CC BY
58
ФИЛОСОФИЯ
РЕЛИГИЯ
МИФ
3
Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 2 (424). Философские науки. Вып. 51. С. 19-25.
ББК 87.53 УДК 177
DOI 10.24411/1994-2796-2019-10203
РЕЛИГИОЗНО-НРАВСТВЕННЫЕ ЦЕННОСТИ В КОНТЕКСТЕ ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА
М. С. Теплых
Магнитогорский государственный технический университет имени Г. И. Носова, Магнитогорск, Россия
Рассматривается значимость духовно-нравственных ценностей в качестве детерминирующей силы воззрений и поступков субъектов, чьи действия образуют целостность социальной практики. Доказательно прослежена автономность духовной сферы социума через эволюцию нравственного сознания как формы преломления религии и морали в их историческом развитии. Особое внимание уделено трансформациям религиозно-нравственных ценностей, содержание которых прямо или косвенно отражает состояние социальных институтов и культурных феноменов, являющихся формой объективации Духа культуры. Предложена модель объективных социальных изменений, определена роль аксиологического фактора в сохранении национальной самобытности и духовной культуры народа. В анализе механизма самосознания субъекта определена степень влияния системы ценностей культуры на процессы рефлексии, показана специфика идентификации субъекта с принадлежностью к определённому социуму.
Ключевые слова: религиозно-нравственные ценности, заповедь, моральный идеал, нравственность, правовые предписания, религиозно-этический идеал.
Анализ истории философской мысли убедительно показывает, что во всех исследованиях самых разных сфер культуры и бытия человека так или иначе обнаруживается проблема религиозно-нравственных ценностей. В западноевропейской философии данный аспект аксиологии усиливается в школах XX столетия, в которых начинает доминировать ориентированность анализа на сущность человеческой природы, на осознание соотнесённости закономерности и свободы, на определение смысла жизни и бытия человека. В отечественной религиозной философии данная тенденция прослеживается как изменённая форма антропоцентризма, преломлённая в диалектике богоискательства и богостроительства.
В основе ценностей духовной жизни на первый план можно выделить стремление индивида как-то упорядочить свою действительность, попытаться
не просто найти смысл своей жизни, но и осознать свои задачи, цели и устремления, определить своё место в социальной и личностной сфере, чтобы как-то в сложно-структурированном универсуме упорядочить своё бытие. Немаловажное значение в духовной жизни человека приобретают религиозно-нравственные ценности. Их специфика заключается в том, что они объективированы в разных сферах человеческого существования через активно деятельностную экзистенцию и непосредственно влияют на формирование личностного мира. Исторический анализ религиозно-нравственных ценностей позволяет доказательно утверждать, что они являются результатом индивидуально-общественной жизнедеятельности. В семантическом аспекте их содержание — это огромный опыт предшествующих поколений. По форме закрепления этого опыта данный вид ценностей
отличен универсальностью и общезначимостью. В диалектике общего и единичного в процессах трансляции разным поколениям заключённого в них смысла религиозно-нравственные ценности проявляют собственную уникальность. Следовательно, в хронологическом плане процесс потребления этих ценностей субъектом не приводит к их старению. Отсюда рассматриваемые ценности всегда актуальны в моральном поле. Одновременно такая актуальность, как некоторая устойчивость, детерминируется изменчивостью: сменой формы общественной структуры, ростом научно-технических и информационных достижений и многих других факторов.
Одним из «вечных» вопросов отечественной философии религии и религиоведения является проблема аксиологического анализа как религиозного феномена вообще, так и отдельных компонентов и подсистем конкретных исторических религиозных комплексов. Особое внимание в выбранном направлении философской мысли уделяется определению сущности, структуры некоторых отдельных поучений, моральных устоев, определённого этического идеала, так как именно в этом ракурсе религиозно-нравственных ценностей многие позиции исследователей представляются дискуссионными. Многие российские учёные, ссылаясь на высказывания классиков диалектического материализма, утверждают, что религиозная мораль не обладает самостоятельной ценностью. Отсюда следует, что религия просто освящала и закрепляла именем Бога либо моральные ценности господствующих классов, либо простейшие нормы нравственности, сформировавшиеся в результате регуляции ещё в условиях первобытнообщинного строя. В первом случае примером служат такие христианские предписания, как «люби врага своего», «не противься злу», «нет власти не от бога», «рабы да повинуются господам». Наглядность доказательств второго варианта более фундаментальна. Это, например, известные заповеди Декалога Синайского кодекса, выражающие основные законы взаимоотношений человека с самим собой и с обществом [2, с. 15].
Другое направление, например, российские философы и религиоведы Л. Н. Митрохин и В. Н. Шердаков, напротив, подчеркивает противоречивый характер религиозно-нравственных ценностей, которые нередко трансформируют моральные предписания, искажая их сущность и нередко превращая в правовые предписания. Неслучайно религиозная мораль в советское время
характеризуется как реальность «мнимых ценностей», «иллюзии добра» и т. п. [6].
В идеологическом перекосе советская философская мысль классовую сущность религиозно-нравственных ценностей отождествляет с их действительным содержанием: осуждение богатства, призыв к благотворительности и милосердию, симпатия к сирым и убогим и т. п. Происходит определённый перевёртыш в использовании марксизма при анализе этого феномена: религия как инструмент эксплуатации теперь становится рупором интересов угнетённых классов. Соответственно, в таком подходе подчёркивается, что в религиозно-этических нормах и идеалах отражается самосознание и самочувствование угнетённых как «черни», «рабов недостойных», «праха земного». Эти выводы используются для доказательства того, что в своей сути религиозно-нравственные ценности объективируют предписания морали: смирение, покорность, страдание, аскетизм, пренебрежение к материальным благам. Интересно, что «финальным» доказательством становится сама религия. Так, перечисленные предписания — это заповеди Бога Нового Завета, что подтверждает житийная и другая христианская литература.
Современная история Духа культуры — это, во многом, смешение менталитетов и культур [3, с. 88]. С началом перестройки, в условиях кризиса морально-этических ценностей советского периода и возросшего интереса к религии и её ценностному потенциалу получают самое широкое распространение гиперболизация религиозных ценностей и противопоставление их ценностям секулярным. При этом следует отметить многоконфессиональность и многонациональность нашего государства, что значительно усложняет религиозное взаимодействие. Для того чтобы отношения между этими группами конфессий были стабильными, необходимо сосредоточиться на поиске и установлении диалога между религиозными организациями. Прежде всего он должен включать в себя взаимоуважение к существующим культурным традициям и выявление единых ценностных ориентиров, идеалов. В онтологическом плане большинство религиозных концепций едины в плане определения структуры собственного содержания. Как и философские направления мысли, религиозные догматы претендуют на формирование навыка рефлексии у субъекта: внешнее видение мира должно быть вытеснено внутренним. При этом рефлексия призвана раскрыть духовный мир Я для самого Я и одновременно осуществлять
в самом Я преобразования, необходимые для постижения Истины [10, с. 439].
Решение этой задачи предлагают концепции русских религиозных философов XX в. Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского. Их доказательства приоритета религиозных и религиозно-нравственных ценностей строятся на доводе, что только они способны осуществить «обожение» человека, в то время как все мирские, светские ценности сами нуждаются в «обожении» и лишь тогда приобретают значимость и смысл, когда их касается отблеск священного, божественного. По мнению религиозных философов, только за пределами культуры можно найти критерии ценностной иерархии. Как указывали П. А. Флоренский и некоторые современные исследователи, «...для расценки ценностей нужно выйти за пределы культуры и найти критерии, трансцендентные ей» [8; 9]. Религиозный и общественный деятель А. В. Кураев в своей работе «Введение в православное богословие» утверждает, что «...смысл жизни церкви и человека находится по существу своему вне культурных и социально-нравственных контекстов» [5]. Ту же точку зрения отстаивают многие современные исследователи, иерархи РПЦ в своих публичных выступлениях, в решениях архиерейских соборов и церковных документах, одобренных ими [4; 7].
С 1990-х гг. и по наши дни в средствах массовой информации наблюдается популяризация противоположной позиции. Сущность её заключается в том, что в противовес классовым принципам морали противопоставляются общечеловеческие ценности в качестве приоритетных, занимающих в иерархии нравственных ценностей главенствующее место. Но нигилистическое отношение к классовому подходу не меняет отношения к религиозно-нравственным ценностям. Более того, они неожиданно в светских анализах становятся божественно приоритетными. При этом анализ нравственных поучений «священных» книг национальных и мировых религий, построенный в соответствии с этой концепцией, показывает, что, во-первых, нет чёткого определения понятия «общечеловеческие» ценности. По мнению одних, они обладают таким признаком, как «всеобщность», других — идеальность, в выводах третьих их главным свойством является внеисторичность. Если, не вдаваясь в дискуссию, применить все эти характеристики к религиозно-нравственным нормам, принципам и идеалам, то мы прежде всего обнаруживаем крайне противоречивый характер
и в их констатации в «священных» книгах, и тем более в практике жизни. На это обращают внимание и сами богословы. Так, П. А. Флоренский считает, что полная противоречий Нагорная проповедь Иисуса Христа обусловлена противоречивой сущностью земной, греховной жизни и отражением её в чертах характера и поведении Иисуса — сына человеческого (отражение двойственной природы Христа). Другие богословы и философы отстаивают концепцию «достоинства христианства» и «недостоинства» христиан, согласно которой идеал, провозглашённый Христом, — идеал совершенства, и именно поэтому он никогда не был осуществлён вследствие «несовершенства», «испорченности», «греховности» христиан.
Анализируя содержание нравственных ценностей христианства, мы приходим к следующим выводам.
Согласно тексту заповедей, которые якобы вручил Бог пророку Моисею на горе Синай (Декалог), Бог — это начало кодекса, сборника религиозных, нравственных и правовых предписаний [1, Исход, гл. 20, 21]. Уже беглое прочтение позволяет выделить две неравных по смыслу группы заповедей. Заповеди 1-4 не имеют собственного морального смысла, поскольку предписывают, как человек должен относиться к Богу, то есть они лишь обосновывают принудительность выполнения заповедей 5-10. Заповеди 5-10, наоборот, никак не связаны с верой в Бога, это простые нормы нравственности, точнее, ряд нормативных предписаний и запретов, не требующих сколько-нибудь сознательной, моральной деятельности самого человека. Это предписания, которые человек должен выполнять не по убеждению, а под страхом Божьей кары.
Особо следует обратить внимание на десятую заповедь, поскольку именно она разрушает поучение о равноправии людей перед Богом: в заповеди упоминается раб и рабыня, то есть утверждается право одного человека владеть другим человеком как своей личной собственностью. Эта заповедь отражает вполне определённый момент в истории древнееврейского народа — момент формирования антагонистических отношений, разделения общества на классы. Она фиксирует интерес господствующих классов в форме воли Божьей. Эта заповедь, как и многочисленные другие предписания рабам и их господам, доказывает, что «религиозная модель» складывается постепенно и зависимо от реальной истории человечества, а не вне истории, не вне общества; что, хотя мораль формируется
в обществе, само общество до поры до времени истолковывает происхождение морали в религиозном духе, то есть ложно. Так, научный анализ «боговдохновенных» христианских книг показывает, что в них фиксируется процесс формирования морали и её изменений на протяжении почти полутора тысяч лет (с X в. до н. э. до IV в. н. э.).
Анализируя содержание заповедей, можно проследить, как вместе с изменениями в истории человечества меняется содержание понятий добра и зла, долга и ответственности, смысла жизни и счастья. Меняется содержание, казалось бы, одинаковых предписаний «не укради», «не лжесвидетельствуй», «уважай родителей» в различных конкретно-исторических условиях, в различных классовых обществах. Так, понятие добра и зла различны даже у противоположных классов, живущих в одну эпоху.
Более подробный анализ всего текста Синайского кодекса позволяет увидеть и общечеловеческие по своему характеру предписания «не следуйте за большинством на зло...», «даров не принимай..» и т. п., и совершенно конкретные требования, обусловленные тем историческим временем, когда они создаются. Спецификой ветхозаветно-иудейской морали являются как принцип равного возмездия «око за око, зуб за зуб», так и постоянная угроза наказания божьего за неисполнение заповедей на этом свете «до третьего-четвёртого рода», что соответствует иудейской догматике с её неразработанностью идей загробного мира и загробного воздаяния.
Нужно отметить, что иудаизм, христианство и ислам имеют общий идейный источник — религию Авраама. Это позволяет их объединить, так как авраамистические религии вырастают из единых нравственно-этических ценностей. Согласно Библии, Корану человек является наместником Бога на земле, а значит, назначением человека должно быть преобразование мира. Нужно отметить, что в Новом Завете и Коране этические принципы в основном выбираются осознанно, поэтому приобретают совершенно иной смысл, нежели в Ветхом завете. Так как человек ответствен за жизнь на земле, он самостоятельно должен осознать, что нет тождества и знака равенства между добром и злом, сделать свой выбор в сторону одного или другого и неизбежно нести личную ответственность за этот выбор.
Так, в мусульманском декалоге можно выделить предписания позитивные и негативные. В этическом пласте Корана основными понятиями являют-
ся «праведность», «добро», «милосердие», «творение добра». Понятие «праведность» синонимично понятию «нравственность» и «справедливость». Они становятся категориями нравственного императива, предавая определённый смысл и ценность человеческому существованию. В анализируемых нами религиозных представлениях этический смысл становится тесно связанным с идеей Судного дня, рая или ада, где душа приобретает бессмертие. Именно индивидуальная ответственность человека за каждодневные свои поступки и помыслы определяет то место, где душа после физической смерти будет обитать.
Нагорная проповедь Иисуса Христа [1, Евангелие от Матфея, гл. 5, 22] — мораль, продиктованная условиями глубочайшего кризиса рабовладельческого общества, отчаянием и усталостью рабов и вольноотпущенников, крахом надежд на изменение существующего положения, ожиданием близкого «конца света» и загробного воздаяния. Другая, новая религия с приоритетом общечеловеческих ценностей над национальными, с приоритетом «духовного» — «божественного» над земным — «ищите же прежде Царства Божия», «никто не может служить двум господам. Богу и Мамоне» — приходит на смену национальной, иудейской религии. Вместе с новой религией формируется и христианская мораль, обращённая, в отличие от иудейской, к каждому индивиду, к его совести. В качестве своих главных принципов она выделяет любовь к врагам своим, непротивление злу, всепрощение, а к числу главных добродетелей относит покорность, смирение, безропотность, аскетизм, пренебрежение к материальным благам и приоритет духовных ценностей. Ясные и понятные тому времени эти принципы конкретизированы позднее в учении апостолов и прежде всего в посланиях Павла, в его «кто не работает, тот не ест», «рабы да повинуются своим господам», «нет власти не от Бога», отражающим те исторические изменения, которые происходят в положении христианства и его последователей.
Традиционным идеалом христианства является Иисус Христос, в котором верующих, да и неверующих привлекают такие черты, как милосердие, человеколюбие, самопожертвование, доброта, справедливость. В качестве главных добродетелей, достойных подражания для верующих, присущих Иисусу Христу и «святым праведникам», являются вера в Бога и готовность к самопожертвованию ради веры в Бога, уход от «грешного мира»,
самопознание, самоусовершенствование на путях веры в Бога, аскетически суровый образ жизни, посты, молитвы.
Религиозный идеал, воплощённый в жизнеописаниях основателей религии (Будды, Христа, Мухаммеда) или так называемых «житиях святых», абстрагируется из реальной жизни, но не предназначается для всех членов общества, а наоборот, противопоставляется нормальной жизни подавляющего общества людей. Общество из одних «святых» оказалось бы абсолютно нежизнеспособным, поскольку главной «добродетелью» считается отсутствие трудовой деятельности. Моральный идеал в религии формируется как отражение реальных противоречий между личностью и обществом в условиях антагонистических общественных отношений и, в свою очередь, формирует индивидуализм личности в решении морально-этических проблем.
Обоснованием морали в системе религии является учение о двойственности самого человека, его тела и души, двойственности мира — земного и «загробного» и зависимости «посмертного существования» от реального поведения при жизни. Но поскольку реальная жизнь требует решения множества реальных морально-этических задач, в системе любой религии рано или поздно накапливается набор предписаний и правил реального поведения, а также ряд готовых предписаний о наказаниях за те или иные проступки, то есть нечто вроде религиозного права (например, в исламе — шариат). По мере формирования права как самостоятельной формы общественного сознания и особой области реальной деятельности сфера такого «религиозного права» сужается, но одновременно расширяется сфера собственного морально-религиозного отношения к поступкам и преступлениям, вырабатывается специфическая система очищения совести после совершённых проступков и пре-
ступлений. Таковы: исповедь и «снятие грехов» за счёт «сверхдолжных» дел Христа и его ближайших учеников во многих течениях христианства, паломничества к «святым местам» для «замаливания грехов», продажа индульгенций в католицизме и т. п.; паломничество к «святым местам», особенно в Мекку, широко распространённое также и в исламе.
Преступление, совершённое против людей, религия переносит в план индивидуального сознания и расценивает через призму отношения человека к своему личному посмертному существованию. Таким образом, можно сделать вывод о том, что с течением времени религиозно-нравственные нормы и ценности, которые воплощаются в некий идеальный образ, явление и предметы духовной культуры, становятся императивным принципом сознательно-поведенческой деятельности, который выражается в качестве выбора человеком определённого религиозного мировоззрения.
Для эффективного функционирования социума следует осознать самые важные и необходимые характерные особенности явлений социальной и духовной жизни личности, которая прежде всего нацелена на самосовершенствование, на создание оптимальных структур и моделей совместного существования на основе объединения религиозно-этических принципов и понятий. Анализ содержания и сущности религиозно-нравственных ценностей выявляет противоречивую синкретическую и иерархическую структуру самых разных конкретно-исторических и общечеловеческих, нравственных и правовых, культовых и бытовых предписаний, норм и идеалов. Их реализация всегда носит конкретно-исторический характер, в зависимости от исторических условий и субъекта в лице общества — класса — группы — религиозного объединения — индивидуума.
Список литературы
1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. — М., 1988. — 1371 с.
2. Гуревич, П. С. Религиозное возрождение или нравственные искания? / П. С. Гуревич // Наука и религия. — 1989. — № 1. — С. 15-19.
3. Жилин, А. Ю. Метаморфозы социализации современного человека / А. Ю. Жилин, В. А. Жилина // Вестн. Челяб. гос. ун-та. — 2015. — № 19 (374). Философия. Вып. 37 — С. 88-91.
4. Карнаух, М. П. Экзистенциальный кризис как основа самопознания/ М. П. Карнаух // Вестн. Маг-нитогор. гос. техн. ун-та им. Г. И. Носова. — 2005. — № 2(10). — С. 55-57.
5. Кураев, А. В. Введение в православное богословие / А. В. Кураев // Введение в религиоведение : сб. ст. под рук. И. Яблокова. — М., 1992. — 326 с.
6. Митрохин, Л. Н. Религия в системе культуры / Л. Н. Митрохин // Наука и религия. — 1988. — № 1. — С. 10-14.
7. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. — М., 2000.
8. Флоренский, Л. А. Из богословского наследия / Л. А. Флоренский // Богослов. тр. — 1977. — Т. 17. — 345 с.
9. Худякова, Н. Л. Ценностные основы социальных отношений / Н. Л. Худякова // Вестн. Челяб. гос. ун-та. — 2012. — № 4 (259). — С. 7-10.
10. Teplih, M. Self-knowledge as a criterion for classifying philosophical doctrines / M. Teplih, M. Akmetzyanova, V. Zhilina, A. Nazaricheva, L. Slobozhankina // XLinguae. — 2018. — Vol. 11, iss. 2. — P. 437-444. — URL: http://www.xlinguae.eu/files/XLinguae2_2018_35.pdf7j.aip. 2018.11.02.35. DOI: 10.18355/ XL.2018.11.02.35
Сведения об авторе
Теплых Марина Сергеевна — кандидат философских наук, доцент кафедры философии, Магнитогорский государственный технический университет имени Г. И. Носова. Магнитогорск. Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2019. No. 2 (424). Philosophy Sciences. Iss. 51. Pp. 19-25.
RELIGIOUS-MORAL VALUES IN THE CONTEXT OF PHILOSOPHICAL ANALYSIS
M.S. Teplykh
Nosov Magnitogorsk State Technical University, Magnitogorsk, Russia. [email protected]
The article discusses the significance of spiritual and moral values as the determining power of the views and actions of subjects whose actions form the integrity of social practice. The autonomy of the spiritual sphere of society is traced in evidence through the evolution of moral consciousness as a form of the refraction of religion and morality in their historical development. Special attention is paid to the transformations of religious and moral values, the content of which directly or indirectly reflects the state of social institutions and cultural phenomena, which are a form of objectification of the Spirit of culture. A model of objective social changes is proposed, the role of the axiological factor in preserving the national identity and spiritual culture of the people is defined. In the analysis of the mechanism of self-consciousness of the subject, the degree of influence of the culture's value system on the processes of reflection is determined; the specifics of identifying the subject with belonging to a particular society are shown.
Keywords: religious and moral values, commandment, moral ideal, morality, legal prescriptions, religious and ethical ideal.
References
1. Bibliya. Knigi Svyashchennogo Pisaniya Vethogo i Novogo Zaveta [Bible]. Moscow, 1988. 1371 p. (In Russ.).
2. Gurevich P.S. Religioznoye vozrozhdeniye ili nravstvennyye iskaniya [Religious revival or moral quest]. Nauka i religiya [Science and religion], 1989, no. 1, pp. 15-19. (In Russ.).
3. Zhilin A.U., ZHilina V.A. Metamorfozy sotsializatsii sovremennogo cheloveka [Metamorphoses of socialization of modern man]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Chelyabinsk state University], 2015, no. 19 (374), pp. 88-91. (In Russ.).
4. Karnauh M.P. Ehkzistentsial'nyy krizis kak osnova samopoznaniya [Existential crisis as a basis of self-knowledge]. Vestnik Magnitogorskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta imeni G.I. Nosova [Bulletin of Nosov Magnitogorsk State Technical University], 2005, no. 2 (10), pp. 55-57. (In Russ.).
5. Kurayev A.V. Vvedeniye v pravoslavnoye bogosloviye [Introduction to Orthodox theology]. Vvedeniye v religiovedeniye [Introduction to religious studies]. Moscow, 1992. 326 p. (In Russ.).
6. Mitrohin L.N. Religiya v sisteme kul'tury [Religion in the cultural system]. Nauka i religiya [Science and religion], 1988, no. 1, pp. 10-14. (In Russ.).
7. Osnovy sotsial 'noy kontseptsii Russkoy Pravoslavnoy Tserkvi [Fundamentals of the social concept of the Russian Orthodox Church]. Moscow, 2000. (In Russ.).
8. Florenskiy L.A. Iz bogoslovskogo naslediya [From the theological heritage of]. Bogoslovskiye trudy [Theological work. Vol. 17]. Moscow, 1977. 345 p. (In Russ.).
9. Khudyakova N.L. Tsennostnyye osnovy sotsial'nykh otnosheniy [Value bases of social relations]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk State University], 2012, no. 4 (259), pp. 7-10. (In Russ.).
10. Teplih M. Self-knowledgeas a criterion for classifying philosophical doctrines. XLinguae. — 2018. — Vol. 11, iss. 2, pp. 437-444. DOI: 10.18355/XL.2018.11.02.35
