CC BY
67
лось тяжелым. Выделяемые бюджетные средства не осваивались в полном объеме, так как детские дома не могли полностью отоваривать свои фонды, на складах просто не было необходимых товаров. Не использовались ассигнования на книги, медикаменты, инвентарь и обмундирование. По детским домам за 1 квартал 1944 г. освоено всего 11,6% бюджетных ассигнований [32].
Таким образом, детские дома Бурятии в годы Великой Отечественной войны испытывали определенные трудности в снабжении продовольствием, обмундированием, учебными принадлежностями. Однако именно в этих детских домах были спасены тысячи жизней детей-сирот. Печально. что на сегодня в российском законодательстве нет такого понятия, как «дети войны», а ведь это целая армия советских граждан, которая активно участвовала в восстановлении страны. Поэтому, на наш взгляд, история детства - это одно из приоритетных направлений в исторической науке.
Литература
1. ГАРФ, ф. 259, оп. 3, д. 682, л. 31.
2. ГАРФ, ф. 5446, оп. 44, д. 613, л. 143.
3. Синицын А. М. Всенародная помощь фронту. - М.: Воениздат, 1975. - С. 308.
4. ГАРФ, ф. 5446, оп. 44, д. 1069, л. 55.
5. НАРБ, ф. п-1, оп. 1, д. 3837, л. 65.
6. НАРБ, ф. р-60, оп. 3, д. 228, л. 27.
7. НАРБ, ф. п-1, оп.1, д. 4078, л. 237.
8. НАРБ, ф.60, оп. 3, д. 244, л. 11.
9. НАРБ, ф. п-36, оп. 1, д. 1865, л. 115.
10. НАРБ, ф. п-36, оп. 1, д. 1865, л. 64.
11. НАРБ, ф. п-1, оп. 1, д. 3837, л. 65.
12. НАРБ, ф.п-36, оп. 1, д. 1866, л.55.
13. НАРБ, ф.п-36, оп. 1, д. 1866, л. 59.
14. НАРБ, ф. п-1, оп. 1, д. 3837, л 64.
15. НАРБ, ф.60, оп.3, д. 247, л. 18.
16. НАРБ, ф. п-1, оп.1, д. 4762, л. 4.
17. Чернявский У.Г. Война и продовольствие. Снабжение городского населения в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.). - М.: Наука, 1964. - С. 73.
18. НАРБ, ф.475, оп. 2, д. 292, л. 178.
19. НАРБ, ф.475, оп. 2, д. 292, л. 12.
20. НАРБ, ф.п-1, оп. 1, д. 4078, л. 239.
21. НАРБ, ф.п-36, оп. 1, д. 1865, л. 115.
22. НАРБ, ф.п-36, оп. 1, д. 1865, л. 12.
23. НАРБ, ф.п-36, оп. 1, д. 1865, л. 115.
24. НАРБ, ф. 60, оп. 3, д. 244, л. 10.
25. НАРБ, ф. 60, оп. 3, д. 244, л. 10.
26. НАРБ, ф.п-36, оп. 1, д. 1866, л.55-59.
27. ГАРФ, ф. 2306, оп. 70, д. 5675, л. 4.
28. ГАРФ, ф. а-259, оп. 2, д. 780, л. 6.
29. НАРБ, ф. р- 60, оп. 3, д. 237, л. 204.
30. НАРБ, ф. р- 60, оп. 3, д. 237, л. 210.
31. НАРБ, ф. р- 60, оп. 3, д. 237, л. 145.
32. НАРБ, ф. р- 60, оп. 3, д. 237, л. 53.
Банзаракцаева Елена Васильевна - кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой истории Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств, г. Улан-Удэ.
Banzaraktsaeva Elena Vasilievna - candidate of historical sciences, associated lecturer, head of department of history of East Siberian State Academy of Culture and Arts, Ulan-Ude.
УДК 2 (571. 61)
М.Б. Сердюк
РЕЛИГИОЗНЫЕ ГРУППЫ В СРЕДЕ СПЕЦПОСЕЛЕНЦЕВ ПРИАМУРЬЯ в 1941-1954 гг.
В статье впервые реконструируется религиозная жизнь спецпоселенцев, находившихся в Приамурье в 19411954 гг. Приведены сведения об основных конфессиональных группах. Источником для работы стали документальные материалы из фондов региональных архивов.
Ключевые слова: Приамурье, религия, спецпоселенцы.
M.B. Serdyuk
RELIGIOUS GROUPS IN SURROUNDINGS OF EXILES OF PRIAMURIE IN 1941-1954
Religious life of exiled people, settled Priamurie in 1941-1954, is reconstructedfor the first time, and the information about main confessional groups is given. The article is based on documentary sources from regional archives.
Key words: Priamurie, religion, religious groups, exiles.
В последние годы научное сообщество зани- войны и первых послевоенных лет, поскольку эти
мается активными исследованиями религиозной годы стали временем изменения государственной
жизни, церквей и верующих в СССР. Особый ин- политики по отношению к конфессиональным
терес вызывает период Великой Отечественной организациям, недолгим периодом религиозного
возрождения. Несмотря на весьма продуктивное развитие исследований, выражающееся в значительном количестве научных публикаций и диссертаций, они ещё далеки от завершения. Ряд проблем остаётся малоизученным как на общероссийском, так и на региональном уровне историографии. Одной из таких проблем является религиозная жизнь репрессированных в местах лишения свободы. Предлагаемая вниманию читателей статья - первая попытка поставить эту тему как одну из составляющих конфессиональной жизни советского Дальнего Востока в 19401950-е годы.
Необходимо отметить, что в рассматриваемый период религиозная ситуация в Приамурье в целом соответствовала ситуации в стране: с 1943 г. происходила активизация деятельности религиозных групп, росло число верующих, до 1948 г. регистрировались конфессиональные общины. Некоторым из них удавалось вернуть культовое имущество. После 1948 г. начались изменения в государственно-конфессиональных отношениях: была прекращена регистрация религиозных организаций, власти стали добиваться роспуска незарегистрированных групп верующих.
В то же время в религиозной жизни Дальнего Востока существовали и заметные отличия от развития ситуации в других областях РСФСР Одним из них стало пополнение конфессиональных групп и создание новых в результате притока мигрантов, как добровольных, так и вынужденных. Дальневосточные территории продолжали использоваться как место ссылки и осваиваться благодаря принудительному труду. Ряды репрессированных и спецпереселенцев, попавших в Приамурье в 1930-е, пополнялись и в 1940-е и в 1950-е гг. Так, советские немцы были высланы в первые годы Великой Отечественной войны. В послевоенное десятилетие на Дальний Восток ссылались жители западных территорий СССР, оккупированных в военное время, коллаборационисты и их семьи. Эти категории переселенцев размещались в отдалённых районах для изоляции от постоянного населения региона. Труд спецпо-селенцев использовался, как правило, в горнодобывающей промышленности и на заготовке леса.
Несмотря на то, что история репрессий в СССР изучается последние двадцать лет, религиозная жизнь репрессированных в местах отбывания наказания на Дальнем Востоке не становилась предметом специального исследования. На уровне общероссийской историографии можно
обнаружить единичные упоминания о верующих в числе подвергшихся гонениям. Так, в работе М.И. Одинцова о ссылке Свидетелей Иеговы упоминается о том, что Дальний Восток стал местом высылки в 1949 и 1951 гг. [6, 17]. Но какие-либо конкретные сведения о высланных верующих не приводятся. В фундаментальной работе В.И. Земскова, где собраны подробные статистические данные о спецпоселенцах, имеются данные только о единицах Свидетелей Иеговы и истинноправославных христиан, сосланных в регион [3, 262-263].
На региональном уровне история политических репрессий изучается с начала 1990-х гг., но и в дальневосточных исследованиях не уделялось внимания религиозной жизни спецпоселенцев [2].
Между тем, среди репрессированных многие были верующими людьми, которые пытались в условиях ссылки продолжать жить в соответствии с требованиями своей религии, продолжать не только сохранять веру, но и отправлять культ. В тех случаях, когда в одном месте оказывались спецпереселенцы одной конфессии, складывались небольшие общины со своими духовными лидерами.
Стремление изучить религиозную жизнь репрессированных приводит к обращению к документальным источникам, значение которых для исторических исследований трудно переоценить. С конца 1940-х гг. сведения о религиозных общинах, возникших в среде спецпоселенцев, отображались в отчётах уполномоченных Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР (в 1965 г. совет по делам религиозных культов и совет по делам Русской православной церкви были объединены в Совет по делам религий). Большой фонд уполномоченного Совета по делам религии по Хабаровскому краю при Совете Министров СССР (Фонд Р-1359) сохранился в Государственном архиве Хабаровского края. В Государственном архиве Амурской области подобный фонд отсутствует, лишь отдельные документы уполномоченного сохранились в фонде 114 Амурского облисполкома. Документы из этих фондов стали источниками для данной статьи.
Сведения о религиозных общинах спецпо-селенцев включались в квартальные и годовые информационные отчёты уполномоченных, в справки о религиозной ситуации в крае. В этих документах нет специально выделенных разделов о верующих из числа репрессированных, по-
следние упоминаются в общем порядке при перечислении незарегистрированных религиозных общин. Документов, посвящённых только верующим из числа спецпоселенцев, в фондах уполномоченных Совета по делам религиозных культов обнаружить не удалось.
Приведём две цитаты, для того чтобы наглядно показать, каким образом общины спецпоселен-цев упоминаются уполномоченным. Из справки о религиозной ситуации в Еврейской автономной области (28 октября 1950 г.): «... на 23-м километре Бирофельдского шоссе строится новый колхоз, где работают спецпоселенцы, 150 чел. из Литвы, все верующие, греко-католического вероисповедания, как правило по воскресеньям никто не работает. . Там же в Ленинском районе на дорожном строительстве работают спецпоселенцы из Прибалтики и исключительно все верующие: католики и баптисты» [8, 250]. В информационном отчёте за второй квартал 1952 г. отмечено: «Завезены в край на лесоразработки и на золотые прииски семьи власовцев и вообще репрессированных, среди них есть католики, лютеране, мусульмане . Все эти завезённые семьи репрессированных проживают вольно, следовательно я [уполномоченный] их должен учитывать и сейчас учитываю» [Ф. 2. Оп. 3. Д.10. Л. 20]
На основании тех сведений, которые содержатся в документах уполномоченных Совета по делам религиозных культов по Хабаровскому краю и Aмурской области, а также других источниках, можно частично воссоздать картину религиозной жизни спецпоселенцев в Приамурье в 1940-1950-е гг. Рассмотрим её по каждой конфессии в отдельности.
Cтaрообрядцы. Одна из общин сторонников древлеправославия сложилась в конце 1930-х годов в с. Обор, района им. Лазо Хабаровского края [Ф. 2. Оп. 3. Д. 7. Л. 25.; 9]. Спецпоселенцы работали в Оборском леспромхозе. По сведениям уполномоченного, в 1951 году эта община насчитывала 40 человек, возглавлял её В.Д. Дронов. Упоминаются старообрядцы-спецпоселенцы в сёлах Нижнего Aмура - Кизи, Мариинском, Санники. Группа приверженцев древлеправославия (27 человек) была выявлена в 1952 г. среди спецпоселенцев в пос. Чегдомын Хабаровского края. Верующие были высланы туда в 1949 г. Старообрядцы не только регулярно собирались на богослужения, но даже сумели приобрести «. хату под молитвенное помещение» [Ф. 2. Оп. 3. Д. 10. Л. 10]. В документах не указано, откуда прибыли
эти репрессированные, причины высылки и к каким направлениям старообрядчества относились верующие.
В Куканском леспромхозе Кур-Урмийского района Хабаровского края группа старообрядцев состояла из спецпоселенцев с Западной Украины. Вера помогала выжить в тяжёлых бытовых и природно-климатических условиях. Старообрядцы обустраивали в тайге культовые места: «подобия божниц, где поставлены иконы, как они называют, «старого письма»» [Ф. 2. Оп. 3. Д. 7. Л. 1]. Уполномоченный Б.М. Гребенников сообщал в Совет по делам религиозных культов о том, что распустил эту группу верующих в 1950 г. во время командировки в Кур-Урмийский район. Но, учитывая трёхсотлетний опыт выживания старообрядцев при любых взаимоотношениях с властями, можно с уверенностью предположить, что роспуск был фиктивным и после отъезда уполномоченного группа продолжала существовать.
Баптисты. Группы евангельских христиан-баптистов упоминаются в числе спецпоселенцев в Ленинском районе Еврейской автономной области, в леспромхозах Комсомольского и Нанайского районов, района им. Лазо Хабаровского края [Ф. 2. Оп. 3. Д. 7. Л. 1]. Но только о двух из них есть более развёрнутые данные: в Троицком леспромхозе (с. Синда Нанайского района) насчитывалось 35 верующих, в Хорском леспромхозе (с. Аргуньск района им. Лазо) - 25 верующих [Ф. 2. Оп. 3. Д. 7. Л. 25].
Братские меннониты - единственная на советском Дальнем Востоке протестантская религиозная организация, образованная по национальному признаку. Её составили немцы, разными судьбами оказавшиеся на восточной окраине СССР. И, вероятно, именно из-за национальной принадлежности верующих об этой группе в документах уполномоченного больше сведений, чем о других. В 1930-е гг. в Амурскую область переселились немцы из Алтая и других областей Советского Союза. Ими было основано несколько сел в Тамбовском и Ивановском районах Амурской области, созданы колхозы. Многие из переселенцев по вероисповеданию были меннонитами.
28 августа 1941 г. вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о переселении всех немцев Поволжья в отдалённые районы Сибири и Казахстана. Одним из мест депортации советских немцев стала Амурская область. Кроме поволжских немцев в 1941-1942 гг. в Селемджинский и Верхнебуреинский районы Амурской области
Хабаровского края принудительно переселялись немцы со всего советского Дальнего Востока [Ф.
2. Оп. 3. Д. 2. Л. 2; Д. 41. Л. 26-27]. Были выселены в эти северные районы области и немцы Тамбовского и Ивановского районов, национальные колхозы были ликвидированы.
Так, в 1941-1942 гг. в Верхнебуреинском районе появилось немецкое население, сосредоточенное в основном в поселках Умальта, Чегдомын и Средний Ургал. Спецпоселенцы в годы войны работали на Умальтинском молибденовом руднике, строительстве обогатительной фабрики, в леспромхозах. После закрытия рудника депортированные немцы были заняты в Ургальском шахтоуправлении каменноугольной промышленности. Полных данных о количестве немецкого населения выявить не удалось, но известно, что в августе 1954 г. со спецпоселения в этом районе было освобождено 1310 человек [Ф. 2. Оп. 4. Д. 136. Л. 18].
Организационное оформление общины братских меннонитов происходило в 1947-1949 гг. в посёлках Чегдомын и Умальта Хабаровского края. Верующие, по национальности немцы, собирались на духовные собрания в частных домах. В 1949 г. группа под руководством Я.П. Бергена насчитывала, по официальным данным, тридцать четыре человека [4, с. 477]. К середине 1950-х годов, по сведениям уполномоченного. чегдомынская община состояла из 45 верующих, умальтинская - из 20 верующих (в документах уполномоченного они называются меннонитами или немецкими баптистами) [Ф. 2. Оп. 3. Д. 14. Л. 23].
Ещё одна небольшая группа меннонитов, по официальным данным, из 10 человек, в 1950-е гг. была в пос. Крестики Селемджинского района Амурской области [Ф. 1. Оп. 2. Д. 1605. Л. 2, 10-14]. Для проведения богослужения верующие собирались в домах и квартирах членов общины. Возглавлял селемджинских меннонитов А.Ф. Тевс, руководивший к тому времени общиной в пос. Чегдомын.
Для немцев принадлежность к религиозной общине носила характер национальной и семейной традиции, когда верующими являлись три-четыре поколения родственников. Церковь для спецпоселенцев была не только местом молитвы, но и своеобразным культурно-национальным центром, где можно было общаться на родном языке, петь немецкие народные песни, отмечать праздники [4, с. 477.]. Позднее, в 1960-е гг. чегдо-
мынская община присоединилась к Всесоюзной церкви евангельских христиан-баптистов и была зарегистрирована. В Чегдомынскую церковь вошли верующие Чегдомына, Нижнего Чегдомына и Среднего Ургала.
Лютеране. Среди верующих в 40-50-е гг. в регионе имелись последователи Евангелически-лютеранской церкви. Упоминаются они только в числе спецпоселенцев леспромхозов и золотых приисков Хабаровского края [Ф. 2. Оп. 3. Д. 10. Л. 20]. В 1950-е гг. отмечена группа лютеран в Ма-зановском районе Амурской области [Ф. 1. Оп. 2. Д. 1605. Л. 14]. К сожалению, более развёрнутых сведений о них выявить не удалось.
Католики. Приверженцы Римской католической церкви в документах рассматриваемого периода упоминаются только в числе верующих спецпоселенцев. Католики, принудительно переселённые из западных областей СССР, работали в Кур-Урмийском, Оборском и Бичевском леспромхозах Хабаровского края [Ф. 2. Оп. 3. Д. 7. Л. 2, 29]. На золотых приисках «Удыль» в нижнем течении Амура жила группа католиков из Латвии. Эти верующие, 8 семей, все вместе располагались в одном бараке и могли проводить богослужения [Ф. 2. Оп. 3. Д. 10. Л. 20]. Священнослужителей у репрессированных католиков, как и у представителей других конфессий, не было. Отправлением культа, насколько это было возможно, занимались сами миряне. Иногда спецпоселенцам удавалось соорудить в тайге часовни и распятия. Трудно судить о количестве католиков, проживавших в таёжных посёлках, - о них нет подробных сведений. Только о группе, которая проживала в с. Кукан Кур-Урмийского района Хабаровского края, представлены более детальные сведения. В отчёте уполномоченного сообщалось, что к началу 1951 г. в общине насчитывалось 30 верующих, которыми руководил Я.С. Базилевский [Ф. 2. Оп.
3. Д. 7. Л. 25].
О католическом духовенстве упоминаний ещё меньше, чем о мирянах. В отчёте за четвёртый квартал 1952 г. уполномоченный отмечал, что два ксендза были в числе спецпоселенцев в Троицком леспромхозе Хабаровского края. Но для того чтобы они не могли поддерживать связь с вольным населением, католических священников перевели из «открытого» леспромхоза в «закрытый» [Ф. 2. Оп. 3. Д. 10. Л. 62]. Можно предположить, что в числе вольного населения имелись католики и именно контактов духовенства с рядовыми верующими опасались власти.
В документах есть упоминания о том, что в 1950 г. на дорожном строительстве в Ленинском районе Еврейской автономной области работали католики из числа спецпоселенцев, прибывших из Прибалтики [8, с. 250]. В Биробиджанском районе ЕАО греко-католики из Литвы (150 чел.) работали на строительстве нового колхоза [8, с. 250]. Но кроме самого факта наличия этих групп каких-либо других сведений о них не приводится.
Мусульмане. В пос. Де-Кастри Хабаровского края проживало около 50 семей репрессированных татар, занятые в работе на золотых приисках. Среди них были верующие, как отмечал уполномоченный, даже совершающие намаз [Ф. 2. Оп. 3. Д. 10. Л. 20].
Уполномоченный Совета по делам религиозных культов по Хабаровскому краю Б.М. Гребенников упоминал в отчётах за 1950 и 1952 гг. о наличии небольших групп мусульман среди репрессированных и спецпоселенцев в леспромхозах Хабаровского края [Ф. 2. Оп. 3. Д. 7. Л. 29; Д. 10. Л. 20]. Указаний на точную конфессиональную или этническую принадлежность этих верующих нет. Каких-либо деталей - о времени высылки и прибытии в регион, причинах репрессий, точной конфессиональной принадлежности верующих -в документах не содержится.
Подведём итоги. Знакомство с документами из фондов уполномоченного Совета по делам религии по Хабаровскому краю и Амурской области показывает, что среди спецпоселенцев многие были верующими. Последователям старообрядчества, протестантизма, католицизма, ислама удавалось организовать религиозные общины, создавать культовые места и проводить богослужения. Вера помогала выжить в трудных условиях. Не взирая на все ограничения, верующие строили в тайге небольшие подобия храмов и проводили богослужения - «понаделали в лесу божниц, распятий, маленьких часовен и молятся» [Ф. 2. Оп. 3. Д. 7. Л. 29]. Уполномоченные Совета по делам религиозных культов и сотрудники Министерства государственной безопасности неоднократно предпринимали меры к формальному роспуску таких групп верующих, но вряд ли эти мероприятия были действенными. Вероятно, что после посещения отдалённых таёжных посёлков советскими чиновниками религиозная жизнь продолжалась, но более тщательно скрывалась от глаз посторонних.
Из всех перечисленных конфессиональных групп самой устойчивой оказалась группа мен-
нонитов из пос. Чегдомын, которая смогла добиться государственной регистрации в 1960-е гг. и существует до настоящего времени. Как уже отмечалось, верующих этой общины сплачивала не только религия, но и этническая общность. Другие конфессиональные общины спецпоселенцев не стали заметным явлением в религиозной жизни края. Можно предположить, что многие верующие, как только это стало возможно, покинули Дальний Восток и вернулись на свою родину.
Надо признать, что, к сожалению, документы уполномоченных Совета по делам религиозных культов не содержат полной информации о религиозных общинах спецпоселенцев. Сведения, представленные в них, носят самый общий характер, как правило, просто перечисляются вероисповедания, к которым принадлежали репрессированные. При этом далеко не всегда приводятся даже названия населённых пунктов, где они проживали. Зачастую уполномоченные ограничивались тем, что указывали район нахождения конфессиональной группы. Лишь о некоторых общинах приведены подробные сведения - точное местонахождение группы, количество верующих, руководитель и какие-то детали религиозной жизни. Для воссоздания полной исторической картины религиозной жизни спецпоселенцев дальневосточного региона необходимо выявление и включение в научный оборот более широкого круга источников.
История религиозной жизни репрессированных на советском Дальнем Востоке фактически ещё не изучена, ещё не выявлены многие исторические источники. Тем не менее в отдельных конфессиональных изданиях уже появились однозначные выводы и трактовки.
Приведём пример конфессиональной историографии. В объёмном католическом издании «Книга памяти. Мартиролог Католической церкви в СССР» помещены две карты: «Карта мест массовых расстрелов и захоронений священнослужителей и мирян» [5, с. 718-719] и «Карта лагерей и мест ссылок священнослужителей и мирян» [5, с. 720-721]. На первой из них указаны как места массовых расстрелов католиков на советском Дальнем Востоке: Магадан (Северо-восточный ИТЛ), Свободный (Байкало-Амурский ИТЛ) и тюрьма города Уссурийска. На второй карте в качестве мест ссылки католиков в дальневосточном регионе указаны Магадан (Северо-восточный ИТЛ), Свободный (Байкало-Амурский ИТЛ) и Хабаровск (Дальневосточный ИТЛ). Карты опу-
бликованы в заключительной части книги и призваны наглядно продемонстрировать читателю гонения против католической церкви в России, которые описаны в тексте. Но каких-либо источников, на основе которых были созданы карты, авторы-составители не указали. В самом тексте издания не приводятся ни факты расстрелов и ссылки католиков на советском Дальнем Востоке, ни исторические источники по этому региону. На наш взгляд, католическая «Книга памяти» отражает доминирующую тенденцию последних лет в конфессиональной историографии - мифологизировать церковную историю, создать образ пострадавшей, репрессированной Церкви не взирая на отсутствие серьёзных научных исследований и достоверных источников. Такой подход не может не вызывать сожаления. Необходимо отметить, что документальные материалы из фондов уполномоченных не подтверждают сведений, приведённых в конфессиональном издании.
Несмотря на то, что история сталинских репрессий изучается российскими историками почти двадцать лет и появился значительный объем публикаций, исследования ещё далеки от своего завершения. Научный и общественный интерес к этой проблематике не угасает. Многие проблемы вызывают дискуссии, многие вопросы ещё мало изучены. Научному сообществу ещё предстоит
скрупулёзно изучить историю религиозной жизни в среде спецпоселенцев Дальнего Востока СССР. И желательно сделать это объективно, непредвзято, без появления новых идеологических мифов.
Литература
1. Государственный архив Амурской области. Фонд 114 Амурского облисполкома.
2. Государственный архив Хабаровского края. Фонд Р-1359 Уполномоченного совета по делам религии при Совете Министров СССР по Хабаровскому краю.
3. Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР 1930-1960. -М.: Наука, 2005. - 306 с.
4. История евангельских христиан-баптистов в СССР. -М.: Изд-во ВСЕХБ, 1989. - 623 с.
5. Книга памяти. Мартиролог Католической церкви в СССР / авторы-сост. о. Б. Чаплицкий, И.И. Осипова. -М.: Серебряные нити, 2000. - 832 с.
6. Одинцов М.И. Совет Министров СССР постановляет: «Выселить навечно!»: сб. докум. и материалов о Свидетелях Иеговы в Советском Союзе (1951-1985 гг.).
- М.: Арт-Бизнес-Центр, 2002. - 179 с.
7. Политические репрессии на Дальнем Востоке СССР в 1920-1950-е годы: материалы Первой Дальневосточной научной-практической конференции / под ред. А.П. Деревянко. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та , 1997. - 318 c.
8. Религия и власть на Дальнем Востоке России: сб. до-кум. Государственного архива Хабаровского края. -Хабаровск: Частная коллекция, 2001. - 400 с.
9. Чернявский А. Комендантский час Обора // Тихоокеанская звезда. - 2000. - 14 нояб.
Сердюк Мария Борисовна - кандидат исторических наук, доцент кафедры культурологии Дальневосточного государственного университета, г. Владивосток.
Serdyuk Mariya Borisovna - candidate of historical sciences, lecturer of department of culturology of Far Eastern State University, Vladivostok.
УДК 947.085
О.Н. Полянская
СОВЕТСКОЕ ВОСТОКОВЕДЕНИЕ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Статья посвящена истории развития востоковедных исследований в СССР периода Великой Отечественной войны (1941-1945). Особое внимание уделено вопросам развития монголоведения, китаеведения, японистики, наиболее актуальным в военный период.
Ключевые слова: востоковедные исследования, монголоведение, китаеведение, японистика, Великая Отечественная война, Вторая мировая война.
O.N. Polyanskaya
SOVIET ORIENTALISM DURING THE GREAT PATRIOTS WAR
(1941-1945)
The article is devoted to the history of development of Orientalism in USSR during the Great Patriotw War (19411945), special attention is paid to the problem of development of Far East, Mongolian, Chinese and Japanese studies
- the most urgent during the wars period.
Key words: Orientalism; Mongolian, Chinese, Japanese studies; the Great Patriotw War, the Second World War.
