CC BY
16
тов, все же сказывалось отсутствие четкой и последовательной линии в решении этнополитических проблем республик Северного Кавказа.
Для России сегодня важно формирование совершенно новой политики на Северном Кавказе для решения проблем региона, профилактики экстремизма, терроризма, реализации важнейших экономических задач в области национально-культурного развития народов. Доверие и открытость, уважение и готовность понять друг друга должны стать нормой отношений между всеми народами. Богатейшая история и культура народов Северного Кавказа, уходящая корнями вглубь веков, - фундамент для этого. Недаром народная мудрость гласит: «Дерево может жить без ветвей и листвы, но, потеряв корни, оно умирает». Помня опыт прошлого, надо думать о России сегодняшней, желая ей Славы и Величия.
«Северный Кавказ в современной геополитике России»,
Махачкала, 2009 г., с. 11-23.
Баатр Китинов,
кандидат исторических наук (РУДН) РЕЛИГИЯ В ГЕОПОЛИТИКЕ ГОСУДАРСТВ КАСПИЙСКОГО РЕГИОНА
В наши дни становится все более актуальным изучение влияния геополитических факторов на стабильность государств, на прогнозирование их развития, на процессы, которые в той или иной степени могут повлиять на их развитие. Несмотря на преобладание идеологического «фона», с 70-х годов прошлого века произошла актуализация географического фактора в геополитике разных государств мира, что было обусловлено социально-экономическими причинами. Важнейшим показателем влияния государства в регионе и мире, специфичным проявлением его геополитической культуры стала возможность контролировать идео-лого-духовную среду иных стран, где религия играет важную роль.
Геополитика Каспийского региона определяется целым рядом факторов, соотносимых с его геостратегической важностью, нефтегазовыми ресурсами, возможностями их доставки к потребителям, а также соседством и близостью с КНР, Россией, Ираном, с обширным Каспийско-Черноморским регионом и Персидским заливом. В европейской и американской политической науке все бо-
лее явственно выделяется мысль, согласно которой религия может оказать позитивное воздействие на политическую жизнь. О том, что религиозное мышление все еще играет важную роль и даже все чаще соревнуется с научным мышлением, насколько религия может быть актуальна в будущем, рассуждает в своей книге Ю. Хабермас. В западной цивилизации религия давно стала политическим инструментом. Как отмечал А.Дж. Тойнби, «чудовищное рождение современной западной секулярной цивилизации... стало возможным... через ренессанс эллинского института "абсолютного" государства, когда религия стала одним из ведомств политики». Для политиков возрождение роли религии - это новые безграничные возможности влияния на электорат. «Сегодня мышление вновь восстанавливает в своих правах религиозную форму знания и метафизику, так что постмодерновое мышление, оставляя позади отстаиваемую Контом и позитивизмом последовательность эпох, по-видимому, возвращается к мифу». В книге бывшего Госсекретаря США Мадлен Олбрайт «Религия и мировая политика» дается глубокий анализ той роли, которую играет религия в политике и международных делах. Она, анализируя влияние религии на поступки политиков и рядовых граждан, а также восприятие в мире действий Соединенных Штатов, приходит к выводу, что религия и политика - неразделимы. В издании «Ограничения культуры: Ислам и внешняя политика», вышедшем под редакцией Бренды Шафер, бывшего директора Каспийских программ Гарвардского университета, а ныне лектора университета Хайфы, специалиста по Кавказу, Центральной Азии, Ирану и энергетическим аспектам региона, утверждается, что культура, а именно: религия, и в частности ислам, играет большую роль в проведении государствами Каспийского региона своей внешней политики. На слушаниях в Комитете по международным отношениям Палаты представителей США в октябре 2001 г., кроме прочего, подчеркивался прагматичный религиозный аспект американского интереса к Каспию: «Политические дискуссии, связанные с Кавказом и Каспийским регионом, как правило, сосредоточены на нефтяных и газовых ресурсах региона и связанных с ними вопросах нефтепровода, а также на вопросе о вкладе, который регион может внести для энергетической безопасности. Тем не менее важность Каспийского региона для США выходит далеко за рамки энергетики; обширные и позитивные связи с государствами региона, большинство из которых населены мусульманами, могут вносить свой вклад в построение важных связей в мусульманском мире и содей-
ствовать развитию в нем американоориентированных режимов и открытых обществ».
В свое время Ф. Бродель писал о «длительном времени» ментальных и подобных структур, «медленных ритмах» политических процессов и «быстром времени» событий жизни индивидов. По его мнению, калейдоскоп событий может никак не отразиться на тенденциях «длительного времени», и наоборот, глубинные процессы не всегда имеют свои явные проявления. Начиная с конца позапрошлого века броделевская размеренность, «длинное время» религиозной жизни начало постепенно разрушаться, видоизменяться в свою очередную стадию развития. Вероятно, существует некая цивилизационная парадигма в сущностном содержании религии, подчеркивающая самобытность и неоценимый значимый потенциал для ее будущего развития. Последнее, надо полагать, является едва ли не главнейшим показателем жизнеспособности религии, в отдельных обществах и системах являющейся основой данной цивилизации.
Как известно, на протяжении Х1Х-ХХ вв. взаимодействие цивилизаций в Каспийском регионе шло под влиянием и под знаком западной цивилизации. Во многом именно западные способы «общественного прогресса» привели к таким уникальным истори-ко-политическим явлениям, как младотуркизм в Турции и прозападные реформы в Иране (даже кратковременное существование Гилянской советской социалистической республики следует рассматривать в этом же ракурсе). Местами неразумная, иногда непродуманная религиозная политика России и Англии в их противостоянии и продвижении в Центральной Азии в XIX в. привела к существенной радикализации общественных масс и настроений на этих территориях.
Согласно М. Веберу, экономическая, политическая и т.п. специфика общества связана с бытующей в нем религиозной догматикой. Религия постулирует отношения человека к обществу и миру, к государству и т. д. Она оказывает огромное влияние на культуру (в том числе политическую) прикаспийских государств; здесь ислам занимает особое место. Типологически ислам обычно подразделяется на фундаментализм, традиционализм и модернизм. На Каспии представлены в основном первые два направления: традиционализм - в Казахстане, Азербайджане, Туркменистане; фундаментализм - в Иране, в известной мере - в Дагестане. Модернизм, имеющий в основном турецкое происхождение, в незначительной степени распространен повсеместно, за исключением
разве что Ирана. Вплоть до недавнего времени Каспий осознавался как регион, где по-прежнему господствуют анахронизмы деспотичной Азии, где только сила и деньги имеют реальную власть, а современная западная цивилизация бессильна пробить средневековый исламский занавес. Иран и Афганистан в течение последних двух десятков лет прошедшего века предстали для Запада олицетворением самого махрового застоя, который только способна породить исламская цивилизация. Западными аналитиками утверждалась идея не только реакционности, но и террористической сущности подобных режимов. Таким образом, в наше время этот регион воскрешался на новом витке борьбы за влияние в мире и в конкретном регионе в своем самом кровожадном, демоническом обличье. Очень кстати пришлись феномен Талибана, «государственный терроризм» Ирака, боевые действия Исламского движения Узбекистана (ИДУ) в азиатских странах СНГ, деятельность среднеазиатского отделения ближневосточной умеренно-радикальной партии «Хизб ут-Тахрир» и ядерный арсенал Тегерана. Попытки же России утвердить свое прежнее положение в Каспийском регионе рассматриваются, в частности, как потворствующие агрессивному теократическому режиму Ирана, стремление пресечь диверсификацию маршрутов поставок каспийского сырья на Запад, вновь утвердить свое «имперское» влияние в регионе и воспринимаются как направленные против США и его союзников.
Специфика современной ситуации заключается в том, что политики и геополитики, практики и ученые проектируют особые карты, где помечаются границы и зоны влияния не только экономических, административных, политических и иных процессов и явлений, но также религий и цивилизаций, с сознательным искажением существующей действительности. Как следствие, эти новоявленные фронтиры цивилизационно-религиозных ойкумен априори формируют некий виртуальный региональный цивилиза-ционный мир, который предполагается материализовать. В ряде случаев эта вымышленная «ментальная карта», не совпадающая с имеющимися реалиями, приводит вначале к неявным, а затем и к реальным потерям для «забытой», или «потесненной», локальной цивилизации, вплоть до ее полного исчезновения. Подобная деятельность, по крайней мере, может быть тем «полезна» для акторов, что позволяет исподволь формировать необходимую степень податливости местного населения, его готовность к грядущим переменам, хотя их и можно было бы избежать или преодолеть. Примером подобного рода виртуально-реальной географии, вер-
нее, образной геополитики, может служить карта вероятного в будущем так называемого Большого Ближнего Востока. Прикладной характер этого материала очевиден - происходит моделирование особых геопространственных символов, понятий, которые нацелены на кардинальное изменение границ этой огромной территории, куда Р. Петерс включает и Каспийский регион. Таким образом, идея начинает доминировать над реальностью, псевдоцивилизация торопится занять место цивилизации.
Развитие современного мира и методов производства знания (для осознания текущих процессов и прогнозирования, либо для насаждения ложных взглядов) свидетельствует о том, что их геополитический контекст призван ограничить влияние религиозных, цивилизационных или даже собственно политических начал и парадигм. На текущем витке истории предпочтение отдается в крайнем случае комбинации этих парадигм, с тем чтобы они, преобразованные в псевдорелигии и псевдоцивилизации, в новые «культурные» паттерны, свое дальнейшее развитие (в виде обусловленных матриц политики, моделей экономики и т. п.) строили согласно уже разработанным алгоритмам.
В настоящее время США, европейские государства, Россия, так же как и ряд других ведущих стран мира, пересматривают свои приоритеты, задачи и др. В кратчайшие сроки изменилась геополитическая картина мира, и трансформации, кажется, еще далеки от завершения. Кроме традиционного бряцания оружием в Каспийском регионе создается особый идеологический фон, когда политики пытаются увязать воедино различные по сути и направленности потенциалы религии и социального (этнического) этоса. Религия, в частности ислам, оказывается в арсенале современной геополитики немаловажным инструментом, оружием, поскольку событийная перспектива обретает экзогенные характеристики, когда гомогенность локальной культурно-цивилизационной идентичности размывается под воздействием инокультурных, в том числе политических, паттернов. Ислам подвергается трансформационным процессам, он вполне может быть регионально заменен псевдоисламом - неким учением, выступающим от имени этой религии, что даст возможность любую политическую ситуацию в регионе интерпретировать как «столкновение религий» или «столкновение цивилизаций». Очевидно, что Россия против геополитических трансформаций и роли в них (псевдо)религиозного фактора. В настоящее время становится крайне актуальным изучение возможных последствий действия цивилизационных и псевдо-
цивилизационных факторов и процессов на региональную ситуацию и безопасность государств, причем следует уйти от узких границ, когда рассматриваются только исламский (псевдоисламский) и христианский (псевдохристианский) факторы. Каспийский регион характерен тем, что здесь до сих пор обладают влиянием такие религиозные системы, как буддизм, иудаизм, не говоря уже о различных ответвлениях указанных выше мировых религий.
«Цивилизация и государство на Востоке», М., 2009 г., с. 118-124.
Л. Мирзазаде,
кандидат экономических наук
(Бакинский государственный университет) ЦЕЛИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ АЗЕРБАЙДЖАНА
Любое национальное государство представляет собой часть человеческого общества и не может развиваться вне связи с другими странами и народами. Еще с древних времен азербайджанцы легко интегрировались в культуры других народов. Благодаря удобному географическому расположению Азербайджана местные купцы налаживали торговые связи со странами Европы и Азии. В этом плане Азербайджан имеет долгую, богатую историю. Первые отношения с другими странами были основаны на взаимовыгодной торговле, т. е. экономических интересах. Затем пришло понимание того, что экономические связи способствуют укреплению дружественных отношений и международного авторитета.
Поскольку внешняя политика вторична по отношению к внутренней, свое формирование она начала позднее и в других общественных условиях. Однако и внутренняя, и внешняя политика решают одну задачу - обеспечение сохранения и упрочение существующей в государстве системы общественных отношений. Внешняя политика призвана регулировать отношения страны с другими странами. Она обеспечивает реализацию национальных потребностей и интересов на международной арене. Это общий курс государства в международных делах.
Соответственно, внешняя политика современного Азербайджана является продолжением его внутренней политики, ее распространения на отношения с другими государствами с помощью различных средств и методов. Как и внутренняя политика, она отражает государственный курс страны в соответствии с демократическими, основанными на идеологии «азербайджанства» принци-
