Рентные отношения в системе социально-экономических интересов и отношений собственности в России Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

ФИНАНСЫ И КРЕДИТ

www.hjournal.ru

РЕНТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНО - ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНТЕРЕСОВ И ОТНОШЕНИЙ СОБСТВЕННОСТИ В РОССИИ

ВИНОГРАДОВА АННА ВЛАДИМИРОВНА,

кандидат экономических наук, доцент кафедры «Теории экономики», Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского - Национальный

исследовательский университет, г. Нижний Новгород,

e-mail: avv21@yandex.ru

КЛИМОВА ЕЛЕНА ЗУФЕРОВНА,

кандидат экономических наук, старший преподаватель, кафедра «Теории экономики», Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского - Национальный

исследовательский университет, г. Нижний Новгород, e-mail: mikhe-elena@yandex.ru

В статье выполнен анализ рентных отношений. Определены противоречащие и взаимодействующие друг с другом группы интересов по поводу присвоения рентного дохода. Показана роль спецификации прав собственности на природные ресурсы и институциональной среды в минерально-сырьевой отрасли России.

Ключевые слова: рента; собственность; нефть; газ; доход; право; ресурс; кризис; государство; прибыль; налог.

RENTAL RELATIONS IN THE SYSTEM OF SOCIAL-ECONOMIC INTERESTS AND PROPERTY RELATIONS IN RUSSIA

VINOGRADOVA ANNA, V.,

Candidate of Economic Sciences (PhD), Associate Professor of the Department «Theory of Economy», Nizhniy Novgorod State University of a Name of N. I. Lobachevsky - National Research University,

Nizhniy Novgorod, e-mail: avv21@yandex.ru

KLIMOVA ELENA, Z.,

Candidate of Economic Sciences (PhD), Senior Lecturer of the Department «Theory of Economy», Nizhniy Novgorod State University of a Name of N. I. Lobachevsky - National Research University,

Nizhniy Novgorod, e-mail: mikhe-elena@yandex.ru

The analysis of the rent relations is made in the paper. Contradicting and interacting with each other interest groups regarding the appropriation of the rental income are defined. The role of the property rights ’ specification to natural resources and the institutional environment in the mineral resource industry in Russia is presented.

Keywords: rent; property; oil; gas; income; right; resource; crisis; state; profit; tax.

JEL: B52, O13, Q32, Q34.

© Виноградова А. В., Климова Е. З., 2014

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

Проблема рентных отношений в российской экономике наиболее остро возникла в период перехода к рынку и усугубилась с момента интенсивного роста цен на энергоресурсы с 2002 года. Природная рента по своей сути представляет собой сверхдоход, который создается в отраслях, где ресурс исчерпаем, не возобновляем, а конкурентная борьба жестко ограничена. Поскольку Россия является обладателем крупных мировых запасов углеводородов, наибольшая величина природной ренты создается в топливно-энергетическом комплексе (нефтегазовая рента). В связи с этим возникли неизбежные проблемы эффективного распределения рентных доходов как в самой отрасли, так и на макроэкономическом уровне.

При рассмотрении рентных отношений в рыночной экономике огромную роль играет анализ институциональной среды в минерально-сырьевой отрасли России, а также прав собственности на природные ресурсы. При формировании системы отношений и правил игры в недропользовании ключевым моментом является выявление и характеристика взаимодействующих интересов хозяйствующих субъектов: государства и общества, федеральных и региональных органов власти, настоящего и будущего поколений, бизнес-структур и чиновников.

Все вышеперечисленные субъекты экономики претендуют на рентный доход. Таким образом, интересы имеют разнонаправленный характер, что порождает в системе недропользования массу противоречий, в которых мы попытаемся разобраться.

Интересы государства и общества в сфере распределения ресурсов, а соответственно, и доходов от них, во все времена были противоречивыми. Ключевыми подходами к анализу данных интересов являются анализ прав собственности, а также правовые аспекты регулирования недропользования.

Экономическая теория прав собственности ассоциируется в первую очередь с именами А. Алчиана и Г. Демсеца. Экономическое значение отношений собственности — факт достаточно очевидный, однако именно эти ученые положили начало систематическому анализу данной проблемы. Теория прав собственности предполагает систему норм и правил, регулирующих доступ к редким ограниченным ресурсам. «Правила игры» устанавливаются и защищаются не только формальными институтами — государством, но и неформальными — традициями, обычаями, религией и др. С точки зрения индивидуума права собственности выступают как «пучки правомочий», которые были детально рассмотрены Артуром Оноре в 1961 году. Элементы «пучка» прав собственности могут расщепляться, в результате одна часть принадлежит одному человеку, а другая — другому и т.д. Например, право владения ресурса — одному, а право на получение от него дохода — другому. Таким образом, чем больше элементов прав собственности закреплено за ресурсом, тем выше его ценность. В 60-е годы ХХ века Р. Коуз доказал, что «...если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов будет оставаться неизменным и эффективным независимо от распределения прав собственности» (Коуз, 1993. С. 89).

В настоящее время в России собственность на природные ресурсы определена Конституцией РФ: «.земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государственной и муниципальной формах собственности»1. Вопросы владения, пользования и распоряжения землей, недрами и другими природными ресурсами находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. В законе «О недрах» однозначно сформулировано: «. недра являются государственной собственностью»2. В 1993 году Указом Президента рекомендовалось в соответствии с действующим законодательством разграничить государственную собственность на природные ресурсы, определив в составе земель, вод, лесов, недр федеральные природные ресурсы, исходя из принципа их общегосударственного значения, и устанавливалось, что к Федеральным природным ресурсам могут относиться, в частности, месторождения полезных ископаемых, имеющие общегосударственное

1 См.: Конституция РФ. М.: Юрист, ст. 9, ч. 2. 1997.

2 См.: Закон рФ № 2395-1 «О недрах». Ст. 1-2. 2003.

значение. Однако реализация его усложняется необходимостью нарушать 72 статью Конституции РФ, где закреплен принцип двойного управления ресурсами недр органами государственной власти и субъектами РФ. Противоречия интересов наблюдаются не только между Конституцией и юридическими законами. В условиях «размытой» институциональной среды процесс формирования природной ренты стал непрозрачным, права собственности на природные ресурсы - нечеткими, что создало возможность присвоения рентных доходов владельцами капитала (Виноградова, 2010. С. 98). Такие условия создают условия для захвата природной ренты.

Ведущие индустриально развитые страны, выступающие одновременно крупными недропользователями (в частности, Австралии, Великобритании, Канады, Норвегии, США), используют либеральную систему институтов в сфере отношений собственности, регулирующую хозяйственный оборот обычных активов, а также дополненную разветвленной системой правил и норм, жестко регламентирующих использование природных ресурсов. Государство, таким образом, обеспечивая защиту своих прав собственности, одновременно формирует условия и предпосылки для процессов освоения и использования исчерпаемых и невозобновляемых полезных ископаемых, отвечающих интересам общества. Как и во многих секторах экономики, в нефтегазовой отрасли происходит расщепление прав собственности. По мнению Р. Коуза, «если право на совершение определенных действий может быть куплено или продано, то его, в конце концов, приобретет тот, кто выше ценит даруемые им возможности производства или распределения. В этом случае права будут приобретены и скомбинированы так, чтобы допускаемая ими деятельность приносила доход, обладающий наивысшей рыночной ценностью».

Структура собственности находит свое отражение в организационной структуре отрасли. В современной России предприятия нефтегазового комплекса объединены в мощные монополизированные вертикально-интегрированные холдинговые компании (ЛУКОЙЛ, Сургутнефтегаз, ТНК-ВР и др.) и Газпром. Их образование получилось путем слияния и поглощения одних компаний другими. Так, «Роснефть», являясь преемником компании «Роснефтегаз», в декабре 2004 года приобрела контрольный пакет акций «Юганскнефтегаза». В середине 2005 года, результатом приобретения 10,74 % акций государственной компании ОАО

«Роснефтегаз» Газпромом, доля РФ в структуре акционерного капитала ОАО «Газпром» увеличилась до контрольного пакета (50,002%). Таким образом, холдинги объединяют весь производственный цикл: поисково-разведочные работы, добычу и реализацию, в том числе и на экспорт, транспортировку. Страна разделена нефтяными компаниями на зоны реализации продукции, поэтому какая-либо конкуренция во многих регионах отсутствует, при этом стоит не забывать, что в налоговых доходах российского бюджета и экспорте минеральные ресурсы составляют от 50 до 60% (Пыхтеев, 2010. С. 51).

Нечеткость институциональной среды в переходных периодах создала хорошие предпосылки для захвата прав и передела собственности (см. табл. 1). По словам С. Кипельмана, основным средством перераспределения собственности в 1990-е годы была низкая внутренняя закупочная цена, которую нефтяные компании использовали не только для снижения налогооблагаемой базы (Кипельман, 2000. С. 13).

Таблица 1

Структура собственности в нефтегазовом комплексе России в 1995-2014 г. (в %)

Собственность в НГК 1995 2005 2014

Г осударственная 31,7 11,16 43,274

Частная (ЮЛ) 34,6 47,54 30,54

Частная (ФЛ) 31,8 24,18 13,27

Иностранные инвесторы 1,9 17,12 12,92

Источник: по расчетам автора по данным консолидированной отчетности нефтегазовых

предприятий.

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

Рис. 1. Структура собственности в нефтегазовом комплексе России на 01.01.2014 г.

Можно согласиться с В. Крюковым, что сложившаяся исторически ситуация в сфере недропользования в России является иллюстрацией того, к чему может привести неполнота системы как «базовых, так и комплементарных институтов» (Кирдина, 2000. С. 23), определяющих нормы, правила и процедуры вовлечения ресурсов недр в хозяйственный оборот. В результате в стране в процессе освоения и использования сырьевых ресурсов в основном учитывались интересы не столько общества, сколько владельцев контрольных пакетов акций компаний-недропользователей (Крюков, 2006. С. 86). В жизни общества роль институтов сводится к тому, что государство, реализуя общественные интересы, прямыми или косвенными методами регулирования добивается сдвига рыночного оптимального уровня производства к социально оптимальному уровню выпуска продукции.

На современном этапе развития экономики пока еще не сложилась целостная система формальных правил в сфере природопользования. В области стабилизации институциональной среды российской экономики предстоит еще многое сделать. Основной причиной этого являются пережитки советской экономики и последствия приватизации. Русскому человеку кажутся смешными некоторые законы США, где, например, четко оговорено, где, в какое время и по какому маршруту должны выгуливаться собачки. Но в действительности и данные, казалось бы, мелочи регламентируются четко прописанными правилами и нормами поведения, что позволяет избегать массы противоречий в современном обществе.

В рентных отношениях возникают противоречия интересов федеральных и региональных органов власти. Нечеткое распределение прав собственности на природные ресурсы между центром и регионами приводят к ряду проблем, негативно влияющих на развитие национальной экономики. В их числе: диспропорциональность и неравномерность социально-экономического развития регионов; ограниченность финансовых возмож-ностей и властных полномочий местных органов управления; рост регио-нального иждивенчества (которое реализуется через систему дотаций и субсидий) и отсутствие в регионах системы стимулов по наращиванию налогового и социально-экономического потенциала. Существующий административно-экономический механизм их разрешения не только не способствует социально-экономическому развитию беднейших регионов, но, наоборот, еще больше усиливает их отставание. Если в 2000 году по объему промышленного производства на душу населения разница между самым благополучным и самым неблагополучным субъектом РФ составляла 64 раза, то к 2013 г. она увеличилась до 84 раз (3387,48/40,39 тыс. руб. на человека). Разрыв субъектов РФ по объему доходов консолидированного бюджета на одного жителя по итогам 2012 года составил 13 раз (365,1/27,2 тыс. руб. на человека)3. Первые пять позиций по данным показателям со значительным отрывом от других регионов занимают Ненецкий автономный округ, Ямало-Ненецкий автономный округ, Ханты-Мансийский автономный округ — Югра, Тюменская область, Сахалинская

3 См.: Федеральная служба государственной статистики. (http://www.gks.ru).

область. Все эти субъекты РФ входят в группу экспортно-ориентированных регионов. Причем их экспорт представлен в основном углеводородами. В нижней части списка, 2013 году как и в 2005, расположены аграрно-промышленные регионы (Калмыкия, Тыва, Ингушетия, Дагестан).

Производство товаров в России на душу населения в десятки раз ниже, чем в любой развитой стране. Россия инвестирует в основной капитал очень в малых объемах уже более двадцати лет. Зато является лидером по доле торговли в ВВП. Если так пойдет дальше, то скоро окажется в доиндустриальной фазе (Гурова, 2012). Лидер по размеру добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности является Япония 8 тыс. долл. на душу населения. Россия — 0,5 тыс. долл. на душу населения4.

Некоторое время основным объектом противоречий между федеральными и региональными органами власти был налог на добычу полезных ископаемых. До 2005 года он полностью принадлежал нефте- и газодобывающим регионам. С 2005 года НДПИ на 99% стал федеральным налогом, а регионам достался оставшийся 1% (если рассматривать все природные ресурсы, облагаемые НДПИ). По мнению А. Кудрина, «НДПИ, как рентный платеж, должен централизоваться в федеральном бюджете и служить общефедеральным целям и выравниванию бюджетной обеспеченности субъектов РФ». В 2013 году федеральный бюджет получил доходы от НДПИ в размере 2535 млрд. руб., а регионы — всего 41 млрд. руб.5.

Рис. 2а. Структура доходов федерального бюджета в 2013 году

Рис. 2б. Структура доходов консолидированных бюджетов субъектов РФ в 2013 году

Несмотря на данное обстоятельство, доходы населения всё также остаются самыми высокими в нефтегазодобывающих регионах. В табл. 2 показано социальное расслоение общества между данными субъектами РФ и в среднем по стране.

Таблица 2

Денежные доходы на душу населения в 2012 году по регионам

Субъект РФ Денежные доходы на душу населения, руб.

2012

Ненецкий автоном. округ (тах) 61936,9

Ямало-Ненецкий автоном. округ 52342,3

Москва 48621,5

Ханты-Мансийский автоном. округ (Югра) 36088,1

Нижегородская область 21517,6

Республика Калмыкия (тіп) 10183,8

В среднем по стране 23058,1

Источник: Федеральная служба государственной статистики. (http://www.gks.ru).

4 См.: Industrial Statistics Yearbook. 2011.

5 См.: ФНС России. (http://www.nalog.ru).

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

Таблица 3

Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата в 2007 и 2013 году

по регионам

Наименование региона Денежные доходы в расчете на душу населения, руб.

2007 2013

Ямало-Ненецкий автоном. округ 37363,5 69438,7

Ханты-Мансийский авт. округ (Югра) 32227,9 54533,0

Москва 23623,3 56262,1

Нижегородская область 10302,0 23802,0

В среднем по стране 13593,4 29960,1

Источник: Федеральная служба государственной статистики. (http://www.gks.ru).

Высокие доходы Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов обусловлены сосредоточением на его территории основных запасов газа страны. При этом основная добыча энергоресурсов приходится именно на эти же регионы (см. рис. 3)

Рис. 3. Добыча нефти по регионам РФ в 2011 году, млн. тонн

Доля Югры в общероссийской добыче нефти за 2012 год составила 50,2 %. За этот период на территории автономного округа добыто 259,9 млн. тонн. В регионе работают 10 вертикально интегрированных нефтяных компаний и 14 независимых производителей. Крупнейшие недропользователи — ОАО НК «Роснефть», ОАО «Сургутнефтегаз», ОАО НК «ЛУКОЙЛ», «ТНК-ВР». Начиная с 1964 года, когда в Югре стали интенсивно разрабатывать месторождения, добыто 10219,97 млн. тонн нефти. Доля автономного округа в общем объеме добычи газа в России — 4,9 %. В 2012 году извлечено 32,3 млрд. куб. м. — это на 2,4 % больше, чем в предыдущем6.

Нефтегазовая отрасль показывает наибольшую рентабельность среди отраслей промышленности. Поскольку налог на прибыль распределяется: 2% в федеральный бюджет, а 18% — в региональный бюджет (с 2009 года), высокая прибыльность отрасли способствует обеспеченности нефтегазодобывающих регионов хорошими бюджетными средствами. Из табл. 2 видно, что это обстоятельство позволяет данному региону превысить показатель дохода на душу населения даже

6 См.: Официальный сайт Ханты-мансийского автономного округа-Югра. (http://www.admhmao.ru).

Москвы и, соответственно, всех остальных субъектов РФ. Отметим, что Нижегородская область отражает средний показатель денежных доходов на душу населения. Изменения, начавшиеся в 2000-е годы в России по централизации финансовых ресурсов, с одной стороны, позволяют частично извлечь природную ренту у регионов, богатых энергоресурсами. Но с другой стороны, когда проводится унифицированная политика в отношении всех субъектов РФ, это приводит к недостатку и налоговых доходов, зачисляемых в консолидированные бюджеты субъектов Федерации, для стимулирования экономического роста в регионах, и для реализации важных для развития производства и социальной сферы региональных программ. Данная политика приводит к тяжелому положению регионов, не обладающих ресурсами нефти и газа, а на добывающих регионах отражается незначительно. В связи с этим важен поиск оптимального налогового режима, основанного на выделении рентного дохода как самостоятельной составляющей чистого дохода.

Противоречия интересов наблюдаются и между настоящим и будущим поколениями. Данное обстоятельство характерно для добывающих отраслей при финансировании геологоразведочных работ. В настоящее время увеличение добычи нефти и газа в основном идет за счет открытых ранее запасов, в отрасли в очень малых объемах происходит воспроизводство минерально-сырьевой базы. С учетом высокой изношенности основных фондов (около 50%), ухудшения качества сырьевой базы, растущего объема и доли трудноизвлекаемых запасов происходит явное недофинансирование данных направлений в отрасли, необходимой для устойчивого развития экономики в долгосрочной перспективе и обеспечения благосостояния будущих поколений. Об этом свидетельствует тот факт, что, например, в 2003 году расходы на геологоразведочные работы составили 38,5 млрд. руб. (1,3 млрд. дол.) — это всего 1,6% от выручки нефтяной промышленности, в том числе за счет компаний - 32,6 млрд. руб. (1,1 млрд. дол.) (Коржубаев, 2004. С. 26). По сравнению с советским периодом, за последние 20 лет объем ГРР сократился в 5-6 раз: с 5,7 млн. м в 1989 году до 1 млн. м проходки — в 2009 году. При этом достигнутый уровень геолого-геофизической изученности прогнозных ресурсов в России остается крайне низким и не превышает 50%. Недостаточный объем геологоразведочных работ приведет к падению добычи нефти уже в ближайшие 10 лет. Для поддержания уровня добычи компании ТЭК инвестируют менее 100 млрд. рублей ежегодно. Только за последние три года недофинансирование ГРР составило около 450 млрд. рублей. При сопоставимых с ведущими западными компаниями объемах добычи нефти российские вертикально интегрированные нефтяные гиганты тратят на геологоразведку в несколько раз меньше. Так, по подсчетам экспертов, эти затраты в отечественном ТЭК составляют 0,3—0,6% от выручки против 1—3% у международных нефтедобывающих корпораций. Так называемый «прирост» запасов нефтяных компаний идет главным образом за счет переоценки ранее открытых месторождений и пересмотра коэффициента извлечения нефти (КИН). Между тем степень выработанности запасов активно осваиваемых месторождений уже превысила 60%, а к 2020 году может достигнуть 75%. К сожалению, даже активно обсуждаемое применение технологий интенсификации добычи (КРС, ГРП, кислотная обработка и др.) способны дать лишь кратковременный эффект, за которым неизбежно последует резкий спад (Ушаков, 2013). Противоречие интересов настоящего и будущего поколений усугубляется ещё и вследствие поведения политиков.

Непоследовательная реформа и неопределенность прав собственности на природные ресурсы (в том числе частной), нечеткое распределение прав собственности на них приводит к возникновению противоречий интересов бизнес-структур и чиновников, результатом которых является неэффективное принятие решений с каждой стороны, нерациональное использование ресурсов, их чрезмерная эксплуатация и, как следствие, сокращение величины природной ренты, уменьшение общественного благосостояния. Политики и чиновники заинтересованы

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

в решениях, которые обеспечивают явные и немедленные выгоды и связаны со скрытыми, трудно определяемыми издержками. Подобные решения способствуют росту их популярности, но, как правило, они экономически неэффективны, особенно на долгосрочную перспективу. Принятие решений политиками относительно распределения ресурсов не является оптимальным с точки зрения общества в связи с ограниченными горизонтами видения проблемы. Горизонты планирования у политиков меньше, чем у хозяйствующих субъектов, так как определяются ожидаемым сроком пребывания у власти. В результате, как правило, интересы будущих поколений учтены в очень малом объеме. На период правления данного правительства нефти и газа хватит, а что будет потом, пусть решают следующие народные избранники. Об этом свидетельствует тот факт, что добыча, транспортировка и переработка природных ресурсов в нашей стране осуществляется далеко не самыми эффективными способами. Хотя следует отметить, что в России за последние три года по сравнению с предыдущими годами в развитие долгосрочных проектов стали поступать инвестиции от государства (например, для создания НАНОтехнологий и др.), что дает надежду будущему поколению избежать энергетического кризиса.

Решение вышеперечисленных противоречий возможно путем создания устойчивой институциональной среды и точного определения, или «спецификации», прав собственности, что является условием эффективной работы рынка. Защищенность прав и их реализуемость — достаточные условия принятия экономически наиболее эффективных решений. Таким образом, рентные отношения являются частью социально-экономических отношений, а их реализация зависит от системы прав собственности и институциональной среды экономики.

Согласно Федеральному закону «О недрах», запасы нефти и газа находятся в собственности государства, от которого недропользователи на платной основе получают лицензии на право проведения геологоразведочных работ и добычи полезных ископаемых. Понятно, что в качестве собственника недр государство вправе полностью изымать (в виде платы за пользование ими) всю величину природной ренты, образующейся при этой добыче. Однако в России сложилась такая институциональная и организационная система нефтегазового комплекса, что основная часть нефтегазовой ренты присваивается владельцами холдинговых компаний и посредническими структурами, функционирующими вне сферы добычи углеводородов. Государство, формально являясь собственником природных ресурсов, недополучает весьма значительную часть и поэтому крайне неэффективно выполняет основную роль такого собственника.

С нашей точки зрения, при решении вопроса об оптимизации прав собственности в нефтегазовом комплексе, нужно принимать во внимание следующие моменты. Во-первых, недра должны, безусловно, оставаться в собственности государства. Во-вторых, превращать всю цепочку производителей энергопродуктов в большую госкорпорацию или их вертикально-интегрированную структуру вряд ли является эффективным решением. Государственный менеджмент исторически доказал свою низкую эффективность в принятии производственных решений. Так, оказавшись в составе «Роснефти», в 2005 г. «Юганскнефтегаз» заметно сократил рентабельность — с 26,9% до 21,5%. EBITDA7 на тонну добытой нефти у компании снизилась на 13% до 1 099 руб. Для сравнения: у «Лукойла» этот показатель превышает за этот же период 4 000 руб.8. В госкорпорациях на руководящие должности нередко назначаются не специалисты своего дела, а легко управляемые лица.

Определим составляющие природной ренты, что позволит предложить эффективное ее распределение между членами общества (см. рис. 4).

7 EBITDA (сокр. от англ. Earnings before Interest, Taxes, Depreciation, and Amortization) — аналитический показатель, равный объёму прибыли до вычета расходов по процентам, уплаты налогов и амортизационных отчислений.

8 См.: Инвестиционная компания «Баррель». (http://www.barrel.ru/news).

Устранять условия их ства)

возникновения

Рис. 4. Распределение элементов природной ренты в нефтегазовом комплексе России

С нашей точки зрения, частно-государственное партнерство и смешанные формы собственности здесь могут быть более эффективными. Оптимальной системой прав собственности на недра, учитывающей всю структуру интересов и сложный механизм формирования рентных доходов в нефтегазовом комплексе, на наш взгляд, является следующая: собственность на недра — общественная; право владения и распоряжения недрами — государственное; право пользования недрами — частно-государственное; право на получение дохода — расщепленное. В-третьих, необходимо четко определить, в каких пропорциях эффективно распределять ренту между частными корпорациями и государством. Лишение производящих и перерабатывающих компаний возможности распоряжаться хотя бы частью финансовых ресурсов может привести к ухудшению состояния их фондов, снижению инвестиционной активности, уменьшению стимулов для развития.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Закон РФ № 2395-1 «О недрах». Ст. 1-2. 2003.

Конституция РФ. М.: Юрист, ст. 9, ч. 2. 1997.

Виноградова А. В. (2011). Институциональный механизм диффузии природной ренты и его особенности в нефтегазовом комплексе России // Journal of Institutional Studies (Журнал институциональных исследований), Т. 3, № 2, с. 98.

Гурова Т. и Ивантер А. (2012). Мы ничего не производим // Эксперт, № 47 (829), 26 ноября 2012. (http://expert.ru/expert/2012/47/myi-nichego-ne-proizvodim/ -Дата обращения: 21.05.2014).

Инвестиционная компания «Баррель». (http://www.barrel.ru).

Кимельман С. и Санько В. (2000). Кто присваивает горную ренту? // НГ-Политэкономия, 1 февраля, с. 13.

Кирдина С. Т. (2000). Институциональные матрицы и развитие России. М. ТЕИС, с. 23.

Коржубаев А. Г. (2004). Особенности нефтяной ренты в России // ЭКО, № 10,

с. 26.

Коуз Р. (1993). Фирма, рынок и право. М. Дело ЛТД, с. 89.

Крюков В. (2006). Анализ развития системы недропользования в России // Вопросы экономики, № 1, с. 86.

Официальный сайт Ханты-Мансийского автономного округа — Югра. (http:// www.admhmao.ru).

Пыхтеев Ю. Н. (2010). Анализ структурных сдвигов в Российской экономике // Экономический анализ: теория и практика, № 40 (205), с. 51.

Ушаков Е. (2013). Геологоразведка нужна ТЭКу, как воздух // Экономика и ТЭК сегодня. (http://www.igseis.com/ru/press-centre/media-publications/2013/10/03/ -Дата обращения: 21.05.2014).

Федеральная служба государственной статистики. «Рейтинг социальноэкономического положения субъектов РФ». (http://www.gks.ru).

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

JOURNAL OF ECONOMIC REGULATION (Вопросы регулирования экономики) • Том 5, №3. 2014

ФНС России. (http://www.nalog.ru).

Industrial Statistics Yearbook. 2011.

REFERENCES

The Law of the Russian Federation № 2395-1 "On Subsurface". Art. 1-2, 2003. (In Russian).

The Constitution of the Russian Federation. Moscow, Lawyer [Yurist] Publ., Art. 9, Part 2, 1997. (In Russian).

Vinogradova A. V. (2011). Institutional Mechanism of Diffusion Natural Rent and its Specifics in the Oil and Gas Complex of Russia. Journal of Institutional Studies,

vol. 3, no. 2, p. 98. (In Russian).

Gurova S. and Ivanter A. (2012). We do not Produce. Expert, no. 47 (829), 26 Dec 2012. (http://expert.ru/expert/2012/47/myi-nichego-ne-proizvodim/ — Access Date:

21.05.2014). (In Russian).

Investment Company «Barrel». (http://www.barrel.ru). (In Russian).

Kimelman S. and Sanko V. (2000). Who Assigns Mountain Rent? NG-Political Economy, 1 Feb., p. 13. (In Russian).

Kirdina S. T. (2000). Institutional Matrices and Development of Russia. Moscow, TEIS Publ., p. 23. (In Russian).

Korzhubaev A. G. (2004). Special Features of Oil Rent in Russia. ECO, no. 10, p. 26. (In Russian).

Coase R. (1993). The Firm, the Market and the Law. Moscow, Case [Delo LTD] Publ., p. 89. (In Russian).

Kryukov V. (2006). Analysis of the Development of the Subsoil use System in Russia. Voprosy Ekonomiki, no. 1, p. 86. (In Russian).

Official Site of the Khanty-Mansiysk Autonomous Okrug — Ugra. (http:// www.admhmao.ru). (In Russian).

Pykhteev Y. N. (2010). The Analysis of Structural Changes in the Russian Economy. Economic Analysis: Theory and Practice, no. 40 (205), p. 51. (In Russian).

Ushakov E. (2013). Exploration is Needed to the Fuel and Energy Sector, as the Air. Economics and FEC Today. (http://www.igseis.com/ru/press-centre/media-

publications/2013/10/03/ - Access Date: 21.05.2014). (In Russian).

Federal Service of State Statistics. «The Rating of Social-Economic Position of Subjects of the Russian Federation». (http://www.gks.ru). (In Russian).

The FTS of Russia. (http://www.nalog.ru). (In Russian).

Industrial Statistics Yearbook. 2011.