CC BY
181
Регламентация статуса потерпевшего и его представителя в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г.
Аннотация. В статье анализируются различия в процессуальном положении лица, пострадавшего от преступления, по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. в зависимости от его конкретного процессуального статуса — частного обвинителя; гражданского истца; лица, принесшего жалобу; собственно потерпевшего. И если в первых двух случаях пострадавший признавался стороной по делу и наделялся широкими процессуальными правами для отстаивания своих интересов, то в остальных имел лишь крайне ограниченные процессуальные возможности, в связи с чем в юридической литературе постоянно ставился вопрос о значительном расширении процессуальных полномочий потерпевшего. Предложенные в статье выводы основываются как на положениях самого Устава, так и на анализе точек зрения, высказанных видными процессуалистами того времени, а равно на широком охвате судебной практики в виде решений Сената по конкретным уголовным делам. Нормы Устава уголовного судопроизводства 1864 г. в части, регламентирующей процессуальное положение потерпевшего и его представителя, не отличались стройностью, завершенностью и внутренней логикой. Существенные пробелы в правовом регулировании, многочисленные нестыковки и явные противоречия в законодательстве приводили к непоследовательности судебной и следственной практики, серьезному ущемлению прав потерпевших при производстве по уголовным делам. Вместе с тем допуск в широких пределах частного обвинения, наделение частного обвинителя, равно как и гражданского истца, правами стороны в процессе, предоставленное им право иметь представителей открыли совершенно новые возможности для защиты прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступления. Ключевые слова: Устав уголовного судопроизводства, процессуальный статус, потерпевший, частный обвинитель, гражданский истец, лицо, принесшее жалобу, представитель, сторона, состязательность, уголовное преследование.
Великая судебная реформа 1864 г. открыла совершенно новую эпоху в истории российского права. В области уголовного судопроизводства реформа, твердо следуя намеченной цели — «правосудие для народа и, по возможности, посредством народа», ознаменовала собой поворот от порядка полицейского к порядку правовому. Гласность суда, состязательность, устранение формальной теории доказательств, отделение судебной власти от административной, выборный мировой суд, причем всесословный, присяжные заседатели, адвокатура — все эти принципы и институты подняли судебную власть на ту высоту, которую она никогда не знала прежде и долго еще не будет знать в последующем. Судебные Уставы 1864 г. были и до сих пор остаются «замечательнейшим памятником нашего законодательства, одним из самых ценных украшений великого освободительного царствования, памятником, утвердившим в нашей жизни драгоценные ростки законности и правды!»1.
К несомненным достоинствам Устава уголовного судопроизводства (далее — УУС) по сравнению с ранее действовавшим законодательством следует отнести и допуск участия частных лиц в обвинении по уголовным делам. Речь идет о потерпевших, причем в УУС впервые был употреблен сам этот термин2.
Оговоримся, что единого процессуального статуса потерпевшего УУС не знал. Закон предусматривал различный объем процессуальных прав для лиц, пострадавших от преступления, в зависимости от того, в каком качестве они выступали по конкретному делу. Так, пострадавшие могли участвовать в деле как частные обвинители или гражданские истцы — и тогда они имели широкие процессуальные права стороны (или по принятой в УУС терминологии — «лиц, участвующих
1 Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. СПб. 1996. С. 45.
2 Отметим, однако, что УУС не придерживается какой-
либо строгой терминологии в отношении этой категории
лиц. Они именуются и «потерпевшими от преступления
лицами» (напр., ст. 3, 5, 6, 5282 УУС), и «потерпевшими вред и убытки» (напр., ст. 42, 43, 48), и «обиженными» (напр., ст. 16, 20).
© Юношев Станислав Викторович
* Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Самарского государственного университета. [svyunoshev@gmail.com]
443011, Россия, Самара, ул. Академика Павлова, д. 1.
в деле»). В противном случае за такими лицами признавались лишь отдельные процессуальные права в качестве лиц, принесших жалобу или же собственно потерпевших. В этой связи видный процессуалист В. Случевский отмечал, что «понятие потерпевшего не будет понятием тождественным, неизменным, а наоборот — будет расширяться или ограничиваться применительно к той процессуальной роли, которая на потерпевшего возлагается Уставом»3.
В наиболее полном объеме потерпевший наделялся процессуальными правами в том случае, когда он выступал в качестве частного обвинителя. Согласно закону (ст. 3 УУС), по уголовным делам, подсудным мировым судьям, к уголовному преследованию призывались все частные лица, потерпевшие от преступных действий. Таким образом, в мировых судах, а равно в судебно-административных органах, все без исключения потерпевшие наделялись статусом частного обвинителя. Более того, никакие иные лица, кроме потерпевших, частными обвинителями быть не могли. По делам, подсудным общим (окружным) судам, частное обвинение ограничивалось только теми делами, которые возбуждались не иначе, как по жалобе потерпевшего, и могли быть прекращены за примирением (ст. 5 УУС), то есть делами частного обвинения. По всем иным категориям дел потерпевшие как таковые в обвинении никакого участия не принимали и могли выступить в уголовном процессе только в качестве гражданских истцов (ст. 6 УУС). Как разъяснил в этой связи Сенат, «во всех уголовных делах, производимых в общих судебных местах по обвинительным актам прокурорского надзора, потерпевшее лицо может принять участие в деле в качестве стороны только под условием предъявления гражданского иска, так как по этим делам обличение обвиняемого в уголовном преступлении возлагается исключительно на лицо прокурорского надзора»4.
Как уже указывалось, частный обвинитель признавался стороной по делу. Причем Устав уголовного судопроизводства, в отличие от действующего тогда уголовно-процессуального законодательства стран континентальной Европы5, признавал частное обвинение только в форме
главного, то есть такого, которое устраняет государственные органы уголовного преследования6 и зависит от начала до конца от частного усмотрения. Частный обвинитель, по характеристике И.Я. Фойницкого, был «полным господином процесса...»7. Он был вправе предъявить или не предъявлять обвинение; он указывал пределы судебного разбирательства, которому подлежало лишь то, что указывалось в жалобе; суд ограничивался только теми доказательствами, которые он представлял (ст. 104 УУС); он мог прекратить производство по делу отказом от обвинения — явным (то есть ясно выраженным) и неявным (в случае неявки в судебное заседание); он мог примириться с обвиняемым. Кроме того, частный обвинитель имел широкие процессуальные полномочия по отводу мирового судьи или присяжных заседателей, представлению и исследованию доказательств, обжалованию действий и приговоров суда8.
Вне круга дел частного обвинения потерпевший, согласно действующему тогда законодательству, лишался функции обвинения, однако это не означало, что он вообще был лишен каких-либо процессуальных прав, даже если им и не заявлялся гражданский иск. УУС предоставил непосредственно потерпевшему весьма ограниченные процессуальные права, такие как право приносить жалобы на определение окружного суда о прекращении предварительного следствия (ст. 5282)9 или право отвода судей или прокурора (ст. 599, 609). Однако помимо этого УУС знал такую специфическую процессуальную фигуру как лицо, принесшее жалобу (жалобщик). И вот как раз с этой фигурой, на наш взгляд, и были связаны наиболее оживленные дискуссии в юридической литературе тех лет о процессуальном статусе потерпевшего.
3 Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство — судопроизводство. Изд. 3-е. СПб., 1910. С. 448.
4 Решение Уголовного кассационного департамента Сената № 575 за 1868 г. по делу Салтыкова. См.: Нестеров В.П. Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. со всеми узаконениями и распоряжениями Правительства и кассационными решениями департаментов Правительствующего Сената. Устав уголовного судопроизводства. М., 1878. С. 4.
5 О законодательстве этих стран по данному вопросу см. подробнее: Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С. 31; Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство: пособие к лекциям. Томск, 1913. С. 253.
6 Сенат неоднократно обращал внимание, что «допущение прокурорского надзора к участию в производстве дела, подлежащего разрешению в порядке частного обвинения... составляет существенное нарушение, влекущее за собой отмену всего производства» — решение Уголовного кассационного департамента Сената №88 за 1868 г. по делу Зарина, а также решения №1653 за 1870 г. по делу Сливца и №29 за 1878 г. по делу Инякиной. См.: Щегловитов С.Г. Судебные Уставы императора Александра Второго с законодательными мотивами и разъяснениями. Устав уголовного судопроизводства. СПб., 1907. С. 5-6.
7 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С. 31.
8 Исчерпывающий перечень процессуальных прав частного обвинителя см.: Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по Судебным Уставам 1864 г. Теоретическое и практическое руководство. Ч. 1. СПб., 1866. С. 185-189.
9 Данное право было предоставлено потерпевшему законом от 3 мая 1883 г. В этой связи в литературе отмечалось,
что закон, не признавая потерпевшего стороной по делу, наделил его одним из существенных прав стороны. См.:
Тимановский А. Судебные Уставы императора Александра Второго с толкованиями, извлеченными из отечественной
юридической литературы. М., 1885. С. 457.
С.В. Юношев
Жалобщик — это не любое лицо, обратившееся с заявлением о совершенном преступлении в соответствующие органы, а исключительно потерпевший, подавший такое заявление (ст. 301 УУС)10. Поэтому, говоря о лицах, принесших жалобу, закон имел в виду именно потерпевших. Интересно отметить, что их жалоба признавалась достаточным основанием для возбуждения уголовного дела и производства предварительного следствия, и согласно ст. 303 УУС «ни суд, следователь, ни прокурор не могут отказать в том лицу, потерпевшему от преступления или проступка». В Объяснительной записке к проекту Учреждения судебных мест 1863 г. такой подход объяснялся следующим образом: «судебный следователь не может отказать лицу, потерпевшему от преступления в исследовании его жалобы как имеющей свойство судебного иска»11.
Согласно закону (ст. 5, 6 УУС) жалобщик в отличие от частного обвинителя и гражданского истца не признавался «лицом, участвующим в деле» (то есть стороной в процессе), а наделение его некоторыми процессуальными правами было вызвано главным образом тем обстоятельством, что закон предусматривал для него ответственность за «взыскание вреда и убытков, причиненных подсудимому неосновательным привлечением к делу» (ст. 780—781 УУС). Естественно, устанавливая такую ответственность, необходимо было предоставить жалобщику определенную возможность защищать свои права, что и было сделано12. УУС предоставлял «принесшему жалобу» следующие процессуальные права на предварительном следствии: 1) выставлять своих свидетелей; 2) присутствовать при всех следственных действиях и предлагать, с разрешения следователя, вопросы обвиняемому и свидетелям; 3) представлять в подкрепление своей жалобы доказательства; 4) требовать за свой счет выдачи копий со всех протоколов и постановлений (ст. 304 УУС); 5) просить о принятии мер к обеспечению отыскиваемого им вознаграждения (ст. 305 УУС). Как мы видим, процессуальный статус потерпевшего в тот период включал ряд положений, неизвестных современному уголовно-процессуальному законодательству.
В связи с наделением лица, принесшего жалобу, названными процессуальными полномочиями в юридической литературе того времени активно дискутировался вопрос — каким образом следует подходить к объему данного понятия, а именно, подпадают ли под это понятие вообще все потерпевшие или же только те из них, что
выступают в качестве частных обвинителей и заявившие гражданский иск? Подавляющее большинство процессуалистов, принявших участие в дискуссии, высказались в смысле распространения положений ст. 304 УУС на всех потерпевших, принесших жалобу13.
Однако имели место и противоположные суждения. Так, А.П. Чебышев-Дмитриев и П.В. Мака-линский ограничивали сферу применения ст. 304 УУС только частными обвинителями и гражданскими истцами, видя в более широком толковании этой статьи нарушение обвинительного начала, требующего равенства сторон14.
Сторонники широкой трактовки ст. 304 УУС не соглашались с этими доводами, справедливо, на наш взгляд, обращая внимание на следующее: во-первых, на стадии предварительного следствия закон не допускал участия сторон, поэтому и говорить о какой-то идее их равенства не приходится, а во-вторых, из буквального текста ст. 304 УУС с очевидностью следует, что процессуальные права предоставляются лицу, принесшему жалобу, безотносительно к тому, предъявил ли он гражданский иск или нет.
Однако А.П. Чебышев-Дмитриев в подтверждение своей точки зрения ссылался дополнительно и на ст. 305 УУС, предоставляющую лицу, принесшему жалобу, право просить о принятии мер к обеспечению своего вознаграждения, из чего им делался вывод, что данная статья «очевидно разумеет под этими словами гражданского истца»15. Однако и этот аргумент убедительно опровергался оппонентами. Так, И.Г. Щегловитов писал: «понятие потерпевшего обнимает собою гражданского истца и неудивительно, что при перечислении прав приводятся в законе и права гражданского истца»16.
Ряд авторов, высказавшихся в рамках этой дискуссии, кроме того, обратили внимание на неудачную редакцию ст. 304 УУС, которая без всякой на то надобности ограничивала предоставление потерпевшему процессуальных прав условием принесения им жалобы. В этой связи К. Кессель отмечал, что ограничительное толкование ст. 304 является напрасным стеснением и что правами, указанными этой статьей, могут пользоваться не только гражданские истцы,
10 Решение Уголовного кассационного департамента Сената № 308 за 1868 г. по делу Федосеева. См.: Щегловитов С.Г. Указ. соч. С. 332.
11 Цит. по: Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С. 5.
12 См.: Квачевский А. Указ. соч. Ч. 1. С. 194-195.
13 См., напр.: Квачевский А. Указ. соч. Ч. 1. С. 194-195; Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С. 395-396; Щегловитов И. Вопросы текущей следственной практики // Журнал гражданского и уголовного права. 1888. №5. С. 60-63; Кессель К. Следственная практика // Юридический вестник. 1882. Июнь. С. 322-333.
14 См.: Чебышев-Дмитриев А.П. Русское уголовное судопроизводство по Судебным Уставам 20 ноября 1864 г. СПб., 1875. С. 432; Макалинский П.В. Практическое руководство для судебных следователей, состоящих при окружных судах. Ч. 2. СПб., 1881. С. 196.
15 Чебышев-Дмитриев А.П. Указ. соч. С. 432.
16 Щегловитов И. Указ. соч. С. 61.
частные обвинители и лица, по жалобе которых возбуждено следствие, но и вообще всякое потерпевшее лицо17. Такого же мнения придерживался и И.Г. Щегловитов18.
К сожалению, несмотря на практически единодушное мнение теоретиков, что процессуальные права, предусмотренные ст. 304 УУС, должны принадлежать всем потерпевшим, следственная практика понимала эту статью крайне узко, распространяя ее действие только на частных обвинителей и гражданских истцов19.
Таким образом, процессуальные возможности, имеющиеся в распоряжении потерпевшего, были крайне ограничены. Однако в юридической литературе того времени отмечалось, что недопущение потерпевших к обвинению в общих судах отчасти компенсировалось их правом выступать в качестве гражданских истцов. И.Я. Фойницкий по этому поводу писал: «пока доступ к уголовному суду частным лицам в качестве обвинителей стеснен, институт гражданского иска представляется необходимым коррективом. Им значительно облегчается процессуальное положение потерпевшего и ускоряется удовлетворение его требований»20.
Действительно, гражданский истец признавался стороной по делу и имел широкий круг процессуальных полномочий, которые, однако, ограничивались интересами гражданского иска21.
Между тем в литературе подчеркивалось принципиальное различие между такими субъектами процессуальной деятельности как потерпевший и гражданский истец. В.К. Случевский указывал, что «основания, по которым потерпевший выступает по делу... заключаются в тех фактах, которые входят в состав данного преступления, совершенно независимо от того, послужили эти факты причиною причиненного ему ущерба. Совершенно иная цель и иные основания деятельности существуют у гражданского истца. Гражданский истец предъявляет свой иск в видах поддержания частно-правовых, а не публично-правовых интересов, с целью возмещения причиненного преступлением ущерба. Основанием предъявления гражданского иска могут служить не только факты, входящие в состав данного преступления, но и факты вне этого состава лежащие, лишь бы они были соединены с ним непосредственной причинною связью»22.
Имея это в виду, многие ученые-процессуалисты высказались за наделение потерпевшего правами участвующего в деле лица, то есть стороны, с
17 См.: Кессель К. Указ. соч. С. 328.
18 См.: Щегловитов И. Указ. соч. С. 62-63.
19 См.: Там же. С. 61.
20 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С. 75-76.
21 Перечень процессуальных прав гражданского истца см.: Квачевский А. Указ. соч. С. 205-208.
22 Случевский В. Указ. соч. С. 447.
соответствующим широким кругом процессуальных полномочий. Так, С.И. Викторский отмечал: «часто для лиц так или иначе пострадавших от преступления... очень важен исход дела и со стороны их является очень естественное желание не ограничиться одним возбуждением преследования, но и участвовать в процессе в качестве стороны...»23. А. Квачевский полагал, что «допущение частных лиц к преследованию преступлений, посягающих на общее благо, необходимо для развития общества и его самодеятельности»24.
Эти предложения не остались не услышанными правительством. Работавшая в 1894—1899 гг. Комиссия при Министерстве юстиции по пересмотру судебного законодательства выработала проект новой редакции УУС, причем, как отмечалось в Объяснительной записке к проекту, «сущность главнейших изменений нашего уголовного процесса, предложенных в проекте... сводится... к расширению участия лиц, пострадавших от преступного деяния, в уголовном процессе.»25. Проект, в частности, вводил дополнительное частное обвинение по делам, подсудным общим судам, существенно расширив при этом права потерпевшего на участие в деле. Потерпевший должен был действовать в процессе совместно с государственным обвинителем, не устраняя, а дополняя его26. При этом Комиссия исходила из следующего: «Что касается способа, которым могут быть удовлетворены в процессе интересы потерпевшего. то лучшим, по мнению Комиссии, является допущение лиц, от преступления пострадавших, в качестве обвинителей наряду с прокуратурой.»27. Потерпевшему предполагалось в этой связи предоставить право обжаловать приговор независимо от прокурора28. Но разработанный проект так и не стал законом.
Не менее сложной проблемой для исследования представляется и вопрос о процессуальном положении представителя потерпевшего по Судебным Уставам 1864 г. или, следуя терминологии УУС, его поверенного. Сам закон крайне скуп в регламентации участия представителей в уголовном судопроизводстве и фактически ограничивается указанием на право действовать через поверенных тем потерпевшим, что выступают в качестве частных обвинителей (ст. 43, 90, 156 и др.) или гражданских истцов (ст. 90). Кроме того, УУС вообще
23 Викторский С.И. Русский уголовный процесс. М., 1911. С. 162.
24 Квачевский А. Указ. соч. С. 175.
25 Объяснительная записка к проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства. СПб.: Сенатская тип., 1900. Т. 1. Общие положения и подсудность. С. V.
26 См.: Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 1. С. 48; Т. 2. С. 30, 78.
27 Объяснительная записка к проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства. Т. 1. С. 13.
28 См.: Полянский Н.Н. Процессуальные права потерпевшего // Сов. гос. и право. 1940. №12. С. 68.
С.В. Юношев
не регламентировал такие существенные моменты как вопрос о том, кто мог выступать поверенным, его процессуальные права и обязанности, правила допуска представителя к участию в деле, отсылая правоприменителей к соответствующим нормам Устава гражданского судопроизводства (ст. 44 УУС)29.
Как уже указывалось, потерпевший, если он не имел статуса частного обвинителя или гражданского истца, наделялся крайне незначительными процессуальными полномочиями, к каковым право иметь представителя не относилось. Вместе с тем, не было ясности и в вопросе о том, могут ли пользоваться услугами поверенного частные обвинители и гражданские истцы на стадии предварительного следствия. При фактически полном умолчании на сей счет самих Уставов, в теории этот вопрос решался положительно. Так, А. Квачевский, перечисляя процессуальные права гражданского истца, писал о его праве «присутствовать при всех следственных действиях лично или через поверенного»30. П.В. Макалин-ский также полагал, что нет никаких оснований отказывать в праве иметь представителя на предварительном следствии ни гражданскому истцу, ни частному обвинителю31. Между тем, Сенат, как высшая судебная инстанция империи, дал по этому вопросу иные разъяснения. Сенат высказался против участия на предварительном следствии поверенных гражданских истцов32, в то же время допустив на этой стадии в широком объеме представительство частных обвинителей33.
Доводы Сената в обоснование своего решения сводились в основном к следующему:
1) среди прав, предоставленных потерпевшему и гражданскому истцу ст. 304—305 УУС, не указано право пользоваться услугами поверенного34;
2) имеющееся опасение, что допуск представительства гражданского истца создаст для обвиняемого, не имеющего во время производства предварительного следствия защитника, двух обвинителей и тем нарушит его права35. Что же касается
29 Законом от 25 мая 1874 г. ст. 44 УУС была изложена в новой редакции с обозначением круга лиц, имеющих право выступать в качестве поверенных по уголовным делам. По всем другим вопросам представительства осталась ссылка на нормы Устава гражданского судопроизводства. См.: Пальховский А.М. О праве представительства на суде: Исследование. М., 1876. С. 9-17.
30 См.: Квачевский А. Указ. соч. С. 206.
31 См.: Макалинский П.В. Указ. соч. С. 200-201.
32 Решение Уголовного кассационного департамента Сената №11 за 1884 г. по общему вопросу. См.: Щегловитов С.Г. Указ. соч. С. 331.
33 Решение Уголовного кассационного департамента Сената №59 за 1892 г. по делу Иегера. См.: Щегловитов С.Г. Указ. соч. С. 332.
34 См.: Российское законодательство Х-ХХ вв.: в 9 т. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С. 297.
35 См.: Случевский В. Указ. соч. С. 449.
положительного решения вопроса о возможности участия представителя частного обвинителя на предварительном следствии, то Сенат исходил из того, что «частному обвинителю в известном отношении закон предоставил охрану общественного порядка, поколебленного учиненным преступным деянием»36.
Решение Сената в части ущемления прав гражданских истцов на представительство их интересов на стадии предварительного следствия подверглось весьма жесткой критике в юридической литературе. Так, И.Г. Щегловитов писал, что этим решением «вовсе не облегчается положение обвиняемого, а только затрудняется положение потерпевшего»37. А И.Я. Фойницкий высказал, на наш взгляд, просто блестящую мысль, что из опасения «неравенства сторон можно заключить лишь о необходимости соответственного расширения прав обвиняемого, а не наоборот»38. Кроме того, по делам частного обвинения потерпевший согласно закону во всех случаях наделялся статусом частного обвинителя, даже если при этом им и был заявлен гражданский иск. В таком случае получалось, что по делам частного обвинения поверенные гражданских истцов допускались к участию в деле на предварительном следствии, а по делам публичного обвинения они от такого участия были отстранены. Как справедливо отмечал И.Г. Щегловитов: «Мотивы, приведенные Сенатом в указанном решении, проникнуты значительной искусственностью»39.
Таким образом, приходится констатировать, что нормы УУС 1864 г. в части, регламентирующей процессуальное положение потерпевшего и его представителя, не отличались стройностью, завершенностью и внутренней логикой. Существенные пробелы в правовом регулировании, многочисленные нестыковки и явные противоречия в законодательстве приводили к непоследовательности судебной и следственной практики, серьезному ущемлению прав потерпевших при производстве по уголовным делам.
Вместе с тем нельзя не видеть и того огромного шага вперед, который был сделан Судебными Уставами на пути укрепления процессуального положения потерпевшего и его представителя по сравнению с дореформенным законодательством. Допуск в широких пределах частного обвинения, наделение частного обвинителя, равно как и гражданского истца, правами стороны в процессе, предоставленное им право иметь представителей открыли совершенно новые, ранее невиданные, возможности для защиты прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступления.
36 Там же.
37 См.: Щегловитов И. Указ. соч. С. 63.
38 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С. 35.
39 Щегловитов И. Указ. соч. С. 63.
Библиография:
1. Викторский С.И. Русский уголовный процесс. M., 1912. 438 с.
2. Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании преступлений по Судебным Уставам 1864 г. Теоретическое и практическое руководство. Ч. 1. СПб., 1866. 352 с.
3. Кессель К. Следственная практика I/ Юридический вестник. 1882. №6. С. 300—310.
4. Mакалинский П.В. Практическое руководство для судебных следователей, состоящих при окружных судах.
4. 2. СПб., 1881. 218 с.
5. Пальховский АЖ. О праве представительства на суде: Исследование. M., 1876. 263 с.
6. Полянский H.H. Процессуальные права потерпевшего I/ Сов. гос. и право. 1940. №12. С. 41—47.
7. Розин H.H. Уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям. Томск, 1913. 670 с.
S. Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство-судопроизводство. Изд. 3-е. СПб., 1910. 669 с.
9. Тимановский А. Судебные Уставы императора Александра Второго с толкованиями, извлеченными из отечественной юридической литературы. M., 1885. 489 с.
10. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. СПб., 1996. 579 с.
11. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб., 1996. 400 с.
12. Чебышев-Дмитриев А.П. Русское уголовное судопроизводство по Судебным Уставам 20 ноября 1864 г. СПб., 1875. 512 с.
13. Щегловитов И. Вопросы текущей следственной практики I/ Журнал гражданского и уголовного права. 1888. №5. С. 33-82.
References (transliteration):
1. Viktorskii S.I. Russkii ugolovnyi protsess. M., 1912. 438 s.
2. Kvachevskii A. Ob ugolovnom presledovanii, doznanii i predvaritel'nom issledovanii prestuplenii po Sudebnym Ustavam 1864 g. Teoreticheskoe i prakticheskoe rukovodstvo. Ch. 1. SPb., 1866. 352 s.
3. Kessel' K. Sledstvennaya praktika I/ Yuridicheskii vestnik. 1882. №6. S. 300-310.
4. Makalinskii P.V. Prakticheskoe rukovodstvo dlya sudebnykh sledovatelei, sostoyashchikh pri okruzhnykh sudakh. Ch. 2. SPb., 1881. 218 s.
5. Pal'khovskii A.M. O prave predstavitel'stva na sude: Issledovanie. M., 1876. 263 s.
6. Polyanskii N.N. Protsessual'nye prava poterpevshego I/ Sov. gos. i pravo. 1940. №12. S. 41-47.
7. Rozin N.N. Ugolovnoe sudoproizvodstvo. Posobie k lektsiyam. Tomsk, 1913. 670 s.
S. Sluchevskii V. Uchebnik russkogo ugolovnogo protsessa. Sudoustroistvo-sudoproizvodstvo. Izd. 3-e. SPb., 1910. 669 s.
9. Timanovskii A. Sudebnye Ustavy imperatora Aleksandra Vtorogo s tolkovaniyami, izvlechennymi iz otechestvennoi yuridicheskoi literatury. M., 1885. 489 s.
10. Foinitskii I.Ya. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva. T 1. SPb., 1996. 579 s.
11. Foinitskii I.Ya. Kurs ugolovnogo sudoproizvodstva. T 2. SPb., 1996. 400 s.
12. Chebyshev-Dmitriev A.P. Russkoe ugolovnoe sudoproizvodstvo po Sudebnym Ustavam 20 noyabrya 1864 g. SPb., 1875. 512 s.
13. Shcheglovitov I. Voprosy tekushchei sledstvennoi praktiki I/ Zhurnal grazhdanskogo i ugolovnogo prava. 1888. №5.
5. 33-82.
Материал поступил в редакцию 7 февраля 2014 г.
