CC BY
22
УДК: 316.455
ББК: 60.5
Ламскова Н.Н.
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПРАКТИКИ ДИАЛОГА ВЛАСТИ И ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА НА ПОЛЕ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ
Lamskova N.N.
REGIONAL PRACTICIANS OF DIALOGUE OF THE POWER AND CIVIL SOCIETY
IN THE FIELD OF SOCIAL POLICY
Ключевые слова: диалог, публичная социология, социальная политика, публичные слушания, социальная программа.
Keywords: dialogue, public sociology, social policy, public hearings, social program.
Аннотация: статья посвящена изучению диалога власти и общественности на поле публичных слушаний Самарского региона. Актуализация данной темы также связана с продолжающейся дискуссией о публичной социологии, ее роли в науке и социальной практике. Изучены факторы, способствующие и препятствующие диалогу власти и общественности, определены перспективы диалога власти и общественности. Отмечена значимость взятия публичным социологом на себя роли посредника, функция которого - в обобщении сложившихся практик взаимодействия власти и общественности посредством проблематизации эффективности данного взаимодействия на доступном и значимом для обеих сторон языке.
Abstract: the article is devoted to the dialogue between the power and community on the field of public hearings in the Samara region. The actualization of this topic is also connected with the continuing discussion about public sociology, its role in science and social practice. Factors that promote and prevent the dialog of power and community are studied. The importance of taking by the public sociologist the role of mediator, whose function is in generalization of hands-on experience of interaction of power and community by means of problematization of effectiveness of the given interaction on available and significant language for both sides is noticed.
Длительное развитие социально-экономического и политического кризиса в России, трансформация социального строя, смена ценностно-нормативной системы и связанная с этим социальная аномия даже после того, как ситуация в стране стала изменяться к лучшему, предопределили долгий административный дисбаланс на разных уровнях федеральной и региональной власти. Обозначились противоречия в системе государственного и муниципального управления, которые не могли не сказаться на отношениях органов государственной власти и органов местного самоуправления в общей системе управления страной. Эти противоречия охватили основные сферы управленческой деятельности, особо заметными стали в планировании, подборе и расстановке кадров, их подготовке и переподготовке, контроле исполнения. В силу причин, связанных с переходным состоянием как общества, так и государства, в системе государственного и муниципального управления развилась коррупция, широкий размах приобрели корыстные преступления, и эта проблемная сторона оказалась под прицелом СМИ, формировала и продолжает формировать в общественном мнении россиян негативный образ государственной власти. Все ее структуры в 1990-е годы имели крайне низкие показатели доверия, и лишь в 2000-х годах
некоторые из них (прежде всего президент РФ) стали восприниматься положительно значительной долей граждан. В то же время и структуры гражданского общества оставались на протяжение всего постсоветского периода в зачаточном состоянии и не могли должным образом обеспечивать участие населения в управлении делами общества и государства.
На фоне сложных процессов становления нового социального строя в России обозначились противоречия во взаимодействии гражданского общества и структур публичной власти: это взаимодействие уже не могло опираться на советскую модель социального управления, где государство строило свои отношения с широким фронтом общественных организаций вплоть до передачи некоторых своих функций последним (профсоюзам, комсомолу), но под жестким контролем правящей партии, новая же модель, соответствующая принципам взаимоподдержки и взаимоконтроля правового государства и гражданского общества, находилась (находится и сейчас) в стадии формирования. Одним из недостатков этого переходного процесса является незавершенность построения коммуникативного взаимодействия гражданского общества и структур публичной власти. Встает задача не только укрепить слабые общие управленческие коммуникации, но еще и добавить им
недостающее качество (в том числе за счет гражданского ресурса, самодеятельности местного сообщества). То есть нужны, по сути, новые коммуникативные средства.
В этой связи актуальность приобретает рассмотрение социальной составляющей используемого обществом и государством коммуникативного пространства в ином ракурсе и с иной мерой ответственности. В российском обществе с удовлетворением констатируются революционный прорыв в сфере коммуникационных сетей и технологий, глобальность информационных процессов и в то же время весьма нерешительно предлагаются более современные способы и формы сотрудничества в этом новом социальном пространстве. Между тем глобальные сети радикально изменили характер общественных связей, информационного обмена, степень открытости власти, политики, бизнеса, а с нею качество и количество диалоговых форм в повседневных контактах людей, социальных групп и структур. Применительно к отношениям власти и общества и в интересах социального прогресса возможности прямого диалога расширяются несравнимо.
Привлекательность идеи диалога власти и гражданского общества связана еще и с тем, что она имеет ценностный смысл. Диалог в разных контекстах и на разных уровнях сопряжен с высокой оценкой населением таких ценностей, как свобода и справедливость, партнерство и толерантность. В организации жизнедеятельности общества на основе этих ценностей фактически и состоит современная стратегия формирования гражданского общества.
Диалог, по-видимому, становится центральной метафорой нашей цивилизации. Распространение его таково, что практически вся социальная сфера пронизана диалогическими отношениями: диалог культур, диалог межэтнический, диалог духовный. Осознание того, что никакое социальное и политическое взаимодействие невозможно без диалога, характеризует то, что принято называть в политике «новым мышлением». Диалог - это не всегда согласие, но всегда поиск согласия.
Декларирование необходимости развития диалога власти и общественности наблюдается сегодня в разных официальных текстах от указов Президента страны, до проектов региональных и муниципальных стратегий социально-экономического развития, а также разработки Программы «Развитие диалога между гражданским обществом и государством в России». Более того, сам термин «диалог» все активнее входит в лексику органов власти и управления. О развитии диалога власти и общественности говорили на област-
ном форуме народного единства, по итогам которого была принята итоговая резолюция, в которой говорится о работе губернатора Самарской области, направленной «на обеспечение открытого диалога общества и власти во имя решения назревших проблем и стратегических задач. Когда власть и общество слышат друг друга, находятся ответы на любые вызовы времени».1
В то же время современная ситуация в России заставляет всерьез задуматься о стратегии организации диалога теми акторами, которые стремятся к достижению этого общественного идеала, в ситуации нежелания или неготовности реализации диалога другими сторонами.
В актуализации данной темы значимую роль, на наш взгляд, сыграла продолжающаяся дискуссия о роли публичной социологии в науке и социальной практике. Не вдаваясь в детали этой дискуссии, подчеркнем, что в нашем контексте, публичная социология определяется как диалог социологов с обществом в целом по ключевым социальным проблемам, в ходе которого социологи берут на себя, прежде всего, роль посредника во взаимоотношении власти и общественности.
«Как зеркало и совесть общества, социология должна определять, продвигать и информировать, участвуя в публичных дискуссиях об увеличивающемся классовом и расовом неравенстве, новой гендерной власти, ухудшении состояния окружающей среды, рыночном фундаментализме, государственном и негосударственном насилии, - утверждает М. Буравой, Президент Международной социологической ассоциации. - Я верю, что миру нужна социология публичной сферы - социология, которая выходит за рамки академической жизни»2
Фактически подобными вопросами в разных контекстах задаются отечественные социологи. Так, Ж.Т. Тощенко и Н.В. Романовский фокусируют внимание, в том числе, и на оправданности самого понятия публичной социологии, его роли в повышении статуса социологии в целом в реальной жизни общества, государства.3 В свою очередь, М.К. Горшков, формулируя аксиомы современной социологии, постулирует следующее: «Социология не может быть только знанием
1 Volga News. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.vmnform.ru/215454/artide/v-samare-sostoyalsya-pervyj -oblastnoj -forum-narodnogo-edinstva.html
2 Public Sociologies. [Электронный ресурс] -Режим доступа: http://burawoy.berkeley.edu/PS. Webpage/ps.mainpage.htm
Тощенко Ж.Т., Романовский Н.В. Публичная или профессиональная публичная социология? // Социологические исследования, 2009. - №4. - С. 22.
экспертов, предназначенным исключительно для экспертов: ее достижения должны быть доступны обществу»}
Формируются и получают развитие практики взаимодействия публичных социологов с властью и общественностью на поле социальной политики, значимую роль в динамике которых играют сегодня публичные слушания. Однако эти практики, участие в них публичных социологов до сих пор фактически не стали предметом научного интереса.
Иными словами, наблюдается явное противоречие между декларированием необходимости развития формирующегося диалога власти и общественности на поле социальной политики, высокого потенциала публичной социологии в данном процессе, с одной стороны, и дефицитом научной информации на сей счет, с другой. Действительно, каковы практики взаимодействия власти и общественности на обозначенном выше поле? В какой степени эти практики носят диалоговый характер? Как включены в данный процесс публичные социологи? Какие роли берут они на себя? И каковы, наконец, способы взаимодействия всех акторов, взаимодействующих на поле социальной политики? Данные вопросы и послужили толчком к нашему исследованию, цель которого заключается в осуществлении социологической концептуализации социальной политики, изучении диалога власти и гражданского общества на поле социальной политики.
Объектом нашего исследования выступил диалог гражданского общества и структур публичной власти. Фокусирование внимания на отдельном регионе обусловлено регионализацией социальной политики.
В силу того, что диалог - вид коммуникации, представляется значимым использование в его изучении метода наблюдения. Еще одним методом анализа полученной эмпирической информации был анализ документов, а именно протоколов публичных слушаний, проводимых в различных министерствах и ведомствах.
Предваряя анализ полученных результатов решения эмпирических задач исследования, подчеркнем, что диалог власти и общественности в нашей статье понимается как форма коммуникации, базирующаяся на партнерстве и толерантности взаимодействующих на поле социальной политики сторон.
Согласно И. Гофману, публика не должна получать разрушительной информации о ситуации, которая определяется для нее. Это связано с тем, чтобы не подорвать впе-
1 Горшков М.К. Общество - социология -власть: к вопросу о взаимодействии // Социс, 2012. -№7. - С. 28.
чатления, создаваемое этим представлением. Иными словами, на общественных слушаниях исполнителями разыгрывается представление, которое должно создать впечатление открытости, гласности и т.д. И ввиду этого у каждой площадки с исполнителем во главе есть ряд секретов, разоблачение которых в разной степени угрожают этому представлению. Не будем подробно останавливаться на «секретах», но приведем несколько примеров, основанных на проводимых нами наблюдениях. Одними из таких секретов являются «темные секреты». Пример можно продемонстрировать на следующем фрагменте (из аудиозаписи наблюдения в Министерстве образования и науки от 5 мая 2015 г.):
Общественный эксперт: «Следующий вопрос...а..в.. по программе «Шахматы». В этом году издано 3 методических пособия, заявлено в программе, во всяком случае, в программе «Шахматы» издать 3 методических пособия. На эту издательскую деятельность потрачено 76 000 рублей. Просьба ознакомить общественных экспертов с этими тремя методическими пособиями». Ответа от министерства сразу же не последовало. Возникли затруднения в ответе. Затем министр образования и науки обратился к сотрудникам (они же «слуги» в терминологии И.Гофмана): «Просьба сейчас задайте вопрос специалистам, чтобы ответить на этот вопрос». На общественных слушаниях ответа так и не последовало. Уже после самих слушаний управление реализации общеобразовательных программ МОиН Самарской области в электронном письме общественному эксперту, задавшему этот вопрос, объяснило ситуацию с выпуском одной методички вместо трех таким образом, что «произошла оптимизация вида методичек, т.к. цены выросли, а деньги были заложены в 2012 году. В целях экономии средств и сохранении объема, необходимого к изданию методического материалы, пособия с программой шахматы для 3-го и 4-года обучения были объединены». Данный фрагмент демонстрирует «затушевывание» фактов на самих общественных слушаниях, секрет был разоблачен только по настоянию общественного эксперта и то уже за пределами того места, где происходило исполнение.
Есть и т.н. «доверенные секреты» в случае, когда одна команда владеет секретами другой команды. «Среди этих доверенных секретов команды можно найти циничные высказывания (в сторону общественных экспертов) об их призвании, компетентности, о начальниках, клиентах, подчиненных, о публике вообще и о себе в том числе. Такие выражения помогают кому-то разрядиться и служат средством самозащиты». Примером такой самозащиты может послужить, напри-
мер, Министерство экономического развития. Когда на общественных слушаниях от 07.05.2015 выступающий от министерства даёт совет общественному эксперту лучше читать ФЗ и обратиться в конституционный суд, если не устраивает ответ по финансированию религиозных организаций. При этом сами представители от министерства допускают две ошибки в названии федерального закона, на который ссылаются оба актора в своем выступлении и ни слова не говорится о нарушении Конституции РФ, о чем и говорит три года общественный эксперт в данном министерстве. Вторым примером такой самозащиты может являться совет, данный одному из общественных экспертов, о чем он (эксперт) и сказал на итоговых публичных слушаниях (от 25.05.15):
Общественный эксперт: «Знаете, в последние две сессии мне дважды сказали на общественных слушаниях «вы занимаетесь такими мелкими вопросами, берите весь бюджет, берите самые слабые его места».
Тёмные секреты, кстати говоря, нередко являются и внутренними секретами команды, которые позволяют воспринимать не членов команды в качестве «непосвященных», что обеспечивает «субъективно ощущаемую социальную дистанцию». Это по большей части и определяет то, какие роли участниками общественных слушаний исполняются, и как взаимодействуют между собой представители власти и общественности.
Заметим, что партнерство - наличие/отсутствие его находит отражение в техниках общения, используемых властью и общественными экспертами. Разнообразие этих техник ведения диалога в протоколах и транскриптах общественных слушаний нами не обнаружено. В ходе анализа выявлен факт противостояния власти и общественности на поле публичных слушаний, которое проявляется в тех ролях, которые проигрывают акторы. Обе стороны претендуют на роль эксперта в своей области, отмечая «Я знаю, как надо, идите за мной». Чтобы участники диалога были приняты друг другом и между ними состоялся диалог, необходимо проигрывание разнообразных ролей. В случае с диалоговой коммуникацией важными составляющими эффективной коммуникации являются такие роли, как слушатель, участник, помощник.
Проигрываемые роли акторами на сцене общественных слушаний в разной степени способствуют установлению рабочего консенсуса, где-то он проблематизируется основательно при обсуждении сложных и актуальных как в теоретических, так и практических аспектах проблем. На итоговых слушаниях по расходованию и распределению
бюджетных средств (12.12.2014 и 25.05.2015 гг.), такого консенсуса вовсе не было в вопросе об эффективности финансирования деятельности религиозных организаций:
Представитель министерства финансов: «что касается комментария, имеем ли мы право предусматривать такие расходы в бюджете, мы действительно очень серьезно правовую экспертизу по этому вопросу провели, мы считаем, что на те статьи, на которые вы ссылаетесь, уважаемые эксперты, которые говорят о том, что государство не имеет право участвовать в строительстве храмов... а в других статьях написано, что именно в этом эту поддержку и оказываем...».
Важным представляется и тот факт, что все «партнёрские» высказывания характерны нередко именно для начального и завершающего этапа общественных обсуждений, что, в свою очередь, оставляет приятные впечатления от проведения публичных слушаний, заставляет поверить в их диалоговую направленность, хотя, по сути, если исходить из содержания взаимодействия власти и общественности, они таковыми не являются:
Представитель министерства: «Задать вопросы, на которые не были получены ответы или которые просто не были заданы или которые возникнут, может быть, после сегодняшних слушаний, их можно задать Ми-нобру или также нашим специалистам, пожалуйста, на сайте или по электронной почте, любым способом. Но и я очень надеюсь, что наши следующие встречи, которые произойдут по итогам уже исполнения бюджета, будут столь же плодотворными и дискуссионными. Спасибо большое за такое активное участие».
Что касается решения такой задачи, как выявить и проанализировать типичные способы диалога власти и общественности, используемые на поле публичных слушаний, то мы обратили внимание на такие особенности коммуникации на публичных слушаниях, как кто и как задает вопросы: перебивает, внимательно слушает, делает пометки? С чьей стороны идет установка на диалог? Используются ли техники ведения диалога, такие как поощряющая реплика, присоединение, имеют ли место в ходе коммуникации «акцентирующие рамки», вербальная обратная связь, дабы определить, правильно ли понял один участник диалога смысл сказанного другим и показать заинтересованность в диалоге, персональное обращение к партнеру по общению по имени-отчеству или же, наоборот, формально обезличенный способ коммуникации и т.д.
В ходе публичных слушаний по Мини-
стерству от 25.05.2015 г. мы наблюдали применение участниками публичных слушаний таких техник диалога, как поощряющая реплика.
Общественный эксперт: Спасибо за обстоятельную информацию. Позволю цитату из газеты «Ва-Банк»... Что делается для информационной пропаганды для того, чтобы довести до каждой школы и чтобы учителя знали, что да, действительно, у нас выросла заработная плата, чтобы факты подтверждались, а не были опровергнуты средствами массовой информации?
То есть эксперт изначально располагает к себе представителя власти, выражая благодарность за представленный на публичных слушаниях доклад министерства.
В свою очередь, представителями министерства часто используется техника привлечения внимания для получения обратной связи: «Уважаемые коллеги! Уважаемые общественные эксперты! Подводя итог своему выступлению, хочу сказать, что наша задача при исполнении бюджета вовсе не в том, чтобы полностью израсходовать имеющиеся финансовые средства, хотя это тоже важно. Но куда важнее - сделать это с максимальной степенью эффективности и достичь, прошу прощения за тавтологию, определённых эффектов».
Одной из исследовательских задач, которая стояла перед нами, было изучение факторов, способствующих и препятствующих диалогу власти и общественности на поле публичных слушаний. Среди факторов, способствующих диалогу, можно отметить позитивное партнерство, т.е. акторы публичных слушаний должны быть позитивно настроены друг к другу и восприниматься как партнеры в ходе коммуникативного взаимодействия.
Во-вторых, диалог предполагает личностную ориентированность на собеседника, а цели участия в диалоге, желания должны быть открытыми и честными, еще одним фактором является искренность участников публичных слушаний, что предполагает полное исключение наигранности и нечестного пове-дения.1
Таким образом, нарисованная картина диалога, основанного на перечисленных выше факторах, способствовала бы развитию практик диалога между властью и общественностью
Перспективы развития диалога власти и общественности - еще одна исследовательская задача. Все проанализированные нами документы свидетельствуют о том, что диалог
между властью и общественностью на поле публичных слушаний существует, однако он имеет весьма условный, формальный характер.
Потребность в доминантах коммуникативного взаимодействия, выявленный набор научных и практических (проблемных) фактов создают основания для новой парадигмы развития информационно-коммуникативной сферы. Их изучение и оценка дают право говорить о коммуникативном диалоге гражданского общества и структур публичной власти как реальной предпосылке к созданию новой концептуальной модели социально-управленческих отношений, которая может найти дифференцированное применение на разных уровнях системы управления - общегосударственном, региональном. Выявленные тенденции коммуникативного взаимодействия подводят к выводу о признании коммуникативного диалога гражданского общества и структур публичной власти, ориентированной на него системы управленческого партнерства оптимальным вариантом на пути развития гражданского общества, форм общественного самоуправления. Прогнозная модель, сопутствующая такому пониманию перспективы социального развития, определяет основные этапы продвижения гражданского общества в этом направлении. Оптимальной формой существования гражданского общества в этом случае правомерно видеть идеальный для его отношений со структурами публичной власти и государством коммуникативный диалог. Именно в нем — программа-максимум на ближайшее будущее для обоих политически и социально мотивированных партнеров.
Таким образом, возникает необходимость активизации реального диалога между властью и общественностью на поле социальной политики посредством проблематизации эффективности данного диалога на всех уровнях взаимодействия. По нашему мнению, это должно включать в себя два направления: практическое и научное. Практическое заключается в разработке методических рекомендаций для общественных экспертов, взаимодействующих с властью на поле публичных слушаний. Научное направление заключается в раскрытии потенциала и возможностей публичной социологии в установлении реального диалога между властью и общественностью на поле социальной политики.
1 Коган Е.С. Социальный диалог как мировая тенденция общественного развития. URL: http://ecsocman.hse.ru/text/33435001.
Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева № 4 (19) 2015
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Volga News - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.vninform.ru/215454/ article/v-samare-sostoyalsya-pervyj-oblastnoj-forum-narodnogo-edinstva.html
2. Public Sociologies - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://burawoy.berkeley. edu/PS.Webpage/ps.mainpage.htm
3. Тощенко, Ж.Т., Романовский Н.В. Публичная или профессиональная публичная социология? // Социологические исследования. - 2009. - №4. - С. 22.
4. Горшков, М.К. Общество - социология - власть: к вопросу о взаимодействии // Социс. -2012. - №7. - С. 28.
5. Коган, Е.С. Социальный диалог как мировая тенденция общественного развития. - URL: http:// ecsocman.hse.ru/text/33435001.
