CC BY
128
НАРОДЫ КАВКАЗА: ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
УДК 94 (479)"07/14"
РЕЛИГИОЗНЫЙ ОБЛИК НАСЕЛЕНИЯ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КАВКАЗА В УШ-ХУ ВВ.: СООТНОШЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА И ЯЗЫЧЕСКИХ КУЛЬТОВ
С.Х. Хотко
DOI 10.18522/2072-0181-2016-88-4-74-81
Межрелигиозное взаимодействие занимает важное место в истории и культуре народов Северного Кавказа. Оно во многом определяет особенность этнического самосознания, культурных изменений и геополитическиъ трансформаций. Религиозный синкретизм на Северном Кавказе как результат сложного взаимодействия местных верований, христианства и ислама привлекает внимание многих исследователей [1-3]. Однако данные процессы в период Средневековья фактологически и концептуально остаются недостаточно исследованы. Цель статьи - попытаться частично заполнить эту лакуну на Северо-Западном Кавказе.
На протяжении VI-XV вв. на территории Северо-Западного Кавказа получило значительное распространение византийское христианство, а в последние два столетия этого периода - католичество. Внедрение христианской религии поощрялось византийскими императорами и церковью.
Архиепископия Зихии (Черкесии) была достаточно крупной автокефалией вселенской церкви. В нотициях VII-X вв. ряд архие-пископий Крыма - Херсонская, Боспорская, Готская, Сугдейская и Фулльская - причислялись к епархии Зихии (snapxia Z^K^iag) [4, 5]. В конце XIII в. статус Зихской епархии был повышен до митрополии. Последние сведения о византийской церкви в Зихии относятся к самому концу XIV в. [6, с. 73-74].
В 1237 г. зихи названы Юлианом христианами, но христианская смиренность
Хотко Самир Хамидович - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник отдела этнологии Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований им. Т.М. Керашева, 385000, Республика Адыгея, г. Майкоп, ул. Краснооктябрьская, 13, e-mail: [email protected], т. 8(8772)521623.
была абсолютно чужда зихскому государю, у которого, по замечанию монаха, было сто жен [7]. Допустим, что это значительное преувеличение, но за ним кроется подавляюще языческий быт Зихии, только формально христианской страны.
Архиепископ Султании Иоанн де Га-лонифонтибус, который завершил свое исто-рико-географическое сочинение к 1404 г., отмечал, что черкесы в нескольких обрядах и постах следуют грекам и вовсе не обращают внимания на многие важные стороны религии, предпочитая свои собственные обряды и церемонии [8, с. 110]. Он отмечал знаковое обстоятельство религиозного быта: обязательное высаживание дерева рядом с церковью. Такое дерево считалось священным (arborem dei), на него водружался крест, а в его ветвях выставлялись разные символы и головы жертвенных животных. Таким образом, в представлении черкесов храм имел статус сакрального объекта не сам по себе, но благодаря присутствию священного дерева.
Иоганн Шильтбергер, посетивший Чер-кесию около 1420 г., отметил принадлежность черкесов к "греческой вере", но внимание его привлек культ бога молнии, проявлением которого было так называемое "воздушное погребение": "У них есть обычай класть убитых молнией в гроб, который потом вешают на высокое дерево" [9]. В XVII в., который можно признать последним веком преобладания христианства у черкесов, культ бога молнии хорошо описан Ж.-Б. Тавернье [10],
Samir Khotko - Adyghe Republican Institute of Humanitarian Researches, 13, Krasnooktyabrskaya, Maikop, 385000, e-mail: [email protected], tel. +7(8772)521623.
затем уже в формально мусульманский период следует целая серия детальных описаний поклонения Шибле, символом которого считался Т-образный крест [11-13].
Но на фоне, казалось бы, давно и прочно утвержденного христианства, обретшего все внешние атрибуты институализации, население Зихии весь этот протяженный период продолжает погребать покойников не по христианскому обряду. Погребения зихов носят совершенно дохристианский облик, являются продолжением тысячелетней традиции погребальной обрядности разноплеменного, но, видимо, родственного населения Северо-Западного Кавказа. Эта автохтонная обрядность проявляется в следующих чертах: отсутствие христианской символики, каменный ящик, курганная насыпь, большое число погребального инвентаря, оружия, конские жертвы. Не встречаются погребения в гробах, в XIII-XIV вв. адыги стали хоронить в деревянных колодах, но и в этом нет, вероятно, христианского влияния. Можно полагать, что это степное (половецкое) влияние, тем более, что часто погребения в колодах сопровождались конским погребением. Что остается христианского в погребении средневекового зиха? Только ориентация головой на запад. Это наиболее повсеместно встречающаяся ориентация (запад и северо-запад).
Таким образом, зихская погребальная практика представляла собой полностью автохтонную обрядность. Она детальным образом описана в труде Дж. Интериано. Выражение соболезнования, тризна, привод коня на могилу и прочие элементы только подчеркивают самобытность местной практики. Интериано подчеркивает, что крещение принимают в 8-летнем возрасте по самой краткой процедуре и сразу по несколько человек, а князья и дворяне не посещают храм до шестидесятилетнего возраста. Интериано описал "варварское жертвоприношение" (sacrificio barbare) или "замечательное зрелище" (meritoria spectaculo), связанное с ритуальным изнасилованием девственницы на похоронах [14].
Типологически тот тип похорон, который описан Интериано, по всей видимости, можно отнести к типу похорон и погребения меотского вождя. В это же время, т. е. около 1500 г., мы не обнаруживаем ничего подобного ни в Абхазии, ни в Грузии. В этих регионах умерших погребали по христианскому ка-
нону. Нет ни курганов вождей с жертвенными дарами, ни некрополей дружин, где в каждой могиле мужчина-воин с оружием, деталями конской амуниции.
Весьма разительным образом зихская погребальная практика дистанцировалась от христианской традиции массовым применением кремации тела усопшего. Христианские (византийские и европейские) представления накладывали категорический запрет на кремацию и любые иные формы разрушения тела усопшего.
Как раз в те самые века, когда формально институализированное христианство сделало наибольшие успехи в регионе под названием Зихия и должно было полностью охватить, как говорят, духовно окормлять, паству, зих-ское население кремирует покойников. Если на могильнике Бжид 1 (вторая половина III -VII вв.) кремационные погребения составляют порядка 10 % [15], то в период наибольшей приверженности населения данному обряду (VIII-IX вв.) доля кремационных захоронений на различных могильниках Зихии колеблется от 50 до 100 % [16].
На побережье Черного моря ареал кремационных погребений простирается от Анапы до р. Нечепсухо [17]. Это может быть следствием того, что христианское влияние охватывало население Таманского полуострова, где в Матархе периодически находился центр Зихской епархии. В 1997 г. в станице Тамань был обнаружен моливдовул (вислая печать) архиепископа Зихии Антония с надписью: "Богродица, помоги Антонию, архиепископу Зихии". Этот архиепископ упоминается в нотициях Константинопольского патриархата в 1054 г. [18]. В районе Анапы обнаружена надгробная плита XII в. с греческой надписью, содержащей, как отмечает В.П. Яйленко, "имена из адыгской средневековой ономастической номенклатуры": "Упокоился раб божий и дитя Охормаз. Генеджуата, жена Кан[..] атола, (поставила памятник) в году тысяча сто--" [19, с. 169]. Этот эпиграфический памятник свидетельствует о том, что часть адыгского населения не только исповедовала христианство, но и находилась под воздействием греческой культуры, могла знать и пользоваться греческим языком.
Распространенной точкой зрения является представление о том, что Никопсис и, соответственно, епархия Никопсии, соотносится с районом нижнего течения Нечепсухо.
Никопсийская епархия и есть епархия Зихии как в церковном смысле, так и в плане этнического состава паствы [20]. Большая часть известных грунтовых могильников зихского побережья в секторе от Шахе до Псоу является христианскими некрополями [21, с. 27]. Это можно объяснить не только и не столько влиянием зихского духовенства, сколько культурным и политическим влиянием сначала Абхазского царства (УШ-Х вв.), впоследствии - Грузинского царства (Х1-Х111 вв.). Во второй половине XIII в. христианское влияние резко ослабело в результате дезинтеграции Грузинского царства и на протяжении XIV в. культура черкесских курганов распространилась вплоть до Бзыби [22, 23]. Зафиксировано даже одно кремационное подкурганное погребение XV в. в курганной группе "Медо-веевка-1", что значительно расширяет как территориальные, так и хронологические рамки кремационной практики в Зихии [21, с. 30].
Согласно А.В. Пьянкову, восточной границей кремационного ареала в Закубанье является река Псекупс. Центральный сектор Закубанья от Псекупса до Лабы, совершенно очевидно, был населен адыгскими племенами, родственными тем, которые занимали земли на запад от Псекупса. Проблематично представить, что влияние христианской религии на погребальную обрядность здесь было большим, чем в тех районах, которые непосредственно примыкали к церковным центрам в Матархе и Нечепсухо. Центральное Закубанье в плане основного типа погребения - ингумационного (грунтового и под-курганного), - а также в плане материальной культуры составляло один регион с Западным Закубаньем [24, 25].
Тем не менее, как отмечает Л.М. Но-скова, в XI в. кремационный обряд получает распространение в междуречье Псекупса и Пшиша (Ленинохабльский кремационный могильник) [26, с. 105]. Пять грунтовых кремационных погребений (из 22) зафиксировано на могильнике "Колосовка - 1" на р. Фарс, исследованном П.А. Дитлером и датированном им X-XI вв. [26, с. 108-109; 27, с. 115-118]. На этом же могильнике были обнаружены подкурганные кремационные погребения: в кургане № 1 две урны, а в кургане № 2 коллективная кремация [28]. Подкурган-ные кремации зафиксированы экспедицией И.А. Наврузова 1936 г. в верхнем течении р. Белой, на дистанции ее притоков: Киши
и Малчепа. Курганы сооружались над местом кремационного обряда, о чем свидетельствует расположение в правильном порядке обуглившихся костей и большое количество угля. Интересно, что курганы с кремациями были полностью обложены камнями. Судя по находке "длинного меча", курганы должны относиться к периоду до XIII в. [29].
Различия в интенсивности кремационной практики могли носить у адыгов локальные, субэтнические и территориальные, различия, обусловленные проживанием в составе различных княжеств, под управлением династий с очень различающейся степенью христианизации.
Один из ведущих специалистов по археологическим памятникам адыгов эпохи средневековья И.А. Дружинина подчеркивает, что на рубеже XIII и XIV вв. в ареале расселения адыгов произошел отказ от кремирования покойников. При этом наблюдается преемственность в сохранении внешней формы как самих могильников, так и погребальных сооружений. Переживанием многовековой традиции кремации можно считать сооружение так называемой "угольной подушки" [30].
Отказ от кремационной практики мог произойти под культурным влиянием зо-лотоордынской элиты. Повседневное общение представителей черкесской знати с татарскими аристократами, аталыческие и матримониальные связи могли маргинализировать местный обычай погребения, столь резко отличающийся от общих норм, принятых как в самой Орде, так и на Руси, в Грузии, арабо-мусуль-манских землях. Сама по себе та большая степень интеграции черкесского культурного ареала в цивилизационные миры Восточной Европы и Среднего Востока могла стать основной причиной отказа черкесов от многовекового обычая.
В адыгском языке сохранились реликтовые формы, которые являются своего рода напоминанием о той далекой эпохе, когда предки сжигали усопших. К таким реликтам относятся выражения: уянэ уегъэлыгъу "твою мать ты (чтобы) обсмолил/опалил"; зыянэ агъэлэгъожьыгъэр "тот, кого мать опалили/ обсмолили"; уянэ уегьэлыцГэжь "твою мать (чтобы) ты поджарил". В этих формах можно усмотреть негативное отношение к обряду кремации, что отражает отношение к этой практике примерно XIV в., когда адыги отказались от кремации.
М.В. Добровольская, специалист в области исследования кремированных костных останков, отмечает, что обряд кремации мог осуществляться "при низкой температуре (обугливание), что возможно при помещении объекта на горящие угли или на краю костра" [31, с. 92].
Заметим, что ареал кремаций С.-З. Кавказа полностью совпадает с территорией расселения автохтонных этносов (протоадыгских общностей). Не существует теоретической возможности представить этногенез адыгов вне ареала кремаций С.-З. Кавказа. Ясно, что и нарративный контекст, связанный с зихами, неразрывно связан с этим ареалом.
Для понимания природы обряда кремации важное значение имеет замечание П.С. Успенского, отметившего, что происхождение обряда не связано с появлением другого этноса, но свидетельствует "о распространении иного мировоззренческого импульса в среде местного населения, выразившегося в восприятии новой погребальной практики" [17, с. 26-27].
Зихский регион выделяла также и такая причудливая погребальная практика, как "воздушное погребение". Данный обряд является четким культурным маркером не только адыгского, но и абхазского средневекового этноса. В пережиточном виде он сохранялся вплоть до середины XIX в.
В середине X в. арабский историк и географ ал-Масуди указал, что касоги (Кешак) "подчинены религии магов" [32, с. 54]. Под религией магов арабы понимали зороастризм, а магами изначально назывались священники в зороастризме. Что подвигло ал-Масуди на это замечание? Скорее всего, то обстоятельство, что зихи (кашаки) массово использовали предварительное "воздушное погребение".
В этой связи нельзя не обратить внимание на имя адыгского Прометея - Нэсран-жаче (Нэсран-жак1э, "Нэсран Борода"), принесшего нартам огонь и прикованного за это к скале. Интересно, что в ряде тестов Нэсран упоминается как Асран-жаче (Асран-жак1э, Асран-Борода) [33]. Наименованием зороа-стрийских священнослужителей, выделявшихся в отдельное сословие, является авест. абгауап- (пехл. а8гоп) - " хранитель огня".
Понятие греха в адыгском языке выражено словом гонахь, очевидно заимствованного из персидского языка, в котором gonah "грех". Но, вполне вероятно, что это слово вошло в адыгскую лексику через арабское посредство.
Б.С. Хотко отмечает, что типологически кавказский обряд "воздушного" погребения может быть сопоставлен с предварительными "воздушными" погребениями в зороастризме. Башни-дакхмы выполняли ту же функцию, что и деревья в абхазо-адыгском ареале [34].
Важное наблюдение, связанное с коллективными погребениями в каменных ящиках, было сделано первым же исследователем зихских могильников В. Сизовым в 1886 г. Массовым и типичным обрядом захоронения на обследованной Сизовым территории -от Геленджика до Анапы - являлось погребение в каменном ящике под курганом. Сизов подчеркивает этногенетическую и культурную преемственность этого обряда с традициями мегалитической, дольменной эпохи. "Живучесть этих традиций, - пишет Сизов, - объясняется только преемственностью вообще древних обычаев среди одной и той же народности, занимавшей испокон века одну местность" [35, с. 157].
Затем Сизов высказывает замечательную догадку, касающуюся как коллективных захоронений в одной гробнице, так и кремаций - в каменных ящиках и урнах. Версия была основана на его знании исторических и этнографических источников. "Такого рода факт, - пишет Сизов, - объясняется существовавшим в этих местах обычаем - трупы умерших людей привешивать на деревья, откуда уже через несколько лет кости насыпались в родственные могилы. Обряд этот, о котором, между прочим, упоминают древние писатели, сохранился до позднего времени: так, атаман Раевской станицы был свидетелем в 60-х годах, как натухайцы похоронили таким способом своего собрата, убитого громом. Черкес Кадриков (натухай-ский переводчик, осевший в станице после завершения Кавказской войны и служивший проводником и информатором у Сизова, прим. С.Х.) точно также утверждал, что черкесы вешали на деревья трупы убитых громом. Такой обычай нельзя не считать уцелевшим древним погребальным обрядом, который не потонул в мусульманских верованиях, и в котором еще чувствуются следы почитания бога-громовника" [35, с. 157-158].
Следующее после Сизова масштабное исследование средневековых зихских могильников было предпринято В.В. Саханевым в 1911-1912 гг. Часть I отчета Саханева "Могильник области Зихов" посвящена исследова-
нию Борисовского биритуального могильника в Геленджике, состоящего, по преимуществу, из двух типов погребений: 1) трупоположения в каменных ящиках; 2) захоронения останков кремаций в каменных ящиках. Во многих борисовских гробницах обнаружили по несколько костяков, которые не могли быть помещены туда в обычном состоянии. В одном погребении обнаружено 19 костяков [36]. Очевидно, что перед нами семейные склепы, куда хоронили не тела усопших сразу после их смерти, а только скелеты, первоначально подвергнутые обряду "воздушного погребения".
Зихские погребальные памятники демонстрируют нам господствующее влияние не христианства, но собственных этнических воззрений.
Биритуализм погребальной обрядности на протяжении более чем пяти столетий составлял неотъемлемую черту погребальной практики населения Северо-Западного Кавказа. Весьма вероятно, что кремационный обряд в Черкесии стал своего рода концептуальным продолжением "воздушного погребения". В этом плане, кремация представляет собой кардинальный способ уничтожения плоти.
Характерным замечанием о культурном облике сначала зихов, а потом и черкесов была констатация того, что они "плохие христиане" (вариант: "плохие мусульмане"). Нетвердость монотеистических представлений, сила языческих культов делали адыгов в глазах греков, турок и арабов своего рода "злыми язычниками". Преобладающее влияние оставалось за глубоко автохтонными культами, центральное место среди которых принадлежало культу бога молнии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Барков Ф.Ф. и др. Религиозный фактор межкультурной коммуникации на Северном Кавказе // Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН. Вып. 56. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2009. 2014 с.
2. Ляушева С.А. Эволюция религиозных верований адыгов: история и современность. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. 184 с.
3. Культура южной России / Отв. Ред. Х.Г. Тхагап-соев. СПб.: Петрополис, 2012. 276 с.
4. Кулаковский Ю.В. К истории готской епархии (в Крыму) в VIII веке // Журнал министерства народного просвещения. Часть CCCXV. 1898. Январь. СПб.: Типография В.С. Балашева и Ко, 1898. Отд. IV. С. 173-202.
5. Notitiae episcopatuum Ecclesiae Constantinopoli-tanae. Texte critique, introduction et notes par Jean
Darrouzès // La Géographie ecclésiastique de l'Empire byzantine. T. I. Paris: Institut Français d'Études Bysantines, 1981. 522 p. P. 206.
6. Байер Г.-В. Митрополии Херсона, Сугдеи, Готии и Зихии по данным просопографического лексикона времени Палеологов // Античная древность и средние века. Вып. 27. Симферополь: Таврия, 1995. С. 65-76.
7. De facto Hungariae magnae a fratre Riccardo (Iiuliano) invento tempore Gregorii papae noni // Vetera monumenta historica Hungariam sacram illustrantia maximam partem nondum edita ex tabulariis Vaticanis deprompta collecta ac serie chronologica disposita ab Augustino Theiner. Vol. I. Romae: Typis Vaticanis, 1859. P. 151-153.
8. "Libellus de Notitia Orbis" Ioannes' III. (De Galonifontibus?), O.P. Erzbischofs von Sulthanyeh, von dr. Anton Kern // Archivum Fratrum Praedicatorum. Vol. VIII. Roma: Istituto Storico Domenicano S. Sabina, 1938. P. 82-143.
9. Путешествия Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке, с 1394 года по 1427 год / Пер. с нем. и примеч. Ф. Брун // Записки Императорского Новороссийского университета, Т. I. Одесса: Типография Нитче, 1867. 157 с. С. 59-60.
10. Les six voyages de Jean-Baptiste Tavernier, qu'il a fait en Turquie, en Perse et aux Indes. Première Partie. Paris: G. Clouzier et C. Barbin, 1676. 698 p. P. 336-337.
11. N.N. Религия закубанских черкесов // Телескоп. Журнал современного просвещения, издаваемый Николаем Надеждиным. Ч. 8. М., 1832. С. 126-131.
12. Н.М. Воспоминание о Кавказе 1837 года. Статья первая // Библиотека для чтения. Т. 80. Ч. 1. Январь. Отд. III. СПб., 1847. С. 51-74.
13. Люлье Л.Я. Верования, религиозные обряды и предрассудки у черкес // Записки Кавказского отдела императорского Русского географического общества. Кн. V. Тифлис: типографа Главного управления наместника кавказского, 1862. С. 121-137.
14. Interiano Giorgio. La vita, et sito de Zychi, chiamati Ciarcassi, Historia notabile, prima edizione, Aldo Manuzio, Venezia, 1502. 14 p. P. 13.
15. Успенский П.С. Некоторые итоги и перспективы изучения кремационных погребений Северо-Западного Кавказа VIII-XIII вв. // Краткие сообщения института археологии. Вып. 226. М.: Языки славянской культуры, 2012. С. 188-196.
16. Пьянков А.В. Касоги/касахи/кашаки письменных источников и археологические реалии Северо-Западного Кавказа // Материалы и исследования по археологии Кубани. Вып. 1. Краснодар, 2001. С. 198-214.
17. Успенский П.С. Кремационные погребения Северо-Западного Кавказа VIII-XIII вв. как исторический источник. Автореф. Дис. ... канд. Ист. наук. М.: Институт археологии РАН, 2015. 30 с.
18. Малахов С.Н., Пьянков А.В. Моливдовул архиепископа Зихии Антония // Историко-археологи-
ческий альманах (Армавирского краеведческого музея). Вып. 6. Армавир - Москва, 2000. С. 46-49.
19. Яйленко В.П. О "Корпусе византийских надписей в СССР" // Византийский временник. 1987. Т. 48 (73). С. 160-171.
20. Гадло А.В. Византийские свидетельства о Зих-ской епархии как источник по истории СевероВосточного Причерноморья // Из истории Византии и византиноведения. Межвузовский сборник. Л., 1991. С. 93-106.
21. Василиненко Д.Э. Погребальный обряд населения междуречья Псоу-Шахе в эпоху средневековья // Пятая Кубанская археологическая конференция. Краснодар, 2009. С. 27-31.
22. Василиненко Д.Э. Средневековый курганный могильник "Медовеевка-1" в долине реки Мзымта (г. Сочи) // Наследие Кубани. Вып. 1. Краснодар, 2008. С. 258-279.
23. Воронов Ю.Н. Древности Сочи и его окрестностей. Краснодар, 1979. 112 с. С. 103-111.
24. Анфимов Н.В. Зихские памятники Черноморского побережья Кавказа // Северный Кавказ в древности и в средние века. М.: Наука, 1980. С. 92-113.
25. Дитлер П.А. Раннесредневековый могильник Мешоко // Археология Адыгеи. Майкоп: Меоты, 1995. С. 138-237.
26. Носкова Л.М. Некоторые аспекты этнической истории Среднего Закубанья в XII веке (по данным погребального обряда) // Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве. Мат-лы V Междунар. конф. "Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве", посвященной памяти Г. А. Федорова-Давыдова, г. Астрахань, 2-6 октября, 2011 г. Казань, Астрахань, 2011. С. 105-110.
27. Дитлер П.А. Могильник Колосовка № 1 (Раскопки экспедиции АНИИ 1962 г.) // Вопросы археологии Адыгеи. Майкоп, 1985. С. 114-141.
28. Дитлер П.А. Могильники в районе п. Колосовка на р. Фарс // Сборник материалов по археологии Адыгеи. Т. II. Майкоп: Адыгейское книжное издательство, 1961. С. 127-187.
29. Архив АРИГИ. Ф. 2. П. 15. Д. 9: Л. 2-3, 4об.
30. Дружинина И.А. К вопросу о хронологии погребальных памятников средневековых адыгов // Четвертая Кубанская археологическая конференция. Краснодар, 2005. С. 78-80.
31. Добровольская М.В. К методике изучения материалов кремации // Краткие сообщения Института археологии. Вып. 224. М.: Языки славянской культуры, 2010. С. 85-97.
32. Сведения арабских географов IX и X веков по Р. Хр. о Кавказе, Армении и Адербейджане / Пер. и прим. Н.А. Караулова // Сборник сведений для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 38. Тифлис: Типографии: Канцелярии наместника Его Императорского величества на Кавказе и К. Козловского, 1908. Отд. I. С. 1-130.
33. Кумахов М.А., Кумахова З.Ю. Язык адыгского фольклора. Нартский эпос. М.: "Наука", 1985. 224 с. С. 135.
34. Хотко Б.С. Обряд "воздушного" погребения в пространстве языческой культуры абхазов и адыгов // Вестник Адыгейского государственного университета. 2011. Вып. 1 (74). С. 179-184.
35. Сизов В. Восточное побережье Черного моря. Археологические экскурсии // Материалы по археологии Кавказа. Вып. II. М., 1889. 183 с. + 39 с. приложение (фотографии, рисунки, схемы).
36. Саханев В.В. Раскопки на Северном Кавказе в 1911-12 годах (с 5 табл. и 56 рис.) // Известия императорской Археологической комиссии. Вып. 56. Пг., 1914. С. 75-219.
REFERENCES
1. Barkov F.F. et al. Religioznyy faktor mezhkul'turnoy kommunikatsii na Severnom Kavkaze [the Religious factor in intercultural communication in the North Caucasus]. In: Yuzhnorossiyskoe obozrenie TsSRIiP IPPK YuFU i ISPI RAN [South Russian review CSLIP IPPK SFU and the ISPR]. Rostov-on-Don, Publ. House of NCSC HE, 2009, 204 p.
2. Lyausheva S.A. Evolyutsiya religioznykh verovaniy adygov: istoriya i sovremennost' [Evolution of the religious beliefs of the Circassians: history and modernity]. Rostov-on-Don, Publ. House of NCSC HE SFU, 2002, 184 p.
3. Kul'tura yuzhnoy Rossii [The culture of the South of Russia]. Ed. by Kh.G. Tkhagapsoev. St.-Peterburg, Petropolis, 2012, 276 p.
4. Kulakovskiy Yu.V. K istorii gotskoy eparkhii (v Krymu) v VIII veke [To the history of the Gothic diocese (in Crimea) in 8th century]. In: Zhurnal ministerstva narodnogo prosveshcheniya [Journal of the Ministry of national education]. Part CCCXV. January. St.-Peterburg, Printing house of V.S. Balashev and Co, 1898. Dep. IV, pp. 173-202.
5. Notitiae episcopatuum Ecclesiae Constantinop-olitanae. Texte critique, introduction et notes par Jean Darrouzès. In: La Géographie ecclésiastique de l'Empire byzantine. Vol. I. Paris, Institut Français d'Études Bysantines, 1981, 522 p. P. 206.
6. Bayer G.-V. Mitropolii Khersona, Sugdei, Gotii i Zikhii po dannym prosopograficheskogo leksikona vremeni Paleologov [Archdiocese of Kherson, Sughdeja, Gothia and Zikhia according prosopographic lexicon of Palaeologus time]. In: Antichnaya drevnost' i srednie veka [Antiquity and the Middle Ages]. Issue. 27. Simferopol, Tavriya, 1995, pp. 65-76.
7. De facto Hungariae magnae a fratre Riccardo (Iiuliano) invento tempore Gregorii papae noni. In:
Vetera monumenta historica Hungariam sacram illustrantia maximam partem nondum edita ex tabulariis Vaticanis deprompta collecta ac serie chronologica disposita ab Augustino Theiner. Vol. 1. Romae, Typis Vaticanis, 1859, pp. 151-153.
8. "Libellus de Notitia Orbis" Ioannes' III. (De Galonifontibus?), O.P. Erzbischofs von Sulthanyeh, von dr. Anton Kern. In: Archivum Fratrum
Praedicatorum. Vol. VIII. Roma, Istituto Storico Domenicano S. Sabina, 1938, pp. 82-143.
9. Puteshestviya Ivana Shil'tbergera po Evrope, Azii i Afrike, s 1394 goda po 1427 god [The travel of Ivan Schiltberger through Europe, Asia and Africa, with 1394 on 1427]. Translated from German and notes by F. Brun. In: Zapiski Imperatorskogo Novorossij skogo universiteta [Notes of the Imperial Novorossiysk University]. Vol. I. Odessa, Printing house of Nitche, 1867, 158 p. P. 59-60.
10. Les six voyages de Jean-Baptiste Tavernier, qu'il a fait en Turquie, en Perse et aux Indes. Première Partie. Paris, G. Clouzier et C. Barbin, 1676, 698 p., pp. 336-337.
11. N.N. Religiya zakubanskih cherkesov [Religion of Trans-Kuban Circassians]. In: Teleskop. Zhurnal sovremennogo prosveshcheniya, izdavaemyy Nikolaem Nadezhdinym [Telescope. Journal of the Modern Education]. Part 8. Moscow, 1832, pp. 126-131.
12. N.M. Vospominanie o Kavkaze 1837 goda. Stat'ya pervaya [The memory of the Caucasus in 1837. First article]. In: Biblioteka dlya chteniya [Library for Reading]. Vol. 80. Part 1. January. Dep. III. St.-Peterburg, 1847, pp. 51-74.
13. Lyul'e L.Ya. Verovaniya, religioznye obryady i predrassudki u cherkes [Belief, religious rites and superstitions of the Circassians]. In: Zapiski Kavkazskogo otdela imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshhestva [Notes of the Caucasian Department of the Imperial Russian Geographical Society]. Issue V. Tiflis, Printing House of Chief administration of the Viceroy of the Caucasus, 1862, pp. 121-137.
14. Interiano Giorgio. La vita, et sito de Zychi, chiamati Ciarcassi, Historia notabile, prima edizione, Aldo Manuzio, Venezia, 1502.
15. Uspenskiy P.S. Nekotorye itogi i perspektivy izucheniya krematsionnykh pogrebeniy Severo-Zapadnogo Kavkaza VIII-XIII vv. [Some results and prospects of the study of the cremation burials of the North-West Caucasus VIII-XIII centuries]. In: Kratkie soobshcheniya instituta arkheologii [Brief reports of the Institute of Archaeology]. Issue 226. Moscow, Languages of Slavic culture, 2012, pp. 188-196.
16. P'yankov A.V. Kasogi/kasakhi/kashaki pis'mennykh istochnikov i arkheologicheskie realii Severo-Zapadnogo Kavkaza [Kasogs/Kasakhs/ Kashaks of narrative sources and the archaeological realities of the North-West Caucasus]. In: Materialy i issledovaniya po arheologii Kubani [Materials and Researches on archeology of Kuban]. Issue 1. Krasnodar, 2001, pp. 198-214.
17. Uspenskiy P.S. Krematsionnye pogrebeniya Severo-Zapadnogo Kavkaza VIII-XIII vv. kak istoricheskiy istochnik [The cremation burials of Northwest Caucasus of the 8-13th centuries as a historical source]. A thesis submitted for the degree of Candidate of History. Moscow, Institute of Archaeology, Academy of Sciences, 2015, 30 p.
18. Malakhov S.N., P'yankov A.V. Molivdovul arkhiepiskopa Zikhii Antoniya [The seal of archbishop Anthony of Zikhia]. In: Istoriko-arheologicheskiy al'manah (Armavirskogo kraevedcheskogo muzeya) [Historical and Archaeological Almanac (Armavir regional museum)]. Issue 6. Armavir- Moscow, 2000, pp. 46-49.
19. Yaylenko V.P. Vizantiyskiy vremennik, 1987, vol. 48 (73), pp. 160-171.
20. Gadlo A.V. Vizantiyskie svidetel'stva o Zikhskoy eparkhii kak istochnik po istorii Severo-Vostochnogo Prichernomor'ya [The Byzantine sources of the diocese of Zikhia as a source on the history of the North-Eastern Black Sea]. In: Iz istorii Vizantii i vizantinovedeniya. Mezhvuzovskiy sbornik [From the history of the Byzantine Empire and Byzantine studies. Interuniversity collection]. L., 1991, pp 93-106.
21. Vasilinenko D.E. Pogrebal'nyy obryad naseleniya mezhdurech'ya Psou-Shakhe v epokhu srednevekov'ya [The funeral rite of the population between the rivers Psou and Shahe during the Middle Ages]. In: Pyataya Kubanskaya arkheologicheskaya konferentsiya [5th Kuban archaeological Conf.] Krasnodar, 2009, pp. 27-31.
22. Vasilinenko D.Je. Srednevekovyy kurgannyy mogil'nik "Medoveevka-1" v doline reki Mzymta (g. Sochi) [Medieval burial mound "Medoveevka-1" in the Mzymta River Valley (Sochi)]. In: Nasledie Kubani [Heritage of Kuban]. Issue 1. Krasnodar, 2008, pp. 258-279.
23. Voronov Yu.N. Drevnosti Sochi i ego okrestnostey [Antiquities of Sochi and its surroundings]. Krasnodar, 1979, 112 p., pp. 103-111.
24. Anfimov N.V. Zihskie pamyatniki Chernomorskogo poberezh'ya Kavkaza [The Zikhian monuments of the Black Sea coast of the Caucasus]. In: Severnyy Kavkaz v drevnosti i v srednie veka [Northern Caucasus in antiquity and the Middle Ages]. Moscow, Nauka, 1980, pp. 92-113.
25. Ditler P.A. Rannesrednevekovyy mogil'nik Meshoko [Early Medieval burial Meshoko]. In: Arheologiya Adygei [Archaeology of Adygea]. Maikop, Meoty, 1995, pp. 138-237.
26. Noskova L.M. Nekotorye aspekty etnicheskoy istorii Srednego Zakuban'ja v XII veke (po dannym pogrebal'nogo obrjada) [Some aspects of the ethnic history of the Middle Zakubanye in the 12th century (according to the funeral rite)]. In: Dialog gorodskoy i stepnoy kul'tur na evraziyskom prostranstve [Dialogue of the urban and steppe cultures on the Eurasian space. Proc. 5th Int. Conf., dedicated to the memory of G.A. Fedorov-Davydov], Astrakhan, October 2-6, 2011. Kazan, Astrahan, 2011, pp. 105-110.
27. Ditler P.A. Mogil'nik Kolosovka № 1 (Raskopki ekspedicii ANII 1962 g.) [Boneyard Kolosovka number 1 (The excavations of the expedition of the Adyghe Research Institute, 1962)]. In: Voprosy arheologii Adygei [Questions of Archaeology of Adygheya]. Maikop, 1985, pp. 114-141.
28. Ditler P.A. Mogil'niki v rayone p. Kolosovka na r. Fars [Burial grounds in the area of Kolosovka village on the river Fars]. In: Sbornik materialov po arheologii Adygei [Collection of materials on the archeology of Adygheya]. Vol. II. Maikop, Adyghe Publishing House, 1961, pp. 127-187.
29. Arhiv Adygeyskogo respublikanskogo instituta gumanitarnyh issledovaniy. [Archive of the Adygeya Republican Institute of humanitarian researches]. F. 2. Register 15. File 9. L. 2-3, 4.
30. Druzhinina I.A. K voprosu o hronologii pogrebal'nyh pamyatnikov srednevekovyh adygov [On the question of the chronology of the burial monuments of medieval Circassians]. In: Chetvertaya Kubanskaya arheologicheskaya konferenciya [4th Kuban archaeological conference]. Krasnodar, 2005, pp. 78-80.
31. Dobrovol'skaya M.V. K metodike izucheniya materialov kremacii [On the methods of studying of the cremation materials]. In: Kratkie soobshheniya instituta arheologi [Brief reports of the Institute of Archaeology]. Issue 224, Moscow, Languages of Slavic culture, 2010, pp. 85-97.
32. Svedeniya arabskih geografov IX i X vekov po R. Hr. o Kavkaze, Armenii i Aderbejdzhane [Data of Arab geographers 9th and 10th centuries A.D. on the
Caucasus, Armenia and Aderbeydzhane. Trans. and comment. O.N. Karaulov]. In: Sbornik svedeniy dlya opisaniya mestnostey i plemen Kavkaza [The collection of data for describing the places and tribes of the Caucasus]. Vol. 38. Tiflis, TPrinting House Kancelyarii namestnika Ego Imperatorskogo velichestva na Kavkaze i K. Kozlovskogo, 1908. Otd. I, pp. 1-130.
33. Kumahov M.A., Kumahova Z.Yu. Yazyk adygskogo fol'klora. Nartskiy epos [The language of the Adyghe folklore. The Nart Epos]. Moscow, Nauka, 1985, 224 p., p. 135.
34. Khotko B.S. Vestnik Adygeyskogo gosudarstvennogo universiteta, 2011, vol. 1 (74), pp. 179-184.
35. Sizov V. Vostochnoe poberezh'e Chernogo morja. Arheologicheskie ekskursii [The eastern coast of the Black Sea. Archaeological excursions]. In: Materialy po arheologii Kavkaza [Materials on the Archaeology of the Caucasus]. Issue II. Moscow, 1889, 184 p.
36. Sahanev V.V. Raskopki na Severnom Kavkaze v 1911-12 godah (s 5 tabl. i 56 ris.) [The excavations in the North Caucasus in the years 1911-12]. In: Izvestiya imperatorskoy Arheologicheskoy komissii [Proceedings of the Imperial Archaeological Commission]. Issue 56. Petrograd, 1914, pp. 75-219.
17 марта 2016 г.
УДК 930.1
КАВКАЗ В РЕДАКЦИОННОЙ ПОЛИТИКЕ ЖУРНАЛА "ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ЗАПИСКИ" (1818-1867)
П.А. Кузьминов, И.С. Тахушева
БО! 10.18522/2072-0181-2016-88-4-81-87
Условия функционирования и развития периодической печати, ее отношение к протекающим в стране процессам находятся в научном поле отечественной исторической науки. Актуальность этого поиска обусловлена как интенсивными, но противоречивыми процессами в сфере масс-медиа и их влиянием на политическую, культурную, духов-
Кузьминов Петр Абрамович - доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры истории России Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, 360004, Кабардино-Балкарская республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: [email protected], т. 8(8662)422462;
Тахушева Инна Сарабиевна - магистрант второго года обучения направления "История" Института истории, филологии и СМИ Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова (магистерская программа "Проблемы истории и современного развития Северного Кавказа"), 60004, Кабардино-Балкарская республика, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: [email protected].
ную жизнь страны, так и насущной задачей теоретического осмысления и практического решения проблемы поиска и обретения исторических источников, без которых невозможна реконструкция прошлого. Среди множества разнообразных исторических источников особое место занимают материалы периодической печати, которые с большой долей точности отражают минувшие события.
Peter Kuzminov - Kabardino-Balkarian State University, 173 Chernyshevskogo Street, Nalchik, 360004, e-mail: [email protected]; tel. +7(8662)422462.
Inna Takhusheva - Kabardino-Balkarian State University, 173 Chernyshevskogo Street, Nalchik, 360004, e-mail: [email protected]; tel. +7(8662)422462.
