CC BY
144
ИЗ ИСТОРИИ РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИХ ОБЩЕСТВ
М. В. Шкаровский
РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИЕ КРУЖКИ, БРАТСТВА И ОБЩЕСТВА ЛЕНИНГРАДА В 1920-х ГОДАХ
После Октябрьской революции 1917 г. религиозно-философская деятельность в Петрограде не исчезла и продолжилась, хотя и в принципиально новых, неизмеримо более сложных условиях. Вслед за первыми открыто антирелигиозными акциями советских властей в России начался массовый религиозный подъем. В 1918 г. к православной Церкви, гонимой, а не господствующей, как ранее, пришли тысячи новообращенных, в том числе видные представители интеллигенции. С конца 1917 — начала 1918 гг. в Петрограде, а затем по всей стране начали создаваться массовые организации — союзы, братства, комитеты мирян и в том числе религиознофилософские кружки и общества. Особенно заметную роль вплоть до 1930-х годов играли братства. Их число по сравнению с дореволюционным возросло в десятки раз.
И в минувшие века, когда на православную Церковь обрушивались гонения, братства являлись одной из самых действенных форм ее защиты. Когда же после Октябрьской революции Россию захватила волна антицерковных репрессий и преследований, традиции прошлого возродились вновь. Для сплочения священнослужителей и мирян в Петрограде, а затем и в других городах России стали создаваться объединения преданных делу Христову людей. Главным в северной столице стало Алксандро-Невское братство, образованное при Свято-Троицкой Александро-Невской Лавре. Оно было окончательно оформлено в январе 1919 г. молодыми иеромонахами Иннокентием (Тихоновым), Львом (Егоровым) и Гурием (Егоровым) на базе работавшего в Лавре с марта 1918 г. кружка молодежи.
Без преувеличения можно констатировать, что Александро-Невское братство было уникальным явлением не только в истории Петроградской (Санкт-Петербургской епархии), но и Русской православной Церкви первых послереволюционных десятилетий в целом. Находясь под «дамокловым мечом» репрессий в течение всех лет своего существования, оно проявляло удивительную активность и разнообразие видов деятельности. История братства свидетельствует о том, что оно было одной из самых оптимальных форм объединения верующих в условиях безбожных гонений. Документы наглядно показывают, что Александро-Невское братство представляло
собой живой, динамичный организм — конкретные виды и формы его работы и внутренней жизни неоднократно менялись с учетом изменения общественно-политических и социальных условий. В известном смысле оно представляло собой стержень жизни епархии, на протяжении 14 лет играя заметную роль во всех важнейших событиях этой жизни, в частности активно борясь с обновленческим расколом и противодействуя иосифлянскому разделению1.
Братство было создано при Лавре из мирян, как мужчин, так и женщин, под руководством монахов, и в первое время одной из его главных функций являлась защита обители от посягательств безбожников. Затем — в 1919-1921 гг. —ему принадлежала центральная роль в создании и деятельности союза православных братств Петроградской епархии (в эти годы в северной столице состоялись два общебратских съезда). Именно на Александро-Невское братство ориентировались все другие подобные объединения верующих.
Из братств первых послереволюционных лет некоторые имели ярко выраженную религиозно-философскую направленность: существовавшее до начала 1920-х годов в Петрограде и частично возрожденное во второй половине 1920-х годов во Франции эмигрировавшими из России его членами братство Святой Софии; возглавляемое протоиереем Иоанном Егоровым Введенское братство с активным богословским кружком (при Введенском соборе); имевшее подобный кружок, возглавляемое протоиереем Александром Введенским Захарьевское братство (при храме святых Захария и Елизаветы) и т. д.
Александро-Невское братство также неустанно стремилось привлечь в церковную среду представителей различных слоев интеллигенции, сблизить их с ученым монашеством, в чем и добилось заметных успехов. Братчики и братчицы имели постоянную тесную связь с возникшими после революции новыми формами духовного образования — Богословским институтом, разнообразными курсами и т.д., но особенно крепкой эта связь была с существовавшим в 1918-1928 гг. Богословско-пастырским училищем, где члены братства составляли значительную часть учащихся и преподавателей, в том числе являлись его заведующими (профессор Иван Павлович Щербов и архимандрит Гурий Егоров)2.
В начале 1920 г. в составе братства был создан занимавшийся богословскими проблемами кружок св. Иоанна Златоуста, заседания которого проходили по средам. Этот кружок входил в занимавшееся богословскими проблемами «Содружество под покровительством святого Василия Великого», председателем которого был старший из братьев Егоровых Николай (профессор математики), а духовным руководителем о. Лев. К февралю 1921 г. состоялось несколько заседаний содружества. Просветительская деятельность братства состояла не только в устройстве лекций, диспутов и т. п., но и главным образом в церковной работе с детьми. И возглавлял ее иеромонах Лев. Братчики делали все возможное, чтобы после запрещения изучения Закона Божия в школах в народе не угас огонь веры. По благословению митрополита Вениамина для детей и подростков были заведены специальные кресты, хоругви, иконы и облачения. Дети участвовали в богослужениях и крестных ходах. Лаврские иноки и миряне из братства вели 69 детских кружков, в которых изучался Закон Божий. Эти занятия проходили в основном по воскресеньям в помещениях при Крестовой митрополичьей церкви. Много внимания уделялось катехизации детей — их учили церковному пению, церковно-славянскому языку, проводили для них говение и отдельную литургию, на которой дети пели, читали и помогали священнику.
Важным направлением деятельности братства являлось создание полулегаль-
ных монашеских общин в миру, а также монашеские постриги молодых людей (в том числе тайные) с целью сохранения института монашества в условиях массового закрытия существовавших ранее обителей. Первые две общины сестер были созданы осенью 1922 г., затем в конце 1920-х — начале 1930-х годов возникли еще несколько небольших общин.
Особенно активно в эти времена проводились тайные постриги. Братские отцы всегда считали одной из основных своих задач подготовку молодых образованных священнослужителей, что в условиях ограничения, а затем и полной ликвидации духовного образования позволило бы сохранить кадры духовенства, способного в будущем осуществить возрождение Церкви. Деятельность братства очень помогала сплочению верующих всех возрастов и сословий перед лицом яростных антицерков-ных гонений. Это было удивительно дружное сообщество людей, трудившихся ради Христа и во имя любви к ближним, где само слово «брат» понималось в его истинно евангельском смысле.
Следует отметить также, что Александро-Невское братство в определенном смысле представляло собой звено в сети полулегальных религиозно-философских кружков и обществ, существовавшей в 1920-е годы в северной столице. С 1926 г. оно имело в своем составе особый философский кружок во главе с архимандритом Варлаамом (Сацердотским). Кроме того, некоторые братчики входили в состав других обществ или поддерживали с ними непосредственный контакт, прежде всего, с крупнейшей подобной организацией «Воскресенье». А архимандрит Гурий (Егоров) даже был духовным руководителем особого религиозно-философского кружка «воскресников» Б. М. Назарова.
1920-е годы вошли в историю как время духовных поисков российской интеллигенции. И наиболее ярко они проявились в Ленинграде, остававшемся в период нэпа интеллектуальным и церковным центром страны. Официальное существование организаций, объединявших христиански настроенную интеллигенцию, было уже невозможно, и практически все из них находились на нелегальном положении.
Среди действовавших в Петрограде в 1920-х годах полутора десятков тайных религиозно-философских обществ и кружков самым значительным было упоминавшееся «Воскресенье», а также «Братство святого Серафима Саровского». Первое из них возникло в декабре 1917 г. из членов бывшего Религиозно-философского общества. В «Воскресенье» (получившее это название в конце 1919 г.) вошли в основном сотрудники Публичной библиотеки и Академии наук: философы Александр Александрович Мейер и Георгий Петрович Федоров, бывший министр исповеданий Временного правительства Антон Владимирович Карташев, историк-краевед Николай Павлович Анциферов, ближайший друг Александра Блока литератор Евгений Иванов и др. В 1918 г. общество даже выпустил два номера журнала «Свободные голоса», под редакцией А. Мейера и Г. Федотова. Основные члены общества активно работали в Вольной философской ассоциации до ее закрытия3.
По свидетельству историка В. В. Бахтина, в 1923 г. в «Воскресенье» был выработан идеологический манифест, содержание которого сводилось «к следующему: религиозность, свобода и интерес к социальному движению». После отъезда Федотова в начале 1925 г. во Францию А. Мейер попытался перестроить и расширить работу общества с целью активизации борьбы с атеизмом. Однако несколько приглашенных на собрания «Воскресенья» известных церковных деятелей, в том числе протоиерей Феодор Андреев, «не подошли».
В начале декабря 1928 г. общество разработало новое положение («символ веры»)
из 12 пунктов, в котором говорилось, что в «Воскресенье» «могут состоять люди без различия вероисповеданий, признающие церковь, кому дорога свобода и Христос», но при этом исключались «политически реакционные люди», т. е. не либералы. Вводились церковные молитвы и ставились конкретные задачи: «выработка религиозного и общего мировоззрения и поднятие культурного уровня церковных людей» и «противодействие антирелигиозной пропаганде». В целом А. А. Мейер стремился к соединению элементов марксизма и христианства, разделяя принципы христианского социализма. Состав общества был довольно текучим — за 11 лет работы через него прошло около 100 человек, при этом постоянное ядро составляло 10-15 человек4.
С «Воскресеньем» так или иначе были связано еще 10 религиозно-философских кружков, пять из которых прямо или косвенно возглавлялись А. Мейером или его соратниками по обществу. Сам Мейер руководил кружком «Содружество», состоявшим из его бывших студентов Института им. Лесгафта и кружком семьи баронов Таубе (около 10 человек). Профессор И. М. Гревс со своей ученицей О. А. Добиаш-Рождественской создал кружок в Университете из студентов-историков (до 25 человек). До отъезда Г. П. Федотова во Францию он возглавлял собственный кружок из его университетских друзей (9 человек). Кроме того, член «Воскресенья» художник П. Ф. Смотрицкий в 1922-1928 гг. руководил работой кружка «Культурный уголок», состоявшего из творческой интеллигенции и собиравшегося по четвергам на квартире Смотрицкого (около 10 человек).
Другие пять кружков имели более опосредованную связь с «Воскресеньем». Лишь некоторые их члены время от времени участвовали в собраниях у Мейера и его гражданской жены К. А. Половцевой. Свой кружок имел иногда выступавший у Мейера известный философ и литературовед М. М. Бахтин, у которого на Преображенской улице собиралось 10-12 человек для бесед, главным образом, по вопросам богословия. В кружке секретаря Вольной философской ассоциации Д. М.Пинеса преобладали литературные темы. Только в 1926 г. существовал религиозно-философский кружок под руководством известного физиолога Л. А. Орбели (из 8 человек). Со временем из музыкально-литературного стал православно-монархическим кружок поэта Г. Г. Тайбалина, в 1923-1928 гг. он проводил собрания, на которые приходили около 20 человек5.
Наиболее церковным из указанных кружков были упоминавшиеся «воскресники» флотского инженера-механика Б. М. Назарова. Этот кружок возник в среде учащихся и преподавателей существовавшего в 1920-1923 гг. Петроградского богословского института. После закрытия института существовавшие и ранее ежемесячные собрания продолжились на квартире заместителя ректора И. П. Щербова, до его смерти в 1925 г., а затем в других местах. На собраниях присутствовало 20-25 человек, доклады делали известные богословы: протоирей Феодор Андреев, профессор-протоиерей А. А. Дмитриевский, епископ Григорий (Лебедев), М. М. Бахтин, востоковед А. П. Алявдин, историк А. Е. Пресняков. В 1925 г. члены кружка выпустили самиздатовский сборник по апологетике, предназначенный для распространения среди интеллигенции.
С рубежа 1928-1929 гг. произошло существенное изменение всего курса политики по отношению к религиозным организациям в СССР. Возобладали методы грубого административного воздействия — насильственное закрытие храмов, запрещение колокольного звона, ликвидация всех монастырей, массовый террор против духовенства и верующих. Первым из религиозно-философских кружков в начале 1928 г. ОГПУ разгромило «Братство святого Серафима Саровского» во главе кото-
рого стояли историки и богословы И. М. Андреев (Андреевский) и С. А. Аскольдов (Алексеев). Они активно участвовали в церковной борьбе конца 1920-х годов и даже в декабре 1927 г. входили в знаменитую делегацию ленинградских иосифлян к заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородского), убеждая его изменить принятый курс компромиссов с советской властью6.
В конце 1928 — начале 1929 гг. были разгромлены общество «Воскресенье» и вся группа связанных с ним религиозно-философских кружков. Всего по этому делу оказались арестованы и осуждены 70 человек, из них около половины состояло в «Воскресенье», а остальные в различных кружках — больше всего в «воскресниках» Б. М. Назарова7.
Последнее крупное братство на Северо-Западе России — Александро-Невское — было разгромлено в феврале 1932 г. К этому времени жизнь братства отнюдь не затухала, в его ряды продолжался приток образованных молодых людей — студентов, аспирантов, учащихся техникумов и т. д. Несмотря на фактически нелегальное существование, братство продолжало строжайше запрещенную советскими законами общественно-благотворительную деятельность (помощь больным, заключенным, монастырям епархии, обучение детей Закону Божию). Численность братчиков редко превышала 100 человек, но это была выдающаяся по своим духовным качествам группа верующих города на Неве.
Все руководители братства (архиепископ Иннокентий Тихонов, архимандрит Лев Егоров, архимандрит Варлаам Сацердотский, иеромонах Вениамин Эссен, иеромонах Сергий Ляпунов) кроме будущего митрополита Гурия (Егорова) погибли в 19361938 гг., почти полностью было уничтожено и первое поколение молодых монахов, принявших постриг до 1932 г., за исключением архимандрита Серафима (Суторихи-на). Но в основном уцелели те братчики, которые на момент разгрома еще являлись подростками. Именно из этого слоя вышли четыре будущих видных архиерея: митрополиты Иоанн (Вендланд) и Леонид (Поляков), архиепископы Никон (Фомичев) и Михей (Хархаров) скончавшийся в 2005 г., а также другие священнослужители. Ни одна другая церковно-общественная организация в России не дала в XX в. столько православных архиереев. Семена, посеянные братскими отцами, дали свои благодатные всходы. Если бы не массовые репрессии 1930-х годов таких «всходов» было бы гораздо больше.
Даже после разгрома 1932 г. братство не исчезло полностью. При поселившемся после освобождения в 1933 г. в Средней Азии архимандрите Гурии (Егорове) возникла община его духовных детей — бывших братчиков и братчиц, насчитывавшая около 20 человек. Большинство из них позднее приняло монашеский постриг8.
Избежавшие репрессий и оставшиеся в Ленинграде члены братства уже не собирались вместе и не занимались организованной религиозной деятельностью, хотя в индивидуальном порядке продолжали помогать арестованным за веру, а также обучать детей Закону Божию. Они поддерживали друг друга морально и материально, старались хранить верность братским правилам и берегли память о своих погибших в лагерях духовных отцах. Последней из мирян активных членов Алек-сандро-Невского братства, скончалась 9 ноября 1993 г. в Санкт-Петербурге Лидия Александровна Дмитриева (Мейер) —дочь руководителя религиозно-философского общества «Воскресенье» А. А. Мейера.
Существовавшие в 1920-е годы в Петрограде (Ленинграде) религиозно-философские кружки, общества и братства можно разделить на экуменическо-либеральные, стоявшие на общехристианских позициях, и церковно-славянофильские. Но и те, и
другие в религиозно-культурном отношении были оппозиционны советскому режиму и оказывали определенное влияние на общественное сознание в северной столице. Их разгром изменил духовную атмосферу в городе и в значительной степени на десятилетия прервал в нем диалог науки и религии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Шкаровский М. В. Александро-Невское братство 1918-1932 гг. СПб., 2003.
Центральный государственный архив Санкт-Петербурга. Ф. 7384. Оп. 33. Д. 2-7.
3 Архив Научно-информационного центра «Мемориал (Санкт-Петербург). Ф. Б; Информационный центр МВД Карелии, коллекция документов; Дмитриева Л. А. Воспоминания об отце. СПб., 1990. Рукопись.
4 Антонов В. В. «Воскресенье» Мейера и «воскресники» Назарова // Невский архив. Т. 4. СПб., 1999. С. 290.
5 Брачев В. С. Религиозно-мистические кружки и ордена в России. СПб., 1997. С. 89107; Конкин С. С., Конкина С. С. Михаил Бахтин. Саранск, 1993.
6 См.: Лихачев Д. С. Я вспоминаю. М., 1991.
Архив Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Ф. архивно-следственных дел. Д. П-71897.
8 См.: Митр. Иоанн (Вендланд). Митрополит Гурий (Егоров). Ярославль, 2001.
