CC BY
116
5. БОГОСЛОВСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
УДК 343.9 ББК 67.51
Ф. Н. Селезнев*
РЕЛИГИОЗНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ ВОСПРОИЗВОДСТВА ПРЕСТУПНОСТИ В РОССИИ
Аннотация: Бездуховность общества определённого государства является главенствующим фактором преступности внутри этого общества, ведёт к его саморазрушению.
Ключевые слова: бездуховность; преступность; глобализация; четвёртая политическая теория; глобально-американизированная преступность.
F.N. Seleznev
RELIGIOUS EXPLANATION OF CRIMINALITY IN RUSSIA
Summary: Spiritual impoverishment of the people is the dominant factor of criminality in the society, it leads to selfdestruction.
Key words: spiritual impoverishment; criminality; globalization; the fourth political theory; globally americanized crime.
1. Бездуховность как фактор преступности
Говоря, с религиозной позиции, о проблеме бездуховности, необходимо определиться с самим понятием бездуховности. Этимологически бездуховность означает отсутствие духа, но так как изначально человек является существом одухотворённым, то при жизни, до момента смерти, дух прибывает в нём самом. Соответственно понятие бездуховности означает состояние духа человека, приверженности личности человека к сомнительным и негативным ценностям, влекущим за собой духовно-нравственный упадок или гибель человеческой личности, как духовную, так и физическую. Напротив, под понятием духовности можно понимать стремление личности человека к высшим нравственным, не материальным идеалам. Или, как отмечает Д.А. Шестаков — «Под духовностью человека следует понимать умение от-
* Филипп Николаевич Селезнев — член Санкт-Петербургского международного криминологического клуба (Россия, Санкт-Петербург). E-mail: pyklimenko@yandex.ru
© Ф.Н. Селезнев, 2011.
решиться от вещного и получать полноту мироощущения посредством интеллектуальной, эстетической, эмоциональной деятельности, которая в значительной мере абстрагируется от своей материальной основы. Духовность не появляется на ровном месте... Её развитие требует определённого образа жизни нескольких поколений».1 Но, тем не менее, такие определения понятий бездуховности и духовности, именно с религиозной позиции, не являются исчерпывающими. «Весь кризис, переживаемый ныне Россией и миром, есть кризис по существу своему духовный. В основе его — оскудение религиозности, т. е. целостной, жизненно-смертной преданности Богу и Божьему делу на Земле. Отсюда возникает всё остальное: измельчание духовного характера, утрата духовного изменения жизни, омеление и прозаизация человеческого бытия, торжество пошлости в духовной культуре, отмирание рыцарственности и вырождение гражданственности».2 Таким
1 Шестаков Д.А. Корыстная направленность и её формирование в криминогенной семье // Вестник ЛГУ. — 1983. — № 5. — С. 83.
2 Ильин И.А. Избранное. — 1995. — С. 92.
72 5. БОГОСЛОВСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
образом, говоря о бездуховности в России, необходимо чётко определиться с причиной этого явления. Итак, с точки зрения религиозного, православного миропонимания, главенствующая причина бездуховности российского общества — утрата большинством российских граждан веры в Бога (восполнимая утрата), а также потеря традиционного уклада жизни. Бездуховность, сугубо религиозно, определяется, как безбожие — Бог, есть Дух, соответственно, бездуховность есть состояние безбожия.
Современная российская действительность показывает массу сомнительных и негативных, губящих духовное и физическое здоровье общества примеров. А. И. Алексеев пишет: «Причины преступности
— одна из центральных проблем криминологии: понятие общего (философского) уровня, раскрывающееся в рамках такой связи явлений (процессов), в которой одно из них (причина) при определённых условиях порождает другое (следствие). По оценкам некоторых учёных-крими-нологов, преступность продуцируется, воспроизводится в результате сложного взаимодействия более 250 факторов, которые обычно градуируются по сферам жизни общества. В экономических (и тесно связанных с ними распределительных) отношениях современной России имеется множество диспропорций, кризисных процессов, являющихся мощными криминогенными факторами. Глубокий экономический кризис, переживаемый обществом, обусловлен, прежде всего, самой сутью переходного периода. Прежняя плановая экономика разрушена, а цивилизованная рыночная — пока не создана. Наряду с объективными факторами, коренящимися в самой природе рыночных отношений и специфике переходного периода, на усилении их криминогенного потенциала сказались серьезные ошибки и просчёты, допущенные при проведении экономических реформ. Перераспределение собственности (приватизация) осуществлялось в значительной мере бесконтрольно, далеко не всегда эквивалентно, а нередко было откровенно криминальным; торговля — на грани вседозволенности: государством утрачен ряд жизненно важных для бюджета
монополий и др. Преступность интенсивно продуцируется также диспропорциями, возникающими в социальной сфере. Общество резко расслоено, а в некоторых отношениях и поляризовано, прежде всего, в имущественном плане. Наряду с этим действует и ряд других деструктивных факторов: националистического, сепаратистского толка, межконфессиональных трений, обострения проблемы «отцов и детей» и т.д. Противодействие преступности ослаблено из-за того, что в стране ещё социально не оформился «средний класс»
— основа стабильного бытия и развития, носитель здорового общественного сознания с приоритетом таких ценностей, как упорный труд во благо всех и каждого, честный бизнес, рачительное хозяйствование, законопослушание и правопорядок. Возникли и непрерывно увеличиваются такие неблагополучные в криминогенном отношении социальные группы, как безработные, беженцы и вынужденные мигранты, беспризорники, нищие. Всё заметнее воздействует на социальную сферу пьянство и алкоголизм; то же самое следует сказать и о наркомании, проституции и других, так называемых фоновых явлениях преступности. Усиливается действие криминогенных факторов, коренящихся в сфере политических отношений. К политической сфере (а не социальной) должны быть отнесены причины и условия преступности, возникающие на почве межнациональных конфликтов. Широкое криминогенное значение имеют слабость власти, её плохая организация, отчуждение от народа, разногласия между различными ветвями и уровнями, а главное — «дурной пример», который показывают «государственные мужи», а иногда и высшие должностные лица своими корыстными притязаниями, коррумпированностью, циничным игнорированием требований закона и элементарных этических норм, бесконечными скандалами криминального свойства. Всё это дискредитирует государство как политическую структуру общества, вызывает глубокий кризис доверия населения к власти, практически сводит на нет исходящие от неё призывы к законопослушанию, соблюдению социальной дисциплины, обеспечению правопорядка и законности. В при-
чинном комплексе преступности большое место занимают явления и процессы, относящиеся к духовно-нравственной сфере. Суть проблемы состоит, прежде всего, в том, что прежние нравственные ценности и ориентиры в значительной степени отвергнуты, а новой прочной системы морального регулирования пока не создано; более того
— «освободившееся место» заполняется не только сомнительными, суррогатными, но и откровенно аморальными «ценностями». Это — резко усилившийся поток массовой культуры, назойливая пропаганда эгоцентризма, зоологического индивидуализма, «суперменства», насилия, жестокости, сексуальной свободы, порнографии, других антиценностей, тесная связь которых с противоправным поведением давно известна. Нравственному оскудению общества способствует бедственное положение культуры, образования, литературы, искусства, которые лишились прежней государственной поддержки. В массовой психологии всё сильнее утверждаются бездуховность, ориентация на материальное благополучие, достигаемое любой ценой. Определённое влияние на преступность оказывают негативные факторы, действующие в правовой области. Прежний правопорядок, основанный на монополии государства в социально-экономической сфере, партийно-политической диктатуре, тотальном ущемлении гражданских прав и свобод, ушёл в прошлое, а новый, ориентированный на ценности демократического общества и правового государства, находится в процессе становления. Ранее существовавшие формы и методы социально-правового контроля над преступностью ослаблены, а система нового контроля ещё только формируется. Долгое время налицо был большой разрыв между фактическими отношениями реформируемого общества и состоянием их правового регулирования. Ослаблению борьбы с преступностью способствовали некоторые поспешные, принятые под модными лозунгами, без серьёзного анализа социально-правовых реальностей законодательные решения об отмене уголовной ответственности за систематическое занятие бродяжничеством и попрошайничеством, немедицинское потребление наркотиков и некоторые
другие деяния. Большой вред нанесло значительное ослабление, а местами и полное свертывание работы по предупреждению преступности, выявлению и устранению её причин и условий. Это коснулось как широкой социальной профилактики, так и криминологического предупреждения, осуществляемого, прежде всего, правоохранительными органами. Невысокая результативность оперативно-розыскной деятельности, низкое качество предварительного следствия, ослабление прокурорского надзора, конъюнктурные шараханья судебной практики, другие сбои в правоохранительной деятельности также способствуют воспроизводству преступности»3.
Таким образом, с точки зрения криминологии, роль бездуховности, как фактора, способствующего и порождающего преступность, не вызывает сомнения. Тем более, что можно эмпирически и статистически доказать связь явлений бездуховности и преступности. В данном случае необходимо особо отметить в качестве наиболее важного инструмента распространения антинравственных, аморальных, бездуховных ценностей средства массовой информации (СМИ). «Если в социальной сфере господствует вопиющее неравенство людей, несоответствие слов делам, в семьях процветают моральная нечистоплотность и жестокость по отношению к детям, СМИ пропагандируют насилие и порнографию, воспитывают людей на идеях вседозволенности, на образцах низкопробного искусства при забвении всего того, что составляет золотой фонд человеческой культуры, — это и есть воспитание безнравственности, ведущее прямой дорогой к преступности. Из всех проявлений безнравственности можно в то же время выделить легко воспринимаемые человеком и наиболее быстро приводящие его к нравственному падению и преступлениям. Речь идёт о моральном разложении людей с помощью внедрения антикультуры, антиискусства, психологии вседозволенности, моральной свободы. Многими философами это обосновывается, как неотъемлемое право суверенной личности быть самой
3 http: // dic.academic.ru / dic.nsf/enc_law/1810/
(дата обращения 15.05.2011).
74 5. БОГОСЛОВСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
собой и не считаться с навязываемыми обществом нравственными правилами. Проявляется это, например, в так называемой сексуальной революции. И, прежде всего потому, что это, с одной стороны, сугубо личностная сфера, с другой — сфера, всегда привлекающая людей своей запретностью, интимностью, желанием многих людей при этом заглянуть в чужую личную жизнь или выставить напоказ чужие секреты либо обнажить, оплевать то, что является самым сокровенным для человека. И если ранее подобное приписывалось лишь странам Запада, а все западные криминологи в свою очередь прямо указывали на это как на причину преступности, стремительно распространяющуюся с помощью СМИ, то ныне это стало реальностью и для нашей страны. Интерес представляет, например, следующее уголовное дело о преступлении сексуального маньяка. На вопрос о том, что подвигло его на это гнусное преступление в отношении малолетней девочки, которую он изнасиловал и убил, он ответил следующее: «Сидя днём за рюмкой водки у телевизора, я смотрел передачу «Алло, мы ищем таланты», под руководством известного телеведущего маленькие дети, мальчики и девочки, полуодетые, как взрослые модели, с азартом имитировали сексуальные телодвижения, подражая взрослым девицам и танцовщицам. Это зрелище вызвало у меня непреодолимое желание, и я, не помня себя, побежал в соседние дворы на поиски объекта сексуального удовлетворения!» Порнография стала повседневной и как вид коммерческой деятельности незапрещённой, в порнофильмах снимаются подчас и кинозвёзды, хотя криминологи Запада давно доказали связь распространения порнографии с преступностью. Особенно следует сказать о роли Интернета. Показательно, что по данным МВД России с 2001 по 2007 г. число сексуальных посягательств против детей возросло в 26 раз. Одновременно в 26 раз выросло количество порносайтов в Ин-тернете».4
Таким образом, важную роль в криминализации российского общества играют преступным образом используемые СМИ,
4 Кудрявцев В.Н., Эминов В.Е. Криминология. — 2010. — С. 128—130.
в особенности Интернет. Именно с помощью коммуникаций глобальной сети Интернет, через использование виртуального пространства интернет-сайтов удобнее всего разворачивать трудно контролируемый процесс агитации аморальной, безнравственной, бездуховной и преступной модели поведения.
Также следует отметить, что современная сеть Интернет представляет собой целый виртуальный, компьютерный мир. По статистическим данным к середине 2008 года число пользователей, регулярно использующих Интернет, составило около
1,5 млрд. человек (около четверти населения Земли).5 С точки зрения криминологии, факт исключительной глобальности количества пользователей сети Интернет, а также реального, физического и духовного влияния виртуальной действительности на человеческую личность должен быть соотнесён с понятием преступности и научно переосмыслен. Тем более что в своей книге «Технотронная эра» Бжезинский, описывая «совершенно новую историческую эру», говорит: «В то же время возрастут возможности социального и политического контроля над личностью. Скоро станет возможно осуществлять почти непрерывный контроль над каждым гражданином и вести постоянно обновляемые компьютерные файлы-досье, содержащие помимо обычной информации самые конфиденциальные подробности о состоянии здоровья и поведении каждого человека». Бжезинский писал всё это не как частное лицо, но как экс-советник президента Картера по национальной безопасности, ведущий член «Римского клуба», член «Совета по международным отношениям». И ныне, будучи членом Трехсторонней комиссии, во время посещения России в марте 2002 года, он снова подчеркнул, что «Россия никогда больше не будет великой державой», что она «будет более успешна, если будет децентрализована» — то есть, расчленена на Центральную, Восточную и Западную. Причины у таких аппетитов, думается, не только экономические, но и духовные».6
5 http://гu.wikipedia.oгg/wiki/Интернет. (дата обращения 15.05.2011).
6 http://www.pravmir.ru/article_3.html. (дата обращения 15.05.2011).
Духовно-нравственный потенциал общества, в какой-то степени, является стратегически важным «ресурсом» любого государства. Говоря конкретнее, бездуховное общество неотвратимо становится преступным и криминализированным, и именно это приводит к его разобщению и распаду. Процесс духовного разложения, физического разобщения нации, какого-либо государства ведёт к необратимому разрушению этого государства. В данном случае, говоря о Российском государстве с его многовековой историей, пропитанной православной духовностью и культурой, с точки зрения криминологии необходимо осознать, что именно православие играет духовно-нравственно укрепляющую, воспитательную и защитную роль российской нации. Поэтому, осознавая то, что бездуховность является главенствующим фактором развития преступности, необходимо разрабатывать в рамках криминологии соответствующие религиозно-философские концепции, направленные на укрепление духовно-нравственных идеалов, противостоящих бездуховности как фактору преступности. Также в связи с тем, что Россия является многоконфессиональной страной, необходим диалог традиционных вероисповеданий России, как путь укрепления духовного здоровья всех народов России.
Также важным фактором (включающим в себя религиозную и духовно-нравственную составляющие), влияющим на преступность, является распространение тоталитарных сект и организаций, проповедующих деструктивные культы и вероучения. «В России в 1991 году был принят новый Закон «О свободе совести и вероисповедания», который снял все прежние ограничения в области религии, существовавшие в советский период развития нашего государства. Российское законодательство открыло значительные возможности для широкой религиозно-просветительской и миссионерской деятельности. В результате многие религиозные организации, в том числе и признанные во многих зарубежных странах тоталитарными и деструктивными, получили возможность распространения своих вероучений на территории Российской Федерации. Обста-
новка, осложнившаяся многочисленными нарушениями российского законодательства со стороны религиозных объединений, вынудила органы государственной власти пересмотреть крайне либеральный Закон «О свободе совести и вероисповедания» и предпринять конкретные действия по защите населения от религиозных объединений, наносящих своей деятельностью существенный вред законным правам и интересам граждан Российской Федерации. В 1997 году был принят Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». Однако под сильным натиском лобби религиозных организаций и представителей иностранных государств Закон получился почти неэффективным для успешного противодействия опасным религиозным культам. Активно вмешивались в процесс принятия нового Закона США. Так, в период обсуждения проекта российского Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» в 1997 году в США было принято пять законопроектов, касающихся проблем религиозных свобод России. Главная причина столь яркой негативной реакции состояла в том, что законопроект существенно ограничивал поле деятельности зарубежных миссионеров, а это не устраивало определённые политические силы в США. Обосновывая требования прекращения финансовой помощи России со стороны США в связи с принятием Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», сенатор М. Мак-конел заявил: «Мы должны использовать её (иностранную помощь) для продвижения американских ценностей и американских интересов». В итоге был принят Закон, устраивавший реакционные силы в США. Одновременно США выставили условие проверить действие закона, а также ознакомиться с сопровождающими его нормативными актами. В связи с этим в Гааге было закреплено соответствующее соглашение об «инспекторских» поездках, первая из которых прошла 12-14 января 1998 года. Её осуществляла делегация Международного консультативного комитета конференции «Фонда Де Брюхт», в которую вошли три члена палаты представителей Конгресса США — Ф. Вольф, Э. Холл, К. Смит и директор библиотеки
76 5. БОГОСЛОВСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
Конгресса США Дж. Биллингтон. С 1998 года подобные «инспекторские» поездки, кон тролирующие деятельность российских властей, осуществляются регулярно. Госсекретарь США М. Олбрайт, выступая в Колумбийской юридической школе Католического университета в Вашингтоне 23 октября 1997 года, заявила, что «поиск религиозной свободы и толерантности... будет и впредь играть важную роль во внешней политике США во всемирном масштабе». Ничем не ограниченная религиозная экспансия в России осуществлялась ещё на протяжении долгого периода времени. Однако со вступлением в полномочия нового Президента РФ В.В. Путина государственная политика в области противодействия деструктивным культам начинает меняться. Так, уже 10 января 2000 года своим Указом новый Президент России утверждает «Концепцию национальной безопасности Российской Федерации», положения которой подтверждают факт осуществления «культурно-религиозной экспансии сопредельных государств на российскую территорию». Согласно Концепции, интерес российского общества состоит «в духовном обновлении России», так как «углубление кризиса в духовной сфере может привести к утрате демократических завоеваний». Разработчики Концепции особенно подчеркнули проблему снижения «духовно-нравственного потенциала общества». В IV главе правового акта указано, что «обеспечение национальной безопасности Российской Федерации включает в себя противодействие негативному влиянию иностранных религиозных организаций и миссионеров». В целях исполнения положений данной Концепции, а также «Военной доктрины РФ», «Доктрины информационной безопасности РФ» (согласно которым противодействие тоталитарным сектам — одна из приоритетных задач органов государственной власти), принимается ряд законопроектов, внесших несколько изменений в действующее законодательство в области регулирования деятельности религиозных объединений на территории Российской Федерации. Но, к сожалению, данные изменения принципиальным образом не повлияли на обстановку в сфере духовно-
нравственной безопасности российских граждан. Уже в 2005 году специалистами Минюста РФ были разработаны некоторые предложения, законодательная реализация которых способна ограничить общественно опасную деятельность
большинства деструктивных религиозных культов на территории РФ. В 2005 году был опубликован доклад Министерства юстиции о возможных ограничениях въезда иностранных миссионеров путём сокращения выдачи въездных виз иностранным религиозным деятелям и об усложнении процедуры регистрации религиозных объединений. Авторы доклада подчеркнули, что на сегодняшний день Россия подвергается «иностранной религиозной экспансии». По статистике экспертов за последние 10 лет число религиозных движений в стране выросло почти в 3,5 раза. Однако незамедлительно последовала негативная реакция большинства религиозных культов на предложенные Минюстом РФ меры ограничения миссионерской деятельности на территории России. Особо острую критику после опубликования доклада Минюста РФ высказали представители тех религиозных организаций, которые запрещены уже во многих странах мира как тоталитарные и деструктивные секты. Они опасались, что вседозволенность их деятельности на территории РФ может быть серьёзно ограничена путём установления «духовного централизма» со стороны Правительства РФ. Интересна реакция и наших зарубежных стратегических партнёров, которые являются нашими партнёрами также и по антитеррористи-ческой коалиции, в задачи которой входит и борьба с религиозным экстремизмом. В опубликованном 8 ноября 2005 года ежегодном докладе Госдепартамента США о состоянии религиозной свободы в России американские эксперты отметили рост жалоб от представителей религиозных меньшинств, которые испытывают трудности в получении долгосрочных российских виз. В докладе, в частности, утверждается, что в России некоторые федеральные и местные органы исполнительной власти ограничивают права и свободы религиозных организаций, а Русская Православная Церковь пользуется явными преимущест-
вами по сравнению с другими религиозными организациями. В целом Госдепартамент США отрицательно относится к любым попыткам ограничения деятельности религиозных организаций и миссионеров в Российской Федерации. Но если учесть тот факт, что приблизительно 2/3 всех новых религиозных движений, действующих на территории РФ, имеют американское происхождение, то есть их финансирование, управление осуществляется различными организациями, расположенными на территории США, то обеспокоенность Госдепартамента становится более понятной с точки зрения обоснованности и адекватности. Что касается ежегодного доклада Госдепартамента США, подводящего итог состояния религиозной свободы в мире за 2006 год, то следует отметить, что США обеспокоены процессом ограничения деятельности в РФ тоталитарных сект американского происхождения. Например, американские эксперты считают, что «вынесенное в 2004 году судебное решение, запрещающее деятельность «Свидетелей Иеговы» в Москве, продолжало оказывать значительное негативное влияние на деятельность этой религиозной группы в отчётный период. Наблюдались признаки того, что спецслужбы, включая Федеральную службу безопасности (ФСБ), всё более склонны считать руководство ряда миноритарных религиозных групп угрозой безопасности». Но для России борьба с деструктивными и тоталитарными сектами (не с безобидными религиозными группами, к которым американские специалисты необоснованно относят и секту «Свидетели Иеговы») является, действительно, вопросом национальной безопасности государства».7
Таким образом, бездуховность общества определённого государства является главенствующим фактором преступности внутри этого общества, но вместе с тем отсутствие устойчивой моральной и положительной духовно-нравственной обстановки внутри этого же общества ведёт к угрозе саморазрушения этого государства, а также преступной экспансии со стороны
7 http://pravostok.ra/ra/joumal/society/?id= 447. (дата обращения 15.05.2011).
других государств (пользующихся слабостью деморализованного государства и (или) сознательно разлагающих его изнутри).
2. «Кризис безбожия» и религиознофилософское осмысление геополитических проблем криминологии
Для того чтобы с религиозной позиции объяснить воспроизводство преступности в России, необходимо также использовать философский подход — это приведёт к более целостному научному восприятию. Также рассматривая и объясняя воспроизводство преступности в России, необходимо определиться с конфессиональной принадлежностью, так как религиозное мировоззрение (или отсутствие его) исследователя имеет решающее значение в теологическом подходе к преступности, религиозном объяснении её воспроизводства. Итак, наша религиозная конфессиональная принадлежность
— православное вероисповедание, именно с такой позиции нами рассматривается теологический подход к преступности, а также осуществляется попытка религиозного объяснения воспроизводства преступности в России.
Российское государство неотделимо от всего мирового пространства и международного сообщества, оно является активным участником межгосударственных отношений, принимает непосредственное участие в мировой политике, а также имеет свой национальный геополитический вектор, который проявляется в сфере глобальной мировой «сверхполитики». В связи с геополитической целостностью и неотделимостью Российского государства от всего мира, полное религиозное объяснение воспроизводства преступности в России невозможно без религиозно-философского осмысления геополитических проблем российской криминологии. Но для того чтобы приступить к осмыслению этих религиозно-философских проблем, надо определиться с тем, из-за чего они возникли.
«Историческое время, выпавшее нам на долю, исполнено великого и глубокого значения: это эпоха чрезвычайной насыщенности, напряжённости, эпоха крушения, подводящего итоги большому исто-
78 5. БОГОСЛОВСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
рическому периоду; это время испытания: совершается как бы некий исторический и духовный смотр, жизненная ревизия человеческих духовных сил, укладов и путей. Так, как если бы некий великий судия сказал современному человечеству: «Вот, я попущу силам зла и соблазна, силам испытующим и совращающим; и они развернут учение своё и строительство своё, а ты — им в ответ — откроешь душу свою и покажешь лицо своё; и будет великий суд над ними — по делам и плодам их; и над тобою — по исповеданию и противлению твоему». И вот, согласно этому, неслышно изрекшему, но столь остро внятному нам в событиях гласу, — наше время развернуло перед нами сразу: величайший подъём воинствующего безбожия и строжайший суд над выношенной человечеством за последние века и тысячелетия религиозностью. А если охватить весь процесс сразу единым выражением, то перед нами развернётся единственный в своем роде кризис безбожия. Слово «кризис» есть первоначально слово греческое. Оно происходит от «кри-но», что значит «сужу». Кризис обозначает такое состояние человека, его души или тела, или дел и событий, в котором выступают скрытые силы и склонности; они развиваются, развёртываются, осуществляют себя, достигают своего максимального напряжения и проявления, своей высоты и полноты и тем самым обнаруживают свою настоящую природу: они как бы произносят сами над собою суд и переживают поворотный пункт; это их перелом, перевал; час, в который решается их жизненная судьба; это время их буйного расцвета, за которым начнётся — или их преодоление и крушение, или же умирание того человека или того человеческого дела, которое было настигнуто кризисом. В чём состоит этот кризис? Если мы вдумчиво вслушиваемся в то, что говорят современные отрицатели Бога, то увидим, что их позицию можно свести к двум пунктам:
I. Нет никакого основания признавать бытие Бога.
II. Вера в Бога не только неосновательна и ненужна, но ещё и жизненно вредна.
Всё остальное, что они говорят, сводится именно к этим двум пунктам, к их развитию и детализации. Торжество чувс-
твенного, внешнематериального опыта над внутренним и духовным опытом привело к тому, что люди обратились к религии и к Богу с чувственными мерилами и материальным пониманием. И результат этого только и мог быть отрицательным. Всего точнее это можно было бы выразить так, что человек попытался воспринять Бога неверным актом и не обрёл Его; и, не обретя Его неверным актом, объявил, что Его нет и что верить в Него глупо и вредно. Цивилизованное человечество наших дней оскудело духом и любовью и ожесточилось. Причины этого процесса глубоки и сложны — и заложены в веках; если свести их к единой формуле, то надо было бы сказать: торжество рассудка над вдохновением, расчёта над сердцем, механического над органическим, внешнего опыта над внутренним опытом. Это торжество, это преобладание обнаружилось не только в светских кругах и умах, но и в религиозно-церковно-христианских. Внешние причины содействовали этому процессу: размножение и уплотнение народонаселения; революционный выход масс на поверхность жизни; технические открытия, создавшие новую промышленность; развитие капитала и связанная с ним новая и обостренная классовая дифференциация, образование промышленного пролетариата и крупных городов, население которых отрывается от природы и покоряется машинной жизни; распространение полуобразованности и демократизации государств; дразнящие, назойливые успехи материальной цивилизации и связанная с этим всеобщая жажда комфорта и наслаждений; и многое другое, чего я не могу здесь даже и перечислить. Всё это вело и ведёт к одному — к оскудению человечества в духе и любви. Духовен человек постольку,
1) поскольку он живёт внутренним опытом, а не только и не просто внешним, телесно-чувственно-материальным;
2) поскольку он умеет отличать — нравящееся, приятное, дающее наслаждение от того, что на самом деле хорошо, объективно-прекрасно, истинно, нравственно, художественно, справедливо, совершенно, божественно и
3) поскольку он, различая эти два ряда ценностей, умеет прилепляться к совер-
шенному, предпочитать его, насаждать его, добиваться его, служить ему, беречь его и в случае надобности умирать за него.
И вот, во всеобщей погоне за приятностями и удовольствиями, современное человечество растеряло это духовное измерение вещей и деяний; оно разлюбило духовность в жизни и вместе с тем разучилось любить, а научилось ожесточаться и ненавидеть. В наши дни большинство людей жаждет не духа, а наслаждений; трепещет не от несовершенства и близости к Нему, а от земных, чувственных сладос-трастий всех родов и видов, пресыщаясь ими и хладея ко всему иному. Но что ещё замечательней и фатальней — человечество наших дней выдвинуло соответствующие теории, учения, доктрины, оправдывающие и обосновывающие такую жизнь. Таковы учения: гедонизма, сводящего смысл жизни к наслаждениям, утилитаризма, успокаивающегося на пользе, экономического материализма, с его классовой борьбой и равным распределением земных благ и наслаждений и т. д. Страшно иное: страшно то, что люди наших дней не хотят иного, что они ожесточились в отрицании духа и любви, что они создали воинствующий мировой центр, хотящий словом и примером, лукавством и преступлением, мукой, нищетой, страхом и кровью навязать всему человечеству уклад бездуховный и противолюбовный, навязать всем людям слепоту безбожия и ожесточённость в этой слепоте. И ещё страшно то, что человечество видит эту затею и в большинстве своём безразлично молчит или предательски способствует этой затее. Вот где дно современного кризиса. Вот где раскрывается природа современного безбожия — в его упоенной воинственности. И, видя это дно и эту воинственность, разумея всю опасность этого процесса и приветствуя разумом и волею, и сердцем всякую благородную попытку противостать этому соблазну и остановить его победное шествие,
— мы должны, мы призваны внутренне подготовить себя к борьбе с этим безбожием, научиться побеждать его духом и любовью — и в себе, и в других, и уразуметь его внутреннюю обречённость».8
8 Ильин И.А. Избранное. — 1995. — С. 5—14.
Таким образом, ранее нами уже было выявлено, что главной причиной преступности является бездуховность, которая по существу своему является безбожием. Выше нами были представлены выдержки из статьи И.А. Ильина «Кризис безбожия», в которой он с религиозно-философской точки зрения, со свойственной ему юридически чёткой логикой, обосновал сущность «единственного в своём роде кризиса безбожия». Природа этого религиозного кризиса глобальна, сам кризис по существу общечеловеческий. Необходимо указать, что этот кризис, главным образом, настиг христианские народы и государства, и особое место здесь занимает Российское государство и русский народ.
Итак, в рамках постлиберального этапа криминологии нами ставится задача возможного формирования нового направления в российской криминологии — философского и религиозного осмысления геополитических проблем криминологии. Основанием для этого является сам новый постлиберальный статус криминологии, обоснованный Д.А. Шестаковым, а также выделение и осмысление А.Г. Дугиным новой четвёртой, по мнению автора, политической теории и непосредственная её связь с постлиберализмом. Постлиберализм, как новый исторический этап, предполагает переосмысление мировой глобальной картины мира, отказ от прежнего тоталитарного либерализма, с его сугубо материально-финансово-денежной диктатурой, верой в «золотого тельца» и служением мамоне. В данном случае, говоря о либерализме, необходимо понимать, что это по существу своему как бы религия, следствие «кризиса безбожия», вера в материальные блага и главным образом в деньги, замена духовного мира материальным. Таким образом, в криминологии и в философии геополитики созданы научные прецеденты, отражающие современные тенденции, смысл которых состоит в том, чтобы по-новому пересмотреть онтологические аспекты проблем преступности, главным образом с философской и религиозной позиции. «...Это проблема онтологического истока преступного поведения. Исследователю, не желающему соотноситься с церковной сферой, нуж-
80 5. БОГОСЛОВСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
но признать, что причина преступности как таковая вообще есть «вещь в себе», и всё, что связано с преступностью, можно изучать лишь в функциональном, а не сущностном плане. Даже сознательно ограничиваясь только функционалистским подходом к изучению преступности, мы должны всё-таки каким-то образом знать, что такое преступность, о каком предмете мы говорим, т. е. вводить онтологический аспект».9 Важно, что направление этих новых научных подходов в основе своей являются религиозными, традиционными и видимо христианскими. Видится, что постлиберализм, как явление в современной науке, есть как бы ответная реакция на постоянно усиляющийся глобализм, уничтожение традиционного общества и его ценностей, борьбу с религиозностью, а также нарастающую глобально-американизированную преступность.10
Поэтому, возможное формирование предлагаемого нами нового направления философского и религиозного осмысления геополитических проблем криминологии, могло бы, опираясь на постлиберальный этап криминологии и новую семиуровневую модель преступности, а также четвёртую политическую теорию и идею возрождения евразийства в России, выработать новый системный подход к преступности и противодействию ей.
Во-первых, необходимо определиться с семиуровневой моделью преступности, обозначенной Д.А. Шестаковым в рамках постлиберального этапа криминологии. Он пишет: «Для того чтобы получить обобщённый вертикальный срез преступности, следует выделить также семь её уровней: 1) обыденный (общеуголовный),
2) среднеэкономический — преступления, совершаемые в среднем и малом бизнесе как подпадающие под действие главы 22 УК РФ, так и другие, в частности, против собственности (глава 21 УК РФ и против интересов службы в коммерческих и иных
9 Иванов О.Е. Онтологический аспект проблемы преступности и богословие // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2005. — № 2(9). — С. 285-286.
10 Шестаков Д.А. Постлиберальный статус криминологии // Криминология: вчера, сегодня, завтра.
Труды Санкт-Петербургского криминологического клуба. — 2009. — № 2(17). — С. 13—21.
организациях глава 23 УК РФ), 3) уровень местной организованной преступной деятельности — в условиях России это захват потребительских рынков, незаконный сбыт наркотиков, организованная проституция, незаконная торговля оружием на местах, торговля людьми, 4) внутренний олигархический — этот уровень связан с установлением контроля над природными ресурсами государства, средствами массовой информации, местной и центральной государственной властью, 5) внутренний государственный — преступная деятельность государства на собственной территории, крайней формой проявления которой может служить проведение незаконных массовых репрессий, 6) внешний государственный: агрессивные войны, геноцид, военные преступления, 7) надгосударственный — планетарный контроль над сырьевыми ресурсами, информационными сетями, СМИ, государственной властью, в котором значительную роль играют транснациональные корпорации. К этому уровню преступности относится также международный терроризм».11
Таким образом, исходя из данной семиуровневой модели преступности, а также такого явления как глобально-американизированная преступность, можно говорить о новом геополитическом уровне преступности в криминологии. Также здесь возможно проявляются новые предметы исследования криминологии — преступность геополитики, преступная геополитика и возможно масса геополитических преступлений.
Во-вторых, необходимо осмыслить, с точки зрения криминологии, возможную четвёртую политическую теорию, возникшую в эпоху постлиберализма и постмодерна, а также идею возрождения евразийства в России. В данном случае нужно обратиться к научным, политическим и религиозным взглядам современного российского философа-геополитика и автора этих идей А.Г. Дугина. «Предпосылками
11 Шестаков Д.А. Глобально-организованная преступность: рафинированная и шлаковая // Личность. Общество. Государство. Проблемы развития и взаимодействия. Материалы международной научно-практической конференции. XVIII Адлеровс-кие чтения 2-6 октября 2010 г. — С. 436—441.
возникновения четвёртой политической теории является несогласие с постлиберализмом как с универсальной практикой и неприятие глобализации, постмодерна, «конца истории» и статус-кво. Вышло так, что победа либерализма (первой политической теории) совпала с его концом. Но этот парадокс — кажущийся. Либерализм изначально представлял собой идеологию. Не такую догматическую, как марксизм, но не менее философскую, стройную и отточенную. Либерализм идеологически противостоял марксизму и фашизму, ведя с ними не просто технологическую войну на выживание, но отстаивая право на монопольное формирование образа будущего. Пока другие конкурирующие идеологии были живы, либерализм оставался и креп именно как идеология — то есть совокупность идей, воззрений и проектов, свойственных историческому субъекту. У каждой из трёх политических теорий был свой субъект. Субъектом коммунизма был класс. Субъектом фашизма — государство (у итальянцев Муссолини) или раса (у немцев Гитлер). В либерализме субъектом выступал индивидуум, освобождённый от всех форм коллективной идентичности, от всякой «принадлежности» (1’арраЛепапее). Пока идеологическая борьба имела формальных противников, целые народы и общества (хотя бы теоретически) могли выбрать, к какому субъекту себя отнести — к классовому, расовому (государственному) или индивидуальному. Победа либерализма решила этот вопрос — нормативным субъектом в пределах всего человечества стал индивидуум. Тут-то и возникает феномен глобализации, даёт о себе знать модель постиндустриального общества, начинается эпоха постмодерна. Отныне индивидуальный субъект более не результат выбора, но некая общеобязательная данность. Человек освобождён от «принадлежности», идеология «прав человека» становится общепринятой (по меньшей мере, в теории). Человечество, состоящее из индивидуумов, естественным образом тяготеет к универсальности, становится глобальным и единым. Так рождается проект «мирового государства» и «мирового правительства» (глобализм). На этом этапе либерализм перестаёт быть
первой политической теорией, но становится единственной постполитической практикой. Наступает «конец истории», политика заменяется экономикой (мировым рынком), государства и нации вовлекаются в плавильный котел мировой глобализации. Победив, либерализм исчезает, превращаясь в нечто иное — в постлиберализм. У него нет более политического измерения, он не является делом свободного выбора, но становится своего рода «судьбой» (откуда тезис постиндустриального общества: «экономика — это судьба»). Традиция (религия, иерархия, семья) и её ценности были низвергнуты на заре модерна. Собственно, все три политические теории мыслились как искусственные идеологические конструкции людей, осмысляющих (по-разному) «смерть Бога» (Ф. Ницше), «расколдовывание мира» (М. Вебер), «конец сакрального». В этом состоял нерв Нового времени — на место Бога приходил человек; на место религии — философия и наука; на место Откровения — рациональные, волевые и технологические конструкции. Но если в постмодерне модерн исчерпывается, то заканчивается и период прямого «богоборчества». Людям постмодерна религия не враждебна, но безразлична. Более того, определённые аспекты религии — как правило, относящиеся к регионам ада («бесовская текстура» филосо-фов-постмодернистов) — довольно притягательны. В любом случае эпоха гонения на Традицию окончена, хотя, следуя за самой логикой постлиберализма, это приведёт, скорее всего, к созданию новой мировой псевдорелигии, основанной на обрывках разрозненных синкретических культов, безудержном хаотическом экуменизме и толерантности. И хотя такой поворот событий в чем-то ещё страшнее прямого и незамысловатого атеизма и догматического материализма, ослабление гонений на Веру может стать шансом, если носители четвёртой политической теории будут последовательны и бескомпромиссны в защите идеалов и ценностей Традиции. То, что было поставлено вне закона эпохой модерна, сегодня смело можно утверждать в качестве политической программы. И это уже не выглядит столь нелепо и провально, как в эпоху модерна. Хотя бы потому, что
82 5. БОГОСЛОВСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
вообще всё в постмодерне выглядит нелепо и провально, включая наиболее «гламурные» её стороны: герои постмодерна не случайно «фрики» и «уродцы», «трансвеститы» и «вырожденцы» — это закон стиля. На фоне мировых клоунов никто и ничто не будет выглядеть «слишком архаичным»
— даже люди Традиции, игнорирующие императивы Нового времени. Справедливость этого утверждения доказывают не только серьёзные успехи исламского фундаментализма, но и возрождение влияния крайне архаичных протестантских сект (диспенсационалисты, мормоны и т.д.) на политику США (Буш начал войну в Ираке, потому что, по его словам, «Бог сказал мне, ударь по Ираку!» — вполне в духе его протестантских учителей-мето-дистов). Итак, четвёртая политическая теория может спокойно обращаться к тому, что предшествовало современности, и черпать оттуда своё вдохновение. Признание «смерти Бога» перестаёт быть «обязательным императивом» для тех, кто хочет оставаться на волне актуальности. Одни уже настолько примирились с этим событием, что уже не могут понять — «кто-кто, вы говорите, умер?». Но для разработчиков четвёртой политической теории точно так же можно забыть о самом этом «событии»
— «мы верим в Бога, но игнорируем тех, кто учит о Его смерти, как игнорируем речи безумцев». Так возвращается теология. И становится важнейшим элементом четвёртой политической теории. А когда она возвращается, постмодерн (глобализация, постлиберализм, постиндустриальное общество) легко распознаётся как «царство антихриста» (или его аналогов в других религиях — «даджал» у мусульман, «эрев рав» у иудеев, «кали-юга» у индусов и т.д.). И теперь это не просто мобилизующая массы метафора, это религиозный факт, факт Апокалипсиса».12 Таким образом, в рамках религиозно-философского осмысления геополитических проблем криминологии необходимо принимать во внимание появляющуюся четвёртую политическую теорию, а главное её концеп-
12 http://evrazia.org/print. php?id=795. А.Г. Дугин. Четвёртая политическая теория. (дата обращения 15.05.2011).
туальную основу — антиглобализм, тео-логичность, традиционность. Вероятно, с помощью этой концептуальной основы четвёртой политической теории возможным будет фундаментально ввести в науку криминологию религиозно-философский, теологический или богословский подход к пониманию, объяснению и противодействию преступности.
Для российской государственности важна идея возрождения евразийской геополитики. С точки зрения криминологии, это оправданный путь борьбы с глобально-американизированной преступностью, а также возможно единственный шанс сохранить целостность Российского государства в условиях современной порабо-тительской «сверхполитики» отдельных государств. «На постлиберальном этапе развития криминологии важную роль играет идея евразийства. Известный современный философ А.Г. Дугин полагает, что Восток противопоставляет западной либеральной концепции, делающей упор на «автономного индивидуума», концепцию «общины», преодоления индивидуума и вверх, и вширь. Постлиберализм, по его мнению, — форма осознанного евразийства. Противодействие глобально-американизированной преступности предполагает укрепление евразийского самосознания, его духовных ценностей, а также выведение национальных экономик из статуса сырьевых придатков Запада. И то, и другое означает отнюдь не конфронтацию со странами Атлантики, но обеспечение в случае необходимости собственного независимого воспроизводства и развития».13
Также, возможно евразийские тенденции обнаруживает Указ Президента РФ «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года»,
— «Развитие мира идёт по пути глобализации всех сфер международной жизни, которая отличается высоким динамизмом и взаимозависимостью событий. Между государствами обострились противоречия, связанные с неравномерностью развития в результате глобализационных процессов,
13 Шестаков Д.А. Постлиберальный статус криминологии . — С. 20.
углублением разрыва между уровнями благосостояния стран. Ценности и модели развития стали предметом глобальной конкуренции. Несостоятельность существующей глобальной и региональной архитектуры, ориентированной, особенно в Евро-Атлантическом регионе, только на Организацию Североатлантического договора, а также несовершенство правовых инструментов и механизмов всё больше создают угрозу обеспечению международной безопасности. Переход от блокового противостояния к принципам многовекторной дипломатии, а также ресурсный потенциал России и прагматичная политика его использования расширили возможности Российской Федерации по укреплению её влияния на мировой арене».14
Таким образом, осмысляя проблему преступности в России и в мире, мы приходим к выводу, что без системного — одновременно религиозного, философского и сугубо научного подхода к этой проблеме, невозможно дать адекватную и правдивую оценку этому многогранному явлению и свойству всего человеческого общества. Важную роль в целостном криминологическом понимании преступности играет осознание духовной и геополитической роли России в мировом пространстве. Когда, с точки зрения российской криминологии эта роль будет переосмыслена, возможно, тогда появится целостное противодействие, как внутренней преступности, так и внешним проявлениям преступных посягательств.
14 Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года». иЯк Ьйр://^№"м rg.ru/2009/05/19/strategia-dok.html (дата обращения 15.05.2011).
