CC BY
213
УДК 343.326 : 343.341 : 343.972
ББК 67.408
Черныш Марина Алексеевна Chernysh Marina Alekseevna
доцент кафедры уголовного права и криминологии Ростовского института (филиала) Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста РФ) кандидат юридических наук.
Associate Professor of the Department of Criminal Law and Criminology of the Rostov Institute (Branch)
of the All-Russian State University of Justice (RLA of the Ministry of Justice of the Russian Federation), PhD in Law.
E-mail: marichachere@mail.ru
РЕЛИГИОЗНЫЙ ТЕРРОРИЗМ КАК УГРОЗА МИРОВОЙ И НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Religious terrorism as a threat to world and national security
Показан экстремизм как сущностная черта религиозного терроризма, фанатичная непримиримость к другим религиям и идеологиям, общественному строю, любой социальной среде, а также исступленная агрессивность и безудержное стремление экстремистов навязать другим свою веру и сделать ее посредством собственной власти единственной для всего мира, тотальной; утверждается о наивысшей степени его опасности для национального государства и мировой цивилизации.
Ключевые слова: терроризм, международный терроризм, религиозный терроризм, агрессивность, непримиримость, фанатизм, экстремизм, насилие, угроза цивилизации.
Религия является одной из мощнейших сил, способных влиять на поведение человека. В течение многих веков религиозные убеждения становились источником конфликтов. Народы вели ожесточенную борьбу из-за того, что каждый из них отстаивал собственные верования. Люди шли на смерть, но не изменяли своим религиозным убеждениям. Наиболее позорные для человечества страницы истории - это религиозные войны между католиками и протестантами (гугенотами) во Франции, длившиеся почти четыре десятка лет. Только в ночь св. Варфоломея (на 24 августа 1572 г.) по призыву лидеров католицизма в Париже были вырезаны более 3 тыс. гугенотов.
В современном мире происходит смещение «традиционного», преимущественно политического, терроризма в религиозную плоскость и превращение религиозного терроризма в наиболее опасный. В начале процесса трансформаций находится религиозный фундаментализм как движение, выступающее за «первоначальную чистоту» вероучения, воз-
It is shown the extremism as an essential feature of the religious terrorism, fanatical intransigence towards other religions, ideologies, social system and any social environment as well as frenzied aggressiveness and extremists' desire to impose their faith on others and make it through their own total power the only one for the whole world. It is also focused on the highest degree of danger for the national state and world civilization.
Keywords: terrorism, international terrorism, religious terrorism, aggressiveness, irreconcilability, fanaticism, extremism, violence, threat to civilization.
вращение «к истокам». Сторонники фундаментализма требуют избавиться от исторических наслоений, якобы искажающих суть религиозного учения. В этом отношении они выступают ортодоксами. Но не только. Опираясь на условную противоречивость норм Библии или Корана, сформулированных в разные эпохи, фундаменталисты используют учение в избранном для себя варианте - как обоснование насилия, выступающего способом преобразования несправедливого мира и установления власти лидеров обновления. Сопутствующие этому фанатизм и экстремизм, в совокупности с шовинизмом, неизбежно превращаются в мощные источники дестабилизации общества.
Актуальность задачи предотвращения радикализации религиозных движений и вероятной конвертации их в вооруженный терроризм, в конечном итоге, обусловлена обострением отношений между цивилизациями. В частности, это связано с событиями так называемой «арабской весны», спровоцирован-
ной Западом, военными конфликтами в Ираке, Ливии и Сирии, а также активизацией всех других ближневосточных «центров силы». Сохраняется террористическая угроза на Северном Кавказе и в Турции, теракты по религиозным мотивам регулярно происходят в Ираке и Афганистане, на арабо-израильском «фронте». Проблема напряженности и насилия в мире усложняется кризисными явлениями в социально-экономической, политической, духовной сферах ряда стран, в межэтнических отношениях, а также в геополитических столкновениях сверхдержав.
Впервые «религиозный терроризм» как специфическая форма насилия над невинными людьми любого другого вероисповедания был выделен из общего термина «терроризм» на Международной конференции по проблемам борьбы с терроризмом «Европа - 2000» (январь 1998, г. Лион).
Представляется, что данная трактовка верна, но она не в полной мере раскрывает специфические признаки, присущие религиозному терроризму. Во-первых, данный вид терроризма развивается динамичнее других. Во-вторых, он укоренен в сознании верующих людей (преимущественно с нарушенной психикой) глубже, чем рациональные идеологические мотивы. Не случайно поэтому, рассуждая о «религиозно мотивированном терроризме», известный западный религиовед КоулДьюрем подчеркивает, что террор во имя религии является одним из худших злоупотреблений самой религии [1]. Исследуя факторы религиозного терроризма в Японии, А.Е. Раевский также приходит к выводу, что террористы по религиозным убеждениям являются наиболее опасными, так как считают свои действия полезными для общества, а жертвы - оправданными, если действовать ради их мысли [2, с. 89].
Важность проблемы отмечена на слушаниях в Европарламенте: «...В результате сирийского конфликта Европа столкнулась с серьезной террористической угрозой за последние десять лет», - отметил председатель Европо-ла Роб Уэйнрайт [3]. По данным руководителя ФСБ РФ А. Бортникова на конференции по противодействию международному терроризму в Петербурге [4], только в 2018 г. совершено 683 теракта, результатом которых было 4 708 жертв, и 7 120 человек получили ранения.
Все это представляет собой непосредственную угрозу почти всем странам мира, в первую очередь, Европы, Ближнего Востока, народам Африки и России. С учетом негативных тенденций в ряде стран повышен уровень безопасности: в борьбе с терроризмом политики требуют новых полномочий для спецслужб, полиция растет количественно и работает в усиленном режиме, правительства вводят ограничения на проведение митингов, мирных протестов и даже праздников.
Изучением вопросов терроризма и разных форм его проявления, в том числе религиозного, занимаются ученые не только в области теории права, но и в криминологии, социальной философии, истории, политологии и др. науках. К ним относятся К.Б. Ахмедова, Н.Н. Афанасьев, В.П. Баранов, О.В. Будницкий, В. Верещагин, Е. Егоров, В. Журавель, А. Калинин, В.С. Канцир, Е.М. Лабунец, Е.Г. Ляхов, М.М. Марков, Р. Миллер, О.А. Миронова, В.Е. Петрищев, Е.В. Сальников, Д.А. Соломин, В.А. Тишков, Б. Хоффман и др.
TJ U yj ___
В современной научной литературе существует множество определений «религиозного терроризма» [5, с. 72; 6, с. 56; 7, с. 18]. Чаще явление трактуется как борьба сторонников одной религии (или секты) против других верующих, действия, нацеленные на свержение светской власти и замену ее религиозными институтами в рамках одного государства. Иными словами, религиозный терроризм якобы вынужден использовать насилие с целью реализации на Земле божественных установлений. Хотя на деле религиозные террористы обычно выступают против всего и всех: строя, населения другой веры, традиций гражданского общества, против лидеров лично, а не только против норм светского государства, регулирующих государственно-конфессиональные отношения,
Терроризм связан с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий (см.: Федеральный закон от 06.03.2006 № 35-Ф3 «О противодействии терроризму»). Терроризм (terror) переводится как «ужас» (страх перед угрозой телесных повреждений, убийств заложников, массовых казней). Это - идеология и практика насильственного давления с целью принуждения к принятию выгодного террористам решения органами власти, местного само-
управления или международными организациями.
Чтобы сравнить экстремизм и терроризм, следует сходить из того, чем они отличаются друг от друга, а что у них общего. Термин «экстремизм» восходит к древности, в латинский язык: extremus - крайний. Согласно такому толкованию, экстремизм есть приверженность крайним взглядам и мерам. Если экстремист выражает свое недовольство вербально, участвует в мирних акциях и расклеивает листовки, в том числе, противоречащие закону, не причиняя непосредственного вреда людям, населению, то террорист- это уже вооруженный экстремист, который осуществляет на-сильственне действия в отношении конкретного лица, группы лиц, общества, государства. Это могут быть взрывы, поджоги, нанесение вреда имуществу, захват заложников и другие подобные акции. Как видно, общее между ними - это исключительность предпринимаемых мер: они - жесткие, связанные с неприятием, ненавистью, желанием нанести вред и даже уничтожить. А отличие в том, что экстремизм - это предпосылка поступков (установка, настрой); тероризм же предполагает конкретне деяния. Экстремист может объявиться и в садовом товариществе; он способен ограничиваться областью слова, взгляда, даже порчей имущества и др. Бытовыми проявлениями. Но терроризм - это всегдасоциаль-но и политически значиме действия уже не на бытовом, а на общественном уровне, в политике, по отношению к большим общностям людей. От экстремизма к терроризму один шаг, и реальными терористами при определенных обстоятельствах становятся люди, склонные именно к крайним деяниям. Радикально настроенные активисты в принципе не приемлют какие-либо компромиссы, переговоры, соглашения. И наоборот: толерантный, добрый, мягкий, коммуникабельный («уживчивый») человек в террористическое объединение не вступит.
Религиозный экстремизм ассоциируется с переферийными формами общественного сознания, которое может «подогреваться» со стороны государства, особенно не отделенного от церкви или отделенного «на словах». Поэтому радикализация такого сознания может возникнуть не только стихийно, в головах религиозных фанатиков, но и стать результатом
целенаправленной государственной политики или спецслужб иностранных государств, стремящихся ослабить национальное правительство или сместить его. Более того, организаторы способны выступить и взять на себя обязательства по «профессиональной» подготовке и финансовому обеспечению религиозных экстремистских групп, направленных вовне. В таком случае религиозный экстремизм способен выйти за рамки национальной территории и выплеснуться на регион и даже другой континент.
Лучше понять зарождение, развитие и социальную опасность религиозного терроризма позволяет новейшая история Саудовской Аравии.
Все началось с общественного осуждения чрезмерного богатства принцев, которые во второй половине прошлого века купались в нефтедолларах и кутили на Лазурном берегу, несмотря на запреты ислама. Волна недовольства росла из-за падения нравови «лицемерия, которым прикрывалось отсутствие веры». Когда 20 ноября 1979 г. 100 тыс. прихожан и паломников собрались на рассветную молитву исламского Нового года в «Заповедной мечети» (аль-Харам) в Мекке, в которую Коран запрещает входить с оружием, около 500 вооруженных террористов захватили мечеть, закрыли ворота и фактически взяли в заложники всех, кто в ней находился. Попытки освободить их заканчивались новыми жертвами полицейских и военных. Сославшись на вторую суру Корана («... не сражайтесь с ними у Заповедной мечети, пока они не станут сражаться с вами в ней. Если же они станут сражаться с вами, то убивайте их») 30 улемов приняли фет-ву, которая предписывала властям уничтожить террористов, что и осуществила прибывшая спецгруппа контртеррористического подразделения Национальной жандармерии Франции ^ЮЫ). По неофициальным данным, погибли около тысячи пакистанцев, индонезийцев, индийцев, египтян, бирманцев и граждан др. стран. Власти провели масштабные отставки высших офицеров и реорганизацию службы безопасности, повысили в два раза жалование в армии и Нацгвардии, запретили обучение за границей и выслали из страны десятки тысяч иностранных рабочих.
Однако жесткие политические меры не предотвратили распространение экстремист-
ских идей. Теракт в Мекке спровоцировал возникновение подобных группировок по всему Ближнему Востоку. Продолжением саудовских событий стало убийство в 1981 г. египетского Президента А. Садата одним из паломников, вернувшимся домой с восхищенными рассказами о террористах. Теракт «Аль-Каиды» (запрещена в России), созданной Усама бен Ладеном, младшим братом строительного магната, жившим до этого типичной жизнью «золотой молодежи», унес 11 сентября 2001 г. жизни более 3 тыс. американцев. Идеями саудовских радикалов в 90-е годы подпитывались также талибы в Афганистане и с 2014 г. - сторонники «территориального халифата» в Ираке и Сирии.
Как видно, религиозный тероризм является одним из самых опасных (в социальном плане) экстремистских проявлений. Он связан с реализацией радикальной идеологии, путем признания истинной определенной религиозной идеи или концепции и категорическим неприятием религиозных, социальных, нравственных, политических и других взглядов, идущих вразрез с провозглашенной доктриной. Его повышенная общественная опасность заключается в том, что он вторгается в глубокую историю, в духовне устои общества, связанные с массовым сознанием, наиболее глубинные социально-психологические пласты верующего человека. Опасность резко возрастает в многоконфессиональных и многонациональных странах, в которых полно естественных различий, на которые «в мирное время» никто не обращает внимания, но которые всегда можно использовать в качестве «факторов раздора». Религиозный экстремизм влияет на духовные «скрепы» общества, стабильность государства: воздействуя на религиозные представления отдельных социальных групп, экстремисты создают напряженность (конфликт) среди сторонников тех или иных религиозных взглядов, что, в конечном счете, может стать причиной распространения взаимной массовой нетерпимости и духовного расслоения общества. Сталкиваясь с проявленими экстремизма, государство противостоит свого рода болезни, которая изначально направлена на поражение всего общества и потенциальный распад государства.
Если «обычный» террористический акт представляет собой насилие или угрозу его
применения не столько ради уничтожения непосредственных жертв акции или причинения им вреда, сколько ради психологического воздействия, давления на общество, государство или какую-то его часть, чтобы добиться выполнения сво'1х требований, то религиозны йтерроризм представляет собой действия, направленные на смену одного массового сознания другим, замену одних ценностей в сознании каждого - другими. И поскольку масштаб таких деяний вынужденно возрастает, и действие растягивается во времени, то возникает объективная необходимость в ускорении всех социальных трансформаций и захвате чужой государственной машины или создании собственной, направленной на преобразование умонастроений всего населения, попавшего в жернова религиозного терроризма.
Религиозный терроризм проявляется в крайней нетерпимости доминирующей религиозной силы к представителям других конфессий, беспощадном подавлении всех инако-верующих и способности конвертировать эту непримиримость в насилие, тотальный контроль над обществом вооруженными средствами. Используется исключительно в политических целях, в борьбе религиозных организаций против светского государства и за утверждение власти именно террористов. Вследствие этого религиозный терроризм квалифицируется как противозаконный - одновременно по отношению к государству, мировым религиям, международному праву, и по этой причине вызывает противодействие со стороны национальных государств, их религиозных институтов, а также международных религиозных организаций и коалиций государств.
Примеров религиозного терроризма множество. Кроме приведенного выше, это теракты в Израиле со стороны групп, не приемлющих «сделку века» - территориальное разведение по американскому сценарию двух государств, Израиля и Палестины. Не прекращающаяся с 2003 г. взаимная месть шиитов и суннитов в Ираке. Кровавые акции игиловцев, поражающие своей жестокостью. Серия массовых убийств (более 2 000 убитых и пропавших без вести) с 3 по 7 января 2015 г. в нигерийском городе Бага, где организация «Боко харам» требовала введение шариата на всей территории страны. Нападение террористов «Харакаташ-Шабаб» на христиан в универси-
тете города Гариса (Кения). Взрыв в Каире внутри коптского собора 11 декабря 2016 г. Массовый расстрел в синагоге «Древо жизни» в 2018 г. в Питтсбурге, штате Пенсильвания. «Зариновая атака» религиозной сектой «Аум Синрике» в 1995 г. в токийском метро. Теракты против собственного правительства в Ливане и против государства Израиль ливанской организацией «Хизбалла».
Религиозный тероризм посягает на уничтожение общечеловеческих гуманистических ценностей. Именно это и заставляет все мировое сообщество бороться с религиозными террористами. У фанатиков чувство меры отсутствует, они идут до конца, невзирая на обстоятельства. Поэтому общественная опасность религиозных экстремистов как раз и заключается в том, что они фанатичны, т. е. безоглядно преданы своему учению, априори не приемлют инородных форм человеческого сообщества, нетерпимы ко всему и ко всем, кто не похож на них, иной. В осуществление сво'1х целей они не останавливаются ни перед какими жертвами, отличаются последовательной целеустремленностью, способностью их участников жертвовать собой во имя поставленных (обачно ложных) целей и наносить огром-
и _________^ т»
ный и невосполнимый вред. В то же время религиозный тероризм носит не только открытый, но и глибоко законспирированный, внешне не проявляющийся характер. Тем более, что научно-технический прогрессс пособствует анонимному, заочному общению людей и установлению взаимных связей: чтобы найти единомышленников, сегодня не нужно выходить на улицу или во двор многоквартирного дома, прятаться от полиции, входить в «тайные кружки» и собираться на конспиративных квартирах. Достаточно кметь персональный компьютер (современный мобильный телефон) и выход в Интернет. Благодаря мировым сетям, виртуализированные экстремистские идеи способны беспрепятственно проникать в каждый дом и семью. Спецслужбы не всегда могут отследить эту социальную болезнь и предотвратить ее распространение.
Религиозный терроризм обычно выступает средством беспощадной борьбы против ина-коверующих (и их святынь) - как внутри государства, так и за его пределами. На практике он проявляется в виде идеологии и движения с определенным глобальным проектом,
направленным против «мировой катастрофы», и с целью установления халифата во главе с верховным правителем, соединяющим светскую и религиозную власть, чтобы таким способом, наконец, сделать общество справедливым и совершенным, лишенным пороков. Представители религиозного радикализма вынашивают идею образования глобального мирового правительства, которое установит тотальную теократию на основе шариатского права на всей планете. Пример - экстремистская террористическая организация ИГИЛ (исламское государство Ирак и Леванта), провозгласившая (непризнанный) всемирный халифат с шариатской формой правления. Попытка его установления сопровождалась в 20142018 гг. гражданской войной в Сирии, массовыми убийствами и реками крови. Подавлена силами международной коалиции во главе с Россией.
Благодаря фанатизму, рациональной невменяемости и виртуальности сознания, религиозные террористы способны трансформировать свое мировоззрение в бесконечную и тотальную вооруженную борьбу, в том числе гражданскую войну, массовые казни, геноцид, подавление прав и свобод инаковерующих, неизбежно создают реальную угрозу для жизни всех несогласных и сопротивляющихся.
Для прикрытия своей деятельности исламистские структуры используют негосударственные организации, благотворительные фонды и просветительские объединения, главные офисы которых зарегистрированы в США, на территории стран Ближнего Востока и Западной Европы. Одним из фундаментов исламского терроризма является исламская этика смерти.
Сектантский терроризм осуществляется различными сектами тоталитарного характера, рассматривающими насилие как условие захвата власти и достижения более совершенного состояния общества. В действиях руководителей таких сект просматривается стремление к власти. Внутреннее устройство сект в большинстве своем отвергает гражданские права, свободу мышления и зачастую представляет собой микромодель нового общества. Известный сектовед А. Дворкин первым выделил «тоталитарные секты - авторитарные идеократические группы, которые манипулируют своими членами и эксплуатируют их,
нередко причиняя им психологический, финансовый и физический вред» [8]. Обычно в корыстных целях такие секты создают яркие личности с сильной харизмой, обладающие умением влиять на массы. Они отрывают человека «от мира», т. е. фактически отлучают от общества - систем здравоохранения, образования, правовой и социальной защиты, и психологически «привязывают» к себе.
Наиболее активными сектами располагают центры в США, откуда они и финансируются. Спектр этих сект широк - от целительских, псевдоиндуистских и псевдобуддийских до националистических. Последние имеют корни в фашизме. Они проповедуют расовое превосходство, отказ от многовековых традиций христианства. Многие из них напрямую связаны с западно-украинскими оккультными группировками. Только в 2018 г. в России пресечена деятельность 37 террористических ячеек, планировавших теракты в Дагестане, Ингушетии, Чеченской Республике и Ставропольском крае. Особое беспокойство вызывают новые религиозные секты. К концу 2018 г. на территории РФ действовало около 500 сект. Перечень экстремистских организаций, способных принести вред обществу, указан на сайте Минюста РФ. За последние 3 года список пополнился 70 организациями, среди которых 20 - религиозного направления.
Приходится согласиться с Н. Каклюгиным в том, что необходимо выработать методику выявления, предупреждения и пресечения деятельности деструктивно-религиозных объединений; изучить методы контроля сознания, используемых в них; создать реабилитационные центры на базе научных учреждений, осуществляющих психологическую реабилитацию и социальную адаптацию участников деструктивных культов; создать государственные информационные ресурсы, препятствующие деятельности деструктивных культов, а также специальные подразделения в правоохранительных органах по выявлению и пресечению деятельности подобных организаций [9].
Обезвредить опасные проявления со стороны неокультов можно с помощью законов: «Необходимо лишь квалифицировать действия членов этих религиозных организаций согласно статьям Уголовного кодекса. Любые попытки навредить обществу, даже под флагами религии, следует пресекать. Человек имеет пра-
во свободно исповедовать свою веру, только не нанося вреда другим [10, с. 215]. Правда, действующее российское законодательство имеет немало пробелов, которые порой позволяют религиозным культам деструктивного типа беспрепятственно осуществлять свою противоправную деятельность. Проблема в том, что законодательные нормы, регулирующие порядок регистрации религиозных организаций и регламентирующие их деятельность, несовершенны. Кроме того, отсутствуют легальные экспертные процедуры, которые бы позволяли выяснить: является ли та или иная организация деструктивной или какой-либо иной, опасной для общества.
Если сформулировать обобщенные признаки религиозно мотивированного терроризма, свидетельствующие о его опасности и угрозе для общества и культуры, то можно отметить, что: 1) в отличие от секулярного терроризма, связанного с политическими, нравственными и практическими нормами, религиозный терроризм не сдерживается ничем; для него не существует общечеловеческих норм и культурных ценностей - вместо этого он признает своим священным долгом нести насилие всем тем, кто не исповедует одну с террористами религию или не входит в их религиозную общину; 2) распространение религиозно мотивированного терроризма сложно предотвратить, поскольку он не только паразитирует на религиозных чувствах людей, их желании выполнять «святое дело», но и умело адаптируется в условиях глобализации, образуя законспирированные «сетевые, децентрализованные структуры различного типа с устойчивыми каналами перемещения и перераспределения ресурсов (экономических, финансовых, кадровых и т. д.) внутри сети»; 3) религиозно мотивированный терроризм тяготеет к максимальной эффективности и эффектности своих действий, для чего без колебаний пытается использовать высокотехнологическое оружие и активно применяет специфические медиатехноло-гии, способствующие распространению террористических идей в мире, запугивать и деморализовать население нагнетанием атмосферы незащищенности.
Таким образом, религиозный терроризм в сути своей есть механизм насилия религиозных экстремистов над людьми другого вероисповедания. Он обладает целым рядом спе-
цифических признаков. Это - ортодоксальность и фанатизм его сторонников, виртуальность целей и многообразие способов их достижения, латентность периода зарождения и вызревания, комплексный характер воздействия на все сферы общественной жизни - особенно, культуру, общественную психологию, национальные традиции, политику и собственно (чужую) религию. Областью первоначальных действий агентов религиозного терроризма является индивидуальное сознание людей, не имеющих прочных социальных связей с историей и культурой своего народа, конкретной общностью, в которой индивид живет и работает, а также подсознание человека, глубинные эмоционально-психологические пласты. Опираясь на пропаганду романтизированной истории основателей религии, лидеры экстремистского религиозного движения, в конечном счете, приходят к пониманию необходимости захвата государственной власти вооруженным способом, введения новых атрибутов в религии и установления новых порядков в масштабах всего общества, для чего они конвертируют свой экстремизм в вооруженное насилие, направленное как против конкретных людей другой веры, так и против институтов чужого государства. Религиозный терроризм не ограничивается рамками отдельных государств и, благодаря успехам научно-технического прогресса, выходит на международную арену, становится ее участником. Это вынуждает мировое сообщество к объединению сил
и координации действий национальных государств в борьбе за сохранение политической стабильности в мире и обществе, защиту суверенных прав всех национальных церквей.
Эпоха дивергенции, началом которой можно считать выступление Президента РФ В. Путина в конце января 2020 г. в Израиле на траурной церемонии по случаю 75-й годовщины холокоста, означает постепенный отход России от западной модели общественного устройства, с ее сомнительными новшествами в области прав сексуальных меньшинств и откровенными спекуляциями гендерного характера, а, главное, проявляется в системном и целенаправленном переходе властей и гражданского общества к модели суверенной культурологической самоидентификации, обеспечению приоритета национального права над международным и укреплению таких национальных ценностей, как миролюбие, равенство, сострадание, справедливость, патриотизм, историческая память и преемственность поколений, семья, малая Родина, традиционные заповеди христианской морали. Можно высказать осторожное предположение об ослаблении влияния на российское общество в будущем наиболее опасных мутаций общечеловеческих ценностей, негативных моральных девиаций, а также о попутном влиянии новой политики на некоторое умиротворение мировых религий на основе гуманистического примера мирного сосуществования религий в Российской Федерации.
Литература
1. Миронова О.А. Религиозный и этнорелигиозный терроризм как один из видов современных угроз национальной безопасности государства // Общество: политика, экономика, право. 2015. № 4.
2. Раевский А.Е. Социально-психологические факторы религиозноготерроризма в Японии: дис. ... канд. псих. наук. М., 2015.
3. Европол: угроза терроризма высока как никогда. URL: https://www.bbc.com/russian/ rolling_news/2014/10.
4. В 2018 году в мире произошло 683 теракта, погибли более 4 тысяч человек. URL: http://vmeste-rf.tv/news/in-2018-the-world-has-witnessed-683-of-the-terrorist-attack-that-kükd-more-than-4-thousand-people.
Bibliography
1. Mironova O.A. Religious and ethno-reli-gious terrorism as one of the types of modern threats to national security of the state. Society: politics, economy, law. 2015. N° 4.
2. Raevsky A.E. Socio-psychological factors of religious terrorism in Japan: dis. ... PhD of psychological Sciences. Moscow, 2015.
3. Europol: the threat of terrorism is higher than ever. URL: https://www.bbc.com/russian/ rolling_news/2014/10.
4. In 2018, the world has witnessed 683 of the terrorist attack that killed more than 4 thousand people. URL: http://vmeste-rf.tv/news/in-2018-the-world-has-witnessed-683-of-the-ter-rorist-attack-that-killed-more-than-4-thousand-people.
5. Кравцов Д.Н., Чилигин В.В., Татар-кин А.В. Деятельность нетрадиционных религиозных движений на постсоветском пространстве как угроза национальной и международной безопасности // Вестник Луганского национального университета имени Владимира Даля. 2017. № 4-1 (6).
6. Кудряшова И.В. Религиозный терроризм: Концептуальные проблемы политического анализа // Политическая наука. М., 2018. № 4.
7. Исаев В.Д., Гавлицкий Е.М., Терен-тьева А.Н. Религиозный экстремизм и терроризм: социально-философский и психологический аспекты // Академик. 2019. № 1.
8. Дворкин А.Л. Сектоведение. Тоталитарные секты: Опыт систематического исследования. Н. Новгород, 2007.
9. Каклюгин H. Опыт противодействия распространению учений и практик тоталитарных деструктивных культов (сект) на территории РФ. URL: https://ruskline.ru/analitika/2017/07/2017-07-24/opyt_protivodejstviya.
10. Антонян Ю.М., Белокуров Г.И., Боковиков А.К. и др. Этнорелигиозный терроризм. М., 2006.
5. Kravtsov D.N., Chiligin V.V., Tatarkin A.V. Activity of non-traditional religious movements in the post-Soviet space as a threat to national and international security // Bulletin of Luhansk national University named after Vladimir dal. 2017. № 4-1 (6).
6. Kudryashova I.V. Religious terrorism: Conceptual problems of political analysis. Political science. 2018, 4.
7. Isaev V.D., Gavlitsky E.M., Terentyeva A.N. Religious extremism and terrorism: socio-philo-sophical and psychological aspects. 2019. № 1.
8. Dvorkin A.L. Sectology. Totalitarian sects: Experience of systematic research. N. Novgorod, 2007.
9. Kaklyugin H. Experience in countering the spread of teachings and practices of totalitarian destructive cults (sects) on the territory of the Russian Federation. URL: https://ruskline.ru/anal-itika/2017/07/2017-07-24/opyt_protivodejstviya.
10. Antonyan Y. M., Belokurov G. I., Boko-vikov A. K., etc. Ethno-religious terrorism, Moscow, 2006.
