CC BY
80
РЕГИОНАЛЬНЫЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗМ: TERRA INCOGNITA ИЛИ TERRA FICTA?
ГАРЕЕВ ТИМУР РУСТАМОВИЧ,
кандидат экономических наук, доцент, Российский государственный университет им. И. Канта, г. Калининград Электронный адрес: tgareev@gmail.com
В основу статьи положен вопрос о правомерности использования понятия региональный институционализм для характеристики особого направления в социально-экономических науках. Данная область затрагивается в работах по регионалистике и мезоэкономике, но не столь отчетливо, чтобы определить, является ли она «областью непознанной» или «областью мнимой». Рассматривается субрегиональный уровень региональных исследований с его объектом — локальными экономическими системами, — для того, чтобы оценить степень влияния институциональных (шире гетеродоксальных) подходов на его развитие, и наоборот. Высказывается гипотеза, что данное направление из-за мультидисциплинарности и сложности является скорее областью «непознанной», но представляющей значительный интерес.
JEL: B52; R12; P49;
Ключевые слова: регион, институт, мезоэкономика, локальная экономическая система, нечеткие концепции, кумулятивная причинность
In the paper we consider the notion of regional institutional studies («regional institutionalism») as a special dimension in social and economic research. This study area is touched in such disciplines as regional science and mesoeconomics. But not that intensive to be sure if this area is «terra incognita» or «terra ficta» of institutional studies. We focus on studies of local economic systems to see influence of institutional (and, broadly, heterodox) thinking. We belief that «regional institutionalism» is rather «terra incognita» due to high complexity of its main object.
Keywords: region, institution, mesoeconomics, local economic systems, fuzzy concepts, cumulative causation
ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ: ГДЕ «ПЕРЕСЕКАЮТСЯ» РЕГИОНЫ И ИНСТИТУТЫ?
Проблема уровней (scales) анализа традиционно волновала региональных исследователей, к которым условно можно отнести представителей экономической географии и региональной экономики (по сути, иерархическая логика уровней анализа заложена в само существование региональной науки как самостоятельной области исследований).
Региональная экономика наряду с экономикой отраслевых рынков тесно ассоциируется с мезоуровнем экономического анализа. Для характеристики данного направления иногда используется термин «мезоэкономика».
Так, Л. Марков и М. Ягольницер замечают, что «особое место в мезоэкономике — разделе экономической науки, связанный с изучением ... промежуточных, стоящих между микро- и макроэкономикой, систем национального хозяйства — отводится изучению проблем региональной экономики» (2008, 19).
© Т.Р. Гареев, 2010
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
Можно утверждать, что региональная экономика и экономическая география традиционно находились на периферии экономической науки в целом. Упрощенное объяснение этой ситуации заключается в том, что экономика мэйнстрима традиционно фокусируется на анализе экономических систем на микро- и макроуровнях и игнорирует мезоуровень, а экономическая география — наоборот (Ettlinger 2007).
Вероятно, самыми фундаментальными достижениями традиционной экономики в области изучения мезоэкономических систем стали теории оптимального размещения, а также разработки моделей «затраты-выпуск» (межотраслевых балансов). Однако даже огромного влияния данных моделей оказалось недостаточно для того, чтобы поставить мезоэкономику в один ряд с неоклассическим тандемом «микроэкономика-макроэкономика». Одной из показательных попыток сформулировать неоклассический подход к мезоэкономике является, например, монография «Mesoeconomics: a micro-macro analysis» (Yew-Kwang Ng 1986), в которой модели основаны на понятии репрезентативной фирмы.
Сложившаяся ситуация удивительна еще и тем, что проблема понимания мезоэ-кономических систем и управления ими вызывает огромный практический интерес на уровне региональных сообществ.
Поэтому на мезоуровень экономического анализа обратили внимание представители гетеродоксальных экономических направлений (в первую очередь, представители институционально-эволюционной парадигмы)1. С другой стороны, среди исследователей, работающих в рамках смежных с экономикой дисциплин (например, экономгеографов и экономсоциологов), наблюдается повышенный интерес к институциональным направлениям в экономике2 (о междисциплинарном характере исследования мезоэкономических систем, например, Гареев 2010).
На наш взгляд, центральная проблема, интересующая исследователей двух встречных направлений — условно регионалистов и институционалистов, — заключается в следующем: «как связаны между собой организационная модель (структура) мезо-экономической системы и характеристики институционального пространства?» (Марков и др. 2009, 6).
На наш взгляд, институционализм (в широком смысле) как направление в рамках экономической науки3, которое исследует отношения концепций института (институции) и экономической системы для понимания социальной действительности, должен находить отражение на различных уровнях агрегирования. Тем не менее, институционализм на субрегиональном уровне, или институциональный подход к исследованию мезоэкономических систем, пока не сформировался как четко очерченная исследовательская область (Amin 1999; Lagendijk, Cornford 2000).
В прорисовку данного направления значительный вклад внесли отечественные ученые (Львов 2001; Клейнер 2001; 2003; Нуреев 2006; 2009; Попов 2007; Марков, Ягольницер 2008, и др.). Так, в знаковой монографии отмечается, что «системный подход к анализу экономики предусматривает многоуровневую стратификацию хозяйственного пространства» (Клейнер 2001, 6). Принципиальный подход к моделированию развития экономических систем предложен Е.В. Поповым и Д.С. Дорошенко, которые для данного направления предлагают использовать неологизм — эволюционная региономика4. Уральские исследователи рассмотрели влияние институциональ-
1 По мнению Г. Грабера, внимание к мезоуровню анализа в рамках экономической науки привлекли именно представители гетеродоксальных подходов (старая институциональная школа, эволюционная экономика, политическая экономика и другие) (Ettlinger 2007).
2 В первую очередь, речь идет о течениях, не связанных «экономическим империализмом», по отношению к которому многие «неэкономисты» могут быть настроены критически.
3 О современном состоянии дискуссии в отечественной науке см.: (Московский 2009; Попов, Сергеев 2010). А. Московский (2009) предостерегает от излишнего расширения границ институционализма (кстати, утверждая, что эта проблема касается в основном отечественных исследователей).
4 «Это научное направление эволюционной экономики, изучающее закономерности функционирования
ных факторов (оцененных социологическими методами) на степень неопределенности региональной экономической системы, а также действия подсистемы управления. Сибирские исследователи с помощью методов корреляционно-регрессионного анализа попытались оценить связь институциональной среды (которая также оценивалась на основе социологических обследований) и характеристик мезоэкономических систем (Марков и др. 2009). В работах под руководством Р.М. Нуреева также предложен ряд методов идентификации формальных и неформальных правил, влияющих на экономические системы различного уровня агрегирования (2001).
На сегодняшний момент ситуация с развитием данного междисциплинарного направления, на наш взгляд, может быть выражена «формулой Клейнера»: «Фактически изучение мезоэкономических структур эквивалентно изучению институтов. Мезо-экономика — естественное поле формирования и действия экономических институтов» (Клейнер 2003. С. 16).
ВЛИЯНИЕ ИНСТИТУТОВ НА МЕЗОЭКОНОМИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ
Применение институциональных концепций на субрегиональном уровне ослож-нено5: во-первых, мультидисциплинарностью (экономика, экономические социология и география, влияние эволюционного подхода и системной парадигмы), а во-вторых, пересечением сложных категорий, которые имеют множество интерпретаций, даже взятые в отдельности (регион, институт, группа, развитие, пространство и т.д.).
Результатом такой аналитической сложности стали тяготение к индуктивным методам исследования, размытость концепций и объекта исследования.
УРОВНИ/ ИНСТИТУТЫ — Институты регулятивные I 1 раницы i | институтов | I (пространства и ■ Институты норматквно- когнитивные
популя_ции) 1
Мировые системы (глобагьные)
Социальные
структуры
(макро)
( Л
\ Теория развития i
^________________у
Новая экономическая история
í Экономическая ■ [ компаративистика ¡
V______________у
Традиционная
экономическая
социология
Организационные поля (мезо)
| Мугьтиагентные I | Институты и ■
у системы | ^ мезосистемы |
Новая
экономическая
социология
Ор"анизации
(микро)
Суб-
организационные
(микро/мини)
Новый шституционализм в экономической теории
г Эволюция ^
[ институтов I ' «минисистем» I
Эволюционная теория в экономике
"-------------“х
Эволюция \ институтов I ^ «наносистем» ^_______
Рис. 1. Распределение теорий по уровням и институтам Источник: адаптировано из (Гареев, 2010)
Нами предлагается следующая схема распределения теорий по уровням агрегирования и типам институтов (см. рис. 1). Центральное направление, которое находится на мезоуровне агрегирования, пока только намечено. Какое бы название ни закрепилось у данного направления, его предмет и объект — институциональное развитие мезоэкономических систем.
региональной социоэкономической системы с позиции современного (синергетического) эволюционизма» (Попов 2007, 387).
5 В первую очередь, речь идет о течениях, не связанных «экономическим империализмом», по отношению к которому многие «неэкономисты» могут быть настроены критически.
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
Здесь важно подчеркнуть (принимая во внимание «формулу Клейнера»), что понятия «региональной» и «мезо» системы далеко не тождественны. В региональной экономике выделяется, как минимум, три проекции мезоэкономических систем:
♦ регион является территориально-социальной средой развития субрегиональных
(мезоэкономических) систем;
♦ регион является целостным объектом мезоуровня для сравнения с другими такими объектами в рамках макроструктуры;
♦ мезоэкономические (над-, суб- и внерегиональные) структуры носят отраслевой характер.
Нас в основном интересует именно первая проекция, хотя само понятие мезоэко-номической системы в данной проекции не является четким6 (см. рис. 2).
Macro-region
Рис. 2. Некоторые аналитические проекции мезоуровня Источник: материалы автора
Таким образом, мы имеем дело с несколькими концепциями, которые можно охарактеризовать как «нечеткие» — регион, институт, мезо. С точки зрения логики, пересечение нечетких концепций будет давать нечеткую область исследований — это является проблемным моментом с точки зрения методологии.
Тем не менее, мезоэкономические системы будут притягивать интерес гетеродоксаль-но мыслящих исследователей. Причин этому, на наш взгляд, можно выделить несколько.
Во-первых, понятие «мезо» и понятие «институт» помогают друг другу обрести большую выразительность и четкость (если мы принимаем «формулу Клейнера»). Предположительно, разнообразие мезоэкономических систем может объясняться разно-образием институтов (если мы принимаем методологические принципы институционализма, сформулированные В.Г. Гребенниковым и Д.С. Львовым7, и в первую очередь, принцип несводимости, который противостоит технократической редукции).
Во-вторых, выделение ареала действия института (локализация носителей института) может являться признаком существования мезоэкономической системы, а также границей локальности (зоны, района, региона).
6 В известной статье Э. Маркузен (Markusen 1999) вводит понятие нечетких концепций (fuzzy concepts).
7 Если следовать методологии институциональной теории, предложенной В.Г. Гребенниковым, то область региональных (и субрегиональных) исследований должна находиться под мощным влиянием институционализма. Напомним, что выделяются принципы институциональной методологии: институтоцентризма; несводимости; коллективизма; единства и историзма. Напомним, что институт в научном смысле определяется как действующая рефлексивная норма. Социальная система — это институционально упорядоченная совместная деятельность (Львов 2001, 37-38).
В-третьих, сравнение жизнеспособности (конкурентоспособности) регионов все чаще происходит на уровне мезоэкономических систем (а экономическая история, как конкуренция регионов, все больше рассматривается как эволюция конкурирующих институтов)8.
В-четвертых, несмотря на концептуальную и аналитическую сложность, проекции мезоэкономических систем, как правило, доступны эмпирическому наблюдению.
В-пятых, на мезоуровне происходит взаимообогащение экономической теории, экономической географии и экономической социологии, а также политической регио-налистики и теории управления.
По нашему убеждению, сформированному на основе работ представителей эволюционной школы — институты формируют как понятие социальной группы, так и понятие экономической системы. Данные аналитические проекции пересекаются не только на микро-, но и на мезоуровне (например, если речь идет об организационных полях, сетях в экономической социологии или региональных кластерах в экономической географии).
ИНСТИТУТЫ В РЕГИОНАЛЬНОЙ НАУКЕ: ДИСКУССИЯ «О НЕЧЕТКИХ КОНЦЕПЦИЯХ»
Как отмечалось, мезоэкономические системы описываются концепциями, которые обильно заимствуются из гетеродоксальных направлений. Например, А. Лагендийк предложил схему связи теорий и типов мезоэкономических систем, сгруппированных под общей маркой «территориальных инновационных моделей» (ТИМ).
В целом развитие мезоэкономических систем отражает «сдвиг интереса от пространственных и экономических противоречий и классовой борьбы к конкурентоспособности, основанной на знании, и смежным подходам, уделяющим повышенное внимание социальным и институциональным основам «экономики»» (Lagendijk 2003, 722; пер. — Т. Г.).
Рис. 3. Семейство «территориальных инновационных моделей»
8 Например, предпринимаются активные попытки сравнения конкурентоспособности современных глобальных экономических систем на уровне мезоэкономических систем (правда, третьего типа в принятой нами типологии) (Дементьев 2002).
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
ТИМ является обобщением для моделей регионального [инновационного] развития, «в которых локальная институциональная динамика играет значительную роль» (Moulaert, Sekia 2003, 291).
Принимая во внимание условность классификации А. Лагендийка, можно обратить внимание, что у большинства современных концепций операционального уровня просматриваются корни в институциональной экономической теории и смежных дисциплинах.
Важно отметить, что ТИМ развиваются с конца 80-х годов, поэтому их исследователей интересуют инновационные типы систем9 и эндогенные источники конкурен-тоспособности10. Среди институциональных факторов эндогенного [инновационного] развития в моделях чаще всего используются понятия кооперации и партнерства [доверия] (Moulaert, Sekia 2003, 291).
При этом зачастую преобладает технократический взгляд на инновации (что ослабляет принцип несводимости, согласно которому необходим равноправный учет технологических и институциональных факторов в развитии экономических систем). Такие модели часто критикуются за экономический детерминизм и стремление «быстро создать теорию» (Markusen 1999).
Схема ТИМ отражает большое разнообразие и известную эклектичность в понятийном аппарате для описания мезоэкономических систем. Важно подчеркнуть, что проникновение гетеродоксального тезауруса в региональную науку многие связали с «культурным и институциональным поворотом» (Barnett 1998; Amin 1999; Lagendijk 2003, 723)11.
Не случайно статья А. Лагендийка стала одним из откликов на широко обсуждаемую статью Э. Маркузен о нечетких концепциях (fuzzy concepts) в пространственной науке (Markusen 1999)12. Напомним, что в качестве характерных примеров таких концепций в оригинальной работе Э. Маркузен рассматриваются «гибкая специализация», «мировые города» и «конкурентная кооперация» (и содержится критика относительно концепции «обучающихся регионов»).
Суть критики со стороны Э. Маркузен заключается в том, что в региональных исследованиях стали использоваться трудно идентифицируемые понятия, что приводит к злоупотреблению методом ситуационного анализа (описанием ситуаций), к недоиспользованию специфицированных понятий (например, понятия агломерации), а также количественных методов (Markusen 1999).
В известном смысле получается, что источником «нечеткости» в региональной науке является влияние направления, которое оппоненты Э. Маркузен (Lagendijk 2003; Peck 2003) характеризуют как «культурный» и «институциональный» поворот в региональной науке.
Тем не менее, сказанное не означает, что Э. Маркузен критикует институциональное влияние. Напротив, распространение «нечетких» концепций в региональных исследованиях она связывает с «акцентом скорее на процесс, чем на институты и поведение» (Markusen 1999, 870. — Т.Г.). Ее критику вызывает сдвиг исследований от агентов, организаций, социальных групп и структур, в которых они действуют, к про-
9 «Инновационный дискурс» также вносит свой вклад в увеличение терминологического разнообразия.
10 Концептуальный переход от экзогенных к эндогенным источникам конкурентоспособности часто характеризуется как переход от «нисходящей» к «восходящей» модели развития (bottom-up development).
11 По иронии, Э. Mаркузен (1999) протестует против процесса размывания дисциплинарных стандартов региональной науки и призывает вернуться к анализу акторов и институтов. Другие же авторы связывают критикуемый ей процесс «размывания стандартов» с влиянием институционального направления.
12 Подробнее см. дискуссионный форум SECONS: http://www.giub.uni-bonn.de/grabher/.
цессам, которым приписывается функция агентов (это достигается использованием «процессного» языка).
Э. Маркузен подчеркивает, что «абстракции такого рода иногда обосновываются ссылкой на институты и культуры как «дополнительные обстоятельства» (contingencies) и выведением их за границы анализа. Но хорошая теория должна включать вместе процесс и институты, вместе структуру и агентские отношения (agency). Если активность государства, связанная со сложной политикой межведомственной конкуренцией, является центральной для эволюции регионов, она должна быть встроена в наши теории» (Markusen 1999, 871).
В ответ на критику А. Лагендийк отмечает, что появление новых концепций, которые имеют признаки «нечетких», дает возможность применять отношенческий анализ (relational analysis) для их уточнения и, в конечном итоге, для улучшения взаимного перехода от абстрактного к конкретному и обратно (Lagendijk 2003, 723). Такой отношенческий подход предполагает, что концепции являются не столько достижением авторов, сколько результатом их отбора и уточнения в процессе интерпретации. При этом признается множество взаимных пересечений и тавтологии (circularity) при формировании концепций.
К примеру, М. Сторпер вводит понятие региональный мир (regional world), чтобы подчеркнуть важность «неторгуемых», неявных, социальных измерений в противовес материальному подходу к экономическим связям.
Напротив, Дж. Пэк считает «скользким» (slippery) использование концепции «института» в экономической географии. В частности, он считает, что ранние концепции регуляционистов, основанные на макро-мезоподходе, в региональной науке трансформировались в микро-мезоподход к конкурентоспособности.
Эта известная дискуссия регионалистов напоминает дебаты, идущие между представителями ортодоксального и гетеродоксального направлений в экономике. В экономике «институциональные» концепции, не интегрированные в формализованную модель, также рассматриваются в качестве «нечетких». Важность институтов (институций) признают практически все, однако оценки в степени «четкости», и как следствие, удовлетворительной формализации демонстрируют изрядную расходимость (Гареев 2009).
В рамках экономической географии похожая дискуссия разворачивается вокруг понятия «нечеткости» новых концепций пространственной экономики. Однако не следует забывать, что само понятие региона остается одним из самых многозначных и дискуссионных (Гранберг 2004).
Показательна также дискуссия о типологии и конкурентоспособности региональных систем через призму понятия кластера (Markusen 1996;Марков, Ягольницер 2008;Марков и др., 2009)13. Так, у М. Портера «конкурентоспособность» используется для связи множества уровней анализа: фирм, отраслей, кластеров, стран. В этой связи Мартин и Санлей ставят вопрос: насколько вся сложность экономических, социальных, институциональных факторов и процессов, объясняющих динамику кластеров, может быть сведена к концепции «конкурентоспособности»? (Martin, Sunley 2003,14)
Такая же проблема редукции и возможного искажения заимствованных концепций отмечается в экономической социологии: региональные исследователи слишком быстро интерпретировали «социальные» понятия (сетей, укорененности) в терминах пространственных аналогий (social to spatial).
13Об исследовании понятия кластера как гибридного механизма координации с позиции НИЭТ см.: (Ша-ститко 2010).
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
ПРЕДПОСЫЛКИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ПОВОРОТА В РЕГИОНАЛЬНОЙ НАУКЕ
По мнению А. Амина, предпосылками «институционального поворота» в региональной науке являются признание влияния экономической социологии (укорененность экономического действия), когнитивной психологии (различные отношения субъект-институт задают разные режимы координации) и непосредственно «старого» институционализма («институции важны») на экономическую деятельность (Amin 1999, 365).
Отличительными особенностями институционального подхода к проблемам регионального развития являются ориентация на групповые методы поддержки в противовес индивидуальным, ориентация на переговорный процесс и достижение долгосрочных соглашений, стимулирование различных гибридных форм координации (выходящих за рамки чисто рыночных и государственных институтов), повышение разнообразия, учет локального контекста и зависимости от пройденного пути (Amin 1999).
Основными трудностями на пути современных институциональных концепций регионального развития, как часто бывало с более ранними концепциями доминирования (например, Ф. Перру), являются проблема перехода в практическую плоскость, многообразие заимствованных или сконструированных концепций и их редукция во множестве интерпретаций (Lagendijk 2003).
Для нашего исследования в данной дискуссии важен следующий вывод: взаимное переплетение взглядов свидетельствует о том, что понятие институтов важно для развития региональной науки. Не случайно доклад о мировом развитии 2009 года, предлагающий новый взгляд на экономическую географию, ставит институты на первое место среди трех компонентов успешной пространственной интеграции — институтов, инфраструктуры и интервенций (World bank 2009).
В ряде недавних работ предпринимались любопытные попытки на основе меж-странового статистического анализа количественно оценить воздействие качества институтов на экономические показатели на макроуровне, а также сравнить важность влияния географических и институциональных факторов (сведенных к правам собственности и верховенству закона) на экономику различных стран (Acemoglu et al. 2002; Rodrik et al. 2002).
Дискуссии же по вопросу правомерности использования той или иной основы для выделения институтов во многом напоминают полемику, которая происходит вокруг концепции институтов в рамках экономической науки в целом.
Однако на более ранних этапах гетеродоксальные направления (в том числе институционализм) в экономической науке концептуально также заимствовали у региональных исследований. Вспомнив, что на мезоуровень обратили внимание представители гетеродоксального направления, еще раз выделим его основные принципы в трактовке О’Хары (2009): историчности (зависимости от пройденного пути); круговой и кумулятивной причинности (источника неравновесного развития); неоднородности агентов (разнообразия); неравномерного развития.
Можно обратить внимание, что они дополняют принципы В. Гребенникова в части учета эволюционного характера развития (Львов 2001). В данном списке особое внимание привлекает понятие кумулятивной причинности, так как кумулятивная причинность является одним из важнейших понятий именно в региональной экономике (Berger 2008) (см. рис. 4).
Внутренние эффекты (Internal economies) Экономические эффекты-стимулы (Economies) Внешние эффекты (Externalities) < Денежные (Pecuniary)
Технические (Technical)
i i i i т
Минимальный Эффекты масштаба Эффекты Урбанизация
эффективный размер ► (Economies <4 агломерации ► (Urbanization)
(minimum efficient of scale) (Agglomeration Локализация
plant size) i economies) 1 (Localization)
Снижающаяся Постоянная отдача Увеличивающаяся Кумулятивная
отдача от масштаба от масштаба отдача от масштаба ► причинность
(Decreasing return (Costant returns (Increasing return (Cumulative
to scale) to scale) to scale) causation)
Рис. 4. Связь «внешних эффектов» и кумулятивной причинности в региональной науке
Источник: материалы автора
На наш взгляд, понятие кумулятивной причинности ранее заимствовано институциональным направлением в региональной экономике в результате эмпирических наблюдений за распространением хозяйственной деятельности в пространстве (т.е. в результате индуктивного подхода).
Принцип круговой и кумулятивной причинности разработали Г. Мюрдаль и Н. Калдор, а также сторонники теории кругооборота, предложенной Марксом и французской школой. В теории круговой причинности исследуется открытая система с переменными и коэффициентами связи, меняющимися со временем. Определить природу взаимодействий и переменных можно, изучая исторические и институциональные условия (О ’Хара 2009, 43).
П. Кругман в духе неоклассики решил проблему кумулятивной причинности путем введения в модель «возрастающей отдачи от масштаба» (increasing returns). Однако по этому поводу можно сделать несколько замечаний.
Во-первых, сам П. Кругман, подчеркивает, что его модели находились под мощным влиянием ранних теорий развития, которые лежат в рамках институциональной традиции (например, идеи А. Хиршмана).
Во-вторых, концепция возрастающей отдачи от масштаба сама по себе является достаточно сложной, и ее можно интерпретировать в терминах институциональной традиции. Например, в терминах зависимости от пройденного пути (Scott 2008).
В-третьих, критика моделей П. Кругмана, с которой он в целом соглашается, связана с недостатком эмпирических исследований.
В то же время именно потребности региональных сообществ заставляют исследователей все больше внимания уделять поиску путей корректной идентификации институтов, влияющих на развитие мезоэкономических систем. Сегодня в среде региональных исследователей основными объектами анализа становятся «локальные экономические взаимосвязанности», самыми популярными репрезентациями которых являются сети и кластеры.
На методологическом уровне только институциональные исследования могут ответить на вопрос, почему мезоэкономические системы переходного периода не принимают «образ и подобие» западных архетипов.
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
Развитие, разнообразие и конкурентоспособность (в целом эволюция) мезоэконо-мических систем могут быть объяснены только с включением в анализ концепции института и связанных с ней принципов и подходов.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Можно утверждать, что на протяжении последних двух десятилетий вслед за теориями концентрации и доминирования (неравновесного развития) приходит новая волна «институциализации теорий регионального развития» (Amin 1999). С прежними теориями регионального развития их связывает индуктивный подход, а также общее неприятие постулатов ортодоксии.
Однако влияние институционализма на региональную науку не документируется достаточно выпукло (не говоря уже об обратном влиянии), за исключением нескольких работ (Amin 1999; Lagendijk 2000, 2001), которые, скорее, подтверждают общую тенденцию.
Влияние гетеродоксальных теорий пока не привело к формированию четкой ме-зоэкономической теории, и подвергается довольно жесткой критике за нечеткость концептуализации и редукционизм. Более того, признается, что новые модели в ближайшее время не заменят традиционную политику развития, сформированную на ортодоксальных представлениях. Институциональное влияние пока лишь дополняет традиционный подход в региональной науке и практике. Тем не менее можно показать, что принципы институциональной (гетеродоксальной) методологии совместимы с характеристиками современных объектов региональной науки.
На наш взгляд, региональный институционализм имеет право на существование и может развиваться как мультидисциплинарное направление. Объектом его исследования являются мезоэкономические системы, имеющие экономические, социальные, культурные и пространственные измерения.
Исследователям еще предстоит найти ответы на вопросы о том, как:
♦ идентифицировать на региональном уровне релевантные институты;
♦ идентифицировать релевантные мезоэкономические системы;
♦ установить связь и влияние институтов на характеристики системы;
♦ установить обратное влияние систем на эволюцию институтов;
♦ разработать методы прогнозирования изменения мезоэкономических систем под воздействием институциональных изменений.
Способность осуществить задуманное может помочь региональным исследователям и практикам избежать многих институциональных ловушек, поджидающих регионы на пути модернизации.
ЛИТЕРАТУРА
Гаджиев Ю.А. (2009). Зарубежные теории регионального экономического роста и развития // Экономика региона. № 2.
Гареев Т.Р. (2010). Институты и экономическое развитие на субрегиональном (мезо) уровне // Общественные науки и современность. № 5 (в печати).
Гареев Т.Р. (2009). Экономическое зонирование: классические и институциональные аспекты развития (на примере ОЭЗ в Калининградской области) // TERRA ECONOMICUS. Том 7. № 3.
ГранбергА.Г. (2004). Основы региональной экономики. М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ.
Дементьев В.Е. (2002). Теория национальной экономики и мезоэкономическая теория // Российский экономический журнал. № 4.
Дорошенко С.В., Попов Е.В. (2002). Об эволюционной региономике // Экономическая наука современной России. 2002. № 1.
Клейнер Г.Б. (ред.) (2001). Мезоэкономика переходного периода: рынки, отрасли, предприятия. М.: Наука.
Клейнер Г. Б. (2003). Мезоэкономические проблемы российской экономики // Экономический вестник Ростовского государственного университета. Т. 1. № 2.
Левин С.Н. (2007). Формирование конституционных правил в экономике России. — Кемерово: Кузбассвузиздат.
Лексин В.Н. (2009). К методологии исследования и регулирования процессов регионального развития // Регион: экономика и социология. № 3.
Марков Л.С., Ягольницер МА. (2008). Мезоэкономические системы: проблемы типологии // Регион: экономика и социология. № 1.
Марков Л.С., Ягольницер М.А., Маркова В.М., Теплова И.Г. (2009). Институциональные особенности, модели кластеризации и развитие инновационных мезоэкономических систем // Регион: экономика и социология. № 3.
Мезоэкономика переходного периода: рынки, отрасли, предприятия / Под ред. Г.Б. Клей-нера. (2001). М.: Наука.
Московский А. (2009). Институционализм: теория, основа принятия решений, метод критики // Вопросы экономики. № 3.
Нуреев Р.М. (ред.) Постсоветский институционализм-2006: Власть и бизнес. Ростов-на-Дону: Наука Пресс. 2006.
Нуреев Р.М. (2009). Регионалистика: резервы институционального подхода // TERRA ECONOMICUS. Т. 7. № 2.
О Хара Ф. (2009). Современные принципы неортодоксальной политической экономии // Вопросы экономики. № 12.
Попов Е.В. (2007). Эволюция институтов миниэкономики. М.: Наука.
Попов Е., Сергеев А. (2010). Современный российский институционализм: к продолжению дискуссии // Вопросы экономики. № 2.
Ходжсон Дж. (2003). Экономическая теория и институты: манифест современной институциональной экономической теории. М.: Дело.
Шаститко А.Е. (2009). Кластеры как форма пространственной организации экономической деятельности: теория вопроса и эмпирические наблюдения // Балтийский регион. № 2.
Amin, A. (1999). An Institutionalist Perspective on Regional Economic Development // International Journal of Urban and Regional Research. № 23: no. 2.
Barnett, C. (1998). The cultural turn: fashion or progress in human geography? // Antipode. № 30.
Berger, S. (2008). Circular Cumulative Causation (CCC) à la Myrdal and Kapp — Political Institutionalism for Minimizing Social Costs // Journal of economic issues. Vol. XLII. № 2.
Ettlinger, N. (2007). Unchaining the Micro // SECONS Discussion Forum Contribution. № 11.
Lagendijk, A., Cornford, J. (2000). Regional institutions and knowledge: tracking new forms of regional development policy // Geoforum. № 31.
Lagendijk, A. (2003). Towards Conceptual Quality in Regional Studies: The Need for Subtle Critique — A Response to Markusen // Regional Studies. Vol. 37 (6-7).
Markusen, A. (1999). Fuzzy concepts, scanty evidence, policy distance: the case for rigour and policy relevance in critical regional studies // Regional Studies. Vol. 33(9).
Markusen, A. (1996). Sticky places in slippery space: a typology of industrial districts // Economic Geography. Vol. 72 (3).
Martin, R., Sunley, P. (2003). Deconstructing clusters: chaotic concepts or policy panacea? // Journal of Economic Geography. № 3.
Moulaert, F., Sekia, F. (2003). Territorial innovation models: a critical survey // Regional Studies. Vol. 37(3).
Peck, J. Fuzzy. (2003). Old World: A Response to Markusen // Regional Studies. Vol. 37(6-7).
World Bank. (2009). Reshaping economic geography: World development report. Quebecord World.
Yew-Kwang Ng. (1986), Mesoeconomics: A Micro-Macro Analysis, St. Martin's Press, New York.
JOURNAL OF INSTITUTIONAL STUDIES (Журнал институциональных исследований) • Том 2, № 2. 2010
