CC BY
89
УДК: 72.03 Агранович В. А.
Реставрация церкви во Имя Казанской иконы Божьей Матери
в с. Арамашево, или История одного дипломного проекта
Статья посвящена охране памятников историко-культурного наследия, рассматривается создание дипломного проекта по реставрации церкви.
Ключевые слова: объект историко-культурного зодчества, аналоги, храм, истоки, натурные исследования проектные решения, реконструкция.
AGRANOVITCH V. А.
RESTORATION OF CHURCH FOR THE SAKE OF THE KAZAN ICON OF DIVINE MOTHER IN VILLAGE ARAMACHEVO, OR HISTORY OF ONE DEGREE PROJECT
Article is devoted protection of monuments of a historical and cultural heritage In article the degree project on church restoration is considered.
Keywords: object of historical and cultural architecture, analogues, a temple, sources, natural researches design decisions, reconstruction.
В. В. Реутовой, с уважением и восхищением
Агранович
Владимир Александрович
ведущий архитектор научно-реставрационного отдела института УрапНИИПроект РААСН, ст. преп. кафедры истории искусств и реставрации УралГАХА
Дипломный проект. Этот период все воспринимают как насыщенный лихорадочной деятельностью, странный и неоднозначный. В действительности от дипломника и его проекта не требуется ничего, кроме умения применять знания, понятия и представления о профессии, полученные за время учебы.
Вспоминается дипломный проект реставрации и приспособления церкви во Имя Казанской Иконы Богоматери в селе Арамашево Алапа-евского района Свердловской области (автор Д. А. Гурьева).
Лет 7 назад, в мае, всему составу нашей архитектурной мастерской (АРО «Ордер») довелось выехать за город на научно-познавательную экскурсию. Остановка в Арамашево почему-то запомнилась особенно...
Мы вышли на белый утес над рекой Рейс. Постояли на свистящем, сбивающем с ног ветру. Посмотрели на дальние берега в соснах, на крошечную, очень скромную по убранству церковку, видимо, давно заброшенную. Поговорили: ■«Вот бы нам такой объект в работу», - уехали и забыли.
Несколько лет спустя, в 2006 году, на кафедру истории искусств и реставрации УралГАХА от церковной общины с. Арамашево пришла заявка на создание проекта реставрации храма во Имя Казанской Иконы Богоматери. По «счастливому» совпадению академия в тот год не изыскала
средств на преддипломную поездку в Санкт-Пе-тербург. Решили ехать в Арамашево.
21 июня мы выехали в Арамашево на «ознакомительную экскурсию». Первым пунктом назначения в селе был краеведческий музей. Поэтому цель поездки, церковь, увидели вначале только мельком, сбоку, издалека.
Группа прибыла в музей. В первую очередь нас, конечно, заинтересовал стенд с историческими фотографиями Арамашевской церкви. Но сразу и разочаровал. Оказывается, насколько нехороша - если не сказать убога - эта церковь на архивных фотографиях! Больше всего огорчал факт, что это не фото 1950-70-х гг., глядя на которые можно было бы сделать скидки на время и дурно выполненный ремонт. Это фотографии дореволюционных и первых послереволюционных лет. Объект не сулил удовольствия от работы и, тем более, «красных дипломов».
На весь оставшийся день нашими провожатыми стали сотрудники музея - В. В. Реутова и ее помощники. В качестве культурной программы нам предложили посетить руины церкви, на горе, а затем - Крещенского источника, под горой. Именно в таком порядке, а не наоборот (ил. 1).
Мы обошли церковь кругом, совершив нечто вроде крестного хода, и отправились в противоположном от нее направлении - на запад, под гору, к Крещенскому источнику.
«А теперь - оглянитесь!», - мой голос перекрыл свист ветра.
Ил. 1. Арамашево. Церковь во Имя Казанской иконы Божьей Матери. Общий вид
Открывшееся нам зрелище было лучезарно-великолепным и романтичным (ил. 2). Стены храма отпивали золотисто-кровавыми тонами, несуществующие главы и шпиль колокольни рвались в небесную синь. И тогда наименее стойкая из моих рго^ё воскликнула: «Я беру эту церковь на диплом!*-
Первое, с чем пришлось столкнуться, приступая к историко-архивным исследованиям - это удручающая скудость исторических текстовых, графических и фотоматериалов, посвященных непосредственно самой церкви. Две-три строчки полезных сведений в книге «Церкви и приходы Екатеринбургской Епархии» 1902 г.; три любительских фотографии: одна 1910-х гг., две другие - 1930-х гг., на которых бблыпе внимания, как водится, уделено не интересующему нас объекту, а мальчику в картузе и огородам. Вот, собственно, и все. Гораздо более обширными оказались сведения, касающиеся истории населенного пункта. Правда, они мало что добавили или изменили в первоначальных впечатлениях о храме.
Краткая история села Арамашево (по книге А. И. Пономарева «История села Арамашево»)
Село Арамашево - одно из первых регулярных поселений Среднего Урала. Его история ярко предстает перед нами в трудах, посвященных освоению русскими новых земель - Урала и Сибири. Особенно ранний период, относящийся к ХУП-ХУШ вв. Географическое положение села кратко и емко описано в труде И. Я. Кривоще-кова «Словарь Верхотурского уезда Пермской губернии»: «Арамашевское село палевом берегу р. Режб, впадающего в Нету, по слиянию обе названные реки теряют свои названия и образуют
реку Ищу от уездного в 180 верстах. Начало русской колонизации по Режу восходит к 1621 году» [1, с. 35].
Из источников узнаем, что в Ара-машевской слободе, как практически во всех русских поселениях, возникших на уральских и сибирских землях в период с конца XVI по XVIII вв., было возведено укрепление - острог. Свидетельствами его существования являются многочисленные текстовые документы, в которых содержатся указания на период строительства, на обстоятельства, ему сопутствовавшие.
В географическом и статистическом словаре Н. К. Чупина приводятся сведения, освещающие местоположение, геометрические параметры и объемно-планировочную композицию острога: * Около церкви и государевых житниц поставлен острог рубленый; в вышину тот острог 2 сажени печатных1; да 4 башни рубленыя четыреу-гольныя с проезжими воротами, пятая башня глухая рубленая: а в вышину те башни до обломов2 3 сажени печатных, а в них по 2 моста?. А крепостей около острогу поставлены надолбы4 двойные; а круг острогу и башен 180 саж. печатных»[1, с. 34].
Археологическая экспедиция 1958(!) года, по-видимому, была единственной до сих пор профессиональной попыткой обнаружить ос-
1 Печатная сажень - единица измерения, при-мен. в старой Руси, =3 арш.=7 футов=2,134 м [1, с 197]
2 ОйлАм - навис в сторону противника площадка на дерев, крепостной стене, имеющ. в полу боевую щель доя действий против осажд ающих в непосредста. близости к укреплению, которые недоступны для обстрела из бойниц [2, с 94].
3 Здесь - помосты.
4 Надолбы - ряд деревянных столбов, поставленных в землю вертикально, на верхние, тонко отесанные концы которых насажены горизонтальные бревна, посредством насквозь продолбленных в них отверстий.
татки Арамашевского острога. В XIX веке, по крайней мере, во второй его половине, острог уже пришел в негодность и был по этой причине разобран. Ничто в современном облике села Арамашево не напоминает о том, что здесь некогца находился весьма важный русский форпост на пути из центральной Руси в Сибирь.
Настала пора перейти непосредственно к объекту нашего исследования, к церкви во имя Иконы Божией Матери Казанской. Не имея зримых подтверждений, мы можем утверждать, исходя из результатов изучения архивных материалов и выводов упомянутых археологических раскопок, что существующий храм находится именно на территории бывшего Арамашевского острога.
Согласно тексту книги «Приходы и церкви Екатеринбургской Епархии» (Екатеринбург, 1902), «каменный двухэтажный храм села, расположенный на возвышенном скалистом берегу реки Реж, построен в 1800 году; существовавший до того времени деревянный храм был истреблен пожаром. Главный храм освящен в честь Казанской иконы Божьей Матери, а придельный - во Имя святого Архангела Михаила»[3, с. 203].
В гораздо более ранних документах также встречается информация о существовании деревянного храма на том же самом месте. Так, например, в переписи Верхотурского уезда, составленной Львом Поскочиным в 1680 г., есть сведения о церкви «Пре-святыя Богородицы Казанская, да в приделе Пророка и Предтечи крестителя Господня Иоанна со всякой церковною утварью и книгами» [1, с. 38]. Вполне вероятно, что храм здесь стоял практически со времени основания острога, т. е. с середины ХУП в. Неизвестно, как он выглядел, сколько раз горел и заново отстраивался из дерева до того момента, пока в 1800 г. не был построен каменный храм, тот самый, которому посвящена статья. На основе суммарных впечатлений от предварительного осмотра и архивных фотоматериалов можно сделать описание его изначальной объемнопространственной композиции.
Здание церкви принадлежит к типу «храма кораблем». Его объемно-пространственная композиция организована сочетанием четырех разновысоких блоков, выстроенных вдоль единой оси «восток-запад». Это одноярусная пятигранная алтарная абсида; двусветный четверик храмовой части, увенчанный пятиглавием
(центральный барабан - световой, четыре угловых барабана - глухие); далее одноярусный объем притвора и паперть, над которой некогда возвышались два яруса колокольни. Нижний ярус колокольни представлял собою глухой четверик, верхний
- «ярус звонов» - восьмерик, стены которого прорезаны арочными проемами. Объем колокольни увенчивал граненый шатер.
Пятым блоком, усложняющим восприятие этой, в общем-то, стандартной схемы, был и остается одноярусный южный придел с собственной полукруглой алтарной абсидой. На этом моменте следует остановиться особо и сделать промежуточный вывод.
Первоначальному зданию церкви ХУП в. и его позднейшему преемнику црисущи, несмотря на очевидную разницу в конструктивном решении, некоторые черты сходства. В обоих случаях мы имеем дело с церквями, освященными во имя Казанской иконы Божьей Матери. Впрочем, в этом-то, как раз, нет ничего удивительного; каждая последующая церковь, строившаяся на месте предыдущей, была, по сути той же самой церковью, а не новой - на месте старой. Однако необходимо заострить внимание на том, что обе церкви - первоначальная, сер. XVII века, и позднейшая, нач. XIX века - были строены с боковыми приделами.
Следовательно, д вухпридел ьносгь ныне существующей Арамашевской церкви, как таковая, - это вовсе не вынужденная мера позднейших хозяев храма, ставшего в определенный момент слишком тесным, чтобы вместить всех прихожан, как могло бы показаться, исходя только из «книжного» опьгга изучения церковного зодчества. В данном случае мы имеем дело с освященной веками традицией.
Не стбит упускать из виду это соображение, т. к. на нем будет в дальнейшем строиться версия об эволюции объемно -планировочной композиции храмового здания постройки 1800 года. Приходится отметить разницу в названиях приделов у церквей середины XVII в. и начала XIX в. В первом случае придел освящен во имя Иоанна Предтечи, во втором - во Имя Михаила Архангела. Но и этот факт не разрушает постепенно складывающейся картины. Доподлинно неизвестно, строились оба храмовых придела в церкви XVII в. одновременно или в разное время. Вполне возможно, что каждый раз - и в случае с деревянным зданием XVII в., и с каменным
XIX в.- придельный храм все-таки возводили заодно с основным храмовым объемом.
В последнем случае это можно утверждать практически точно, учитывая идентичность материала и модульность кирпича, однородность кладки фасадов, а также некие особенности внутренней планировки здания, в первую очередь, способ объединения основного объема здания с южным приделом. Пространственная связь между двумя частями храма первоначально осуществлялась через два арочных проема в южной стене храмового притвора. Этот переход, конечно, могли устроить и позже. Однако никаких следов разборки южной стены притвора, никакой разницы в размерах кирпича или в способе кладки не наблюдается. Правда, в поздний период существования здания арки были заложены. Вероятнее всего, это произошло еще до закрытия церкви
- из соображения экономии дров. Казанский придел был зимним, отапливаемым (в нем сохранилась чугунная цилиндрическая печь), а Михайловский - летним, холодным.
Кроме того, в своих предположениях я исхожу из следующих соображений: при строительстве любой церкви первым закладывается фундаментный камень под престол. Это событие обычно приурочивают к большому церковному празднику. Фундаментный камень под престол Казано-Бо-городицкого алтаря должны были заложить в день Празднования Казанской иконы Божией Матери. А этот праздник отмечается дважды в год: 8 июля (21 июля по новому стилю) и 22
октября (4 ноября). Теперь обратимся к церковному календарю. В первом случае на период, ближайший к празднику Казанской иконы Божьей Матери, выпадает день Рождества честного славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна 25 июня (7 июля). А во втором это же событие близко по времени ко дню Празднования Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных. Т. е. можно предположить, что в сер. XVII в. храм начали строить в июне-июле 1655-56 гг., а в начале XIX века - в октябре 1800 г. Впрочем, что касается дат, то никаких подтверждений правоты данной версии у меня нет. К сожалению, мы не располагаем и церковными летописями, которые могли бы пролить свет на те или иные события в судьбе церкви в период XIX - начала XX вв.
В1928 году, на волне борьбы новой власти с «религиозным мракобесием», церковь была закрыта. Тоща изымались метрические книги и документы. Часть из них уничтожалась сразу, часть была вывезена в бывший Синодальный архив, в Ленинград. Часть церковных документов из храмов Екатеринбургской Епархии могла попасть в Оренбург. Нас не покидает надежда на то, что книги Арамашевской церкви могут обнаружиться либо в Санкт-Петербурге, в фондах ЦГАДА, либо в Государственном архиве Оренбургской области.
После закрытия и осквернения церкви в ней устроили клуб. Но и он продержался, по словам местных жителей, относительно недолго, до 1970-х гг. В 2002 году в церкви про-
Ил. 2. Арамашево. Церковь во Имя Казанской иконы Божьей Матери. Общий вид
Ил. 3. Арамашево. Церковь во Имя Казанской иконы Божьей Матери. Окна второго света. Наличникитипа 2
изошел пожар, усугубивший и без того плачевную ситуацию.
В 2005 году здание, казалось бы, уже никому не нужное, было передано сельской церковной общине. В этом же (юбилейном для храма, 205-м) году был отслужен молебен, первый за прошедшие 80 лет. До сих пор прихожане Казано-Богородицкой церкви ждут ее возрождения.
Изученные архивные материалы, которые удалось обнаружить - так же, как и беглый, предварительный осмотр объекта - особого оптимизма не добавили... Нет, из такого интересной работы не выйдет и «пятерку» за такое не получить. «Тройка» - вот оно - в самый раз! Потому что церковка сама на «троечку». Богатейшая история, великолепная местность, и церковь поставлена наилучшим образом. Но все остальное... То, что больше всего смутило на первом выезде, теперь просто разочаровывало. Я имею в виду формы храмового венчания. На самых ранних из найденных фотографий (1910-е гг.) храм предстает покрытым четырехскатной, далеко не изящных пропорций, крышей. Из нее «вырастают» - другого слова не подобрать - пять коротких, тощих, целиком обитых кровельным железом (!) главок. Неуклюжие пропорции, примитивное архитектурное и конструктивное решение, к которому прибегают в случае крайней необходимости и при крайней бедности. Нет, не таким представлялось пятиглавое венчание храма, стоящего в таком месте.
Восстановить истинное положение вещей помогли натурные исследования, потребовавшие от
всех участников экспедиции особой скрупулезности, наблюдательности и вдумчивости. С одной стороны, за десятки лет запустения церковь приведена в абсолютно неудовлетворительное состояние (см. ил. 3). С другой стороны, благодаря именно этому обстоятельству открылись некоторые, особо ценные для исследователя подробности «биографии» церкви. То, что мы не могли найти в литературных и графических источниках, мы «прочитали» на стенах храма. Неумолимое все разрушающее время и силы природы пришли на помощь исследователям.
Под слоем фасадной штукатурки (в состав которой, очевидно, входила слюдяная и кварцевая крошка), вернее, в местах, где эта штукатурка обрушилась под воздействием ветров и осадков, обнаружились драгоценные свидетельства подлинного первоначального облика храма.
По обнажившемуся рисунку швов кирпичной кладки стало возможным сделать заключение о характере декоративно-художественного оформления оконных проемов, порталов, карнизных профилей и фризовых поясов основного храмового объема. Оказалось, что первоначально все оконные и дверные проемы были обрамлены рельефными наличниками довольно сложной и разнообразной конфигурации, выложенными из лекального и тесаного полнотелого красного кирпича, заодно с лицевым слоем кладки.
О первоначальном присутствии таких рельефных обрамлений свидетельствовала не только разбивка швов, но и факт того, что в некоторых
местах (например, над западным и северным входными порталами) сохранились фигурные участки кладки. За пределы основной фасадной поверхности они выступали не более чем на четверть кирпича, т. е. ~ 80 мм. В остальном, практически весь фасадный декор оказался нещадно сбит и сровнен с плоскостью стен, а затем скрыт слоем штукатурки.
Что стало причиной столь энергичных мер этой, с позволения сказать, «реставрации», остается только догадываться. Однако можно сделать предположение о периоде, в который эти меры были приняты. Вряд ли в советское время стали бы с таким азартом, достойным лучшего применения, сбивать декор с фасадов «какой-то» сельской церкви. Зачем, спрашивается, тратить столько сил, если церковь проще взорвать, стерев с лица земли «классово чуждый элемент»?5 Далее возникает вопрос: «Неужели в небогатые 1930-е стали бы тратить на ремонт церкви, пусть и переоборудованной под клуб, дорогую камневидную штукатурку?» Вряд ли... Тем более, что в нашем распоряжении имеются документы, прямо указывающие ответы на возникающие вопросы. Это исторические фотографии Казано-Богородицкой церкви. На одной из них - колокольня и храмовое пятиглавие еще не разрушены и даже осенены крестами. Но на фасадных поверхностях уже не видно никакого рельефного архитектурного декора, стены гладко оштукатурены. Исходя из того, что перед нами фотографии, выполненные не раньше и не позже 1-ой четверти XX в., можно сделать следующий вывод: ремонт, приведший к искажению первоначального внешнего облика храма, был сделан в 1900-1910-е гг. Именно тогда камневидная штукатурка стала довольно популярной. Сохранившаяся фасадная штукатурка положена в один слой толщиной 8-30 мм. Это дает основание заключить, что здание ни разу не ремонтировалось с момента упразднения церкви в 1928 г. и до последнего времени.
Возможно, что к обозначенному периоду, т. е. к началу XX в., декоративные элементы фасадного убранства были попросту изрядно повреждены ветро-дождевой эрозией.
5 На память, правда, приходит пример церкви во Имя сб. Николая Мирликийского в г. Кыштыме. С ее фасадов в 1930-е гг. были сбиты великолепные сандрики в виде разорванных фронтонов. Их изначальное наличие удалось установить, так же, как ив Арамашевской церкви, по рисунку кладочных швов, скрытому под слоем штукатурки.
Ил. 4. Тобольск. Церковь во Имя св. ап. Петра и Павла
На это, помимо всего прочего, указывает сравнительно невысокое качество кирпича. Судя по нынешнему состоянию глиняной массы, в дело шел недожженный кирпич. Восстановление первоначального облика храма, вероятнее всего, в те годы сочли слишком затратным и требующим привлечения опытных специалистов. Поэтому обошлись силами местных умельцев.
Если вернуться к остаткам фасадного декора, обнаруженным в процессе натурных исследований, то нужно еще раз отметить разнообразие в решении обрамлений оконных и дверных проемов. Удалось вычленить три основных типа оконных наличников.
Тип 1: самый простой и нейтральный, без рельефного обрамления, с «ярославской» клинчатой перемычкой. Использован этот тип оформления окон на западной, южной и северной стенах паперти.
Тип 2: средний по насыщенности, с рельефной «ушастой» архитравной рамой и вершником в виде бочковой аркиЛрименен для декора окон второго света.
Тип 3: наиболее насыщенный декором; представляет собою «ушастую» архитравную раму, завершенную сандриком. В композиции сандрика применена «ярославская» перемычка, усложненная крестоцветами, волютами и флористическими мотивами. Этот тип наличника чаще других встречается на фасадах храма и перекликается с декором навершия северного портала.
Все три типа наличников говорят об архаическом характере первоначального декоративно-художественного решения фасадов. Способ начертания форм и элементов сандриков возводят стилистику храма к урало-сибирской разновидности так называемого «Строгановского барокко» XVII -1 пол. XVIII вв., а через нее - к приемам Московско-Ярославской и Ростовской школ зодчества XVI -1 пол. XVII вв.
Стоит заострить внимание на способе организации самих оконных проемов. Он восходит все к той же традиции Московско-Ярославской школы XVI в. и «прижился» в числе прочих архитектурно-строительных приемов в зодчестве Урала и Сибири вплоть до начала XIX в. Оконный проем вытянутых по вертикали пропорций (соотношения 1:2 либо 2:3), завершенный перемычкой в виде бочковой арки, вписывался в неглубокую прямоугольную нишу.
Возможно, подобный архаизм не является просто признаком ремес-
леннического рутинерства. Не был ли он отсылкой к облику более раннего здания или хотя бы намеком на «древность церковного места»?
Гораздо бблыпих усилий, нежели восстановление первоначального облика оконных наличников и сандриков над порталами, потребовал поиск ответа на вопрос: какими были в подлиннике венчающая часть храмового четверика и звонница? Самое общее впечатление о силуэте, характере объемной модели и пропорциональных особенностях колокольни можно получить от одной из упомянутых исторических фотографий. Имеющиеся там же сведения о внешнем облике ан-таблементного пояса и пятиглавого венчания удовлетворить не могли.
Что касается антаблемента храмового четверика, то на исторических фотографиях он попросту отсутствует. Но мы уже пришли к выводу, что этим фотографиям доверять нельзя. Складывается впечатление, что во время ремонта начала XX в. зачем-то нарочно понизили отметку карниза относительно первоначальной. На это указывает такой факт: на исторических фотографиях круглая люкарна третьего яруса естественного освещения храма расположена вплотную к карнизному свесу кровли.
Но этого не может быть! Существует неумолимая логика построения архитектурной формы. Старые мастера даже при отсутствии академической
выучки никогда ей не изменяли. Логика требует, чтобы столь активный композиционный элемент, как круглый проем, получил обрамление необходимой ширины. В данном случае люкарна размещена таким образом, что ее обрамлением должен стать сам карнизный профиль, изогнувшись дугой по абрису проема. Получались очертания карниза, сочетающие горизонтальные и дугообразные элементы. Подобный прием завершения стен свойственен ряду построек, созданных в русле «Строгановского барокко» ХУП-ХУШ вв. Можно утверждать, что завершение подобной конфшура-ции было и у четверика Арамашевской церкви. Об этом свидетельствуют сами стены храма.
Во-первых, кладка верхних (из сохранившихся) рядов кирпича имеет рисунок перевязки, отличный от всей рядовой кладки стен. Это ряд кирпичей, поставленных на тычок, образующий нижнюю границу фризового пояса и ряд нижнего карнизного профиля (выше него кладка обрушена).
Во-вторых, на лицевой поверхности сомкнутого свода, перекрывающего храмовый четверик (о нем речь пойдет ниже) видны остатки распалубки с горизонтальной шелыгой. Эта распалубка - неотъемлемый элемент конструктивного решения свода с лю-карнами. Контур фронтальной проекции распалубки одновременно был контуром люкарны.
Архитектура
Таким образом, вопрос о наличии карниза на четверике и его абриса оказался решен. Аналогично решался вопрос с карнизными поясами алтарной части, Михаило-Архангельского придела, притвора и паперти. Начертание профиля карнизных поясов должно было подсказать изучение аналогов.
На исторических фотографиях крыша и главы храма выглядят слишком просто, даже примитивно. Это не более чем грубая комбинация четырехгранной пирамиды (крыша четверика) и призматических тумб (главы), не расчлененных ни по вертикали, ни по горизонтали. На них, в свою очередь, водружены луковичные завершения не менее грубых очертаний. Кроме того, главы сплошь обшиты железным листом - заодно со скатами крыши.
В натуре перед нами предстает совершенно иная картина. Главы - это восьмигранные в плане, кирпичные объемы. Они сложны по системе кладки и даже в полуразрушенном виде обладают изящными пропорциями. Правда, при нынешней степени сохранности чрезвычайно трудно догадаться об их изначальном облике.
При взгляде на барабаны пятигла-вия в их современном состоянии становится понятно, что ребра их были раскрепованы лопатками. Но каковы их конфигурация, отметка карнизов угловых барабанов, силуэт их кровельных завершений и кровельного завершения центрального - светового
- барабана?
Кроме того, наружная поверхность сомкнутого свода, на котором эти барабаны установлены, на момент обследования оказалась свободной от конструкций крыши. Внешний вид свода тоже заставил усомниться в подлинности облика церкви начала
XX в. Слишком сложной оказалась конфигурация. Слишком хорошо выложены из лицевого кирпича все валики и выкружки, точны все линии сопряжения лотков и прямолинейных скатов, чтобы быть, в конце концов, скрытыми под стропильной четырехскатной крышей. Чистота кладки не увязывается с представлением о стандартном способе возведения сводов, чьи уступы и четверти предназначены лишь для равномерности передачи нагрузки и опирания мауэрлатов и стропильных ног. Скорее всего, в данном случае кровельные листы первоначально укладывались непосредственно на поверхность свода, либо по тонкой сплошной обрешетке.
Следует сказать, что кирпичи на этой наружной поверхности свода сохранили практически в неприкосновенности глянцевую закаленную поверхность. И это - несмотря на березки, проросшие в грунте, нанесенном ветром!
Все вопросы и предположения требовали скорейшего разрешения (на дипломный проект дается «всего» полгода). На помощь пришли поиск и изучение архитектурных аналогов. Именно в случаях, подобных нашему, приходит понимание важности сбора аналогов. Знакомство с аналогами
- не просто требование ГОСТа, а насущная необходимость.
В качестве аналогов были привлечены, в первую очередь, образцы Урало-Сибирского храмового зодчества. Это церковь во имя св. ап. Петра и Павла (ил. 4) и собор во имя Архистратига Михаила в Тобольске. Не менее ценными аналогами, близкими по временной, типологической, стилистической и территориальной принадлежности, стали следующие памятники: во Имя Вознесения Господня в соседнем селе Коптелово (1808); во Имя св. ап. Петра и Павла в Нейво-Шайтанском заводе (1797-1820 гг.), а также церковь во имя св. Николая Мирликийского в г. Далматове. К объекту нашего рассмотрения довольно близка по всем вышеперечисленным признакам церковь во имя Воскресения Господня в г. Соликамске (1714-52 гг.).
Данные памятники культового зодчества XVIII - начала XIX вв. объединены в одну группу по ряду общих признаков. Все постройки принадлежат к типу «храма кораблем». В основе их композиции - комбинация четырех основных блоков, сгруппированных вдоль оси «восток - запад». Первый из них - пятигранная или полукруглая в плане одноярусная алтарная абсида. Второй - бесстолпный двусветный храмовый четверик, приближенный к кубическому объему и перекрытый высоким сомкнутым сводом, на который опирается узкий граненый световой барабан (или пятиглавое венчание).
Характерным для всей группы аналогов является решение карнизного пояса четверика: с циркульными сегментами, расположенными на оси симметрии фасадов. В них вписаны люкарны - круглые, восьмигранные или четырехлопастные. Общими чертами храмовых венчаний следует назвать усложненный, остродинамичный «каскадный» силуэт. Созданию
такого силуэта способствует декор барабанов в виде фигурных лопастей, а кроме того - глав сложной ярусной формы.
Далее, к западной стене храмовой части примыкает одноярусная (как правило) трапезная, либо большой притвор. Объемно-пространствен-ную композицию зданий завершает на западе паперть с двумя боковыми приделами, над которой возвышается двух-трехъярусная колокольня. Отличительные признаки колоколен этого рода храмов: массивные, приземистые пропорции; высокий и глухой первый ярус подъема на звонницу (четверик или восьмерик) и ярус звонов в виде восьмерика с арочными проемами в гранях. Объем колокольни увенчан граненым куполом или шатром с ярусным силуэтом.
К этой же группе памятников примыкают некоторые храмы Вятской земли. Это церковь во Имя св. Николая Мирликийского в с. Истобен-ское (Н. Горынцев, 1768), Ильинская церковь в с. Юрьево (Н. Горынцев, 1767-74) и Троицкая церковь в с. Ма-карье (он же, 1768-70). По словам И. В. Беровой, архитектура Вятки XVIII в. вобрала в себя «своеобразно интерпретированные формы столичной архитектуры, старые традиционные мотивы и элементы петербургского зодчества, дополненные новой палитрой приемов, выработанных строителями Великого Устюга» [5, с. 112]. Следовательно, помимо всего прочего, истоки происхождения Урало-Сибирской разновидности русского барокко нужно искать в зодчестве Русского Севера. Ведь оттуда, «верхами», по морю, поморы-кержаки шли на Урал и в Сибирь.
Результаты натурных исследований и анализа архитектурных аналогов легли в основу архитектурного решения. Оно, в свою очередь, является графической реконструкцией облика церкви во Имя Казанской Иконы Божьей Матери на первоначальный, наиболее ценный этап ее существования. Цель проектной работы состояла в том, чтобы привести в единое гармоничное целое существующие и утраченные части здания; в теоретическом и графическом обосновании их архитектурно-художественного и конструктивного выражения. Это же относится и к предложению по колористическому решению фасадов. В его основу положен принцип, чаще всего использовавшийся зодчими той поры: плоскости стен не штукатурились, а покрывались известково-меловой
Северный фасад
лх§№№т*'1^ш
Рисунок 1. Проект реставрации церкви во Имя Казанской иконы Божьей Матери. Северный фасад
обмазкой (часто с добавлением мраморной пыли), сохранявшей фактуру кладки. Сложные фигурные элементы, как то: наличники окон, сандрики порталов, карнизные профиля, лопатки на барабанах и т. п., - оставались в естественном виде, сохраняли глубокий, насыщенный цвет кирпича. Подобное яркое, контрастное сочетание цветов и фактур фона и деталей, наряду с островыразительным силуэтом вертикальных акцентов, создавало особо торжественное и радостное настроение. Также это дополнительно выделяло камерное по масштабу здание храма в панораме поселения, наполненного, в основном, деревянными избами.
Заключение
В результате проведенных историко-архивных изысканий, натурного обследования и проектной работы можно сделать вывод о том, что церковь во Имя Казанской Иконы Божьей Матери в селе Арамашево Алапаев-ского района Свердловской области является ценным объектом историко-культурного значения. Церковь расположена в населенном пункте с историей, насыщенной событиями,
знаменательными для развития региона и страны в целом. Ландшафт местности ценен как памятник природы. В объемно-пространственной модели, конструктивной системе, масштабнопропорциональном строе и декоративно-художественном убранстве фасадов храма запечатлены черты, типичные для архитектуры Урало-Сибирской ветви т. н. «Строгановского барокко» ХУП-ХУШ вв.
В данном случае таковыми чертами наделено здание, построенное не в XVII и не в XVIII веке, а уже в начале XIX в., т. е. в период, когда этот стиль, казалось бы, уже устарел и был вытеснен классицизмом. Таким образом, перед нами предстает пример запоздалого применения барбчных форм. Подобный архаизм - довольно распространенное явление в провинциальной архитектуре вообще и в культовом зодчестве Урала и Сибири в частности. Он ни в коем случае не умаляет ценности памятника, а свидетельствует о жизнеспособности худо-жественно-стилистических приемов, выработанных артельными мастерами региона за десятилетия и века.
Можно выдвинуть предположение, что объект нашего исследования воз-
веден либо одной из тобольских, либо
- что более вероятно - соликамской артелью. Выяснение данного аспекта -предмет дальнейшего исследования.
Список использованной литературы
1 Пономарев А. И. История села Арамашево. Алапаевск: Изд-во ГУЛ СО «Алапаевская типография», 2006.
2 Плужников В. И. Термины российского архитектурного наследия. М.: Искусство, 1995.
3 Приходы и церкви Екатеринбургской Епархии. Екатеринбург, 1902.
4 Каптиков А. Ю. Архитектура Урала (XVII - первая половина XIX века). Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997.
5 Берова И. В. Архитектурные памятники Вятского Барокко // Архитектурное наследие и реставрация. Реставрация памятников истории и культуры России. Вып. 4. М., 1994.
