CC BY
35
С. Н. Резников
РЕКОНФИГУРАЦИЯ ГЛОБАЛЬНЫХ ЦЕПЕЙ ПОСТАВОК В УСЛОВИЯХ ИЗМЕНЕНИЯ МОДЕЛИ РОСТА РАЗВИВАЮЩИХСЯ ЭКОНОМИК
Аннотация
В статье представлено обоснование сложности современного развития цепей поставок в системе глобального товарного обмена, порождаемой изменением модели роста стран emerging markets, экономика которых сегодня активно трансформируется в сторону развития внутреннего рынка и потребления, замкнутых на внутрирегиональные поставки и кооперацию.
Ключевые слова
Цепь поставок, потребление, региональная кооперация, цепь накопления стоимости, стимулирование спроса.
2016 № 1 (53) Вестник Ростовского государственного экономического университета (РИНХ)
S. N. Reznikov
RECONFIGURATION OF GLOBAL SUPPLY CHAINS CHANGES IN MODEL OF GROWTH DEVELOPING ECONOMICS
Annotation
In article presents the rationale of the complexity of modern supply chains in the global commodity exchange generated by the change in emerging markets countries, growth model, whose economies are now actively transformed towards the development of the internal market and consumption, closed on intraregional cooperation and delivery.
Keywords
Supply chain, consumption, regional cooperation, accumulation value chain, stimulating demand.
Появление концепции декаплинга, в рамках которой был теоретически обозначен водораздел между ростом промышленно развитого Севера и бедного Юга, сегодня получает мощную фактографическую подпитку и неменьшую концептуальную подпорку со стороны теорий, которые пытаются объяснить, как будет формироваться модель роста мировой экономики в близлежащей перспективе.
Во-первых, сложности институционально-рыночной перестройки цепей накопления стоимости в развивающихся экономиках можно дифференцировать на циклические и структурные.
Во-вторых, инволюция глобализации системы мировых товарных обменов приобретает все более отчетливое эмпирическое оформление, тем самым указывая на тот факт, что модель экспортно ориентированного роста в мировой экономике в перспективе не может быть признана удовлетворительной как в стратегическом, так и в чисто экономическом отношении. Лакмусовой бумагой положительной верификации этого посыла выступил кризис 2008-2009 гг., а также современные тенденции развития экономик, которые испытывают массу сложностей в процессе сжатия экспортных рынков, на которые они оказались ориентированы.
В результате одновременного воздействия циклических и структурных факторов страны БРИКС испытали торможение экономического роста, поскольку циклический спад здесь оказался одновременно и длительным, и глубоким. В послекризисный период политика активного бюджетного и денежного стимулирования обеспечила определенный рост цен на товары сырьевого экспорта и сообщила импульс глобального роста мировому хозяйству, которое начало постепенно восстанавливаться. Однако после 2011 г. конъюнктура рынка поменялась, действие данных факторов начало ослабевать, а на рынках сырьевых товаров произошла коррекция цен в сторону их понижения.
Примечательным является тот факт, что в Китае и России замедление экономического роста носит не только циклический, но и структурный характер. Так, в Китае экспансивная политика роста посредством накопления капитала и миграции рабочей силы из сельской местности в города привела к созданию профицита промышленных мощностей и постепенному снижению отдачи от них. Исчерпание избытка рабочей силы к 2020 г. и замедление роста производительности факторов производства сформируют масштабные и фундаментальные предпосылки для будущего
существенного замедления экономического роста.
Можно констатировать, что именно на уровне макроэкономических параметров функционирования экономики и механики модели ее роста сегодня воспроизводятся условия, которые ограничивают потенциал развития отдельных экономик и в перспективе блокируют возможности масштабного то-вароснабжения глобальных экспортных рынков в результате утраты традиционных конкурентных преимуществ экономик быстроразвивающихся.
«Так, в ближайшие десятилетия будет радикально снижаться роль дешевой рабочей силы как сравнительного преимущества в мировой экономике. Между тем именно этот фактор позволил странам Восточной и Юго-Восточной Азии ворваться в круг лидеров по темпам экономического роста во второй половине ХХ в. — первом десятилетии XXI в. Постепенное повышение зарплат и завершение демографического перехода будут способствовать размыванию этих преимуществ» [2, с. 6].
Таким образом, в системе глобальных товарных обменов эмпирически вызревают новые макроэкономические детерминанты, которые априори сформируют новую модель экономического роста развивающихся экономик. Последние, вероятно, не смогут активно интегрироваться в глобальный рынок и развивать производственно-сбытовые цепочки на основе использования прежних конкурентных преимуществ.
Остальные развивающиеся экономики будут проходить иной эволюционный путь экономического и промышленного подъема, формирующийся в новых условиях масштабного сдвига к экономичным капиталоемким технологиям, что означает массовое замещение труда капиталом. Сложность данной траектории роста будет автоматически дополнена неблагоприятными институциональными условиями в наиболее трудоизбы-
точных странах, к которым можно отнести государства Африки, а также беднейшие страны Азии [9, с. 36-40].
Можно зафиксировать и теоретически развернуть два важных эмпирических следствия этого разворота в факторах и условиях трансформации глобальных цепей поставок.
1. Развитие промышленной базы, ориентированной на использование квалифицированного труда в условиях взрывного роста эффективности использования квалифицированного труда в 2020-2030 гг., может существенно изменить баланс конкурентных преимуществ в пользу экономически развитых стран. Данные страны уже проводят политику стимулирования роста экономики без роста населения, тестовой площадкой отработки модели которой сегодня выступает Япония. Следует обратить внимание на тот факт, что в основе ре-шоринга (возврат обрабатывающей промышленности в национальную экономику) сегодня лежит не столько государственная экономическая политика, сколько реальный механизм сравнительных цен, подстегивающий процесс замещения затратоемких технологий и ресурсов более экономичными. Менее динамичное развитие ресурсосберегающих и энергоэффективных технологий в ЕС, где так и не произошла революция сланцевого газа, сохранение чрезвычайно высоких затрат на рабочую силу в рамках прежней welfare state обусловили менее динамичный процесс решоринга, в котором механизм сравнительных цен срабатывает автоматически.
В настоящее время развивающиеся экономики постепенно утрачивают один из основных драйверов их экспансионистского роста на глобальных рынках, связанный со сравнительными ценовыми преимуществами. Испытав циклический и/или структурный спад, а также постепенно повышая уровень жизни населения, эти страны усиливают роль внутреннего и внутрирегиональных рынков
сбыта продукции. Так, экономика Китая становится менее эластичной к изменению объемов товарного экспорта, вклад которого в ВВП страны (включая услуги) не превышает 5 %. Основную роль в стимулировании роста страны играет инвестиционный спрос (48 %), внутреннее потребление домохозяйств (35 %), а также государственное потребление (13 %) [5, с. 42-52].
Пример Китая является весьма показательным при обосновании предпосылок перехода к новой модели реконфигурации цепей поставок развивающихся экономик (прежде всего Восточной Азии), поскольку модель роста китайской экономики с 2000-х гг. была подчеркнуто экспортно ориентированной. Она представляла собой рыночной аналог директивного перераспределения капитала в пользу корпоративного сектора экономики, реализованного в России в послевоенный период ХХ в.
Переток капитала из сферы конечного потребления в производительный сектор экономики был обеспечен политикой дешевых денежных средств, сдерживанием темпов роста заработной платы, поддержанием высокого уровня сбережений населения, государственным стимулированием процессов создания производственной инфраструктуры. Внутреннее потребление активно росло лишь в последние годы при опережающем экспорт в динамике росте импорта. Все это позволяет сделать вывод о том, что в процессе построения мощной внутренней экономики рост ВВП Китая при неумолимой значимости экспорта обеспечивался преимущественно за счет наращивания объемов внутреннего инвестиционного спроса.
Восстановление объемов торговли развивающихся стран в перспективе будет определяться рядом факторов [3, с. 317]: высокой ликвидностью, то есть быстрым наращиванием денежной базы; позитивными демографическими тенденциями; снижением реальных про-
центных ставок; не обремененными большими долгами потребителями; банковским сектором с невысоким отношением займов к ВВП. Данным критериям в наибольшей степени соответствуют пять развивающихся стран — Турция, Бразилия, Малайзия, Индия и Индонезия. Отдельные из них в силу специфики сложившегося хозяйственного комплекса активно привлекают избыточную ликвидность из-за рубежа, что отчасти становится и слабой стороной, например, Турции, которая имеет второй после США дефицит текущего счета платежного баланса (в среднем 10 % ВВП). Несмотря на замедление на внутреннем рынке в период кризиса, турецкая экономика не скатилась в рецессию благодаря экспорту в страны Ближнего Востока, уровень потребления которых оставался относительно стабильным из-за дорогой нефти.
Следует отметить такой не менее важный проблемный аспект, как устойчивость модели роста, которая обеспечивается посредством сочетания экспансионистской политики, поддерживающей экономический рост, и антикризисных стабилизационных мер. Речь идет о том, что развитые и развивающиеся экономики проводят разную внутреннюю макроэкономическую политику и опираются на различную ресурсную базу. Например, укрепляя слабые звенья экономики очередными бюджетными вливаниями, развитые страны использовали собственную финансовую основу, а развивающиеся — импортную. Однако неменьшая проблема здесь состоит в том, что затягивание данной политики чревато усилением структурных дисбалансов. Так, сегодняшний рост японской экономики на фоне относительной слабости других экономических центров развитого мира (ЕС, США) свидетельствует, прежде всего, о наличии серьезного структурного дисбаланса, обусловленного широким набором стимулирующих мер. Постепенное свертывание програм-
мы денежного стимулирования, обеспечивающей слабость иены, несет в себе серьезные риски, которые могут быть ослаблены только в процессе незамедлительного проведения структурных реформ в экономике Японии.
2. Поскольку экспортно ориентированное развитие снижает рыночную устойчивость цепей поставок, в реальной рыночной практике будет наблюдаться углубление процессов региональной интеграции и товарно-сбытовой кооперации. Формирование модели внутренне ориентированного роста экономик и/или роста, ориентированного на региональные рынки, в перспективе не является рукотворным, а обусловлено естественным ходом эволюционного развития экономик, в частности, Юго-Восточной Азии, стратегической задачей которых является отыскание оптимального баланса между экспортной ориентацией и импортоза-мещением. Сложность реализации этой двуединой задачи обусловлена ускорением процесса расширения внутреннего рынка данного региона и ростом объемов внутрирегиональной торговли. «Однако косвенные экспортные связи, охватывающие огромные потоки промежуточных товаров и капиталов, обусловливают сохранение сильной зависимости региона от спроса в развитых странах» [5, с. 44].
В контексте рассматриваемой проблематики текущей и перспективной трансформации глобальных цепей поставок с учетом изменения модели роста экономик важно отметить, что институциональное обновление цепей создания добавленной стоимости является производным от достаточно сложного процесса индустриализации отраслевого хозяйства, в рамках которой инвестиции, спрос и экспорт находятся в сложной взаимозависимости. Все эти факторы играют важную роль, например, в развитии китайской экономики, где внутренний инвестиционный спрос
формирует необходимую промышленную платформу для расширения экспорта. Вместе с тем индустриализация Поднебесной в течение последних двух десятилетий была бы невозможной в условиях сохранения автаркии, которая была снята в процессе активной либерализации внешнеэкономической деятельности, создания экспортно ориентированных производств.
В перспективе можно прогнозировать постепенное выравнивание уровней инвестиционного и потребительского спроса в ВВП КНР, в том числе за счет использования производственной базы обрабатывающей промышленности и ее постепенной переориентации на внутренний рынок. С точки зрения цепей поставок в Юго-Восточной Азии это имеет принципиальное значение с учетом монополизации товарных потоков восточноазиатских стран со стороны Китая, который может частично переориентировать их на свой внутренний рынок в процессе более активного перераспределения доходов от корпоративного сектора к потребительскому.
В качестве важного императива дальнейшей перестройки паназиатских производственно-сбытовых цепей можно отметить, что рецессия и глубина экономического спада (с точки зрения обусловливающих его причин структурного порядка) в развитых странах в перспективе не могут обеспечить стабильного и/или растущего спроса на товары восточноазиатского экспорта. Это де-факто ограничивает число вариантов надежной и экономически эффективной реконфигурации их цепей поставок, которые должны формироваться в рамках процесса дальнейшего углубления региональной экономической интеграции. Принципиальным условием последней выступает расширение емкости внутренних рынков региона, прежде всего за счет роста среднего класса, формирующего спрос на широкую ассортиментную линейку товаров и услуг. В отличие
от ЕС, продуктом интеграции промыш-ленно развивающейся Азии должна стать структура «открытого регионализма», имеющая потенциал дальнейшего глобального расширения.
С точки зрения теории логистики, формирующей когнитивную платформу современного научно-практического анализа и синтеза цепей создания добавленной стоимости в системе глобальных товарных обменов, основной вывод в результате обобщения рассмотренных выше посылов состоит в следующем. Современная и будущая конфигурация цепей поставок формируется в результате сложной институциональной эволюции производственного и торгового бизнеса, стратегия развития которого оказывается вложенной в более широкий спектр условий и факторов, определяющих потенциал и направления модели роста экономик [6, с. 6062]. В течение двух десятилетий наблюдался ряд фазовых переходов в поступательном развитии производственного бизнеса, индустриализация которого в Юго-Восточной Азии определялась формированием внутрирегиональных производственно-сбытовых цепочек. Конечный продукт последних был ориентирован на рынки богатого Севера. Кризис 2008-2009 гг. показал неустойчивость сложившейся модели, рецессия в экономически развитых странах постепенно ослабила перспективы достижения стабильных объемов сбыта в США и Европе, а инерционно довлеющие макроэкономические подвижки в экономике самой Юго-Восточной Азии постепенно девальвировали ее сравнительные конкурентные преимущества, формируя стимулы для углубления процесса регионализации товарных потоков. При всей ясности данного резюме следует подчеркнуть, что процесс формирования внутрирегионального рынка в Азии и уплотнения территориальной аллокации цепей создания добавленной стоимости не является три-
виальным. В силу эмпирически внятно обозначившегося контура будущих цепей поставок их относительно легко идентифицировать, но более трудно «прописать» модель устойчивого, сбалансированного и динамичного развития такого рынка.
Эмпирически мы показали, что процесс современной эволюции цепей поставок оказался крайне сложным и был катализирован большим числом факторов. Их одномоментное воздействие привело к относительно быстрой и, что самое главное, радикальной смене фаз развития цепей накопления стоимости. Дешевая рабочая сила и трудоемкая структура промышленных мощностей обеспечили подъем быстро-развивающихся экономик Азии. Однако сегодня выравнивание конкурентных преимуществ обнулило этот драйвер роста, стимулируя процесс ускоренной регионализации цепей поставок.
Конфигурация цепей поставок в рамках модели замкнутого (на регион) цикла работает, прежде всего, на снижение долгосрочных рисков Китая, который больше других стран включен в большую и сложную глобальную цепь поставок. В этом смысле потенциал КНР в части стимулирования внутреннего спроса, развития сферы конечного потребления и повышения доходов населения сильно ограничен. Ускоренное старение населения и сокращение рабочей силы приведут к замедлению роста китайской экономики, сокращению накоплений и росту социальных расходов. У Индии как второй крупной экономики региона имеются иные проблемы, связанные с низким уровнем образования и занятости: слабый рост этой страны является следствием длительной квазисоциалистической политики, в результате которой частный сектор оказался излишне зарегулирован и бюрократизирован. Однако большую проблему для Индии составляет асимметричное построение ее экономики,
которая опирается в основном на рост сектора капиталоемких услуг, требующего квалифицированной рабочей силы и оттого неспособного заполнить пробел в занятости.
Не разбирая детально специфику построения модели роста экономик Азии, можно выделить ее общие черты, которые с той или иной точностью воспроизводились в Японии, Южной Корее, Тайване или Китае.
Во-первых, при колоссальной ставке на экспорт важно отметить, что внутренние рынки бедных стран не способны вывести их из отсталости. Это формирует определенные ограничения в части наращивания объемов внутреннего конечного потребления, что имеет принципиальное значение. «В конце XX — начале XXI в. циклическая динамика хозяйственных величин и пропорций в Азии была связана с отставанием структуры потребления от производственной структуры при одновременной интенсификации межотраслевого взаимодействия» [8, с. 36]. Вполне очевидно, что инерционное давление этой институциональной асимметрии будет сохраняться еще долгое время. Уже один этот факт не позволяет оптимистично оценивать перспективы ускоренной перестройки цепей накопления стоимости в Азии. Надо заметить, что сегодня структура спроса и предложения в системе товароснабжения внутреннего рынка стран Азии характеризуется его существенной диффузией: множество дробных групп разноукладных поставщиков и продавцов не является консолидированным, а сами они не имеют значимой в маркетинговом отношении доли рынка.
Во-вторых, высокая динамика экономического роста этих стран была обеспечена за счет экстремального повышения доли инвестиций в ВПП при одновременном снижении уровня потребления, то есть рост экспортно ориентированных производств был обеспечен за счет сжатия внутреннего потребления.
В-третьих, гибкий рынок труда при традиционно высокой трудовой культуре азиатских стран обеспечил возможность экстенсивного роста, особенно на этапе превалирования трудоемких обрабатывающих производств.
Отсюда возникает вопрос о том, насколько реальной является переориентация промышленной базы цепей создания стоимости на внутренние и внутрирегиональные рынки Юго-Восточной Азии. Следует обратить внимание на тот факт, что перестройка цепей накопления стоимости должна происходить в рамках решения двуединой задачи переориентации на внутренние потребительские рынки и сохранения приемлемой динамики роста промышленного производства.
Внутренние рынки региона должны адсорбировать именно растущий объем производства готовой продукции, что является крайне сложным. «В сравнительно бедных странах спрос мал и неинтересен в том смысле, что спектр потребляемых продуктов органичен и может или не может достаточно хорошо соответствовать продукции, которую эти страны производят сравнительно успешно» [10, с. 87].
Изначально индустриализация Азии не была ориентирована на решение данной задачи: на первое место вышел экспорт. Сегодня же существуют серьезные институциональные и макроэкономические факторы, препятствующие ускоренной инверсии экспортно ориентированных цепей создания добавленной стоимости. Так, в Китае накопления домохозяйств в перспективе не смогут поддерживать быстрый экономический рост, что означает необходимость проведения более глубоких структурных реформ, включая легализацию рынка корпоративных заимствований, предложение на котором сегодня характеризуется высокорисковыми инвестициями и выходит за рамки законодательного поля. Запредельный рост
объемов теневого банкинга в Китае позволяет провести тревожную параллель с рынком субстандартной ипотеки в США, что означает необходимость в незамедлительном установлении контроля над этим рынком. Высокую динамику роста крайне сложно поддерживать экономически развитой Японии, для которой по-прежнему острыми остаются проблемы старения населения, не покидающей страну дефляции и нулевых ставок, стремительный рост внутреннего и внешнего долга. В системе внутрирегиональной торговли между КНР и странами Юго-Восточной Азии происходит устойчивое снижение доли Японии (а также США и ЕС). Это формирует риски дестабилизации внутрирегиональных цепей со стороны Страны восходящего солнца, роль которой в создании трансграничных производственных сетей и технологических цепей по-прежнему велика.
Помимо этого важно отметить сохраняющуюся зависимость региона не только от рынков сбыта в странах богатого Севера, но и импорта технологий, трансферта промышленных инноваций. В развивающихся экономиках сохраняется опасный дисбаланс расходов и сбережений, имеет место неравномерное распределение сырьевых энергетических ресурсов. Финансовые рынки ряда стран региона остаются неустойчивыми по причине перепада конъюнктуры мирового фондового рынка, а также риска потери контроля над крупными потоками краткосрочных капиталов. В силу высокой динамики роста приток спекулятивных капиталов в быстроразвивающиеся экономики стимулирует рост курса национальной валюты, снижая конкурентоспособность экспорта и усиливая инфляционное давление, что автоматически приводит к образованию пузырей на фондовом рынке. На протяжении длительного времени азиатские экономики занижали обменный курс через ускоренное накопление валютных резер-
вов, которое становилось важным макроэкономическим компонентом общей стратегии экспортно ориентированного роста. «Такой была стратегия Японии, Кореи, Тайваня и Сингапура несколько десятилетий назад, когда они еще были «бедными» и догоняли развитые страны; такова в последние десятилетия стратегия государств Юго-Восточной Азии, которые поддерживают валютный курс на уровне 20-40 % ППС (Китай ниже всех, около 20 % ППС)» [4, с. 132].
Переориентация производственной инфраструктуры на региональные рынки сбыта будет представлять собой экспортную модель развития в рамках преференциальных торговых соглашений в формате единой интеграционной группировки. С другой стороны, возникает вопрос относительно того, каким образом будет происходить трансформация некогда профицитных торговых балансов и насколько активным окажется приток иностранного капитала.
Библиографический список
1. Альбеков, А., Резников, С. Глобализация vs регионализация современных цепей поставок : моногр. — Ростов н/Д : ИПК РГЭУ (РИНХ), 2014.
2. Афонцев, А. Мировая экономика в поисках новой модели роста // Мировая экономика и международные экономические отношения. — 2014. — № 2.
3. Молдин, Д., Теппер, Д. Развязка. Конец долгового суперцикла и его последствия : пер. с англ. — М. : Манн, Иванов и Фербер, 2013.
4. Попов, В. Стратегии экономического развития. — М. : изд. дом Высшей школы экономики, 2011.
5. Потапов, М. Состояние и перспективы экономического развития Восточной Азии // Мировая экономика и международные экономические отношения. — 2014. — № 1.
6. Резников, С. «Производство» и «оборот» финансов: проблема дивер-
генции материальных и финансовых потоков в базовых экономических процессах // Интеграл. — 2012. — № 6 (68).
7. Резников, С. Эволюционные особенности развития цепей создания добавленной стоимости: сравнительный анализ // Вестник Ростовского государственного экономического университета (РИНХ). — 2015. — № 2 (50).
8. Рынок и социальные проблемы: Восток — Россия : сб. ст. — М. : ИВ РАН, Центр стратегической конъюнктуры, 2013.
9. Сибрук, Дж. Мировая бедность : пер. с англ. —М. : Книговек, 2014.
10. Спенс, М. Следующая конвергенция: будущее экономического роста в мире, живущем на разных скоростях: пер. с англ.; под ред. О. Филаточевой. — М. : изд-во Института Гайдара, 2013.
Bibliographic list
1. Albekov, A., Reznikov, S. Globalization and regionalization of modern supply chains: monograph. — Rostov-on-Don: PPC of RSUE (RINH), 2014.
2. Afontsev, A. World economy is in search of a new growth model // World economy and international economic relations. — 2014. — № 2.
3. Maul din, D., Tepper, D. Isolation. End of Debt Supercycle and its consequences. — M. : Mann, Ivanov and Ferber, 2013.
4. Popov, V. Strategy of economic development. — M. : Publishing house of Higher School of Economics, 2011.
5. Potapov, M. Condition and prospects of economic development in East Asia // World economy and international economic relations. — 2014. — № 1.
6. Reznikov, S. «Production» and «turnover» of finance: problem of the divergence of material and financial flows in the underlying economic processes // Integral. — 2012. — № 6 (68).
7. Reznikov, S. Evolutionary features of the development chain added value: a comparative analysis // Vestnik of Rostov state university of economics (RINH). — 2015. — № 2 (50).
8. Market and social problems: East — Russia : comp. — M. : Institute of oriental studies, Center for strategic study, 2013.
9. Seabrook, J. World poverty. — M. : Knigovek, 2014.
10. Spence, M. Next convergence: future economic growth in the world, living at different speeds / ed. by O. Filatocheva. — M. : Publishing house of Gaidar Institute, 2013.
