CC BY
10ДИСКУССИОННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ DEBATING ISSUES OF HISTORY
Реконцептуализация ремесленной мастерской в контексте малых и средних форм промышленности
©Азаренко Сергей Александрович'', ©Келлер Андрей Викторович ь
Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б.Н. Ельцина (УрФУ), г. Екатеринбург, Российская Федерация ae-mail: sergey_azarenko@mail.ru be-mail: keller26000@gmail.com
Аннотация. Реконцептуализация ремесленной мастерской (МСП) предполагает иное позиционирование ремесленных практик и знания в истории культуры и промышленности. Последняя характеризовалась сосуществованием малых, средних и крупных производств в полиморфных промышленных районах. Роль Петра заключалась в перекидывании мостика между научной революцией XVII в. и промышленной революцией XVIII в., в соединении знания научного и практического, «наук и художеств». Именно такая структура знаний проходит красной нитью через все это время. От Петра и Лейбница до Ломоносова и французских энциклопедистов. Вывод, к которому приходят авторы, заключается в значении реформ «наук и художеств» Петра I в их единстве, что способствовало соединению наук и художеств, достижению нового качества последних. Эти два феномена встретились в Академии художеств и наук для того, чтобы из обоих сложилось нечто большее — новая наука и новые технологии или «художества» на более высоком технологическом и эстетическом уровне. После нескольких десятилетий совместного существования в стенах Академии наук, они снова расходятся, чтобы развиваться уже в своих многосложных топологемах на более высоком уровне. Исследование проведено на основании методологии социальной топологии.
Ключевые слова: Петр I; Санкт-Петербург; Академия художеств и наук; ремесленные палаты; художества и науки; ученые и ремесленные мастера; ремесло; ремесленная мастерская; МСП; социальная топология.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Азаренко С. А., Келлер А. В. Реконцептуализация ремесленной мастерской в контексте малых и средних форм промышленности // История и современное мировоззрение. 2022. Т. 4. №4. С. 13-18.
The Reconceptualization of the Craft Workshop in the Context of Small and Medium-Sized Industries
©Sergey A. Azarenkoa, ©Andrei V. Kellerb
Ural Federal University the first President of Russia B. N. Yeltsin, Yekaterinburg, Russian Federation ae-mail: sergey_azarenko@mail.ru be-mail: keller26000@gmail.com
Abstract. The reconceptualization of the craft workshop (SME) suggests a different positioning of craft practices and knowledge in the history of culture and industry. Peter the Great's role was to build a bridge between the scientific revolution of the seventeenth century and the industrial revolution of the eighteenth century, and to combine scientific and practical knowledge, «sciences and
arts». The structure of knowledge was the keynote of the time, from Peter and Leibniz to Lomonosov and the French encyclopedists. The authors conclude that the «sciences and arts» reforms were significant in their unity, which contributed to the combination of sciences and arts, and helped the latter to acquire a new quality. The two phenomena converged at the Academy of Arts and Sciences for something new to emerge from both, i.e. new science and new arts, at a higher technological and aesthetic level. After that, they diverged again to develop in their polysyllabic topologems at a higher level. The study employs the methods of social topology. Key words: Peter I; St. Petersburg; Academy of Sciences; craft chambers; arts and sciences; scientists and craftsmen; craft workshop; SME; social topology.
ВВЕДЕНИЕ: ПРЕДМЕТ СОЦИАЛЬНОЙ ТОПОЛОГИИ И ИСТОРИЯ РЕМЕСЛА
История ремесла как концепта экономической истории сталкивается с проблемой «невписывания» в исторический нарратив, будь то ремесленные цехи, ремесленные палаты Академии художеств и наук или ремесленно-кустарные промыслы в горнозаводских полиморфных окружных системах, что связано с архаизацией понятий ремесла как фундаментальной основы любой культуры, и цехов, как профессиональных корпоративных организаций, в которых аккумулировались и передавались технические знания. Для преодоления сложившегося историографического умолчания необходим выход из традиционных нарративов (нового) индустриализма и смена дискурса модернизации на дискурс устойчивого развития. Понятия и методология социальной топологии, разработанные С. А. Азаренко, на которые опирается данное исследование: «бытие-в-коммуникации», «топологема», «время-пространство», «телесность» помогают вписать историю ремесла в современный научный дискурс, задавая новые смыслы и горизонты видения [Азаренко, 2014].
Предметом исследования социальной топологии не являются нации, народы, классы, социальные группы, им является отдельно взятый человек в коммуникативном взаимодействии с другими людьми, генерирующими ежемоментно свое бытие-в-коммуникации. В этой связи можно сказать, что история «имеет место и [...] это место заключено в поле антропологического измерения, в точке нахождения самого человека» [Азаренко, 2014: 109]. Именно в этой точке происходит «ревитализация» темы ремесла в традиционной историографии. При этом точечная социальная идентификация: это ремесленник, это не ремесленник — в поисках четкой социальной границы, важной для социологического или со-цио-исторического анализа, не принципиальна, а определяющими являются не «объект исследования», а ремесленные практики в различных градациях, т. е. промежуточные состояния. Изучается не субстанциализм «ремесленника» как устойчивой социальной единицы с четкой самоидентификацией, которых можно насчитать в каждом отдельном случае около 20, в категориях социальной терминологии.
Топологемы есть места социальности, бытие-в-комму-никации является определяющим процессом в развитии топологем «Академии художеств и наук» и «ремесленной мастерской», время-пространство отвечает на проблему дуализма времени физического и социального. Дуализм «исторического времени» разрешается с помощью понятия настоящего во временной и качественной плоскостях: «Быть по-настоящему в настоящем — это значит размещать прошлое в настоящем в качестве осуществленного... размещать будущее в настоящем в качестве наступающего. В этом размещении время формирует отдельного человека и связывает
людей в исторические сообщества» [Азаренко, 2018: 27-28]. Возникающая в результате опространствливания времени, телесность разрешает дуализм души и тела, охватывая все аспекты бытия человека, поле социальности означает процесс опространствливания и овременения [Азаренко, Келлер, 2021: 82-83]. Иными словами, ставится радикально под вопрос парадигма декартовского дуализма духа и материи, появившаяся ок. 400 г. до н. э. в Древней Греции, результатом которой стало появление дуализма души и тела.
В истории человечества поточные (механические, мануфактура) и штучные ремесленные (творческие) производства сосуществовали изначально, что объяснялось разными способностями индивидов, потребностями частного и государственного секторов экономики. Возникновение поточного производства связано с сильной централизованной властью и производством для царского двора и армии, что видно на примере царства Шумера и Аккада III династии Ура, ремесленных эргастириев (любое производственное помещение, в данном случае большое государственное) Древнего Рима, Византии и Египта византийского периода, ремесленного и мануфактурного производства в Московской Руси и в петровское время. Ввиду исторической специфики можно сказать, что в Московском государстве победила Русь крестьянская, земледельческая, пассивная, консервативная, полусвободная, с сильной приверженностью к автократии. Русь городская, ремесленная: активные, независимые граждане, проиграла, ввиду чего в России отсутствовал массовый городской слой технически грамотных ремесленников, способных преобразовать ремесленную промышленность на новых научных началах. Данный недостаток развития городской жизни восполнялся за счет компенсационных механизмов полиморфных ремесленных кустарно-промышленных районов сельских производителей.
Начиная с социальной теории К. Маркса, надуманная те-леологичность движения от ремесленной мастерской мастера к индустриальному гиганту инженера и поточному производству рабочего, в основе которых лежат те же ремесленные практики, приводит к побочным колатеральным потерям, становящимся опасными для целых сообществ. Современные концепции нео-индустриализации грозят снова обернуться дефицитами советской эпохи, поскольку в эти концепции развития и модернизации экономики заложена долгосрочная перспектива моногородов и депрессивных регионов с деградирующей экологией, страдающих депопуляцией и миграцией населения в более благополучные регионы страны. Историк, подобно Сталкеру, являясь проводником через опасные зоны бытия, пытается провести сообщества по относительно безопасному пути. Отклоняющиеся от него бывают смертельно наказаны. С этой целью проведем гармонизацию реальности с принципами бытия-в-коммуникации, где человеческая природа, а не только природа техники, обретет свое заслуженное
РЕКОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ РЕМЕСЛЕННОЙ МАСТЕРСКОЙ В КОНТЕКСТЕ МАЛЫХ И СРЕДНИХ ФОРМ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
место — фрики, бунтари, неизвестные сумасшедшие гении, чудаки-изобретатели «себе на уме», мастера на все руки, не способные подчиняться машинерии индустриального гиганта. Речь пойдет об историческом наследии первых ремесленников-изобретателей и их наследников в современных профессиях: ученых, механиках, техниках, технологах, материаловедах, инженерах... [История науки и техники, 2014].
ДИСКУССИЯ О МЕСТЕ РЕМЕСЛА В ЭКОНОМИКЕ И КУЛЬТУРЕ
Сложившаяся в историографии точка зрения о неуместности ремесленных или художественных палат в Академии наук как «околонаучных» и «посторонних учреждений», привело многих исследователей к убеждению, что такое совмещение было нерациональным и пагубным: как для наук, так и художеств, что «борьба за изъятие "художеств" из ведения Академии наук продолжалась более тридцати лет» [Копелевич, 1977: 56, 135; Гаврилова, 1973: 70, 73; Пронина, 1983: 29]. Данное неприятие «художеств» в Академии наук имеет глубокую и давнюю традицию, имеющую свои истоки в недооценке их значения для наук и появления новых технологий. При этом общепризнанным фактом является отставание России в темпах технического и экономического развития по сравнению с Западной Европой, что было очевидно для любого критически мыслящего и непредвзятого человека. В конце XVII в. в России около 15-20 мануфактур, действующих одновременно с несколькими десятками рабочих на каждой из них. Количество совершенно мизерное по сравнению с океаном сельской и городской ремесленной промышленности. Не удивительно, что новые заводы в железоделательной отрасли, державшейся почти исключительно на участии иностранных мануфактуристов и специалистов, находились первоначально в ведении Посольского приказа, ведавшего иностранцами, а заодно и заводами, построенными иностранцами. Начиная с Андрея Виниуса, построившего в 1637 г. первый металлургический завод. Но как в этом, так и в последующих случаях — заводы, устроенные с помощью голландских и английских мануфактурщиков и мастеров, не смогли обеспечить стабильное производство качественного железа ввиду спорадичности заказов казны и недостаточного спроса на рынке. До начала Северной войны (1700-1721) Россия покупала шведское железо, так как своего качественного не было или не хватало [Анисимов, 2009: 95-111, 248-271]. Задача преодоления этого недостатка стала форсированно решаться при Петре I, когда к Олонецкому (Северо-запад) и Каширско-Тульскому (Центр) металлургическим районам прибавился Уральский, ввиду того, «что Олонецкий район не имел чистых по сере и фосфору руд. Железо, полученное из чугуна этого района, было весьма низкого качества, так как ни с серой, ни с фосфором металлурги того времени не умели бороться. Каширско-Тульский — более древний металлургический район — в этот период уже уничтожил как свои лесные массивы, так и рудные месторождения, и приходил в упадок. Вот почему новому металлургическому району после того, как его первая продукция дала хорошие результаты при испытаниях, придавалось огромное значение» [Запарий, 2016: 97-99].
Первоначально небольшие, затем и более крупные заводы петровского времени, относились к предприятиям мануфактурного типа, так как основывались на разделении ручного труда, что значительно увеличивало их производительность. К примеру, на Сестрорецком заводе, построенном под руководством полковника Вилима де Геннина в 1721-1722 гг.,
существовали, помимо крупного производства с вододей-ствующими механизмами — молотами, кузнечными горнами и мехами («манифактуры которые водою действовать станут, а имянно, проволочная, палерные, где стволы сверлить и точить и где медные доски быть»), «манифактурные дворы, где руками работать»: «ружейные и шпажные кузницы, ложевые, замошные, ствольные»1. По такому же принципу были устроены и все остальные крупные заводы XVIII в., разделенные на так называемые «фабрики» или мастерские (в XIX в. — заводские цеха), как это было на Екатеринбургском заводе (1723), причем, кроме крупных заводов, за многими «фабриками и заводами» скрывались ремесленные и кустарные производства: «Понятие фабрики (или мануфактуры, завода) без сомнения равнозначуще понятию промышленности вообще» [Кулишер, 1922: 92, 135-136, 152-154]. Здесь еще хорошо видно соединение ремесленных ручных и крупных промышленных практик, связанных с большими вододействующи-ми механизмами. Что же касается более мелкого и среднего производства, то данный симбиоз практик широко сочетался вплоть до 1920- х гг., когда последние были в большинстве своем ликвидированы. В таких случаях мануфактуры, заводы и фабрики представляли из себя зачастую расширенные ремесленные мастерские. В полиморфных ремесленно-кустарных промышленных районах созданию крупных заводов в них способствовало наличие квалифицированных рабочих рук, как и наоборот. При закрытии заводов, мастера и квалифицированные рабочие основывали домашние мастерские.
В ХУП—ХУШ вв. между кабинетом алхимика, мастерской ремесленника или художника, ученого-экспериментатора, с подмастерьями и учениками было порой трудно установить разделяющие границы. Все это — пространства между мастерством, практикой, волшебством, магией и реальностью. Брешь индустриализма, пробитая в промышленной истории, закрыла своей односторонней дискурсивностью гигантизма и поточности весь этот многообразный, разноцветный и противоречивый мир, из которого выросли наука (научная революция), технологии (промышленная революция) и научно-технический прогресс. Для данной доиндустриальной эпохи характерна и особая структура знания, отличающаяся от современной. Теория и практика, «науки и художества» обязательно дополняли друг друга. Классическим семи свободным искусствам в западноевропейских университетах: тривий (грамматика, логика, риторика) и квадривий (арифметика, геометрия, музыка, астрономия), как правило, соответствовали «практические» предметы: философии — натурфилософия, физике — метафизика, астрономии — астрология, математике — механика, химии — алхимия и т. д. Такая ком-плементарность делала естественным для физиков (И. Ньютон — модель самодвижущейся повозки), математиков (Г.В. Лейбниц — арифмометр, Л. Эйлер — механика машин) и философов (Х. Вольф — вечный двигатель) заниматься прикладными разработками в области техники и технологий (понятий, появившихся во второй половине XVIII в.).
Согласно замыслу Лейбница и Петра I, в российской академии, в отличие от ее западных образцов, были институционально объединены теория и практика в виде «наук и художеств», находившихся в тесной семантической связи того времени: «Наука для Петра была суммой знаний, навыков, или, как он писал, "художеств"...» [Анисимов, 2022: 5]. В росписи для доклада Петру I от 14 января 1724 г. сказано:
1 См.: Законодательные акты Петра I. Редакции и проекты законов, заметки, доклады, доношения, челобитья и иностранные источники. Сборник документов. В 3 тт. / Сост. Н. А. Воскресенский. Т. II: Акты об общественных классах; Т. III: Акты о промышленности и торговле / Отв. ред. Е.В. Анисимов; предисл. и подгот. текста Д. О. Серов; археограф. предисл. А. А. Богданов. Москва: Древлехранилище, 2020. 848 с. С. 487-488.
«В Академии мастерствам, которая имеет быть, чтоб учить всех мастерств, что касается до механики, языков, пиктуры, скульптуры, архитектуры, геогметрии, прешпективы, оптики и протчих всех мастерств, кроме мелких, как сапожное и портное, и протчее тому подобное»2.
Науки, ремесла, искусства и художества составляли единый синонимический ряд, причем наибольшее распространение в петровское время получили «художества и науки» в их связке: в «науку» или «учиться наукам» (художествам и ремеслам, в школу, коллегию, гимназию, университет, академию) отдавали юношество, «художества» охватывали науки, искусства и промышленность. Более подробно историю данных понятий можно проанализировать с помощью словарей XVIII в.: Э. Вейсмана (1673, 1731, 1782); Ф. П. Поликарпова-Орлова (1704), Г. А. Полетики (1763), Ф. Гёльтергофа (1771), Словаря Академии Российской (1789-1794), словарей И. И. Срезневского (1890-1912) и В. В. Виноградова (1982). К семантике слова «художества» находим характерную формулировку происхождения ремесла в книге современника Петра I Г. Арнольда: «Dann auch alle handwercke und künste haben ihren ursprung aus der speculation und aus der theorick» («Поскольку также все ремесла и художества свое начало в рассуждении и теории берут»)3. В Московском государстве слову искусство придавались такие значения, как умение, знание; опыт, эксперимент, что указывает на его близость к ремеслу4. Именно на этот контекст указывал В. В. Виноградов, ссылаясь на лексикон петровского времени: «слово экспериенциа (лат. experientia, польск. eksperjencja) (опыт, испытание) поясняется при помощи слова искусство» [Виноградов, 1966: 14]5. Концепции, соединившей «науки и художества» в новой Академии наук, соответствовал девиз Лейбница «Theoria cum praxi», несший в себе программу нового «института развития», входившего составной частью в более глобальный проект немецкого ученого «Коллегии народного просвещения и общественного благосостояния» для введения «истинной науки», «наук и художеств» в России [Герье, 2008: 696, 767; См.: Копелевич, 1977: 32-35].
Широкий формат Академии наук, заложенный в «Проекте учреждения Академии» 1724 г., содержит кроме науки понятие художества, что соответствовало самой структуре и наполнению академии, где были представлены науки, искусства и ремесла: «Притом же бы вольные художест-вы и манифактуры, которые уже здесь заведены суть [...], от помянутого заведения пользу имели, когда им удобные машины показаны и инструменты их исправлены будут» [ПСЗ-1, 4443]. В «Проекте.», составление которого было поручено Петром лейб-медику Лаврентию Блюментросту при участии секретаря-асессора Коллегии иностранных дел Петра Курбатова и библиотекаря Ивана Шумахера6, обсуждавшемся 22 января 1724 г. на заседании Сената, и именном указе, объявленном из Сената, «Об учреждении Академии.» от 28 января того же года, с прилагавшимся к нему «Проектом.», недвусмысленно говорится о «науках и художествах», союз которых закреплен законом и скреплен подписью Петра. В том же духе А. К. Нартовым составлен по поручению Петра I «Проект о сочинении Академии Наук и разных художеств», представленный 23 сентября
2 Законодательные акты Петра I... 2020. С. 659.
3 Arnold G. Unpartheyische Kirchen- und Ketzer-Historie. Bd. 2 (T. 3/4). Frankfurt (Main), 1700. [4] Bl., 284, 848, 24 P. P. 145.
4 См.: Словарь русского языка XI—XVII вв. М.: Наука, 1979. Вып. 6. C. 266.
5 См.: Словарь Академии Российской. СПб.: При Имп. Акад. наук, 17891794; Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 9 (М) / Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. М., 1982; Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка: репринтное издание: [в 3 т.]. М.: Книга, 1989.
6 РГАДА. Ф. 1451. Оп. 1. Д. 18: Указы Петра I Сенату. 1724 г. 457 л.
1724 г., которую В. Н. Татищев назвал «Академией Наук и Ремесл»7, с дополнениями Петра I от 1 декабря 1724 г., в который царь собственноручно внес 19 художеств/ремесел/искусств. В проекте имеются следующие варианты названий и терминов: «Академия разных художеств», «корпус академических разных художеств», «императорская Академия разных художеств»8, причем свободные искусства и ремесла поставлены Петром в один ряд9.
В связи с вышесказанным можно сделать вывод, что введение цехов в России, как и «художеств» в Академии наук, являлось нововременной новацией Петра I в российских условиях, необходимой для будущего успешного промышленного и научно-технологического развития России, что в долгосрочной перспективе должно было решить проблему повышения качества российской продукции, бывшей постоянно на слуху. Об этом говорили все и неустанно, а качество упрямо не хотело приходить, поскольку этому должны были сопутствовать предпосылки, необходимые для появления этого качества — институты цехов и регулярного городского ремесла, ремесленного образования и преемственности, становления профессиональных структур и института профессий, ремесленного и технического образования, служивших предпосылками для появления новых ментальных и когнитивных структур, понятия качества как такового на новом уровне, отношения к работе и репутации. В традиционных ремеслах, за исключением царева двора, товар производился зачастую по принципу «сделать как можно дешевле, а продать как можно дороже». Но та же проблема прослеживается и сегодня, когда российская высокотехнологичная продукция, как правило, значительно дороже зарубежных аналогов, но худшего качества. Значит, где-то опять «просели» институты и упало качество.
Общее благо в петровское время, как правило, не предполагало однозначно повышения благосостояния низших социальных страт крестьянства, кустарей и ремесленников — сейчас это прежде всего интерес государства, «основанный на постоянной чрезвычайщине и силовой экспроприации» [Федюкин, Корчмина, 2014]. И все же пространственно-временная специфика сглаживала порой острые углы петровской политики. Что-то не успевало дойти до провинций, что-то доходило, но забывалось или затягивалось волокитой, несмотря на то что податная реформа помогала эффективно выкачивать средства на содержание армии и флота. А потому и среди ремесленников можно было найти «профитеров» своего времени, имевших свои излишки и избытки, новые возможности и варианты развития. При таких условиях традиционное ремесло, существовавшее под значительным прессингом государства, не могло стать одномоментно носителем новой цеховой/корпоративной культуры. Цехи, как институт с отложенным эффектом, стали по-настоящему давать отдачу лишь через 120-150 лет.
В контексте концепта ремесла судьбы Петербургской академии наук и ремесленных цехов во многом схожи. Современники пытались убедить Петра в несвоевременности и невозможности существования Академия наук как «беспочвенного» института, но довольно скоро эта точка зрения изменилась в положительную сторону, за исключением «художеств», судьба которых в академии рассматривается крайне неоднозначно, вплоть до их полного отторжения. Цехам повезло больше — российские элиты XVIII в. признава-
7 См.: Экономические записки В. Н. Татищева // Исторический архив. 1951. Т. VII. Л. 415-416.
8 Законодательные акты Петра I... С. 706-709.
9 По мнению А. И. Юхта, проект Нартова предполагал выделение из состава Академии Наук и Художеств специальной Академии Художеств [Экономические., 1951: 415-416].
РЕКОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ РЕМЕСЛЕННОЙ МАСТЕРСКОЙ В КОНТЕКСТЕ МАЛЫХ И СРЕДНИХ ФОРМ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
ли их полезность, в историографии же XIX в. сложился образ цехов как института «искусственного». По мнению историков, ремесленные цехи, как и ремесленные мастерские, были не более чем «анахронизмом» или средневековой архаикой. Порой и сегодня, словосочетания «художеств и наук» или «ремесленных» цехов» вызывают у многих исследователей когнитивный диссонанс, отторжение и практику умолчания.
Напротив, в контексте петровского времени присутствие «художеств» в названии Петербургской академии наук, изначально задумывавшейся как многопрофильный институт, было естественным и закономерным. Для Петра I, вышедшего из эпохи барокко с его универсализмом и ставшего проводником идей эпохи Просвещения, было естественным понимание глубинной связи наук и ремесел. «Самодержавный солдат и мастеровой» не был одинок в своих увлечениях ремеслами. Его венценосный предшественник был не кто иной, как Людовик XIII, выучившийся многим ремеслам. Символ эпохи Просвещения, Энциклопедия Ж. Л. д'Аламбера и Д. Дидро (т. 1-35, 1751-1780), пронизана связями науки и ремесла, что ясно декларируется в самом названии центрального по своей фундаментальности и значению издания XVIII в.: «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел».
Своеобразие российской академии по сравнению с европейскими заключалось в ярко выраженной направленности на практическую пользу наук, что диктовалось условиями российской действительности и замыслом самого царя-реформатора. Сочетание «художеств и наук», положенное в основание российской Академии, естественно вытекало из убеждения Лейбница и Петра, поскольку в XVIII понятия ремесла, художеств, искусств и наук еще тесно связаны, образуют одно большое смысловое и понятийное поле. Академия была задумана и осуществлена «как своеобразный комплекс научных, учебных и художественных учреждений. В ее ведении, кроме научных кадров и лабораторий, находились типография, книжная лавка и целый ряд художественных мастерских» [Борисова, 1973: 56-57]. Уже в первые годы ее существования в ней появились различные ремесленные мастерские и палаты: Гравировальная (1724), Инструментальная (1726): для астрономических инструментов, где изготавливаются квадранты, солнечные часы, другие особо точные приборы, Механическая, Оптическая: для изготовления пробирных весов, зажигательных линз, микроскопов, зрительных труб, зеркальных телескопов и пр., Рисовальная (1726), Токарная, Переплетная, Словолитная, Пунсонная и резного дела, Фигурная, Ландкартная, Слесарная и Столярная. Это сообщало Петербургской академии наук особую идентичность по сравнению с другими европейскими академиями [см.: Келлер, 2020].
ВЫВОДЫ
С помощью понятий социальной топологии и прежде всего ее центрального понятия бытие-в-коммуникации произведена реконцептуализация (цеховой) ремесленной мастерской и «наук и художеств» в Академии художеств и наук. Появившиеся в результате петровских реформ новые институты ремесла и науки в виде цехов и Академии художеств и наук закладывали фундамент для научно-технической и промышленной революции. Решающую роль в проведении комплексных реформ по развитию науки и промышленности сыграла личность Петра, создавшего неповторимую комбинацию из идей европейского Просвещения, из учений меркантилизма и камерализма, адаптированных к российской действительности. Введение цехов, как и основание Петербургской
академии наук, можно назвать успешными проектами Петра, перекинувшими мостик между научной революцией XVII в. и революцией промышленной в XVIII в. [Антисери, Реале, 2002: 152-154]. Поэтому новый формат Петербургской академии наук создавался Петром в виде интегрированной конструкции наук и художеств. В ремесленных мастерских при Академии наук теория проходила апробацию через практику. В трех Академиях: наук, художеств и ремесел, были совмещены учебные, научно-исследовательские и ремесленно-технические заведения, где должны были преподаваться и исследоваться различные науки/искусства/художества/ремесла. Без «Академии ремесел» не было бы сложных инструментов, макетов и моделей, без «Академии художеств» — академических изданий, иллюстраций и гравюр, без Академии наук — ни того, ни другого, ни третьего.
Науки должны были реализовываться на практике с помощью художеств, а художества совершенствоваться с помощью наук. Бытие-в-коммуникации учеников гимназии, студентов университета, профессоров академии, мастеров, учеников и подмастерьев ремесленных палат сформировало научно-практическую академическую и художественно-ремесленную промышленную топологемы, в которых социальное время-пространство локализовывало и временило планы Петра и его единомышленников, задавало тон эпохи и дух времени, пространство возможностей в границах возможного.
Комплексность замыслов развития ремесла как ключа к внедрению новых технических знаний ясно прослеживается в первые десятилетия существования Академии наук, ставшей институтом технического образования и развития технологически сложных и новых ремесел, выступавшим одновременно заказчиком редких инструментов и их поставщиком. Здесь создавалась техническая база для инструментального, часового и типографского дела, производства механических, измерительных и оптических приборов, токарных станков и станкостроения в целом [Гизе, 1978: 78]. Необходимый переход от умозрительной науки к экспериментальной осуществлялся за счет соединения академической и прикладной составляющих, послуживших основой для научно-технической революции XIX в., во многом основывающейся на достижениях, труде и навыках многих поколений ремесленников: кузнецов и слесарей, из среды которых вышли механики, инструментальные мастера и часовщики, построившие первые автоматы.
Что касается эволюции форм промышленных предприятий, то она характеризуется, в оптимальном варианте, сосуществованием и комбинацией малых, средних и крупных производств в зависимости от приоритетов и ресурсов той или иной экономики. Во всех видах производства есть свои преимущества и недостатки. Сочетание научных достижений и современной техники с массовым производством обеспечило успешную борьбу с бедностью и голодом, малое и среднее производство обеспечило массовую занятость населения, относительно безбедное существование и развитие новых технологий в высокотехнологичных фирмах с узкоспециализированным профилем и мелкосерийным или штучным производством, в декоративно-прикладном искусстве и народно-художественных промыслах. В зависимости от цели и средств осуществления экономико-технологического проекта зависел выбор тех или иных форм производства. Выражаясь языком XIX в., это были «централизованные» (массовое производство) и «рассеянные мануфактуры» (сетевое производство ИП и единоличных хозяйств — малых предприятий) или «единоличные хозяйства» (ИП и малые предприятия).
ЛИТЕРАТУРА:
1. Азаренко С.А.Топологии сообщества. Казань: Познание, 2014. 227 с.
2. Азаренко С. А. Социальное воспроизводство и топология предела // Изв. Урал. федер. ун-та. Сер 3: Общественные науки. 2018. Т. 13, № 3 (179). Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та. С. 27-37.
3. Азаренко С. А, Келлер А. В. Теоретико-методологические аспекты социальной топологии ремесла // Интеллект. Инновации. Инвестиции. 2021. № 5. С. 81-90.
4. Анисимов Е. В. Петр и рождение русской науки // Петр I и становление российской науки: Материалы международной научной конференции. Санкт-Петербург, 3-5 октября 2022 г. / отв. ред. Т.А. Базарова. СПб.: Нестор-История, 2022. С. 5-6.
5. Анисимов Е. В. Петр Великий: личность и реформы. М. и др.: Питер, 2009. 446 с.
6. Антисери Д., Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта / В переводе и под редакцией С. А. Мальцевой. СПб.: «Пневма», 2002. 688 с.
7. Борисова Е. А. О ранних проектах зданий Академии наук // Русское искусство XVIII века. Материалы и исследования: сборник / Академия наук СССР, Институт истории искусств Министерства культуры СССР; ред. Т. В. Алексеева. М.: Наука, 1973. 196 с. С. 56-65.
8. Виноградов В. В. Семнадцатитомный академический словарь современного русского литературного языка и его значение для советского языкознания // Вопросы языкознания. 1966, № 6, с. 3-26.
9. Гаврилова Е. И. Ломоносов и основание Академии художеств // Русское искусство XVIII века. Материалы и исследования: сборник / Академия наук СССР, Институт истории искусств Министерства культуры СССР; ред. Т. В. Алексеева. М.: Наука, 1973. 196 с. С. 66-75.
10. Герье В. И. Лейбниц и его век. СПб.: Наука, 2008. 807 с.
11. Гизе М. Э. Очерки истории художественного конструирования в России XVIII — начала XX века. Л., 1978.
12. Запарий В. В. Петровская модернизация и металлургия Урала (1700-1725) // Историко-экономические исследования. 2016. Т. 17, № 1. С. 95-140.
13. История науки и техники / А. В. Бармин, В. А. Дорошенко, В. В. Запарий [и др.]. 4-е издание. Екатеринбург: ФГАОУ ВО Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б.Н. Ельцина, 2014. 336 с.
14. Келлер А. В. Дг№х Petersburgensis. Ремесло Санкт-Петербурга XVIII — начала XX века (административно-законодательный и социально-экономический аспекты). СПб.: Алетейя: Независимый альянс, 2020. 627 с. (Библиотека журнала 0иае5Ш Ро55га).
15. Копелевич Ю. Х. Основание Петербургской академии наук; АН СССР, Ин-т истории естествознания и техники. Л.: Наука. Ле-нингр. отд-ние, 1977. 21 1 с.
16. Кулишер И. М. Очерк истории русской промышленности. Петроград, 1922. 156 с.
17. Пронина И. А. Декоративное искусство в Академии художеств: из истории русской художественной школы XVIII — первой половины XIX века: К 225-летию Академии Художеств СССР). М.: Изобразительное искусство, 1983. 311 с.
18. Федюкин И. И, Корчмина Е. С. Собираемость подушной подати в середине XVIII в.: к вопросу об эффективности государственного аппарата в России в исторической перспективе // Экономическая история. Ежегодник. 2031. М.: РОССПЭН, 2014. С. 89-127.
REFERENCES:
1. Azarenko S. A. Community of the body. M., 2007. 238 p.
2. Azarenko,S.A.Social reproduction and topology of the limit. Izvestiya Ural'skogo federal'nogo universiteta. Seriya 3. Obshhestvennye nauki. 2018. Vol. 13. No. 3 (179). Ekaterinburg. Pp. 27-37.
3. Azarenko S. A, Keller A. V. Theoretical and methodological aspects of the social topology of craft. Intellekt. Innovatsii. Investitsii. 2021. No 5. Pp. 81-90.
4. Anisimov E. V. Peter and the birth of Russian science. In Peter I and the formation of Russian science. St. Petersburg, October 3-5, 2022 / ed. ed. T.A. Bazarova. St. Petersburg, 2022. Pp. 5-6.
5. AnisimovE. V. Peter the Great: personality and reforms. M. et al.: Piter, 2009. 446 p.
6. Antiseri D, Reale G. Il pensiero occidentale dalle origini ad oggi. LA SCUOLA, Brescia (ITALIA), 1997.
7. Borisova E. A. On the early projects of buildings of the Academy of Sciences. Russkoe iskusstvo XVIII veka. Materialy i issledovaniya: sbornik / Akademiya nauk SSSR, Institut istorii iskusstv Ministerstva kul'tury SSSR; red. T.V. Alekseeva, 196 p. M, 1973. Pp. 56-65.
8. Vinogradov V. V. Seventeen-volume academic dictionary of the modern Russian literary language and its significance for Soviet linguistics // Problems of Linguistics. 1966, No. 6. Pp. 3-26.
9. Gavrilova E. I. Lomonosov and the Foundation of the Academy of Arts. In Russian Art of the 18th Century. Materials and research: collection / USSR Academy of Sciences, Institute of Art History of the USSR Ministry of Culture; ed. T. V. Alekseeva. M.: Nauka, 1973. 196 p. Pp. 66-75.
10. Guerrier V. I. Leibniz and his century. St. Petersburg, 2008.
11. Gize, M. E. Essays on the history of art design in Russia in the 18th — beginning 20th centuries. Leningrad, 1978.
12. Zapariy V. V. The modernization of Peter I and Ural metallurgy 17001725. Journal of Economic History & History of Economics, 2016, vol. 17, no. 1, pp. 95-140.
13. History of science and technology / A. V. Barmin, V. A. Doroshenko, V. V. Zapariy [et al.]. 4th edition. Yekaterinburg: Ural Federal University named after the first President of Russia B.N. Yeltsin, 2014. 336 p.
14. Keller A. V. Artifex Petersburgensis. Trades in St. Petersburg from the 18th to the Early 20th Centuries (administrative-legislative and socio-economic aspects): monografija. SPb., 2020. 630 p.
15. Kopelevich Yu. Kh. Foundation of the Saint Petersburg Academy of Sciences. In-t istorii estestvoznaniya i tekhniki, 211, Leningrad, 1977.
16. Kulisher I. M. Essay on the history of Russian industry. Petrograd, 1922. 156 p.
17. Pronina I. A. Decorative Arts at the Academy of Arts: From the History of the Russian Art School of the 18th — First Half of the 19th Centuries: K 225-letiyu Akademii Khudozhestv SSSR). Moscow, 1983. 311 p.
18. Fedyukin I. I., Korchmina E. S. Poll tax collection in the middle of the 18th century: on the issue of the effectiveness of the state apparatus in Russia in the historical perspective. Economic history. Yearbook. 2031. M., 2014. Pp. 89-127.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность - 95,76%.
Статья поступила в редакцию 11.11.2022, принята к публикации 01.12.2022 The article was received on 11.11.2022, accepted for publication 01.12.2022
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Азаренко Сергей Александрович, доктор философских наук, профессор, Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б.Н. Ельцина (УрФУ), г. Екатеринбург, Российская Федерация, SCOPUS ID: 57210119411; SPIN-code: 8735-8146, e-mail: sergey_azarenko@mail.ru
Келлер Андрей Викторович, доктор исторических наук, доктор философии, с.н.с., Уральский федеральный университет им. первого Президента России Б.Н. Ельцина (УрФУ), г. Екатеринбург, Российская Федерация, Researcher ID: C-5346-2016; SCOPUS ID: 54915645800; SPIN-code 7876-3930, e-mail: keller26000@gmail.com
ABOUT THE AUTHORS
Sergey A. Azarenko, Dr. Sci. (Philos.), Prof., Ural Federal University the first President of Russia B. N. Yeltsin, Yekaterinburg, Russian Federation, SCOPUS ID: 57210119411; SPIN-code: 8735-8146, e-mail: sergey_ azarenko@mail.ru
Andrei V. Keller, Dr. Sci. (Hist.), Dr. phil., Ural Federal University the first President of Russia B. N. Yeltsin, Yekaterinburg, Russian Federation, Researcher ID: C-5346-2016; SCOPUS ID: 54915645800; SPIN-code 7876-3930, e-mail: keller26000@gmail.com
