CC BY
103
С. В. Першин
РЕГИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ТРАНСФОРМАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ КРЕСТЬЯНСТВА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
Разразившийся во второй половине 1980-х гг. кризис советской исторической науки сделал актуальными вопросы методологии и теории истории, Результатом «перестройки» исторического знания стали переосмысление многих основополагающих концептов советской историографии и новая интерпретация эпохальных событий отечественной истории. Так, например, в современных исторических исследованиях, более свободных от идеологических установок, первая половина XIX в. уже не представляется однозначно как период «острого кризиса феодально-крепостнической системы». Ведущими учеными рассматриваются рациональность и потенциал сословного строя, экономическая эффективность и гуманная составляющая крепостнической системы1.
В условиях проводимых в современной России социальных реформ одним из приоритетных направлений исследования общества является анализ радикальных изменений системного порядка (социальных трансформаций), включающий в себя такие важные аспекты, как закономерности и случайности в ходе преобразований, особенности переходных периодов, пространственная специфика модернизации и т. д.2 В этой связи не вызывает сомнения перспективность исследования характера и направленности социальных процессов (воспроизводства, мобильности, дифференциации и пр.) в разных районах страны в предшествовавший реформам 60-70-х гг. XIX в. период.
Хронологические рамки работы ограничены первой половиной XIX в. Именно в это время было завершено юридическое оформление сословного строя в России, закрепленного в изданном в 1832 г. Своде законов Российской империи. Исследование данного периода позволит установить воздействие правовых ограничений на социальные процессы, более объективно оценить ситуацию, сложившуюся в стране накануне отмены крепостного права.
К концу XVIII — началу XIX в. было в основном завершено реформирование административно-территориального деления Российской империи. Стабильное состояние границ уездов и губерний предоставляет уникальную возможность проанализировать численность отдельных социальных категорий по сопоставимым данным. Государством в условиях действия подушной подати периодически организовывались ревизии населения, на должный уровень в первой половине XIX в. был поставлен также церковный и административно-полицейский учет.
Исследование социальных процессов связано с использованием массовых источников и обработкой значительного по объему количественного материала, в этой связи территориальные рамки наших изысканий ограничивались уездами, в пределах которых в XIX в. наиболее компактно была расселена мордва,— Краснослободским Пензенской губернии и Ардатовским Симбирской губернии3.
В соответствии с сословным типом стратификационной системы общественные группы различаются юридическими правами, которые, в свою очередь, находятся
© С. В. Першин, 2007
в зависимости от законодательно закрепленных обязанностей. Идентификация отдельных социальных категорий на протяжении первой половины XIX в. бьша связана с сохранением потребности в выполняемых ими функциях. Так, например, еще в XVIII ст. часть местного крестьянства была причислена к лашманам (от немецкого ЬясЬеп—«обрубать, отесывать»; тапп—«мужчина, человек»). Указом от 31 января 1718 г. было «...велено к рубке, к теске и вывозке корабельных лесов и для других к тому принадлежащих работ брать на работу Казанской, Нижегородской и Воронежской губернии, также и Симбирского уезда служилых, мурз и татар, мордву и чуваш»4. По указу 24 февраля 1729 г. эта работа засчитывалась в платеж положенных на лашман подушных денег5,
VII ревизия (1816 г.) позволила установить, что лашман в Российской империи насчитывалось 943139 душ. В связи с тем, что на содержание отправленных на лесозаготовки крестьян Адмиралтейством выделялись денежные средства, царское правительство было заинтересовано в ограничении численности и в четком определении норм выработки лашман. По изданному в 1817 г. последнему положению о лашманах их количество было ограничено 120 тыс. душ, причем на работу ежегодно вызывалось около 8 тыс. человек6. К числу этих 120 тыс. душ, продолжавших заниматься заготовкой леса, были отнесены и жители мордовского края, В 1818 г. на территории Ардатовского уезда насчитывалось 5736 лашман мужского пола7. По сведениям 1816 г. в Краснослободском уезде представителей этой категории насчитывалось 2114 душ мужского пола8, 1835 г.— 2138 душ мужского пола9.
Пытаясь повысить рентабельность лесного хозяйства, правительство было вынуждено пойти на учреждение лашманских волостных правлений, разрешить найм работников, отменить воинскую повинность. Вместо рекрутов в период с 1818 по 1843 г. лашманы должны были поставлять работников (плотников, смотрителей, сторожей и др.) в казенные леса10. Несмотря на предпринимаемые меры, принудительная мобилизация работников с каждым годом усложнялась. В первой половине XIX в. лашманская деревня не справлялась с нарядами, прежде всего по конным работникам11.
В рассматриваемый период также числились на «государственной службе» жители с. Ямская Слобода Краснослободского уезда Пензенской губернии. Основной натуральной повинностью отнесенных к данной категории крестьян являлась ямская — они обязывались поставлять лошадей для перевозки чиновников и грузов. За выполняемую службу ямщики освобождались от денежных повинностей, рекрутов представители данной социальной категории поставляли наравне с другими крестьянами12.
Анализ источников позволил установить, что предоставляемые ямщикам льготы в начале XIX ст. не улучшали их материального положения. В 1807 г. краснослободские ямщики сообщали: «...сию повинность исправлять с давних времен и на содержание оных имение свое принуждены были все некоторое продать, а оное заложить...»13. Среди причин ухудшения условий жизни крестьяне называли наложенный чиновниками лесного ведомства запрет на пользование сенными угодьями в пурдошанском лесу, отсутствие в достаточном количестве пахотных земель (по десятине на душу), а также тяжесть самой ямской повинности14. Распоряжением губернского начальства жителям Ямской Слободы было выделено 1 тыс. дес. земельных угодий во «въезжем» лесу15,
В первой половине XIX в. возросшие грузообороты и увеличившаяся численность чиновников повысили требования к объемам и скорости перевозки. Занимавшиеся извозом крестьяне (всего в 1814 г к данной категории относились 499, в 1834 г.—501, 1850 г.—643 душ мужского пола)16 были уже не в состоянии обеспечить запросы государственного аппарата в транспортировке денежных средств, документов, почты, сельскохозяйственной продукции, перевозке представителей уездной и губернской администраций
ит.д В 1802 г вышел указ, в соответствии с которым почтовая повинность должна была выполняться не только ямщиками, но и другими разрядами краснослободских поселян17.
Все меньше различалось в первой половине XIX в. положение государственного крестьянства и основной массы однодворцев. Подворное распределение земельных угодий18 не только легло в основу термина, обозначавшего данную социальную категорию, но и отличало ее представителей от основной массы сельчан на протяжении всего дореформенного периода. На общем фоне податных сословий выделялось потомство служилого населения, которое сохраняло предоставленное еще в XVI-XVII вв. право на владение крепостными (т. н. однодворческими крестьянами).
В рассматриваемый период однодворческие поселения были расположены в Краснослободской и Троицкой волостях, т, е. в непосредственной близости от городов-крепостей XVI-XVII вв.19 В 1808 г. однодворцев в Краснослободском уезде Пензенской губернии насчитывалось 3676 человек, однодворческих крестьян—31 человек20, К 1858 г. численность проживавших на территории Краснослободского уезда однодворцев достигла 6407 человек, однодворческих крестьян в X ревизию было зафиксировано всего 9 человек21.
На территории Ардатовского проживало меньше однодворцев. По сведениям ревизии 1816 г., в деревнях Кочержинка, Алашеевка и селе Сосуновка проживала 101 душа мужского пола однодворцев, 6 душ мужского пола однодворческих крестьян деревни Тихоновка находились во владении «однодворческой жены Василисы урожденной По-рецкой»22. В 20-30-е гг. XIX в. численность однодворцев на территории Ардатовского уезда Симбирской губернии резко сократилась: ревизией 1834 г. было зафиксировано всего 29 душ мужского пола, ревизией 1850 г.— 25 душ мужского пола, ревизией 1858 г.—19 душ мужского пола23.
В связи с созданием регулярной армии и отсутствием необходимости в окраинной мелкопоместной службе в XVIII—первой половине XIX в. произошло изменение государственной политики по отношению к однодворцам. Положенные еще Петром I в подушный оклад, они все более сближались с государственным крестьянством: принадлежавших однодворцам крестьян обложили оброком, однодворцам разрешили отпускать на волю своих крепостных, санкционировав этим переход крестьян от разорившихся владельцев в казенные поселяне24. Указ 1831 г. об обращении дворянских поместий в вотчины не распространялся на однодворческие земли. В то же время они не считались угодьями, предназначенными для общего пользования прочими сельскими обывателями25. Указом 1841 г. местной власти предписывалось производить скупку однодворческих крестьян с последующим переводом их в состав государственного крестьянства26.
Некоторые однодворцы пытались, доказав знатность своего происхождения, перейти в привилегированное дворянское сословие. Так, например, в 1811 г. в Симбирске было положительно решено дело о причислении к дворянству однодворцев Егора и Федора Афанасьевых детей Юрасовых, проживавших в с. Алашеевка Ардатовского уезда27. Тем не менее такие случаи на территории мордовского края были единичными.
Сокращение численности однодворцев на территории современной Мордовии было не столько результатом социальной мобильности, сколько следствием территориальных перемещений. В 1811 г. числившиеся по V ревизии в однодворческом селении Булдыгино 44 души и в населенном пункте Хлыстовка 17 душ переселились в Бугульминскую округу Уфимской губернии28. В 1816 г. однодворцы села Малый Азяс Краснослободской округи Леонтий и Никита Яковлевы ходатайствовали о разрешении переселиться в село Высокое Наровчатовской округи29. В 1817 г. однодворцы села Алашеевка Ардатовского уезда Егор и Федор Афанасьевы с семьями переселились
в деревню Сабаево Карсунекого уезда30. В 1831 г. однодворцы села Аракчеева Краснослободского уезда (39 душ по сведениям VII ревизии) самовольно переселились в деревню Михайловну Бузулуцкого уезда Оренбургской губернии31.
Проведенное исследование позволило установить, что в рассматриваемый период государственная политика была направлена на нивелирование региональных особенностей социальной структуры, появление которых объясняется развитием феодальных отношений в различных национальных и местных условиях. В связи с изменением статуса изучаемого региона (мордовский край из окраинного превратился во внутренний), а также в результате реформы государственного крестьянства 1837-1841 г., в первой половине XIX ст. принадлежность к большинству из фиксируемых в переписях населения разрядов (ясашная мордва, экономические крестьяне, татары, мурзы и проч.) уже не предоставляла прав на льготное положение. На наш взгляд, упоминание об этих социальных категориях в документах уездных казначейств первой половины XIX в. свидетельствует о сформированном на протяжении столетий социокультурном и этнокультурном облике отдельных групп населения, особенностях менталитета сельских жителей, а также консервативности занимавшихся делопроизводством провинциальных чиновников.
5 апреля 1797 г Павел I подписал «Учреждение об Императорской фамилии», которым были определены источники финансирования царствующего семейства. Для управления выделенными в отдельное имение землями, имуществом и крестьянами (в удельное владение были переданы все дворцовые крестьяне, кроме принадлежащих лично главе государства) создавался особый орган—Департамент уделов32. Кроме сборов в его пользу удельные крестьяне обязывались исполнять повинности, вносить подушные деньги и другие «...для государственных нужд общественные налоги» наравне с помещичьими крестьянами33.
Согласно изданному в 1808 г. «Положению Департамента уделов», хозяйственная деятельность и личная жизнь принадлежавших императорской фамилии крестьян контролировались удельными учреждениями34. В отличие от государственных, удельные крестьяне были лишены права самостоятельно приобретать недвижимое имущество— купчая должна была оформляться на Департамент уделов; в ходе судебных разбирательств интересы крестьян данной категории представляли местные удельные приказы; удельному начальству рядом узаконений передавалось решение вопросов о семейных разделах, переселениях, ссылке и проч.35
Исследование процессов социальной мобильности позволило сделать вывод о том, что в первой половине XIX в. Департамент уделов, пытаясь сохранить одну из наиболее важных составляющих владений императорской фамилии—социальную, устанавливал правила перехода удельных поселян в иные сословия, схожие с теми, что применялись в дореформенный период крупными феодалами-землевладельцами. В 1798 и 1799 гг. были обнародованы указы, по которым допускалось увольнение удельных крестьян в другие состояния «на праве помещичьем», т. е. при условии выплаты за каждую душу36. В 1800 г. указом Департамента уделов крестьянам, желающим получить купеческое или мещанское звание, было предписано вносить деньги не за ревизские души, а за каждого человека мужского пола, включая рожденных после ревизии37. Сошасно другому постановлению, опубликованному также в 1800 г., при переходе удельных крестьян в купечество или мещанство, кроме увольнительных мирских приговоров и свидетельств приказов об имуществе просителей, крестьянам следовало предоставлять справки о согласии на прием городских обществ, а также поручительства
о том, что выходящие из удела будут исправно выплачивать узаконенные подати38.
Установление значительных по своим размерам денежных сборов39 стало основной причиной того, что в рассматриваемый период случаи приобретения крестьянами удела звания горожанина были единичными. К числу подобного рода редких фактов, обнаруженных нами в архивных материалах, можно отнести упоминание о причислении в краснослободское мещанство в 1833 г. жительницы деревни Полянки Булдыги-ной Рыбкинского удельного приказа вдовы крестьянки Анны Петровой с тремя малолетними сыновьями40.
На наш взгляд, сложность перехода в купечество и мещанство обусловила развитие среди удельного крестьянства отходничества В удельных приказах Краснослободского уезда с десятых чисел сентября 1821 г. по октябрь 1822 г. было выдано 694 годовых паспорта, за которые поселяне внесли 4122 руб.41
Исторически сложилось так, что к началу XIX в. более многочисленным было удельное крестьянство западного из исследуемых уездов—Краснослободского (табл. 1). С XVI в. Красная Слобода и Троицк принадлежали венценосной семье Романовых; в XIX в. в Краснослободской и Троицкой округах было сосредоточено крестьянство, представлявшее несколько разновидностей феодальной собственности императорской фамилии42.
Таблица 1
Численность удельного крестьянства Краснослободского уезда Пензенской губернии и Ардатовского уезда Симбирской губернии*
Год Численность удельного крестьянства, душ обоего пола
г. Краснослободск Краснослободский уезд г. Ардатов Ардатов ский уезд
1808 3483 23 991 - -
1816 4891 38 389 1734 32956
1831 4897 38296 - -
1834 4897 37045 - 33794
* Составлено по: ЦГА ПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 261. Л. 35; Д. 547. Л. 11; Д. 1673. Л. 19-19 об.; Д. 1894, Л. 13; ЦГА РМ, Ф. 25. Оп. 1. Д. 71. Л. 91-109. РФ НИИ ГН. И-1236. Л. 59.
Существенное влияние на развитие крестьянства мордовского края оказала реформа удельного имения 30-х гг. XIX в. Указы 1830 и 1835 гг., устанавливавшие порядок обмена землями и живущими на них крестьянами между удельным ведомством и казной, были направлены на улучшение экономического состояния владений императорской фамилии44. В итоге в ведение казны было передано 23348 ревизских душ удельных крестьян Краснослободского уезда45.
По указу Его Императорского Величества от 25 января 1835 г. все государственные крестьяне Симбирской губернии с записанными за казной угодьями должны были перейти под управление удельного ведомства. Согласно этому документу, «для единообразного управления» удельному начальству поручалось руководство государственным населением, не подлежащим передаче в удел: татарами, однодворцами, лашманами и проч.46 К 1850 г. численность удельных крестьян в Ардатовском уезде достигла 42412 душ мужского пола, государственных—321 души мужского пола47. Для различных категорий государственного крестьянства переход в подчинение удельного ведомства обернулся новыми повинностями и более строгой регламентацией повседневного быта.
Низшую ступеньку в имперском социуме в первой половине XIX в. занимали крепостные. На протяжении этого периода помещики применяли различные формы
эксплуатации частновладельческого крестьянства48, контролировали имущественные и брачно-семейные отношения49, могли отправлять на каторгу и сдавать в солдаты находившихся в их собственности крестьян50. Существенно дополняет характеристику статуса личнозависимого крестьянства то, что в обществе позднефеодального периода принадлежность к разряду крепостных была наследственной51.
Предпринимаемые в первой половине XIX в. верховной властью меры, направленные на улучшение условий жизни крепостных52, существенно не меняли положения одного из наиболее многочисленных и самых бесправных разрядов российского крестьянства. Так, например, 20 февраля 1803 г. был издан указ Его Императорского Величества, предусматривавший освобождение крепостных с землей за выкуп. Проведенное исследование позволило установить, что в связи с обременительностью условий выкупа (в среднем, цена одной души в рассматриваемый период приравнивалась к сумме 15-20 годовых оброков, т. е. около 400 руб. ассигнациями)53 воспользоваться данным указом удалось немногим крепостным. В 1816 г. на территории Краснослободского уезда Пензенской губернии был зафиксирован 21 вольный хлебопашец, в 1846 г.—142 вольных хлебопашца54. В 1816 г. численность «свободных хлебопашцев» Ардатовского уезда Симбирской губернии составила 10 человек мужского пола, в период с 1834 по 1850 гг. местными помещиками было отпущено 203 человека мужского пола55.
В качестве одного из средств решения крестьянского вопроса в дореформенный период верховной властью рассматривался выкуп частновладельческих крестьян казной. Крупным приобретением Министерства финансов являлась покупка 2789 краснослободских крестьян (по VIII ревизии) у адмирала маркиза де Траверсе56. В 1840 г. в результате судебного решения было приобретено 150 крестьян села Собаченки Ардатовского уезда, оставшихся после смерти коллежского секретаря Судоплатова, а также 47 крепостных села Архангельское («Сыреси тож») Ардатовского уезда, принадлежавших наследникам господ Токаревых57.
С целью развития удельного хозяйства с конца XVIII в. дворянские поместья было разрешено покупать Департаменту уделов58. В 1797 г. по «всемилостивейшему пожалованию» его сиятельству графу Валентину Платоновичу Мусину-Пушкину отошло 177 ревизских душ удельных крестьян села Киржеманы Ардатовского уезда Симбирской губернии. Согласно установленным правилам, пожалованные крестьяне наделялись землей, исходя из «15 десятинной пропорции»59. В начале XIX в. вдова Мусина-Пушкина продала в удельное ведомство свои селения Пилесево и Киржеманы, причем на каждую ревизскую душу приходилось всего лишь 5,4 дес. земли60. За свое «возвращение» вновь принятые облагались «...превосходнейшим оброком перед прочими удельными крестьянами» до тех пор, пока не внесут в удел полностью сумму своего выкупа61.
Таким образом, учитывая сказанное, можно сделать вывод о том, что в дореформенный период социальные и экономические перспективы у крепостных крестьян практически отсутствовали. В сложившихся условиях сохранение непривилегированного сословия было возможно лишь при жестком ограничении социальных процессов. Как показало проведенное нами исследование, местной власти удавалось держать под контролем частновладельческую деревню. Серьезным преступлением считался самовольный уход крепостного со своего места жительства. В местных тюрьмах содержались отлучившиеся из вотчины крестьяне62. Под наблюдением полиции находились основные дороги63. Информация о пойманных беглых предоставлялась в виде объявлений в официальных изданиях64.
Обработка материалов ревизий показала (табл. 2), что предпринимаемые меры были вполне эффективны: бегство помещичьих крестьян на протяжении исследуемого периода не возросло многократно, как это иногда представляется в исторической литературе65.
Таблица 2
Убыль податного населения Краснослободского уезда Пензенской губернии и Ардатовского уезда Симбирской губернии, по материалам VII (1816 г.),
У1П (1834 г.) и IX (1850 г.) ревизий, чел. м. п.*
Период Всего убыло Переведено помещиками в другое селение Сослано Отбыло в неизвестном направлении Пропало без вести Бежало
Краснослободский уезд Пензенской губернии
1811-1816 гг. 1403 527 10 11 18 43
1816-1834 гг. 5976 812 170 1121 55 74
1834-1850 гг. 3599 401 124 117 16 31
Всего 10 978 1740 304 1249 89 148
Ардатовский уезд Симбирской губернии
1811-1816 гг. 735 519 11 34 8 41
1816-1834 гг. 1713 886 105 9 43 60
1834-1850 гг. 2319 1647 142 33 66 56
Всего 4767 3052 258 76 117 157
* Составлено по: ЦГА РМ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 87. 87 «а», 87 «б», 87 «в», 88, 88 «а», 88 «б», 89, 89 «а», 89 «б», 89 «в», 89 «г», 89 «д», 90, 90 «а», 90 «б», 90 «в», 90 «г», 90 «д», 91, 91 «а», 91 «б», 91 «в», 91 «г», 92, 93, 93 «а», 94, 94 «а», 95, 95 «а», 95 «б», 95 «в», 95 «г», 96, 96 «а», 96 «б», 96 «в», 96 «г», 97, 97 «а», 97 «б», 97 «в», 98, 98 «а», 98 «б», 98 «в», 99, 99 «а,» 99 «б», 99 «в», 99 «г», 100, 100 «а», 100 «б», 100 «в»; Ф. 26. Оп. 1. Д. 25-38, 40^7, 47 «а», 48-50. Оп. 2. Д. 1-4.
Число нелегально перемещавшиеся в дореформенный период крепостных, отмеченных в табл. 2 в категориях «Отбыло в неизвестном направлении», «Пропало без вести» и «Бежало», даже в сумме своей незначительно. Выделяется на общем фоне несанкционированное соответствующими государственными учреждениями движение из Краснослободского уезда в 1816-1834 гг., основу которого составили самовольно переселившиеся в Оренбургскую губернию казенные поселяне66.
Проведенный нами по материалам ревизий анализ количественных показателей социально-демографического развития восточного из исследуемых уездов свидетельствует о том, что кризис феодально-крепостнической системы в дореформенный период приобретал сложные и противоречивые формы. Крепостное крестьянство в Ардатовском уезде в первой трети XIX в. развивалось вполне динамично: VII ревизией (1816 г.) здесь было зафиксировано 32224 крепостных, к VIII ревизии (1834 г.) общая численность частновладельческого населения составила 50463 человека. К середине XIX в. численность лично зависимых крестьян данной территории по сравнению с другими разрядами населения увеличивалась уже медленнее — абсолютная численность осталась практически на уровне 1830-х гг., относительная даже не достигла значения 1816 г.
Имеющиеся в нашем распоряжении источники свидетельствуют о том, что в дореформенный период в Краснослободском уезде складывалась качественно иная, нежели в Ардатовском, социально-демографическая ситуация. Здесь, напротив, происходившее в первой
трети XIX в. снижение численности феодально-зависимого населения в 30-40-е гг. сменилось его приростом: 1816 г.— 25173 души обоего пола, 1834 г.— 22649 душ обоего пола, 1858 г.— 27268 душ обоего пола, Доля крепостных в населении Крас-нослободсшго уезда сокращалась в течение всего исследуемого периода (1816 г—26,4 %; 1834 г.—24,0 %; 1858 г.—23,3 %).
Таким образом, проведенное исследование позволило установить, что на протяжении первой половины XIX в. происходила трансформация структуры лично свободного крестьянства, выразившаяся в ее упрощении. К середине XIX в. многочисленные разряды земледельческого населения в податном отношении уже представлялись единым состоянием, обозначенным в финансовой документации как «государственное крестьянство».
В рассматриваемый период одним из основных условий сохранения сословного строя являлось ужесточение контроля над социальными процессами в удельной и помещичьей деревне. Переход из одного состояния в другое был максимально затруднен. Необходимость доказательства незыблемости сословного строя связана с появлением исследований, в которых делается вывод о прозрачности вертикальных и горизонтальных границ между «сословиями» и «состояниями» в дореформенной России67.
Действовавшие на протяжении первой половины XIX в. сословные ограничения выступали в качестве фактора, стабилизирующего общественную систему, в то же самое время они оказывали негативное воздействие на социально-экономическое развитие крестьянства. Предпринимаемые в первой половине XIX в. властью, осознававшей несоответствие социального строя Российской империи вызовам современности, полумеры ощутимого воздействия на положение личнозависимого населения не оказали. Последнее подтверждается характером и темпами социально-демографического развития крепостного крестьянства Мордовского края.
1 См,: Миронов Б. Н. Крепостное право: рациональный институт или бесспорное зло?//Крепостное право и его отмена: История и современность. СПб., 2005. С. 8-10; ПолторакС.Н. Гуманные аспекты российской крепостной системы//Там же. С. 11-12; ПроскуряковаН. А. К вопросу о концептуализации экономического развития России XIX-XX вв. // Экономическая история. Обозрение/Под ред. Л. И. Бородкина. М., 2005. Вып. 11. С. 151.
2 См.: Опыт российских модернизаций XVIII-XX веков/Под ред. В.В. Алексеева. М., 2000; Социальные трансформации в российской истории: Доклады международной научной конференции, 2-3 июля 2004 г. Екатеринбург; М., 2004; Побережников И. В. Переход от традиционного к индустриальному обществу: теоретико-методологические проблемы модернизации. М., 2006.
3 См.: Козлов В. И. Расселение мордовского народа в середине XIX—начале XX вв.: Автореф. канд. дис. М., 1956. С. 14.
4 Министерство финансов Республики Мордовия: история и современность / Сост. Е. М. Голубчик, Г. И. Григорьева, Ю. Ф. Юшкин. Саранск, 2002. С. 21-22.
5 Там же. С. 22.
6 Там же. С. 56.
7 Центральный государственный архив Республики Мордовия (Далее—ЦГА РМ). Ф. 25. On. 1. Д. 76. Л. 134-134 об.
8 Рукописный фонд Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия (Далее—РФ НИИ ГН). И-1236. Л. 54.
9 ЦГА РМ. Ф. 26. Оп. 3. Д. 18. Л. 300-301 об.
10 Российский государственный исторический архив (Далее—РГИА). Ф. 515. Оп. 10. Д. 1475.
Л. 181.
11 См.: КлеянкинА.В. Ясашные крестьяне и старослужилые люди Среднего Поволжья на адмиралтейских работах в ХУШ—первой половине XIX в.//Вопросы аграрной истории Среднего Поволжья. Саранск, 1978. С. 46-55.
12 См.: Гриценко Н. П. Удельные крестьяне Среднего Поволжья. Грозный, 1959. С. 379.
13 РФ НИИ ГН. И-81. Л. 147.
14 Там же. Л. 147-148.
15 Там же. Л. 153.
16 Центральный государственный архив Пензенской области (Далее—ЦГА ПО). Ф. 5. Оп. 1. Д. 547. Л. 13 об; Ф. 8. Оп. 1. Д. 1894. Л. 17; РФ НИИ ГН. И-1244. Л. 41.
17 ЦГА РМ. Ф. 12. Оп. 1. Д. 8. Л. 229-242.
18 РГИА. Ф. 515. Оп. 10. Д. 2721. Л. 11 об.
19 ЦГА ПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 82. Л. 72-73.
20 Там же. Д. 261. Л. 35.
21 Там же. Д. 3777. Л. 84 об.— 86 об.
22 ЦГА РМ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 71. Л. 95 об., 107.
23 РФ НИИ ГН. И-1236. Л. 59; См.: Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба: В 25 т. Т. 20. Ч. 1. Симбирская губерния. СПб., 1868. С. 271.
24 См.: ДружининН.М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева: В 2 т. М.; Л, 1946. Т. 1; С. 31-32.
25 ЦГА ПО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 35 «а». Л. 3.
26 См.: ТройництйА. Крепостное население в России, по 10-й народной переписи. СПб., 1861. С. 18.
27 ЦГА РМ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 49. Л. 94.
28 Там же. Ф. 26. Оп. 3. Д. 9. Л. 124.
29 Там же. Л. 55.
30 Там же. Ф. 25. Оп. 1. Д. 74. Л. 29.
31 Там же. Ф. 26. Оп. 3. Д. 22. Л. 35.
32 См.: Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т. XXIV. № 17906.
33 Там же.
34 Там же. Т. XXX. № 23020.
35 Государственный архив Ульяновской области (Далее—ГАУО). Ф. 342. Оп. 1. Д. 120. Л. 251, 304; Д. 275. Л. 587; Ф. 320. Оп. 1. Д. 1. Л. 46.
36 Там же. Ф. 534. Оп. 1. Д. 57. Л. 82.
37 Там же.
38 Там же. Л. 283.
39 В начале XIX в. взнос за выход удельного крестьянина в мещанство составлял 350 руб. В 20-е годы XIX в. размер выплаты увеличился в два раза; за каждую незамужнюю дочь из семейства, причислявшегося в мещане, дополнительно начали взимать по 100 руб. В это же время плата за выход удельных в купечество зависела от суммы объявленного капитала. В 30-е—начале 40-х гг. XIX в. переходившие в мещане платили 600 руб. сер. за каждую мужскую душу, в купцы—1500 руб. сер. В дальнейшем размер выплаты за выход в купечество достиг 2000 руб. (См: Гриценко Н. П. Указ. соч. С. 267).
40 ЦГА РМ. Ф. 36. Оп. 1. Д. 21. Л. 207.
41 Там же. Ф. 26. Оп. 3. Д. 18. Л. 138-140.
42 ЦГА ПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 261. Л. 35; ЦГА ПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 451. Л. 95-96; Д. 505. Л. 86-87.
43 Составлено по: ЦГА ПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 26. Л. 35; Д. 547. Л. 11; Д. 1673. Л. 19-19 об.;
Д. 1894. Л. 13; ЦГА РМ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 71. Л. 91-109; РФ НИИ ГН. И-1236. Л. 59.
44 ГАУО. Ф. 156. Оп. 1. Д. 25. Л. 2-4.
45 РГИА. Ф. 379. Оп. 2. Д. 287. Л. 15-22; ЦГА ПО. Ф. 60. Оп. 1. Д. 773. Л. 13-20.
46 ГАУО. Ф. 156. Оп. 1. Д. 25. Л. 2.
47 РФ НИИ ГН. И-1236. Л. 59.
48 См.: КлеянкинА.В. Хозяйство помещичьих и удельных крестьян Симбирской губернии в первой половине XIX века. Саранск, 1974. С. 57-72; Тюгаев Н.Ф. Крепостная деревня Мордовии в конце XVIII — первой половине XIX века. Саранск, 1975. С. 151-203.
49 См.: Свод законов Российской империи. СПб., 1842. Т. IX. С. 183; СПб., 1832. Т. X. С. 2; Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1830. Т. XXXI. С. 363.
50 См.: Романович-СлаватинскийА. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. СПб., 1870. С. 289-291; Документы и материалы по истории Мордовской АССР: В 4-х т. Саранск, 1948. Т. IV. Ч. I. С. 419^20.
51 В связи с тем, что по сложившейся традиции социальный статус передавался от отца к детям, правом переходить в другое сословие в рассматриваемый период обладали только внебрачные дети крепостных крестьянок. В 1817 г. незаконорожденный Козьма Лазарев был причислен из помещичьих крестьян господина Черкова в ардатовские мещане (ЦГА РМ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 74. Л. 49).
52 В 1803 г. было разрешено отпускать крепостных на волю с землей за выкуп, в 1814 г. установлен запрет на владение крепостными личными дворянами, в 1825 г. запрещено отдавать крестьян на фабрики, в 1833 г. запрещено продавать крестьян с публичного торга и разделять семьи крепостных при торгах, в 1848 г. помещичьим крестьянам было разрешено выкупаться на волю во время продажи с торгов помещичьих имений, а также приобретать в личную собственность недвижимость (Романович-Славатинский А. Указ. соч. С. 282-290; ТройницкийА. Указ. соч. С. 10; Лурье Ф.М. Российская история и культура в таблицах. СПб., 1998).
53 См.: История России XIX—начала XX в./Под ред. В. А. Федорова. М., 1998. С. 32.
54 ЦГА ПО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 547. Л. 11; Д. 25. Л. 31.
55 РФ НИИ ГН. И-1244. Л. 28; Трубников В, В. Результаты народных переписей в Ардатовском уезде Симбирской губернии // Сборник статистических сведений о России, издаваемый Статистическим отделением Императорскаго Русскаго географическаго общества. СПб., 1858. Кн. 1П. С. 354.
56 ЦГА ПО. Ф. 60. Оп. 1. Д. 491. Л. 347.
57 ГАУО. Ф. 320. Оп. 1. Д. 15. Л. 1-39.
58 ГАУО, Ф. 534. Оп. 1. Д. 372. Л. 84.
59 ГАУО. Ф. 534. Оп. 1. Д. 355. Л. 8.
60 См: Гриценко Н. П. Указ, соч. С. 112.
61 ГАУО. Ф. 534. Оп. 1. Д. 372. Л. 84.
62 ЦГА РМ. Ф. 25. Оп. 1. Д. 71 «б». Л. 122; Там же. Д. 74. Л. 78.
63 См: Симбирские губернские ведомости. 1846. № 29. С. 165.
64 Там же. № 5. С. 36.
65 См: Клеянкин А.В. Хозяйство помещичьих и удельных... С. 230; Крепостное право и его отмена... С. 43.
66 РГИА. Ф. 379. Оп. 2. Д. 271. Л. 238; Д. 270. Л. 8, 180.
67 См: Каплуновский А. Описывая империю социально: «приказчицкое» многоголосие в социальном регистре языков (само)описания Российской империи//АЬ кпрепо. 2005. № 3. С. 178.
