CC BY
1ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 2 (22)
2024
И. Б. Гаврилов, А. В. Карпук
Реставрация подлинных смыслов образования. Отзыв на коллективную монографию: Теология образования в христианской парадигме / Под общ. ред. проф. Д. В. Шмонина. СПб.: Изд-во СПбДА, 2023. 479 с. (Теология: история и современность)
Аннотация: Статья представляет собой отзыв на коллективную монографию «Теология образования в христианской парадигме», вышедшую в издательстве СПбДА в рамках книжной серии «Теология: история и современность», выпускаемой усилиями кафедры богословия СПбДА. Книга издана под общей редакцией директора Института теологии СПбГУ, профессора кафедры богословия СПбДА Д. В. Шмонина. Показано, как авторы, чьи работы собраны на страницах труда, рассматривают ключевые моменты в истории развития образовательной парадигмы. В частности, внимание уделено главам, посвященным теологии образования в Античности, образованию в эпоху византийского гуманизма и идеям русского православного просвещения в текстах классиков отечественной литературы, религиозных мыслителей и государственных деятелей Российской империи конца XVIII — начала XIX вв. Помимо поиска общего ценностного субстрата образования как культурно-религиозного феномена, которым является практика служения Богу и человеку (теозис), путем сравнительного анализа выделяются существенные отличия между тремя парадигмами, сформулированные в виде следующих лапидарных формул: теозис как телос образования (Античность), образование как аскетический путь реализации теозиса (византийский гуманизм), образование как служение государству, монарху и Церкви (русское православное просвещение). Подчеркивается, что монография является новым важным шагом в развитии русской историко-богословской науки.
Ключевые слова: Д. В. Шмонин, теология образования, философия образования, образование, христианство, Античность, пайдейя, Византия, византийское образование, византийский гуманизм, русское православное просвещение, мировоззрение, ценности, теозис.
Об авторах: Игорь Борисович Гаврилов
Кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии. E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3307-9774 Александр Викторович Карпук
Бакалавр богословия Минской духовной семинарии, магистрант Санкт-Петербургской духовной академии. E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0009-0000-7013-2736 Для цитирования: Гаврилов И.Б., Карпук А.В. Реставрация подлинных смыслов образования. Отзыв на коллективную монографию: Теология образования в христианской парадигме / Под общ. ред. проф. Д. В. Шмонина. СПб.: Изд-во СПбДА, 2023. 479 с. (Теология: история и современность) // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2024. № 2 (22). С. 248-262.
Статья поступила в редакцию 01.03.2024; одобрена после рецензирования 15.03.2024; принята к публикации 15.03.2024.
УДК [27:37(091)]:655.552
DOI 10.47132/2541-9587_2024_2_248
EDN CGZQPH
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 2 (22) 2024
Igor B. Gavrilov, Alexander V. Karpuk
Restoration of the true meanings of education. Book review: Theology of education in the Christian paradigm / Ed. by prof. D.V. Shmonin. SPb.: SPThA Publishing House, 2023. 479 p. (Theology: history and modernity)
UDC [27:37(091)]:655.552 DOI 10.47132/2541-9587_2024_2_248 EDN CGZQPH
Abstract: The article represents a review of the collective monography "Theology of education in the Christian paradigm", published by SPThA Press within the "Theology: History and Modernity" book series along with SPThA Theology Faculty. The book is published under prof. D. V. Shmonin common edition — SPbSU Theology Institute director, Theology professor of St Petersburg Theological Academy. The article shows the authors, whose works are presented on the volume pages, consider the crucial moments of the Christian educational paradigm history. In particular, special attention is paid to the articles dedicated to theology of education in Antiquity, education during the Byzantine humanism and also the Russian orthodox Enlightenment ideas given in the texts of Russian literature masters, religious thinkers and statesmen of XVIII-XIX c. Apart from the common axiological substrate search of education as cultural-religious phenomenon, that is the Divine and humanistic service practice (theosis), the main differences between the three paradigms are emphasized via a comparative analysis and presented as the following brief formulae: theosis as the telos of education (Antiquity), education as the ascetical way to realize theosis (Byzantine humanism) and education as the way to serve the state, monarch and Church (Russian Enlightenment). It is emphasized that the monography is a new step in Russian historical-theological science.
Keywords: D. V. Shmonin, theology of education, philosophy of education, education, Christianity, Antiquity, paideia, Byzantine, Byzantine education, Byzantine humanism, Russian orthodox Enlightenment, worldview, values, theosis.
About the authors: Igor Borisovich Gavrilov
Candidate of Philosophy, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Theolo-gy, St. Petersburg Theological Academy. E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0000-0003-3307-9774
Alexander Viktorovich Karpuk
Theology Bachelor of Minsk Theological Seminary, Master's Degree Programme student. St. Petersburg Theological Academy. E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0009-0000-7013-2736
For citation: Gavrilov I. B., Karpuk A. V. Restoration of the true meanings of education. Book review: Theology of education in the Christian paradigm / Ed. by prof. D.V. Shmonin. SPb.: SPThA Publishing House, 2023. 479 p. (Theology: history and modernity). Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2024, no. 2 (22), pp. 248-262.
The article was submitted 01.03.2024; approved after reviewing 15.03.2024; accepted for publication 15.03.2024.
Для того чтобы описать историю человеческой цивилизации, достаточно проследить историю возникновения и развития образования, т.е. системы образовательных институтов, главной задачей которых является просвещение и воспитание гармоничной человеческой личности. Следует признать, что в русской историографии, в отличие от западной, нет классических трудов, которые описывали бы формирование и становление христианской образовательной парадигмы в контексте общей истории науки1. Тогда как именно христианство есть то, что даже в условиях катастрофических столкновений и политического антагонизма соединяет Восток и Запад2, а христианское образование — одна из форм этого единения.
Книга «Теология образования в христианской парадигме», изданная под общей редакцией директора Института теологии СПбГУ, профессора кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии, профессора кафедры богословия и библеистики Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени свв. Кирилла и Мефодия, доктора философских наук Дмитрия Викторовича Шмонина, является одной из первых попыток в русской историко-богословской науке представить сводную историю развития образовательного и педагогического опыта с христианской точки зрения.
Труд представляет собой очередной том в книжной серии «Теология: история и современность», выпускаемой усилиями кафедры богословия СПбДА. Серия появилась в 2021 г. и стала важной вехой в научной и публикационной деятельности кафедры. За короткий срок в ней было выпущено девять монографий3,
ТЕОЛОГИЯ ОБРАЗОВАНИЯ В
ХРИСТИАНСКОЙ ПАРАДИГМЕ
Под общей редакцией профессора Д. В. Шмонина
теоАдгия
1 В качестве примера из европейской историографии можно назвать труды по истории Средневековья, христианского и современного образования французского историка-медиевиста J. Le Goff и швейцарского классического филолога и социолога W. Ruegg: Ле Гофф Ж. Рождение Европы. СПб.: Alexandria, 2018. C. 186-212. Idem. Intellectuals in the Middle Ages. Cambridge MA; Oxford UK: Blackwell. P. 5-167; RHegg W. A History of the University in Europe in IV vol. / Ed.W. Ruegg. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. Vol. III. P. 233-706. Ibid. Vol. IV. P. 207-574.
2 Флоровский Г., прот. Евразийский соблазн // Современные записки. Общественно-политический литературный журнал / Ред. Н.Д. Авксентьев. Париж, 1928. Вып.34. С. 335.
3 См., напр.: Шмонин Д.В. Тайна ответа: введение в рациональную теологию. СПб.: Изд-во СПбПДА; Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2021; Маркидонов А.В. Богословие и культура. СПб.: Изд-во СПбДА, 2022; Легеев М., свящ, Хулап В., прот., Сизонен-ко Д., прот., Иванов И., свящ., Гаврилов И.Б. Богословие истории в XX веке: Восток и Запад / Под общ. ред. свящ. М. Легеева. СПб.: Изд-во СПбДА, 2023; Лушников Д.Ю., свящ.
часть из которых уже успели вызвать интерес в научных кругах и получили ряд рецензий4. Рассматриваемая книга — еще одна монография, коллективная, где собраны объединенные общей тематикой педагогики и образования четырнадцать глав под авторством шестнадцати ученых, среди которых: доктора богословия, теологии, философии и культурологии, кандидаты богословия, теологии, философии и исторических наук.
Целью монографии, как ее определяет редактор, является «обращение к ценностно-мировоззренческим истокам и перспективам отечественной системы образования в широком историко-культурном и богословско-философском (теологическом) контекстах»5. Для удобства излагаемый материал фокусируется вокруг нескольких предметных хронотопов: языческой системы образования Античности (гл. 1), образования в Древнем Израиле (гл. 2), теологии образования эпохи патристики (гл. 3-4), теологии образования эпохи «византийского синтеза» (гл. 5), истории богословского образования на Руси (гл. 6-8), проблематики образования в русской богословско-философской мысли XIX в. (гл. 9), проблематике современной педагогики и теологии образования (гл. 10-13) и теологии художественной культуры (гл. 14). При этом «авторов объединяет мысль о том, что образование, воспитание, педагогика немыслимы без абсолютных ценностей, и эти ценности не могут существовать „сами по себе", вне религиозного мировоззрения, вне веры, вне традиции»6.
В «Предисловии» к книге Д. В. Шмонин выделяет формы иудейского и античного (греческого и римского) образований, содержавших религиозный компонент. Если в Древнем Израиле7, по его мнению, фундаментом образования служил факт откровения Бога человеку, то в античной системе — стремление
Основное богословие в Санкт-Петербургской духовной академии синодального периода. СПб.: Изд-во СПбДА, 2023.
4 См., напр.: Гаврилов И. Б. О ценностной основе образовательной парадигмы. Отзыв на монографию: Шмонин Д.В. Тайна ответа: введение в рациональную теологию. СПб.: Изд-во СПбПДА; Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2021. 459 с. (Теология: история и современность) // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. № 4 (12). С. 194-206; Фатеев В.А. Византийско-русская духовная традиция и богословие в контексте культуры. Отзыв на книгу А. В. Маркидонова «Богословие и культура». СПб.: Изд-во СПбДА, 2022 // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. № 1 (17). С. 289-302; Сокурова О. Б. Христианская культура: восхождение к Первообразу. Отзыв на монографию А. В. Маркидонова «Богословие и культура». СПб.: Изд-во СПбДА, 2022 // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. № 2 (18). С. 302-310; Лушников Д.Ю., свящ., Гаврилов И. Б., Ермолаев Т. М. Функционал философской теологии как дисциплины рационального богословия. Отзыв на монографию: Шохин В. К. Философская теология: вариации, моменты, экспромты. СПб.: Изд-во СПбДА, 2022. 512 с. (Теология: история и современность) // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. № 4 (20). С. 240-252.
5 Теология образования в христианской парадигме / Под общ. ред. проф. Д. В. Шмо-нина. СПб.: Изд-во СПбДА, 2023. С. 15.
6 Там же. С. 16.
7 Не останавливаясь подробнее на главе «Образование в Древнем Израиле», предлагаем читателю в качестве альтернативной точки зрения на образование в римской Палестине монографию: Hezser C. Jewish literacy in the Roman Palestine. Tübingen: Mohr Siebeck, 2001. P. 34-38.
сформировать достойного гражданина и члена полисной общины. Важность научного рассмотрения античного и иудейского элементов в истории христианского образования проф. Шмонин объясняет тем, что Античность заложила «религиозно-философские основы понимания цели и задач образования»8, а ветхозаветная культура придала ей «живое начало»9. Христианская схоластическая образовательная система возникла как синтез религии Откровения и преображенного интеллектуального пайдевтического опыта античной культуры, ставшего возможным благодаря усилиям великих каппадокийцев, блж. Августина, Боэция, Кассиодора, свт. Григория Великого, свт. Исидора Севильского, св. Беды Достопочтенного, Алкуина, Ансельма Кентерберийско-го, Петра Абеляра и др., и существовала в неизменном виде вплоть до XVI в., когда христианский Запад вступил в эпоху Реформации и религиозных войн.
Автор параграфа «Предисловия» «Реформация в христианской образовательной парадигме» заведующий кафедрой церковно-практических дисциплин, проректор по учебной работе СПбДА, кандидат богословия, доктор теологии, доцент протоиерей Владимир Хулап отмечает, что отличительной чертой христианского образования М. Лютеру (1483-1546) представлялась его сотериологичность: «Именно оно делает возможным восприятие, понимание и применение Слова Божиего, тем самым созидая живущих по евангельской вере христиан. Там, где нет образования, возникает пространство для разрушительного действия диавола, который губит призванные к блаженству человеческие души»10. Грамотный человек мог сам читать слово Божие на понятном ему языке и таким образом черпать необходимое для спасения знание Истины. Уровень образованности христианина определял степень accomodationis Dei11 — обращения Бога к человеку «в соответствии с его уровнем понимания, поскольку иначе люди не могли бы постичь Его весть»12.
По мысли прот. В. Хулапа, основным вкладом Реформации в развитие христианского образования явилась не только «лингвистическая революция»: перевод Библии на немецкий язык был осуществлен М. Лютером в 1521-1534 гг., что значительно удешевило ее издание и увеличило доступность, но и демократизация образовательного процесса13. С этих пор образованность стала достоянием не исключительно духовенства и небольшой студенческой страты, но и простого, преимущественно сельского, народа. Благодаря деятельности Ф. Меланхтона (1497-1560), как отмечает автор, в образовательном процессе вновь акцентировался педагогический аспект, христианская пайдейя: «Идеи, которые во многом определили динамику развития последующих столетий: всеобщее образование, равенство возможностей, государственная поддержка образования как служение общественному благу, дальнейшее самостоятельное формирование педагогики как науки»14. Таким образом, образование
8 Теология образования в христианской парадигме. С. 18.
9 Там же.
10 Там же. С. 22.
11 Снисхождения Бога (лат.).
12 Там же. С. 26.
13 Там же. С. 24.
14 Там же. С. 31.
способствовало спасению человека, приобщившегося к библейской истине, а также формировало молодежь — будущее европейских наций15.
Особого внимания заслуживает оценка, данная прот. В. Хулапом деятельности университетов. Именно университеты способствовали распространению идей Реформации в форме академической дискуссии. К проповеди «освобождения Церкви» подключались не только существовавшие на момент XVI в. немецкие университеты, но и стремительно открывались новые учебные заведения, созданные по реформаторскому образцу: «Новая церковь нуждалась в своей собственной системе высшего образования пасторов, преподавателей, ученых»16. Сеть немецких университетов, пока еще объединенных общей идеей христианского образования, служила в качестве сдерживающего пояса личностного encellulement17, нашедшего окончательное свое завершение в политической концепции raison d'état18 XVII в.19 Таким образом, религиозный индивидуализм Реформации германского Севера, наиболее яркими представителями которого были гуманисты У. фон Гуттен, В. Пиркхаймер, Э. Роттердамский, живописец А. Дюрер20 (по иронии судьбы — наследник индивидуализма южного итальянского Rinascimento21) повлиял и на образовательную сферу: свободное развитие индивидуума стало одной из приоритетных задач христианского образования XVI в.
Целью рассматриваемой монографии является не только аналитическое обращение к истории христианского образования, но и «введение в теологию образования»22. Поэтому настоящий труд содержит, помимо исторической, еще и творческую богословскую составляющую современных церковных и светских ученых. Это, по нашему мнению, позволяет считать монографию новым важным шагом в развитии русской историко-богословской науки. В заключительном параграфе «Предисловия» «Теология образования» проф. Шмонин настаивает на «необходимости поисков общецивилизованного мировоззренческого единства подходов к образованию»23. Концепция «теологии образования» призвана способствовать развитию именно такого подхода. Если цель жизни христианина — теозис, следовательно, жизненный прак-сис должен стать реализацией и манифестом этого нравственного идеала. Не будет преувеличением указать на закономерность, что предлагаемая Д. В. Шмониным концепция обращения образования к нравственным истокам зародилась в период, когда российские гуманитаристика и технический
15 Там же. С. 28; Шиллинг Х. Мартин Лютер: бунтарь в эпоху потрясений. М.: ББИ, 2017. С. 357-459.
16 Теология образования в христианской парадигме. С. 30.
17 «Ячеизации» (фр.).
18 Политика национального интереса (фр.).
19 Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. С. 45-89.
20 Полотна, «Дневники» и трактаты А. Дюрера: «Книга о живописи», «Руководство к измерению», «Четыре книги о пропорциях» — являются наиболее показательными проявлениями индивидуализма Реформации в живописи. См.: Дюрер А. Дневники и письма. М.: АСТ, 2020. С. 50-200.
21 Возрождение (ит.).
22 Теология образования в христианской парадигме. С. 34.
23 Там же. С. 38.
корпус наук Высшей школы переживают глубокий кризис. Современное образование не только забыло собственные мотивы и христианские основания, но и изменило в качестве своему содержанию. Именно это, как представляется, имеет в виду проф. Шмонин, когда определяет метапредметность научных связей в качестве способа раскрытия отношения к «личному общению и бытийному единению с другими личностями, свободе и воспитанию воли»24. Таким образом, христианское образование, в отличие от светского, способствует не соревнованию и конфронтации взглядов, а своеобразному «аскетическому»25 движению к человеческому и Божественному единству, синергии и теозису. Что, в свою очередь, сообщает ему не только сотериоло-гическое значение как знания творения Бога (Пс 142:5), но и эсхатологическое: как субстрата самих Божественных актов-энергий.
Первая глава монографии «Античные корни христианской образовательной парадигмы», написанная директором Высшей школы философии, истории и социальных наук БФУ им. И. Канта в г. Калининграде, доктором философских наук профессором Романом Викторовичем Светловым, акцентирует внимание читателя на античном культурном и философском наследии, воспринятом христианскими интеллектуалами. Речь идет не только о фактах заимствования как таковых: религиозного концепта, философских систем Платона и Аристотеля, но, в том числе, и заимствования определенных социокультурных качеств и моментов телеологии26. Наставники в Элладе находились под особым покровительством языческих богов, что усиливало их элитарный статус и авторитет в обществе27. Знание, под которым древние понимали прежде всего философию, Аристотель в «Метафизике» относит к «божественным наукам»28.
В специфическом понимании античного человека причастность богам открывала путь богоуподобления: «Платон в „Теэтете", — пишет автор главы, — не без иронии говорит о богоуподоблении ученых, полностью погруженных в созерцание своего предмета мысли и совершенно не заботящихся о делах земных»29. Иными словами, отрешенность, практическая и теоретическая Abgeshiedenheit30 (говоря словами средневекового немецкого мистика), занятая созерцанием только своего предмета, соединение созерцающего и созерцаемого в едином эросе, была для древнего мерой божественности. Чем выше степень отрешенности, тем выше божественные почести, полагающиеся за эту отрешенность31. Таким образом, можно сказать, что идеал меры теозиса, сообщаемый античному человеку через образование, существенно отличается от такового в христианстве. Если теозис образованного человека Античности
24 Там же. С. 34.
25 «Аскетику» следует понимать в исконном смысле как «аок^ок; — упражнение» или, говоря словами Фомы Аквинского, demonstratio rationis.
26 Теология образования в христианской парадигме. С. 45-53.
27 Там же. С. 52.
28 Arist. Met. 982b30-983a10 / Ed. W. Christ. Lipsiae: In aedibus G. Teubneri, 1906.
29 Теология образования в христианской парадигме. С. 66.
30 Отрешенности (нем.).
31 Там же. С. 68.
есть некий результат образования, его телос, то в христианстве образовательный процесс, особенно в эпоху европейского Средневековья, становится аскетическим упражнением, путем, уделом преимущественно монахов.
Отдельно стоит остановиться на пятой главе коллективной монографии под авторством заведующего кафедрой иностранных языков СПбДА, доцента кафедры богословия СПбДА, кандидата философских наук священника Игоря Иванова «Византийское образование и античное наследие». Автор разделяет единый философский опыт Византии на две составляющие: философию внутреннюю и внешнюю. Внешняя философия была в значительной степени результатом синтеза христианского богословия (доктрины) и античной философии, носителем которой ромейское сознание оставалось даже после закрытия Платоновской академии императором Юстинианом I в 529 г. При этом «школой „внутреннего делания" были именно монастыри»32.
В сущности, византийская образовательная парадигма и тип «византийского гуманиста» — явления, рожденные из парадокса. Дело в том, что практически с первых веков христианское сознание столкнулось с острой проблемой культурной самоидентификации, или необходимости инкультурации в античное цивилизационное пространство. Дилемма «Афин и Иерусалима», решение которой побудило Тертуллиана занять радикальную позицию по отношению к античной культуре и, впоследствии, Кафолической Церкви, и сегодня является препятствием, с которым сталкивается каждый студент философского или богословского факультетов. Вплоть до сегодняшнего дня продолжаются споры о превосходстве истин AuftlarungV3 и апостольской проповеди. Однако европейская цивилизация, формировавшаяся в эпоху христианского Средневековья и продолжающая формироваться вплоть до сегодняшнего дня, ответила на этот вопрос полноценным синтезом философского и христианского опытов, который начался именно в Римской империи поздней Античности и расцвел в Византии34.
В качестве центральной фигуры в процессе компиляции и систематизации византийского интеллектуального опыта свящ. И. Иванов выделяет прп. Иоанна Дамаскина. Его труд под названием «Источник знания», состоящий из трех разделов, — плод не только личного энциклопедизма прп. Иоанна, но и стремления к выстраиванию определенной иерархии знания, поскольку, как отмечает автор, византийское сознание к VIII в. столкнулось с пониманием того, «какие угрозы для церковного благовествования может таить в себе как нехватка знаний из области „внешней" философии, так и чрезмерное упование на ее методологический аппарат»35. Была необходима философия, которая не может погрешать, которая есть, согласно прп. Иоанну, любовь к Богу. Третья глава «Источника знания», фактически составляющая книжный подраздел «Византийский гуманизм», может по праву именоваться манифестом византийского христианского гуманизма. «Кроме того, философия, — читаем
32 Там же. С. 143.
33 Просвещения (нем.).
34 Bradshaw D. Aristotle East and West: metaphysics and the division of Christendom. NY: Cambridge University Press, 2006. P. IX; Ле Гофф Ж. Рождение Европы. C. 9-10.
35 Теология образования в христианской парадигме. С. 143-144.
у прп. Иоанна Дамаскина, — есть любовь к мудрости; Бог же есть истинная мудрость. Таким образом, любовь к Богу есть истинная философия»36.
Отличительной особенностью византийского гуманизма, как отмечает свящ. И. Иванов, было высокое качество преподавания гуманитарных наук, особенно филологии, воспитывавших не только человека, но и весь народ в целом. Своеобразный «романтический» аспект oikou^evik^ç rcaiôeiaç Kai KaÀOKayaOiaç37 проявлялся и в формировании национального этоса, обеспечивающего национальное единство и уводящего к Древней Элладе Гомера, Эсхила, Софокла, Эврипида, Аристофана, Пиндара и Платона38. Гуманитарные науки преподавались в высших школах, наиболее важными из которых были государственные высшие школы, где изучались философия, право и грамматика, и церковные высшие школы, выпускники которых занимали высокие церковные должности39.
Подробно описывая преподавание гуманитарного круга наук в византийских школах, свящ. И. Иванов отмечает его методику: «Характерной особенностью теологического дискурса в контексте византийской образованности было использование т.н. „схоластического диалога"»40. Подобная форма преподавания связывала платоновскую традицию философии и воспринявшее ее христианство. К XIV-XV вв. на христианском Западе начинается ренессанс Платона — Renaissance platonique. Однако степень интеграции философского наследия в богословские системы существенно отличалась. Автор приводит в пример критику «византийской логики» С. Эббесена, которая не приобрела на Востоке полноценного самостоятельного статуса, как на Западе41. Возможно, византийский Восток был более практически и аксиологически ориентирован в вопросах интеграции философского античного опыта. Например, византийская образованность императора, как отмечает автор, напрямую связывалась с его нравственным состоянием42.
Резюмируя конечные положения, касающиеся византийской образовательной парадигмы, автор делает следующие выводы. Для данной парадигмы были характерны: сохранение, передача и переосмысление классической традиции; утверждение аналогии синергии Бог — Церковь, человек — общество; утверждение разумного начала и социальная ответственность; личный опыт жизни во Христе43. Очевидно, что византийская модель образования, с точки зрения телеологии, не сильно отличалась от классической греческой. Существенным отличием служила ее преображенность опытом жизни во Христе. Именно такая жизнь преображала византийский гуманизм — в гуманизм христианский, внутреннюю философию богоуподобления44.
36 Там же; Joanni Damasceni. Dialectica. III // PG.T. 94. Coll. 534C.
37 Вселенской пайдейи и калокагатии (греч.).
38 Теология образования в христианской парадигме. С. 147-148.
39 Там же. С. 148-149.
40 Там же. С. 150.
41 Там же. С. 151.
42 Там же. С. 152.
43 Там же. С. 155.
44 Там же. С. 156.
На страницах рассматриваемой книги, помимо византийской образовательной пайдейи, представлена также и русская, которой посвящены несколько глав, в том числе и глава девятая «Проблемы образования в русской богословско-философской мысли», составленная в основном кандидатом теологии, кандидатом богословия, доцентом, заведующим кафедрой богословия СПбДА священником Димитрием Лушниковым и кандидатом философских наук, доцентом кафедры богословия СПбДА Игорем Борисовичем Гаврило-вым, а также еще двумя авторами (старшим преподавателем кафедры богословия и библеистики Николо-Угрешской православной духовной семинарии иеромонахом Афанасием (Микрюковым) и старшим преподавателем кафедры богословия СПбДА Павлом Константиновичем Ивановым).
В параграфе «„Русское воспитание". А. С. Шишков» свящ. Д. Лушников и И. Б. Гаврилов излагают образовательную и педагогическую концепцию адмирала, государственного секретаря, министра народного просвещения (1824-1828), президента Российской академии Александра Семеновича Шишкова (1754-1841), во многом положившую начало русскому православно-державному консерватизму, критиковавшему «космополитизм российского образованного общества»45. Важнейшей целью воспитания и образования А. С. Шишков полагал привитие ученикам любви к отечеству, в процессе чего огромная роль принадлежала наставнику: любовь к отечеству «полагается не из хладных рассуждений, не из принужденной благовидности, нет! Она должна пламенною рекою литься из души моего учителя в мою, пылать в его лице, сверкать из его очей»46. Таким образом, образование становилось национальным с акцентом на религиозном воспитании и изучении русского языка и отечественной истории. В целом просветительскую деятельность А. С. Шишкова можно рассматривать в рамках реакции на вольнодумство, господствовавшее в Европе со времен Великой французской революции. Его идейная программа, являясь попыткой формирования самобытного типа образованности, построенного на традиционной русской системе ценностей, была направлена на противостояние «рационализму, материализму, атеизму, революционизму и т.п. распространявшимся негативным явлениям»47.
Еще одной яркой личностью в истории русского образования, которой на страницах книги отводится почетное место, выступает председатель «Общества любомудрия» (1823-1825), писатель и мыслитель, один из главных представителей романтизма в русской литературе, музыковед и педагог князь Владимир Федорович Одоевский (1804-1869), названный авторами главы выразителем идеи русского мессианства48. В частности, В. Ф. Одоевский так отстаивал положительный взгляд на Россию и ее будущее: «Велико наше призвание и труден подвиг! Все должны оживить мы! Наш дух вписать в историю ума человеческого, как имя наше вписано на скрижалях победы. Другая, высшая победа — победа науки, искусства и веры — ожидает нас
45 Там же. С. 224-225. См. подробнее: Гаврилов И. Б. К характеристике философии образования А. С. Шишкова // Христианское чтение. 2019. № 3. С. 181-203.
46 Теология образования в христианской парадигме. С. 225.
47 Там же. С. 228.
48 Там же. С. 229.
на развалинах дряхлой Европы»49. Авторы полагают, что «вклад Одоевского и других любомудров в российскую философию образования заключается в раскрытии и укреплении русского самосознания и исторической памяти, защите отечественных традиций и национальных интересов...»50
Отличительной чертой рассматриваемой «русской» главы является подробно представленная Николаевская эпоха, с одной стороны, ознаменовавшаяся несомненным расцветом отечественной культуры, искусства, литературы и поэзии, получившим позднее имя Золотого века. Однако, с другой стороны, свящ. Д. Лушников и И. Б. Гаврилов отмечают и некоторые ее негативные тенденции, а именно — усиление цензуры, которое, по мнению ряда исследователей, «повлекло за собой формирование будущих главарей т.н. социал-демократического, а точнее радикально-революционного движения и идеологов материалистических и утопических теорий»51.
Просветительская модель министра народного просвещения (1833-1849), президента Императорской академии наук (1818-1855) графа Сергея Семеновича Уварова стала реализацией, в некотором смысле, основных чаяний Николаевской эпохи — формирования национального самосознания в рамках идеологемы «Православие. Самодержавие. Народность». Авторы справедливо подчеркивают, что важной идеей философии графа Уварова был «приоритет государственного воспитания и образования над частным и необходимость преемственности и постепенности в прохождении трех уровней системы образования: народные училища, гимназии и университеты»52. Позитивной стороной концепции названа самобытность уклада России, которая выражалась «в восстановлении в нас Святой Руси, но уже не в прежнем, ограниченном, виде, а в нынешнем, достойной великой монархии и всеобщих успехов образованности», т. е. ключевой составляющей русского уклада выступала православная вера53.
Значимой фигурой русского православного просвещения, которую авторы рассматривают в качестве сторонника и соработника в реализации концепции С. С. Уварова, был поэт и литературный критик, филолог, педагог, профессор Московского университета Степан Петрович Шевырев (1806-1864), также придерживавшийся романтической идеи «обратного плана, т.е. возвращения русских к русскому»54. Как и граф Уваров, С. П. Шевырев связывал идею образования с монархией, троном и отечеством. Образование должно было исходить из русского сознания и вырабатывать русский образ мыслей на основе изучения отечественной истории и русского языка. Авторы главы заключают: «В своей педагогической теории С. П. Шевырев стремился реализовать
49 Там же.
50 Там же. С. 231.
51 Там же. С. 233.
52 Там же. С. 234.
53 См. подробнее: Гаврилов И. Б. К характеристике философии образования С. С. Уварова // Христианское чтение. 2019. № 5. С. 161-173; Его же. Сергей Семенович Уваров. Жизнь. Труды. Мировоззрение // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2019. № 2 (4). С. 131-191.
54 Теология образования в христианской парадигме. С. 236.
образовательную и воспитательную концепцию графа Уварова, подразумеваю" 55
щую сочетание европейского просвещения с „русскими началами ».
Отдельные параграфы посвящены заслугам в образовании выдающихся русских поэтов — Василия Андреевича Жуковского (1783-1852) и Александра Сергеевича Пушкина (1799-1837), между которыми, как известно, были самые теплые и доверительные отношения: не только как поэтов и друзей, но еще и как ученика и учителя. Известно, что Пушкин считал Жуковского своим наставником. Своеобразным à noter56 была трагическая смерть А. С. Пушкина, выпавшая на день рождения В. А. Жуковского. В авторском нарративе размах личности В. А. Жуковского поражает: поэт, переводчик, педагог, религиозный мыслитель и воспитатель цесаревича Александра при императрице Александре Федоровне. Являясь наставником будущего императора Александра II и пламенным сторонником просвещения, В. А. Жуковский ставил процесс воспитания в зависимость от будущего предназначения человека: чем величественнее будущее, тем более возвышающим должен быть процесс вос-питания57. Пережив революцию 1848 г. в Германии, поэт увидел в ней страшную губительную силу для цивилизации, поскольку она отвращает от корней, почвы и «веры в святое»58. Утративший чувство общности с традицией и предшествующими поколениями человек повергается в гордыню, которая уничтожает Царство Божие и грозит падению в состояние варварства59. Это — плоды европейских революционных движений, от чего, по мнению В. А. Жуковского, русского человека способны были уберечь «добрые начала» — Церковь и монархия60. Авторы главы ставят В. А. Жуковскому в заслугу не только «разработку грандиозной программы отечественного просвещения», но и «идею всеобщего образования в России»61.
Тезисы А. С. Пушкина, касающиеся воспитания и образования, рассматриваются в параграфе «„Свободный консерватизм" А. С. Пушкина» в рамках его записки «О народном просвещении». «Главной мыслью его текста, — как отмечают свящ. Д. Лушников и И. Б. Гаврилов, — стала идея преимущества государственного воспитания отроков и юношей над частной школой и неприятие иностранных образовательных систем»62. Позиция А. С. Пушкина в вопросах педагогики отличается гуманизмом, выражавшимся в отстаивании необходимости отказа от телесных наказаний и действия исключительно внушением, воспитанием чести и человеколюбия в юношах. Представляется, что А. С. Пушкин в своем отношении к идее просвещения стоял не только на русской почве, но придерживался русского европеизма. Литературовед, культуролог и историк культуры русской эмиграции В. В. Вейдле (1895-1979) так выразился о поэте:
55 Там же. С. 237. См. подробнее: Гаврилов И. Б. К характеристике философии воспитания С. П. Шевырева // Христианское чтение. 2017. № 4. С. 307-326.
56 Нечто примечательное (фр.).
57 Теология образования в христианской парадигме. С. 234.
58 Там же. С. 239.
59 Там же.
60 Там же.
61 Там же. С. 239-240.
62 Там же. С. 240.
«Пушкин — самый европейский и самый непонятный для Европы из русских писателей. Самый европейский потому же, почему и самый русский, и еще потому, что он, как никто, Европу России вернул и Россию в Европе утвердил. Самый непонятный не только потому, что непереводимый, но и потому, что Европа изменилась и не может в нем узнать себя. Лучшее, что сказал в пушкинской речи Достоевский, это слова о „всемирной отзывчивости" Пушкина, истолкованной им как высшее выражение общенациональной черты, всеотзывчивости русского народа»63. Достойно замечания, что авторы, будучи преподавателями духовной школы Русской Православной Церкви, акцентируют внимание на словах А. С. Пушкина, где поэт выражает свое мнение о благотворной роли православного духовенства в деле просвещения. Заканчивается параграф выводом об эволюции взглядов русского поэта: от идей европейского Просвещения к народно-православному его пониманию64.
Николай Васильевич Гоголь (1809-1852) — еще один гениальный русский писатель, чьи взгляды на характер и задачи просвещения рассматриваются в девятой главе. Анализируя четыре статьи писателя, опубликованные им в «Журнале Министерства народного просвещения» в 1834 г., авторы делают вывод о значительном влиянии идей графа С. С. Уварова на педагогические и образовательные концепции Н. В. Гоголя65. Писатель в своем творчестве разоблачает уродливый мир, в котором нет Бога, в котором от Бога отказались, что, кстати сказать, является одной из центральных христианских идей комедии «Ревизор». Поэтому вопрос, которым оканчивается обстоятельная выдержка из письма Н. В. Гоголя В. Г. Белинскому, придерживавшемуся социалистических и освободительных идей (что делало его в советскую эпоху «неприкасаемым»): «Где же цивилизация?»66 — следует, в свете сказанного, читать: «А где же Бог? Где Тот, Чей образ носит человек? Тот, кто делает человека подлинно человеком, субъектом цивилизации и культурного пространства?» С этими вопросами удивительным образом перекликаются слова В. А. Жуковского о ниспадении Европы в варварство и необходимости возвращения ее «к началам, ею утраченным»67. Авторы обращают внимание, что Гоголь, подобно Пушкину, высоко ценил православное духовенство и всячески защищал священнослужителей «как хранителей и единственных непогрешительных толкователей христианства»68. В своей концепции просвещения, как отмечается в рассматриваемом тексте, писатель не отвергал и педагогических, нравственных мотивов тотального узнавания человеческой природы для ее последующего воспитания и вскармливания. Эта природа видится писателем в свете закона Христа и должна ему соответствовать. Такая телеология образовательной и педагогической концепций классика русской литературы делает их христианскими и должна быть воспринята, по мнению авторов, в традиционном для России церковном смысле.
63 Вейдле В.В. Задача России. Минск: Изд-во Белорусского Экзархата, 2011. С. 92.
64 Теология образования в христианской парадигме. С. 242.
65 Там же. С. 243.
66 Там же. С. 244.
67 Там же. С. 239.
68 Там же. С. 244.
Завершая обзор, следует еще раз подчеркнуть, что важность и, в некотором роде, «фатальность» монографии «Теология образования в христианской парадигме», раскрывающей христианские мотивы в традиции европейского и русского образования, сегодня обусловлена глубоким кризисом мировой образовательной сферы, в т.ч. и русской. Это своего рода ответ и вызов кризисным скоростным тенденциям метамодерна. Ценностный décadence образования — результат общего мировоззренческого кризиса современного человека. Если образование само по себе означает некоторую перспективу личности: ее расширение, продолжение и связывание с опытом, то христианские мотивы образовательного процесса трансцендируют личность навстречу онтологическому размыканию в Боге. Если учитывать данную идею, то образовательный процесс можно рассматривать в том числе и как подвиг, аскетическое усилие, служение не только человеку, но и Богу.
В этом отношении издание коллективной монографии «Теология образования в христианской парадигме» можно назвать реставрацией подлинных просвещенческих и мировоззренческих смыслов. Легкому усвоению книги способствует доступный для каждого читателя язык. Доступность языка, удивительным образом сочетающаяся со широким спектром тематического охвата и выдерживания предмета, является еще одним бесспорным достоинством научного труда. Разумеется, в рамках одного обзора невозможно охватить все главы и темы столь фундаментальной книги, каждая из которых заслуживает отдельного обстоятельного разговора, — можно лишь порекомендовать читателям самостоятельно обратиться к этому уникальному изданию.
Источники и литература
1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Российское Библейское общество, 2013. 1346 с.
2. Вейдле В. В. Задача России. Минск: Изд-во Белорусского Экзархата, 2011. 512 с.
3. Гаврилов И. Б. Вопросы просвещения и образования в русской религиозной мысли второй четверти XIX в. // Христианское чтение. 2020. № 2. С. 153-177.
4. Гаврилов И. Б. К характеристике философии воспитания С. П. Шевырева // Христианское чтение. 2017. №4. С. 307-326.
5. Гаврилов И. Б. К характеристике философии образования С. С. Уварова // Христианское чтение. 2019. № 5. С. 161-173.
6. Гаврилов И. Б. К характеристике философии образования А. С. Шишкова // Христианское чтение. 2019. № 3. С. 181-203.
7. Гаврилов И. Б. О ценностной основе образовательной парадигмы. Отзыв на монографию: Шмонин Д. В. Тайна ответа: введение в рациональную теологию. СПб.: Изд-во СПбПДА; Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2021. 459 с. (Теология: история и современность) // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2021. №4 (12). С. 194-206.
8. Гаврилов И.Б. Сергей Семенович Уваров. Жизнь. Труды. Мировоззрение // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2019. №2 (4). С. 131-191.
9. Дюрер Л. Дневники и письма. М.: АСТ, 2020. 352 с.
10. Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. 848 с.
11. Ле Гофф Ж. Рождение Европы. СПб.: Alexandria, 2018. 398 с.
12. Легеев М., свящ., Хулап В., прот., Сизоненко Д., прот., Иванов И., свящ., Гаврилов И. Б. Богословие истории в XX веке: Восток и Запад / Под общ. ред. свящ. М. Легеева. СПб.: Изд-во СПбДА, 2023. 564 с.
13. Лушников Д.Ю., свящ. Основное богословие в Санкт-Петербургской духовной академии синодального периода. СПб.: Изд-во СПбДА, 2023. 324 с. (Теология: история и современность).
14. Лушников Д. Ю., свящ., Гаврилов И. Б., Ермолаев Т. М. Функционал философской теологии как дисциплины рационального богословия. Отзыв на монографию: Шохин В.К. Философская теология: вариации, моменты, экспромты. СПб.: Изд-во СПбДА, 2022. 512 с. (Теология: история и современность) // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. № 4 (20). С. 240-252.
15. Маркидонов Л. В. Богословие и культура. СПб.: Изд-во СПбДА, 2022. 504 с. (Теология: история и современность).
16. Сокурова О. Б. Христианская культура: восхождение к Первообразу. Отзыв на монографию А. В. Маркидонова «Богословие и культура». СПб.: Изд-во СПбДА, 2022 // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. №2 (18). С. 302-310.
17. Фатеев В.Л. Византийско-русская духовная традиция и богословие в контексте культуры. Отзыв на книгу А. В. Маркидонова «Богословие и культура». СПб.: Изд-во СПбДА, 2022 // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. № 1 (17). С. 289-302.
18. Флоровский Г, прот. Евразийский соблазн // Современные записки. Общественно-политический литературный журнал / Ред. Н. Д. Авксентьев. Париж, 1928. Вып. 34. С. 312-347.
19. Шиллинг Х. Мартин Лютер: бунтарь в эпоху потрясений. М.: ББИ, 2017. 710 с.
20. Шмонин Д.В. Тайна ответа: введение в рациональную теологию. СПб.: Изд-во СПбПДА; Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2021. 459 с. (Теология: история и современность).
21. Шмонин Д. В. Теология образования в христианской парадигме. СПб.: Изд-во СПбДА, 2023. 479 с. (Теология: история и современность).
22. Aristotelis. Metaphysica / Ed. W. Christ. Lipsiae: In aedibus G. Teubneri, 1906. 330p.
23. Hezser C. Jewish literacy in Roman Palestine. Tübingen: Mohr Siebeck, 2001. 573 p.
24. Joanni Damasceni. Dialectica // PG. T. 94. Coll. 518A-676B.
25. Le Goff J. Intellectuals in the Middle Ages. Cambridge MA; Oxford UK: Blackwell, 1993. 194 p.
26. Rüegg W. A History of the University in Europe in IV vol. / Ed. W. Rüegg. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. Vol. III. 746 p.; Vol. IV. 635 p.
