ответчик будет стар или малолетен, или увечен, или [если ответчиком будет] поп, или монах, или монахиня, или [вообще] лицо женского пола, то...» (ст. 49)), а также субъективную сторону состава преступления («клевете с целью вымогательства» (ст. 8); «с целью выдачи его врагу» (ст. 9)). Таким образом, расширяется спектр употребления квалифицирующих обстоятельств. Однако заслуга Судебника 1497 г. заключается не только в том, что он использует признаки, относящиеся к субъекту и субъективной стороне состава преступления, а также в том, что законодатель делает попытки дать разъяснение квалифицирующим признакам: «.погибнет без всякого злого умысла с его стороны: утонет или сгорит, или его захватит войско» (ст. 55).
Следующим наиболее значимым памятником, повлиявшим на становление института квалифицирующих признаков, является Соборное уложение 1649 г. В данном источнике не только активно используются квалифицирующие признаки, но и увеличилось их разнообразие, а также описана техника их законодательной регламентации. К новым признакам относятся: «совершение преступления в условиях стихийного бедствия» (ст. 91), «с оказанием сопротивления при задержании» (ст. 88) и др.
Еще большее разнообразие квалифицирующих признаков наблюдается в Артикуле воинском 1715 г.— наиболее известном памятнике имперского периода (конец XVII — начало XVIII в.). Увеличивается не только палитра данных признаков, но также и частота их применения: около трети артикулов (65 из 209) дифференцируют типовое наказание с помощью квалифицирующих признаков. Артикул воинский продолжает тенденцию закрепления квалифицирующего признака повторности как важного средства дифференциации уголовной ответственности: «.а учинится то единожды или дважды.» (артикул 6). Также законодатель дает разъяснения некоторым квалифицирующим признакам
(«Артикул 15. Когда священник без знатной причины (а имянно; разве за болезнию и таковыми подобными)...»), что свидетельствует об усилении их значения в правовой жизни. В артикуле активно используются признаки, относящиеся к субъективной стороне состава преступления, что важно для их развития, ведь до этого момента прерогатива отдавалась квалифицирующим признакам, характеризующим объект и объективную сторону состава преступления. Так, в артикуле 7 сказано: «сие в сердце, или с должной ревности»; в артикуле 27 — «злости или упрямства»; в артикуле 28 — «от лености, глупости или медлени-ем, однакож без упрямства, злости и умыслу оное не управит». Помимо прочего к заслугам данного памятника причисляют использование нумерации квалифицирующих признаков в тексте отдельных артикулов, что в свою очередь облегчило их использование.
Послепетровский период знаменателен обращением к французскому Просвещению, в чем во многом заслуга Екатерины II. Благодаря этому влиянию успешное развитие получила теория уголовного права. Уже в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. можем наблюдать вполне развитое законодательное закрепление квалифицирующих признаков. Если рассматривать квалифицирующие признаки по видам, то признаков, относящихся к объективной стороне состава преступления, насчитывалось 76,67 % (983 из 1282), среди них можно назвать следующие: повторность (встречается 531 раз), место и время (95 и 32), преступные последствия (64), насилие (28), важные и особо важные случаи (18), группа лиц, толпа (16), добровольный отказ, явка с повинной и деятельное раскаяние (20). Квалифицирующие признаки, характеризующие субъективную сторону состава преступления, составили 9,20 %, среди них «корыстные и иные личные, противозаконные виды» упоминаются 37 раз, остальные признаки характеризуют разновидности умысла, мотивов и целей. Квалифицирующие признаки, характеризующие субъект преступления, составили 9,04 % (профессиональное, служебное, должностное, социальное, семейное положение, национальность). На долю квалифицирующих признаков, характеризующих объект преступления (несовершеннолетний, женщина, родственник виновного, начальник), приходится 5,07 %. В результате в данном памятнике 737 из 2023 (36,43 %) статей Особенной части содержат квалифицирующие
108
Д. Ж. Буликеева
и привилегирующие признаки, доля квалифицированных и привилегированных составов также достаточно велика — 1282 из 3419 (37,49 %). Впоследствии данный источник подвергся неоднократному изменению, но доля квалифицирующих составов осталось почти прежней. А в Уголовном уложении 1903 г. число квалифицированных и привилегированных составов возросло до 46,75 % (512 из 1095).
Таким образом, наблюдается явная тенденция увеличения роли квалифицирующих признаков в уголовном законодательстве как важного инструмента дифференциации уголовной ответственности. При изучении письменных памятников прослеживается все лучшая юридическая техника закрепления квалифицирующих признаков. Так, если первоначально квалифицированные составы являлись самостоятельными статьями, то в последних памятниках они выделялись в отдельную часть статьи, после основного состава, тем самым облегчался их поиск и применение (например, ст. 320, 322 Уложения о наказаниях). В принципе Уложение отличается систематичностью изложения. Новацией данного памятника стало также общее требование — одинаковое значение терминов в содержании всего источника. Также значительно сократилось число квалифицирующих признаков, относящихся к объекту преступления, детализировались квалифицирующие признаки, относящиеся к объективной и субъективной сторонам состава преступления, появились новые признаки (например «убийство лица в связи с исполнением им общественной или служебной обязанности»); изменилась редакция некоторых признаков, в ряде случаев казуистические формулировки заменены более общими. Нередко оценочные квалифицирующие признаки стали излагаться формализованно.
Таким образом, к концу XIX в. система квалифицирующих признаков приобрела более или менее современные очертания. Со временем были оставлены в прошлом и исключены как ненужные многие признаки, но те, что сохранились, эволюционировали в содержательном плане.
Что касается послереволюционного периода, то опыт, накопленный за множество столетий, хотя и был официально отвергнут, но, тем не менее, нашел свое отражение в законодательстве. Квалифицирующие признаки также нашли применение, хотя техника их юридического закрепления изменилась. Что касается квалифицирующих составов, то первоначально прослежи-
вается их значительное сокращение. Так, согласно Л. Л. Кругликову, в Уголовном кодексе (УК) РСФСР 1922 г. доля составов с использованием квалифицирующих и привилегирующих признаков составила лишь 29 % от всех составов преступлений. В УК РСФСР 1926 г. прослеживается более широкое использование рассматриваемых признаков (33 %) всех составов преступлений, в Кодексе 1960 г. они встречаются почти в половине составов, а в УК РФ 1996 г.— более чем в половине составов преступлений.
По данным Л. Л. Кругликова, УК РСФСР 1922 г. включал 76 видов квалифицирующих признаков, УК РСФСР 1926 г.— 79. Из них более половины составляли признаки, характеризующие объективную сторону состава преступления.
По мнению Т. А. Лесниевски-Костаревой, уголовные кодексы советского периода многое заимствовали из кодексов предшествующего периода. В частности квалифицирующие признаки, содержащиеся в УК РСФСР 1922 г., имеют аналоги в Уголовном уложении. Например, ст. 142 содержит пункты «а» («из корысти») и «в» («способом, опасным для жизни многих людей или особо мучительным для убитого»).
Однако появились и новые квалифицирующие признаки. Например, в составе кражи (ст. 180 УК РСФСР 1922 г.): с применением технических средств, в виде профессиональной деятельности, в особо крупных размерах, систематически, должностным лицом. А УК РСФСР 1926 г. содержал следующие ранее неизвестные признаки: вследствие нужды и безработицы, из государственных и общественных хранилищ и мест общественного пользования, во время общественного бедствия, лицом, имеющим специальный доступ к имуществу, совершенное военнослужащим при особо отягчающих обстоятельствах.
Что касается техники закрепления квалифицирующих признаков, то здесь прослеживается явное несовершенство законодательства. Ведь при рассмотрении УК РСФСР 1922 г., можно наблюдать наличие данных признаков как в санкции статьи, без выделения ее в отдельную часть, так и вовсе в отдельной норме. При этом квалифицированные составы могли излагаться раньше основного. Таким образом, отсутствовало структурированное изложение квалифицирующих признаков. Более того, законодатель обозначал используемые признаки в качестве отягчающих обстоятельств. В УК РСФСР 1926 г. вышеперечисленные недочеты были проявлены менее ярко,
но, тем не менее, также имелись. Положительной тенденцией можно считать стремление к унификации законодательных конструкций в сравнении с дореволюционным периодом. С каждым разом все чаще можно наблюдать выражение «то же деяние» в начале описания квалифицированного состава. Аналогичной формулировкой в законодательстве предшествующего периода являлось «ежели сие деяние совершено», окончательно исчезнувшее в 1960 г.
УК РСФСР 1960 г., как уже было отмечено, содержал значительное число квалифицирующих признаков. Из них доминирующее положение занимали признаки, относящиеся к объективной стороне; что касается признаков, характеризующих субъект преступления, то наметилось их значительное увеличение, в отличие от признаков, характеризующих субъективную сторону состава преступления, число которых значительно сократилось. Доля признаков, относящихся к объекту преступления, осталась неизменной.
По состоянию на 1 января 1992 г. Кодекс насчитывал около 350 квалифицирующих признаков (более 70 видов). Доля квалифицированных и привилегированных составов равнялась 54,7 %. В сравнении с предшествующими годами улучшилась практика закрепления квалифицирующих признаков, что, несомненно, облегчило процесс поиска необходимой нормы.
Таким образом, квалифицирующие признаки продолжали играть важную роль в советском уголовном законодательстве. Многое было заимствовано из предшествующего периода, претерпев определенные изменения.
В итоге можно выделить следующие особенности развития квалифицирующих признаков в советский период: повышение роли квалифицирующих признаков как средства дифференциации уголовной ответственности, в результате чего прослеживается рост их применения в виде квалифицированных составов; сокращение числа видов квалифицирующих признаков; унификация терминологии и улучшение техники законодательного закрепления.
Рассмотрев становление квалифицирующих признаков на протяжении достаточно длительного промежутка времени, можно сказать, что данные признаки прошли долгий путь своего развития. От неосознанного интуитивного применения до тщательного изучения и осознанного закрепления. В каждом изученном письменном памятнике прослеживаются не только специфика развития общества, но и законодательство конкретного периода. Сложности понимания квалифицирующих признаков существовали вплоть до конца XX в., что вызывает особый интерес к ним и повышает их значимость.
Сведения об авторе
Буликеева Динара Жолаушобаевна — аспирант кафедры уголовного права и криминологии Челябинского государственного университета, Челябинск, Россия. ugp@csu.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. № 4 (359). Law. Issue 41. P. 106-109.
RETROSPECTIVE ANALYSIS OF AGGRAVATING CIRCUMSTANCES
D. Zh. Bulikeeva
Postgraduate student of the Department of criminal law and criminology of the Chelyabinsk state University. Chelyabinsk,
Russia. ugp@csu.ru
The article analyzes the written sources of criminal law. We study the legislative consolidation of aggravating circumstances. Compares the content of the concepts of aggravating circumstances and discusses their development in a temporary space. The peculiarities of aggravating circumstances in each period of Russian criminal law.
Keywords: aggravating circumstances, written records of criminal law, the differentiation of criminal responsibility, legal technique fixing aggravating circumstances and trends.
