CC BY
43UPOROV, IVAN V. - Doctor of History, PhD in Law, Professor of the Krasnodar University of Ministry of Internal Affairs of Russia. Krasnodar.
УДК 343.1(019):343.26(1945-1953)
ПЕРЛИК М.И.
РЕПРЕССИВНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА В ОТНОШЕНИИ ЗАКЛЮЧЕННЫХ ИСПРАВИТЕЛЬНО-ТРУДОВЫХ ЛАГЕРЕЙ И РОЛЬ МВД СССР В ЕЕ РЕАЛИЗАЦИИ В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
Ключевые слова: советское государство, репрессии, послевоенное время, исправительно-трудовые лагеря, экономика, инструкция, законность.
В статье рассматриваются особенности репрессивной политики советского государства в послевоенные годы (1945-1953 гг.) и ее проявление применительно к исправительно-трудовым лагерям. В этой связи особое внимание уделяется МВД СССР, для которого после реорганизации в 1946 г. основной функцией стало исполнение уголовных наказаний в местах лишения свободы и использование дешевого труда заключенных в целях развития экономики. В работе анализируются акты о создании особых ИТЛ, условиях содержания в них заключенных и другие документы. Обоснован вывод о том, что положение в исправительно-трудовых лагерях логически вытекало не только из собственно карательной политики государства, но из его изначальной общей стратегической направленности развития, связанной с уничтожением вообще прежнего «эксплуататорского» государства.
PERLIK, M.I. REPRESSIVE SOVIET POLICY AGAINST PRISONERS WORKHOUSE AND SIGNIFICANCE USSR INTERIOR MINISTRY IN ITS IMPLEMENTATION IN THE POSTWAR YEARS
Keywords: Soviet state repression, postwar VRE-name, forced labor camps, the economy, the instruction, the legality
The article discusses the features of the repressive policies of the Soviet state in the post-war years (1945-1953) and its implication in relation to forced labor camps. In this regard, particular attention is paid to the Ministry of Interior of the USSR, for which after the reorganization in 1946, the main function was the execution of criminal punishment in prisons and the use of cheap labor of prisoners for the purpose of economic development. The paper analyzes the acts of creation of special labor camp, detention conditions of prisoners and other documents. The conclusion
that the situation in the labor camps logically follows not only from the actual penal policy of the state, but from its original overall strategic direction of development associated with the destruction of all former "exploitative" of the state.
После окончания Великой Отечественной войны в СССР реорганизация основных государственных структур, которые имели важнейшее значение в репрессивном механизме, а именно органов внутренних дел и органов государственной безопасности. Так, в 1946 г. НКВД СССР был разделен на два ведомства - МВД СССР и МГБ СССР (с одновременным изменением наименований народных комиссариатов на министерства). В результате этой реорганизации ведущую роль в блоке силовых структур стало играть МГБ СССР, в состав которого стали включать шаг за шаг подразделения МВД СССР, включая передачу в МГБ СССР милиции (обратный перевод милиции в МВД СССР будет осуществлен только в 1953 г. после смерти И. Сталина). А некогда мощное МВД СССР превратилось, по существу, в ведомство принудительной экономики, которое организовывало на тысячах стройках и объектах отдаленных местностей труд миллионов заключенных и ссыльных.
При этом в обновленном МВД СССР выделялись три основных функциональных направления: исполнение наказания в виде лишения свободы в ИТЛ и колониях, ссылки, высылки, принудительных работ; пожарная и вневедомственная охрана, а также экономическая деятельность. Совершенно очевидно, что последнее направление являлось приоритетным, о чем свидетельствует большое количество экономически специализированных подразделений: Главное управление лагерей лесной промышленности; Главное управление лагерей горно-металлургической промышленности; Главное управление лагерей по шоссейному и дорожному строительству; Геологическое управление; Енисейстрой; Главслюда; Главасбест; Гидропроект; Главгидроволгобалстрой; Средазгидрострой; Сталинградгидрострой; Куйбышевгидрострой; Дальстрой; Отдел перевозов; Главный арбитраж и др.) [1]. Судя по объемам производимой продукции, МВД СССР находилось в числе передовых в СССР, несмотря на то, что по сути своей это ведомство не должно было заниматься экономической деятельностью. Однако специфика советского МВД СССР оказалась именно такой. При таком подходе, когда в начале 1950-х гг. из МВД СССР уже мало что оставалось, связанное с наличием вооруженных подразделений и проведением оперативной деятельности (за исключением ГУЛАГа, где такая деятельность велась), оно перестало играть роль важнейшего механизма в обеспечении политических репрессий послевоенного периода.
При таком положении МВД ССР получало в свое ведение, можно сказать, уже «готовых» преступников, следствие по которым вело МГБ СССР, и исполняло назначенные им наказания. И именно в этом смысле (обеспечение режима в лагерях и колониях, вовлечение заключенных к обязательным работам и др.) МВД СССР продолжало оставаться репрессивным органом. При этом, поскольку сразу после войны имело место в целом некоторое ослабление
карательной политики (прежде всего речь идет о масштабах репрессий), то уменьшалась и численность заключенных, содержащихся в ИТЛ и колониях.
В частности, в 1946 г. этим ведомством была издана директива «Об освобождении из исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД лиц, осужденных особым совещанием при НКВД СССР на срок до окончания войны» [2]. Согласно этому акту освобождаемым разрешалось, в частности, свободное проживание на территории СССР, за исключением режимных местностей. В справках, которые выдавались этим лицам, указывалось, что они попадают под действие Положения о паспортах [3]. Однако несколько позже в СССР вновь были подняты новые волны репрессий. Выросло и число осуждаемых к отбыванию наказания в ИТЛ.
21 февраля 1948 г. было принято Постановление Совета Министров СССР, а затем (16 марта 1948 г.) в его развитие был издан совместный приказ министра госбезопасности СССР, министра внутренних дел СССР и генерального прокурора СССР «Об организации особых лагерей и тюрем МВД для содержания особо опасных преступников и о направлении последних после отбытия наказания в ссылку на поселение под надзор органов МГБ» [4]. Этим актом предусматривалось в восьмимесячный срок осужденных к лишению свободы «шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, монархистов, националистов, белоэмигрантов, правых, меньшевиков, эсеров, участников других антисоветских организаций и групп и лиц, которые представляют опасность по своим антисоветским связям и вражеской деятельности, перевести из общих ИТЛ и тюрем в организуемые МВД лагеря - в районе Караганды, в Темниках Мордовской АССР, в районе Колымы на Дальнем Севере и в Норильске, в Коми АССР, и особые тюрьмы - в городах Владимире, Александровске и Верхне-Уральске» [5].
Здесь же заметим, что в 1948 г. изданный еще в годы войны указ от 22 апреля 1943 г. о каторжных работах для изменников Родины формально был отменен. Однако для тех, кто уже был осужден к каторжным работам, наименование «каторжанин» не отменялось [6]. В общей сложности было создано одиннадцать лагерей и три тюрьмы, а общая численность содержащихся там заключенных доходила до двухсот тысяч человек [7]. В частности, в Особом лагере № 6 (Речлаг в Воркуте) на 1 января 1949 г. находилось 6774 заключенных, из них 4043 каторжан [8]. Но к концу того же года число заключенных, по мере исполнения приказа, возросло до 24718 человек, в том числе каторжан выросло до 10771 человек [9].
Заключенные, содержавшиеся в особых ИТЛ, равно как и заключенные за другие преступления, использовались в качестве дешевой рабочей силы на строительстве и в ходе последующей эксплуатации множества промышленных объектов. В совокупности, их численность позволяют утверждать, что, в целом, экономика ГУЛАГа ненамного уступала ведущим хозяйственным ведомствам страны. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что создание особых ИТЛ отражало внутреннюю политику государства, направленную на ужесточение мер к «классовым врагам». По сути, это было продолжение
прежней довоенной репрессивной политики, проведению которой помешала Великая Отечественная война. Это, в свою очередь, свидетельствует, о внутреннем политическом напряжении советского общества [10].
В соответствии с этой политикой принимались нормативные акты, регулировавшие различные вопросы исполнения наказания в виде лишения свободы. При этом в отношении некоторых категорий заключенных они имели секретный характер.
Наиболее заметным актом являлась Инструкция о режиме содержания, трудовом использовании и охране заключенных в особых лагерях Министерства внутренних дел СССР 1951 г., которая была утверждена МВД СССР [11]. В Инструкции указывалось, что особые лагеря входили в систему ГУЛАГа и являлись местами заключения, предназначенными для содержания осужденных к лишению свободы шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, правых, эсеров, меньшевиков, анархистов, националистов, белоэмигрантов, участников других антисоветских организаций и групп и лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и вражеской деятельности. Предписывалось, в частности, что «в особых лагерях устанавливается строгий режим содержания, призванный обеспечить надежную изоляцию, исключающую возможности для установления нелегальных связей с волей и совершения побегов со стороны особо опасных государственных преступников». Кроме того, указывалось, что заключенные в особых ИТЛ не пользуются правом на сокращение сроков наказания и получение других льгот и их должны были трудоустраивать на тяжелых физических работах [12].
Мы полагаем, что эта инструкция отражает последнюю волну репрессий после окончания войны и закончилась, как известно, процессом по «делу врачей» (процесс не завершился ввиду смерти Сталина). Подчеркнем, что этот и подобный ему акты принимались при формально действующем ИТК РСФСР 1933 г., где устанавливалась система исправительно-трудовых учреждений, в которой не было особых ИТЛ, что свидетельствует о грубом нарушении принципа законности [13].
По мнению С.И. Кузьмина, принимавшиеся НКВД-МВД СССР нормативные акты зачастую значительно ужесточали режим содержания осужденных в ИТЛ. Причем, «искривления» имевшейся исправительно-трудовой практики, когда повсеместно нарушалась законность, привели к тому, что исправительно-трудовые лагеря во многом возродили реликтовые пенитенциарные формы [14], дискредитировали социализм, исказили представления о роли уголовного наказания, подорвали авторитет государственных мер воздействия на людей, совершивших преступления, способствовали росту преступности, формированию преступного мира [15].
В литературе приводится немало примеров нарушения законности в ИТЛ и колониях послевоенного периода. Довольно подробно они описаны А.И. Солженицыным его известной книге о ГУЛАГе [16]. Можно привести немало свидетельств и других бывших заключенных о жестокости в лагерях. Так, З. Габайдулин, описывая свое пребывание в ИТЛ Красноярского края в 1949 г.,
писал о том, что «в зоне был страшный произвол со стороны лагерной администрации: заключенных сильно избивали, спали на голых нарах, на ночь бараки замыкали, кормили очень плохо. Люди умирали от истощения. На работу водили далеко. Труд был каторжный» [17].
Несколько иной подход у М.Г. Деткова, который считает, что в основе деятельности исправительно-трудовых лагерей в качестве главного выступала экономика. Это требовало получение как можно большей отдачи от использования труда заключенных с минимальными материальными затратами на их содержание. Причем этот автор приводит много конкретных данных, свидетельствующих о фискальных целях государства в отношении заключенных, содержавшихся в ИТЛ [18]. Он также указывает, что, в силу диалектической связи и взаимозависимости уголовной и исправительно-трудовой политики, принципы уголовной политики, носившей явный уголовно-политический репрессивный характер, с неизбежностью воспринимаются в местах лишения свободы. Следовательно, произвол и беззаконие в пенитенциарной сфере, в свою очередь, были закономерным продолжением общегосударственной карательной политики [19].
Подобный подход отмечается также в работах Н.А. Стручкова [20], И.В. Упорова [21]. На наш взгляд, положение в исправительно-трудовых лагерях логически вытекало не только из собственно карательной политики государства, но из изначальной общей стратегической направленности развития советского государства, связанной с уничтожением вообще прежнего «эксплуататорского» государства. Это и выражалось в репрессиях в отношении противников советской власти в виде изоляции в исправительно-трудовых лагерях, в которых усиленная репрессивная политика в послевоенные годы продолжалась до марта 1953 г., то есть до смерти И. Сталина.
Литература и источники
1. Лубянка. Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. Документы / Сост. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. М.: Росспэн, 2003. С. 108-110.
2. Смыкалин А.С. Колонии и тюрьмы в Советской России. Екатеринбург, 1997. С.171.
3. Там же. С.171.
4. ГАРФ. Ф. 9414. Оп.1а. Д.267. Л.79-82.
5. ГАРФ. Ф. 9414. Оп.1а. Д.267. Л.79.
6. Маркова Е.В., Волков В.А., Родный А.Н., Ясный В.К. Ученые - узники печорских лагерей ГУЛАга // Новая и новейшая история. 1998. № 1. С. 33.
7. Некрасов В.Ф. Тринадцать «железных» наркомов. М., 1995. С.270; Смыкалин А.С. Указ. работа. С.177 и др.
8. ГАРФ. Ф. 9414. Оп.1. Д.346. Л.40, 191.
9. ГАРФ. Ф. 9414. Оп.1. Д.346. Л. 191.
10. Хачемизова Е.Х. Общество и власть в 30-е-40-е гг. XX века: политика репрессий (на материалах Краснодарского края). Дисс. ... канд. ист. наук. Майкоп, 2004.
11. Архив ИАЦ ГУ МВД РФ по Краснодарскому краю. Д. 205. С. 312-313.
12. Там же. Д. 205. С. 313.
13. Упоров И.В. Исторический опыт формирования и реализации пенитенциарной политики в России ХУШ-ХХ вв. Дисс. ... докт. ист. наук. Краснодар, 2001. С. 418.
14. См.: Нефедовская Е.В. К вопросу о значении каторги и ссылки в российской жизни XIX - начала XX вв. // Современная научная мысль. 2013.№3. С.40-48.
15. Кузьмин С.И. Деятельность исправительно-трудовых учреждений (19361960 гг.). М., 1989. С. 11.
16. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1991. С. 428.
17. Габайдулин З. Я вам должен сказать. // Воля. 1993. № 1. С.7.
18. Детков М.Г. Содержание карательной политики советского государства и ее реализация при исполнении уголовного наказания в виде лишения свободы в тридцатые-пятидесятые годы. Домодедово, 1992. С. 20, 31, 94 и др.
19. Там же. С. 20-21.
20. Стручков Н.А. Нужна новая концепция исполнения наказаний // Правовые и организационные основы исполнения уголовных наказаний. М., 1991. С. 22.
21. Упоров И.В. Государственная политика СССР по борьбе с бандитизмом на бывших в оккупации советских территориях (1943-1953 гг.). М., 2015; Упоров И.В., Лебедева А.Н. Регулирование института наказания в виде лишения свободы в послевоенном уголовном исправительно-трудовом законодательстве, особенности его реализации в 1960-е гг. // Общество и право. 2004. №4(6). С.77-83;и др.
ПЕРЛИК МАКСИМ ИГОРЕВИЧ - адъюнкт Краснодарского университета МВД России (maxkrd2014@mail.ru)
PERLIK MAXIM I. - Associate Krasnodar University Russian Interior Ministry
УДК 347.711
ВЯЗОВСКАЯ Т.Н. ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ДОГОВОРА ФРАНЧАЙЗИНГА
Ключевые слова: гражданское право, обязательственное право, договор, договор коммерческой концессии, франчайзинг, малое предпринимательство.
В статье проведен анализ современного правового регулирования договора коммерческой концессии, выявлены проблемы правового регулирования договора коммерческой концессии и сделаны предложения по совершенствованию данного института гражданского права России. Показано,
