CC BY
12
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ОППОЗИЦИИ «СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ - НАРОД» В ДИСКУРСЕ РОССИЙСКИХ ПЕЧАТНЫХ СМИ
Н. С. Данкова, Т.В. Дубровская
Ключевые слова: судебная власть, народ, оппозиция, СМИ, репрезентация отношений.
Keywords: judicial power, people, opposition, mass media, representation of relations.
Тема взаимоотношений власти и народа является на данный момент одной из самых обсуждаемых в разных областях знаний: социологии, политологии, психологии, лингвистике [Зуева, 2002; Ильченко, 2011; Мкртчян, 2001; Харламова, 2009; Чеснокова, 2009; Шипов, 2009]. Нередко отмечается наличие дистанции между властью и народом [Dubrovskaya, Kharlamova, 2012] и концептуальной оппозиции указанных субъектов [Невинская, 2006]. В перечисленных работах рассматривались взаимоотношения между народом и законодательной властью, народом и исполнительной властью, но направленных исследований оппозиции «судебная власть и народ» нам не встречалось. Отдельные аспекты отражения в дискурсе взаимоотношений между судебной властью и народом были рассмотрены нами в работах, направленных на исследование интервью с судьями и публичных речей судей как жанров, позволяющих судебной власти представить свою роль в функционировании общества [Дубровская, 2010а; Дубровская 20106]. Кроме того, были изучены некоторые особенности репрезентации института судебной власти в английских СМИ [Дубровская, 2008].
Полагаем, что репрезентация института судебной власти в отечественных СМИ также заслуживает внимания, поскольку судебная власть является самостоятельной ветвью государственной власти, в значительной мере определяющей благополучие общества. Более того, судебная система претерпела за последние десятилетия значительные изменения, декларировались попытки сделать судебную систему справедливой, прозрачной и доступной для всех. Происходящие процессы и их результаты находят отражение в медийных текстах, которые являются своеобразным лакмусом отношений между властью и народом.
В одной из предыдущих работ мы отмечали противоречивость сложившейся в России ситуации: в средствах массовой информации (СМИ) доминирует отрицательный образ судебной власти, но при этом все больше и больше людей обращается за защитой своих интересов в суд и рассчитывает на справедливое разрешение конфликта в юридической плоскости [Дубровская, Гуляйкина, 2013]. Можно сказать, что указанная выше статья положила начало рассмотрению роли отечественных СМИ в создании имиджа судебной власти, и мы продолжим изучение проблемы. В русле критического анализа дискурса, мы полагаем, что дискурс СМИ является управляющей силой в обществе, в значительной степени конструирует социальную действительность [В1оог, В1оог, 2007] и определяет способ репрезентации отношений между судебной властью и народом. Таким образом, целью нашего исследования является выявление в отечественных СМИ типичных репрезентаций отношений «судебная власть - народ», которые впоследствии интерпретируются аудиторией и конструируют социальную действительность.
Материалом для исследования послужили статьи о судебной власти и представителях системы правосудия, опубликованные в правительственной «Российской газете» (далее «РГ») и оппозиционной «Новой газете» (далее «НГ») в период с января по октябрь 2013 года. Количество публикаций составляет 25 статей для «РГ» и 25 статей для «НГ».
Методика обработки материала включает несколько шагов и базируется в значительной мере на методике анализа, предложенной в работе М.Д. Невинской [Невинская, 2006] . Во-первых, были выбраны и сопоставлены назывные лексические единицы, представляющие субъектов оппозиции. Во-вторых, выделены основные топосы, в рамках которых выстраивается оппозиция в отношениях «народ - судебная власть». В-третьих, в рамках выделенных топосов проанализированы языковые средства, которые используются для характеристики данных субъектов. В результате сделан вывод о способах репрезентации в печатных СМИ существующих отношений между народом и судебной властью.
Отношения между судебной властью и народом рассматриваются как отношения между статусно неравными субъектами. То, что статус представителей судебной власти значительно выше статуса народа, находит отражение, прежде всего, в назывных лексических единицах, применяемых как в правительственной, так и в оппозиционной прессе. Судебная власть представлена как «люди в черном»
(РГ 06.09.2013), «люди в мантиях» (РГ 03.10.2013), «служители Фемиды» (РГ 09.06.2012), «представители Российской Фемиды» (НГ 31.07.2013). В приведенных номинациях полностью устранено личностное начало, обозначена принадлежность судей к некому элитному сообществу, приближенность к богам. В ряде случаев журналисты прибегают к образным средствам языка, чтобы подчеркнуть дистанцию между судебной властью и народом. Именно такую функцию выполняет метафора «черная птица судьи на возвышении» (РГ 20.09.2013), в которой просматривается явное указание на физическую удаленность судьи от остальных участников судебного процесса. Для обозначения субъекта «народ» СМИ используют обобщающие нейтральные номинации «граждане» (РГ 03.10.2013), «люди» (РГ 24.09.2013), «общество», «страна» (РГ 14.01.2013) и т.д. Таким образом, назывные лексические единицы отражают дистанцию между судебной властью и народом, представляя в обезличенном и обобщенном виде обе группы, первая из которых занимает более высокое положение по отношению ко второй.
Анализ материала СМИ позволил выделить некоторые тематические доминанты, в рамках которых выстраивается оппозиция «народ - судебная власть». Отмеченные нами топосы несколько отличны от тех, что выделяет М.Д. Невинская [Невинская, 2006], поскольку для обсуждения функционирования судебной власти характерны свои проблемы. Итак, выделенные нами топосы включают топосы доверия / недоверия, защиты / произвола, единения / конфронтации. Под топосом мы вслед за классическими работами по риторике подразумеваем смысловые модели, которые представляют собой «общие места» [Михальская, 2011, с. 150].
Вопрос завоевания доверия граждан является актуальным для института правосудия. О существовании такого доверия говорит заместитель председателя Верховного суда России П. Серков, который в качестве аргумента приводит данные о количестве дел, рассмотренных судами общей юрисдикции страны. Его слова цитирует «РГ»: «Постоянно возрастающая нагрузка на суды в последние годы - признак доверия граждан», - заявил он (РГ 03.10.2013).
Однако в «РГ» фигурирует и тема недоверия народа к судебной системе, указана одна из причин недоверия - обвинительный уклон судебной власти: «Пока весы нашего правосудия больше склоняются в сторону обвинения, и это вызывает недоверие к судебной системе» (РГ 24.09.2013). Отсутствие доверия к судебной системе рассматривается в качестве одной из причин нежелания предпринимателей инве-
стировать капитал в производство и массового отъезда людей из страны:
«Главная причина массового отъезда - отсутствие у людей ощущения собственной защищенности, во многом обусловленное недоверием к суду, потому что у них нет оснований полагать, что суд является независимым. По этой же причине не растут инвестиции ни иностранные, ни внутренние, и бизнесмены сегодня не хотят вкладывать деньги и развивать производство. Предприниматели боятся незаконных наездов, рейдерских захватов, необоснованных претензий контролирующих органов и не верят в то, что суд защитит их права» (РГ 24.09.2013).
Сами представители судейского сообщества и представители других ветвей власти также признают остроту данной проблемы и рассуждают о возможных способах ее решения на страницах СМИ, неоднократно повторяя ключевое слово «доверие». Так, председатель Высшего арбитражного суда РФ А. Иванов отмечает: «Мы стоим перед лицом серьезнейшего кризиса - кризиса доверия к судебной системе, справиться с которым можно, но объединив наши усилия» (РГ 14.01.2013). По словам председателя Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству Вл. Плигина, «именно правосудие является сердцем правового государства, и добиться в этой области понимания, доверия общества особенно важно» (РГ 06.09.2013). Эту же мысль подчеркивает и губернатор Краснодарского края А. Ткачев, чье высказывание цитирует «РГ»: «Суд - символ власти. От вашей работы зависит уровень доверия не только к судебной системе, но и к государству» (РГ 13.08.2013).
Оппозиционная пресса также затрагивает тему доверия, цитируя высказывания авторитетных лиц. Так, председатель президиума общественного движения по противодействию коррупции Приморского края П. Довганюк, комментируя работу краевых судов, заявляет: «Сегодня судебная система Приморского края работает на подрыв доверия и уважения к президенту страны как к лицу, лично ответственному за работу судей» (НГ 23.09.2013). Отрицательные характеристики системе правосудия дает «НГ», метафорично называя суды фастфудом, продающим обвинительные гамбургеры, отделами технического контроля (ОТК) на большом производстве и говоря о деградации судебной системы (НГ 24.07.2013). Топос доверия / недоверия в рамках отношений «судебная власть-народ» также затронут автором и представлен в виде следующей метафоры: «Судья Блинов приговорил российскую судебную си-
стему к высшей мере наказания — пожизненной потере доверия со стороны общества» (НГ 24.07.2013).
Важно отметить, что в «РГ» приводится значительное количество цитат из речи представителей судейского корпуса, которые получают возможность озвучить свою позицию по актуальным вопросам, и это способствует соблюдению определенного баланса мнений. В оппозиционной прессе, напротив, доминирует речь журналистов, а также присутствует значительное количество статей, в которых слово предоставляют пострадавшим, несправедливо обвиняемым (с позиции «НГ») по тем или иным делам, либо представителям общественности, оставшимся неравнодушными к ситуации последних и желающим огласить свое мнение.
Таким образом, в проправительственной «РГ» фигурирует как то-пос доверия, так и недоверия народа суду, тогда как в статьях оппозиционной «НГ», которые мы анализировали, топос доверия нам не встретился. То, что сами представители системы правосудия признают факт недоверия граждан суду и отмечают шаги в направлении решения данной проблемы, указывает на самокритичность и создает положительный имидж судебной системы. Однако значительное количество примеров отсутствия доверия суду со стороны общества свидетельствует о создании оппозиции «судебная власть - народ» в прессе.
Другой выделенный нами топос - защита прав человека. «РГ», желая подчеркнуть функцию ответственности власти за интересы общества и отдельно взятого гражданина, цитирует слова руководителя администрации президента С. Иванова:
«Создатели Основного Закона, по оценке руководителя администрации президента, смогли выполнить очень сложную задачу - найти золотую середину, форму общественного устройства: с одной стороны - гарантирующую все основные права и свободы человека, развитие гражданского общества, с другой - позволяющую строить сильную власть, способную защитить национальные интересы и в конечном счете - интересы каждого конкретного человека» (РГ 03.10.2013).
В частности, именно судебная власть призвана проявлять заботу и участие по отношению к простым людям, что констатируют сами представители судебной власти. По словам первого заместителя председателя Верховного Суда России П. Серкова, «именно действующая Конституция возложила правозащитную функцию на судебную власть» (РГ 03.10.2013). Председатель Высшего арбитражного суда А. Иванов напоминает об ответственности судебной власти перед народом: «Мы, судьи, никогда не должны забывать о своем долге перед обществом и перед страной» (РГ 14.01.2013). Наличие двойного отрицания придает
особую весомость его высказыванию, а использование инклюзивного «мы» в совокупности с приложением «судьи» звучит как призыв, обращенный к коллегам. Полагаем, что в приведенном высказывании содержится скрытая оппозиция: судьи с одной стороны и общество, страна с другой.
Топос произвола ярко и наглядно реализуется в оппозиционной «НГ» при обсуждении несправедливости судебных решений, что способствует созданию отрицательного имиджа судебной системы в глазах народа, а значит, конструированию оппозиции. Показательной в этом плане представляется статья «Каждому свое» (НГ 20.09.2013), название которой является прецедентным текстом и несет в себе эмоционально-оценочную коннотацию: «Каждому свое» гласит надпись над входом в концентрационный лагерь смерти Бухенвальд.
В статье идет речь о судебном процессе в отношении участников митинга на Болотной площади Москвы в мае 2012 года. Для создания отрицательно-оценочной картины судебного процесса используется лексика с негативной коннотацией: двести долгих и утомительных часов, монотонная бубнежка прокуроров, казенное обращение, в тоне окрика, боль родных, пытка двенадцати невинных людей, мясорубка процесса, монотонное, повторяющееся изо дня в день надругательство над смыслом слов и временем жизни, монотонные процедуры и похабная ложь (НГ 20.09.2013).
Институт судебной власти в целом и его конкретные представители также получают нелестные номинации: ледяная издевка судьи, несомненная спайка с обвинением, суд сумасшедших, тайно захвативших власть над живыми людьми, машина власти, уничтожение суда как такового, стыд и позор страны (НГ 20.09.2013).
Номинации абсолютно противоположного характера, подчеркивающие беззащитность и уязвимость людей перед властью, использованы по отношению к подсудимым: заложники, узники, невинные, мирные сограждане, люди, которые не сделали ничего (НГ 20.09.2013).
Такие стилистические приемы, как параллельные конструкции, градация, контраст, лексические повторы создают картину несправедливости, произвола и безысходности, царящих в системе правосудия:
«Второй год в тюрьме за то, что пришел на разрешенный митинг в центре Москвы. Второй год без нормальной еды, без нормального сна, без нормального воздуха, без общения с близкими (его запретила судья на время процесса), без свободы выйти в город и выпить кофе в кафе, без катания на велосипеде по дорожкам, которые так заботливо прокладывает для нас мэр, без интернета, без любимого кресла и расслаб-
ляющего дивана, без душа и сигареты, выкуренной в родном доме в створку окна, без телефонных разговоров, без цветов на подоконнике, без всего того, что составляет нормальную человеческую жизнь. Второй год идет пытка двенадцати невинных людей лишением их нормальной человеческой жизни» (НГ 20.09.2013).
Используемые языковые средства являются «действенным вербальным способом создания оппозиционного судебной системе настроя у читательской аудитории» [Дубровская, Гуляйкина, 2013, с. 122]. Одновременно эти языковые приемы способствуют конструкции оппозиции «судебная власть - народ». Еще более выразительно данная оппозиция проявляется в следующем примере, где в ходе процесса подсудимый обращается с вопросом к представителям власти:
«Они делают вид, что не слышат. Судья на своем возвышении тоже старательно не слышит. Все представители суда, охраны и обвинения делают вид, что не слышат этот глухой голос слепнущего заложника, тринадцать месяцев сидящего в тюрьме ни за что, потому что такой простой и короткий вопрос они не хотят, не должны, не могут себе позволить услышать. Не слышит этого вопроса президент страны <... > Не слышит этого вопроса и премьер-министр, который вообще-то у нас юрист и прекрасно понимает, что в высоком торжественном зале, на глазах у всей страны, день за днем и месяц за месяцем происходит уничтожение суда как такового» (НГ 20.09.2013).
Таким образом, народу в лице мирных сограждан противопоставлены представители как законодательной и исполнительной власти, так и судебной. Особо подчеркивается физическая дистанция между судьей и остальными участниками процесса (на своем возвышении). Оппозиция выстраивается также использованием образных средств: гиперболизации (побоища, устроенного полицией), литоты (сидящего в тюрьме ни за что), сравнения (словно они победили великого врага, а не избили мирных сограждан), метафорических высказываний (уничтожение суда как такового).
Судебному процессу в отношении участников митинга на Болотной площади посвящено большое количество статей в «НГ». В них процесс характеризуется как «выдуманный в подлой голове и сконструированный по грязным, в бурых пятнах, лекалам Ежова и Берии, не только фальшивый, но еще и плохо, дурно, криво сделанный» (НГ 27.07.2013), а основную идею этих публикаций можно резюмировать следующим образом: «во всем этом деле живет и дышит непреодоленный, неуни-чтоженный ГУЛАГ» (НГ 27.07.2013).
Судьи подвергаются критике не только в тех случаях, когда их приговоры кажутся слишком строгими и безосновательными. В ряде публикаций, напротив, речь идет о судебных решениях, которые в недостаточной мере реализуют функцию наказания. Показательным примером такой публикации представляется нам статья «Вы кого судить собираетесь?!» (НГ 13.09.2013), в которой сообщается о чрезмерно снисходительном приговоре полицейскому, зверски убившему пятнадцатилетнего подростка: «Судья Елена Алексеева сочла, что для «исправления» Иванову хватит 6,5 года колонии строгого режима, полтора года из которых ему зачтутся за пребывание в СИЗО». Глагол «хватит» имеет отрицательную коннотацию и выражает оппозиционное по отношению к суду и приговору мнение автора статьи. Журналист также цитирует слова матери убитого, которые подчеркивают беспомощность обычного человека перед системой власти: «В суде, после вынесения приговора, журналисты спрашивали: что я чувствую? В тот момент я не могла говорить. Сейчас скажу: бессилие». Заканчивает статью риторический вопрос женщины: «И меня мучает только один вопрос: а у этой страны есть будущее?» Вывод, который предлагается газетой читателю, очевиден - будущего нет.
«РГ» тоже затрагивает тему судебного произвола, но делает это в более мягкой форме, отмечая проблемы, стоящие перед судебной системой, которые необходимо решать. А именно речь идет о колоссальных полномочиях председателей судов, зависимости вопросов о распределении дел между судьями, карьеры судьи, судейских надбавок и т.д. от самих председателей судов, что не согласуется с независимостью при осуществлении правосудия (РГ 24.09.2013). Представляется, что в том виде, в каком проблема чрезмерной власти судей представлена в «РГ», она не конструирует оппозицию «судебная власть - народ», поскольку акцент ставится главным образом на противоречиях внутри самого судейского сообщества.
Таким образом, топос защиты наглядно раскрывается в проправительственной «РГ» и озвучивается самими представителями судейского корпуса, которые признают высокую степень ответственности перед обществом за результаты своей профессиональной деятельности. Данная репрезентация создает положительную картину отношений между судебной властью и народом, однако отрицательно-оценочные эпитеты, характеризующие несправедливость судейского решения, являются признаком конструирования в прессе оппозиции между судебной властью и народом. В «НГ» данная оппозиция проявляется гораздо более наглядно
и выражена лексическими, синтаксическими и образными средствами языка.
В СМИ прослеживается не только тенденция к противопоставлению судебной власти и народа, но и тема их единения, которая находит свое отражение в высказываниях, направленных на формирование положительного образа судебной системы: «Сейчас в экспертном сообществе звучат самые разные идеи, как улучшить работу наших судов» (РГ 03.10.2013). Инклюзивное местоимение наших говорит о причастности общества к процессу, о намерении произвести изменения, которые пойдут на благо простым людям.
«РГ» цитирует слова руководителя администрации президента С. Иванова, который подчеркивает принцип юридического равенства, заявленный в Конституции РФ: «Безусловным достоинством Конституции Сергей Иванов назвал принцип юридического равенства. «Такое равенство предполагает, что не только граждане, но и сама власть подчинена праву», - сказал он» (РГ 03.10.2013). С одной стороны, ссылка на принцип равенства ставит власть и народ на одну ступень, уравнивает их права. С другой стороны, упоминание граждан и власти как двух отдельных субъектов автоматически разводит их в разные стороны и образует оппозицию.
Подобный противоречивый эффект наблюдается и в других примерах. Председатель Высшего арбитражного суда А. Иванов говорит о необходимости сделать судебную систему более открытой и доступной, в том числе путем возможности получения любой информации из зала суда: «Мы должны понимать, что за стремлением к закрытости и нежеланием разговаривать кроется обычное высокомерие <... > Но мы не можем себе позволить отворачиваться от общества» (РГ 14.01.2013). Местоимение мы в данном контексте не выполняет функцию объединения в одну группу судебной власти и народа; оно имеет ограниченную референцию и касается только судейского корпуса. Происходит противопоставление «мы» (судейский корпус) и «общество».
Наряду с неявными проявлениями оппозиции в газетных публикациях просматривается и эксплицитно выраженная тема конфронтации судебной власти и народа. Попытке оправдать судью, уснувшего во время процесса, противопоставляется мнение общества. Журналистский комментарий полон иронии: «Впрочем, народ от жалости к судьям, терпящим нечеловеческие муки, так и не заплакал» (РГ 21.02.2013), и в нем явно просматриваются два «лагеря», противопоставленные друг другу: народ и судьи. Эмоционально-оценочное «нечеловеческие муки» употребляется иронически, и все высказывание в целом имеет гипербо-
лический характер, что придает ему экспрессивность. Наличие «двух лагерей» подтверждает и следующее высказывание, описывающее ситуацию с заснувшим судьей: «Народу же остается одно - тайная видеозапись служебного и человеческого безобразия и ее обнародование» (РГ 21.02.2013).
Публикации в «НГ» широко используют метафоры для описания действий судей, направленных на подавление других сил. Представление судебной власти как активного агента реализуется рядом глаголов в действительном залоге, после которых употреблены прямые дополнения, обозначающие объекты действий со стороны судей: регулирует выступающих адвокатов, гасит эмоции публики, держит в черном теле узника Акименкова, затыкает ему рот (НГ 27.07.2013). Таким образом, судебная власть как агент противопоставляется всем остальным силам. Данная оппозиция усиливается благодаря стилистическому приему контраста: «Так они ведут эту упорную борьбу, где один, в красной майке с Че Геварой, изнуренный тюрьмой, недосыпом, отсутствием нормального питания и монотонными процедурами процесса, бьется за право быть услышанным, а другая, в строгой черной мантии, сидящая под огромным золотым двуглавым орлом, пытается не дать ему сказать то, что он хочет» (НГ 27.07.2013).
Противопоставление судьи как фигуры, наделенной властью, и простых людей, находящихся в этой власти, наблюдаем и в других примерах. В следующем фрагменте описывается реакция судьи на смех, вызванный решением суда отклонить ходатайство: «И эта реакция очень разозлила судью, решившую выгнать весь первый ряд зрителей» (НГ 10.08.2013).
Примером оппозиционности сторон могут служить и следующий журналистский комментарий: «Вы рано уходите из зала, Ваша честь, вам следует один раз остаться и посмотреть, как родные узников, теснимые охраной в черном, машут им руками» (НГ 27.07.2013). В данном контексте наблюдается эксплицитно выраженное противопоставление суда в лице судьи, исполняющей свои должностные обязанности и лишенной каких-либо человеческих проявлений, и общества в лице простых людей, обеспокоенных судьбами своих близких. Между сторонами наблюдается явная дистанция на физическом уровне (теснимые охраной, уходите из зала).
Таким образом, топос единения, фигурирующий главным образом в проправительственной прессе, раскрывается неоднозначно и противоречиво и нередко содержит в себе скрытую оппозицию, выраженную посредствам репрезентации судебной власти и народа как двух отдель-
ных групп. В «НГ» данная оппозиция выражена эксплицитно с помощью маркеров дистанцирования.
Анализ репрезентации в СМИ отношений между судебной властью и народом показывает, что представители судебной власти показаны как лишенные личностного начала и образующие сообщество, которое обладает полномочиями и стоит над народом. Представители народа выступают как отдельные лица в своем человеческом проявлении и находятся в полной зависимости от судебной власти. В рамках топосов доверия / недоверия, защиты / произвола, единения / конфронтации просматривается разведение народа и представителей власти в «разные лагеря», но тенденция к созданию оппозиции менее ярко выражена в проправительственной прессе, в интересы которой, безусловно, не входит конструирование неблагоприятной дискурсивной картины общественной жизни. В оппозиционной газете, напротив, оппозиция «судебная власть -народ» просматривается явно и нередко строится на основе гиперболизации. Чтобы сделать выводы о зависимости дискурсивных репрезентаций от направленности газеты, требуется дальнейшее внимательное исследование речевого материала и разработка новых методик анализа этого материала.
Литература
Дубровская Т.В. Интервью с судьями как гибридный тип дискурса // Юрислингви-стика. 2010а. № 10.
Дубровская Т.В. Публичные речи судей: диалог с аудиторией // Вопросы филологии. 20106. № 2.
Дубровская Т.В. Образ судьи и судебной власти в дискурсе английских СМИ // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. 2008. № 3.
Дубровская Т.В, Гуляйкина С.О. О роли печатных СМИ в создании имиджа российской судебной системы // Язык. Право. Общество. Пенза, 2013.
Зуева Т.М. Образы политической власти в массовом сознании россиян: дис. ... д-ра. философ. наук. Ростов-на-Дону, 2002.
Ильченко А.А. Институциональные и технологические аспекты взаимодействия органов власти и общества: дис. ... канд полит.наук. Астрахань, 2011.
Михальская А.К. Русский язык: Риторика. М., 2011.
Мкртчян А.С. Общественное мнение и власть: Проблемы взаимодействия: дис. . канд полит.наук. М., 2001.
Невинская М.Д. Концептуальная оппозиция «народ - власть» в политическом дискурсе: дис. ... канд филол.наук. Волгоград, 2006.
Харламова Т.В. Диалог власти и общества в России и США (на материале предвыборных программ партий) // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Социология. Политология. 2009. Т. 9. № 3.
Чеснокова Т.Ю. Социально-психологические аспекты отношений народа и власти: дис. ... канд психол.наук. Санкт-Петербург, 2009.
Шипов А.Л. Российская власть в оценках граждан (1993-2008 г.г.): дис. ... канд. полит. наук. М., 2009.
Bloor M., Bloor Th. The Practice of Critical Discourse Analysis: an Introduction. London, 2007.
Dubrovskaya T., Kharlamova T. Representations of ideological and cultural values in modern Russian political discourse // Philologia Hispalensis. 2012. Vol. 26/1-2.
