CC BY
69
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2009. № 3
М.М. Мчедлова, канд. филос. наук, доцент кафедры сравнительной политологии РУДН; вед. науч. сотр. Центра "Религия
в современном обществе" ИС РАН
РЕЛИГИОЗНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ В РОССИИ И ЕВРОПЕ
В статье рассматриваются вопросы, связанные с ролью религии в современных социально-политических процессах в России и Европе. Особый акцент сделан на проблеме актуализации религии как основания культурно-цивилизационной идентичности, потребовавшей новых политических стратегий, прежде всего на основе принципа толерантности.
Ключевые слова: современный социально-политический процесс, религиозная идентичность, толерантность.
The article considers the questions connected with the role of religion in contemporary socio-political processes in Russia and in Europe. The main emphasis is laid on the problem of the actualization of the religion as the basis of the cultural-civilized identity, which requires political strategies, first of all on the basis of the principals of tolerance.
Key words: contemporary socio-political processes, religion identity, tolerance.
Как известно, ни одно устойчивое социокультурное образование не может существовать без религиозно-этических систем, подпитывающих культурную матрицу. Религия как глубинный фактор, более долговременный, чем политические и идеологические пристрастия, определяет наиболее устойчивые формы и основания социального устроения, его цивилизационную специфику. Сегодня, когда происходят качественная трансформация всего социально-политического континуума и глобальные сдвиги на культурно-цивилизационной карте мира, актуализировалась проблема религиозной идентичности и степени религиозности современного общества. Поэтому малоизученный в отечественном обществоведении вопрос о степени и характере воздействия религиозного самоопределения на формирование духовно-нравственных и общественно-политических ориентаций становится одним из самых злободневных вопросов, стоящих перед политической наукой.
Сегодня наблюдаются тенденция к сокращению количества практикующих верующих в странах Европы, а также внедрение в Евро пейс кое пространство больших масс людей, принадлежащих к иным культурно-религиозным ареалам. Не случайно в последнее время все чаще звучат призывы от политических деятелей в Европе
* Мчедлова Мария Мирановна, e-mail: [email protected]
(Н. Саркози) о необходимости возврата к ее христианским корням, поднимаются вопросы пересмотра некоторых положений с целью приспособления церковных канонов к новым веяниям (дискуссия о целибате или реабилитации Мартина Лютера), в общественно-идеологических дискурсах эксплуатируется проблема религиозных различий.
При постоянно возрастающей социальной и культурной роли религиозной идентичности в России трудно абстрагироваться от аналогичных процессов в других странах, на международной арене. Тем более что современные противоречивые тенденции глобализации и связанной с ней миграции привели к значительному смешению народов, тесным контактам, подчас болезненным, между различными религиями и цивилизациями. Религиозной риторикой пытаются оправдать свои действия и экстремистские силы. Поэтому любые попытки компаративного анализа рассматриваемых явлений и процессов способствуют их лучшему пониманию. Очевидно, что любые рассуждения на этот счет, тем более попытки построения определенных парадигм, их плодотворность и содержательность зависят от опоры не только на теоретические основания, но и на результаты разных форм репрезентативных конкретно-социологических исследований, особенно необходимых для освещения взглядов и предпочтений различных социокультурных общностей. Зачастую используемая в самых разнообразных политических целях, в том числе как средство манипулирования общественными настроениями и движениями и даже оправдания противоправных действий, взаимосвязь религиозного и цивили-зационного факторов заслуживает самого пристального внимания политической науки.
Современные социально-политические и экономические трансформации, как показало время, не ведут к состоянию "всеобщего благоденствия" и не приближают мир к классическому идеалу социальной справедливости. Наоборот: и на обыденном уровне, и на уровне рефлексии фиксируется углубление социального и политического неравенства между индивидами и государствами, обострение социальных противоречий, крах "государства благосостояния". Эффекты транснациональности и атопичности привели к новому "великому переселению" народов и религий, обнажив и высветив неэффективность традиционных стратегий межкультурных и межрелигиозных контактов. Появление социального класса "новых кочевников" (Ж. Аттали), не работающих, не привязанных к определенной местности и определенной ценностно-культурной матрице, навязывающих собственные стандарты поведения, находящиеся вне устоявшихся представлений и ценностей, также заставляет устойчивые социально-культурные образования искать механизмы своей выживаемости в традиционном культурном поле. Поэтому столь острое звучание приобрела сегодня проблема толерантности как основания сосуществования различных больших социальных групп.
Одна из граней толерантности — уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, форм самовыражения и проявления человеческой индивидуальности [Декларация принципов толерантности..., Статья 1]. "Если разнообразие людей, культур и народов выступает... как ценность и достоинство культуры, то толерантность представляет собой норму цивилизованного компромисса между конкурирующими культурами..., выступает условием сохранения разнообразия, своего рода исторического права на отличность, непохожесть" [Асмолов, Солдатова, Шайгерова, 2001, с. 9].
Толерантность представляется одним из характерных качеств культуры, поскольку обществу, состоящему из различных групп, свойственны разные воззрения и интересы — социальные, экономические, национальные, вероисповедные. Толерантность неизменно выступает основой их цивилизованных взаимоотношений. Особенно необходима она в России не только из-за ее специфики, но и из-за отсутствия четких идейных ориентиров, переоценки нравственных ценностей, разрушения традиционной ценностной структуры, вызывающего не только острые столкновения и дискуссии, но и недопустимую практику.
Исследование воздействия религиозности на политическую ткань России и сравнение его с аналогичными процессами в Европе позволяет раскрыть взаимоотношение консервативного и подвижного: выяснить, как степень и характер религиозного самоопределения воздействует на формирование социальных, политических, культурных и иных предпочтений и ориентаций и насколько религия помогает сохранять устойчивость в современном мире, координаты которого меняются так быстро, что даже "...указатели поставлены на колеса и имеют дурную привычку исчезать из вида, прежде чем вы успеете прочитать то, что на них написано, осмыслить прочитанное и поступить соответственно" [Бауман, 2004, с. 113—114].
По данным европейского социального исследования ценностей (Е$$-2007), проведенного в 26 странах Европы, российское общество делится примерно на две части: к последователям религии относят себя 49,1% россиян, 48,3% таковыми себя не считают.
При сравнении с количеством причисляющих себя к последователям определенных религиозных течений в странах Европы следует обратить внимание на то, что ее достаточно сложно воспринимать как нечто усредненное: в различных странах количество считающих себя последователями религии разное, при этом есть и такие, в которых подавляющее большинство считают себя верующими. Это не зависит от месторасположения страны на карте Европы или от конкретного религиозного течения. Практически все население таких стран, как Кипр (98,5%), Румыния (92,3%) и Польша (92,9%) заявляет о своей приверженности к определенному религиозному течению; чуть меньше последователей определенных конфессий в Португалии и Ирлан-
7 ВМУ, политические науки, № 3
97
дии — 86,6 и 80,4% соответственно. Наименьшее количество считающих себя последователями религии в Нидерландах (40,6%), Швеции (31,7%), Эстонии (28,4%). Россия (49,1%) по данному показателю находится между Францией, являющей наиболее длительные традиции светскости (48,8%), и Словенией (50,2%).
Причины и объяснения столь разного числа последователей религии в странах Европы могут быть весьма разнообразными: это и исторические традиции, в том числе секулярности, и национальный характер, и различные политические и идеологические перипетии. Однако очевидным представляется новое прочтение осознания себя последователем определенной религиозной традиции — как основание культурной самобытности, а не Вера как таковая. В подобном контексте на Кипре, практически полностью заявившем о своей конфессиональной принадлежности, население являет собой консолидацию на основании глубинного религиозного идентификационного параметра, столь необходимого для выживания общности в сложившемся этническом и политическом окружении. То же самое можно сказать и об Ирландии. Логично предположить, что скрепляющим общность в Польше и Румынии фактором также является религия, поскольку эти две страны на протяжении длительной истории не могут определиться со своими политическими и культурно-идентификационными ориентирами, что заставляет опираться на более устойчивое основание. Нельзя сбрасывать со счетов и национальный характер различных народов, ведь религия воздействует прежде всего на сферу общественной и индивидуальной психологии, когда от глубины и характера эмоций, степени экзальтированности зависят и форма выражения приверженности к религиозному течению, и количество последователей.
В России среди тех опрошенных, кто относит себя к какой-либо религиозной конфессии, подавляющее большинство считают себя православными христианами — 87,0% (от общего числа россиян — 42,7%). На втором месте среди наиболее распространенных в России конфессий ислам: 11,3% верующих (5,5% от числа всех опрошенных) идентифицируют себя с мусульманами. Приверженцы любой другой религии составляют менее 1% россиян. Такое положение вещей подтверждается и многолетним мониторингом Центра "Религия в современном обществе" Института социологии РАН. Однако несмотря на то, что последователи буддизма или протестантских конфессий составляют в данном опросе 0,4 и 0,2% соответственно, вряд ли стоит элиминировать из анализа особенностей религиозности в России данные когорты верующих. Это объясняется исторической ролью отмеченных религиозных традиций в структуре российского общества. Так, буддизм является доминирующий религией в трех субъектах Российской Федерации, по территориальному охвату далеко не последних, а его приверженцы живут на своих исконных территориях, в исторических ареалах бытия. Последователи протестантских конфес-
сий составляют, по данным многолетнего мониторинга ИС РАН, около 1 млн граждан России. Именно представители различных течений протестантизма являются в нашей стране наиболее сплоченными, религиозно активными, а также наиболее приверженными установкам активистской гражданской культуры.
Обращает на себя внимание также факт, что позиционирующих себя как не являющихся последователями определенных конфессий в России на 20% больше, чем тех, кто никогда не отправляет внешних атрибутов культов. Представляется важным акцентировать внимание на двух моментах. Во-первых, среди людей, не являющихся последователями определенных конфессий, также высок уровень духовных исканий: около 30% заявляют о своей сильной и даже глубокой религиозности, что свидетельствует о потребности в поиске трансцендентного основания. Во-вторых, около 1/4 части православных и мусульман (25,8 и 24,6% соответственно) считают себя скорее нерелигиозными людьми, а значит, позиционируя себя как последователей православия или ислама, они скорее обозначают свою принадлежность к той или иной культурной традиции, нежели связывают это с вопросом веры.
Таким образом, актуализация религиозной идентичности является показателем не возрастающей религиозности населения и его возврата к Вере, а скорее повышения роли устойчивых культурно-циви-лизационных характеристик в жизни индивида и общества. Обратим внимание, в частности, на то, что данное явление, когда число респондентов, заявляющих о своей принадлежности к той или иной конфессии, оказывается существенно больше числа верующих в Бога, неизменно фиксируется и опросами Центра "Религия в современном обществе" ИС РАН. Очевидно, что религиозная самоидентификация нередко определяется не столько по принадлежности к той или иной религии, сколько на основе соотнесения себя с определенной национальной культурой, образом жизни, в значительной мере сформировавшимся под воздействием данной религии ("русский, поэтому православный", "татарин, поэтому мусульманин"). Правильность подобного положения подтверждается и данными Европейского социального исследования: в России близость с людьми той же веры всегда или иногда ощущают подавляющее число респондентов, даже если они не являются последователями религии или практикующими верующими. Подобное чувство постоянно испытывает 28,8% неверующих.
Таким образом, институционализированные российские конфессии распространяют в определенной мере свое влияние на неверующую часть населения, вследствие чего граница между верующими и неверующими не является непрозрачной и незыблемой. Более того, ежегодные опросы ИС РАН стабильно показывают, что более 65% респондентов (т. е. в том числе определенная часть неверующих) признают в той или иной мере авторитет Церкви в социальных и
моральных вопросах. Не случайно во всех опросах, связанных с доверием к социальным и гражданским институтам, религиозные организации занимают лидирующее место (после Президента и армии).
В европейских странах среди последователей религии абсолютное большинство составляют христиане, подтверждая христианское основание Европейской цивилизации, причем при сохранении традиционных ареалов распространения конфессий: относящих себя к католической церкви во Франции — 84,9% в Португалии — 96,9, Испании — 94,2, Польше — 98,7, Бельгии — 90%. Протестантские течения преобладают в таких странах, как Дания, Норвегия, Швеция (до 90%). На Кипре, в России, Румынии, Украине, Эстонии большинство верующих являются последователями православной церкви (98, 83,6, 87,6, 82,4 и 63,7% соответственно).
Таким образом, можно констатировать, что сложившаяся религиозная карта Европы пока еще остается христианской. Однако современные миграционные процессы и социокультурные тренды привели к размыванию гомогенного культурно-религиозного европейского пространства, и в странах Европы наблюдаются вкрапления групп, причисляющих себя к последователям иных религиозных систем, прежде всего ислама. Так, в Бельгии их насчитывается 6%, во Франции — 8,3, в Швеции — 5,3, Швейцарии — 4,7, Великобритании — 4,4, Германии — 3,6%. Интересным представляется то, что количество мусульман выше именно в тех европейских странах, где наименьшие показатели религиозности среди традиционного населения. Это также подтверждает тезис о том, что религиозная принадлежность сегодня воспринимается скорее как стабильное идентич-ностное основание, чем приверженность к определенной совокупности догматических постулатов.
Следует подчеркнуть, что в отличие от России, где мусульмане проживают на своих исконных исторических территориях и являются неотъемной частью российской цивилизации, в Европе мусульманские анклавы представляют собой иную, пришедшую извне Большую традицию, воспринимаемую как чуждую. Этим объясняется и достаточно остро стоящая проблема нахождения способов, в том числе и политических, сосуществования различных религиозно-этических традиций, и проблема миграционных трендов, которую образно можно назвать "великим переселением народов и религий".
Миграция и отношение к иммигрантам выходит в пул основных проблем современности, видоизменяющих привычный облик этно-конфессионального баланса и вызывающих необходимость новых стратегий межкультурных контактов. Следует отметить, что в целом и в России, и в Европе отношение к иммигрантам достаточно лояльное, хотя в России более настороженное. Около 2,5% верующих считают, что иммигранты способны обогатить российскую культуру. Европа более политкорректна в оценках экономического и культурного потенциала иммигрантов, отношение европейцев к проблемам мигра-
ции можно оценить как достаточно толерантное, однако при этом практически половина из них считает, что европейская интеграция зашла слишком далеко и ее дальнейшее распространение следует тормозить.
Насколько же действенны механизмы и потенциал толерантности в подобных условиях? Специфика России как поликонфессиональной страны, в отличие от Европы, состоит в том, что на ее цивилиза-ционном фундаменте сосуществуют различные религиозные традиции и само их взаимодействие является фундаментом "общего дома" для многих народов и религий. Поэтому, принимая во внимание ту роль, которую играет религия в идентификационных процессах и в поле современной политики, для избежания деструктивных сценариев в межконфессиональных отношениях необходимым представляется обеспечение религиозной толерантности, однако политическая реальность показывает и обратные примеры.
Среди совокупности причин, вызывающих возникновение религиозных предубеждений и интолерантности, одной из приоритетных (наряду с социально-экономическими) представляется культурная и нравственная деградация, дискредитация традиционных религиозных и нравственных норм, отечественной истории и культуры, засилье примитивной массовой культуры, распространение новых религиозных движений деструктивного характера. Катализатором религиозной нетерпимости может стать и политический экстремизм, характерными чертами которого являются безответственный популизм и использование религиозной проблематики недальновидными политиками. Религиозная риторика, эксплуатирующая наиболее сильные и экзальтированные нерациональные струны общественной психологии, подмена понятий "террорист" и "мусульманин" и т.д. прямым следствием имеют распространение нетерпимости.
Для ее уменьшения и утверждения идей толерантности в многонациональной и поликонфессиональной России чрезвычайно важно задействовать миротворческий и гуманистический потенциал массовых традиционных религиозных организаций, особенно в сфере милосердия и благотворительности, а также в тех аспектах общечеловеческих гуманитарных ценностей, в которых большинство религий являются единомышленниками. Это же положение можно отнести и к Европе. Поэтому в просветительской и пропагандистской деятельности необходимо акцентировать внимание не на том, что их разделяет, а наоборот, на объединительных моментах. И здесь многое зависит от консолидирующих усилий государства, религиозных и общественных организаций и отдельных граждан, от их понимания важности многостороннего сотрудничества с различными религиозными иден-тичностями, культурными кодами, которое достигается реальным и массовым диалогом, отказом от разделения культур на развитые и отсталые, а религий — на истинные и неистинные, неполноценные. Именно выявление степени и характера воздействия религиозного
самоопределения на возможное социальное поведение в различных сферах личной, общественной, национальной, международной жизни и, как следствие, выработка целенаправленной политики позволят найти "золотую середину" в поиске эффективных политических механизмов между современными изменениями, сохранением своей устойчивости и местом в Европе и мире.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Асмолов А.Г., Солдатова Г.У., Шайгерова Л.А. О смыслах понятия "толерантность" // Век толерантности: Научно-публицистический вестник. М., 2001.
2. Бауман 3. Глобализация. Последствия для общества и человека. М.,
2004.
3. Декларация принципов толерантности. Утверждена резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО 16 ноября 1995 г.
