CC BY
87
УДК 81’37
РЕГИОНАЛЬНАЯ ТОПОНИМИКА КАК ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ О ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ РУССКИХ ГОВОРОВ
© Антонина Семеновна ЩЕРБАК
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русского языка, e-mail: ant_scherbak@mail.ru
Рассматривается структура географического апеллятива ляда на территории Тамбовской области, представляющая собой ряд измененных значений, логически вытекающих одно из другого, к которым восходят тамбовские топонимы и антропонимы. Утверждается, что появление в русском языке существительного «диалинги» в значении «собиратели русских диалектов» обязано В.Г. Руделеву, научные труды которого имеют особую ценность в решении многих вопросов, посвященных изучению русских говоров.
Ключевые слова: географический апеллятив; региональная ономастика; тамбовские топонимы и антропонимы; семантические изменения.
Позволив себе гипертрофированную метафору, можно сказать, что многие преподаватели кафедры русского языка института филологии Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина причисляют себя к диалингам. Однажды в беседе на диалектологическую тему профессор Владимир Георгиевич Руделев употребил существительное «диалинги» в значении «собиратели русских диалектов». Размышляя о судьбе русского языка и роли слова в жизни человека, он учил своих учеников, что знать нужно не только нормы литературного языка, но и русский язык как целое в его важнейших социально-функциональных разновидностях, и в первую очередь - традиционную народную речевую культуру в ее диалектных проявлениях. В научных работах, посвященных изучению русских говоров, В.Г. Руделев утверждал, что русские диалекты - это то, что пока не дает русскому языку перестать быть русским.
Как показывает материал ежегодных экспедиций, которые на протяжении последних 25-ти лет проводит диалектологический коллектив кафедры русского языка, тамбовские говоры живы. «Этот материал никогда не перестанет быть актуальным и ценным, он всегда будет удивлять и радовать, волновать и приводить в восторг. Этот материал - неиссякаемый источник богатств, и эти богат-
1 Работа выполнена в рамках государственного задания Министерства образования и науки РФ, проект № 6.2772.2011.
ства должны принадлежать языку в целом»
[1, с. 4].
Собранные тамбовскими «диалингами» сегодня материалы находят отражение в многочисленных научных статьях и диссертационных сочинениях. Их авторы решают многие краеведческие вопросы, опираясь на известные научные труды, художественную историческую прозу и поэзию В.Г. Руделева, которого всегда волновали проблемы этногенеза тамбовского населения, истории рек, городов и сел Тамбовской области.
Необходимость топонимических исследований возрастает, поскольку топонимы представляют собой уникальный класс ономастической лексики, сохранивший остатки старых диалектных слов. В свете современных лингвистических задач, связанных с углубленным изучением русских народных говоров, особенно важно и интересно для диалектологов изучение, например, состава этимологии прозвищ, которые в наибольшей степени проявляют связи с диалектной лексикой и сохраняют особенности диалектного узуса в отношении именования человека.
В настоящее время исследование тамбовской диалектной системы учениками В.Г. Руделева проводится в тесной связи ономастического материала с историческими и этнографическими данными.
Связь ономастики с диалектологией отмечалась в научной литературе неоднократно и подчеркивалась в тот период, когда русская диалектология активно занималась определением объекта исследований (Н.В. Подоль-
ская, В.А. Никонов, Г.В. Денисевич и др.). Еще в середине XIX в. И.И. Срезневский опубликовал ряд статей, где обосновывал включение имен собственных в полный «филологический» словарь регионального типа. который должен дать средства рассматривать язык как живой организм, в котором каждая частичка имеет свое значение и назначение (...), должен заключать в себе и имена собственные, потому что они могут служить к объяснению не только забытых корней, но и забытых форм словообразования [2].
Так, на территории Тамбовской области почти повсеместно употребляется диалектное слово ляд в значении «черт, леший, нечистый», «бес, злой дух».
Географический апеллятив ляда зафиксирован в девяти населенных пунктах из 69 обследованных. Этот географический термин на территории Тамбовской области имеет значения:
- «низкое болотистое место, заросшее лесом» (с. Столовое, Тамбовский район; второй период колонизации Тамбовского края),
- «среди посева вымокшее или вымерзшее место» (д. Шумиловка, Петровский район; второй период колонизации Тамбовского края);
- «заводь на реке (с. Карай-Пущино, Инжавинский район; третий период колонизации Тамбовского края);
- «болезнь» с вариациями «повальная, заразная» (с. Сосновка, Сосновский район; второй период колонизации Тамбовского края; с. Сурава, Тамбовский район; второй период колонизации Тамбовского края; с. Чикаревка, д. Чихачевка, Жердевский район; третий период колонизации Тамбовского края).
Первые два значения «низкое болотистое место, заросшее лесом» и «среди посева вымокшее или вымерзшее место» имеют одно семантическое ядро (этот термин предложен А. Греймасом (см.: [3, с. 28]) - «плохой, дурной, негодный».
Развитие, вернее, формирование подобного семантического ядра, по нашему предположению, ведет свое начало от третьего значения географического апеллятива *land (в древнегреческом языке - «бесплодная сухая земля»).
Территория Тамбовской области с ее богатыми черноземами, с почти полным отсут-
ствием поистине бесплодных земель требует конкретизации абстрактного качества «плохой, дурной, негодный», каковыми и являются для человека бесплодные земли.
Конкретизация происходит в сторону обозначения наличия или отсутствия воды, болот, которые могут сделать почву непригодной для сельского хозяйства. Признак «наличие воды» присутствует во всех трех семантических трансформациях географического термина ляда на территории Тамбовской области: «низкое болотистое место, заросшее лесом»; «среди посева вымокшее или вымерзшее место»; «заводь на реке».
Это полностью соответствует значению этого апеллятива в воронежских и курских говорах - «низкая, мокрая и плохая почва» [4, вып. 17, с. 259-260].
В Словаре церковнославянского и русского языка, составленном II Отделением Императорской академии наук (1847), находим такую семантическую трансформацию лексемы *1^ъ как «поляна или запущенная пашня, поросшая молодым лесом». Заметим, что подобное значение отмечено в Знаменском районе у географического апеллятива гай, употребляемом как р1игаИа tantim. Ср.: «пойдем в гаи».
В качестве одного из примеров, иллюстрирующих употребление глагольных форм, Ф.И. Буслаев приводит следующий: «села наша лядиною поростоша». В словаре И.И. Срезневского находим значение слова ладина - «сорная трава». Как видим, происходит метонимический перенос: «поле, поросшее травой» ^ «трава сорная».
Данный факт наводит на мысль о существовании семемы «запущенная земля» как своеобразной трансформации лексемы *1^ъ. Подобное значение характерно лишь для ряда русских говоров [4, вып. 17, с. 259-261; 5, т. 2, с. 286]. Первоначальное значение слова ляда было связано с древнейшим видом земледелия - подсечным или лядинным, при котором подходящий для земледелия участок леса вырубался и выжигался. В русских диалектах слово ляда означает «пустошь, заросль, покинутая и заросшая лесом земля» [6, с. 30-31].
Таким образом, следующим звеном в цепочке семантических изменений лексемы *1^ъ следует признать значение «запущенная земля». Это звено дает возможность пе-
рейти к следующим семантическим трансформациям, описываемой лексемы на территории Тамбовской области, а именно «болезнь, повальная болезнь, заразная болезнь». Подобная репрезентация лексемы *1^ъ зарегистрирована лишь в русских говорах. Это значение отсутствует в говорах Украины и Белоруссии. В словаре В.И. Даля в словарной статье ляда дается глагол лядеть с двумя значениями:
1) поростать молодняком, дернеть, покрываться порослью (с пометой вост., ярс., влгд.);
2) хилеть, худеть, сохнуть, изнывать (с пометой нвг., костр., тмб.) [5, т. 2, с. 286].
Таким образом, на территории Тамбовской области лексема *1^ъ репрезентирует не только представление «плохая почва», но и «болезнь».
В основе первой репрезентации лежит признак «плохой, негодный, дурной». Правомерно ли будет говорить, что в основе второй репрезентации лежит то же представление? Видимо, да. Тогда вопрос решается довольно просто. На признаке «плохой, дурной» концентрируется все внимание, а отсюда и «заразная болезнь» как что-то плохое и дурное.
Возможно, что появление абстрагированного признака связано с опустошающими набегами татар, с тяжелыми холерными эпидемиями. Не это ли заставляло жителей забрасывать пашни, на которых вырастала сорная трава?
Изменение значений географического апеллятива ляда, имея в своей основе, в большинстве среди русскоязычного населения, признак «плохой, дурной», приводит к появлению слова ляд, никоим образом не относящегося к географическим апеллятивам и возникшего в результате метафорического переноса.
В словаре В.И. Даля отмечается: «ляд, все негодное и недоброе, дух пакостей, нечистый, черт» [5, т. 2, с. 286].
В говорах тамбовской области подобное значение является весьма распространенным в виде устойчивых сочетаний слов типа «на кой ляд», «ляд тебя возьми», «иди / пошел к ляду» и т. п.
Таким образом, семная структура географического апеллятива ляда на территории Тамбовской области представляет собой ряд
измененных значений, логически вытекающих одно из другого.
Представим данный ряд наглядно: «плохая, негодная земля» (звено взято произвольно с учетом:
1) возможного заимствования семантики из древнегреческого языка;
2) начального звена, являющегося общим для славянских языков, кроме польского и чешского) ^
«низкое болотистое место, поросшее лесом» ^
«заводь на реке» ^
«среди посева вымокшее или вымерзшее место» ^
«заразная болезнь» ^
«нечистый дух», «черт».
Следовательно, изменение семантической нагрузки слова ляда идет за счет присутствия и переноса основного признака «плохой» в русскоязычной среде. Признак «плохой» выделяется, как видим из примеров, во всех звеньях семантической трансформации. Изменение значений идет от конкретного признака «плохая земля» к абстрактному «нечистый дух».
Как известно, метафоризация - это завершение семантического изменения любого слова, в т. ч. и географического апеллятива. В соседних с Тамбовской областях, лежащих к югу и юго-западу от Тамбовщины, географический апеллятив ляда не развивается.
Завершение семантических изменений чаще всего являет собой рождение топонимов. На территории Тамбовщины отмечается два топонима, восходящих к апеллятиву ляда. Это с. Новая Ляда (Тамбовский район) и старое название села Леонтьевка - Ледав-ка / Лядавка (Инжавинский район). Заметим, что еще в конце XX в. старшее поколение употребляло именно это название.
Названия свое эти населенные пункты получили по гидронимам: село Новая Ляда стоит на берегу р. Ляда, а село Ледав-ка / Лядавка (ныне Леонтьевка) - на реке Ледавочка / Лядавочка, притока р. Сухой Карай.
Что следует из приведенных примеров?
1. Река Ляда течет среди соснового леса, является притоком р. Лесной Тамбов. Село Новая Ляда относится к поселению, появившемуся во 2-й период колонизации Тамбовского края, когда на свободные земли
хлынул поток переселенцев, в т. ч. и жителей Украины и Белоруссии. Ранее до татаромонгольского нашествия, как известно, здесь жили мордовские племена.
Река Ляда небольшая; возможно, прежнее название не сохранилось и переселенцы назвали реку Ляда по характеру растительности и по характеру ландшафта. В Дрогичин-ском Полесье зарегистрировано у термина ляда значение «чистое возвышенное место в лесу» [7].
Естественно, это предположение, поскольку точно сказать, почему реку назвали Ляда, в настоящее время затруднительно: со временем меняется ландшафт, изменяются берега и т. д. Хотя с. Новая Ляда действительно находится на сухом песчаном возвышенном месте среди соснового леса.
2. Река Ледавочка / Лядавочка течет в Инжавинском районе, который относится к районам 3-го периода колонизации Тамбовского края. Тот факт, что гидроним Ледавоч-ка / Лядавочка восходит к апеллятиву ляда, сомнению, как думается, не подлежит. Однако если считать, что Ледавочка - уменьшительная форма географического термина Ляда, то возникает вопрос: почему такой сложный суффикс -авочк? Достаточно было бы переселенцам (Инжавинский район был полностью ими заселен) добавить просто суффикс -очк, и проблема была бы решена - получилась бы река Лядочка, что не противоречит гидронимическим моделям, принятым русской ономастической традицией. Нельзя ли предположить наличие прилагательного ледавый / лядавый, образованного от апел-лятива-субстантива ляда с помощью суффикса -ав. Ср. например: кудрявый, белявый, гугнявый (обл.) и т. д.
Судя по тому, что в русскоязычной среде географический апеллятив ляда имеет в своей семной организации признак «плохой, негодный», то значение слова ледавый будет «хилый, болезненный, слабосильный» [4, вып. 16, с. 318], «болезненный, слабый (о человеке») [4, вып. 17, с. 262], т. е. хилый, больной, ленивый, скорее всего, по причине «хворости».
Из этого можно предположить, что в основе гидронима Ледавочка / Лядавочка лежит диалектное прилагательное ледалый, широко бытующее в русских говорах. Будучи притоком р. Сухой Карай (первая часть
этого составного гидронима указывает на неполноводность реки), река Ледавочка также не отличается обилием воды, течение медленное, застойное.
Следует отметить, что ввиду наличия глагола лядеть, распространенного в русских говорах в значении «слабеть, чахнуть, хиреть (от болезни), худеть (от изнурительной болезни) [4, вып. 17, с. 263] и явно восходящего к апеллятиву ляда, имеются в диалектной лексической системе Тамбовщины и производные от этого глагола (лядащий -«больной, хилый, негодный») [4, вып. 17, с. 325] и производные от существительного ляда (лядень / ледень; олядный).
О древности подобных образований можно судить по фамильным лексемам, входящим в антропонимикон Тамбовской области: Леднев, Леденев, Лядов, Ледовских, Оляднев и т. п.
Отмеченные на территории Тамбовщины топонимы Новая Ляда (Тамбовский район) и старое название села Леонтьевка - Ледав-ка / Лядавка (Инжавинский район) восходят к апеллятиву ляда. Появление этих топонимов связано с разными периодами заселения Тамбовского края [8, с. 280; 9].
Таким образом, топонимы Новая Ляда (Тамбовский район) и старое название села Леонтьевка - Ледавка / Лядавка (Инжавинский район) репрезентируют разные представления жителей, некогда заселявших этот край.
1. Руделев В.Г. Предисловие // Опыт исследования южнорусских говоров Тамбовского края. Тамбов, 1985.
2. Фонякова О.И. Имя собственное в региональном словаре полного типа // Межкафедраль-ный словарный кабинет им. проф. Б.А. Ларина. СПб., 2004. С. 125-129.
3. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.
4. Словарь русских народных говоров (СРНГ). Вып. 1-39. Москва; Ленинград, 1965-2007.
5. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М, 1989-1991.
6. Щеулина Г.Л. Топонимика Верхнего и Среднего Подонья в этнокультурном и антропо-нимическом аспектах. Липецк, 2006.
7. Климчук Ф.Д. Специфическая лексика Дроги-чинского Полесья // Лексика Полесья. М., 1969.
3Q
8. Щербак А.С. Когнитивные основы региональной ономастики: монография. Тамбов, 2012.
9. Щербак А.С. Проблемы изучения региональной ономастики. Ономастикон Тамбовской
области: монография Тамбов, 2QQ6. С. 197225.
Поступила в редакцию 14.QS.2Q12 г.
UDC 814’37
REGIONAL TOPONIMICS AS INFORMATION SOURCE ABOUT LEXICAL SYSTEM OF RUSSIAN DIALECTS Antonina Semenovna SHCHERBAK, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of Philology, Profesor, Head of Russian Language Department, e-mail: ant_scherbak@mail.ru
The structure of geographic appellative lyada on territory of Tambov region, presenting a row of changed meanings, logically comes from one another, to which Tambov toponyms and athroponyms ascend, is considered. It is stated that the appearance in Russian language the noun “dialings” in meaning of “collectors of Russian dialects” is made by V.G. Rude-lyov, scientific works of whom have the special importance in solution of many questions, devoted to the study of Russian dialects.
Key words: geographical appellative; regional onomastics; Tambov toponyms and athroponyms; semantic changes.
