CC BY
237
Вестник ДВО РАН. 2011. № 1
УДК 930.26(519.3)
Н.Н.КРАДИН, А.Л.ИВЛИЕВ
Результаты археологических исследований киданьских городов в Монголии
Анализируются материалы совместной российско-монгольской экспедиции1, изучавшей города и крепости империи Ляо (907-1125) на территории Монголии и составившей их подробную карту. В 2004-2008 гг. выявлена квартальная структура застройки города Чинтолгой балгас, обнаружены следы пребывания в нем бохайского населения, что подтверждается данными из летописи «Ляо ши». На Чинтолгой балгасе раскопано несколько жилищ верхнего горизонта с отопительной системой (кан). Найдено большое количество артефактов, включая керамику, фарфор, украшения, черепицу, фаунистические остатки. Таким образом, свидетельства проживания бохайцев обнаружены в монгольских степях - в нескольких тысячах километров от их исторической родины.
Ключевые слова: кидани, империя Ляо, Монголия, урбанизация, кочевники.
Results of archaeological studies of Kitan towns in Mongolia. N.N.KRADIN, A.L.IVLIEV (Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, FEB RAS, Vladivostok).
Materials ofjoint Russian-Mongolian expedition (2004-2009) studied the fortress settlements and towns of the Liao Empire (907-1125) in the territory of Mongolia were surveyed. As a result, a detailed map of all sites of Liao Empire in Mongolia was compiled. In addition, in 2004-2008 the excavations of Chintolgoi balgas were realized. In 2004-2008 block structure of Chintolgoi balgas city build up was detected as well as traces of presence of Bohai people that confirmed by data from “Liao shi” annals. Remains of some dwellings of upper construction horizon of Chintolgoi balgas with heating system (kang) were unearthed. Many artifacts, including ceramic, porcelain, works of art, tile, and remains of fauna were found. Thus, traces of Bohai people transferred by their conquerors have been found at thousands kilometers from their motherland, in Mongolian steppes.
Key words: kitans, the Liao Empire, Mongolia, urbanization, nomads.
История взаимоотношений между кочевниками монгольских степей и китайской цивилизацией насчитывает несколько тысячелетий. Начиная с эпохи хунну в этом регионе сложилась биполярная картина мира: китайские династии на юге и кочевые империи на севере. Прослеживается определенная синхронность циклов подъема-упадка степных империй и китайских династий - хунну и Хань, тюрки/уйгуры и Тан [5-7, 16, 19]. В конце IX-начале X в. эта синхронность была нарушена кризисом и распадом династии
КРАДИН Николай Николаевич - доктор исторических наук, заведующий центром политической антропологии, ИВЛИЕВ Александр Львович - кандидат исторических наук, заместитель директора по научной работе (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток).
E-mail: [email protected]
1 Работа написана по материалам исследований Российско-монгольской археологической экспедиции 2004-2009 гг. Российскую сторону в полевых исследованиях представляли: Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (д.и.н. Н.Н.Крадин, к.и.н. А.Л.Ивлиев, Ю.Г.Никитин), Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (д.и.н. С.В.Данилов), Кемеровский государственный университет (к.и.н. С.А.Васютин). С монгольской стороны партнерами являлись Институт изучения кочевых цивилизаций ЮНЕСКО (проф. А.Очир, Б.Анхбаяр, Г.Батболд), Национальный исторический музей Монголии (к.и.н. Л.Эрдэнэболд), Институт археологии МАН (доктор А.Энхтур). В раскопках принимали участие студенты-антропологи Дальневосточного государственного технического университета и студенты монгольских вузов. Работы проводились за счет средств программ фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» и «Историко-культурное наследие и духовные ценности России», грантов РГНФ (№ 02-01-00176а, 06-01-91915е^, 06-01-91915е^, 07-01-92002а/^ 07-01-9207b/G, 08-01-92072е^), а также РГНФ (№ 09-01-00042е^).
Тан и запустением степи, вызванным разгромом Уйгурского каганата енисейскими кыр-гызами. Данное обстоятельство дало возможность проявить себя народам Маньчжурии, до этого занимавшим подчиненное положение в региональных геополитических баталиях. Это удалось киданям, которые создали империю Ляо.
Кидани тоже были кочевниками, но обитали к востоку от монгольских степей, на территории современной Маньчжурии и Внутренней Монголии КНР. В 902 г. они вторглись на территорию Китая, разрушили 9 городов и взяли в плен 95 тыс. чел. Вернувшись домой, кидани построили город, обнесенный стенами, где расселили часть угнанных пленников, а затем продолжили походы на юг. Постепенно под их властью оказалась почти вся территория Северного Китая. В киданьской империи Ляо, где общая численность населения составляла 3 800 тыс. чел. [20, р. 58], номады кидани составляли всего пятую его часть (750 тыс. чел.). В состав империи входили также земледельцы китайцы (2 400 тыс. чел. - более половины населения), бохайцы (450 тыс. чел.), некиданьские (так называемые варварские) скотоводческие и охотничьи (200 тыс. чел.) народы.
Первоначально династия Ляо представляла собой классическую данническую империю кочевников. Дань и вымогаемые от китайских государств «подарки» приносили огромную прибыль. Так, после подписания мирного договора в 1005 г. Сунская династия согласилась выплачивать Ляо ежегодно 100 тыс. лянов серебра и 200 тыс. кусков шелка. После новой военной кампании 1042 г. выплаты были увеличены до 200 тыс. лянов серебра и 300 тыс. кусков шелка [2, с. 63, 69, 148]. Длительное время эти доходы составляли основу бюджета империи. С варварских народов регулярно взималась дань лошадьми, мехами, охотничьими соколами, жемчугом, рыбой и пр. [2, с. 294-299; 20, р. 93, 100, 120, 127]. Так, с начала Х по начало XII в. с чжурчжэней дань взималась 69 раз, а с тели и уго - 18 раз [1].
По мере включения в состав империи значительных земледельческих территорий появилась потребность создания более сложного механизма администрации. Традиционные предгосударственные институты управления конфедерацей «восьми племен» ки-даней2 не были приспособлены для сложной экономики земледельческой цивилизации с многочисленными городами (к 938 г. в Ляо было уже 24 города). Это привело к созданию в 947 г. дуальной системы государственного аппарата, разделенной на Северную (ей подчинялись кочевники) и Южную (для руководства завоеванными территориями) администрации.
В империи Ляо было большое количество городов различного уровня и статуса. Самый высокий имели пять столиц (рис. 1). Считается, что институт пяти столиц был заимствован киданями у бохайцев, хотя истоки этой системы лежат в китайских представлениях о пространстве власти и социума. Верхняя столица империи находилась неподалеку от р. Шара-мурэн, в окрестностях современного г. Линьдунчжэнь во Внутренней Монголии КНР. Средняя столица была расположена около места впадения Шара-мурэн в Ляохэ. Это зоны обитания киданей и других скотоводческих народов империи. Восточная столица располагалась в местах расселения бохайцев, там, где сейчас находится современный г. Ляоян. Два последних столичных города были расположены в пределах проживания китайского населения. Западная столица - это современный г. Датун в провинции Шэньси, а Южная - современный Пекин.
Чем интенсивнее шли процессы аккультурации и перехода к оседлому образу жизни в киданьском обществе, тем сложнее было противостоять набегам шивэйских кочевников с севера. Если раньше кидани решали эти проблемы посредством активных карательных походов в степь, то в процессе ассимиляции завоевателей завоеванными они переняли от китайцев пассивную стратегию обороны. Именно тогда был сооружен так называемый вал Чингис-хана протяженностью около 700 км по территории северо-восточной Монголии,
2 Племенной союз киданей до образования империи.
Рис. 1. Киданьские городища на территории Монголии
КНР и Забайкалья [9]. Кроме того, для поддержания своего присутствия на территории монгольских степей кидани построили серию крепостей в бассейне рек Керулен и Тола [3] (рис. 1). В 2009 г. нами были подробно обследованы городища в восточной Монголии в бассейне р. Керулен.
Из этих городищ наибольший интерес вызывает Барс хот-1. Оно находится на левом берегу р. Керулен в Восточном аймаке Монголии, его форма представляет собой неправильную трапецию. Западный и восточный валы ориентированы по линии север-юг. Длина северного вала 1,7 км, южного - 1,6 км, западного - 2 км и восточного - 1,4 км. В южной части памятника зафиксированы две пересекающиеся улицы, остатки зданий и усадебных комплексов. Традиционно это городище относили к эпохе киданей, однако здесь не было найдено киданьской керамики. По своим размерам оно приближается к столичным городам империи Ляо, что недопустимо по градостроительными канонам того времени. Кроме того, крупные конструкции зафиксированы на юге города, что вписывается в монгольскую практику (ставка должна находиться на юге). По этим причинам, а также потому, что рядом находится дворцовый комплекс Тогон-Тэмура - последнего императора монгольской династии Юань (1206-1368), мы полагаем, что данный памятник должен относиться не к киданьскому, а к монгольскому времени. По всей видимости, после изгнания монголов из Китая здесь начал строиться столичный город. Однако по политическим причинам ставка была перенесена в древнюю столицу Монгольской империи - г. Каракорум. После этого строительство новой столицы было остановлено.
Городище Зуун-хэрэм находится у слияния Керулена с р. Мурэн, в сомоне Мурэн Хэн-тэйского аймака. Городище представляет собой почти правильный прямоугольник, ориентированный с небольшим отклонением по сторонам света (западная сторона 343°). Длина северного вала 425 м, южного - 428 м, восточного - 510 м, западного - 498 м. Высота в разных местах 2-3 м, ширина вверху 2,5 м, внизу - около 20 м. Местами вал сильно оплыл. Перед ним выкопан ров, имеются трое ворот с Г-образным захабом, по одному с западной, южной и восточной сторон. В валу есть несколько более поздних разрывов, наружу выступают фронтальные и угловые башни. От южных и восточных ворот идут две перпендикулярные широкие улицы, которые соединяются в центре. Визуально прослеживаются следы кварталов правильной формы, усадебных комплексов, других конструкций.
На поверхности много фрагментов орнаментированной киданьской керамики, черепицы, металлургического шлака.
В 2 км к юго-западу находится другое городище того же времени - Баруун-хэрэм, почти квадратной формы, ориентированное (с небольшим отклонением) по сторонам света (западная сторона - 349°). Его размеры примерно в два раза больше городища Зуун-хэрэм. Длина северного вала 807 м, южного - 806 м, западного и восточного - 811 м. Высота валов 1-3 м. Отдельные участки вала размыты. На каждом валу и на углах имеются башни. Перед валами прослеживается небольшой ров. Город разделен на четыре части двумя пересекающимися в центре улицами. Внутри этих частей выделяются кварталы правильной формы. Наиболее масштабные сооружения были расположены в северо-западной части города. Это вполне соответствует китайским градостроительным канонам, согласно которым северная часть города считалась наиболее престижной. Здесь нами зафиксированы остатки нескольких зданий, которые были покрыты черепичной крышей.
Очень интересный памятник Углугчийн-хэрэм находится на южном склоне г. Дайчин в сомоне Батширээт Хэнтэйского аймака. По своим конструктивным особенностям городище очень похоже на горные крепости когурёсцев и чжурчжэней. Вал сложен из каменных плит и идет по краям обращенного к югу распадка. С севера отдельные участки городища прикрыты непроходимыми скалами. Южный вал наиболее мощный. Здесь расположено двое ворот. Наружная сторона стены сложена из хорошо подогнанных больших камней и плоских плит. Поскольку стена идет по склону, внутреннее пространство вала располагается на склоне выше его наружной стороны, оно беспорядочно заполнено камнями средних и мелких размеров. Высота каменной стены снаружи 2,5-3,5 м, изнутри - 0,5-0,8 м. Внутри городища при визуальном осмотре остатков каких-либо сооружений не обнаружено. При обследовании найдена киданьская керамика и подобран фрагмент сосуда, орнамент на котором очень похож на штамп покровской археологической культуры 1Х-Х11 вв. в Приамурье.
Тщательное обследование бассейна р. Тола монгольскими археологами позволило составить точную карту киданьских городищ и их топографические планы [12]. Интересно, что четыре самые крупные городища - Харбухын балгас, Чинтолгой балгас, Улан-хэрэм и Хэрмэн дэнж - расположены почти по одной линии, которую зрительно можно провести, если смотреть на карту или снимок из космоса. Как это удалось древним строителям, остается только гадать. Однако с горы Чинтолгой в хорошую погоду можно разглядеть пагоду городища Харбухын балгас. По всей видимости, на каждом городе были построены сигнальные башни, и в случае необходимости с помощью огня информация моментально распространялась по всей территории округа.
Среди киданьских городищ Монголии особенный интерес вызывает самый крупный памятник - Чинтолгой балгас. Городище расположено в Булганском аймаке (Дашинчи-лэн сомон) Монголии (примерно в 200 км к западу-северо-западу от Улан-Батора) и представляет собой почти правильный прямоугольник со сторонами 1,2 км на 0,6 км, ориентированный (с некоторым отклонением) по сторонам света, вытянутый в направлении север-юг. Городище окружено двумя валами и рвом между ними. Высота основного вала 3-5 м, ширина - до 30 м у основания и 2-4 м вверху. Высота внешнего вала до 0,5 м. На городище имеется 35 выступающих наружу башен и 5 ворот, по двое ворот с западной и восточной сторон и одни ворота примерно посередине южного вала. Все ворота имеют Г-образный захаб. Городище делится на две части (северную и южную) внутренним валом. Внутри есть длинная улица, пересекающая городище по линии север-юг, и две поперечные улицы внутри каждой из частей по линии запад-восток. В месте пересечения длинной улицы и внутреннего поперечного вала есть П-образное укрепление, защищающее ворота с юга (рис. 2).
Подобная планировка довольно типична для городищ империи Ляо [3], она выполнена на основе китайской градостроительной традиции. Строгие геометрические формы валов, применение фронтальных и угловых башен, четкая планировка по линии север-юг
с делением города на кварталы, идущими от ворот улицами, - все это характерно для китайских городов. Со времени династии Тан (618-907 гг.) сложились каноны, согласно которым дворцовый комплекс должен был располагаться в северной части города, с северной стороны отсутствовали ворота, путь во дворец прокладывался от южных ворот, которые считались главными, улицы должны были быть ориентированы строго по сторонам света.
Все эти принципы применимы для городов империи Ляо.
На городище Чинтолгой балгас (напомним, что стационарные раскопки здесь ведутся международной российско-монгольской экспедицией начиная с 2004 г.) имеется большое количество холмообразных возвышений различной высоты и разной формы. На поверхности многих из них встречены фрагменты черепицы. На основании изучения рельефа внутри городища можно вычленить на его территории отдельные сооружения и кварталы, которые окружены валами высотой не более 1 м. Большинство подобных конструкций находится в северной части городища, что позволяет идентифицировать ее как административную часть данного населенного пункта [5, 11, 17, 18].
В качестве первоначального объекта раскопок был избран один из холмов, расположенный в северной части городища в непосредственной близости от «длинной» улицы. При выборе объекта для раскопок мы исходили из того, что это должно было быть строение средних размеров, находящееся в непосредственной близости, чтобы можно было изучить не только само сооружение, но и прилегающую к нему улицу.
Площадь раскопа 2004-2005 гг. составила 384 м2. С восточной стороны к нему была прирезана траншея 16 х 2 м, частично пересекающая городскую улицу по линии запад-восток. В его центре, наиболее возвышенной части, были обнаружены остатки глинобитного здания квадратной формы. В западной части раскопа было вскрыто несколько хозяйственных ям, насыщенных горелостями, золой, костями животных и рыб, чешуей, обгорелыми зернами. В северо-западном углу найдены остатки жилища с отопительной системой из камней - каном. Это сразу позволило провести параллель с бохайской и чжурчжэньской археологическими культурами.
Трехканальный кан был ориентирован по линии север-юг. В его южной части находился очаг. С восточной стороны от него было обнаружено скопление из более чем
Рис. 3. Жилище с каном. Вид с запада
400 игральных альчиков3. С севера за пределами жилища располагались три больших сосуда (хума), врытые в землю. Еще чуть дальше к северу была зафиксирована кирпичная стенка, идущая по линии запад-восток. По всей видимости, она отделяла жилище (и/или квартал) от улицы (рис. 3).
В 2006-2008 гг. исследования велись на другом раскопе площадью 180 м2, расположенном к западу от раскопа первых двух лет исследований. Здесь найдены остатки еще двух жилищ верхнего строительного горизонта с Г-образными канами в каждом из них. Граница между жилищами была определена по кладке черепицы, расположенной на уровне пола. Основание южных стенок обоих жилищ укреплено крупными камнями. Кроме того, с этой стороны были зафиксированы большие плоские камни, являвшиеся опорой для столбовых конструкций. Северная стенка жилища одновременно была и внешней стеной усадьбы. Это позволяет сделать вывод, что город имел компактную квартальную застройку. Жилые районы города состояли из кварталов, на которые они должны были делиться улицами и переулками. Внутри кварталов достаточно скученно располагались жилища.
После выборки дымоходов и разборки канов обоих жилищ были найдены следы еще одного кана, относящегося к нижнему строительному горизонту. Также были зафиксированы вертикально поставленные плоские камни, которые, вероятно, укрепляли северную стенку одного из жилищ более раннего строительного горизонта в этом же секторе. Под полом того же жилища были найдены три большие хозяйственные ямы, в одной был врыт большой хум.
Ниже другого жилища найдено несколько археологически целых больших хумов. В самом низу, на материке, выявлены остатки большого котлована. Возможно, что это жилище самого начального этапа существования городища. Однако точных выводов на этот счет сделать нельзя, поскольку не были зафиксированы следы от столбовых конструкций (найдено всего две ямки), не удалось найти и следы очага. Впрочем, не исключено, что жилище было полностью разобрано, а потом этот котлован использовался как яма для мусора. Однако совершенно очевидно, что жилища перестраивались внутри кварталов, по всей видимости, примерно на том же месте, где стояли более ранние жилые строения.
В процессе раскопок было обнаружено большое число керамики и черепицы, предметов материальной культуры, фаунистических остатков, предметов искусства. Керамика представляет собой наиболее массовый материал. Выделены такие сосуды, как корчаги, горшки, вазы, бутылевидные сосуды, чашки, миски, тазы, поддоны. Фарфоровая посуда
3 Альчик - игорная говяжья надкопытная кость. В нашем случае альчики сделаны не из говяжьей, а из бараньей или козьей кости.
в основном представлена фрагментами чаш, покрытых белой глазурью. На стенках некоторых чаш есть оттиснутый с помощью шаблона растительный орнамент. В целом такая посуда соответствует продукции керамических печей типа динъяо4 Северного Китая. Глазурованная посуда в основном представлена нижними частями плавно сужающихся к днищу высоких бутылевидных сосудов, с грубоватым тон-кокаменным5 черепком, содержащим большое количество частиц камня, преимущественно кварца, и покрытых оливковой глазурью разных оттенков - от бледно-серого до почти черного. Утолщающиеся к днищу стенки на поверхности имеют характерную горизонтальную «волнистость».
Металлические изделия сохранились очень плохо. К числу предметов из железа относятся гвозди, пробои, наконечники стрел, панцирные пластины, пряжки, детали конской упряжи и др. Найдены также фрагменты чугунных котлов, чугунные втулки ступиц тележных колес, ножка бронзового ритуального сосуда, бронзовая отливка двух соединенных рыбок, бронзовые кольца и др. Все найденные монеты относятся к китайским династиям Тан и Северная Сун, они выпущены в период с 621 по 1053 г.
Изделия из кости представлены целой серией предметов, включая игральные альчики, орнаментированные накладки на лук, шпильки, фрагменты палочек для еды и другие изделия (рис. 4). Из архитектурных украшений найдены фрагменты вылепленных из серой глины голов животных (львов либо драконов). Есть клык длиной 6,5 см, вытянутый миндалевидный глаз длиной 9 см, часть морды какого-то животного, на поверхности которой сохранились следы красной краски, с зубастой пастью и большими глазницами диаметром около 5 см.
Обнаружено большое количество фрагментов плоской (нижней) и желобчатой (верхней) черепицы. Особый интерес представляют фрагменты, на выпуклой поверхности которых оттиснуты рельефные изображения различных знаков. Концевые диски украшены оттиснутыми с помощью шаблона зооморфными ликами, обрамленными жемчужником. Из индивидуальных находок следует отметить фарфоровую фигурку человека, который держит в руках собаку, зубные щетки из кости и рога, костяные игральные кубики, фрагменты тушечниц (рис. 5, 6).
В целом полученные материалы создают фундамент для эталонной коллекции различных категорий артефактов городской культуры империи Ляо на территории монгольских степей. По сути это наиболее изученный в настоящее время город империи Ляо [11].
4 Динъяо - название мастерских по производству фарфоровой посуды и сорта фарфора в Северном Китае. Происходит от названия округа Динчжоу, в котором эти мастерские работали в УШ—ХШ вв.
5 Тонкокаменный черепок — особый род керамики, занимающей среднее положение между сероглиняной керамикой и фарфором. Стеклянистый, с большим количеством частиц толченого камня, этот фарфор обычно делается из особой глины каолина и полевого шпата с кварцем. При нагреве они сплавляются в единую массу — фарфор. В случае с тонкокаменным черепком процесс сплавления неполный, в стеклянистой массе сохраняется большое количество частиц камня. Однако этот материал гораздо тверже просто обожженной глины, имеющей поры.
Рис. 4. Изделия из кости: 1 - зубная щетка; 2 - обломок накладки на лук; 3 - игральный альчик (вид с трех сторон)
О 1 см
О
4 см
Рис. 5. Фарфоровая фигурка человека с собакой
Рис. 6. Игральный кубик из кости
Помимо канов в процессе раскопок были найдены многочисленные артефакты, имеющие аналогии в культуре существовавшего на территории Маньчжурии, Северной Кореи и Приморья раннесредневекового государства Бохай (698-926 гг.). Рассмотрим их подробнее. Среди находок на городище Чинтолгой балгас имеется большое количество так называемых фишек - кружков диаметром от 1 до 7 см, сделанных из стенок глиняных, глазурованных и фарфоровых сосудов, фрагментов черепицы и камня (рис. 7). Такие же фишки из стенок глиняных сосудов и черепицы часто встречаются на бохайских памятниках Приморья. До сих пор наличие фишек на киданьских памятниках в публикациях не отмечалось.
Не указывались в качестве характерной черты киданьской керамики и горизонтальные ленточные ручки. На городище Чинтолгой балгас отмечено большое количество именно таких находок. Наиболее хорошо сохранившийся экземпляр ручки от сделанного на гончарном круге сосуда с киданьским декором был найден в 2004 г. Технология ее изготовления типичная для бохайской керамики (рис. 8). В Бохае же эти ручки явно были заимствованы вместе с другими гончарными традициями Когурё. На бохайских сосудах имелось по две такие ручки, тогда как на когурёских их, как правило, четыре.
На круговой керамике Чинтолгой балгаса наряду с горизонтальными ленточными ручками встречается и другая их разновидность - козырьковые. Эти ручки в виде горизонтальных, слегка наклоненных вниз козырьков, с волнистым, наподобие петушиного гребня краем, располагались на тулове сосуда. В ходе раскопок в зоне жилых кварталов идентифицируемого с бохайским округом Яньчжоу Краскинского городища в Хасанском районе Приморского края в сезоны 2006-2007 гг. тоже были найдены козырьковые ручки, правда, трапециевидной или овальной формы, с ровными, без волнистых вдавлений краями. Однако гребенчатого вида козырьковые ручки известны и на бывшей территории Бохая. Один такой экземпляр есть в краеведческом музее расположенного недалеко от Краскинского городища пос. Посьет, дру-
гои один из авторов этой статьи видел в музее Сеульского государственного университета, в коллекциях материалов из бохайских памятников восточной части провинции Цзилинь, собранных японскими археологами в 30-40-х годах прошлого века.
Рис. 7. Игральные фишки из керамики и черепицы
0
4 см
Среди найденных в ходе раскопок городища Чинтолгой балгас костяных изделий выделяются вырезанные из рога игральные кубики с нанесенными на грани в виде высверленных ямок-точек от 1 до 6 (рис. 6). Интересно, что
у двух кубиков, найденных в 2008 г., точки «четверки» выкрашены в красный цвет. Аналогичный чинтолгойским по размерам и исполнению кубик найден в 2007 г. на бохайском Абрикосовском селище в Уссурийском районе Приморского края.
Наконец, еще одним следом присутствия бо-хайцев в районе долины Толы на западной границе Ляо может служить специфическая фортификация киданьского городища Эмгэнтийн-хэрэм, расположенного в 20 км с лишним от городища Чинтолгой балгас, на левом берегу р. Харбухын-гол. Оно прямоугольной, почти квадратной формы, со сторонами 320 х 310 м, ориентировано (с некоторым отклонением) по сторонам света.
Главной особенностью фортификации этого городища является устройство его валов. Их высота от 0,5-0,7 м с восточной стороны до 2-32,5 м с северной и западной сторон. Ширина вала вверху 3-4 м, у основания - до 15 м. В отличие от подавляющего большинства городищ в Монголии здесь валы сделаны с использованием камня. В 2009 г. нашей экспедицией были произведены раскопки вала: он сделан из утрамбованных слоев глины по китайской технологии ханту. Снаружи и изнутри верхняя часть вала была укреплена каменными кладками.
Использование камня наблюдается на целой серии бохайских городищ в Приморье: Краскинском, Горбатка, Николаевском-2, Синельниково-1 и на близком по времени к ним Смольнинском городище. Каменные кладки прослежены и в валах Верхней столицы Бо-хая - городище Дунцзинчэн в уезде Нинъань провинции Хэйлунцзян (КНР). При этом и для городищ западной части Бохая, и для чжурчжэньской фортификации характерны земляные валы [4, 8]. Другой чертой, сближающей Эмгэнтийн-хэрэм с бохайскими городищами, являются технологические принципы сооружения ворот. На городище имеются одни ворота с северной и двое - с южной стороны. Все ворота без каких-либо дополнительных укреплений, внешне выглядят как простые прорывы в стенах.
Каковы причины того, что на киданьском памятнике были найдены признаки бохай-ской археологической культуры. Ответ на этот вопрос можно найти в письменных исторических источниках. Государство Бохай пало в результате киданьского вторжения в 926 г. Кидани первоначально приняли решение ввести на завоеванных территориях косвенное управление. Для этих целей на бохайских землях было учреждено государство Дундань (Восточное кидань) с правителем Туюй - старшим сыном первого киданьского императора Абаоцзи. Был установлен размер официальной дани в объеме 50 тыс. кусков тонкого полотна, 100 тыс. кусков грубого полотна и 1000 лошадей [2, с. 240; 10, гл. 72, с. 1б]. Однако яростное сопротивление бохайцев [15, с. 54, 55] вынуждало киданьский двор держать большие гарнизоны в Бохае, а это отвлекало их силы от новых завоевательных походов.
Выход из создавшегося положения был предложен в представленном императору докладе второго правого министра Дундани Елюя Юйчжи. Согласно его плану [2, с. 363, 364; 10, гл. 75, с. 1б-2а], следовало, воспользовавшись ослаблением бохайцев в результате недавно одержанной победы над ними, переселить их и перенести центр государства Дун-дань в бассейн р. Ляохэ, что позволит в дальнейшем осуществлять эффективный контроль над ними и не допустить их усиления. Император Елюй Дэгуан «с радостью утвердил» план Елюя Юйчжи [2, с. 363, 364].
Началась крупномасштабная депортация бохайцев. Они переселялись с большей части бывшей территории своего государства, в том числе из отдаленных восточных областей Хуайюань и Аньюань [10, гл. 3, с. 7б, гл. 38, с. 7б-8а]. Процесс переселения, по-видимому, растянулся на довольно длительный период. Так, в географическом разделе «Ляо ши» сообщается, что население области Шуайбинь (в бассейне р. Суйфэньхэ-Раздольная) было переселено в округ Канчжоу (район современного уезда Цзиньсянь в Ляонине) только в середине Х в. Видимо, вплоть до этого времени кидани сохраняли непосредственный контроль над долиной р. Раздольная.
Переселение стало тяжелым бедствием для бохайцев. Даже официальная история ки-даньской империи «Ляо ши» сообщает, что многие бохайцы бежали в Корею (Синьло) и к чжурчжэням [10, гл. 3, с. 3а). По данным Тань Хэцзы [13], полученным в результате изучения «Ляо ши», 5 из 31 уезда в губернии Верхней столицы занимали пленные и переселенные бохайцы, здесь проживало 12 500 бохайских семей. По численности они были на втором месте после китайцев (18 уездов, 33 тыс. семей), составляя около 30% оседлого земледельческого населения этой губернии. Бохайцы занимались добычей руды и плавкой железа в округе Теличжоу (с 1018 г. - Гуанчжоу), на подворье Люхэ и в уезде Чанлэ округа Жаочжоу, расположенных, соответственно, в губерниях Восточной, Центральной и Верхней столиц [10, гл. 60, с. 2а; 14, с. 73-75]. Ляоские бохайцы занимались и другими ремеслами: например, упоминается, что они были среди работавших в государственной шелкоткацкой мастерской в Цзучжоу [20, р. 157].
Несмотря на депортацию, бохайцы и на новом месте не отличались особой политической лояльностью. В 1029-1030 гг. Восточная столица киданьской империи была потрясена новым крупным восстанием. К этому времени относятся попытки ляоской администрации усилить налоговый гнет на территории бывшего Бохая. По данным «Ляо ши», до этого времени киданьское правительство не осмеливалось обложить бохайское население налогами на торговлю вином, солью и винными дрожжами, торговые пошлины на внутренних таможнях в губернии Восточной столицы тоже были довольно низки. Когда же правительство попыталось ввести налогообложение, аналогичное тому, что практиковалось на завоеванных киданями китайских землях, бохайцы ответили восстанием. Последнее известное в истории восстание бохайцев произошло уже во время войны образовавших новое государство чжурчжэней против империи Ляо. В 1116 г. в Восточной столице Ляо бохаец Гао Юнчан провозгласил себя императором Великого Бохая. За десять дней восставшие заняли более 50 округов Восточной столицы, однако в дальнейшем были разгромлены чжурчжэнями.
Кидани переселяли бохайцев не только на территорию Маньчжурии. В письменных источниках имеются данные о том, что в рамках усиления своего влияния на монгольские племена кидани построили на Керулене и Толе целую сеть пограничных крепостей. Так, сообщается, что в 1004 г. на месте «старого города Кэдунь» был построен город-крепость Чжэньчжоу - самый северо-западный рубеж Киданьской империи, который исследователи обычно связывают с самым крупным киданьским памятником на этой территории - городищем Чинтолгой балгас. Для исполнения воинской службы сюда отправили 20 тыс. киданьских всадников, а для обеспечения их продовольствием были приданы 700 семей бохайцев, чжурчжэней и ханьцев, которых расселили в Чжэньчжоу и подчиненных ему городах Фанчжоу и Вэйчжоу [10, гл. 37, с. 14а]. Гарнизоны и население пограничных городов-крепостей занимались сельским хозяйством, чтобы обеспечить себя провизией.
Итак, мы констатируем, что данные «Ляо ши» о наличии среди населения Чинтол-гой балгаса бохайцев совпадают с археологическими материалами. К ним мы относим такие характерные для бохайской археологической культуры находки, как круглые фишки из стенок сосудов, горизонтальные ленточные ручки на керамике, каны. Таким образом, исследования дальневосточных археологов на территории Монголии показали существование устойчивых этнокультурных и политических связей между Дальним Востоком и
Внутренней (Центральной) Азией. В монгольских степях, за несколько тысяч километров от исторической родины были обнаружены следы угнанных на чужбину бохайцев.
ЛИТЕРАТУРА
1. Воробьев М.В. Чжурчжэни и государство Цзинь (X в.-1234 г.). Исторический очерк. М.: Наука, 1975. 448 с.
2. Е Лунли. История государства киданей (Цидань го чжи) / пер. В.С.Таскина. М.: Наука, 1979. 607 с.
3. Ивлиев А.Л. Городища киданей // Материалы по древней и средневековой археологии юга Дальнего Востока СССР и смежных территорий. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1983. С. 120-133.
4. Ивлиев А.Л., Болдин В.И., Никитин Ю.Г. Новые сведения о фортификации бохайских городищ // Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. Владивосток, 1998. С. 152-156.
5. Крадин Н.Н., Ивлиев А.Л. Бохайцы в Монголии в эпоху Ляо // Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям / отв. ред. А.П.Деревянко, А.Б.Куделин, В.А.Тишков. М.: РОССПЭН, 2009. С. 142-149.
6. Крадин Н.Н. Империя Хунну. 2-е изд. М.: Логос, 2002. 312 с.
7. Крадин Н.Н., Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. М.: Вост. лит., 2006. 557 с.
8. Крадин Н.Н., Никитин Ю.Г. Некоторые результаты изучения средневековых памятников Уссурийска // Археология и социокультурная антропология Дальнего Востока и сопредельных территорий. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2003. С. 349-359.
9. Луньков А.В., Харинский А.В., Крадин Н.Н., Ковычев Е.В. Пограничные сооружения киданей в Забайкалье // Изв. лаборатории древних технологий. Вып. 7. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2009. С. 155-172.
10. Ляо ши (История династии Ляо) / сост. Токто и др. Пекин: Изд-во Шанъу, 1958. 526 с. Кит. яз.
11. Очир А., Крадин Н.Н., Ивлиев А.Л. и др. Археологические исследования на городище Чинтолгой. Улан-Батор: Б.и., 2008. 270 с.
12. Очир А., Энхтур А., Эрдэнэболд Л. Из исследования киданьских городов, городищ и других сооружений в Монголии // Movement in Medieval North-East Asia: people, material goods, technology. Vol. 1. Tokyo, 2005. P. 101-110.
13. Тань Хэцзы. О смешении этносов в пределах «Восточной Монголии» и «Южной Маньчжурии» в эпоху Ляо - страница из истории этносов Маньчжурии и Монголии // Говэнь чжоубао. 1934. Т. 11, № 6. C. 1-8. Кит. яз.
14. Чжан Чжэнмин. Очерк истории киданей. Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1979. 219 с. Кит. яз.
15. Шавкунов Э.В. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье. Л.: Наука, 1968. 128 с.
16. Barfield T. The shadow empires: imperial state formation along the Chinese-Nomad frontier // Empires: Perspectives from Archaeology and History / eds S.Alcock, T.D’Altroy, K.Morrison, C.Sinopoli. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 2001. P. 10-41.
17. Kradin N.N., Ivliev A.L. Deported Nation: the fate of Bohai peoples of Mongolia // Antiquity. 2008. Vol. 82, N 316. P. 438-445.
18. Kradin N.N., Ivliev A.L. The Downfall of the Bohai State and the Ethnic Structure of the Kitan City of Chin-tolgoi Balgas, Mongolia // Current Archaeological Research in Mongolia: Papers from the First International Conference on “Archaeological Research in Mongolia”. Ulaanbaatar, Aug. 19th-23rd, 2007 / eds J.Bemman, H.Parzinger, E.Pohl, D.Tseveendorzh. Bonn: Vor und Fruhgeschichtliche Archaologie Rheinische Friedrich-Wilhelms Univ., 2009. P. 461-475.
19. Turchin P.A Theory for formation of large empires // J. of Global History. 2009. Vol. 4, N 1. P. 191-217.
20. Wittfogel K.A., Feng Chia-Sheng. History of Chinese Society. Liao (907-1125) / Transactions of the American Philosophical Society. Philadelphia, 1949. Vol. 36 (New series). 752 p.
