CC BY
54
УДК 392
Д. А. Цыплаков С. М. Цыплакова
канд. филос. наук, доцент, канд. культурологии,
Новосибирский национальный Новосибирский
исследовательский государственный государственный
университет педагогический университет
E-mail: [email protected] E-mail: [email protected]
РЕЛИГИОЗНЫЕ ОБЫЧАИ В НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЕ В УСЛОВИЯХ СОВЕТСКОЙ СЕКУЛЯРИЗАЦИИ
Статья посвящена религиозным обычаям и традициям советского времени. Современный российский социум с точки зрения развития религиозной культуры появился в итоге непростых процессов элиминации религии. Тем не менее даже в советский период нельзя обозначить социум как безрелигиозный. Причиной этого является то, что исторически вера входила и входит в структуру мира народных обычаев и традиций. Учет этого фактора нужен при описании русской культуры, а также в религиоведческих, социологических и исторических исследовательских работах. В данной публикации рассматриваются пасхальные и рождественские обычаи и традиции в народной культуре советского времени. В тексте на базе анализа биографий рассматриваются структуры жизненного мира респондентов, живших в советский период. Они родились преимущественно в сельской местности и в детстве ходили в храмы. В атеистической обстановке советского периода эти респонденты в той или иной степени сохраняли религиозные обычаи и традиции, что описывается ими в интервью-нарративах. Анализ интервью позволил сделать примечательные выводы относительно бытования религии в социуме того времени. Народные обычаи и традиции по-прежнему сохраняли религиозную составляющую. Пасху и Рождество, особенно в сельской местности, продолжали отмечать, помня народные и религиозные обряды. Религия приводила к контроверсам в публичной сфере. В результате она находилась в своеобразной «нише», но транслировалась и сохранялась, продолжая формировать культурные паттерны. Определяющим моментом последних десятилетий возвращения религии в жизненный мир социума «религиозного ренессанса» стала близость православного вероучения, культовой практики и жизни к культуре народа.
Ключевые слова: религия, секуляризация, народные обычаи и традиции
Для цитирования: Цыплаков, Д. А. Религиозные обычаи в народной культуре в условиях советской секуляризации / Д. А. Цыплаков, С. М. Цыплакова // Вестник культуры и искусств. - 2019. - № 1 (57). - С. 103-111.
Культура народных масс представляет собой определяющий пласт, базис культуры общества в целом. А последняя в широком ее понимании есть все, что сознательно передается народом из поколения в поколение. В этом аспекте культура образует основу общества, социума в его отличительных от натуры (природы) чертах. Человечество в результате формируется как производное от культурного развития, продуцируется культурой, которая в
ее самых «античных», фундаментальных инвариантах становится народным наследием.
Широкая культура народа включает в себя самые устойчивые и консервативные, неизменные компоненты культуры. С ее помощью сохраняются и оберегаются ценные, значимые инварианты общества, а потому она является социально формирующим элементом, без которого возможна дезинтеграция всего социума. В пространство ценностных доминант несомненно
103
входят и ценности, связанные с верой, религией. Они являются одной из базовых компонент жизненного мира индивидуумов. Исследование этого компонента становится актуальным для культурологии, социологии и гуманитарного знания. Как указывали многие социальные мыслители, религия в ее широком понимании лежит в духовных основах общества. Позволим себе процитировать известного русского философа, считавшего, что изучение общества должно «с самого начала исходить из религиозного убеждения (подтверждаемого историческим опытом и углубленным рассмотрением общественной жизни), что есть вечные, вытекающие из существа человека и общества закономерности, которые человек хотя и может нарушить, но которые он не может нарушать безнаказанно и которые поэтому определяют истинную цель его стремлений. Человек не есть своевольный хозяин своей жизни; он есть свободный исполнитель высших велений, которые вместе с тем суть вечные условия его жизни» [5, с. 35].
Поэтому жизненный мир индивида как элемента общества формируется и религиозным аспектами, а культура народа во все времена включала духовные ценности, вбирала их в себя как базовый инвариант.
Несмотря на таковую роль духовных ценностей, они претерпели трансформацию в советский период. Советская послереволюционная секуляризация проводилась не только в юридическом, но и в ценностно-культурном аспекте. Термин секуляризация нами понимается здесь как «процесс обмирщения, возникновения светского общества» [4, с. 204]. Цель секуляризации в советский период (проводившейся уже не как капиталистическая, а как рабоче-крестьянская) предполагала совершенное исчезновение веры в общественной сфере. Так, в 1918 г. был сформирован 8-й отдел Народного комиссариата юстиции для проведения в жизнь распоряжений Совета народных комиссаров по отделению Церкви от государства (так называемый ликвидационный). Изгнание религиозных ценностей велось с помощью прямых директив и даже репрессий, в том числе через лишение свободы и даже рас-
стрелы активных верующих, в особенности «служителей культа» с целью продуцирования секулярного общества, в котором инварианты традиционных религий в жизненном мире должны были быть замещены атеистическим мировоззрением. Жизненный мир религиозных людей противоречил «пространству имманентной рамки». Имманентная рамка (immanent frame) - понятие, введенное Ч. Тейлором, чтобы дескриптировать секулярное социальное пространство, в которое помещен индивидуум (the buffered identity of the disciplined individual moves in a constructed social space, where instrumental rationality is a key value, and time is pervasively secular. All of this makes up what I want to call «the immanent frame») [8, с. 543].
В результате религиозные люди оказались несовместимы с образовывающимся пространством имманентной рамки, секулярного социального пространства, необходимого для социализма и коммунизма. В настоящее время, рассматривая итоги этого грандиозного общественного проекта по элиминации веры из общества, возможно сделать вывод, что он так и не был реализован. В частности, церковные обычаи и традиции оставались одним из составных элементов обычаев и традиций, в особенности в сельской местности, и в светский советский период. Такие православные торжества, как Пасха и Рождество, не оставались без внимания простого населения.
Эти главные праздники православного календаря стали главными и в народном календаре. Правила, определявшие празднование Рождества и Пасхи, были закреплены в VI в. н. э. День Рождества - 25 декабря по юлианскому календарю, общепринятому в областях, где в то время распространялось христианство. В этот день народы римской ойкумены праздновали так называемый День солнца, когда начинала прибавляться светлая часть суток. Отцы церкви использовали этот праздник, совпадавший с примерной расчетной датой рождения Иисуса Христа, прославляя Христа как «Солнце правды». В связи с переходом на секулярный для России григорианский календарный стиль возник вопрос о праздновании Рожде -ства. В связи с тем, что Церковь сохранила старый стиль в богослужебном календаре, в созна-
104
нии народа этот праздник стал ассоциироваться с 7 января, хотя в церковном календаре эта дата по-прежнему обозначена как 25 декабря по старому (юлианскому) стилю.
Пасхальные даты были зафиксированы к 1-му Вселенскому собору 325 г. н. э. По правилам Пасху отмечают в первое воскресенье с наступлением полнолуния в день или сразу же после весеннего равноденствия, вычисляемого по математическим таблицам, составленным в александрийских обсерваториях в III - IV вв. н. э. Таким образом, православная Пасха оказалась независимой от непосредственных астрономических наблюдений, что сыграло свою роль в период советских гонений на религию. За века празднования Пасхи были мнемонически сформированы способы вычисления этой даты. В частности, по структурам ладоней, названных в народе образно «вруцелето». По нашим опросам, в деревнях и селах в советский период, когда в календарях не печаталась дата Пасхи, церковные книги были уничтожены, не было храмов, оставались знатоки, которые вычисляли дату Пасхи таким сложным способом самостоятельно.
К праздникам и традициям, в той или иной мере имевшим религиозный характер и наблюдавшимся в советское время, можно отнести Масленицу (связанную с началом Великого Поста) и «родительские дни» - дни поминок по усопшим.
Религиозные обычаи и традиции сохраняли многие народы и народности многонациональной России. Белорусы и украинцы в целом придерживались религиозных обычаев и традиций, аналогичных русским, но с некоторыми терминологическими особенностями. Так, святки (дни после Рождества) назывались по-украински коляды, родительские дни в Белоруссии имели название дзяды, а Пасха - Вялждзень.
Для потомков немецких колонистов в России религиозные праздники также сохраняли свое значение, например, обряды и ритуалы, связанные с крещениями, свадьбами. Рождественский цикл предварялся Адвентом, «святым ужином» на Рождество, обрядом подарков Кристкинд, а заканчивался праздником «трех
королей». Пасха называлась Остерн и отмечалась по западному календарю, как и Рождество.
Среди народов России, традиционно исповедовавших ислам, были также распространены религиозные традиции и обычаи. И если соблюдение уразы (поста) не было распространено, то Ураза-байрам (разговение), а также праздник Курбан-байрам (связанный с окончанием хаджа) традиционно отмечались среди татар и башкир России. Такие традиционные праздники, как Сабантуй и Наурыз, были широко распространены, но являлись чисто народными обычаями тюркских племен, не относящимися напрямую к исламу. Необходимо отметить, что праздники башкир и татар, связанные с исламом, праздновались также по исламскому лунному календарю, а не по общегражданскому, что показывает глубинный характер народной памяти в традиционной культуре.
Подкрепляя вышесказанное, для раскрытия темы работы можно опереться на материалы опросов выходцев преимущественно из сельских районов, собранных в форме биографических рассказов в полуструктурированных интервью. Чем вызвано обращение к данным нарративам? Биография человека определена его жизненным опытом и характеризует его жизненный мир. В этом аспекте полученный материал является уникальным. Компоновка в обобщении всех специфических черт будет подтверждать те характерные особенности, которые могут стать фундаментом генерализующей типизации. Одним словом, если элементы этих интервью являются схожими для многих биографий, то это позволит обобщить собранный материал и фундировать выводы.
Анализируя жизнь людей, протекавшую в советскую эпоху, можно эксплицировать историю жизни в аспекте того, каким образом проходила их интеракция с религией и в определенном смысле «религиозным» в те годы. Несколько натянуто и с некоторыми условностями, упрощенно обозначим участников нашей небольшой выборки «сельскими жителями», исходя из места их проживания, особенно в детстве и юности. Релевантность использования качественных методов для изучения жизненного мира религи-
105
озных людей показывал К. С. Дивисенко, методология которого далее применяется [1, с. 98].
Поместим далее фрагменты биографии респондента (1939 г. р.), рассказывающего о том, как отмечали Рождественский цикл в белорусской деревне Бозок Осиповического района, Могилевской области (особенности произношения респондента по возможности сохранены при расшифровке).
- Значит у вас в деревне колядовали, да?
- Да, я цыганкой была, колядовала, цыган у меня был и цыганята, молодежь вся, школьники. Ходили по хатам колядовали. Я гадала, цыган менял кони, шуткой такой все. Нам давали булки, пироги. Целые мешки наколядовали, помню.
Ну, я почему-то была цыганкой. Не знаю почему, приставала к людям гадала всем, что-то говорила. Весялилися. А пели колядки. Первым голосом, высоким я пела. Без меня никто не мог петь. На вулицах собирались молодежь и все ночь поем.
- А на Пасху какие песни пели?
- Разные тоже пели. Я запомнила Пасху. Меня бабушка водила в церковь к всенощной за 12 км. Это было очень радостно.
- А яйца красили?
- Да красили. У битки играли. Мужики павыходят на улицу, и у битки, чье яйцо крепкое, выбивают, у кого побьют яйцо, забирают. Весялилися люди тогда.
- Куличи пекли?
- Конечно, мама столько куличей пекла и сыр делала, масло делала. Справляли Пасху.
- Освящали куличи и яйца?
- Да, это мое дело было освящать.
- Ходили в церковь?
- Не в церковь, батюшка приезжал у Вя-зовницу, другую деревню и мы со всех деревень вокруг шли с узелочками, в основном дети, расстилали на улицы свои салфеточки и ло-жили еду. А батюшка ходил освящал. Это мое дело было освящать Пасху.
А на Миколу (св. Николай) - церковь у нас была в деревне маленькая, на кладбище - на Миколу у нас был праздник, мама готовилася, все люди готовилися. Кирмаш был. Приходили гости с других деревень, родня съезжалася.
Много народу, танцы были потом. И вот наша детская была работа храм вымыть. Ходили в храм, мыли полы, убирали, потому что батюшка приедет.
- Это после войны все было?
- Да, после войны.
Я во время войны совсем маленькая была. Во время войны ничего не было. Там только немцы орудовали. Бабка говорит, что деревню спалили, людей побили. У нас все деревню спалили, только одна хата осталась, почему-то и колхозный сарай. 750 человек спалили.
- А после войны вы на Пасху на кладбище ходили?
- На могилки. Нет, не на Пасху. В какой-то день... в четверг.
- Нарадоницу дяды были?
- У нас в четверг был такой порядок. Пасха, Вяликодзень, у воскресенье, а потом Пасха мертвых. Батюшка приезжал с певчими, освящал могилки ходил. А батюшка был наш сват. Мой двоюродный брат на его дочке был женат. К нам в гости приезжал. Домой ехали на конях, на подводах, машин тогда было мало.
- А на Пасху друг к другу ходили в гости?
- Да, на Пасху, ой! Яйца накрасят. На вули-це гуляли у битки. Помню, папа навыбирает яйца покрепче. Дети себе играли, мужики себе.
- Запрещали Пасху праздновать?
- Нет, не гоняли. У нас никто не гонял никого в деревне.
- И в школе?
- Нет, в школе нас ругали, как только приходили в школу нас помещали в стенгазету.
Помню, ходили жабровать (колядовать). Пошли по хатам колядки гулять, жабраваць называлася. Надо были во все хаты зайти. К кому не зайдешь, так обижаются. И вот, помню, приходим мы в школу после праздника. А в школе на нас стали кричать «цыганы, цыганы»!
- Дразнили?
- Да. А потом выпустили стенгазету и нас пропесочили, как мы ходим по хатам. Деревня Вязовница считалась культурная. Они не колядовали, там и школа была. А мы праздники отмечали по-старинному. Как я пела, в другой деревне слышно было.
106
- Народные песни?
- Да, народные.
- Церковные песни пели?
- Церковные почти не пели. Бабушка меня научили молитве «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся». С бабушкой молилась. А так в деревне не пели.
Далее можно привести цитату того же опрошенного из его ювенальных реминисценций. Это 40-е гг. XX в., послевоенное время.
Все храмы поблизости закрыли. В нашем селе на кладбище, в местечке Липень храм закрыли, переделали под клуб. Остался один храм далеко, на старом кладбище в лесу, в деревне Кобылянке. По праздникам в этот храм приезжал батюшка и служил литургию. Особенно много людей собиралось в этот единственный храм на Пасху. Приходили и взрослые, и дети. Мы детьми стояли на ночной Пасхальной службе, потом уходили в притвор и засыпали на соломе. Радостный этот был сон и крепкий под звуки пасхальных молитв. Потом и этот храм закрыли. Батюшка уехал на Украину. А люди стали праздновать Пасху дома.
Респондент родился и жил основную часть своей жизни в СССР. В жизненных повествованиях советская реальность воспринимается в большей степени негативно всеми респондентами.
В таблице отображается жизненный мир опрошенных в советский период (на основе актантной схемы):
Актанты биографического нарратива «Сельские жители»
Субъект/ объект Рассказчик / Духовная жизнь
Помощник/ противник Храм, религиозные артефакты, фольклор/ советская власть
Адресант/ адресат Родители, бабушки/ сохранение религиозной традиции
Субъектом повествования в данном случае является нарратор, рассказывающий нарратив о себе. Специфика актанта-объекта, к получению которого направлен субъект, самым непосредственным образом связана с бинарной оппозицией религиозного и секулярного.
Условная схема для сельских жителей СССР (актантный подход)
В данном случае объект «духовная жизнь» применительно к жителям села влечет за собой религиозность и конкретно - церковную веру. С этой целью актант-объект следует поместить в непосредственный контакт с актантом-адресантом. Однако им как раз является трансляция православной традиции, что исходило от предков, т. е. «жить духовной жизнью», «сохранить традиционную веру родителей» - вот что проглядывает в жизненных повествованиях соответствующих респондентов: «Мне мама сказала: "В какой вере родилась, в такой и умирай, никогда не меняй Православие "».
Следующий опрошенный (1928 г. р.) пережила советскую эпоху, будучи верующей. Прямо и непосредственно она не была репрессирована в связи с религией, однако четко проявляет ситуацию советской геттоизации религии.
- Скажите, вы с детства верующая?
- Я с детства верующая...
- А у вас колядовали на Рождество?
- Ну вот это колядовали... А вот когда мы пошли уже в пятый класс, я пошла в семилетнюю школу, нас очень ругали, вызывал директор к себе, ругал за то, что мы колядовали. Потому что наша деревня как-то была далековата от центра этого, центра колхоза, то у нас очень праздновали божественные эти духовные праздники. И вот когда мы ходили колядовали, потом мы пришли после каникул в школу. И нас сразу же вызвали всю нашу деревню к директору, и директор нас там сильно ругал, что мы вот как будто бы верующие, ну что праздновали этот праздник... А потом нас разрисовали в стенгазету, все смеялися, вся школа, что мы ходили с такими сумочками, ну торбочки такие полотняные были раньше. И мы ходили по хатам, колядовали, и нам что-то давали, как будто бы мы были какие-то
107
побирайки, нищие какие. Сделали нас такими смешными в общем. И нас вся школа смеялася.
- Обидно было?
- Ну как обидно... Мы дралися с ними тогда...
В юные годы опрошенная мигрировала в город из сельской местности и стала отдаляться от ранней церковной веры, поддавшись воздействию секулярного окружения.
- А потом перестала ходить. Перестала ходить и забыла молитвы. Вот как бабушка тогда меня учила...
- А вы учились в Минске или работали?
- Я работала. Я пошла работать.
- И как на работе знали, что вы верующая?
- Ну как, меня не знали, что я верующая. И я не сильно говорила, потому что я сама плохо знала все. У меня ни книг не было, ни Евангелия не было ничего. Ямолилася: начинала Отче наш, а заканчивала Богородице, все у меня шло все как-то вместе. Не очень знали на работе, на работе меня не трогали никто.
- Но вам приходилось скрывать как-то на работе?
- Ну, просто молодежь смеялася, что я темная, отсталая...
- А вот на работе не ругали?
- Не, не ругали на работе. А я им и не говорила.
...И потом, только однажды к нам участковый зашел в дом, а у меня мамины иконы висели. Я забрала мамины иконы, когда мама переехала ко мне. Он пришел и сразу обратил внимание на эти иконы и сказал сразу: «Кто у вас верующий?» А я говорю: «Ну как верующий, я ничего не знаю, не понимаю, я, может, и верила, но я не знаю». - «А вот иконочки, кто молится иконам?» - «А это, - говорю, - мамины иконы, и я их выбрасывать не буду. Это мама верила, это мамина память, и я ее не выброшу».
Позднее в эпоху нового мышления опрошенная очень быстро вновь воцерковилась и обратилась к религии.
И когда я пришла в Кафедральный собор, тут уже Воскресная школа была, вот это мы начинали ходить. В общем пошла церковная жизнь. И когда построили, не построили, а от-
дали нам, православным, Петропавловский собор, он был тогда киноархивом, то отец Георгий перешел туда настоятелем и забрал нас туда, и мы перешли с ним туда в Петропавловский собор... Так мы в этом Петропавловском соборе ходили на службы, это наш родной храм стал.
В период СССР в малых населенных пунктах, деревнях и селах можно зафиксировать изолированные точки сохранения религиозных традиций.
Эти традиции соблюдались в детстве. Можно привести воспоминания жителя из чувашского села Самарской области о том, как развивались религиозные представления, заложенные в детстве:
- Вы с детства ходите в церковь?
- С детства я бывал. Тетка меня на коляске возила за 12 км. А потом оборвалось оно.
- А потом вы не ходили, да?
- Я хотел. Я же верующим был. И во время войны, в 42-м году в особенности, когда поехал на фронт. Но потом лет 15 нет. Ну у меня мать не хотела. Говорит: «Работаешь, пашешь, а ночью молишься». И она запретила мне. Вот. Это оборвало у меня.
- А в советское время вы в церковь не ходили, да?
- До 37 года ходил, возила меня тетя Наташа.
- А потом, когда студентом были?
- А потом студентом не был (в храме не был), только случайно заглянул, там знатные церкви Самары были. Там от нас, где мы на Самарской улице жили, там недалеко было. Хорошие церкви, сильные. Хозяйка верующая была наша, у кого мы квартировались, студенты. И все. В общем откололся, особенно когда в 53 году в комсомол поступил вот.
- Но вы сами были верующим?
- Я был, да. Я Евангелие читал, молитвы знал. Только на родном языке. Десяток молитв я знал, даже до сих пор сохранились.
- На каком языке?
- На своем родном, на чувашском. Хорошим каллиграфическим почерком старательно писал. Полина хранила их. Вот так... Мою тетку, тетку Наташу, преследовали, да...
108
Она была православной. Она не хотела в колхоз - раз, она ни на какие мероприятия не ходила, на выборы не ходила. Выборы она убегала, ее искали. Не находили. Если нашли, то силком приводили на выборы. Бывали же выборы в сельсовете.
- К ней милиция приходила или в суд ее?
- Ну там представители власти, да. Милиции я не помню. Представители власти как антиколхозницу, единоличницу.
Но как верующую ее не преследовали? За веру ее не преследовали?
- Да за все, наверное. За то, что кулацкая дочка, родители кулаки. Под титулом кулакова ее выпроводили как карогандильский лагерь тут вот в Казахстане. Они там сгинули они в общем.
- А вы когда стали постоянно посещать церковь?
- Это в Белоруссии было. В Минске. Как наступила перестройка. Вот с чем связано. Свободу дали. Но мы до перестройки детей крестили, да.
Следующее интервью дала женщина 87 лет, родом с Поволжья, из Самарской области.
- Ну, а на работе знали, что Вы были верующей?
- Знали, знали.
- И начальство знало?
- Да.
- И как они относились к этому?
- Нормально. Ну, это же я тогда училась, не работала.
- Ну, вот Вы пошли работать, было, наверное, еще сталинское время. Всё равно знали, что Вы верующая? Соседки по общежитию знали, что Вы ходите в храм?
- Тогда мы все бегали в храм во время перемен (прим.: учебных перемен)...
- В сорок восьмом поступили.
- Аааа... пишут сорок восьмой.
- Так написали?
- Да, а потом направили в Курганское облоно.
- В Кургане были?
- Да. А Курганское облоно направило в город Куртамыш, это в Курганской области. Педучилище там было, два отделения: школь-
ное и физкультурное отделения. Я работала в физкультурном отделении. Преподавала.
- Там тоже храма не было?
- Там был храм.
- Работал?
- Работал. Прямо перед нашим зданием училища храм был. Мы забегали. Так на службу не ходили: нельзя было нам, танцы устраивали.
- Как-то окружающая обстановка не способствовала этому всему?
- Ничего так-то.
- Но девчонки ходили?
- Ходили, были. Не всегда, не постоянно.
- А кто, как Вам показалось, кто обычно посещал храм в те годы?
- Ну, посещали верующие, конечно.
- А как их возраст, положение в обществе какое было? Работали они где? Или это в основном были пенсионеры?
- Ходили пенсионеры. Молодежи мало было. Кто веровал, тот ходил.
- А так не очень?
- Нет. В то время. Всего одна церковь была в Куртамыше. А сейчас я не знаю, городом назывался.
- Он был городом, да?
- Город Куртамыш в Курганской области.
Несколько позже отвечающая выпусти-
лась из высшего учебного заведения педагогической направленности. Она не стала учителем в школе, а работала специалистом по лечебной физкультуре в поселке Серноводске на курорте «Сергиевские минеральные воды».
Последующий респондент родился в 1970-х гг. Она помнит, как отмечали Пасху в СССР ее отец и мать, а также и она, будучи ребенком.
- В советское время, в мое детство в 80-х гг., к Пасхе наша семья, семья тети красили яйца и пекли куличи. Особенно вкусные куличи получались у тети. На Пасху в храм шли освящать красные яйца и куличи, потом был праздничный обед и шли в парк, где проходили народные гуляния. Особенно запомнилось праздничное приподнятое настроение, которое было у людей. Все были нарядно одетые и радостные.
109
Особенных знаний о празднике Пасхи не было, но народные традиции сохранялись. Например, смотрели, как на Пасху «играет солнце» рано утром, умывались водой, в которой плавало красное яйцо, чтобы быть красивыми, и т. д.
Празднуя Пасху, люди вслух не говорили о празднике. Сорокадневного поста многие люди естественно не держали, но Пасху не забывали.
Таким образом, можно видеть, что религиозные обычаи и традиции продолжали составлять важный элемент культуры народа. Воздействие секуляризационных процессов воспринималось в рамках актантной схемы как требующее противодействия актора, что формировало изолированные очаги сохранения традиций в локальных зонах. В качестве определенного первичного результата рассмотрения данных биографий можно подчеркнуть, что советская секуляризация, направленная на вытеснение религии не только из социального пространства, но и из сознания людей, натолкнулась на противодействие, в частности, в среде «сельских жителей». То есть жизненный мир тех, кто в молодом возрасте был религиозным, формировал потребность во внешних проявлениях, что осуществить на практике было весьма непросто. Несмотря на это, обычаи и традиции, центральными из которых были главные религиозные праздники, продолжали фундировать жизненный мир людей, особенно в сельской местности.
Присущий индивидууму жизненный мир содержит в себе мировоззрение, становящееся в данном случае актантом-объектом, целью же действия - свобода от господствующей официальной идеологии. Неосознанно актанты стремились к формированию такого мировоззрения внутри советской реальности. При этом основной движущей силой и мотивом (адресантом) субъекта становилась неудовлетворенность кон-темпоральной имманентной рамкой. Как видим, сельские жители и выходцы из провинции стремились по возможности не сталкиваться с ней.
А. Юрчак, не соглашающийся с концепциями «лицедейства», замечает, что в период поздне-
го социализма граждане СССР находились в пространстве так называемой вненаходимости, т. е. были одновременно внутри идеологического дискурса и вне его. Внутри, так как воспроизводили идеологически «правильные» действия и суждения по форме, а не по содержанию, поскольку содержание стало утрачивать свой смысл вообще из-за перенасыщения номинативными суждениями, «кочующими» из текста в текст, пристальное внимание к которым могло даже становиться причиной недовольства со стороны руководства. Важно было поддерживать видимость, и эта важность осознавалась именно на уровне формального «ритуала». Тогда на уровне «сознания» появилось определенное пространство свободы, которое заполнялось «античной историей и иностранной литературой, досоветской архитектурой и поэзией Серебряного века, теоретической физикой и ботаникой, археологией и западной рок-музыкой, буддистской философией и православной религией, туристскими походами и альпинизмом» [7, с. 301].
Основное условие - дабы эта территория независимости не была явно «антисоветской», т. е. идущей наперекор идеологическим установкам. В границах «территории независимости» для сельских жителей существовали, как нами показано, религиозные обычаи и традиции. Проиллюстрировать это можно и отражением в советской культуре не только в экранизациях классических произведений (например, «Вечера на хуторе близ Диканьки», 1961), но и в документальных съемках жизни советской деревни (например, «Полесские колядки», 1972, СССР, Беларусьфильм). Между тем, как показали биографии, для многих, в том числе и опрошенных респондентов, религиозные обычаи и традиции стали основой для будущего возрождения религиозности традиционного типа. Определяющим фактором высокой роли традиционных религий в отечественной десекуляризации последних десятилетий стала близость их к народной культуре, к народным обычаям и традициям.
1. Дивисенко, К. С. Опыт структурно-семантического анализа автобиографического нарратива / К. С. Дивисенко // Социология: методология, методы, математическое моделирование. - 2013. -№ 36. - С. 94-112.
2. Евстигнеева, Н. В. Модели анализа нарратива / Н. В. Евстигнеева, О. А. Оберемко // Человек. Сообщество. Управление. - 2007. - № 4. - С. 95-107.
110
3. Степанова, Е. А. Советский атеизм в контексте множественной модерности / Е. А. Степанова // Научный ежегодник ИФиП УрО РАН. - 2014. - № 2. - С. 67-82.
4. Цыплаков, Д. А. Земное и небесное: этапы секуляризации русской духовной музыки / Д. А. Цыплаков, С. М. Цыплакова // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2011. - № 5-4. - С. 204-207.
5. Франк, С. Л. Духовные основы общества / С. Л. Франк. - Москва : Республика, 1992. - 511 с.
6. Шютц, А. Методология социальных наук // Избранное: Мир, светящийся смыслом : пер. с нем. и англ. / А. Шютц. - Москва : Рос. полит. энцикл. (РОССПЭН), 2004. - 1056 с.
7. Юрчак, А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение / А. Юрчак. -Москва : Новое литературное обозрение, 2014. - 664 с.
8. Taylor Ch. 2007. A Secular Age. Harvard University Press, Massachusetts; London. P. 543.
Получено: 04.02.2019
D. Tsyplakov S. Tsyplakova
Candidate of Philosophical Sciences, Candidate of Culturology, Associate Professor
Associate Professor of the Department of the Department of Librarianship
of Philosophy Institute of Philosophy and Law and Socio-Cultural Activities,
Novosibirsk State University Novosibirsk State Pedagogical University
E-mail: [email protected] E-mail: [email protected]
FOLK CULTURE AND RELIGIOUS CUSTOMS IN THE SOVIET SECULARIZATION PERIOD
Abstract. The article dialed religious customs and traditions in modern Russian society. Modern Russian society in the aspect of religious culture has emerged as a result of complex processes of elimination of religion. However, even in the Soviet period, it is impossible to designate a society as non-religious. The reason for this is that, historically, faith has entered and is part of the structure of the world of folk customs and traditions. Consideration of this factor is needed when describing Russian culture, as well as in religious studies, sociological and historical research works. This publication reveals Easter and Christmas customs and traditions in folk culture during the Soviet era. The text analyzes the structure of the life world of our contemporaries, based on the analysis of biographies. The biographies were gathered from respondents who lived during the Soviet period. They were born mainly in the countryside and went to the churches in childhood. In the atheistic situation of the Soviet period they preserved religious customs and traditions, as described by them in interviews. An analysis of the interview made it possible to draw remarkable conclusions regarding the existence of religion in society. Folk customs and traditions still retained the religious component. Easter and Christmas, especially in the countryside, continued to be celebrated through folk and religious rites. Religion led to controversies in the public sphere. The defining moment of the last decades of the return of religion to the life world of the society of "religious renaissance" was connected with this religious customs and traditions.
Keywords: religion, secularization, folk customs and traditions
For citing: Tsyplakov D., Tsyplakova S. 2019. Folk Culture and Religious Customs in the Soviet Secularization Period. Culture and Arts Herald. No 1 (57): 103-111.
References
1. Divisenko K. 2013. The experience of the structural-semantic analysis of the autobiographical narrative. Sotsiologiya: metodologiya, meto-dy, matematcheskoe modelirovanie [Sociology: methodology, methods, mathematical modeling]. No 36: 94-112. (In Russ.).
2. Evstigneeva N., Oberemko O. 2007. Narrative analysis models. CHelovek. Soobshchestvo. Upravlenie [Person. Community. Control]. No 4: 95-107. (In Russ.).
3. Stepanova E. 2014. Soviet atheism in the context of multiple modernity. Nauchnyy ezhegodnik IFiP UrO RAN [Scientific Yearbook of the Institute of Philosophy and Law, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences]. No 2: 67-82. (In Russ.).
4. Tsyplakov D., Tsyplakova S. 2011. Earthly and heavenly: the stages of secularization of Russian sacred music. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki [Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and ait history. Theory and practice]. No 5-4: 204-207. (In Russ.).
5. Frank S. 1992. Dukhovnye osnovy obshchestva [Spiritual foundations of society]. Moscow: Respublika. 511 p. (In Russ.).
6. Schütz A. 2004. Social Science Methodology. Izbrannoe: Mir, svetyashchiysya smyslom [Selected: World, luminous sense]. Moscow: Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya (ROSSPEN). 1056 p. (In Russ.).
7. IUrchak A. 2014. Eto bylo navsegda, poka ne konchilos'. Poslednee sovetskoe pokolenie [It was forever, until it was over. The last Soviet generation]. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie. 664 p. (In Russ.).
8. Taylor Ch. 2007. A Secular Age. Harvard University Press, Massachusetts; London. P. 543. (In Eng.).
Received 04.02.2019
111
