CC BY
191
М. А. Катцова
РЕГИОНАЛЬНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО СТРАН СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ В ПЛАНАХ И ОЦЕНКАХ ВЕЛИКОБРИТАНИИ В 1918-1939 гг.
В период между двумя мировыми войнами, характеризующийся постепенным обострением не разрешенных Версальским миром противоречий, попытки малых стран Северной Европы (Швеции, Дании, Норвегии и Финляндии) наладить региональное сотрудничество определялись в первую очередь стремлением правительств этих стран совместными усилиями найти способ эффективного обеспечения национальной безопасности. Иными словами, основной импульс к организации сотрудничества в сфере внешней политики для государств североевропейского региона, окруженного «кольцом» великих держав, чьи стратегические, экономические, политические интересы сталкивались на Скандинавском полуострове и в акватории Балтийского моря, в 1920-1930-е годы обеспечивали внешние факторы, среди которых первостепенное значение имела военная угроза [1, 8. 190-191; 2, р. 112-113].
Неспособность малых стран организовать адекватную оборону перед лицом интенсивно наращивающих вооружения фашистских государств наводила скандинавских политиков на мысль о необходимости поиска поддержки, которая могла бы существенно усилить потенциал скандинавского оборонительного сотрудничества, у более могущественных соседних государств. Учитывая агрессивный характер политики Германии в 1930-е годы, а также моральный барьер и глубокое отчуждение, укоренившееся в скандинавском общественно-политическом сознании в отношении как фашистского, так и коммунистического тоталитарно-репрессивных режимов, политические и идейные симпатии североевропейской элиты и общественности неизбежно склонялись к единственной альтернативе — Великобритании, имевшей значительное политическое и экономическое влияние в Балтийском регионе, на которую можно было рассчитывать в качестве противовеса германо-советской военной угрозе. В данной статье предпринимается попытка проанализировать, какую роль «британский фактор» в действительности играл в северном сотрудничестве и как оценивали в Лондоне внутренний потенциал «северной солидарности».
В отечественной историографии проблема отношения Великобритании к северному сотрудничеству до сих пор не становилась предметом специального исследования. В то же время пересмотр некоторых свойственных ряду историков советской эпохи, характеристик регионального сотрудничества стран Северной Европы как враждебного, антисоветского по своей сути процесса, осуществляющегося по подстрекательству Лондона или Берлина, представляется важным шагом на пути выявления исторической истины относительно данного сюжета международных отношений в Балтийском регионе. В зарубежной историографии, связанной с вопросами англо-скандинавских отношений в 1918-1939 гг., наибольший интерес вызывают монография и ряд статей авторитетного британского историка П. Салмона [3; 4; 5; 6]. Существенный вклад в изучение этой проблемы дипломатической истории ХХ в. внесли и такие североевропейские исследователи, как Т. Каарстед, Б. Нильсон, Н. Эрвик, О.Хови и другие [7; 8; 9; 10; 11].
© М. А. Катцова, 2010
Экономическое и духовное сближение Швеции, Дании и Норвегии в годы Первой мировой войны побудило британский МИД, выработавший за столетия внешнеполитического могущества британской империи привычку лоббировать свои интересы практически во всех международных вопросах, более внимательно оценить потенциал скандинавского регионального сотрудничества. Небезынтересным результатом проведенного британскими разведывательными службами и дипломатией в этой связи анализа ситуации в Северной Европе явился 65-страничный рапорт военного атташе Великобритании в Дании Х. Вейда от 15 марта 1918 г., посвященный проблеме скандинавского сотрудничества [7, р. 197]. Скандинавский союз в послевоенном мире, согласно мнению автора, мог представлять значительный интерес для западных союзников (прежде всего для Великобритании), поскольку группа экономически независимых и политически нейтральных скандинавских стран была способна создать выгодный противовес влиянию Германии в Балтийском регионе, а также буферную зону между Советской Россией и Западной Европой. Вейд отводил объединенной Скандинавии, таким образом, роль стабилизатора международных отношений и своеобразного «стража английских интересов» на севере Европы. Рапорт Вейда, однако, не вызвал энтузиазма в Лондоне, получив от Роберта Сесила характеристику «преждевременной спекуляции», и так и не был опубликован [7, р. 197-198].
Отказ официальных властей Великобритании от роли фактического или идейного лидера скандинавского блока в большой степени объяснялся тем, что интересы великой державы на Балтике после Первой мировой войны были в целом удовлетворены — в скандинавском и балтийском вопросах Форин офис стремился прочно закрепить создавшееся международное равновесие и сохранить за собой впредь возможность его поддержания. Соответственно выдвигаемые финскими, эстонскими и шведскими националистами планы по созданию единого федеративного государства — «Фенноскандии» или «Балтоскандии», для которого Балтика становилась бы «внутренним морем» [12; 13], либо образования регионального союза для обороны нейтрального статуса Балтийского моря собственными силами резко критиковались английским МИДом и военноморским ведомством, желавшими видеть Балтику открытой для своего военного и торгового флота, и вызывали в Лондоне реакцию, палитра оттенков которой «варьировалась от умеренного скептицизма до глубокой враждебности» [10, р. 54-57].
В условиях окончания мировой войны в кругах британских дипломатов тем не менее существовала и более позитивная точка зрения на региональное сотрудничество северных стран. Одним из активных сторонников поощрения скандинавского регионального объединения был посол Великобритании в Стокгольме в 1913-1918 гг. (позднее председатель Балтийской комиссии на Парижской мирной конференции) Э. Ховард. Он учитывал возможную заинтересованность самих скандинавских стран в создании после войны независимого, официального или неформального, экономического объединения для совместного противостояния вероятному в будущем проникновению германского влияния в регион: в случае новой войны «скандинавский блок» можно будет, как считал Ховард, выгодно использовать в интересах Великобритании для экономической блокады противника. Во главе данной, несомненно, благоприятной для английских интересов скандинавской группировки, согласно предположениям Ховарда, должна была встать наиболее сильная и независимая из всех скандинавских стран — Швеция, преследующая общую с Великобританией цель сохранить Балтику открытой [3, р. 221; 7, р. 199].
Позиция Э. Ховарда резко контрастировала с мнением британского посла в Кри-стиании М. Финдлея, уверенного в том, что прогерманская ориентация шведской по-
литической элиты, а также ее собственные амбициозные стремления к лидерству в Скандинавии до сих пор не изжиты, в результате чего главенство подверженной влиянию Берлина Швеции в скандинавском блоке станет исключительно вредным для английских политических интересов [3, р. 222]. Насаждаемые руками шведского МИДа германские интересы способны, как предостерегал Финдлей, отвратить Норвегию — «британский ключ к Скандинавскому полуострову» — от ее нынешней прозападной внешнеполитической и экономической ориентации [7, р. 200]. Удержать Кристианию от тяготения к «опасному» скандинавскому региональному блоку являлось в свете этого, по мнению Финдлея, одной их центральных задач британской дипломатии в регионе.
Выявившиеся вскоре оппозиционные настроения датчан и норвежцев в отношении расширения скандинавского политического сотрудничества развеяли опасения британских дипломатов. Впрочем, необходимо отметить, что в 1920-е годы собственный потенциал северных стран к развитию регионального сотрудничества оценивался в британском МИДе как крайне незначительный. Более того, такое сотрудничество в большинстве случаев считалось наносящим ущерб не только британским, но и собственно скандинавским интересам [5, р. 121]. В целом вместе со стабилизацией международной ситуации в Балтийском регионе по прошествии периода послевоенного международного урегулирования, а также выходом на пенсию (либо повышением по службе) тех британских дипломатов, которые были ответственны за скандинавскую политику Англии в годы Первой мировой войны, тема регионального скандинавского сотрудничества практически исчезла из повседневной работы Форин офис [5, р. 129].
На протяжении 1920-х годов Великобритания имела все возможности контролировать сотрудничество стран Северной Европы в рамках Лиги Наций, где в целом дипломатия «блока скандинавских стран» была ориентирована на английскую линию. Популярность Великобритании в Скандинавии в это время существенно возросла: энергично продолжающаяся в межвоенный период модернизация скандинавского общества происходила в значительной степени под воздействием, культурного, технологического, политического влияния Великобритании, которая воспринималась в Северной Европе как достойный подражания образец прогрессивного развития [3, р. 207-208].
Таким образом, к 1920-м годам между Англией и Скандинавией установились тесные экономические связи и идейно-политические симпатии, которые закономерно становились объектом пристального наблюдения прежде всего Советской России, опасения которой связывались в данном отношении с перспективой создания антисоветского оборонительного кордона из стран Северной Европы под эгидой Лондона. В НКИДе, где сохранялось глубокое недоверие к британской политике, не могли не учитывать то значительное влияние, которым пользовалась Великобритания в Скандинавском регионе в межвоенный период, в результате чего придерживавшиеся осторожной линии поведения на международной арене северные страны нередко награждались такими нелестными эпитетами, как «безропотные проводники британских политических интересов» или английские «полувассалы» [14, с. 674]. Истинный масштаб «британской угрозы», однако, оценивался советской дипломатией менее категорично. Как отмечала в 1929 г. советский полпред в Норвегии А. Коллонтай, «Англия при новом кабинете к нам не враждебна и не нуждается в Балтийском блоке» [15, с. 417]. Схожее мнение высказывалось спустя пять лет и заместителем наркома иностранных дел Б. Стомоняковым, признававшим, что «некоторыми антисоветскими кругами в Англии оказывается немалое влияние на активизацию идей военно-политического четверного северного союза», однако считавшим официальную причастность Англии к планам образования военно-
политического союза Скандинавских стран с участием Финляндии «более чем сомнительной» [14, с. 701].
Изменения международного климата в 1930-е годы внесли перемены и в англоскандинавские отношения, наметившаяся отчужденность в которых определялась в первую очередь традиционной для малых стран настороженностью в отношении внешней политики великих держав в этот период вообще. Тем не менее открытое беспрецедентное усиление реваншизма фашистских государств с начала 1930-х годов и опасная дестабилизация Лиги Наций побуждали скандинавов, параллельно с актуализировавшейся альтернативой «дрейфа назад к нейтралитету», попытаться заручиться сильным союзником. В данном случае только с Великобританией можно было достичь относительно приемлемого варианта сотрудничества в области безопасности.
Важно отметить, что идея регионального, северного оборонительного союза получила обсуждение в переговорах северных стран уже после того, как Англия своим поведением в 1935-1936 гг. продемонстрировала военную слабость (один из первых ее признаков — англо-германское морское соглашение от 18 июня 1935 г.) и отсутствие намерений противодействовать германской экспансии на севере Европы. Швеция, Дания и Финляндия продолжали, однако, вплоть до 1937 г. рассматривать британскую поддержку как необходимую гарантию жизнеспособности их регионального соглашения [9, р. 399]. Для этого в 1936-1937 гг. властями северных стран было проведено тщательное зондирование в Лондоне. Встреча маршала Финляндии К. Г. Маннергейма с
Э. Иденом осенью 1936 г., а также последовавшие за ней в начале 1937 г. с промежутком в несколько недель визиты шведского министра иностранных дел Р. Сандлера и датского премьер-министра Т. Стаунинга к главе британского МИДа имели целью выяснить, в какой степени малые страны могут рассчитывать на помощь Великобритании в обороне Северной Европы от возможной агрессии. Хотя слова Идена были истолкованы скандинавскими политиками неодинаково [9, р. 390-392], полученный северными странами в Лондоне уклончивый ответ был, по существу, недвусмысленным. Иден заявлял, что, поскольку «правительство Великобритании впредь хотело бы оказывать поддержку Лиге Наций, империя не может вступать в союзы с другими странами», однако британское правительство не имеет ничего против создания регионального объединения Финляндии и скандинавских стран «во имя сохранения мира при условии, что это произойдет в рамках положений договора о Лиге Наций» [16, с. 236-237].
Так накануне Второй мировой войны все отчетливее проступало безразличие Великобритании к судьбе малых стран перед лицом военной опасности, которой они были не в состоянии противостоять собственными силами. Попустительство и дипломатическое банкротство британских властей побудили северные страны к попытке вновь выдвинуть строгий и беспристрастный нейтралитет в качестве защитной внешнеполитической концепции. В связи с этим в конце 1930-х годов перспектива военной помощи со стороны Великобритании вызывала уже серьезные опасения в Скандинавии: так, внесенное в марте 1939 г. в Палату общин предложение о возможности английской военной помощи скандинавским странам в случае, если они станут жертвой вооруженного нападения, вызвало «нервную декларацию» президента стортинга Норвегии (ее заинтересованность в английской военной помощи в межвоенный период была традиционно наиболее сильной): о том, что скандинавы не желают никаких гарантий иностранных государств и намерены отстаивать свою политику строго нейтралитета при любых обстоятельствах [17, р. 622].
Если в целом в 1930-е годы политическое сотрудничество североевропейских правительств не продвинулось в практическом смысле дальше подписания в 1938 г. совмест-
ных правил нейтралитета [18], то в региональном экономическом сотрудничестве скандинавами были достигнуты более серьезные успехи [19], вызвавшие гораздо большее неудовольствие Великобритании. В разгар мирового экономического кризиса в 1930 г. малыми европейскими странами была создана так называемая «группа держав Осло», действующая в целях усиления торгово-экономического сотрудничества между государствами Северной Европы и Бенилюкса, которое анонсировалось в качестве первого шага на пути к масштабному возрождению свободной торговли в Европе [20]. Великобритания, как один из наиболее ярых сторонников политики протекционизма и ведущий торговый партнер Скандинавии, реагировала на возможность североевропейской экономической интеграции крайне отрицательно: любые торговые схемы северных стран, которые подразумевали иные отношения, кроме двусторонних англо-скандинавских, вызывали в Лондоне беспокойство и подозрения. Провал инициативы группы Осло стал во многом следствием ожесточенного противодействия Великобритании инициативе малых стран [21].
Следует отметить, что в целом «северная солидарность» как морально-нравственная категория, подразумевающая духовное единство и схожее мировоззрение, присущее скандинавским народам, не вызывала возражений у англичан и даже рассматривалась в Лондоне как важный фактор, способствующий установлению позитивного психологического климата в Северной Европе. Интересам Великобритании соответствовал вариант развития международных отношений в Северной Европе, при котором «нейтральные северные страны искали бы способы наладить тесные взаимоотношения друг с другом, а не с соседними великими державами» [5, р. 122]. Однако когда дело касалось ущемления собственных интересов Великобритании в регионе (что относилось прежде всего к попыткам северных стран углубить экономическое сотрудничество друг с другом), со стороны британской дипломатии следовала резко негативная реакция, определявшаяся как нежеланием терять свои выгоды в Скандинавии, так и страхом перед переходом гипотетической «Северной Антанты» под экономический и военный контроль Гитлера. Оценки сотрудничества северных стран Великобританией в области безопасности, следовательно, отличались тем же дуализмом, который был характерен и для позиции НКИДа: следует ли относится к «северному блоку» как к региональной группировке, выполняющей полезную функцию нейтрального буфера, либо противодействовать любым формам союза малых стран, рискующего, при неблагоприятном стечении обстоятельств, превратиться в политическую марионетку и мощный оплот вражеских сил на севере Европы [22].
Таким образом, очевидно, что «северное сотрудничество» в 1920-1930-е годы рассматривалось в Форин офис, где хорошо осознавали малые шансы на создание самими скандинавскими странами и Финляндией в этот период независимого, монолитного в политическом, экономическом или военном смысле объединения, прежде всего через призму отношений с Германией и Советским Союзом. Придерживаясь в диалоге со странами Северной Европы в 1930-е годы уклончивой тактики «кнута и пряника» — психологического, политического и экономического давления и одновременно дипломатического заигрывания, Великобритания, однако, фактически потерпела поражение в борьбе с более решительными и агрессивными противниками за Северную Европу и Балтийский регион как сферу своих интересов задолго до того, как война пришла сюда в 1939-1940 гг.
1. Andersson J. A. Nordiskt samarbete: Aktorer, ideer och organisering 1919-1953. Lund: Lunds grafiska, 1994. 215 s.
2. Strath B. The Illusory Nordic Alternative to Europe // Cooperation & Conflict. 1980. Vol. 15. N 2. P. 103-114.
3. Salmon P. Scandinavia and the Great Powers, 1890-1940. New York: Cambridge University Press, 1997. 491 p.
4. Salmon P. British Attitudes towards Neutrality in the Twentieth Century // Neutrality in History. Proceedings of the Conference on the History of Neutrality organized in Helsinki 9-12 Sep. 1992 / Ed. by J. Nevakivi. Helsinki: Suomen historiallinen seura, 1993. P. 117-132.
5. Salmon P. British Security Interests in Scandinavia and the Baltic 1918-1939 // The Baltic in International Relations between the two world wars: Symp. Organized by the Centre for Baltic studies, Nov. 11-13, 1986, Univ. of Stockholm / Ed. by J. Hiden, A. Loit. Stockholm, 1988. P. 113136.
6. Salmon P. Perceptions and Misperceptions: Great Britain and the Soviet Union in Scandinavia and the Baltic Region 1918-1939 // Contact or isolation? Soviet-Western relations in the interwar period: Symp. Organized by the Centre for Baltic studies, Oct. 12-14, 1989, Univ. of Stockholm / Ed. by J. Hiden, A. Loit. Stockholm, 1991. P. 415-29.
7. Kaarsted T. Great Britain and Denmark 1914-1920. Odense: Odense University Press, 1979. 244 p.
8. Nilson B. Handelspolitik under skarpt konkurrens: England och Sverige 1929-39. Lund: LiberForlag/Gleerup, 1983. 217 s.
9. 0rvik N. From Collective Security to Neutrality. The Nordic Powers, The League of Nations, Britain and the Approach of War, 1935-1939 // Studies in International History: Essays Presented to W. Norton Medlicott / Ed. by K. Bourne, D. C. Watt. London: «Longmans», 1967. P. 385-401.
10. Hovi O. The Baltic area in British policy, 1918-1921. Vol. I. Helsinki: Studia hist., 1980. 231 p.
11. Seymour S. Anglo-Danish relations and Germany. 1933-1945. Odense: Odense University Press, 1982. 295 p.
12. Lehti M. Baltoscandia as a National Construction // Relations between the Nordic countries and the Baltic nations in the XX century / Ed. by K. Hovi. Turku, 1998. P. 22-52.
13. Norman T. Drommen om Fennoskandia. Alexis Gripenberg och det fria Finlands utrikespoli-tiska orientering // Studier i modern historia tillagnade J. Torbacke den 18 aug. 1990. Kristianstad, 1990. S. 169-189.
14. Документы внешней политики СССР / Под ред. Комиссии по изданию дипломатических документов МИД СССР (РФ): В XXII т. Т. XVII (1 января — 31 декабря 1934 г.). M.: Изд-во политической литературы, 1971. 879 с.
15. Коллонтай А. М. Дипломатические дневники. 1922-1940: В 2 т. Т. 1. М.: «Academia», 2001. 528 с.
16. Маннергейм К. Г. Мемуары. М.: «Вагриус», 2003. 574 с.
17. Documents on British Foreign Policy. Ser. III. Vol. IV. London: Her Majesty’s Stationary Office, 1951.
18. Denmark-Finland-Iceland-Norway-Sweden: Declaration Regarding Similar Rules of Neutrality // American Journal of International Law. 1938. Vol. 32. N 4. Supplement: Official Documents. P. 141-163.
19. Катцова М. А. «Экономический скандинавизм» стран Северной Европы в 1920— 1930-х гг. и группа Осло // Санкт-Петербург и страны Северной Европы: Материалы одиннадцатой ежегодной Международной научной конференции (1-2 апреля 2009 г.) / Под ред. В. Н. Барышникова, П. А. Кротова. СПб.: Изд-во Русской христианской гуманитарной академии, 2010. С. 101-130.
20. Roon G., van. Small States in Years of Depression: the Oslo Alliance 1930-1940. Assen and Maastricht: «Van Gorcum», 1989. 382 p.
21. Roon G., van Great Britain and the Oslo States // Journal of Contemporary History. 1989. Vol. 24. P. 657-664.
22. Holtsmark S. G. Enemy Springboard or Benevolent Buffer? Soviet Attitudes to Nordic Cooperation 1920-1955. Oslo: Forsvarstudier, 1992. 91 p.
Статья поступила в редакцию 27 мая 2010 г.
